Текст книги "Только человек (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1 ==========

Провинция Онтарио

Июль, 1981 год

Кевину Ломбарду жарко. Этим летом солнце определённо сошло с ума. Уже второй час Кевин едет по пустынной лесной дороге и ещё не встретил ни одной машины, едущей навстречу или обгоняющей его старый “Плимут”, сошедший с конвейера в начале семидесятых. Кевин знает, что машину давно пора менять, но коммивояжер, зарабатывающий мелкими продажами, не может себе этого позволить. А потому он едет по туманной от зноя дороге и мечтает о ванне со льдом, потому что кондиционер в его “Плимуте” не работает уже несколько месяцев.

“Не всё так плохо, старик”, – говорит себе Кевин и думает о чеке на кругленькую сумму, который лежит в его нагрудном кармане. Этих денег должно хватить, чтобы расплатиться по закладной, а заодно, можно наконец подумать о том, чтобы жениться.

Кевину почти тридцать шесть, бог не обделил его внешностью и не одарил вредными привычками (разве только курение, но это не вредно, чтобы не говорили умники в белых халатах). Единственное препятствие, мешающее остепениться – его работа. Коммивояжер всегда в разъездах, и это не самая привлекательная черта для молодого человека в глазах будущей супруги. И всё-таки, Кевин надеется, что ему повезёт, и он встретит девушку, которая сумеет примириться с такой жизнью и стать для него надёжной опорой. Кевину Ломбарду тридцать шесть и он мечтает о детях.

Женщину, бредущую по дороге, он замечает далеко не сразу. Она идёт, чуть спотыкаясь, и прижимает к груди свёрток, подозрительно напоминающий младенца. Кевин останавливает машину, подняв на обочине облако пыли. Что она здесь делает, в такую жару, в лесной глуши, с ребёнком, совсем одна?!

– Мисс! Хай, мисс! – окликает он женщину. – Вас подвезти?!

Она оборачивается и Кевин видит, что перед ним совсем молодая девушка, почти ребёнок. Её узкое лицо покраснело от солнца, а волосы кажутся золотыми нитями, спадающими ниже выступающих под дешёвой ситцевой тканью платья лопаток. Девушка пристально смотрит, крепче прижимает к себе младенца, и тот начинает тоненько хныкать.

– Я подвезу вас, куда скажете, – обещает Кевин, распахивая дверь со стороны пассажирского сидения. – Клянусь, я не маньяк!

Она кивает, садится в машину, пристёгиваясь и устроив ребенка на коленях.

– Меня зовут Кевин Ломбард, – говорит Кевин, улыбаясь. – Куда вас отвезти?

– Куда хотите, – бесцветно отвечает она, поднимая на него усталый взгляд. Её глаза орехового цвета. – Я Санди Торрел, а это, – она кивает на младенца. – Ребекка. Моя дочь.

Санди приподнимает угол покрывала, в который завернут ребёнок, и Кевин видит очень бледную малышку. Младенец перестаёт плакать и внимательно смотрит на мужчину бездонными чёрными глазами, в которых на краткий миг вспыхивают багровые всполохи.

========== 2 ==========

Медицинский центр БНИИР, Оттава

7 июня, 2009 год

10:27 дп

На экране телевизора кадры из Белфаста: румынские цыгане спасаются от ирландцев в одной из церквей города. Ведущий новостей, состроив печальную мину, принимается вещать о неизжитом расизме и это раздражает. Конор Дойл всматривается в толпу пёстро одетых цыган и в какой-то миг ему кажется, что среди смуглых перепуганных лиц, он видит бледное пятно с пронзительными чёрными глазами, но тут же одёргивает себя. Он видит то, что хочет увидеть и чего, конечно же, нет.

Конор не сошёл с ума и отдаёт отчёт – кто он, где находится и знает, что Ребекка мертва. Один час – всё, что у него осталось. Только час, когда он позволил себе быть самим собой. Тот самый час, что он провёл с Ребеккой Нован, наслаждаясь свободой, которую она ему подарила

– Я ценю только силу, запомните это…

отдав на это все свои силы. Разрывая тонкую рубашку, впиваясь губами в бледную кожу, слушая громкие стоны, занимаясь с ней любовью (именно любовью, а не просто бездумно трахая) – он дал ей то, чего она хотела, и взял, что хотел получить сам. Это было так чертовски хорошо, что

– Ещё немного, и ты сделаешь мне предложение…

он готов был сделать ей предложение, забрать с собой, и увезти из этого, богом забытого, Твинроада.

Ведущего на экране меняет красотка бойко тараторящая о погоде и театрально ведущая руками по интерактивной карте. Конор зло нажимает на кнопку пульта, выключая телевизор, и почти с ненавистью обводит взглядом палату госпиталя.

Он находится здесь уже пятый день. Пятый, мать его, день с момента прибытия группы из захолустного Твинроада, где всё пошло не так. По неизвестной ему причине, и жёсткому приказу Элсингера, Конора упекают в госпиталь, и он пятый день никак не может взять в толк – что от него хотят? Что нужно всем этим докторам, которые только и занимаются тем, что проводят бесконечные тесты, словно опасаются, будто он, Конор Дойл – руководитель оперативной группы Бюро по научным исследованиям – вот прямо сейчас, возьмет и скончается у них на глазах? Он чувствует себя прекрасно, однако ему не верят и продолжают твердить, будто у него “снижена активность организма” и “упадок сил”, и “депрессия”…

– Нет у меня никакой депрессии! – позабыв о привычном хладнокровии, кричит он в ответ, а ему говорят, что “проявление агрессии в его состоянии – нормально”.

Дойл чувствует, что ещё хотя бы сутки в этой “пыточной камере”, как он окрестил свою палату на второй день пребывания, и его терпению придёт окончательный и бесповоротный конец.

Раздаётся шуршание двери. Конор настороженно поворачивает голову, видит вошедшего Антона Хендрикса и вздыхает, не скрывая облегчения:

– Слава богу, это ты. Я уж думал, опять какие-нибудь тесты, – говорит он, усаживаясь на узкой больничной кровати. – Пришёл меня спасти?

– Да, – Антон улыбается, подходит ближе, испытывающе глядя на Дойла. – У меня приказ о “досрочном освобождении”. Одевайся.

Дважды просить не нужно. Желая убраться из госпиталя как можно скорее, Конор вспоминает опыт службы в ВМФ, и через каких-то пять минут оба уже на выходе.

Они быстро минуют парковку, и обычно спокойный и выдержанный Конор, не стесняясь в выражениях, рассказывает Хендриксу, как ему осточертел и сам госпиталь, и персонал, и еда, которую нельзя есть.

– Год жизни за стэйк и бокал пива, – серьёзно обещает он.

– Главное, что не душу, – не менее серьёзно замечает Хендрикс и добавляет: – Надо поговорить. Разговор не простой, а потому, лучше для начала поесть. Здесь неподалёку замечательный ресторанчик.

Бургер, конечно, не стэйк, но всё равно мясо, а пиво так вообще чудесное. После той дряни, которой его пичкали в больнице, Конор наслаждается едой, попутно размышляя, как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя счастливым. В отличие от коллеги и начальника, Антон хмур и задумчив, но насмешливые искры в глазах выдают его. Не каждый день видишь Дойла настолько расслабленным и открытым.

– Никак не пойму: что конкретно беспокоит Элсингера, раз он сослал меня в клинику? – Конор подхватывает длинную соломинку картошки. Обжигается, но героически обмакивает её в острый соус и отправляет в рот. – Почему только меня? И зачем вообще? В Твинроад мы не столкнулись ни с токсинами, ни с ядами. Меня не пытались убить…

– Спорное замечание, – отставив чашку кофе, прерывает его Хендрикс и зарабатывает недоумённый взгляд. – Если ты поел, пойдём куда-нибудь, где потише.

Девица на экране телевизора не обманула – погода чудесная. Мужчины неторопливо идут по залитой солнцем дорожке небольшого парка.

– Ты не мог бы пояснить своё замечание? – прерывает молчание Дойл. – И для чего мы играем в шпионов?

– Это был секретный проект, – Антон запинается, собираясь с мыслями. – Он и сейчас засекречен. “Ханни” – так он называется. Не самые лучшие воспоминания…

– Что за проект?

– Лет около тридцати назад Элсингер привлёк меня в Бюро, чтобы вдвоём поработать над интересным феноменом. Он был главой группы и отвечал за приборы, я же старшим консультантом. Мать и дочь – Санди и Ребекка Ломбард. В матери не было ничего особо выдающегося, но девочка… В четыре с небольшим года ребёнок проявлял невероятные, не поддающиеся рациональному объяснению способности. Я тебе больше скажу, Конор: она не просто демонстрировала выдающиеся таланты. Она полностью их контролировала!

– Как такое возможно?! – удивляется Дойл, стараясь не искать совпадений в именах девчушки и той женщины, кто буквально свела его с ума на прошлой неделе. Именно так и произошло: он сорвался в неудержимой страсти, а она погибла. Жизнь дерьмо!

– Не лей пустых слёз…

– Это была очень странная девочка. Физическое развитие совершенно нормальное и полностью соответствовало возрасту. Однако психологическая диагностика и тесты на интеллект давали невероятный результат…

– Она была гением? – Дойл заинтригован.

– В том-то и дело, что нет. Однако анализ упирался в факт, что психологическое и умственное развитие Ребекки Ломбард далеко опережали реальный возраст ребёнка. Словно… – Антон вновь запинается. – Словно это не её тело. Как если бы кто-то взял сознание взрослой женщины и запихнул его в детское тело! Я неоднократно был свидетелем, как она флиртует с охраной и техниками, а взрослые мужчины отвечают. Ни за одним не водилось склонности к педофилии! Но они отзывались на её флирт.

– Кто же она?

– Хороший вопрос. Нам не хватило времени, чтобы на него ответить. Всё пошло наперекосяк, – горько сетует Хендрикс. – Сначала мать покончила с собой. Я как мог пытался подготовить девочку к страшной новости, но… Никогда не забуду тот день. Этот ребёнок… Она расхохоталась мне в лицо, расшвыряла охранников, как котят и выбросилась из окна. Ей не было и пяти лет…

– Ужасно, – соглашается Конор. – Но каким боком это связано со мной?

– Тело ребёнка кремировали. Проект отправили в архив. Я занялся частной практикой, пока Элсингер снова не позвал меня в Бюро. Мы старались не вспоминать о провале проекта “Ханни”, однако два года назад умер Джон Гроу.

– Я его помню.

– Причина смерти – разрыв сердца. Гроу много курил, и его гибель никого не удивила, – продолжает Хендрикс. – Спустя несколько месяцев новая смерть. На этот раз Мэтью Уорнес. Молодой здоровяк, каких поискать! Я работал с его группой, чтобы выяснить психологическое состояние людей, и одна из сотрудниц припомнила, что незадолго до смерти Уорнес странно себя вёл. Стал рассеянным. Она сообщила, что в рамках расследования начальник познакомился с женщиной, которую звали Ребекка.

В груди Конора колет от нехорошего предчувствия.

– После всё стихло, и вдруг новая смерть. Колин Килпатрик…

– Отлично его помню!

– Всё верно, – тоскливо отзывается Антон. – И снова – разрыв сердца и женщина по имени Ребекка. Не знаю почему, но я заволновался. Провёл сеансы регрессивного гипноза участников всех групп – три смерти, одна женщина. Я пошёл к Элсингеру, обрисовал ситуацию, и он согласился, что это не может быть совпадением. А потом случился инцидент с Итеном Маркусом.

– Если я правильно помню, он сошёл с ума, – Конор слегка морщится, припоминая слухи.

– Он выжил, – глядя Дойлу в глаза, глухо говорит Антон. – Первый выживший и безнадёжно безумный. Не представляю, как, но я уверен – Ребекка Нован и та девочка один человек, Конор, и ты единственный, кто не просто выжил. Ты абсолютно здоров!

========== 3 ==========

Квартира Конора Дойла

08 июня, 2009 год

10:38 пп

От обилия полученной информации о проекте “Ханни” кружится голова. Помня, что завтра на работу, Конор наливает себе виски на пару глотков и пытается хоть как-то уложить все сведения в единую картину. Ему бы переговорить с кем-нибудь из своих людей, но Хендрикс и, в первую очередь, Элсингер запрещают ему обсуждать намертво засекреченный проект. А было бы совсем неплохо обсудить его с Купером и Эксоном. Эл помог бы шефу, как биолог, а Эксон вполне мог бы выдвинуть пару-тройку безумных теорий с точки зрения физики, как мёртвый и кремированный ребёнок выжил. Впрочем, и они бы не помогли, поскольку это невозможно! Нельзя умереть и воскреснуть спустя почти тридцать лет!

“Допустим, каким-то фантастическим образом такое всё же случилось, – Конор делает глоток. – Почему сейчас? Хендрикс показывал мне изображения, составленные под гипнозом со слов свидетелей, снимок маленькой Ребекки и глупо отрицать очевидное – это один человек. Это Ребекка. Почему же сейчас? И почему я не пострадал? И кто она вообще такая?!”

Его не отпускает понимание, что ему рассказали далеко не всё. Лишь то, что нужно Элсингеру, чтобы ввести его, Дойла в очень краткий курс дела. Большую часть вопросов Фрэнк просто игнорирует. А вопросы имеются далеко не праздные. Как Бюро вышло на ту семью? Почему мать девочки свела счёты с жизнью? Не смогла вынести “не такого” ребёнка? Но ведь как-то же она растила дочь четыре года. Если верить тому, что говорил Антон и собственному опыту, столь яркие способности не появляются из неоткуда. И вот ещё, насколько в действительности был силён тот ребёнок?

Конор делает глоток виски и анализирует случившееся с ним в Твинроад. Теперь ему кристально чётко становится понятно её удивление, когда Ребекка увидела, что её случайный (хотя, нет, далеко не случайный) любовник жив. И не просто жив, а в полном порядке. Если верить Элсингеру, она убивает лидеров оперативных команд. Почему лидеров? Потому что тогда, много лет назад именно Элсингер руководил группой? Или намеренно дразнит? И почему же с ним не закончила? Что её остановило? Тут он вспоминает свои ощущения, когда после секса с Ребеккой ему казалось, будто он умирает от одуряющего оргазма. Дойл криво усмехается. Да уж, мечта многих мужчин – сдохнуть во время секса. Так сказать, счастливыми. Любопытно, как она это проделывает? Ничего особенного в самом сексе не было, не считая почти звериной неконтролируемой дьявольской похоти.

Дойл честно признаётся себе, что у него никогда не было такого секса и, вероятнее всего, больше не будет. Жаль.

– Не лей пустых слёз…

Он снова и снова обдумывает предложение Элсингера: “Я предлагаю тебе участие в проекте, Конор. Ты выжил. Буду откровенен: я думаю, рано или поздно, но она придёт за тобой. При таком раскладе хорошо иметь прикрытие, ты так не считаешь? С твоей помощью мы изолируем её, чтобы никто больше не пострадал. Эта женщина дьявольски опасна, Конор. Она не должна свободно разгуливать. И, разумеется, её способности следует изучать”. Не поверив ни единому слову, Конор соглашается. Ему нужны ответы, и Элсингер всегда его недооценивал, считая исполнительным солдафоном, однако Конор в курсе, что он достаточно умён для подобной игры.

– Тебе придётся выбирать. Но правильного выбора нет…

Что же, пока он ни на чьей стороне. Элсингер свято убеждён, что Ребекка жива и хочет использовать его в качестве наживки, а она… Хорошо бы всё-таки для начала выяснить – кто она?

========== 4 ==========

Дом Кевина Ломбарда, Челси, провинция Квебек

1 июля, 2009

02:47 пп

Конор паркует машину около старого неухоженного дома. Пробегающая мимо стайка мальчишек с любопытством смотрит на незнакомца, который с виду – вылитый агент секретной службы из вечернего шоу по телевизору. “Агент” всматривается в окна дома сумасшедшего старика Ломбарда, затем вынимает из машины бумажный пакет, поднимается по скрипучим ступеням и стучит в дверь.

– Не ходите к нему. Он ненормальный, – на всякий случай, предупреждает незнакомца вихрастый паренёк. “Агент” слегка улыбается, кивает в знак благодарности и терпеливо ждёт.

В доме слышатся старческие шаркающие шаги. Парнишки бросаются врассыпную. Конор Дойл остаётся на месте. Он совершенно спокоен. Он приехал поговорить. Никаких данных ему не предоставили, но Элсингер обмолвился, что мать Ребекки звали миссис Санди Ломбард. Именно так – “миссис”. Конор ухватился за оговорку, и потому он здесь, в Челси.

Дверь открывается. На пороге пропитанный ароматами алкоголя, никотина, пыли и неприкаянности старик в растянутой грязной футболке.

– Добрый день. Мистер Кевин Ломбард? – уточняет Конор. Старик кивает. – Моё имя Конор Дойл. Это я вам звонил.

– И что вам нужно, Конор Дойл? – ядовито интересуется Кевин, угрюмо рассматривая галстук визитёра. – Передайте этому ублюдку Элсингеру, что он может поцеловать меня в задницу.

– У меня для вас подарок, – игнорируя грубое приветствие, Конор демонстрирует ему пакет. – В нашей беседе по телефону вы настаивали, и я решил не отказывать.

Водянистый и не совсем трезвый взгляд Кевина останавливается на пакете. В глазах вспыхивает жадность алкоголика, почуявшего столь желаемую выпивку.

– Я здесь не по работе, мистер Ломбард. В моей конторе никто не знает, что я говорю с вами…

– Наивный мальчик, – прерывая Дойла, сипло смеётся Кевин. – На таких дураках все спецслужбы держатся. Мне плевать, кто ты. Входи.

Судя по запущенной гостиной, когда-то и она знавала лучшие годы и заботливые женские руки. Конор уверен в этом. Поскольку сам живёт одиноким холостяком, он сразу видит разницу. На пыльной каминной полке несколько побрякушек и ваза. Диван покрыт старым, ветхим и точно самодельным покрывалом. Усталая измученная гостиная, в которой когда-то жила семья – муж, жена и маленькая девочка, – теперь ничего уже не хочет и ничего не ждёт.

– Чего тебе надо? – Кевин забирает у Конора пакет и вытаскивает на свет бутылку джина. – Давненько я такого не пил. – с удовлетворением говорит он, обращаясь скорее к себе, чем к гостю.

– Я хотел расспросить вас…

– О Санди и Ханни. – Кевин наливает себе выпить и закуривает. – О ком же ещё? Я встретил моих малышек, когда проезжал провинцию Онтарио. Как сейчас помню: еду я по чёртовому шоссе, стоит чёртова жара, а Санди едва плетётся по обочине. Я подвёз её и малышку до города. Потом до другого города. А потом подумал: “Да чёрт с ним!” – и женился на ней.

– Значит, Ребекка не ваша дочь? – изумляется Конор.

– Кто его знает, чья она малышка. – Кевин методично уничтожает содержимое бутылки. – Но она была моей Ханни. Странная девочка – моя дочка.

– Почему? – осторожно интересуется Конор, надеясь услышать всю историю до того, как Ломбард напьётся в хлам.

– Вокруг неё всё время какие-то неприятности случались. Помню, однажды жена бельё гладила. Отвлеклась на минутку, а Ханни тогда где-то годик с небольшим исполнился. Так вот, Санди отвлеклась, и гладильная доска вспыхнула. Представляешь? – Кевин хмелел и потому начал растягивать слова и говорить громче. – Или вот, поссорились мы как-то. Крепко я тогда с женой поспорил. И вдруг, бум меня по затылку! Я с копыт. Прихожу, значит, в себя. Надо мной Санди хлопочет и приговаривает в сторону: “Ребекка, так нельзя поступать. Это очень плохой поступок”. Ну, и всё такое… – Кевин пьяно машет рукой и едва не опрокидывает стакан.

Слушая сбивчивые пьяные россказни старого одинокого Ломбарда, Дойл размышляет о том, что был прав – способности Ребекки врождённый дар. Очевидно, под влиянием матери она рано научилась их контролировать. Но как малышка сумела самостоятельно их развить? Или это также целиком и полностью заслуга Санди? У Дойла нет ни одной причины сомневаться в рассказе. Напротив, у него складывается впечатление, будто Ломбард счастлив, что его наконец-то слушают – внимательно, не перебивая и не надсмехаясь. Словно он много раз пытался излить душу, но никто не пожелал выслушать его.

Дойлу искренне жаль Ломбарда.

– Четыре года мы были счастливы, мистер, – Кевин отодвигает стакан. Такое впечатление, будто он вот, вот расплачется. – Четыре лучших года моей никчемной жизни.

– Что случилось?

– Санди стала нервной. Говорила: за ней следят. Почему я не прислушался к моей детке? Ты женат?

– Нет.

– Если надумаешь, помни – женщины сердцем чувствуют, – Кевин тяжело вздыхает и вновь принимается сетовать: – Я должен был прислушаться. Надо было бросить всё и уехать. Мы бы сбежали от вас, мистер. Вы никогда бы нас не нашли, – он машет рукой перед лицом Конора, и тот невольно подаётся назад, чтобы его не задели. – Я должен был защитить их.

– Что же всё-таки случилось? – повторяет Конор.

–Тебе ли не знать! – зло рявкает Кевин. – Или что? Подстилки Элсингера делают лишь то, что велено?! Однажды я вернулся домой и никого не застал. Ни жены, ни ребёнка. Вы украли моих девочек! Забрали всё! Даже игрушки! Унесли все фотографии. Словно и не было моих малышек.

– Но ведь соседи должны были что-то видеть… – пытается Конор.

– Как думаешь, почему меня называют сумасшедшим? – Кевин залпом осушает стакан. – Я пошёл в полицию, но никто не торопился искать женщину с маленьким ребёнком. Все делали вид, что ничего не знают. А потом начались чудеса. Один мой сосед купил хорошую машину. Сын другого поступил в дорогой колледж. Мне продолжать?.. – не дождавшись ответа, Калеб угрюмо смотрит на Дойла. – Тогда я решил идти дальше. Вот так я и познакомился с Фрэнком Элсингером. Он припёрся, прям как ты, весь такой официальный и в задушевном разговоре намекнул мне, что мои трепыхания бесполезны и даже вредны для здоровья. И я понял, что он не шутит. Можешь считать меня ублюдком и предателем. Мне насрать на твоё мнение. А теперь, катись из моего дома!

Дверь за спиной Конора хрипло захлопывается. Он идёт к своей машине в смешанных чувствах и с пониманием, что от него многое, очень многое утаили. И это лишний раз доказывает, что Элсингер хочет разыграть свою карту, пользуясь неведением подчинённого. Конор думает, что неплохо было бы узнать эту историю от третьей стороны, от Ребекки, но она мертва. Её историю он не узнает…

Старый Кевин Ломбард в окно следит за отъезжающей машиной.

– Сукин сын!

– Не нужно так говорить, Кевин, – по гостиной плывёт глубокий женский голос, в котором слышится мягкий упрёк. – Не стоит его оскорблять.

– Прости, девочка моя. Он заставил меня вспомнить. Пережить всё заново, – Кевин оборачивается к женщине.

Бледная, точно лучший рафинированный сахар кожа визитёрши кажется ещё белее на фоне пыльной гостиной. Угли её глаз черны и пусты. Это хороший знак. Она не сердится, но и не радуется.

– Зачем он приходил, Ханни?

– Потому что ненормальный, – губы её трогает едва заметная улыбка. – Конор Дойл вступил в игру, но он только человек.

– Я ведь всё сделал правильно? – Кевин пьяно и заискивающе смотрит в её пустые глаза.

– Неужели, ты правда этого хочешь?

– Это всё, о чём я мечтаю! Ты говорила: Санди простила… Ты обещала!.. – порывисто восклицает Кевин Ломбард, давя растущее желание бухнуться на колени и умолять. Он знает – мольбы не тронут её. Чтобы получить то, чего он жаждал столько лет, нужно сохранить остатки того, что называется гордостью. – Взгляни на меня, Ханни… У меня не осталось сил бороться.

– И почему ты не он? – холодно вздыхает Ребекка. – Он бы не сдался.

– Значит, ему повезло, и он умрёт раньше, чем скатится в дерьмо, вроде моей жизни. Только прошу, можно… – Кевин задыхается от страха и предвкушения.

– Выпей ещё, – она наливает стакан и протягивает его Кевину, который устал от чувства вины, собственной трусости и невосполнимой потери.

– Ты обещала, – напоминает он.

– Просто выпей ещё…

Ребекка сидит на диване, том самом покрывале, что когда-то сшила Санди Торрел. Женщина, подарившая ей плоть. Воплотившая её в этом забавном мире. Рядом с Ребеккой распростёрся Кевин Ломбард, на целых четыре года подменивший собой её настоящего Отца и Господина. Он мёртв. Ребекка ждёт. Наконец, на пороге появляется молодой мужчина в элегантном деловом костюме. Он видит Ребекку и кисло морщится.

– Не будем ссориться, милый, – в глазах Ребекки полыхает Тьма. – Как договаривались. Отец в курсе и не против.

Мужчина с облегчением выдыхает.

– Наши вовсю судачат о твоей зверушке. – безразличным тоном говорит он. – Почему бы тебе просто не избавиться от него?

– Избавиться? – холодно усмехается она. – Много ты понимаешь. Не стоит недооценивать Конора Дойла.

– Он только человек.

– Но все, кто мнит, будто он – пешка, которой можно легко и безопасно пожертвовать, опасно заблуждаются. Он опасен, и сам не подозревает насколько. И это хорошо!..

========== 5 ==========

Бристоль, провинция Квебек

12 октября, 2009

06:42 дп

Шериф Уильям Картер останавливает полицейскую машину и выбирается из неё навстречу сержанту Майло. Сержант бледен и не скрывает страх.

– Что, как бы, стряслось? – Картер закуривает.

– Ещё одна, Уилл, – Майло зеленеет и машет рукой в сторону леса.

– Давай, поглядим…

Тело молодой девушки валяется в груде палой листвы. Без всяких экспертов Картер видит развороченную грудь жертвы, как видит и непонятные символы, выписанные её на лбу, плечах и руках.

– Это Мэл Кэссиди, – шепчет сержант. – Что мы её отцу скажем? Кто мог такое сотворить? Сатанисты? Маньяк?

– Понятия не имею, – Картеру тоже тошно, но он успешно скрывает свои чувства. – Я, как бы, не знаток оккультизма. Надо звать спецов каких-нибудь. Вызывай экспертов…

В его работе Уильяму Картеру больше всего нравятся власть и спокойствие. И ещё форма. Он вырос в маленьком городе и никогда не мечтал служить где-нибудь в Оттаве или Торонто. Там убийцы, шлюхи, наркоторговцы и прочие малоприятные личности. А здесь, в сонной глуши провинции Квебек ничего не происходит. Работы для полиции немного, зато уважение на порядок выше, чем в мегаполисах. Потому уже второй по счёту труп местной жительницы озадачивает Картера и выбивает его из привычной колеи. И ведь какие убийства! До недавнего времени Картер был свято убеждён, что подобные преступления случаются только в фильмах ужасов, которые так любит его сын.

Девушки пропадают с разницей в неделю. Обеих находят в лесу с вырезанными сердцами и непонятными символами на коже. Плохо разбирающийся в современной технике и совсем не смыслящий в интернете, Картер перерисовывает символы и отдаёт их сыну-подростку. Любопытный парнишка искренне хочет помочь отцу, но вскоре сдаётся. Они прячутся от жены и мамы в гараже, когда Картер-младший авторитетно заявляет:

– Это не сатанисты, пап. У них всё по-другому. И символы другие.

У Картера нет причин не верить сыну. В классе, рядом с его мальчиком, сидит один такой “сатанист” – весь в чёрном, с пентаграммой на шее и дикой музыкой в плеере. Ну, какой из него убийца? Так, учителей попугать…

Что ему делать с убийствами, Картер не знает. Не за что зацепиться. На телах погибших ни отпечатков, ни ДНК убийцы. Обе умерли девственницами. Да и кто в округе мог учинить такое зверство? Люди в Бристоле сплошь добропорядочные. Многие ходят в церковь по воскресениям и устраивают благотворительные ярмарки для туристов. Кстати, этого Картер боится сильнее всего – огласки. Их городок называют “рай для туристов” – прекрасная природа, чистейшее озеро, свежий воздух и только натуральные продукты. Если об убийствах прознают – жди беды. А кого запишут в виновные? Разумеется, шерифа.

С горя Картер звонит своему хорошему знакомому, с которым свёл дружбу ещё в Полицейской Академии. Друг этот, в отличие от ленивого Картера, жаждал сделать карьеру и неутомимо шёл к своей цели. Совсем недавно, он получил повышение и руководил целым полицейским участком. Такое рвение внушает уважение и позволяет надеяться, что Картеру точно помогут. А если не помогут, то хотя бы подскажут, кто поможет. Ему сейчас любая помощь в радость, только бы арестовать убийцу (или всё-таки убийц?) и вздохнуть с облегчением.

========== 6 ==========

Бристоль, провинция Квебек

15 октября, 2009

09:46 дп

– Дело номер 354-27. Следствие ведёт Конор Дойл. Начальные сведения. В Бюро обратился шериф города Бристоль, провинция Квебек с просьбой проконсультировать его о странных символах на телах жертв, найденных в окрестностях города. Поскольку ничего необычного, кроме символов не отмечается, команда выехала в усечённом составе. Следующая запись через шесть часов. – Конор выключает диктофон.

– Теперь ясно, почему ты настоял, чтобы я поехала, – шелестя бумагами, ворчит с заднего сидения Константин.

– Весёлая компания, – хихикает Доннер. – Психиатр, психобиолог, антрополог и скромный психолог.

Она ждёт, что Дойл улыбнётся шутке, но он не реагирует, и у Линдси тоскливо сдавливает сердце. После Твинроад и проклятой Нован, и без того неулыбчивый, Дойл совсем замыкается в себе. Ей претит мысль, будто Конор испытывает какие-то чувства к той женщине. Ну, если только чувство вины. Линдси с возмущением думает, что Конор не должен винить себя. Он ведь не знал, не мог знать, что дом гадалки сгорит дотла. И что он в ней нашёл? Бледная, как смерть странная женщина, напророчившая ему гибель. Линдси не раз и не два порывается разговорить его о том случае, однако Дойл ловко уходит от темы, а потом Хендрикс мягко просит её оставить начальника в покое. “Конор пережил серьёзное потрясение, Линдси. – убеждает он коллегу. – Гораздо серьёзнее, чем кажется со стороны. Сейчас не время”, – и она отступает.

– Нам не нужна большая группа, – прерывает её мысли Конор. – Но если ситуация потребует нашего вмешательства, я вызову подкрепление. Пока мы только консультанты. Вести криминальное расследование не наша задача, – его голос сух и бесстрастен.

– Я успела посмотреть часть символов, которые прислал шериф, – Наташа Константин шуршит распечатками. – Ни одной мысли. На индейские письмена не похоже. Нужна полная картина.

– Попросишь снимки или станешь изучать, так сказать, на местах? – поддевает её Линдси, у которой сегодня неуместно игривое настроение, и есть отчего. Обычно они выезжают большой группой исследователей, но сейчас в джипе их всего четверо. Линдси догадывается, что Антон займётся родственниками жертв, Константин зароется в книги и интернет, а она и Конор будут работать вместе. Хорошие шансы для неё. Чтобы ни наговорила ей в своё время Ребекка Нован, Линдси склонна верить погибшей в Твинроад Мари Скарлетт.

“Убитой Мари Скарлетт, – поправляет она себя. – И все знают, кто причастен к её смерти. Просто не хотят говорить об этом вслух”. Доннер уверена – несчастную гадалку изувечила и убила Ребекка. Как? Она не знает, но уверена в своей правоте на сто процентов. Об этом она тоже пытается рассказать Конору. Хочет донести до него, что он напрасно расстраивается и изводит себя. Ребекка Нован убийца! Дойл выслушивает её с каменным выражением лица, а после холодно спрашивает: “И у тебя, конечно, есть доказательства?” Слабая сторона её уверенности – отсутствие подтверждения теории. Ну, почему, почему эта дрянь?! Почему он так легко поддался? Почему потянулся к ней, холодной и скользкой, как речная змея? Иногда от этих вопросов Линдси хочется плакать, но только не сегодня. Сегодня она игрива мила и обворожительна, как и подобает блондинке с дипломом психобиолога. Вот доберёмся, начнём работать, и она снова станет серьёзной, а пока отчего бы не пошутить?