Текст книги "Взаимозависимые"
Автор книги: Zago
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
5 глава
Ранним воскресным утром двое всадников мчались по торговой дороге в сторону Христиании.
Двое молодых людей в теплых одеждах с лицами, спрятанными за капюшонами, скакали во всю прыть. Морозное ясное утро обещало теплый бесснежный день, на что и рассчитывали всадники, желая добраться до ближайшего постоялого двора как можно скорее.
Дорога извилиста, и периодически приходилось спускаться с лошадей, идти пешим ходом. Благодаря шерстяным носкам и высоким сапогам путники не чувствовали холода. Часто переглядываясь и ободряюще улыбаясь друг другу, молодые люди продолжали свой путь в молчании.
Только на последнем перевале второй путник обернулся и долго смотрел на деревушку, что скрывал круг горных хребтов. Взгляд его был прикован к коричневой точке у подножья горы, напротив.
Порывистый ветер сорвал капюшон с головы, обнажая белые косы и румяное лицо Аннабель. Девушка прощалась с отчим домом, с родной деревней, с местами, где прошло ее детство.
Аннабель
30 марта 1799 года
Внезапные слезы сорвались с ресниц и покатились по щекам. Всхлип вырвался из груди, и, чтобы не привлечь внимание мужа, я быстро вытерла соленые следы.
Я знала, что больше не вернусь в родные края. Больше не увижу отчий дом, родителей. Хотелось выть, как воют волки на луну. Сдерживая порыв чувств вспоминала, как долго матушка обнимала на прощание, как отец грузил в дорожную сумку все припасы, снадобья, приговаривая, что дорога дальняя и в пути пригодится все, как любовно матушка шнуровала завязки на шерстяном плаще. Отец в этот момент говорил, какие книги прочесть, когда осилю письменность французов. Большой список пожеланий дала Инга от прислуги. Матушка проворчала, что всем только всякие штучки от дочки нужны, а доброго слова не дождёшься. Грид, тихо стоявшая в углу общего зала, читавшая молитвы, на прощание вручила вышитый шерстяной платок.
Я обещала, как можно чаще писать, об этом просила и родителей. Матушка заявила, что остальные вещи отправит с посыльным.
Ганс в этот момент лично проверял седла, пристегивая дорожные сумки. Муж уведомил, что до порта ехать неделю, там на корабле до Дании. И еще месяц уйдет на путь до Франции. В мае будем дома.
Усадив меня на коня, отец завязал на моем поясе палаш, отданный за кашу.
– Пусть бережет тебя,– молвил, проверяя, хорошо ли привязано оружие.
– Я не умею этим пользоваться,– возразила я неуверенно.
– Он принесет тебе больше пользы во Франции, чем у меня над камином. Муж научит тебя с ним обращаться, сможешь защитить ваших детей в случае опасности. Я буду молиться, чтобы ты его никогда не использовала, дочка,– по– доброму улыбнулся отец и, наклонив мою голову, поцеловал в лоб. Ганс слушая наш диалог, кивнул Томроду. Пожимая руки, мужчины договорились писать друг другу.
***
– Аннабель! Не плачь на морозе,– голос мужа помог вынырнуть из воспоминаний. Я не заметила, как супруг подошёл вплотную и приобнял за плечи.
– Я…прости…больше не буду,– шмыгнув носом, улыбнулась дрожащими губами.– Просто так тоскливо стало, вроде знала, что уеду, а больно только сейчас стало.
Прижала кулачок к груди, показывая, где именно болит.
– Чувствовать тоску по отчему дому– это нормально, особенно, когда он так далеко. Но сейчас у тебя новая семья, и твой новый дом ждет тебя. Давай не будем заставлять его ждать хозяйку?– улыбнувшись, Ганс мягко увел меня к коню.
– Да, конечно. Я больше не буду нас задерживать.
Меркёр наклонился и подарил ободряющий поцелуй. Расслабившись в руках мужа, позволила ему посадить на коня.
– Надо быстрее добраться до постоялого двора, а там я уже позабочусь о твоих мыслях,– многообещающе усмехаясь, Ганс сел на своего коня и пустился галопом, оставив меня смотреть на его удаляющеюся спину. Справившись с чувством неловкости, поехала следом к новой жизни, новым целям и желаниям.
Погода благоволила нам. Весеннее солнышко ярко освещало дорогу, но из– за снега не всегда удавалось увидеть разные препятствия на пути. Ганс радовался моему умению сидеть верхом. Ловко управляла конем, не боясь преодолевала препятствия в виде поваленных деревьев и оврагов.
Обедали на ходу: вяленое мясо с хлебом отлично утоляли голод, а вино разгоняло кровь по телу.
Солнышко клонилось к закату, когда Ганс заметил столбик дыма и радостно привлек моё внимание. Подъехав к постоялому двору, смогли заказать комнату для ночлега и привести лошадей в порядок. Ганс несколько раз отправлял меня в комнату, чтобы я быстрее грелась, но я упрямо стояла рядом и помогала чистить коней от снега.
– Ганс, меня учили, что семейные обязанности делятся между супругами поровну. Я не могу отдыхать, пока ты стоишь на морозе. Вместе мы быстрее справимся,– тараторила, счищая с подков снег. Мужчина пробурчал что– то об упрямых барышнях.
Накормив и напоив своих верных скакунов, наконец попали в таверну, где нас ждала долгожданная еда. Забыв о приличиях и внешнем виде, накинулись на горячий суп. Утолив первый голод и согревшись, скинули верхние плащи, принялись за кашу с запечённой бараниной.
Муж предложил мне принять ванну. Уже в комнате скинула вещи, погрузилась в бочку с горячей водой, что стояла за ширмой. Ноги приятно покалывало, прикрыв глаза, расслабилась в воде. Хлопнувшая дверь быстро привела в чувства.
– Ганс?– позвала супруга.
– Да, милая. Быстрее заканчивай и в постель,– раздался голос за ширмой. Встав из бочки, осознала, что простыня осталась на кровати.
– Муж мой,– неуверенно позвала, заливаясь краской смущения.
– Да да…– ответил тот. Готова была поклясться, что слышала насмешку в голосе мужчины.
– Там простыня на кровати. Подай, пожалуйста.
– Конечно, дорогая!
Муж не заставил себя ждать. Мгновение– я накрыта простыней и заботливо уложена на перину.
5 апреля 1799 года
В столицу мы добрались ночью шестого дня. Подъехали к воротам города, нас остановили стражи. Слезли с лошадей, поравнялись с двумя оборотнями– великанами. Потребовав документы, суровые мужчины осмотрели сумки и одежду. Ганс предоставил свои документы и свидетельство о браке.
– Господин, нам надо задать вопросы Вашей жене, с Вашего позволения и в Вашем присутствии,– пробасил страж.
Помрачнев, Ганс вопросительно посмотрел на меня. Какие вопросы они хотят задать? Зачем что– то у меня спрашивать? Совсем растерянная, я только смогла кивнуть.
– Если так нужно, то конечно…
Встав за спиной, он положил ладони мне на плечи, даря поддержку. Страж наклонился ко мне, всматриваясь в лицо.
– Дитя, ты добровольно едешь с этим господином?
– Да, с чистым разумом и легким сердцем,– с радостной улыбкой ответила, используя старинное обрядовое высказывание.
Второй стражник втянул воздух, пожелтевшие глаза блеснули в темноте. Мужчины переглянулись, друг другу кивнули. Немой диалог между ними длился недолго.
– Простите несдержанность моей молодой супруги,– голос Ганса придал смелости.
– Дитя сказало правду, у нас нет оснований вас задерживать. Ночлег можете найти в таверне "Тихий омут", она дальше по улице. Доброго пути,– пробасил стражник, открывая ворота. Железная решетка поднялась, пропуская нас в город.
Обернувшись, смотрела, как оборотень наблюдает за мной. Желтые глаза светились, и мне стало жутко от такой особенности.
– Родная, не смущай стража. Твоя непосредственность обескураживает. Но своим вниманием ты провоцируешь его,– шептал Ганс, ведя лошадей, приобняв меня свободной рукой.
– Я так много не знаю, стыдно за свою реакцию,– сетовала, идя к таверне,– Впервые вижу горящее золото в глазах двуликого.
– Работа стража– выглядеть недружелюбно. Не оценивай всех оборотней по одному стражнику. Уверен, ты сможешь найти друзей среди них.
Что бы я делала без поддержки мужа. Всегда успокоит, слово найдет ободряющее.
Уже в "Тихом омуте" лежа в постели, слушая, как Ганс рассказывает о дальнейшем путешествии, не заметила, как уснула. Снился прошедший день.
Метель, накрывшая по дороге к Христинии заставила укрыться в лесу и переждать непогоду. Ганс спрятал меня за валуном, где удалось разжечь маленький огонек. Греясь, мы защищали костер от ветра и снега.
– Этот огонь олицетворяет то, что творится в моей груди рядом с тобой, Аннабель,– произнес Ганс.
– Тебе нравится заставлять меня краснеть? – прошептала я.
– Да, очень.
Краткий поцелуй
– Почему тебе дали такое имя? Аннабель… имя европейское.
– Ты сам знаешь, что в доме родителей много путников. В том числе из Франции. Мама была на сносях, познакомилась с женщиной, которая носила имя Аннабель. Они много беседовали, женщина поведала ей о своей счастливой жизни. Мам подумала, что имя счастливое, и дала его мне.
– Тебе не сложно с этим именем? В детстве не дразнили?
– К счастью, всем нравилось моё имя.
– Во Франции тебе будет привычнее с ним. Тебе понравится дома. Он больше твоего отчего: на стенах много орнаментов, лепнины и картин с золотых рамках. Окна большие, есть витражи. Знаешь, что это? Большой сад с беседками. Там посадишь свои любимые цветы. В библиотеке много литературы. Решим вопрос с учителями. А когда пойдут детки, няньки помогут тебе,– вещал Ганс. Слушая его, мечтательно улыбалась.
– А ты чем будешь занят?
– Сейчас война, милая, меня ждет служба. В перерывах между походами буду рядом, надеюсь, что когда мы доберемся до дома, ты уже будешь носить нашего первенца. А детки не дадут тебе скучать.
Приложив ладошку к своему животу, мысленно попросила Всевышнего о исполнении наших надежд.
6 апреля 1799 года
Проснувшись и резко открыв глаза, поняла, что наяву поглаживаю свой живот. Осмотрев комнату, заметила отсутствие супруга. За окном светало, значит, проспала всего несколько часов. Наскоро одевшись, побрызгала лицо ледяной водой из кувшина, расчесывала волосы, любуясь сквозь окно, как первые лучи солнышка освещали столицу. Из окон таверны улица хорошо просматривалась. Яркие трехэтажные здания с треугольными крышами, плотно прилегая друг к другу тянулись до порта. Среди таких веселых домиков, заметила родные ставкирки. Такие же деревянные и многоярусные.
Корабли, стоявшие на якоре, привлекли мое внимание.
Как ими можно управлять?
Скрип за спиной. Ганс вошёл в комнату с мешком. Вид у него измученный: темные мешки под глазами, волосы взлохмачены, одежда помята. Муж выглядел таким уставшим, но таким родным. Приблизившись, я поправила одежду супруга, он замер от удовольствия. Только дыхание сбилось, сквозь рубашку хорошо видно, как поднимается и опускается грудь Ганса. Закончив, нежно чмокнула мужа в губы.
– Дар небес не иначе,– прошептал он, увлекая меня вглубь комнаты.
– А мы не опаздываем?– спросила подтрунивая.
– Думаю, один поцелуй нас не задержит,– усмехнулся Ганс, склоняясь к моим устам.
6 глава
Путешествие, как и говорил Ганс, заняло один месяц. На корабле «Резвый» мы плыли по северному морю прямиком в Батавскую республику. Я все свободное время находилась на палубе, восхищаясь водной стихией. Гансу приходилось уносить меня с палубы под смех матросов. Муж ворчал что– то о сильном ветре. А я отвечала, что северянке такие ветра не страшны. А красоту хотелось рассмотреть и запомнить на всю жизнь. Капитан корабля любезно проводил экскурсию для нас. Терпеливо отвечал на все вопросы, даже позволил подержаться за штурвал. От переизбытка чувств издала вопль радости и долго крутилась вокруг штурвала. Ганс, посмеиваясь, не мешал, в сторонке обсуждал с капитаном последние новости мира.
Прибыв на место, мы тепло попрощались с командой "Резвого". Капитан уведомил, что для него было честью везти таких путников. Я еще долго делилась с мужем впечатлениями.
– Оказывается, не все оборотни такие жуткие, как тот стражник. К капитану Шеру я привыкла быстро, такой интеллигентный и терпеливый.
Я взглянула на молчаливого супруга, взяла его руку и сжала ладошку.
– Прости меня, я тут так расхваливаю постороннего мужчину. Ты лучший.– широко улыбнулась Гансу. Муж ответил на мою улыбку. Так намного лучше, кода он улыбается, становится легче дышать.
– Я не ревную, женушка. Просто в мире много новостей и не все они радостные для Франции. Я переживаю за наш путь домой.
– А что– то может нам помешать?– встревоженно поинтересовалась.
– Пока не знаю, но надо быть осторожнее. Русские вступили в военный альянс с Турцией, это может осложнить жизнь французской армии. Я переживаю за своих товарищей, которые остались на фронте,– рассказал последние новости Ганс.
***
Уже в конце апреля мы находились в департаменте Эро. Солнце было ярким и теплым. Скинув зимний плащ, любовалась ранней весной. Зеленые луга, платообразный хребет завораживал своими красками. Окликнув супруга, указала, на него.
– Как он называется?
– Это Севенна, то, что ты видишь, лишь небольшая часть горного массива Франции. В этих горах добывают полезные ископаемые. Округам идет процент от их продаж.
– Округам?
– Да, милая, Эро делят три округа: Монпелье, Безье, Лодев. Под моим руководством – Безье. У нас много садов и виноградников, доход приносит производство вина. Дома я смогу объяснить тебе все и показать наши сады и виноградники.
Ганс пришпорил своего скакуна и пустился галопом, давая понять, что разговор окончен. Смену настроения супруга я объяснила усталостью от путешествия.
– Все потом,– пообещала себе, догоняя супруга.
Утро 27 апреля 1799 года
Ганс
Мирно посапывая на моей груди, Аннабель пропустила момент прибытия домой. Только с рассветом въезжая в двор своего поместья, смог выдохнуть и расслабиться. Вот и родные стены, где выросло не одно поколение семьи Меркёр. Поместье гудело словно улей. Призвав слуг к тишине, быстро слез с коня и, подхватив жену на руки, понес в дом. Поднявшись в свои покои, положил Аннабель поверх покрывала и накрыл вторым. Девушка заворочалась и тихо что– то пробурчала, расслабилась после поцелуя. Помог управляющему разжечь огонь в камине.
Выйдя из комнаты, обратился к управляющему и кухарке:
– Дороти, Берт, девушку не беспокоить. Все потом. Скажу лишь, что она моя супруга. Приготовьте одежду для ситрои.
Слуги переглянулись и довольно заулыбались.
– Все потом. Сейчас горячей воды и завтрак. Я буду в кабинете, все туда.
Аннабель
Я проспала до обеда. Шум с улицы заставил открыть глаза. Несколько минут рассматривала узоры на балдахине, осмотрела комнату. Осознав, где нахожусь, резко села и глухо застонала. После длинного путешествия тело ломило, а голову – от долгого сна. Спустила ноги на пол, ощутив мягкий ворс, ласкающий голые стопы.
Я была одна в большой, богато убранной спальне в бело– синих тонах. Мебель красного дерева массивна, тумбы на изогнутых ножках– лапах, огромное зеркалом в золотой раме, на полке камина часы. В углу ширма с изображением какого– то сражения, восхищение вызвала хрустальная люстра со свечами в несколько рядов. Весенний свет проникал в комнату через панорамное окно, подойдя к нему, осмотрела дворик: люди сновали занятые своими делами, они напоминали мне пчелиный рой.
Осмотревшись, смекнула, что спала в верхней одежде, заглянув в зеркало, ужаснулась.
Замарашка,– думала, мечась по комнате.– Как к людям в таком виде выйти?
Осмотрев комнату, не нашла кувшин для умывания. Отворив одну из дверей, обнаружила комнату, выложенную из белого мрамора с большой ванной по центру. На тумбе стояла большая чаша с прохладной водой. Выдохнув от облегчения, окунула лицо в воду, смыла дорожную пыль, не заметив постороннего в комнате.
– О ситроя, я как знала, что Вы уже проснулись, простите за опоздание. Я Кларис, ваша горничная,– представилась молодая энергичная девушка ростом чуть выше меня, мелкие кудряшки делали ее лицо привлекательным. Черное длинное платье с накрахмаленным белым передником ладно сидело на девушке.
Осознаю, что слишком долго рассматриваю горничную. Заметив моё замешательство, Кларис быстро юркнула к печке и взяла ведро, которое я не заметила, наполнила ванну горячей водой, разбавив до нужной температуры, и все это быстро, умело, четко.
– Ого!– только смогла воскликнуть, когда уже стояла в ванне без одежды.
– Смелее, ситроя, вода остынет быстро, а Ваши косы еще вымыть надо,– картавинка делала ее речь забавной.
Расслабившись в горячей воде, отдала себя в руки горничной. Ополоснувшись и завернувшись в простыню с помощью Кларис, увидела себя в зеркалах.
– Очень удобно,– указала на них,– можно увидеть себя со всех сторон.
– Да, ситроя, эта система зеркал облегчила многим жизнь, особенно горничным. Теперь не надо нам бегать с тяжелыми зеркалами, пока ситрои себя рассмотрят,– произнесла девушка, подводя меня к печке, тепло которой позволило быстрее высушить волосы.
– У меня одежда в дорожной сумке. Она чистая, только погладить надо.
– Ваши вещи все в прачечной, но Вы не переживайте: платья в шкафу. Мы сейчас вам что– то подберем,– заверила Кларис.
Открыв шкаф, ахнула от удивления: платья казались легкими, невесомыми и прозрачными. Взяв платье мятного оттенка обрадовалась, что к нему Кларис добавила только чулки и балетки белого цвета с бантиками на носочках. Одевшись и подвязав все бантики, не могла оторваться от своего отражения: завышенная талия, неглубокое декольте, рукава фонарики. Кларис собрала волосы в пучок и несколько прядей завила.
– Я не слишком празднично выгляжу? Может, это платье для приемов, а я его для дома выбрала?– неуверенно поинтересовалась у девушки.
Горничная придирчиво осмотрела меня и изрекла:
– Вы похожи на нимфу, ситроя, даже если я одену на Вас мешок, Вы будете волшебны.
От такого открытого комплимента залилась краской смущения. Надеюсь, мы будем подругами.
– Где мой супруг?
– Ситроян в кабинете, заперся там, как только Вы расположились в покоях. Я смею предположить, что он там спит.
Накинув шаль на плечи, вышла за горничной из комнаты. Стараясь не отвлекаться на картины в коридоре, быстро шла к супругу. Комната встретила теплом и тишиной, в камине потрескивали дрова. Вновь поразилась помпезности убранства: темная массивная мебель, много позолоты, тяжелый стол был завален бумагами, стеллажи с книгами или журналами. Шторы закрывали окно, создавая полумрак.
Заметила Ганса, лежащего на одном из диванов, одна рука свисала, касаясь пола, ноги лежали на подлокотнике соседнего кресла. Но несмотря на все неудобства, Ганс спал сладким сном, периодически похрапывая. Раздвинула шторы, впуская солнечный свет в комнату, присев на ковер, рядом с диваном, легонько погладила супруга по щеке, призывая к бодрствованию. Вздрогнув, мужчина открыл глаза.
– Ганс, мы вроде были не в ссоре, чтобы ты спал отдельно,– прошептала, целуя мужа. Замерев, от внимательно посмотрел на меня и, присев, посадил рядом.
– Аннабель, я поражен. Ты так восхитительна, что я подумал – это сон. Мы не в ссоре, просто не хотел тебя беспокоить.
Погладив меня по щеке, громко выдохнул и протер лицо, отгоняя остатки сна.
– Давай позавтракаем,– предложил он. Дернув несколько раз шнурок, что висел рядом с камином, муж объяснил:
– Если тебе понадобится помощь, дерни шнурок и придут слуги. В их в комнате висят колокольчики.
– Как удобно, а я и не знала. Бегала по комнате и в двери заглядывала, не решаясь выйти,– пожаловалась на утреннюю ситуацию супругу.
Короткий стук, в кабинет вошли двое: низенький полноватый мужчина с короткой бородкой, невысокая пухлая женщина в возрасте. Они так внимательно смотрели на меня, что стало неловко.
– Аннабель, хочу представить тебе управляющего – Берт. Дороти – главный повар поместья,– представил Ганс вошедших.
Сделав книксен, протянула руку для приветствия:
– Я Аннабель, жена вашего ситрояна. Надеюсь, мы подружимся.
Замерев с протянутой рукой, ждала ответа. Пара переглянулась и вопросительно посмотрела на хозяина. Муж, заметив замешательство слуг, взял мою протянутую руку и поцеловал ладошку.
– Моя дорогая ситроя, так не приветствуют слуг. Ты смутила их, не переживай, мы наверстаем твои пробелы,– заверил Ганс.
Я его опозорила… Можно возвращаться к родителям. Почему я не поинтересовалась правилами раньше? Себя опозорила, мужа и слуг поставила в неловкое положение. Опустив глаза, заняла одно из кресел. Дороти по– доброму улыбнулась, в ответ кивнула, стараясь контролировать слезы.
Тем временем в кабинет вошла Кларис с подносом. Вместе с Дороти сервировали стол. Аккуратно влив в мою чашечку горячий чай, кухарка положила свежие булочки в тарелку.
– Кушайте, ситроя, Вы наверняка последние дни не видели горячего. Я как узнала, что вы прибыли, сразу начала подготовку, всех подняла, чтобы булочки были готовы к вашему пробуждению. Вам чай с молоком? Или, может, сливок? Я ситрояну приготовила его любимый омлет с вялеными помидорами,– комментируя каждое блюдо, Дороти старалась подбодрить меня.
Ганс занял место в кресле напротив, Берт встал позади своего ситрояна и передавал хозяину какие– то бумаги, тихо описывая состояние дел в поместье. Из услышанного подчеркнула, что мужа в поместье не было более двух лет. Значит у него будет много дел и ему не до меня.
Дороти, присевшая рядышком, отщипывала от булочки маленькие кусочки и отправляла в рот. Я последовала ее примеру. Берт с Гансом обсуждали хозяйственные дела. Увидев, что мы закончили с чаем, попросил Дороти показать поместье, крепко обнял меня и пообещал скорую встречу.
Уже в приподнятом настроении внимательно заглядывала в каждую дверь дома и интересовалась его историей. Узнала, что поместью уже четыреста лет и только в прошлом году закончили ремонт. В доме царила роскошь ампира: колонны, арки, обилие зеркал и позолоты. Не укладывалось в голове, как при военном положении в стране Ганс смог приобрести такую роскошь. Дороти объясняла, что граф не беден и родовое поместье должно всегда блистать, несмотря на те или иные времена.
Мы долго гуляли по залам, стены которых украшали картины на военную тематику.
Такое себе мужское логово,– думала я.
Больше всего понравился зимний сад: огромные окна в пол и много света, в горшках стояли разнообразные растения. Восхитило обилие цветов. Дороти пообещала познакомить с главным садовником, так как не смогла ответить на все мои вопросы.
Выйдя на улицу, кухарка вызвала Кларис. Горничная помогла накинуть на плечи кардиган. Прогуливаясь на свежем воздухе, слушала от Дороти о садах, снабжавших поместье всем необходимым, в том числе рыбой из местных рек. Из– за неурожая мука в дефиците. Сахар заменили медом из соседнего леса.
– Ситроя, позвольте узнать, а Вы из каких краев?
– Дороти, я родилась в горах на самом севере мира. У нас там вечная зима. И видеть зелень и цветы для меня в новинку. Ганс прибыл на лечение к целебным источникам. Там и познакомились. Перед отъездом во Францию муж попросил моей руки.
– Как интересно! Вы не переживайте, все тут счастливы узнать, что ситроян женился. У нас наконец появилась хозяйка, а стены заждались наследников.
Непроизвольно приложила руку к животу, этот жест не укрылся от Дороти.
– Ситроя, Вы меня обрадовать решили?– с легким придыханием поинтересовалась кухарка.
– Пока не знаю, Дороти. Всему свое время,– шепнула я.
Уже за ужином рассказывая супругу, как прошел день и знакомство с обитателями поместья, узнала о скором прибытии учителей, через несколько дней смогу заняться обучением.
Глубокой ночью лежа в кровати обнявшись, смотрели на огонь в камине.
– Почему у нас общая комната? Ведь во Франции обычай спать раздельно,– спросила, наблюдая за потрескивавшим поленом.
– Я не смогу уснуть, если не буду чувствовать тебя рядышком. Только в моих руках, ситроя,– не сумев сдержать улыбку Ганс.– К сожалению, у нас не так много времени. Уже через несколько дней я возвращаюсь на фронт,– услышала грусть в голосе мужа.
– Долго тебя не будет?– поинтересовалась, замерев, боясь услышать ответ.
– Не знаю, ситроя, я военный, как прикажут, столько буду на фронте. Но ты не переживай, завтра составлю завещание: в случае моей смерти ты будешь носить мой титул, дай Бог, и наш ребенок.
Замерла от этих слов. В груди заныло от невеселых дум.
– Я запрещаю тебе говорить такие ужасные вещи. Ты вернёшься, и все будет хорошо,– прошептала, склоняясь к мужу.
– Конечно, ситроя, вернусь, только жди. А теперь спи.
