Текст книги "Долог путь к свободе (ЛП)"

Автор книги: yunmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Гормогон? – спросил он. – Как в рапорте для Штраусс, который был нужен полгода назад? – Хотч кивнул. – Господи боже, как она еще на воздух не взлетела, не получив его?

– Дело не в этом: то, чего хотела Штраусс, он отдал сразу же, – объяснил Хотч. – Именно этого я и боялся, Дэйв – что его затянет это дело. Он уверен, что этот Эдди невиновен.

– Но парень сознался во всех обвинениях, – Росси на минуту замолчал. – И я знаком с той командой: если бы судебные доказательства оказались неполными, они бы это дело в щепки разнесли. Что же, блин, обнаружил Рид?

– Вряд ли что-то кроме неопределенного ощущения, что концы с концами не сходятся, – сказал Хотч, глядя, как его коллега листает материалы дела. – То есть, для меня в этом деле не было никакого смысла, но судмедэксперты все отлично увязали, так что мы и не заглядывали в него. Слишком много всего.

– Думаешь, Рид что-нибудь найдет?

– Думаю, что если кто-то и может найти недостающий фрагмент в этом деле, то только он. Но не хочу потерять его в процессе.

Росси переглянулся с Хотчем.

– Ты уже говорил с ним об этом, верно, Аарон?

– Разумеется. Но тогда он выразился вполне определенно. Сказал, что будет заниматься этим в свободное время, так что это никому не повредит.

– Опасный это путь, и ты это знаешь.

Хотч вздохнул.

– Знаю. Но Рид идентифицирует себя с этим пареньком. Очень тяжело сказать ему «нет».

Особенно, когда Рид смотрел на него, оценивая взглядом, говорящим: «Что, если бы я оказался замешан в этом бардаке? Разве ты бы не хотел, чтобы кто-то вытащил меня?» – и Хотч знал, что он прав.

========== Глава 3. Осторожно, но верно ==========

Комментарий к Глава 3. Осторожно, но верно

В которой Зак допускает промашку, Рид замечает это, а вся команда ОПА вовлекается в дело (и вдобавок заказывает еду на вынос).

Зак совсем привык к к тому, что к нему заглядывает доктор Рид, и вскоре дни его визитов стали для него лучшими днями каждого месяца. Они нарушали монотонность существования в дурдоме – а это было нужно Заку больше, чем что-либо, особенно теперь, когда Ходжинс и Энджела – единственные, кто приходил к нему постоянно, – были во Франции.

А Спенсер – Зак про себя начал называть его именно так, хотя не мог пока набраться храбрости и назвать его так в лицо, придерживаясь во время бесед официального «доктор Рид», – на самом деле приносил с собой интересные вещи. Новейшие инженерные разработки, журналы, сборники; похоже, Спенсер как-то договорился с персоналом, чтобы ему разрешили это приносить, хотя Зак все равно не мог оставить эти вещи себе. Но это не играло роли, так как Спенсер всегда читал их до прихода, чтобы выделить самое важное, а посещения длились достаточно, чтобы Зак успевал все прочесть.

Сегодня Спенсер принес сборник статей по физике. Вряд ли Зак схватил бы их первыми в магазине, но стоило признать: они были интересными. За ними последовали домыслы о том, что обнаружится в образцах, взятых «Кьюриосити» на Марсе. Однозначно, Спенсер знал об этом гораздо больше, чем Зак.

Он раздумывал, не будет ли дурным тоном попросить принести в следующий раз что-нибудь математическое. Чем дольше Зак сидел в психушке, тем больше утешения находил в математике. Всегда был правильный ответ. И это не менялось. В математике была простота, и логика, и все то, по чему Зак тосковал.

И все же Зак беспокоился. Хотя во время споров Спенсер проявлял свой обычный энтузиазм, его явно что-то тревожило. Но Зак не был профайлером – он даже обычные социальные ориентиры не замечал и не считывал, – так что понятия не имел, в чем дело. Любопытствовать казалось неправильным. Спенсер не особенно делился тем, что происходит в его жизни. Так что Спенсер о Заке знал до ужаса много, а тот о своем друге не знал почти ничего. (Не то чтобы Зака такая договоренность расстраивала. Он знал, что для Спенсера это просто работа. Или, по крайней мере, все началось именно так. Зак не был уверен, что все идет так же и сейчас.)

– Зак?

Его выдернуло из раздумий. Судя по выражению лица Спенсера, Зак ненадолго отключился. Обычно такого не бывало, наверное, это мысли о Спенсере отвлекли его.

– Прости.

Рид с легким беспокойством окинул своего собеседника взглядом, поскольку невнимательность была Заку несвойственна, но решил не придавать этому особого значения. Он потянулся, чтобы заправить прядь за ухо, но тут же вспомнил, что у него теперь достаточно короткие волосы и этого можно больше не делать. Рид ненадолго задался вопросом, насколько еще останется эта привычка, но потом решил, что внимание стоит сосредоточить на текущем разговоре.

– Ты не против, если сегодня мы еще немного побеседуем о Гормогоне?

Зак, к его чести, и глазом не моргнул в ответ на такую мысль.

– Меня это не слишком отвращает, доктор Рид.

Как же трудно было так его называть!

– Помни, ты можешь не отвечать, если не хочешь. – Потому что, пусть Риду отчаянно хотелось получить ответы, их с Заком отношения оставались достаточно хрупкими, и сломать их некорректным вопросом не хотелось. Зак согласно кивнул. – Как был убит мистер Портер?

– Заколот в сердце. Я убил его.

Рид отметил то, как Зак выделил фразу, но не стал на этом останавливаться.

– Какое использовалось оружие?

– Нож Гормогона. Мы заметили, что он использовался и при убийстве других обнаруженных нами жертв. Джейсон Харкнесс совершил самоубийство с его помощью.

Голос Зака звучал бесстрастно. В нем не осталось ни грамма прошлого воодушевления. Зато была какая-то отстраненность.

– Итак, ты взял нож и заколол им мистера Портера в сердце?

– Верно. Мы уже это обсуждали. – Разумеется, Рид был в курсе и этого момента, и того, что Зак испытывает к разговору отвращение. Но знал и то, что надо продолжать тщательно изучать детали дела, чтобы найти упущенную.

– Знаю, Зак. Где он был, когда ты убил его?

– В его доме. В его кабинете. Он как раз начинал работать с документами. – И снова та же самая отстраненность. Скорее бесстрастная аккуратность наблюдателя за местом преступления, чем страстные эмоции совершившего это преступление.

– Что ты чувствовал?

– Что, прости? – Зак выглядел слегка шокированным.

– Что именно ты почувствовал, когда заколол мистера Портера?

– Ничего. Его убили ради высшей цели. Так сказал мне Повелитель. В то время я в это верил. – А теперь такая странная реакция, хотя чего-то подобного Рид и ожидал от Зака. Но в более широком плане что-то не вязалось. Большинство убийц признаются, что чувствуют от убийства или кайф, или глубокое раскаяние. Психически вменяемые убийцы, в основном, а Зак к ним и относился. Рид не считал, что его неверное суждение обо всей затее Гормогона делало Зака неадекватным.

– Ничего? – Рид не ожидал никаких прояснений по этому вопросу от Зака, но попытаться все же было можно.

– Целью его смерти было завершение миссии Гормогона. Не было никакого смысла чувствовать что-то по этому поводу.

Казалось, Заку очень неприятно обсуждать все дело. Рид видел: граница того, что можно было сегодня выведать, уже достигнута.

– А сейчас?

– Я понимаю, что действовал неправильно.

Нечто большее, чем логическая ошибка, решил Рид. Хотя на вопросе стоит сосредоточиться в следующий раз.

– Все хорошо, Зак, я не собираюсь больше тебя расспрашивать. – И, пока Зак старался сохранить свой обычный стоицизм, Рид заметил облегчение в его взгляде.

– Спасибо, доктор Рид.

То была почти что улыбка.

***

Вся эта свистопляска с делом Гормогона начала по-настоящему бесить Рида. Вне всякого сомнения: крайне маловероятно, что Зак действительно убил имиджмейкера, но доказательств обратного не было. Фактов не хватало даже на то, чтобы начать пересмотр дела. (И того факта, что Зак не подходит под профиль. Они ошибались и раньше. Всегда бывали исключения. От Зака бы попросту отмахнулись, сославшись на это.)

В любом случае, Рид не мог сосредотачиваться на Заке. Приходилось расследовать дела, делать заключения, заполнять документы. Рид взял кофе и теперь устроился за столом, глядя на груду появившихся на нем папок. Он уже собирался протянуть руку и взять одну из них – начать рабочее утро, – но голос, прозвучавший позади, вспугнул его.

– Доброе утро, Рид. – Это была Эмили. К несчастью, Рид ее совсем не ждал и, оборачиваясь, сбил на пол всю груду папок. – Извини, не хотела отвлекать тебя от утренней работы, – извинилась Эмили.

Рид оценил ущерб. Все в порядке. Собрать все труда не составит.

Затем он вспомнил. Голос Зака. «Он как раз начинал работать с документами». И фотографии с места преступления – стоило признать, сделанные бог знает как давно после преступления – и чистый стол. Аккуратно сложенные документы. Слой пыли на них свидетельствовал, что их не касались с момента убийства. Отпечатки на документах принадлежали только Портеру.

Портер даже не начал разбирать документы, когда был убит.

Зак ошибался.

И Зак не ошибался. Просто не ошибался. И не лгал; ему вообще не было смысла это делать.

Зака не было там в ночь убийства.

– Он этого не делал! – выдохнул едва слышно Рид.

– Кто не делал, Рид? – Эмили обеспокоенно глянула на него.

– Зак, – ответил, медленно поднимаясь на ноги, Рид. – Извини, нужно кое-что проверить.

В конце концов, все документы по делу Гормогона лежали в хранилище, и нужно было их проверить. Удостовериться, что все обнаруженное действительно складывается.

Выходя из оперзала, Рид не обращал внимания на взгляды сокомандников. Пожалуй, он немного дергался, пока ждал лифта, и еще сильнее – внутри. Все свелось к медленному перекатыванию с пятки на носок, но куда сильнее, чем обычно.

К счастью, работники архива знали Рида, и нужные документы оказались почти под рукой. В обычной ситуации он бы занес документы наверх, но сегодня терпения на это не хватило. Рид бегло просмотрел фотографии с места преступления, снятые в кабинете мистера Портера: все верно, никаких признаков, что тот начал разбирать документы до того, как на него напали. Ясно, что он вошел в кабинет – на полу, отмечая место короткой борьбы, виднелись потертости. Кровавый след, правда, вел прочь из кабинета, а объем крови свидетельствовал, что ранение не смертельно.

В отчете криминалистов было отмечено, что Портера убили в кабинете. Судя по следу, в здании находился один подозреваемый; но в кустах около строения кто-то топтался, значит, подозреваемых было несколько – или, как признали криминалисты, один подозреваемый устроил на территории несколько засад.

Разумеется, ни отпечатков пальцев, ни следов ДНК не нашли, но, закончив изучение отчета судмедэкспертов, Рид удивился, что и других следов не отыскали тоже. Зак рассказывал об умении Ходжинса обнаруживать и увязывать вещественные доказательства. Удивительно, что здесь, кажется, никаких попыток найти улик не делалось.

Рид признал, что недостаточно пристально изучил отчет судмедэкспертов. Единственное, что в этом отчете было несомненным, – это вещественное доказательство против Зака, а учитывая, что все его коллеги – судмедэксперты, можно было представить, как тщательно они копались в уликах, пытаясь найти хоть малейшие следы невиновности (по крайней мере, частичной) Зака.

Позже и ему придется покопаться в уликах. Предпочтительней вместе с экспертом. Потому что, пусть Рид и был хорош в этом – пожалуй, он был лучшим в команде, и потому на него постоянно взваливали оценку результатов вскрытия или трактовку обрывочных улик, – но в действительности у него была другая специализация.

Хотя для начала нужно наведаться к одному психологу. Наверняка за три года Зак допустил не одну промашку.

***

Поиски доктора Свитса заняли больше времени, чем стоило. На пару часов, но все же. Информация о том, что отпуск у психолога был пять месяцев назад, не помогла. Зато помогла вербовка в свои ряды Гарсии: Рид выяснил, что бродячий психолог Зака подвизался музыкантом в одном баре в центре. К счастью, он все еще был в Вашингтоне. Чудеса случаются.

Когда молодой человек вошел в бар, Свитс сразу его заметил. Он выглядел пугающе неуместно. Высокий, с нескладными конечностями и потрясающе похожий на некоторых ребят из бойзбэндов, которые показывала ему Дейзи. С другой стороны, кардиган и строгая, застегнутая на все пуговицы рубашка свидетельствовали, что он, скорее всего, не из группы. Открыто висящий на поясе револьвер – наверняка многие ставили под вопрос и мужественность этого парня, и его способность пристрелить говнюка, – только подтверждал это свидетельство. На значке, висевшем на поясе, значилось «ФБР». Однако это все равно никогда не помогало.

Но он, прежде чем подойти, хотя бы дождался, пока Свитс закончит играть.

– Прошу прощения, – сказал он, и Свитс поднял голову. – Мы можем поговорить наедине?

– Там, в углу бара, есть сравнительно тихий уголок, и нас не побеспокоят.

Молодой человек согласно кивнул и последовал за Свитсом. Они скользнули в кресла, и оказалось, что они сидят друг напротив друга.

– Думаю, вы задаетесь вопросом, кто же я такой? – Свитс кивнул. – Я – доктор Спенсер Рид, – сказал парень. И это многое объясняло. Частый гость Зака из ОПА.

– Лэнс Свитс, – устало представился Свитс. Честно говоря, ему не хотелось тратить на это время. И все же, причин грубить пока не было.

Свитс глубже устроился в кресле.

– Вы пришли ко мне с какой-то определенной целью?

– Да, – ответил Рид. – Вы знаете, что Зак на самом деле не сумасшедший, так?

О. Хорошо.

– Конечно. – В конце концов, Свитс был единственным, кто с самого начала был против того, чтобы Зака объявили безумцем. – Спасибо, что подыгрываете мне в этом.

Он читал отчет Рида по поводу Зака, в котором описывалось, что тот демонстрирует сверхсильную паранойю и бред. Отчет описывал Зака почти как параноидального шизофреника, хотя в нем и не упоминался этот термин.

– Без проблем, – ответил Рид. – То есть, должна быть причина, по которой вы удерживаете блестящего молодого человека под замком и уверяете всех в его безумии, верно, и кто знает, что произойдет, если кто-нибудь узнает, что все это на самом деле фарс?

Черт. Зак не упоминал о свирепости, которой обладал этот молодой доктор.

– Признание Зака невменяемым было частью сделки с Кэролайн Джулиан в обмен на полное содействие в деле Гормогона.

– Ага, конечно. – Рид его проигнорировал. – Вы все убедили его, что тюрьмы ему не пережить, и будет лучше, если он проведет остаток жизни в том месте. – Свит слышал нарастающее презрение в голосе Рида. – Особенно учитывая, что он никого на самом деле не убивал.

В ответ Свитс сделал попытку сдержать мимику, и, кажется, по большей части преуспел.

– Улики и полное признание говорят о другом.

– Нет вещественных доказательств того, что Зак присутствовал при убийстве имиджмейкера. На самом деле, они указывают на обратное. – Очень самодовольный: единственный термин, которым стоило бы описать, как выглядел Рид. – А признание – неправда, и вы это знаете. Зака не было в той комнате. – Свитс открыл рот, чтобы заговорить. – Даже не думайте попытаться солгать мне, помните, чем я занимаюсь.

Сдаваясь, Свитс выдохнул.

– И давно вы знаете?

– Подозревал с момента первой встречи с Заком, но вы только что это подтвердили. – Свитс потрясенно смотрел на него. – Вас не удивило то, что он никого не убивал. И вы пытаетесь убедить меня, что доказательства указывают на обратное. Если бы вы считали, что Зак это сделал, то просто опровергли мое утверждение о его невиновности.

– Он сказал мне об этом спустя пару месяцев в «МакКинли» и немедленно упомянул о врачебной тайне. Зак не хотел, чтобы доктор Бреннан или Бут узнали.

– А они действительно считают, что он убил имиджмейкера? – недоверчиво уточнил Рид.

– Думаю, если ты однажды признал, что твой друг помогал серийному каннибалу и подорвал себя, чтобы сбить со следа, убийство не воспримут как нечто слишком ужасное.

– Гораздо более ужасное, чем им кажется. – Рид тяжело посмотрел на него. – Почему он все еще там?

– Вы профайлер. – Острого взгляда в ответ было достаточно, чтобы Свитс продолжил: – Зак убежден, что миру лучше без него, и он ни для чего не годен. В любом случае, – продолжил Свитс, – он все равно столкнется со множеством уголовных обвинений. Пособничество в убийстве, для начала.

– Препятствование федеральному расследованию, преступная небрежность, глумление над останками. Обвинение может приплести еще и парочку обвинений в мошенничестве и сокрытии улик, кроме всего.

Свитс кивнул.

– В любом случае ему грозит тюрьма. Он заинтересован в том, чтобы оставаться там, где сейчас. А чтобы заново открыть дело, вам нужно что-нибудь крупное.

– Я найду. Хороший адвокат отмажет Зака от мелких обвинений. Я не могу оставить его гнить там, зная, что он невиновен!

Свитса поразила страсть в голосе Рида.

– Он знает, что вы этим занимаетесь? – спросил он.

– Нет.

– Знаете, надо бы сказать ему. —Хотя Свитс и не сомневался, что дело Зака в надежных руках, он знал и то, что это может причинить кому-то боль. И будь он проклят, если это снова окажется Зак.

В ответ Рид один раз наклонил голову, кивая.

– Скажу.

В конечном счете, многое осталось недосказанным. Рид собрал вещи и выскользнул из кресла, оставив Свитса сидеть под тусклыми лампами бара. Свитс проводил его взглядом.

Ну, по крайней мере он больше не тащит груз знания о невиновности Зака в одиночку.

***

Рид занял конференц-зал. В оперзале Морган подошел к Эмили, присел на стол Рида, и они вдвоем то и дело поглядывали в сторону конференц-зала, пытаясь понять, над чем же работает Рид. Утром он удрал, потом вернулся и, не сказав ни слова, перетащил туда стопку за стопкой свои коробки с папками, после чего закрылся внутри.

– Где Рид? – Вернулся Хотч, кажется, с совещания, и присоединился к Моргану и Эмили.

Они оба указали на конференц-зал.

– Он уже час там торчит, – добавил Морган. – Сбежал утром куда-то, а как вернулся – засел там.

– Я видел. У кого какие мысли насчет причины? – спросил Хотч.

– Прентисс, ты с ним общалась, – подсказал Морган.

– Я просто сказала «доброе утро», – ответила Эмили. – А он, неуклюжий, умудрился свалить со стола половину папок. – Она еще ненадолго задумалась. – Но после этого он повел себя странно. Как будто о чем-то догадался. – И Морган, и Хотч не сводили с нее взгляда, пока Эмили вспоминала, что случилось этим утром. – Он сказал: «Зак этого не делал». – Морган только слегка растерялся, но Хотч забеспокоился, и Эмили заметила его беспокойство. – Это что-нибудь значит?

Хотч медленно кивнул.

– Закария Эдди.

– Как тот парень Гормогона?

– Да. Рид одержим этим делом с тех пор, как его отправили сделать по нему заключение восемь месяцев назад, – ответил Хотч. – Он убежден, что мистер Эдди не совершал убийства, в котором его обвинили и в котором сознался.

– Он восемь месяцев работает над этим? – изумилась Эмили.

– Я знаю, что он тщательно просмотрел все папки, еще когда они пришли, но не знал, что он до сих пор над этим корпит. – Знай бы о таком Морган, то помог бы.

– Между делами. Первоначальное дело крепкое, как бетон, настолько, что оно и в суд не попало, особенно с полным признанием от мистера Эдди. Рид допрашивал его, чтобы попытаться найти в его деле дыру, – ответил Хотч. – Думаю, нам стоит взглянуть на то, что он обнаружил.

Согласно кивнув, Морган и Эмили поднялись за Хотчем по лестнице, прошли мимо кабинета. И остановились возле дверей в кабинет Росси, чтобы Хотч мог объяснить ведущему профайлеру, в чем дело. Росси немедленно вскочил и пошел с ними.

Когда все вошли, Рид как раз расшифровывал свои давнюю беседу с Заком и переносил ее на стенд.

– Рид? – Хотчу пришлось окликнуть самого младшего из их команды, потому что он даже не обернулся. Остальные, по горло ухнув в информацию, просто разглядывали оперативные стенды – Рид всюду натыкал записи. Здесь было много всего.

Рид обернулся и окинул их взглядом.

– Он этого не делал, Хотч. Зак. Он не убивал имиджмейкера. Я в этом уверен. И не просто потому, что не подходит под профиль, хотя он не подходит совершенно. Есть и другие детали, которые не сходятся.

– Рид! – Хотч поднял руку, останавливая юного гения. Он знал: если дать Риду возможность, он начнет перечислять все доказательства, а в этом не было необходимости. – Давай сначала, пожалуйста. Остальные знакомы с делом гораздо меньше, чем ты.

– О! Конечно. – Рид подошел к главному стенду. – Это доктор Закария Эдди, работавший ранее на судебно-медицинскую лабораторию института Джефферсона. Три года назад он признался в содействии серийному убийце, известному как Гормогон, который, чтобы собрать серебряный скелет, убил восьмерых. – Рид указал на фотографию скелета, потом махнул в сторону профилей жертв. – О существовании Гормогона впервые стало известно, когда череп, сброшенный с путепровода, отскочил от мусоровоза. Череп идентифицировали: он принадлежал пропавшему скрипачу Гэвину Николсу, и это открытие привело к хранилищу Гормогона.

Соседний стенд был целиком посвящен найденному в хранилище, и он целиком приковал внимание команды.

– Грандиозно! – пробормотал Морган; было ясно, что все остальные согласны с ним.

– Расположение хранилища, а также отметины на костях, по которым определили, что у помощника Гормогона в зуб имплантирован бриллиант, привел их к подозреваемому – Джейсону Харкнессу. Той ночью его нашли мертвым в тюрьме – и сочли симуляцией самоубийства. Тело было найдено в позе «сына вдовы», и в такой же позе находились скелеты.

– Скелеты? Множественное число? – спросил Морган. Рид кивнул.

– Господи, – пробормотала Эмили себе под нос.

– В хранилище нашли надпись на древнегреческом. Она гласит: «Разве никто не поможет вдовьему сыну?»

– Это масонская мольба о помощи, – вставил Росси.

Рид снова кивнул.

– Так прояснился лейтмотив насчет сына вдовы. Все восемь жертв Гормогона были сыновьями вдов. Как и Джейсон Харкнесс, и мы подозреваем, сам Гормогон. Примечательно, что Зак им не был, – отметил Рид. – Гормогона назвали в честь антимасонской группы с тем же названием. Все его жертвы были связаны с тайными обществами, в основном – «Рыцарями Колумба».

– С каждой минутой все сложнее и сложнее, – вздохнул Морган и сел. Остальные последовали его примеру, поняв, что это может затянуться.

Сидя, они слушали, как Рид перечисляет факты касательно дела: коленные чашечки, которые прислали Бреннан, обнаружение второго скелета, нижнюю челюсть, ряд зубов, состоящий только из клыков, взрыв, устроенный Заком, кости мистера Портера, обнаруженные в Лимбе, и неожиданная догадка об участии во всем этом Зака. Как следы минералов в воде, в которой варилась нижняя челюсть, привели к Заку. Признание бедняги, представление его логической ошибки в истинном свете.

Потом в дверь конференц-зала постучалась Гарсия и спросила, знают ли они, который час; было куда позже, чем казалось. Хотч затребовал перерыв и оставил агентов – пошел пошарить в поисках кофе, а Гарсию попросил заказать еду на вынос. У него возник соблазн разогнать всех по домам – Хотч не сомневался, что дело может подождать до утра, – но Рид, судя по всему, был непреклонен, а злить его казалось не лучшей идеей.

Двадцатью минутами спустя они снова собрались в конференц-зале, на этот раз вместе с Гарсией.

– Окей, Рид, доказательство, что мистер Эдди невиновен, – потребовал Хотч.

– Гормогон одержим буквально всем. Всем – в смысле, хоть чем-то. Выбирал жертв, отвечавших определенной идеологии, и помощника тоже. Харкнесс идеально подходит под этот профиль. Первые преступления совершил еще подростком, потерял отцовскую фигуру, старшие легко им манипулируют. В обычной жизни он ощущал собственную неважность, и участие в убийствах, совершаемых Гормогоном, заставило его почувствовать, что его жизнь имеет высшую цель. Он демонстрировал склонность к психопатии.

– Зак не подходит под профиль ученика. Обе его родительские фигуры живы. Он вырос в счастливой, стабильной семье. Во время взросления он не сталкивался с серьезной травлей. Мать до сих пор присылает ему вязаные шарфы на каждое Рождество. Он не параноик. У него нет комплекса превосходства. С начальством у него тоже нет проблем: на самом деле, как раз наоборот. Тем не менее, им чрезвычайно легко манипулировать, а его уверенность пошатнулась после того, как его отстранили от несения службы в Ираке.

– Гормогону хотелось бы иметь ученика, который в первую очередь соответствовал бы природе его компульсивных желаний, а во вторую – находился бы полностью у него под контролем. Зак не подходит по обоим пунктам. Гормогон попросту использовал его ради доступа в институт Джефферсона.

– Доказательства вины Зака можно целиком возложить на эти манипуляции. Он солгал насчет челюсти. Он подстроил взрыв, чтобы отвлечь внимание и дать возможность украсть серебряный скелет. Пробрался в Лимб, чтобы спрятать кости и украсть зубы. Сварил нижнюю челюсть, чтобы срезать с нее плоть.

– Но Зак также признался в убийстве имиджмейкера, мистера Портера. И это признание – единственное свидетельство его вины. Когда я в другой раз заговорил с ним об этом, он ни разу не упомянул об убийстве в активном залоге.

Рид указал на доску, где был записан их разговор.

– Вот Зак говорит: «Он был заколот в сердце. Я убил его». Но он не идентифицирует себя с закалыванием. Просто берет на себя ответственность за его смерть. Даже когда я пытался вынудить его заявить, что он его заколол, Зак на самом деле так и не произнес этих слов. А его описание собственных чувств? Разве мы часто встречали подозреваемых, которые не чувствовали ничего – совершенно ничего! – при совершении убийства?

Команда знала, к чему он клонит. Убийцы, которые ничего не чувствуют, встречаются чрезвычайно редко и совершенно неспособны устанавливать любую эмоциональную связь – а Заку это не подходило.

– А потом – это. – Рид обвел строку, в которой Зак говорил про «работу с документами». – Вот таким криминалисты нашли кабинет мистера Портера. Никаких свидетельств того, что он работал с документами. Никаких папок, пролитых чернил из ручки, ничего. Зак цитировал мне мелочи из дел пятилетней давности. Не думаю, что он забыл, начал ли Портер разбирать бумаги или нет. – Скепсис команды буквально ощущался. – Эрго, его не было там во время убийства. Криминалисты определили, что на месте преступления был только один человек.

– И еще. Сегодня я ездил поговорить с его психологом. Он тоже уверен, что Зак невиновен. – Рид понимал, что нарушать врачебную тайну перед командой, наверное, не самая мудрая вещь.

– Тот, который продолжает подписывать все документы, в которых говорится о безумии Зака? – Казалось, Росси это совсем не убедило.

– Он всего лишь пытается помочь. – Рид не мог поверить, что выгораживает Свитса, и умоляюще взглянул на Хотча.

– Рид, то, что ты собрал, впечатляюще. Но у нас нет полномочий по этому делу. Это даже не дело. Оно закрыто. Мистер Эдди должен отказаться от своего признания, и нам нужен тот, кто определит его вменяемость.

– Как насчет изначального обвинителя? – спросил Рид. Он знал, что заставить Зака отказаться от признания будет нелегкой задачей. – Они могут заново открыть дело, если правильно убедить.

Лично Хотч думал, что это имеет мало шансов на успех.

– Кэролайн Джулиан. Она все еще в Вашингтоне. – Вся комната знала о ее репутации. Жестокая, но не настолько, чтобы допустить судебную ошибку. И, как сообщали, у нее была слабость по отношению команды Джефферсона.

– Тогда устройте мне встречу с ней, – сказал Хотч. – Завтра мы все проработаем профиль Гормогона и его ученика, а также Зака, чтобы можно было продемонстрировать, что он не подходит.

Все устало закивали. Подождать до утра казалось вполне верным планом действий. Все соглашались, что пора бы и отдохнуть и собраться снова назавтра, пораньше, чтобы подготовить профили до начала рабочего дня – раз уж это нельзя было считать делом, над которым они вроде как работают. Потихоньку все сотрудники ОПА рассеялись, и в зале остались только Рид и Хотч.

– Спасибо, – тихо сказал Рид.

– Нет проблем, – ответил Хотч. – Знаю, что ты усердно трудился над этим. Но, Рид, – он взглянул на младшего коллегу, – дела все еще в приоритете. Это дело закрыто, официально мы им не занимаемся, и, хоть мне и неприятно об этом говорить, пара недель или месяцев, или сколько еще это займет, не будут иметь разницы для мистера Эдди. Он добровольно сидит там уже три года.

– Знаю.

Рид действительно все понимал. Но еще и надеялся, что ничего важного не поступит, потому что вытащить Зака стало для него делом первостепенной важности. И все же Рид знал: на лучшее можно только надеяться.

========== Глава 4. Мы снова собираем команду ==========

Комментарий к Глава 4. Мы снова собираем команду

В которой Кэролайн Джулиан зовет «дорогушами» еще больше людей, Кэм страдает о том, как разбросало ее команду, а Венделл задается вопросом, почему в итоге ему вечно приходится иметь дело с безумным бывшим ассистентом.

Разумеется, удача ОПА никогда не улыбалась, так что следующим утром им подвалило дело. Короткое, правда: вернулись они на четвертый день, – но не очень-то хорошее. ОПА вызвали слишком поздно, чтобы это имело какое-то значение. Огорчительная и несчастливая правда.

Когда их самолет сел в Квантико, была уже ночь, так что Хотч разрешил всем прийти утром попозже, и вся команда приняла это известие с радостью.

И когда они вернулись в офис, их ожидала последняя стадия расследования: гора документов, которые надо было написать. Рид до нервного зуда хотел взяться за дело Гормогона, но все еще было нужно договориться о встрече с Кэролайн Джулиан. А команде – сложить в профиль всю информацию, которая была у них по Гормогону. О, и Риду еще нужно было сделать профиль на Зака. Не то задание, которого он ждал с нетерпением, хотя это и надо было сделать, чтобы вытащить Зака.

Крохотный вопрос – сообщить Заку о том, что они заново открывают дело, – на данный момент лежал в стороне. Когда до того дойдет, Рид перейдет этот Рубикон.

***

Кэролайн Джулиан растерялась, узнав, что кто-то из ОПА хочет встретиться с ней насчет Закарии Эдди. Она мирно и спокойно проводила время, ведь, раз уж Бут в Афганистане, с командой Джефферсона ей было нечего делать. Но она вызвала Свитса – бедный мальчик, кажется, слегка тронулся с тех пор, как Бут и Бреннан уехали, и, распрощавшись со всеми, устроился музыкантом в бар. Надо же! – который послушно объяснил, что этот самый доктор Рид встречался с Эдди в рамках оценки старых дел.

Услышав, что Рид уговорился о встрече с Кэролайн Джулиан, он немедленно связался с единственной оставшейся из команды Джефферсона и рассказал, что происходит.

И именно так они с Кэм оказались возле конференц-зала в здании Гувера, пока Рид представлял Кэролайн дело.