Текст книги "Взаимозависимые (СИ)"

Автор книги: Zago

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

7.1 глава

3 мая 1799 года

Ранним весенним утром мы стояли у ворот не решаясь оторваться друг от друга. Слуги от такой милой картины перешёптывались, боясь приблизиться, не нарушали нашу идиллию.

– Если бы ты сказал, куда писать, я бы смогла тебе передавать весточки из дома, – шептала, нежась в объятиях мужа.

Ганс тяжело вздохнул, нежно погладил меня по щеке.

– Это фронт, милая, я сам не знаю, куда меня занесет. Общую информацию об убитых раз в месяц будут вывешивать в Монпелье. Посылай гонцов, и они будут приносить тебе весточки о моей жизни.

Муж ловким движением оседлал своего коня, протянула ему палаш.

– Возьми, он там тебе нужнее будет.

– Нет, милая, оружие мне выдадут, а палаш твой. Томрод сам лично отдал его тебе для защиты. Скоро прибудут учителя, учись прилежно, а когда я вернусь, будешь сдавать мне экзамен, – с улыбкой произнес Ганс.

Муж осмотрел свои владения, молча кивнул стоящим слугам и, пришпорив коня, направился вперед.

Я долго смотрела вслед, пока Ганс не скрылся из вида.

Именно в этот момент дала волю чувствам и горькие слезы покатились по щекам. Не смущаясь встревоженных слуг, села на землю и выла от раздирающей боли в груди. Не знаю сколько прошло времени, но почувствовала, как ловкие руки моих спасителей приподняли с земли. Дороти крепко обнимала меня, укутывала в свой длинный платок, такой похожий на мамин. А Берт держал баночку с нюхательными солями. Они и вернули меня к действительности.

– Ситроя, ну зачем так убиваться, вернется Ваш муж, Вы только молитесь за него. Не усыпайте его путь слезами, они до беды доводят, – голос Дороти убирал остатки тревоги.

– Да, ситроя, не рвите душу раньше времени. От такого стресса Вы и заболеть сможете. А мы не хотим этого допустить. Может, Вы погорюете в теплой спальне под одеялом, – предложил Берт

Мне помогли добраться до спальни, Берт подкинул дров в камин и удалился, а Дороти вместе с Кларис уложили в постель.

Я пролежала не один день в постели, отказываясь от еды, только пила теплое молоко с маслом. Кларис неоднократно предлагала заняться рукоделием, выйти на прогулку в сад, но я упрямо отказывалась, представляя самые жуткие картины смерти своего любимого, рыдая в подушку.

9 мая 1799 года

На шестые сутки наступила полная апатия. Глядя на огонь, не реагировала на горничную, чувствовала, как ломит все тело, горят сухие глаза. Услышав звук скрипнувших дверей, увидела Дороти с огромный подносом.

– Ситроя, я Вас прекрасно понимаю, но и Вы имейте совесть. Ваше состояние совсем мне не нравится, и я больше не намерена Вам подыгрывать. Слуги ушли в поле, вернувшись, будут голодными и злыми.

Дороти зачерпнула ложку горячей каши и поднесла к моим устам.

– Если Вы о себе не хотите думать, подумайте о ребенке. Наследника дома Меркёр решили голодом заморить? – строго произнесла кухарка.

Вздрогнув, посмотрела на нее.

– Ребенок? – переспросила осипшим голосом.

– Да, а вдруг Вы его уже носите? А тут так себя не беречь. Потерять хотите дитя? Учтите я хозяину все расскажу, – строгим, отрезвляющим тоном пригрозила Дороти.

Приложила к животу руку, помолилась о возможной новой жизни.

– Прости меня, – прошептала, обращаясь то ли к Дороти, то ли к ребенку. Взяв ложку из рук кухарки, начала активно уплетать кашу.

– Не спешите, а то подавитесь. Учитель уже совсем заждалась Вас. Надо быстро приводить себя в порядок и на уроки, – причитала Дороти.

Повернувшись к Кларис, попросила девушку набрать ванну.

– Кушайте, а мне надо распорядиться на кухне, – с этими словами Дороти вышла из комнаты.

Быстро проглотив завтрак и позволила себя помыть и переодеть.

В классную комнату, где меня уже ждала статная женщина, спустилась через полчаса.

– Добрый день, – поздоровалась, сделав книксен.

Высокая сухая женщина в длинном коричневом платье придирчиво осмотрела меня, сморщив вздернутый нос выразила недовольство:

– Я Вас жду уже четвертый день, такое опоздание неслыханно. Ваше поведение просто кошмар, внешний вид, жесты, Ваш акцент. Все кошмар.

Не так я себе представляла первую встречу с учителем, захотелось убежать и затаится в своих покоях.

– Вы дверью решили притвориться? Или все-таки займете место за столом.

Молча заняв стул, испугано смотрела на суровую женщину.

– Вы заинтересованы в обучении?

– Да.

– Тогда урок первый. На мою агрессию Вы должны ответить шуткой, позволяя разрядить обстановку в комнате.

– А если я хочу расплакаться и уйти? – мой голос предательски дрогнул.

– Ни в коем случае, общество не должно видеть Вашу слабость. Вы опоздали, Вам надо принести извинения и настроиться на дружеский лад.

Как это сделать?!

– Я не знаю, ситроя, простите меня. Я опоздала, так как мне не сообщили вовремя о Вашем прибытии. Может, они и сообщали, но я убита горем из-за расставанья со своим супругом, – тихо произнесла я, пряча глаза.

Женщина, наблюдавшая за мной, только покачала головой и подвинула мне стопку книг.

– Литература, которую Вам стоит изучить, Вы будете сдавать экзамен. Я лучший специалист по воспитанию ситрой во Франции. Ваш супруг заплатил мне немалые деньги, мне выделена комната в вашем поместье, наши уроки будут постоянны, – уведомила учительница.

– Я Аннабель, – решила, что пора представиться.

– Мое имя Аманда Бричвордс. Вы, Аннабель, можете меня называть Амандой.

Осмотрев стопку книг, что передала Аманда, погрустнела.

– Я не владею французской азбукой, – призналась я.

Учительница подняла глаза к небу и, кажется, вознесла молитвы о терпении. Аманда не понравилась мне, очень хотелось быстрее вернуться в спальню.

– Тогда сегодня мы будем изучать азбуку.

Аманда приготовила все для письма и села рядом.

– А какими языками Вы еще скверно владеете? – заговорила Аманда на английском.

– Я говорю на многих языках, но пишу только на датском, – ответила на английском.

Ближе к вечеру Аманда отпустила меня, попутно сообщила, что ужинать мы будем вместе, с целью изучения этикета на практике.

На душе горько, голова гудела от новой информации. Кларис шла сзади, с книгами и письменными принадлежностями, для выполнения домашнего задания.

Ко всему выяснилось, что у меня корявый почерк. Аманда шикала на мои каракули, а иногда указкой била по пальцам. Они болели и покраснели от ударов. Кларис, увидев меня после занятий, лишь покачала головой и сказала, что есть хорошая мазь для таких вот случаев.

Мысленно я уже представила, как долгими вечерами буду сидеть за столом и выполнять домашнюю работу. Разложив все на столе, подошла к окошку: солнышко как раз скрывалось за пригорками, окрашивая холмы алый цветом.

Где же ты мой муж? Легкая ли у тебя дорога? Благодаря уроку с Амандой смогла отвлечься от грустных мыслей, но сейчас они вновь нахлынули.

Ганс должен мной гордиться. И когда можно будет отправить письмо, я напишу на безупречном французском, да и еще ровным почерком.

Кларис тихонько стояла рядом, держа в руках баночку с мазью.

– Ты так тихо ходишь, – с улыбкой произнесла, окуная пальцы в вязкую мазь.

– Простите, ситроя, в моей природе ходить бесшумно.

Наблюдая, как впитывается целебная мазь, чувствовала, как боль уходит, отрицательно покачала головой.

– Сколько у нас времени до ужина?

– Учительница приказала подать в девять вечера.

Подняла взгляд к часам, они как раз пробили половину седьмого.

– Значит время еще есть, поставь побольше свечей, я хочу почитать. Ну, точнее попробовать почитать.

Уже через несколько минут, на столе стояли зажженные канделябры, отбрасывая свет, в камине горел огонь. Растерев мазь, взяла первую попавшуюся книгу. Решительно окунулась в чтение.

– Кхм, ситроя, может Вы начнете изучать французский, благодаря более уместной литературе, – Кларис с мольбой смотрела на меня.

Нахмурившись начала листать книгу, желая понять почему, она не подходит. Взгляд упал на одну из страниц с рисунком. Решила внимательнее рассмотреть странную картинку. Когда я осознала, что делают люди на ней, с криком откинула книгу с ужасом уставилась на Кларис.

– Это что такое?! – кажется от стыда и шока мой голос взвизгнул.

– Ситроя, Аманда первоклассный учитель, она объясняет ситроям азы любовных игр по этой книге, – горничная прикрыла книгу и поставила ее на полку.

– Какой стыд. Я это изучать не буду.

– Это Ваше право, для чтения Вам больше подойдут мифы и сказки.

Горничная достала с полки книгу и вручила мне.

Я уже спокойно открыла ее, в ней тоже были картинки, более целомудренные, иллюстрировавшие события тех или иных произведений.

– Поможешь мне в чтении? – с мольбой обратилась к Кларис.

Та с улыбкой села рядышком и терпеливо поправляла все мои огрехи в чтении, которое заняло много времени. Запинаясь на каждом слове, подчеркивала и обводила карандашом самые сложные созвучия, попадались и вовсе не знакомые слова. Сверху надписывала их перевод. За два часа работы смогла преодолеть только половину первой истории. Миф был сложный и местами непонятный. Я акцентировала внимание больше на произношение и сочетание звуков – общий сюжет вовсе не запомнился.

7.2 глава

К девяти вечера я уже стояла у дверей столовой. Кларис собирая меня к ужину, сообщила что, Аманда уже находится там. Удивившись тому что, учитель так рано прибыла, поторопилась. Глубоко выдохнув, вошла в комнату. Два камина по бокам стола горели, несколько канделябров были зажжены, а на столе приборы. Аманда стояла рядом с один из каминов и изучающим взглядом рассматривала картину.

Замерев у входа не зная, как поступить, наблюдая за статной женщиной. "Как такая жесткость прячется за такой хрупкой фигурой?". Аманда опиралась об трость, украшенную драгоценными камнями. "Утром я ее не заметила. Неужели у нее травма?".

Проходили минуты, а женщина продолжала не обращать внимания на меня. Решив прекратить затянувшиеся вхождение в комнату, прошагала к учителю. Поравнявшись с женщиной, взглянула на картину. Та изображала странную сцену. На вершине горы находилась маленькая девичья фигура. Лицо ее было размытым, а в руках та держала большой ажурный светильник. Огонек в нем, горел ярким пламенем, был единственным светлым пятном на картине. Вся она была нарисована в темных гнетущих красках. Девушка стояла на коленях и тянулась к огоньку. Одежды ее развивались по ветру. Русые косы лежали на спине. Больше ничего она картине не было. Присмотревшись к подписи автора, прочитала в голос название.

– Мессия.

Аманда, будто очнувшись, взглянула на меня.

– Да, прекрасная работа, автор хорошо передал эмоции и настроение картины.

– А что художник хотел передать этой картиной?

Аманда поджала губы и взглянула вновь на картину

– Расскажите, что видите?

Задумавшись поддалась ближе к картине.

– Я вижу безысходность.

– Что еще?

– Пустоту, я вижу пустоту, – твердо ответила.

– Правильно, эта сцена из одного очень известного мифа про создание нашего мира. В книге что я дала вам, сможете прочесть об этом.

– А почему так странно называется?

– Картина названа в честь девушки которая на картине. Она мессия, – сообщила Аманда обходя от камина и занимая место за столом.

Сев за свободное место расправила юбку.

– А вы расскажите?

– Нет, этот миф не для вечерней трапезы, – жестко произнесла Аманда, накрывая салфеткой колени.

Отзеркалив ее движение, осмотрела стол. Блюд было немного. "С чего начинать трапезу?". Украдкой подглядываю за учителем. Женщина налила в бокал вина, наполнив тарелку пирогом с дичью, начала есть.

Решив не рисковать положила тоже пирог и приступила к еде.

Весь ужин ожидала что учитель будет задавать вопросы, или давать указание. Но она сидела молча погрузившись в собственные мысли и механично пережёвывала пищу. Когда часы отбили десять вечера, женщина поднялась со своего места, промокнув рот салфеткой вышла со стола.

– Благодарю за трапезу, ситроя ученица, завтра, в восемь утра, жду вас в классном кабинете. Прошу не опаздывать, а если посмеете опоздать, буду ждать от вас хорошей шутки. Крепкого сна не желаю, – сделав книксен женщина удалилась.

Как только двери за ней закрылась, громко выдохнула. Сама не заметила, как все это время была напряжена. Откинувшись на спинку высокого стула прикрыла глаза.

– Ситроя, вы уже доели? – тихо спросила подошедшая Дороти.

Осмотрев стол, кивнула.

– Идите отдыхайте, ситроя, нечего учится ночью. Кларис поделилась со мной что вы планируете всю ночь просидеть за писаниной. Я вас прошу поберечь себя. Аманда темпа не сбавит даже если вы будете выглядеть уставшей, – оборотница, с мольбой, смотрела на меня

– Прости дорогая Дороти, я совсем немного посижу. Завтра без этих умений я не справлюсь. А Кларис проследит что бы я как можно скорее легла спать, – дав обещание оборотнице поспешила к своим урокам.

Сама, толком, не помню, как уснула за письмом. Сидела, выводила букву со смешным названием "дубль в", а дальше темнота.

10 мая 1799 года

Проснулась, когда Кларис открыла шторы впуская свет нового дня. Организм был на удивление бодр. Стремительно соскочив с постели заметила, что, спала в домашнем платье. Забежав в общую комнату, плюхнулась за стол. Часы показывали начало седьмого утра. Кларис быстро вошла следом и подняв меня со стола отвела в ванную.

– Ситроя, никто не учится в таком виде. Сначала внешний вид, завтрак, а потом уроки. Я вчера вас застала спящей за столом.

– Я кто меня перенес?

– Я,ситроя, как горничная, имею права вас касаться только я.

Округлив глаза уставилась на девушку чуть выше меня саму ростом.

– Ситроя, вам нужен ликбез по теме оборотней. Вы весите как два ведра воды, – постаралась успокоить горничная.

– Я очень надеюсь, что ты не пострадала пока, тащила меня. А в следующий раз буди меня, и я на своих ногах буду доходить до постели.

Кларис, кивнув, занялась моей внешностью. А я тем временем критически осматривала себя в зеркалах. "Значит, как два ведра воды. Это какие казаны она тащит? Я определенно тяжелее."

Наспех позавтракав я посмаковала вкуснейший напиток именуемым горячим шоколадом, по совету Дороти. Она утверждает, что данный напиток поможет мне в учебе.

***

Так и пошли мои будни. С утра до ночи я проводила в классной комнате. Ситроя учитель была безжалостна и непреклонна. Меньше месяца мне понадобилось для освоения письма. Уже в июне я написала записку для гонца, давая тем самым приказ посмотреть списки погибших в городе Монпелье. Супруга в списках не было.

Аманда все еще наказывала мои пальцы за почерк. А один раз задала переписать талмуд по этикету. Трудилась над ним я целое лето. Берт в саду обустроил одну из беседок для учебы. Что бы мое обучение было не в четырех стенах, а на свежем воздухе. Часто Аманда указкой показывала на что-либо и просила написать название тех или иных предметов.

Помимо письма мы занимались этикетом. Только это было не нудное заучивание правил с книги, а практические ситуации. Аманда на удивление имела актерский талант не хуже моей матушки. Она преображалась в любого персонажа. А мне приходилось вести себя как настоящая ситроя из высшего общества. Часто я попадала в каверзные ситуации с этикетом. Совсем как тогда в библиотеке с Бертом и Дороти. Аманда прогоняла провальные сцены по много раз пока я на автомате не выполняла нужные по ситуации движения. Это могли быть подачи руки, вхождение в комнату, приветствия. Оказалось, я хожу совсем не как ситроя. И каждое утро Кларис связывала мои ноги, чтобы я могла только семенить. Это было кошмарно. Неоднократные падения оставляли на моем теле синяки и ссадины.

А одним вечером после прогонки дворцового этикета, зачем он нужен сама не знаю, я отключилась просто в беседке. По словам Кларис все очень испугались, а Дороти практически оттаскивали от Аманды. Уже в комнате меня осмотрел доктор и сообщил что у меня банальное переутомление и стресс. Все ожидали услышать о моей беременности, да и я сама этого жаждала. Но ситроян доктор не подтвердил мою беременность. От огорчения, я провалялась в кровати несколько дней. Кларис успокаивала, говорила, что я молодая и сильная и много будет деток у нас с Гансом. Просто мы мало были вместе. Многие пары обзаводятся детьми не сразу, там уже как природа скажет. Меня мало утешали ее слова.

Одним утром в комнату вошла Аманда и указкой согнала меня с кровати. Жестко сообщим что отлёживаться нечего. Пора работать над манерами. Кларис хотела разжалобить ситрою учителя, но та умудрилась и горничной выписать несколько ударов указкой по округлым местам. Выпрямившись и поправив прическу Аманда сообщила что ждет меня в беседке, удалилась. А мы, потирая ушибленные места, начали собирать меня на учебу. Как рукой депрессию сняло.

Мой гардероб тоже подвергся нападению этой неугомонной женщины. Она откидывала платье за платьем комментируя отсутствие вкуса у покупавшего. Берт по ее просьбе вызвал портних, и бедные женщины и не менее бедная я несколько дней слушали рекомендации Аманды. По дизайнам платьев, аксессуаров и туфель.

13 ноября 1799 года

Поздним осенним вечером, попивая травяной чай, я наслаждалась теплым ветерком и тишиной. Аманда уже ушла в свои покои, у Кларис был выходной, Дороти и Берт были самыми занятыми людьми в поместье в период урожая.

Подняв голову к небу, я любовалась звездами стараясь отыскать созвездия. В мифах, что читала, было много информации о созвездиях. Но самой увидеть их у меня не получалось.

На душе было тепло и спокойно.

Стопка записок с приказами гонцу лежала рядышком, на столе. Эти записки я каждую неделю передавала гонцу, а тот каждую неделю писал отрицательный ответ на них. А это значит, что мой горячо любимый супруг жив.

Идиллию мгновения нарушил шум. Лакей ворвавшись на коне прямиком в сад, слетел с животного и подбежал ко мне. Бежавшие за ним охранники и слуги что-то выкрикивали. Эта сцена заставила мое сердце пропустить удар. Холодными руками взяла записку с рук молчаливого лакея и вскрыла печать.

"Моя милая супруга.

– Ганс, – осипшим голосом прошептала я вчитываясь в строки.

Я уже нахожусь во Франции. Наполеон у власти! Гойе и Мулен под стражей! Совет пятьсот разогнан! Все закончилось любимая! Революция закончилась! Отправляю гонца вперед ровно на пол дня. Уже совсем скоро я смогу поцеловать твои уста и все расскажу подробнее.

Твой Ганс

П.С.: Я еду вместе с нашим соседом графом Монпелье, он остановится у нас погостить на несколько дней, подготовь ему покои."

Письмо прижалось к груди и горячие слезы покатились по щекам.

– О Луна, неужели? – голос Дороти был полон беспокойства.

Берт, стоящий рядом, выпытывал информацию у гонца.

– Он едет, утром уже будет тут. Мои дорогие, – дрожащим голосом обратилась к присутствующим.

– Смута закончилась! Наполеон в Париже. Совета пятисот больше нет! Революция закончилась!!! – широко улыбаясь сообщила последние новости. Толпа взорвалась криком, все друг друга обнимали, кто-то плакал. В общем суматохе быстро нашла Берта

– Берт подготовьте все к прибытию хозяина и гостья. К нам едет граф Монпелье. И, пожалуйста, достань бочку лучшего вина с хозяйского погреба, налей всем за здоровье ситрояна Меркёра и Наполеона. А детям пастилы. Сегодня все можно, – обняв Дороти, я зашептала слова благодарности небу.

14 ноября 1799 год

Поздним утром я наблюдала, как двое всадников въезжают в ворота поместья. Ганс ехал чуть впереди и широко улыбался мне. Я как истинная ситроя, стояла на крыльце в лучшем домашнем платье. Ноги уже рвались к любимому, но голос учителя набатом бился в голове: "он должен подойти, поцелуй руки, а дальше что душе угодно."

Ганс спрыгнул со скакуна и быстрым шагом вбежал по ступеням. Чем ближе он был, тем сильнее мне хотелось разреветься. Глубоко выдохнув я протянула левую кисть для поцелуя. Мой супруг сделал поклон не отрывая карих глаз с моего лица, взял ладошку и припал к моей кисти.

– Я дома, моя жена, – произнес он, а я не выдержав бросилась в его объятия, заливая воротник слезами.

Обняв меня покрепче Ганс шептал утешения и осыпал поцелуями места куда дотягивался. Нам понадобилось время что бы оторваться друг от друга. Припав лбами мы старались отдышаться.

– Я ужасный хозяин, – улыбнулся супруг, подав мне платочек, помог промокнуть щеки от слез.

– Моя любимая Аннабель. Я хочу тебя познакомить с наши соседом, моим неоднократным спасителем и другом. Графом Монпелье, – Ганс отошёл в сторону давая возможность рассмотреть фигуру у подножья лестницы.

Сфокусировав взгляд на госте меня пронзил страх. Горящие золотые глаза оборотня не мигая смотрели на меня. Крупная мужская фигура, медленно, поднялась к нам. Каждое движение было плавным и опасным. Шаги бесшумные, пружинящие. Так на меня шел только один хищник. Волк. В далеком детстве, в лесу моего селения. И сейчас ощущая четкий приступ дежавю я старалась сохранять спокойствие. Мужчина поравнялся с Гансом и выжидающе замер. Глаза прожигали меня, пробуждая желание к бегству. Аура неконтролируемой чужой злости обрушилась на меня, когда сосед взял мою ладошку и поклонившись, запечатлел поцелуй на моих, немного опухших, пальчиках.

– Жерар де Волуар, граф Монпелье, рад знакомству.