Текст книги "Только человек (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Добираются они, к вящему огорчению Линдси, слишком быстро.

Шериф Картер высокий мужчина и с некоторым скепсисом смотрит на профессора, который ниже его.

– Профессор Дойл, – Картер протягивает руку. – Спасибо, что так быстро приехали.

Стоит им обменяться рукопожатиями, и скептицизму конец. Рука Дойла твёрдая, не кабинетная. Да и сам он, если приглядеться, несмотря на деловой костюм и галстук в косую полоску, не кабинетный. Шерифа посещает отстранённая мысль, что он бы поостерёгся нарываться на драку с таким профессором. А вот его пожилой коллега другое дело. Его руки, должно быть, не поднимали ничего тяжелее ручки и учебника.

– Мы приехали помочь вам разобраться. Вы, кажется, убеждены, что расшифровка символов продвинет следствие?

– Всё верно, но возможно, как бы, и вам учёным перепадёт, а? – дымя сигаретой, добродушно усмехается Картер. – Иначе не приехали бы. Прислали бы ответ, и всего делов.

Конор скупо улыбается.

– Мне нужны снимки символов, – просит Константин. – Крупные. Желательно, каждый в отдельности.

– Я посмотрю, что можно сделать, – обещает шериф.

– Если вам нужна помощь с родственниками жертв, готов посодействовать, – к невысказанной радости Линдси, предлагает Хендрикс.

– Доктор Хендрикс прекрасный специалист, – не без гордости рекомендует Конор. – У него получится поговорить с этими людьми.

– Класс! – восхищённо присвистывает Картер и жалуется: – Я, как бы, не психолог. Мне сложно, – нехотя признаёт он.

– А я? – вкрадчиво интересуется Линдси.

– А нас ждёт культурная программа, – отвечает Конор. Звучит, как шутка, но он не улыбается.

========== 7 ==========

Музей Бристоля, провинция Квебек

15 октября, 2009

01:24пп

Дойл не лжёт, когда обещает ей “культурную программу”, но Линдси берёт тоска зелёная, когда они входят в аккуратное здание с вывеской “Музей Бристоля”. Отчего-то ей всегда смертельно скучно в музеях, и не важно каких. Скучно. Обычно минут через пять она начинает позёвывать, а ещё через десять – мечтает прикорнуть в уголке. Вот и теперь она чувствует, как начинают слипаться глаза, точно в них песку насыпали. Если бы не Конор, она бы в жизни сюда не пришла. Она вообще на многое готова ради него. Жаль, он не замечает, и Линдси никак не разберётся – он, правда, не замечает или не хочет замечать. В любом случае, это обидно. После Твинроад и Ребекки Нован Линдси в который раз ловит себя на попытке понять, что она делает не так. Как чёртовой Нован в считанные часы удалось то, чего мисс Линдси Доннер пытается добиться годами?

В музее тихо. Туристы редко заглядывают в музеи маленьких городов, ведь все они похожи, словно близнецы – колонисты, индейцы, неинтересные древности и ещё менее интересные экспонаты. Скучно…

– Добрый день!

Откуда-то из бокового коридора выскакивает моложавая женщина лет сорока. Густые светлые волосы заколоты шпильками. Пронзительные серые глаза цепко вглядываются в визитёров. То ли природа одарила её, то ли её косметолог заслуживал всяческих похвал, однако выглядит она очень хорошо.

– Чем могу помочь?

Конор представляется сам, представляет спутницу.

– Лиза Марш, – женщина кивает им. – Так чем могу помочь? – повторно осведомляется она.

– Видите ли, мисс Марш, – на пальце Лизы нет кольца, и Конор справедливо решает, что не ошибся с её статусом. – Меня и моих коллег пригласил шериф Картер. Он попросил нас расшифровать некие символы. Скажем так, для дела.

– Ха, – насмешливо фыркает Лиза. – Те, что на трупах девушек обнаружили? – и, видя удивление визитёров, небрежно машет рукой. – Все местные в курсе, только не болтают, чтобы туристов не распугать. Картер показывал мне парочку этих символов. Я нечто вроде местного краеведа. Он думал, это какие-то каракули местных индейских племён, но пришлось его разочаровать. В наши дни стыдно валить все страсти на индейцев. Хотя, в прежние времена им немало досталось.

– Нам известно об этом, мисс Марш, – Конор рассеянно осматривается. – Я и моя коллега решили сэкономить время и познакомиться с историей города. Никогда не знаешь, что всплывёт из векового ила.

– История города самая обычная. Первые переселенцы прибыли сюда в конце шестнадцатого века. Рисковые французские католики, возжелавшие денег и приключений. Знаете, как это тогда бывало: наслушались россказней от моряков, которые были не прочь прилгнуть и преувеличить. На родине тем людям места не нашлось, вот они и отправились за океан. Надеялись быстро разбогатеть, а столкнулись с голодом, дикими животными и, разумеется, индейцами.

– Почему же поселение не захирело, а наоборот – живо и даже процветает? – Линдси стойко борется со сном. – В здешних местах нашли золото?

– Что вы! – Лиза улыбается. – Отродясь здесь не находили никакого золота. Объяснение простое – труд. Люди поселились в этих местах, полюбили их, и вот результат. Правда, есть ещё одна версия, но она из разряда легенд.

– Мы любим легенды, – Конор возвращает улыбку.

– Времени у меня полно. Так вот, профессор Дойл, когда переселенцы только обживали эти места, случился неурожай. Печальная история, каких в ту пору было много. Священник призывал молиться, но мало-помалу его церковь опустела.

– Люди утратили веру?

– Скажем так, не совсем. Когда они отчаялись докричаться сначала до бога, а потом до дьявола, их вера, безусловно, пошатнулась. И тогда они шагнули дальше, к началу начал, в истинную Тьму. Потому что вначале было вовсе не слово, профессор Дойл. Вначале была Тьма. И, если верить легенде, Тьма им ответила. Тогда люди принесли ей особую жертву, и Тьма приняла её, одарив переселенцев удачей и здоровьем.

– Особую жертву? – переспрашивает Линдси. – Что это значит?

– Я не знаю, – Лиза пожимает плечами. – Это всё, что мне известно на сегодняшний день. Но я не сдаюсь! Однажды я выясню – правдива ли легенда и что там на самом деле случилось. Однако пока это звучит, как страшная сказка для Хэллоуина.

– Вы предполагаете, что символика на телах может быть как-то связана с легендой? – Дойл хмурится.

– Понятия не имею.

– А в городе проживают потомки тех переселенцев? – закидывает удочку Линдси.

– Да. Правда, большинство старше нас с вами, – Лиза горько вздыхает. – Молодёжь разъехалась, а те, кто остался, мало интересуются историей. Видите, как у меня людно, – она картинно разводит руки в стороны, ненавязчиво намекая на пустой зал.

– Спасибо за легенду и ваше время, – прощается Конор.

– Всегда пожалуйста, профессор Дойл. Было невероятно приятно познакомиться…

Покинув музей, Конор предлагает Линдси перекусить, и она с готовностью соглашается. Они заходят в маленькую кондитерскую. Внутри пахнет свежей выпечкой. Они ничего не ели с самого утра, и Линдси запрещает себе думать о калориях.

– О чём ты думаешь? – спрашивает она Конора, который, кажется, полностью погружён в свои мысли.

– Что означает “особая” жертва? – глухо, словно беседуя сам с собой, отвечает он вопросом на вопрос. – Не особенная, а особая. Некто или нечто, что соблазнило тёмную сторону.

– Это только легенда, Конор!

– Ты когда-нибудь задумывалась, что возможно в мире есть нечто более древнее, чем все религии и культы? Каждый тянет одеяло на себя, объявляя, будто знает, как всё началось, – тем же странным тоном продолжает Дойл. – А если все они не правы, и есть что-то ещё?

– Что на тебя нашло? – Линдси протягивает руку через стол и касается кончиками пальцев его ладони. Он не реагирует. Выждав секунду, она убирает руку, разрывая несостоявшийся контакт. И ей впервые приходит в голову, что Ребекка, возможно, была права – Конор не её и никогда не станет её. От этой мысли Линдси Доннер хочется плакать.

Конор не чувствует, как к его ладони прикасаются тонкие пальцы Доннер. Кажется, он вообще ничего не чувствует – ни вкусов, ни запахов, не слышит тихого гула голосов посетителей, однако кофе, что он пьёт внезапно приобретает странный привкус,

– Это цикорий, – доносится до него мёртвый голос из прошлого. – Отлично тонизирует. Полезно для тех, кто работает следователем…

но в его кофе нет никакого цикория. Обычный чёрный кофе. Всё какое-то обычное. Будничное. Однако что-то не так. Возможно, причина его не совсем нормального состояния – легенда, что рассказала Лиза Марш. Каким-то необъяснимым образом история о Тьме увязалась с Твинроад, со смертью Мари Скарлетт, тайна которой так и не открылась, с безумием Моргана, и с Ребеккой. Зачем он думает о ней? Да, он согласился войти в игру, что ведёт Элсингер, но чего ради? Ребекка мертва! Будь иначе, она бы давно дала о себе знать. Или она боится? Знает, что Бюро ведёт на неё негласную охоту и затаилась. Но он бы в жизни не сдал её! Конор Дойл вступил в игру, однако не уверен, чью сторону следует принять. Слишком свежи в памяти минуты, когда он был с ней и был собой. Он запутался. Если верить Элсингеру и Антону, Ребекка убила трёх его коллег и свела с ума ещё одного. А троих ли? Бог его знает, сколько крови и искалеченных жизней на её совести. И есть ли у неё совесть? Не в первый раз его посещает жуткая мысль: а человек ли она вообще? Маленькая, покончившая с собой девочка, обладающая неимоверной силой. Сгоревшая заживо женщина, которая могла совратить и святого, что уж говорить о следователе БНИИР.

– Демон заметила вас, и на вашу беду вы ей понравились, – ещё один мёртвый голос.

Так кто же она? И отчего мысли о ней настойчиво преследуют его здесь, в Бристоле? Или виной всему странная и запутанная легенда о Тьме? Хотя, причём здесь легенда? Он своими глазами видел, как пожарный расчёт Твинроад заливал пепелище. Эта картина преследует его во снах. И он не верит, отказывается верить, что если Ребекка всё же жива, она настолько труслива, что не рискнула попытаться найти того, кто выжил. Только не она! Если довериться, допустить мысль, что бредни Скарлетт – правда, – он понравился Ребекке. И тут его накрывает понимание, что он любит её. Вот так всё просто и сложно. Именно поэтому он не способен выкинуть её из головы и забыть; поэтому она всюду мерещится ему; поэтому ему наплевать на отчаянные попытки Доннер. Всё сложно и просто. Как всегда, когда кого-то любишь. И уже незначительными видятся детали, которые ужасают окружающих. Ты любишь. Просто и сложно…

========== 8 ==========

Отель “Перекрёсток”, Бристоль, провинция Квебек

15 октября, 2009

10:51 пп

Отель “Перекрёсток”, действительно стоит на перекрёстке. В правом верхнем углу, если смотреть с высоты. Опять же, с высоты отель напоминает прямой угол. Такое расположение довольно удобно, особенно если некто скрывается от полиции. Окнами отель выходит на шоссе, со всех сторон окружённое лесом, а парковка внутри угла. Заметил копов – успеешь смотать удочки!

Дойл и его люди от полиции не прячутся. Напротив, они только, только свалили из участка, поужинали и собираются устраиваться на ночлег. Когда Конор и Линдси присоединяются к Константин, Наташа говорит, что нашла зацепку. Некоторые символы отчасти напоминают буквы латинского алфавита, но поскольку слов не разобрать, какой именно язык использовал убийца непонятно.

– А это не может быть французский? – вновь вспоминая легенду, спрашивает Конор. – Скажем, шестнадцатый-семнадцатый века?

– Возможно, а что?

Линдси пересказывает Наташе их разговор с Марш.

– Думаете, убийца знает легенду и воссоздаёт её?

– Эту сказку у нас как бы все знают, – авторитетно заявляет Картер.

– Значит, убийца местный житель, – Линдси раскачивается на стуле, опасно балансируя на двух ножках, с риском грохнуться на пол.

– Я здесь всех как бы знаю. Никто в Бристоле не способен на такое зверство, – обиженно сопит Картер.

– Мы никого не обвиняем, – спасает ситуацию Конор. – В город приезжает много туристов.

– Наверняка кто-то из них наслушался Лизу и сбрендил, – с удовлетворением хватается за его замечание Картер.

Конор не полицейский и никогда им не был, но интуиция подсказывает – шериф заблуждается, и преступника следует искать среди своих, хоть в это сложно поверить.

Закрыв дверь номера, Конор распускает галстук, когда на него накатывает жаркое воспоминание, как тогда, в прихожей дома Ребекки она одним неуловимым движением стянула с его шеи галстук. Воспоминание отдаётся возбуждением. Он слишком давно одинок. Если она жива, отчего не найдёт его? В её безразличие к нему он не верит. Как и в то, что она жаждет его смерти. Хотела бы – добила в Твинроад.

В дверь стучат. Конор вздрагивает от неожиданности. Он никого не ждёт. Или что-то случилось? Теряясь в догадках, он открывает и теряется ещё сильнее – на пороге стоит Лиза Марш. Светлые волосы поблёскивают в свете фонарей. Поднялся ветер, и она зябко кутается в плащ.

– Мисс Марш?

– Добрый вечер, профессор Дойл. Могу я войти?

Конор отходит в сторону, пропуская её в номер.

– Простите за поздний визит, но я не могу дозвониться до шерифа, а мне нужно с кем-нибудь поговорить, – спешно извиняется она. – Это касается символов.

– Вы что-то нашли? – Конор заинтригован.

– После вашего визита, я вновь пересмотрела свои записи, и уверена, что узнала один из символов. У вас есть изображения? – Лиза взволнована и нервничает.

– Да. Сейчас найду, – Конор роется в папке, а она продолжает говорить:

– Один из символов… Это ритуал призыва, профессор Дойл. Символ, что нарисован на лбу жертвы. Древняя, очень сильная магия.

– Призыва?.. – и тут он осекается. Не настолько же глуп шериф, чтобы показывать ей снимки жертв с места преступления. Конор оборачивается. Ладонь Лизы упирается ему в грудь. Она улыбается.

– Призыва особой жертвы, профессор Дойл. Вас призвали, и вы пришли, – Лиза скороговоркой шепчет несколько слов, и Конор тяжело падает к её ногам. Его мир проваливается в темноту.

========== 9 ==========

Дом Лизы Марш, пригород Бристоля, провинция Квебек

16 октября, 2009

00:12 дп

Нечто грубое вторгается в сознание и вытряхивает Дойла из небытия. Он тяжело дышит, пытается встать, но не может – запястья и щиколотки намертво привязаны к ножкам стола. Затравленно озираясь, он видит шестерых мужчин и двух женщин, одна из которых Лиза Марш. Уловив движение, она подходит и с усмешкой говорит, обращаясь к кому-то за её спиной:

– А ты ныл, что не сработает.

– Как ты можешь быть убеждена, что он именно тот, кто нам нужен? – бурчит один из мужчин.

– Это он. Она отметила его. След её присутствия почти стёрся, но всё ещё чувствуется.

Конор не понимает ни слова из диалога, не понимает, что происходит. Он вновь пытается вырваться, но ничего не выходит. Мягко говоря, положение его явно хреновое. Хуже, наверное, было только в Бермудском треугольнике.

– Не старайтесь, профессор Дойл, – с мягкой улыбкой просит Лиза. – Храните силы. Они вам понадобятся.

– Что вы со мной сделали?

– Простенькое заклинание. Лишний шум – лишние хлопоты.

– Что?! – он не верит ушам. Заклинание?! Она что издевается? Должно быть, недоверие отражается на его лице, и Лиза снисходительно смеётся.

– Не верите в магию, профессор Дойл? Довольно странно, учитывая обстоятельства.

– Что вам нужно от меня? – он снова и снова пытается ослабить путы.

– Мы хотим, чтобы вы призвали Ведьму! Вы – особая жертва, профессор Дойл. Призовите Ведьму и можете быть свободны, – отвечает один из мужчин.

– Вы с ума сошли?!

– Другого я не ждала. Вы не в состоянии понять, – в руках Лизы кинжал, и Конора начинает мутить от мыслей о своём незавидном будущем. Кинжал и разговоры о жертве довольно красноречивы. – Видите ли, профессор, я всем рассказываю правду, как легенду и наоборот, – поясняет она. – Но я рассказала не всё. Тьма, что откликнулась на призыв особой жертвы, имела облик молодой женщины. Ведьмы. Она, как это сейчас говорят, закрутила роман с охотником. Он и стал особой жертвой и призвал Ведьму. Люди потребовали помощи, и она согласилась на обмен. Сентиментальность. Считаете, я выдумываю? А ведь её дар не исчерпал себя до сих пор, невзирая на века. Скажем, вашей спутнице сколько? Тридцать? Тридцать два? Она уже увядает. А хотите знать, сколько лет мне, профессор Дойл? Сорок семь! Мы хотим знаний. И мы их получим. Вы же учёный и должны понимать, что в науке жертвы неизбежны.

– Но не невинные жизни! – Конора трясёт от ярости. – Я не собираюсь участвовать в ваших бреднях!

– Это будет больно, – не обращая внимания, обещает Лиза. – Но, если вас утешит эта новость, мы не собираемся вас убивать. Мы не самоубийцы.

Острый конец кинжала рассекает предплечье. Конор стискивает зубы, чтобы не закричать.

– Расслабьтесь, – шипит Лиза. – Вам станет проще. Это не стыдно. Никто, кроме нас и Ведьмы, не услышит вас.

Лезвие режет его плечо. Потом ещё раз, и ещё… Он тихо стонет. Минимум до утра никто его не хватится. Да и после не найдут. Кто заподозрит любезнейшую мисс Марш? До Конора внезапно доходит, что он запросто умрёт в этом доме. Когда кинжал ведёт кровавую дорожку по груди, Конор с тоской думает о Ребекке. Если бы он мог ещё раз увидеть её. Хотя бы взглянуть. О большем он не просит.

– Призови Ведьму! – требует всё тот же мужчина.

Перед глазами плывёт кровавый туман. Резкий запах нашатыря лишает шанса отключиться.

– Призови её! – вторит подельнику Лиза.

– Я не понимаю, о ком вы…

– Как не стыдно, Конор, – струится по залу глубокий низкий женский голос. Тот самый. – А как же я?

Нет, нет, нет, это невозможно! Этого просто не может быть!

Люди громко испуганно охают и расступаются. Лиза опускает руку с зажатым в пальцах кинжалом, победно улыбается и делает шаг в сторону. Конор поворачивает голову и сквозь боль и кровь видит Ребекку. Восхитительно живая и реальная она шагает в пустоте. Шаг в шаг следуя за ней, в её ногах крутится плотная серая дымка. Люди теснятся по стенам, боясь дышать. Ребекка доходит до края защитного круга и останавливается.

– Здравствуй, Конор, – она улыбается ему. – Кажется, у тебя неприятности. – улыбка пропадает. Теперь Ребекка смотрит на Лизу. В угольно-чёрных глазах безразличный пустой холод. – И чего же мы хотим?

– Знаний! Мы хотим знать, что знаешь ты. Потом сможешь забрать его.

– Тень, у меня галлюцинации или нас шантажируют? – ни малейшего проблеска эмоций. В звенящей тишине слышится хриплый мужской смех, похожий на кашель, но кто именно смеётся не понять. И тут к ужасу всех, кроме Дойла, который давно перестал понимать, что за безумие творится в этой комнате, Ребекка косится на нарисованный, исписанный охранными заклинаниями круг и… переступает линию. Дымка послушно ползёт за ней. Равнодушно подвинув сражённую изумлением и паникой Лизу, Ребекка лёгким движением садится на край стола. Ласково гладит Конора по лицу.

– Привет. Ты скучал по мне? Признаюсь, я скучала.

– Как?.. – шепчет он, но Ребекка прижимает к его губам кончики холодных пальцев.

– Тише. Все вопросы чуть после. Мне нужно убрать мусор, – холод её рук неожиданно успокаивает. – Будет лучше, если ты не увидишь, что произойдёт. – узкая снежно белая ладонь опускается на его лоб, и Конор медленно тонет в глубоком, точно омут сне.

– Вот теперь поговорим. – Ребекка обводит людей тяжёлым безразличным взглядом. В чёрных глазах мелькают багровые сполохи, грозящие перерасти в пламя.

– Мы хотим помощи, – отвечает за всех Лиза Марш. – Хотим знаний. И ты их дашь! Не забывай, моя мать помогла тебе обрести воплощение.

– Ошибка. Я здесь, и это целиком и полностью заслуга Санди Торрел. Не жаль дочь тётушки?

– Негодяйка сбежала! – ноздри Лизы раздуваются в гневе воспоминаний о выходке Санди. – Мать рассказывала, что у них всё получилось, а эта мерзавка украла ребёнка. Но мы всё равно нашли тебя, Ведьма!

– И для этого вам потребовалось провернуть трюк с особой жертвой? – Ребекка с несвойственной для неё нежностью смахивает прядь волос со лба спящего Конора. – Он очарователен, не находишь? Он только человек, но в нём есть всё: мягкость и сила, сострадание и жестокость. В нём столько света… Рядом с ним, все вы – жалкие существа. Хотите знаний и власти? Для начала, я расскажу, как всё было.

– Мы знаем, – с самоуверенностью смертника встревает кто-то.

– Неужели? Давайте сравним версии. Итак, молодой охотник встречает Ведьму и влюбляется. Он в курсе, кто она и сколь сильна её магия. И он обманул её, чтобы спасти общину. Охотник добровольно стал особой жертвой, а когда Ведьма пришла, именно он попросил её о помощи. – Ребекка довольно скалится. – Понимаете теперь, вы, ничтожества? Он попросил за всех. Это и есть особая жертва!

– Боже, – раздаётся чей-то тихий стон осознания.

– И снова, ошибка. Жаль вас разочаровывать, но бога, как вы его себе представляете, нет. – Ведьма вздыхает с притворным сожалением. – Конор позвал меня, но не ради ваших дешёвых фокусов, я же пришла… Не знаю зачем. Тень, зачем мы пришли?

– Я развлечься, – отзывается из неоткуда скрипучий мужской голос.

– Наверное, всё бы получилось, предупреди вы милого профессора о своих планах заранее, а теперь он спит и проснётся лишь когда я того захочу. За вас некому больше просить. Хотя, после всего, что вы с ним тут проделали… Не знаю, не знаю… Впрочем, неважно. Вы взяли чужую игрушку без спроса. А это воровство. За воровство наказывают. Тень, ты пришёл расслабиться? – уточняет Ребекка. – Будет тебе от меня подарок.

– Умоляю! – один из мужчин падает на колени. – У меня маленькая дочь!

В следующий миг он начинает задыхаться. Его глаза наливаются кровью. Хрипя, он валится ничком и затихает.

– Исключительно ради ребёнка, – злобно смеётся Ведьма и негромко добавляет: – Фас!

И начинается ад. Разом обезумевшие, озверевшие люди кидаются друг на друга. Рвут на части, впиваются зубами, пинают ногами и топчут упавших. Кровь повсюду, точно в зале орудует серийный убийца с бензопилой.

Ребекка неподвижно сидит на столе. На её бледном лице и шее пламенеют капли свежей крови. Левая рука покоится на груди крепко спящего Дойла, правая – на плече Лизы Марш. Лиза единственная, кого не трогает заклинание Ведьмы, но и помочь своим людям или как-то попытаться образумить их она не в состоянии. В жутком оцепенении, она в ужасе наблюдает за творящимся исступлённым помешательством тех, кого ещё минуты назад называла друзьями.

– Я вспомнила, зачем пришла, – в голосе Ребекки звучит скука. Она говорит не повышая тона и, невзирая на крики и стоны, её прекрасно слышно. Повернув голову, она всматривается в лицо спящего Дойла. Протягивает руку и касается сочащейся кровью раны на его плече. Не сдерживается и слизывает алые капли с кончиков пальцев. – Мне собирались признаться в любви. Это так сентиментально и романтично.

В какой-то миг тишина в зале становится оглушающей. Все, кроме Лизы Марш и Конора мертвы. Пол залит кровью, ошмётками плоти, вырванными со скальпом волосами.

– Тень, помоги перетащить профессора в гостиную, – просит Ребекка. – Не стоит ему это видеть. Да, и свисни кого-нибудь убрать бардак. Не хочу, чтобы остаток жизни Конор провёл в тюрьме. Или больнице.

– Столько беспокойства о какой-то зверушке, – хмыкает голос. Обвившая ноги Ведьмы туманная дымка делается плотнее и увеличивается, раздуваясь, точно капюшон кобры. – Где мой подарок?

– Сделай, что велено и наслаждайся.

Ребекка подталкивает к дымке Лизу Марш. Оцепенение спало, и Лиза пытается убежать.

– Не так скоро, милая, – скрипит голос, и Лиза проваливается в плотное туманное облако. Она обессилено старается вырваться, но туман не спадает. Вьётся клубами, дразнит, путает и пугает. Не в состоянии справится с собой, Лиза истошно кричит, зовёт на помощь, вспоминает защитные заклинания, какие знает. Всё без толку. Она уже почти готова молить о смерти, когда сзади над ухом раздаётся хриплый лающий смех:

– Не торопись, милая. Мы только начали…

========== 10 ==========

Дом Лизы Марш, пригород Бристоля, провинция Квебек

16 октября, 2009

04:39 дп

Также неторопливо, как и заснул, Конор просыпается, выныривая из холодного пустого сновидения. Первое, что он чувствует – тепло. Затем слышит потрескивание дерева, ощущает мягкий ворс ковра и понимает, что лежит на полу. Открывает глаза и видит совсем близко от себя игривое пламя в камине. Боли почти нет. Он просто устал и лениво размышляет, стоит ли вообще вставать. И тут он вспоминает всё! Горящие фанатизмом глаза Лизы Марш, кинжал в её пальцах, боль и… Нет, Ребекка ему точно привиделась. У него случился болевой шок, Марш перепугалась, что пытки плавно перетекут в убийство, и его оставили в покое. Будь происшедшее безумие реальностью, она бы – Конору очень хочется в это верить – Ребекка помогла бы ему. Он не знает, откуда у него эта вера. Возможно, ему просто нравится верить в подобный исход.

– Смотрите, кто проснулся, – ироничный смех.

Не до конца доверяющий себе и своим чувствам, Конор отворачивается от камина. Скрестив ноги, Ребекка сидит рядом и невозмутимо пьёт вино. Пламя камина поглощается бездонными невыносимо чёрными, как чёрная дыра глазами Ведьмы и пропадает в них.

– Я тут не причём, – не двигаясь, говорит она. – Это Тень тебя на пол бросил. По-моему, ты ему не нравишься. Впрочем, ковёр у Марш что надо. Выпей залпом.

Она протягивает Конору маленькую чашку.

– Что это?

– Залпом.

Он в один глоток осушает содержимое чашки и заходится надсадным кашлем. Питьё омерзительно густое и горькое до тошноты.

– А теперь валяй, спрашивай, – она доливает себе вина.

– Ведьма? – Конор пытается сесть, попутно замечая пахнущие травами бинты на руках и груди. С третьей попытки ему всё же удаётся принять более-менее вертикальное положение. – Все эти месяцы я считал тебя мёртвой! – он возмущён и не скрывает злости.

– Меня нельзя убить. – бесстрастно, как будто сообщает нечто само собой разумеющееся, говорит Ребекка. – Я хотела, чтобы ты держался от меня подальше. Умереть отличный выход! Правда, я как-то совсем позабыла про Маршей с их заскоками. Досадное упущение. Но не могу же я, в конце концов, помнить всё!

– Подальше?! – вскипает он. – Зачем тогда заявилась? Горстка психов с магическими бреднями сделали бы всю работу! Дальше просто некуда!

Он больше не злится. На самом деле, ему больно от её равнодушия. И лишь выпалив гневную тираду, он вспоминает, с кем говорит. Он хочет встать и уйти, но сил нет. Тогда он просто отворачивается и смотрит в камин.

– Так себе музыка – твои стоны, – тихо отвечает она. – Ты не понимаешь. Они не дали бы тебе умереть. Это ритуал обмена: Ведьма даёт, что просят и получает взамен особую жертву, которая обязательно должна быть жива. Они бы останавливались, лечили тебя и всё заново, пока я не появлюсь. Говорю же: так себе музыка. Мне больше нравится, как ты стонешь во время секса. Выпей.

– Не стану я пить эту дрянь.

– Ты потерял много крови. Ты вообще хочешь уйти из этого дома ногами?! – теперь сердится она.

Проще выпить, и она заткнётся, – смекает Конор, залпом осушает чашку и до него лишь теперь доходит, что в доме тихо.

– А где все?

– Ты, правда, хочешь знать? – Ребекка насмешливо изгибает бровь, и Конор помимо собственной воли чувствует, как скручивается жар в паху. Прошло так много времени. Он не надеялся, не ждал, что когда-нибудь снова увидит эти манящие всполохи тьмы в чёрных глазах Ведьмы. И вот чудо произошло. Она жива и так близко… Только одно прикосновение. Всего один поцелуй. Он тянется к ней, но Ребекка отрицательно качает головой.

– На этот раз не встанешь. Ты слишком слаб. Подкопи энергии, и я подумаю.

– Ты хочешь этого не меньше меня, – резонно усмехается он, отмечая про себя, что и Ребекка выглядит усталой и какой-то замученной.

– Потому и останавливаю. Мне не хватило сил “выпить” тебя тогда, но сегодня и поцелуя достаточно. Как ты тогда оправдаешься перед Элсингером? “Простите, сэр, оно само. Вам призрак в штат не требуется?” – она смеётся. Они оба смеются.

– Я люблю тебя.

– Печальная новость для милой мисс Доннер. Я ведь её предупреждала. И ты в игре. Против кого дружишь? – Ребекка вытряхивает в бокал остатки вина. Похоже, её совершенно не волнует ответ.

– Я хочу знать твою историю, – просит Конор.

– Всю? До конца твоей жизни просидим. Марши и иже с ними трепетно лелеяли память о ритуале, что когда-то спас общину. Все эти века они тратили дар Ведьмы на скучные магические знания и однажды нашли ритуал, который привязывал Ведьму к телу. Так нас легче контролировать. Они использовали Санди Торрел, но она боялась, что младенца хотят принести в жертву и совершила первый в своей жизни взрослый поступок. Она убежала с ребёнком.

– И встретила Кевина Ломбарда. Несчастный старик.

– Он умер, – буднично говорит Ребекка. – Почти сразу, как выставил тебя из дома. Его единственный мужской поступок, да и то, он согласился после моего обещания, что в смерти останется с женой. Пришлось повозиться. – она брезгливо морщится. – Потом о женщине с необычным ребёнком проведала некая организация. Здесь целый сговор. Всё гораздо серьёзнее, чем ты думаешь, Конор. Марши потеряли с таким трудом обретённую Ведьму и через своих людей вышли на Элсингера, и тот нашёл девочку. Эти люди пришли к Санди и сказали, что помогут ей, а не добившись согласия просто похитили мать и ребёнка и разлучили бедняжку с дочерью. Так Санди осталась совсем одна. Ей постоянно угрожали и запугивали, требуя раскрыть имя отца, ведь Санди не проявляла и капли способностей Ханни. Фрэнк Элсингер справедливо предположил, что если не мать, значит отец. Откуда ему было знать, что за отец у талантливой девочки. Даже Марши не были в курсе. – Ребекка громко смеётся, словно дикая история не о ней, а ком-то совершенно постороннем. – Она так устала – милая, совсем ещё молодая, преданная всеми Санди Торрел… И тогда она совершила второй и последний настоящий поступок – оставила Ведьму без контроля.

– Ради чего всё это? И ещё, ребёнок ведь… – эта третья история, которую он не ждал когда-нибудь услышать гораздо более жуткая и трагичная, чем изначально предполагает Конор.

– Меня нельзя убить, – бесстрастно напоминает Ребекка. – А тело… – она безразлично машет рукой. – Тело может быть каким угодно. Но это в любом случае я – Ребекка. Я маленькая девочка, чьё искалеченное тело выпотрошили и сожгли. И я Ведьма, которая сидит рядом с тобой. Говоришь, что любишь? Ничего, что я из маленькой сладкой мести убила трёх твоих коллег, одного свела с ума, да и от тебя не ожидала стойкости. Хотя, нет, ты особенный. Ты сильный. И, надеюсь, ты не ждёшь, будто я остановлюсь? Мне очень не нравится, когда мною пытаются пользоваться в своих интересах. Фрэнк, Марши и кто там ещё и вообразить не способны, с кем связались!

Теперь оба молчат. Конор размышляет о том, что узнал. Информации так много, а он слишком измотан, чтобы обдумать всё. Отойти в сторону, он уже не может, как бы ему не хотелось обратного. Нужно принимать чью-то сторону или же вести свою игру. Ребекка утверждает, будто убить её невозможно, однако – Конор осторожно, чтобы не заметила, косится в её сторону – выглядит она откровенно плохо. Под бездонными глазами Ведьмы залегли страшные круги усталости, но когда она появляется, всего несколько часов назад, она бодра, как никто в том зале. Что же могло случиться? Она проговаривается, будто в Твинроад воспользовалась им, как батарейкой или энергетиком. Звучит немного обидно, но если сейчас ей настолько плохо, отчего она отказывается, когда он сам предлагает? И тут Конора посещает безумная, на первый взгляд, идея – что если этот “обмен энергией” дорога с двусторонним движением? Он прислушивается к себе. Боль откатилась, и раны чуть саднеют, а должны бы гореть. Порезы, что оставила Марш, глубоки, плюс потеря крови. Но Конор чувствует себя почти нормально, и это невозможно. Необъяснимо с точки зрения науки. Если только не предположить, что пока он был без сознания (или всё же спал?) Ребекка что-то сделала. Что-то, чтобы с ним всё было худо-бедно в порядке. Даже в ущерб себе. И тогда он решается.