Текст книги "Милосердие монстра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 ==========

Городок выглядел невзрачно. Полуразрушенные одноэтажные бараки с проломленными крышами, редкие голые деревца на кривых узких улочках, под ногами слякотное месиво – колеи от проезжающего транспорта. Дилижансы в основном, телеги, да просто всадники на лошадях. Гнилостные запахи помоек вокруг, жужжание полчищ мух, всё грязное, серое, неприятное. В таком месте, даже если снять тёмные очки, то ровным счётом ничего не изменится – хуже здесь не станет.

По обочинам дорог истлевали залежи мусора. Гаргонат мельком разглядел обломки ветхой мебели, потрёпанные рваные книги, чернеющее от сырости тряпьё и мокрый труп старой пятнистой собаки.

«И что здесь вообще можно отыскать, кроме неприятностей?! Что ж, учителю виднее…» – его мысли стали унылыми как этот край.

Хлюпая массивными подошвами сапог по жидкой грязи, широко вышагивая и стараясь поменьше с опаской смотреть на серое небо, устелившее горизонт сплошным ковром плотных облаков, василиск пытался не упускать ни одной детали.

В оконном проёме близстоящего барака показался старик – лысый, морщинистый, беззубый. Отсутствие зубов, Гаргонат легко определил по втянутым губам, превратившим рот старика в чёрную тонкую полоску меж широкими ноздрями и квадратным выступающим подбородком. Старик был сухой, маленький и немощный, руки его беспрестанно дрожали, когда он тянулся к деревянным раскрытым ставням оконца. Крючковатые пальцы никак не могли достать до ручки, и василиск, скрепя сердце, разрешил себе вмешаться.

Он подошёл к окну и подвёл ставни старику. В древних глазах, впалых, блекло-голубых, без ресниц на тёмно-красных веках, на миг засветились слёзы благодарности. Старик то ли выдохнул, то ли что-то попытался сказать, и окно захлопнулось прямо перед носом Гаргоната, который продолжил свой путь, словно ничего не случилось.

Сам-то он успел разглядеть убогую обстановку дома, в котором жил старик – смятую постель, на которой комья шерстяных одеял напомнили увиденную недавно дохлую псину, а засаленные желтоватые простыни источали сильный запах немытого тела и рвоты. У кровати на кривоногом столе красовалась, практически сияя в полутьме, жестяная пустая миска. Есть ли кто-нибудь у этого старика? Кто заботится о нём?

Гаргонат отогнал прочь волнение о судьбе этого человека. Подумаешь, мало ли нищих во всех мирах! Василиск пришёл в это поселение с иной целью, так и не стоило от неё отступать и отвлекаться на незначительные происшествия.

Здесь, судя по словам учителя, жила одна женщина, у которой имелось какое-то особенное вещество для алхимических исканий. Гаргонату предстояло его забрать. Пока василиск терялся в догадках, с чего его первый самостоятельный выход за территорию Поля, начался с простецкого на первый взгляд задания – пойти в соседний город и принести ингредиент?

Поле принадлежало учителю. Местные жители иногда приходили к нему за помощью, звали его Травником, но настоящего имени своего он никогда не называл, утверждая, что набор букв смысла не имеет. Имело смысл лишь то, что он делал – рождённый разрушать, создавал! Зелья, оружие, амулеты и много такого, что могло принести пользу этому миру, однако жил этот странный древний василиск уединённо, пользовался магией, чтобы менять обличье, и выстроил целую сеть помещений под Полем.

Гаргонат три года провёл в подмастерьях под землёй – стал неплохим кузнецом. Только пока не понял зачем. Ковал заборы, мечи, булавы, топоры, мог даже тяжёлую стальную броню для рыцаря изготовить. Не очень изящную, но вполне добротную. Чем дольше Гаргонат совершенствовал своё кузнечное искусство, тем больше складывалось впечатление, что учитель, будучи не в силах прогнать его, просто хочет отделаться от ученика. Ему было обещано иное обучение: магия, тайны мироздания, изучение собственных сил, сотканных самим Хаосом и разрушительных для всего сущего. Он должен был узнать обо всём, что находится во власти древнего василиска, но пока ученик добрался вдоль разъезженной грязной дороги только до импровизированного центра соседнего городка.

«Шра-Монрот» или «Шро-Манрон», название совершенно вылетело из головы Гаргоната – на деревянном столбе у города он мельком прочёл что-то похожее на это буквосочетание. Здесь в центре стояло здание, которое с натяжкой можно было бы назвать ратушей – два этажа, крыша куполообразная, но единственное строение в городе, со стен которого не отваливалась облицовка. Покрытие цвета пожухлой осенней листвы, оттенок светлой глины, разведённой в воде.

Перед ратушей находилось деревянное возвышение, похожее на сцену. Хлипкие мостики, лесенки – того и гляди рассыплются! – тянулись вверх, где твёрдо стояла основа основ закона и правопорядка. Очень популярная в этих местах виселица. Пустая петля неподвижно замерла, как круглое око, сквозь которое виднелся купол ратуши.

Гаргонат остановился и несколько секунд посвятил ознакомительному осмотру сцены, где разворачивались все интересные события этого, неказистого на первый взгляд, местечка.

Встреча должна была состояться здесь, после полудня, хотя насчёт местного времени Гаргонат сомневался – на ратуше не было городских часов. Здесь время измерялось не так, как в Мире-без-Лун. Никаких электронных и механических приспособлений с цифрами, только угол падения тени на примитивные вертикальные указатели. Сегодня выдался пасмурный день, теней не было видно, словно само небо скрывало Гаргоната от солнца!

Прямые лучи местного светила, как и большинства прочих звёзд, не полезны для василисков. Кожа может вмиг волдырями покрыться, а проклятая кровь закипит, обличье человека растает как воск, и тогда он точно привлечёт к себе много нежелательного внимания.

Сейчас он, стоя около виселицы, внимание к себе своим видом может и привлекал, но никто ничего странного не видел. Учитель дал Гаргонату чёрную длинную рясу, объяснив, что в таких одеяниях ходят те, кто служит здешнему богу. Этим людям обычно никто не задаёт вопросов и местные их уважают.

Вокруг василиска и по площади неторопливо прохаживались обыватели, и вид их был невзрачен под стать местечку, в котором они проживали. Крестьяне. Женщины в плотных головных уборах, платьях до пят, толстые, крепкие, ладные. Наверняка у каждой под этим верхним платьем ещё несколько слоёв сорочек. Мужики, как и везде – небрежно-грязноватые, потасканные, с усталой обречённостью в глазах. Гаргонат успел пожить в трёх мирах, видел много смертных мужчин, и все были такими. Кроме учителя. Но, наверное, дело было в том, что учитель не человек, он и одевался иначе – не в холщовые рубахи, не в меховые жилеты, а в костюмы, состоящие из шелковых накидок, сияющих жемчугом и монашеские рясы, носил наручи или перчатки, часто бродил по коридорам Поля босой, а глаза завязывал широкими атласными лентами. Ученик только и успевал поражаться его странностям. Сперва он даже думал, что Травник сошёл с ума в этом мире, но в каждом нелепом с первого взгляда действии скрывался глубокий смысл, который Гаргонату только предстояло понять.

Площадь вздрогнула от гула, исходящего из-под купола ратуши, василиску показалось, что плитки на площади под его ногами тоже затряслись. Звуки причиняли если не боль, то неудобство. Гаргонат ненадолго ощутил себя совершенно потерянным и даже не посчитал, сколько раз ударили в невидимый колокол.

Неожиданно он встретился взглядом с девушкой, совсем юной, бледной что луна, большеглазой и испуганной. Она походила на призрака, вымазанного дорожной грязью. На ней было старое коричневое платье грубого покроя, а голова покрыта льняным белым платком, так, что только девушки лицо было видно. Она держала в обеих руках свёрток пёстрой клетчатой ткани.

– Идите за мной, сэр! – сказала она.

Гаргонат с трудом понял её говор – изъяснялась девушка со здешним деревенским акцентом, а василиск хоть и изучал местное наречие, но оказалось, что знание без практики почти бесполезно. Он отправился вслед за незнакомкой вдоль улицы, огибая бараки, пока, наконец, она не остановилась в уединённом дворике, где под искривлённым деревом с гладким стволом было развешено выстиранное белье – простыни, наволочки и прочие постельные принадлежности.

– Вы от Травника, так? – вновь зазвучала из уст девушки невнятная речь.

– Да, я его ученик. Он послал меня за веществом, – медленно выговорил Гаргонат.

– Вот ваше вещество! – незнакомка протянула свёрток. Гаргонат принял его, приоткрыл и обнаружил внутри мирно спящего младенца.

– Это ребёнок, – возразил василиск. – Не вещество.

– Травник сказал, что заберёт. Мне всё равно.

Девушка резко развернулась, устремившись прочь, но Гаргонат перехватил её за плечо и не позволил уйти так быстро. Она резко подняла голову, испуганно глядя на него, а василиск навис над ней как чёрный утёс.

По взгляду было понятно – ей это дитя не нужно. Она могла его задушить при рождении, но выбрала отдать Травнику. Может, надеялась, что он вырастит ребёнка? Ученик даже не нашел слов, чтобы выразить родившееся в его сердце противоречие. С одной стороны, ему показалось это отвратительным, а с другой – какая ему-то разница, что случится?

– Отпусти меня! – девушка вывернулась из его хватки. – Ты – монах! Не понимаешь настоящей жизни!

– Ты тоже не понимаешь, что это такое, – Гаргонат отвёл взор от её искаженного злобой лица. В этот миг она казалась ему уродливой. – Я действительно дал обет, только не думаю, что это ослепляет меня.

– Что же ты взгляд прячешь? – в глазах незадачливой матери вдруг родились слёзы.

– Я – милосерден. Сделка совершена.

Он побрёл назад, оставив девушку жить своей жизнью, а сам понёс ребёнка своему учителю, не зная, что уготовано младенцу – смерть или какое-нибудь извращённое подобие жизни в сети коридоров Поля. И какая ему разница?

С каждым шагом сделанным по городу и прочь из него Гаргонат понимал, что ему есть дело до того, что происходит. Ребёнок по пути проснулся и заплакал. Впрочем, это были даже не слезы, а скрипучий протяжный крик, который подействовал на василиска почти также, как колокольный звон. До Поля оставалась ещё пара часов пути…

Навстречу Гаргонату неторопливо плелась пара пожилых крестьян, закутанных в неопрятные лохмотья. Скорее всего, это была их рабочая одежда, и наверняка только что они возделывали свой клочок земли в надежде получить хоть какой-нибудь урожай. Мужчина и женщина выглядели вполне прилично, учитывая образ жизни местных.

Василиск взглянул на ребенка, потом на крестьян, и в голове его родилась странная мысль. Что если попытаться отдать ребёнка на воспитание этим людям, чтобы он не достался Травнику для экспериментов? Тем более что скрипучие вопли младенца неприятно резали по ушам. А так он и жизнь ребёнку спасёт и убережёт свой чувствительный слух!

Идея ему, вопреки здравому смыслу, понравилась, да и малыш на руках монаха привлёк внимание женщины, которая заинтересованно повернула в сторону Гаргоната острый курносый нос.

– Добрый день, госпожа! – василиск даже попробовал слегка улыбнуться, но вышло неестественно.

– И тебе, священник, – ответила крестьянка, не сводя глаз с пищащего свёртка. – Чьё это дитя?

– Не знаю, я его нашёл… В мусоре, – соврал Гаргонат. – Несу его в монастырь… Но может быть, вы нуждаетесь в ребёнке?

– Берра, – просипел сутулый крестьянин за спиной своей жены. – Сможем ли мы поднять его на ноги?

Прежде сияющий взгляд карих глаз женщины потух, она засомневалась.

– Я вам помогу, если что, – выпалил василиск.

«Какое странное у меня понятие о равнодушии…»

– Клойд, давай возьмём его. Бог забрал наших детей, может этого малыша он даёт нам взамен? – крестьянка умоляюще взглянула на мужа, сложив ладони в просящем жесте.

– Вы точно поможете нам? – новоиспеченный отец с сомнением смотрел на лжемонаха.

– Помогу! – твёрдо ответил Гаргонат. – Где вы живёте?

– Первый барак на границе города, – женщина осторожно приняла свёрток и принялась его покачивать и напевать себе под нос.

Василиск, улыбаясь, взглянул на них и продолжил путь по дороге, однако вид стоящего впереди учителя, похожего на белый придорожный столб, напугал его.

Понимая, что отдал ценный ингредиент крестьянам, Гаргонат смело отправился навстречу своей горькой судьбе, только вот Травник остался равнодушен к тому, что произошло прямо на его глазах. Даже ничего не спросил.

– Солнце скоро вернётся на небо. Тебе следует быть осторожнее, – тихо молвил он. Глаза учителя были по-прежнему завязаны тканью, кипельно-белые просторные одеяния развевались при ходьбе. Они сейчас с учеником очень заметно контрастировали – невысокий шустрый старичок, седой как лунь, и рослый плечистый парень с угольными взлохмаченными волосами, подобный движущейся тени.

– Учитель, я не принёс вам вещество… – начал оправдываться Гаргонат.

– Разве? – с тонкой улыбкой повернулся к нему учитель.

Гаргонат хмуро уставился на горизонт. Где-то там, впереди лежало старое Поле, укрытое иссохшей травой и тяжёлой облачностью, а позади счастливое семейство убаюкивало обретённое дитя.

– Запомни, мальчик, есть те, кто рождён в свете своего бога, в мире и процветании, а есть иные, кто отмечен грязью и мраком, но один только личный выбор делает тебя монстром или героем. Как в мире Высших нет тьмы и света, так и твоя душа должна гармонично сочетать в себе добродетель и силу.

Гаргонат так и не понял, почему он вдруг заплакал.