Текст книги "W.C.K.D. (СИ)"

Автор книги: Z v e r s k a y a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Я начала побаиваться за брюнета из-за ньютовой чрезмерной агрессии в его сторону, ведь даже повреждённый, блондин не уступал Минхо в силе. Разве что в выносливости.

– Это важно?

– Мля, если я спрашиваю, значит важно. Не ломайся, не баба же.

– Это были мои личные мотивы. Доволен?

Смотря на Ньюта через тонкую щель, я видела, что он понимает, что теперь обязан объясниться перед каждым глэйдером, потому что он чувствовал себя виноватым в том, что оказался слабаком.

– Нет. Какие личные мотивы могут заставить лезть на стену? Какие, млять?! Я понимаю, жизнь здесь не айс, но какого хрена ты на секунду мог позволить себе мысль о том, чтобы бросить нас так легко и просто?! Когда нам даже цыпу прислали, чтобы не было скучно?!

Вот тут я охренела.

Какого… Минхо!

Выйдет обязательно наваляю, гаду.

– Как ты мог оставить меня здесь одного, придурок?! Как, я не понимаю! Ты мля, оказывается у нас эгоист с большой буквы, который в душе не ебёт какой значение имеет для каждого чешущего яйца здесь! Ты млять стал идейным вдохновителем продвижения здоровой жизни без суицида для каждого, но не для себя! Сука, чувак, так бы и сказал, что у тебя развелись тараканы размером с ладонь в голове, я бы мигом вычистил её, преподав отличную затрещину разок с правой. Кла-анк, да ты хоть представляешь, что тут было вчера?! Я думал уссусь от страха впервые в жизни, а ты меня спокойно спрашиваешь, важно это млять или нет?!

Минхо резко выдохнул. Потом протёр лицо и вдохнул побольше воздуха.

– Теперь я хочу знать, почему ты насрал в штаны перед неизвестностью и пошёл плакаться не в мою жилетку. Прошу.

Ньют всё еще стыдливо молчал и изредка хмурил брови. Сейчас он выглядел как побитый щенок, что я захотела вынести эту дверь к чертям и притянуть к груди, оградить его от всех опасностей, колкостей Минхо и спокойно и ласково поговорить с ним о том, какие черти искушают его изнутри. Бьюсь об заклад, что заласканный и довольный Ньют рассказал бы всё и даже больше, чем побитый и пристыженный Ньют. Сдержав порыв, я сжала руки и продолжила наблюдать за напряженным действием.

Блондин переплёл дрожащие руки и, наконец, начал рассказывать, тихо и хрипло выговаривая слова, будто те были раскалёнными углями и каждый звук сопровождался шипящей болью.

– У тебя бывает такое, что, вот, ты проснулся с одной мыслью однажды утром, потом сидишь, обдумывая её, в итоге качаешь головой, пытаясь вытряхнуть эту мысль со своего сознания. Потом в какое-то время, работаешь, вообще ни о чём не думая, погруженный в работу, а затем сидишь, обедая, когда голова готова пофилософствовать, и эта мысль, как… как змея проникает опять в твою голову, обходя все остальные мысли вне очереди, к тому же заставляя остальные вылететь из головы вообще. И в итоге полностью наполняет сознание. Затем ты опять забываешь на время обо всём, а вечером, перед сном, лёжа, ты понимаешь, что уже не просто думаешь, ты воображаешь эту мысль в реальности. А спустя пару дней, эта навязчивая мысль начинает принимать мотивы, формы, объяснения, реальные и ощутимые возможности исполнения. Она отравляет твою голову и всего тебя изо дня в день, превращает все внутренности в чёрную жижу, лишая всего живого своего истинного предназначения, медленно заставляя умирать изнутри. Спустя ещё какое-то время, эта мысль перебирается в твоё тело, ставая твоим телом, так как сознание уже полностью отравлено и уверенно в своих убеждениях. А тело только исполняет.

Ньют прикрыл глаза, потерев виски и нахмурился ещё сильнее. Во время разговора он уставился на свою ногу, которая была крепко связана и не поднимал взгляда на собеседника. Непослушная, белокурая прядь прямых волос упала ему на лоб. Минхо сидел, внимательно вслушиваясь, а я стояла за дверью и охеревала от происходящего. Значит, я была права, и его всё-таки что-то терзало, но он никому не говорил. Почему?

– И ты молчал?

Ньют сжал кулаки и опять начал сверлить Минхо недовольным взглядом.

– А чтобы ты ответил мне, подойди я к тебе со своими проблемами?!

– Ничего! Я бы просто втащил тебе! Без слов! Эта мысль бы выплюнулась мне прямо на кулак, Ньют!

– Минхо, мля, это бы меня не остановило! Не все проблемы нужно решать кулаками!

– Сука да твои проблемы только так и надо решать! Не остановило в первый раз, так с третьего или с десятого раза точно остановило бы!

И оба замолчали.

– Мало ему проблем. Ты вообще в курсе, что тебе уже бегать нельзя будет? Ты уже не бегун, Ньюти. Клинт вчера перед тем, как лечь спать сказал мне, что у тебя травма, которая растянется на всю твою блядскую жизнь. Ты будешь хромать до конца своих дней, шизик! А! Решил проблему? Расплатись и распишись, мля!

Ньют поднял полный удивления взгляд на брюнета: тот лишь развёл руками и подошёл к окну, откуда было видно первые лучи солнца. Минхо облокотился локтями о подоконник и опустил голову.

– Кем меня назначили?

– Не знаю, сегодня будет Совет старшаков, там решат.

– Ясно.

Ньют лёг обратно на койку, заложив руки за голову, прикрывая глаза. Я же сползла по стенке вниз и смахнула непрошенные слёзы. Я, конечно, понимала, что такая травма это очень плохо, но не думала, что она скажется на всём, что помогало Ньюту вставать по утрам до этого инцидента – желание найти выход и непосредственно способствовать этому.

Надеюсь, его возьмут куда-нибудь не в Слоперы. Мало ли, насколько Алби может быть обижен на Ньюта.

– Ещё эта девчонка, Милла.

– Ками.

– Она самая. Смотрит на тебя, будто ты единственное светило тут. И я всё не понимаю, чё тебе не так. Баба есть, ума не надо. Вообще, если честно, бесит меня нереально, но такая забавная.

Я от шока чуть громко не фыркнула. Он мля за кого меня принимает?!

– Член наточил и в бой, чё.

Минхо, что ты несёшь, Боги.

На лице Ньюта вдруг заиграла язвительная улыбка, даже больше торжествующая.

– А ты, я смотрю, завидуешь?

– Ага, времени зря не теряю, как ты.

– Поэтому лапаешь её тогда, когда меня нет рядом. И вообще, что ты к ней лезешь?

– Да вот пришла она однажды, давно было, ко мне ночью, говорит, очень нужно знать, что творится в Картохранилище, чё мы нам от её любопытного шнобеля прячем. Ну я естественно…

– Выпросил желание.

– Ньют, не торопи события. В общем, да. И вуаля! она уже меня целует и хочет.

Ньют недовольно поморщился и взглянул на самодовольного Минхо, который стоял, хмуро понурив голову и смотря куда-то в деревянные оконные щепки.

– Правда, в эту ночь ничего не вышло, ещё бы, но… с тех пор, я уже не смог выкинуть это со своей башки. В какой-то момент решил, а почему бы и нет?

Минхо улыбнулся своей ширменной саркастичной улыбкой.

– К тому же, я хоть лапать её могу без опасности покраснеть, да, Ньюти?

Ньют открыл глаза и зло уставился в потолок. Не знаю, что Минхо нашёл в этом плохого, но мне кажется это милым и солнечным, когда парень краснеет, ведь это показывает, что ему важна твоя реакция, даже если он и побаивается что-то сделать в отношении тебя, но всё-таки решается, и как итог смешные красные щёчки.

Нет, не понимаю, что в этом стыдливого. Может для парней это и показатель чего-то немужского и трусливого, но… парни же не с парнями будут строить отношения, верно? Поэтому тут можно и поднасрать на их мнение.

– Ты извращённый придурок, Минхо.

– Кто бы говорил, шизик. Ты бы хоть попробовал что-то сделать со своими голодными глазами и мощным стояком. Ты думаешь, со стороны не видно, как долго ты смотришь на неё на вечерних посиделках? Я удивляюсь, как она ещё не ходит с дыркой где-нибудь, потому что ты её точно должен был прожечь. Или надрачиваешь на неё тоже?

МИНХО!

– Млять, Минхо, заткни хлебало, иначе я сам его заткну!

– Чёрт, я хочу это видеть, а ну попробуй.

За дверью почувствовалось напряжение. Я думала, что не стоит входить туда именно мне, именно после того, что я услышала. Но решать проблему надо срочно и быстро. Обдумав всё, я решила, что будет, как будет.

Поэтому, я взяла уже прохладный завтрак и сначала постучала пару раз ботинками, чтобы создать видимость, что кто-то идёт в их направлении, а потом зашла спиной, неся поднос в руках, будто не подозревая, что Ньют в комнате не один.

Повернувшись корпусом к Ньюту, я увидела, что он приподнялся на кровати и придерживал одной рукой отозвавшуюся сильной болью ногу при резком движении и теперь покусывал нижнюю губу, сжимая простынь. Минхо же стоял у изголовья койки, но увидев меня, сделал вид, что все, что было до этого в комнате, не существовало.

Подойдя ко мне, брюнет одной рукой взял мой поднос и поставил на табуретку, предварительно придвинув её вплотную к кровати Ньюта. Потом повернулся и, игнорируя меня, прошёл к выходу, хлопнув дверью.

Я незаметно закатила глаза и повернулась к блондину: Ньют закусывал губу и чуть ли не плакал от боли, тихие вскрики боли резко прорезали пространство. Я ойкнула и бросилась к медицинской полочке, мне Клинт рассказывал, что здесь есть приготовленные на ночь обезболивающие шприцы. Взяв один, я подошла к парню.

– Ньют, Ньют, дай, я тебе обезболивающие вколю, легче станет.

Юноша утихомирился и поднял на меня тёмные глаза с покрасневшими белками. Чёрт, как бы я хотела забрать себе его боль. Убрала мешающуюся у него под глазами прядь волос и поцеловала в лоб.

Я промыла предплечье перекисью и ввела шприц, попутно смотря на реакцию Ньюта: тот вроде успокоился и спокойно сидел на кровати, не выказывая никаких признаков боли, зато начал знатно косится на поднос. Я улыбнулась и повернула его лицо ко мне:

– Всё будет хорошо, да?

Ньют в ответ только вымученно улыбнулся и устало уткнулся лицом мне в руки, старательно дыша через раз и опаляя мои холодные ладони своим дыханием.

Комментарий к Глава 7

Конец.

Шучу. Конец какой-то там части.

Я уже сбилась ёпт.

========== Глава 1: Часть пятая ==========

Все последующие дни и недели я сидела с больным Ньютом, носила ему завтраки, обеды, ужины и все имеющиеся в доступе сладости, чтобы поднять ему настроение, потому что после того неприятного утреннего разговора с Минхо, блондин приятно удивился и даже улыбнулся, увидев половинку его любимого лакомства. Медяки время от времени, а точнее утром и вечером, проверяли состояние Ньюта и говорили, что со временем он сможет встать на ноги, но ещё слишком рано. К тому же, у парня были серьёзные перепады температуры по дням и ночам – из-за медленного исцеления у него постоянно понималась температура: не припомню и ночи, чтобы я хорошенько отоспалась после самого инцидента, ведь вынуждена была по ночам отслеживать состояние парня. Всякий раз, когда он шептал бессвязный бред во сне, покрывался испариной, бледнел или неосознанно хватался за гипсованную ногу во время судороги, я устало смахивала тёплый плед с продрогшего тела, потирала покрасневшие глаза и неслась на помощь страдальцу. Только после моих процедур, снимающих жар, жалеющего шепота и обезболивающего укола, Ньют хрипел благодарности, хватал мою руку в свою горячую и подпирал ею пылающее жаром лицо, сразу засыпая, вытягивая при этом нижнюю губу, совсем как маленький ребёнок. Я же, будучи умилённой этой картиной, так и оставалась около койки Ньюта в сидящем и полусогнутом состоянии, не в силах отойти от этого юноши.

Общая атмосфера в Глэйде перестала быть такой удручающей, все решили сделать вид, будто никто ничего не видел, и Ньют в полном порядке, просто не попадался им на глаза несколько дней. По крайней мере, я так поняла по поведению Минхо, который не пришёл в медостек ни разу после травмы Ньюта, я его вообще нигде не видела, да и не искала особо. Алби распространил версию о том, что на Ньюта напал гривер, он убегал и чуть не попав в пасть твари, покалечился.

Алби, в отличии от блядски упёртого осла Минхо, зачастил в нашу палату с завидной регулярностью – он навещал блондина каждый день, и в один из оных, принёс странную, на мой взгляд, новость.

Был обед. Мы с Ньютом лежали на койке, точнее, я лежала поперек его груди, слыша его сердцебиение сквозь серую потёртую футболку, а он приподнялся на подушке и подпёр рукой, согнутой в локте, лицо, игриво и тепло смотря на меня, перебирая мои спутанные волосы, которые были везде из-за ещё больше подросшей длины, пока я придумывала правила новой игры – мы так развлекались, и, в основном, аниматором выступала я. Мы играли в слова – выдуманную нами игру, в точности похожей на города, но тут возникли бы проблемы, так как их помню только я. А так ничего сложного, тут правила попроще: придумать нужно было разные слова, на последнюю букву которых, надо придумать другое слово, но так, чтобы эта последняя буква была заглавной буквой другого слова. И так чередовать, пока все слова не закончатся. Что со мной и случилось, и, чтобы не пасть лицом перед парнем, я выдумала слово, которое Ньют, якобы не помнит.

– Нет такого слова, Ками.

– Да это ты просто не помнишь. Раньше так называли одарённых детей.

Ньют улыбнулся и прикрыл глаза, наверняка что-то раздумывая. Я же пыталась сдержать смех, так как слово действительно звучало нелепо и забавно было что-то доказывать здравомыслящему человеку.

– Какиди – это точно не одарённые дети. Они… их вроде называли… этими… А, вот провидцами.

– Это слово на иностранном языке.

– А перевод тогда какой?

Я посмотрела на блондина и прищурилась: он гладил мои волосы, не замечая мой взгляд и вообще пялясь бездумно в никуда. Но, будто почувствовав, он поднял голову и внимательно осмотрел меня, приподняв бровь, как бы спрашивая, какой мой ответ и понимая, что я попалась.

– Вот скажи мне, в кого ты такой умный?

Ньют расхохотался и опрокинулся на спину, за что и я вместе с ним полностью легла ему на грудь и, улыбаясь поглядывала на его умиротворённое лицо. Нашу лёгкую беседу прервала скрипнувшая дверь и застывший Алби на пороге. Вожак смотрел так, будто я открыла ему какую-то тайну, а он в неё не поверил и неверующе осматривал меня с ног до головы. Я быстренько слезла с парня, поправила волосы и села в дальнее кресло, не собираясь оставлять Ньюта наедине с Алби, так как этот тип мне не нравился, значит я должна быть в оба.

– Ньют.

Алби протянул ладонь ребром в приветственном жесте, Ньют, приподнявшись и опершись на подушку, приставленную к стене, ответил, пожав руку насупленному лидеру.

– Алби. Как дела?

– Отлично, ты?

Вожак сел на стул рядом с койкой, кинув на меня неприветливый взгляд, недоумевая, почему я не ушла. Но он отлично знает, что если начнёт мне приказывать, я заупрямлюсь, совсем как Минхо и в стенах этой комнаты разразится нешуточная война за право голоса. Поэтому темнокожий лидер лишь обошёлся злым взглядом и пренебрежительно не кивнул мне в знак приветствия.

Козёл.

– Постепенно иду на поправку. Клинт сказал, что ещё месяц и встану на ноги. Может даже меньше.

– Это хорошо. Ньют, ты знаешь, что недавно проводился Сбор по поводу тебя?

– Да, мне Ками говорила об этом.

«Да, сукин сын, я говорила ему и дала право знать, что решается его судьба, в отличии от тебя, ублюдок» – чуть не крикнула я в лицо сморщегося глэйдера и ехидно улыбнулась, замечая его покосившийся взгляд.

– В общем, я тебя назначил своим помощником. Отныне после травмы ты не сможешь бегать как раньше, поэтому остаешься в Глэйде и являешься моей правой рукой.

Ньют привычно нахмурился и облизнул губы, смотря на Алби исподлобья. Да, лидер умеет давить на зажившую рану настолько, что мне потом опять придётся выводить Ньюта на берег, потому что он всегда захлёбывается болью, когда осознаёт, насколько был неправ и что струсил, бросив друзей на произвол.

Я тоже недоверчиво нахмурилась и скрестила руки на груди. Правая рука? Зачем это? Чтобы он гуськом ходил за лидером или чтобы тот присматривал за ним?

– Это чтобы следить за мной, да?

Я улыбнулась: обожаю Ньюта за то, что он умный не по годам. Всегда был. И есть.

Сразу после вопроса, Алби поник, что выдало его последующее вранье – глэйдер встал со стула и посмотрел на Ньюта сверху вниз.

– Нет. Просто появилась новая должность. И ты примешь её, хочешь ты того или нет.

– Но…

– Мля, Ньют скажи спасибо, что я тебя не выпер отсюда вместе с твоей подружкой. Кстати о ней, – лидер развернулся ко мне и зло стрельнул взглядом, – ты когда на должность вернёшься? Думаешь, тебя тут содержать добровольно будут? Хочешь жрать – иди работать, самое первое правило, если чья-то тупая башка забыла об этом.

– Алби, не говори так с ней.

– Заткнись, Ньют. Ты, девчонка, будешь отрабатывать каждую секунду проведённую не за рабочим местом, усекла? Нет, даже так: пожрать получишь только после того, как выполнишь весь объем проебанной работы. Ньют, ты понял меня. Девчонка – не жди, что я тебя пожалею.

Я хмыкнула и даже не подняла взгляд на говорившего, вытаскивая грязь из-под ногтей.

– Я ничего подобного не жду, Алби.

– И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Пошёл нахер.

Подобные перепалки не были для меня в новинку, ненависть у нас была взаимной и каждый смаковал её при любой выпадавшей возможности.

Спустя ещё месяц я стала реже видеться с заметно выздоровевшим Ньютом, который теперь мог спокойно приподнимать и сгибать ногу, но не вставал пока самостоятельно. Клинт прогнозировал, что спустя пару недель будет заниматься зарядкой для развития нервных окончаний, чтобы ноги привыкали ходить, несмотря на то, какая эта будет походка – хромая или прихрамывающая, главное было то, что он будет в состоянии ходить. Я начала действительно работать, так как Фрай наверняка загнулся без помощи – как он сам выразился, работа продвигалась быстрее только тогда, когда на кухне появлялась женщина с больной фантазией. И это была я, и хотя мне это льстило, но и в какой-то степени, обижало, но это же Фрай, добрый и приветливо саркастичный Фрай, поэтому тут только стёб и никаких обид.

***

В один из моих теперь рабочих дней, я трясла намыленной задницей не только на Кухне, так как этот ублюдочный лидер приставил меня ещё и к Садам, и к Слоперам, а вечером я, подтерев слюну у рта, как бешеная неслась в Картографическую, так что этот месяц для меня был просто адским.

Несмотря на то, что работа была грязная, я нашла в ней определённые плюсы. К примеру, сегодня рядом со мной убирались в общей гостиной Хомстеда пару ребят, которые любили посплетничать, что ни день, так беспрерывные разговоры, из-за которых было тяжело сосредоточиться. Но, так как я мыла ковёр, тут ничего особо сложного не было, я прислушалась к разговорам на разные темы, но напрягла слух только тогда, когда разговор зашёл на тему бегунов.

– Эй, Дилан, прикинь, недавно стоял возле душевой, сушил голову полотенцем, тут слышу, бегуны зашли, кажись это были Минхо и Бен. И короче, они говорили что-то про дохлого гривера и ещё одного, который сиганул вниз с Обрыва. Прикинь?

Говоривший парень согнулся вдвое, намыливая грязные полы и одновременно разворачиваясь, чтобы переговорить с приятелем. Парень был невысокого роста, бирюзовая футболка не скрывала неразвитую мускулатуру, перевёрнутая кепка скрывала волосы цвета тёмного шоколада, но открывала большие карие глаза с золотыми крапинками, большой нос и тонкие губы.

– А что ещё говорили?

Другой парень был высокий и тощий шатен, который протирал пыль на подвесных полках, так как рост позволял. Он всё время щурился, голубые глаза еле были видны из-под тонкой щели, будто он не мог увидеть того, что лежало от него на расстоянии вытянутой руки. Похоже, очки здесь не предусматривались, и жалко парня, так и ослепнуть можно.

– Говорили, что будут проверять, возможно выход ближе, чем они думали. Коди, как ты думаешь, они его найдут?

Коди почесал лоб и устало опустил руки. Видимо, парень уже отчаялся что-то думать и предугадывать.

– Не знаю, но если, бегуны и даже сам Минхо в этом уверены, значит шанс есть. Давай, не будем тешить себя надеждой?

Глаза Дилана мигом растеряли весь свой прежний пыл, и парни продолжили каждый свою работу. Для меня же замелькала новая перспектива на горизонте – сегодня я должна переговорить с Минхо, как бы мне не хотелось этого.

А причиной стало то, что брюнет сам не хотел меня видеть и старательно игнорировал, даже когда мы были в одном помещении, за одним столом. В Картографическую я продолжила ходить по вечерам, но без доброго и снисходительного Ньюта, это место было не то. Теперь там были злые и потные парни, которые хотели побыстрей закончить, свалить в душ, поесть и лечь спать. Поэтому, когда все расходились, мы с Куратором оставались один на один, я перепроверяла все нарисованные карты, так как за два месяца изучила расположение стен как свои десять пальцев. Куратор же маялся из угла в угол, потому что свою работу он уже закончил, спустился в смежное помещение – Оружейную – и натачивал ножи. Не понимала, зачем он это делает, ведь может пойти по стопам остальных парней и уже лежать в спальном мешке. Но нет, Куратор оставался в помещении до последнего, то бишь пока я не уйду спать, предварительно заглянув к Ньюту.

Также, у меня в голове поселилась ещё одна идея, как можно помочь бегунам.

***

Дождавшись вечера, я после ужина, захватив с собой бутыль воды для Куратора, привычно побрела к Западным Воротам: сегодня Минхо обследовал другое крыло Лабиринта, поэтому, чтобы не делать лишних кругов, пошёл по короткому пути. Бегуны должны были вернуться через час, я специально выбила у Фрая разрешение закончить пораньше, чтобы потом отработать в два раза больше.

Плюхнувшись задницей на остывшую зелёную траву перед бетонной вставкой с Воротами, я прикрыла глаза и вдыхала вечерний воздух, который был горазд прохладнее обычного. Выдохнув клуб еле заметного дыма, я сосредоточилась на собственных мыслях – мой план заключался в том, что я хотела связаться с Томасом, находящимся по ту сторону, который мог бы мне помочь хоть какими-то подсказками, но излишне я не тешила себя надеждой, всё это ведь тест, и ребята должны его пройти собственноручно, чтобы те внизу получили свои грёбанные реакции на Переменные.

– Томас?

Нахмурившись, я сосредоточилась на голосе парня в моей голове, чтобы активировать те чипированные центры головного мозга, отвечающих за ментальную связь.

– Томас?

Голова начала взрываться искрами, совсем как в первый раз, когда я только поняла, что могу общаться с кем-то в голове. Виски начали бешено пульсировать, кожа покрылась мурашками, в горле поселилось неприятное чувство тошноты. Но в итоге я слышу:

– Вызывала?

– Да. Томас, слушай, ты не мог бы мне помочь?

– Смотря чем?

Я вдохнула и выдохнула, сжав кулаки.

– Скажи мне, где находится выход.

В голове поселилась удручающая пауза. Такое ощущение, будто он прервал связь, я просидела минуту, смотря на Западный вход в Лабиринт, не выказывая своё состояние ничем иным, как подрагивающими пальцами рук. Я уже хотела чертыхнуться, как услышала хриплый ответ.

– Не могу, Камилла, прости. Ты ведь сама понимаешь, что это специально задумывалось, чтобы получить реакции на происходящее. Если бы это была просто игра, мы бы им рассказали, где выход, и они бы ничего не показали в анализах. А так, матрица потихоньку складывается, Камс. Извини.

– Хорошо, тогда дай мне хотя бы маленькую подсказку, Том.

Вновь повисла пауза. Мне казалось, что если Томас даст мне хотя бы одну наводку, я смогу обмозговать и помочь ребятам. Потому что это невозможно больше находится здесь. Точкой отсчёта для меня стал прыжок Ньюта, и я решила, что нужно не оставлять в этот раз всё на самотёк. Если я действительно что-то знаю и имею связи для этого, то я должна отдаться делу по максимуму.

– Томас?

– Обрыв. Это всё, что я могу сказать. До связи, Камс.

– Спасибо.

– Да не за что.

Я вздрогнула и подняла затуманенный взгляд наверх: надо мной прозвучал хриплый голос Куратора бегунов, который жадно вдыхал воздух и пристально осматривал меня с ног до головы напущено равнодушным взглядом. Холод в его глазах был почти ощутим, и в глубине души я недоумевала, что успела причинить ему такого, за что бы он на меня так смотрел. Чёрная майка была на нём в облипку, пот струился крупными каплями по взмыленному лицу, крупным бицепсам и закатывался в ворот по оголённой шее. Ветер трепыхал его и мои волосы, обдавая нас прохладными волнами.

Оглянувшись и встав на ноги, я поняла, что кажется пропустила возвращение бегунов и закрытие.

– Минхо.

Я подала брюнету бутыль воды, а он резко развернулся и прошествовал к Картографической. Подогнув губы, я пошла за парнем, намереваясь достать его расспросами.

– Минхо.

За нами хлопнула тяжёлая дверь Картографической, мы пришли самые первые.

– Минхо.

Он прерывистыми движениями достал из чёрного рабочего рюкзака ручку и всё тот же чёрный блокнот, в которые делал записи в Лабиринте. Игнорируя меня, начал выводить линии сегодняшнего сектора. Не замечал он моё присутствие так естественно, будто меня в помещении действительно не существовало. Пламя ярости внутри меня обжигало горло, чтобы я крикнула в лицо этому засранцу, что нам надо поговорить. Однако, жар успокоился, так как в Картографическую ввалились остальные бегуны, поэтому пришлось повременить.

Спустя час, последний бегун сдал лист и устало попёрся в душевую. Я защелкнула затвор на двери, чтобы он уж точно не сбежал и повернулась к Минхо, скрестив руки на груди. Брюнет облокотился о стол руками и нависал над всеми рисунками, сотворёнными его подчинёнными.

– Минхо, нам нужно поговорить.

Парень закатил глаза, но продолжил стоять особняком. Я подошла к нему и облокотилась бедром о деревянный рабочий стол.

– Ты меня слушаешь?

Парень поднял на меня уставшие глаза: сквозь узкие щели его натурально очерченных глаз были видны лопнувшие капилляры, мешки под глазами и осунувшееся лицо. Я смягчилась, смотря ему в глаза и положила руку ему на затылок.

– Расскажи.

Я притянула к себе юношу и обняла его за шею, заставив его, сильно нагнувшись, уткнуться мне в плечо и постепенно гладила его на время рассказа. Минхо абсолютно не возражал, безвольной куклой падая мне в раскрытые руки, обдавая мою шею тяжёлым дыханием и обнимая мою спину двумя руками, крепко накрепко прижимая к своей горячей груди.

– Вчера мы с Беном наткнулись на дохлого гривера, но не успели хорошенько его осмотреть. Решили сегодня вернуться и проверить его, а этого дохляка уже не было на прежнем месте. Сначала мы подумали, что причина это расположение стен, но весь прикол в том, что сегодня конец месяца, и стены со вчерашнего дня стоят на прежнем месте в течении недели. Значит эта тварь сбежала или его принесли в другое место свои же, я не знаю. Мля, там такая херня творится! У меня в голове не складывается, хотя я чувствую, что всё тут как дважды два.

– Слушай, а что с Обрывом? Вы его проверяли на наличие выхода?

– Нет, Обрыв точно не подходит. Это же просто пропасть, обладающая оптической иллюзией.

– Это как?

– Это так: ты кидаешь какой-то предмет, камень, допустим, и воздух будто поглощает его, звука падения или как он летит ты не слышишь. Вообще.

Я задумалась. Если это оптическая иллюзия, возможно, что за иллюзией скрывается какой-нибудь тоннель? Или лифт, не знаю, лестница. Вот же чёрт, Минхо прав, тут реально какая-то херня творится!

– Ты правда проверял?

– Ага.

Минхо отстранился и посмотрел на меня. Я же пребывала в глубокой задумчивости, и мысль, что необходимо повторно сбежать в Лабиринт к Обрыву, чтобы уж наверняка проверить, выбивалась среди общей колеи мыслей и привлекала меня всё больше. Отвлеклась я только тогда, когда почувствовала чужие губы на своих. Брюнет целовал меня исступлённо, властно и жадно, будто выпивая из моих губ всю кровь. Я обняла его за шею и, приоткрыв рот, впустила его горячий язык. Рваные выдохи и стоны вырывались с моей груди, ноги подкосились от жаркого поцелуя и переплетения языками, что Минхо сжал мою талию двумя руками и посадил на стол, раздвинув мои ноги коленом и вставая между ними. Я насторожилась, так как не предусматривала возможности моего первого секса на столе, поэтому решила прекращать этот беспредел, как только возбуждённое дыхание Минхо коснулось кожи над ухом, зубы прикусили нежную кожу, руки нетерпеливо сжали грудь под слоями майки и толстовки, на шее остались влажные следы от его губ, а горячий язык скользнул в ключичную ямочку.

– Минхо, прекрати.

Парень пропустил мой шепот сквозь уши, не вдаваясь в моё хриплое бормотание, продолжая кусать мою шею. Я оттолкнула его кулаком в грудь и увидела совсем другого Минхо: разгорячённого, возбуждённого, жадно вдыхавшего воздух и зверски напряжённого в штанах. Второй раз в жизни мне стало страшно, потому что я подумала, что сейчас ему никто не встанет на пути, чтобы разорвать на мне одежду и…

– Возьми меня с собой завтра.

Я буквально прохрипела ему эти слова в лицо. Минхо нахмурился и отвернувшись, чертыхнулся.

– Ты больная, да?

– Возможно. Но Минхо, прошу тебя! Только один раз, я хочу посмотреть на это собственными глазами.

– Нет.

Он подобрал рюкзак и злой как чёрт направился к выходу. Я успела проскользнуть мимо его руки и встала между ним и дверью, вплотную оказавшись рядом с его грудью. Парень опустил голову и взглянул на меня, как на конченную шизуху.

– Милла, «нет» означает «нет».

– Пожалуйста. Я… вспомнила кое-что.

Минхо озадаченно замер, упёр одну руку в стену паралельно моей голове и вопросительно посмотрел в ответ. Убрав запутавшиеся в локтях волосы назад, я вдохнула побольше воздуха и подняла голову.

– Разгадка может быть в самых неподобающих вещах. Подумай сам, если вы прочесали все сектора каждого месяца «от» и «до», а Обрыв так и остался неисследованным, то может стоит положить глаз на разгадку именно этого места?

– Что ты вспомнила?

– Ничего незначительного, только то, что Обрыв здесь не просто так.

Минхо долгое время вглядывался в моё лицо, ища прогалину, но в итоге прикрыл глаза и убрал руку от стены.

– Я тебя понял.

– Так ты…

– Нет, Милла.

Я насупилась: чёрт бы тебя побрал, Минхо!

– Ну почему?

– Дай пройти.

– Почему?

– Милла, ты сейчас сорвёшь мне башню, и я тебя оттолкну совсем не по-джентельменски.

– Толкай тогда, потому что я решительно не понимаю, в чём затруднение взять меня с собой.

– Да потому что там охренеть как опасно, где-то бродит недосдохшее отродье Ада, а ты туда полезешь со своим наивным сладким личиком, сверкать задницей перед этими тварями! Нет, я сказал. И отойди нахрен.

Я скрестила руки на груди и нахально взглянула в глаза злому Минхо. Я понимаю, что действую на нервы, но я должна добиться своего. По-другому никак. Минхо вздохнул и перекинул меня через плечо, открыл дверь и аккуратно поставив на землю, быстрым шагом пошёл в душевую. Я не успела ничего сообразить, поэтому только вздохнула и направилась туда, где мне всегда рады – к Ньюту. Потому что после обжигающего холодом Минхо, мне надо хоть немного ласкающего тепла Ньюта.