Текст книги "Любовь для чайников (СИ)"
Автор книги: Yukimi
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
========== Глава 1. ==========
– Слу-ушай… это кто такой? Страшный, блин.
– Да ну его, лучше не говори с ним, а то еще заведет в темный угол и изнасилует…
– Да от него даже аура исходит темная!..
Молодой человек медленно обернулся к говорившим и вперился в них не самым добрым взглядом, намекавшим, что кому-то пора заткнуться. Две девушки пискнули и вжались друг в друга, смотря на него со страхом. Впрочем, смотрели не зря – предмет их обсуждения действительно не походил на милого и доброго принца.
Достаточно высокий, постоянно с таким мрачным видом, словно его заставили съесть тарелку тараканов, с черными волосами, среди которых слишком ярко выделялись неестественно-белые и явно крашеные пряди. Сами волосы напоминали воронье гнездо – давно нестриженные и встопорщенные. Светло-серые глаза всегда холодно и раздраженно посверкивали, занавешенные длинной челкой (длинной исключительно потому, что стричь ее парню было лень), а пирсинг в брови и, кажется, сотню раз проколотые уши выдавали явное желание сотворить что-то со своей внешностью. Впрочем, татуированные руки каким-то непонятным абстрактным узором от локтей до запястий – тоже. А если прибавить ко всему этому трехдневную щетину, огромные черные наушники на голове, черную же толстовку с далеко не самой цензурной надписью на груди (ну, всего лишь «Ты – хуй», это же так невинно) и несколько цепочек, тянувшихся от карманов джинсов до ремня с массивной пряжкой в виде руки скелета, то образ нашего героя вполне можно уловить.
Вот такой он – суровый двадцатитрехлетний пятикурсник одного из самых престижных университетов, комсомолец, спортсмен и просто красавчик Кристиан Митц. Для немногочисленных друзей – просто Крис. Ну или Крисси – если уж совсем жить надоело.
– И как его только не выгнали еще? Неужели пять лет терпят? – только парень отвернулся, прошептала одна из девушек. Вторая покрутила пальцем у виска.
– Ты просто не представляешь, насколько у него влиятельное семейство!
«Да-да, влиятельное у меня семейство», – недовольно про себя буркнул парень, направляясь прямиком к своей цели – невысокому человеку с каштановыми длинными волосами, стоящему у окна и о чем-то треплющемуся со своими шалопаями-друзьями. Те, только завидев Криса, мигом ощерились, выказывая своим видом крайнее недовольство, но парню было как-то глубоко плевать.
– Пшли нахуй,– сразу и без приветствий сказал он. Знал, что отказать ему вообще очень сложно – и парни это знали тоже, потому что, зло поглядывая на брюнета, вяло попрощались друг с другом и расползлись.
– Э… привет? – единственный оставшийся паренек, являющийся целью Криса, тоже хотел было ускользнуть, но Митц попросту преградил ему дорогу, нагло и бесстыдно рассматривая. Тот в ответ слегка нахмурился, словно недоумевая. Брюнет чуть скривился и, внезапно схватив парня за руку, буквально протащил его через весь коридор, пинком открывая дверь и заталкивая свою жертву на лестничную клетку, где сейчас все равно никого не было. – Ауч!
– Ты, маленькое хуйло, помолчи, – даже не скрывая раздражения, прошипел Митц, нетерпеливым движением отбрасывая со лба челку и почти что вжимая паренька в стену, автоматически отмечая, что тот кусает губу. – Думаешь, я просто так через весь универ к тебе перся? – он вновь скривился, сплюнул в сторону и, подняв свои “металлические” глаза, внезапно резко выдохнул: – Ты, хрень… Я тебя люблю.
Паренек очумело уставился на возвышавшегося над ним старшекурсника. Именно возвышавшегося, потому что довольно высокий, но не высоченный, Крис нависал над Домиником. Шатен не был миниатюрным, но рост в 170 сантиметров серьезным не был, как бы этого ни хотелось.
Зелено-желтые, такие необычные в природе, глаза уставились на довольно-таки грубое лицо Митца. Тот продолжал молча и грозно всматриваться в парня.
– Э-эй, чува-а-ак, ты, это, отойди от меня, – Доминик ненавязчиво вырвал руку, которую Крис держал. – И вообще, ты кто? – он невинно уставился на мрачного парня вида “а-ля гоп-стоп”.
Только сейчас до Ника постепенно дошло, что ему только что сказали, и информация активно анализировалась в мозгу. А пока старшекурсник, которого, как приврал Доминик, он не знал, пугал его. Он не любил разборки, пусть даже это было признание… стоп, в чем?
Глаза расширились и снова уставились во весь упор на Криса.
– Ты, блять, тупой что ли? Реально не знаешь, как меня зовут? А мне-то казалось, что я тут ебаная знаменитость, – раздраженно выдохнул Митц и, отстраняясь от парня, уселся на окно рядом с лестницей, широко расставляя ноги и подпирая голову рукой. Поза вроде как расслабленная, да и до двери тут совсем идти недалеко, но было прекрасно ясно – один шаг в сторону, и он вновь схватит свою «жертву».
Впрочем, эта жертва явно никуда сбегать не собиралась – по широко раскрытым глазам и приоткрытому рту было понятно, что парень находится в совсе-е-ем таком небольшом шоке. Неужели доходило так медленно?
– Ротик захлопни, нет? – лениво посоветовал Крис, доставая из кармана жвачку и закидывая ее себе в рот. Нику не предложил – даже в голову не пришло это сделать. – И вообще личико попроще сделай, а то на дауна похож. Хотя, что так, что так – одна фигня… Кристиан я. И, блять, только попробуй посмеяться над моим именем – зубов сразу станет меньше.
Парень провел рукой по щетине и откинулся на окно, скрещивая руки на груди. Серые глаза нетерпеливо разглядывали стоящего перед ним парня.
– Ну? Слышал вообще, что я тебе сказал?
– Пфх, – о-очень тихо фыркнул Доминик, – пхф, – чуть громче, привлекая внимание Криса, – пха-ха-ха, – уже в голос засмеялся он, чуть закидывая голову назад и оголяя зубы. Из глаз потекли слезы – так всегда бывало, когда Ник смеялся от души. Он тут же спохватился, попытавшись зажать рот рукой, но ничего не получилось – смех продолжал литься, а Крис уже выглядел не просто мрачным, а бешеным.
– Прости-и-и, – проныл, задыхаясь от смеха, парень, чуть отходя назад, – но бля-я-я, а-ха-ха-ха.
Крис весьма «ласково» улыбнулся – с его-то лицом это походило на жуткую гримасу, которое ею и было, впрочем. Он плавно соскочил с подоконника, медленным шагом подошел к Нику… Кулак глухо врезался в стену рядом с головой смеющегося парня, что, однако, не помешало Нику продолжить ржать.
Из горла вырвалось угрожающее рычание.
– Ну ты точно тупой, сучонок, – уже даже по тону этого “демона” было понятно, что так просто теперь Доминик от него никуда не денется. Только если в виде трупа, но вряд ли он этого захочет. Вообще-то, Крис очень болезненно относился к насмешкам и вообще к юмору – он его попросту не понимал, а вот насмешников ненавидел. Особенно, когда дело касалось его имени.
Не то, чтобы оно брюнету не нравилось – очень даже наоборот, просто это имя ему ни капли не подходило. Особенное пресловутое «Крисси», как повадился его звать один лучший друг. И когда над ним смеялись… В общем, съезжал с катушек – мало сказано.
– Если ты сейчас не прекратишь ржать, я тебе такой пиздец устрою, что больше тебя никто не узнает, – наконец, весьма кратко пообещал Крис, мрачно пялясь на парня.
– Эй, ну серьезно, успокойся, – примиряюще ответил Ник, робко похлопывая по руке в нескольких сантиметрах от него. Он все еще икал от смеха, но уже стал до жути серьезным. – Что ты так завелся? Это же просто шутка. И твое имя нормальное, просто, не знаю, с чего меня так пробило… Я вообще неуравновешенный.
Ник криво улыбнулся. И правда, со стороны он мог бы показаться хоть ангелом, причем не вполне умным, но он умел быть серьезным. Правда, извиняться за свое поведение, когда его сносило, не получалось. А люди обижались, чаще те, с кем он не общался тесно. Близкие знали, что дурак – он и в Африке дурак и брать с него нечего. Что поделать, Доминик самовольно выстроил вокруг себя эту стену: глупо смеялся, шутил, смотрел широко и открыто, но, по сути, для него его желания были на первом месте.
И в данный момент он не хотел, чтобы вот так глупо на него обиделся человек, только что признавшийся ему в любви. Или же, чтобы тот не разбил ему нос, тоже малоприятно.
– Называй вещи своими именами: ты, долбоеб, – все еще кипя, прошипел Крис, свободной рукой неосознанно теребя серебряное колечко в мочке уха. Пускай остывал он долго, но сейчас старался держать себя в руках.
Вообще-то, насмешки были вдвойне обидней, потому что парень дико волновался, что не скажешь по его виду. Даже не потому, что он признавался в любви парню – с этим-то как раз проблем нет, с кем он только не спал за свои двадцать три года. Проблема была в том, что он вообще признавался В ЛЮБВИ. Для такого, как Крис, уже осознать эти чувства – два дня запоя.
Так что отступаться теперь он не собирался.
– Проржался? – выдохнул он.
– Проржался, – на Криса посмотрели два дерзких зелено-желтых глаза.
– Не хочешь ничего мне сказать?
– А что я тебе должен сказать?
– Ну ты уж, блять, придумай, пока я тебя прямо здесь не изнасиловал, – на полном серьезе посоветовал Митц. Он, в принципе, действительно мог бы поиметь его прямо здесь, и плевать было на тех несчастных, кто посмеет их побеспокоить – им потом будет очень и очень плохо. А если уж и в драку полезут, то родной складной нож всегда в кармане. – Ну? Тебе что, так часто признаются в любви такие, как я, что ты уже перестал обращать на это внимание?
– Ох, простите, пожалуйста, что я не знаю, что мне ответить на признание парня, даже не так – ПАРНЯ-гопника, который является грозой универа, – тут Доминик прикусил язык, поняв, что спалился. Чуть-чуть.
Крис на секунду сощурился, весьма скептическим взглядом окидывая щуплого по сравнению с ним паренька и мысленно прикидывая его шансы на победу в возможной драке. Хм, да тут и так понятно. А это наводит на определенные мысли.
– Слушай… – даже задумчиво протянул Митц, – ты что, реально с головой не дружишь? Тебе так охота нарываться на грубости? Заметь, хуйня, я ведь тут даже пытался быть вежливым, блять, сдерживался как-то, – он внезапно широко ухмыльнулся и склонился над Домиником, хрипло выдыхая ему в губы: – А теперь повтори, как ты меня назвал?
– Э-э, гопником? Да, кажется, так, – Доминик с каждой секундой осознавал, что нарывается все больше и шансы уйти живым у него с каждой секундой росли в обратной пропорциональности каждому его слову. В общем-то, он не думал, что Крис плохой парень или что-то типа того, но на гопника-то он уж точно смахивал. – Тебе что, никогда этого не говорили? Ну, прости-прости, что открыл глаза, – “язык как помело” – это было про Ника. Если он начал кого-то подстебывать – остановиться было нереально сложно. И пусть бы его потом совесть замучила за неосторожные слова, он бы все равно их произнес.
“Кажется, все же прощай, жизнь”, – подумал Ник и крепко зажмурился.
Длинные пальцы со сбитыми костяшками сжались на горле Ника, а в следующую секунду парень уже был впечатан в стену – Крис даже не побеспокоился о том, что Нику может быть больно. Впрочем, почему «может быть»? Ник человек, ему по-любому больно от такого резкого удара.
Митц, раздраженно ухмыляясь, приблизился к лицу парня, на несколько долгих мгновений останавливаясь, чтобы рассмотреть его поближе – особенно заинтересовали недлинные, но пушистые подрагивающие ресницы.
– Нет, я знал, конечно, что ты наглый, но чтоб настолько, что даже чувства самосохранения нет… Это уж слишком, – из его горла вырвался нехороший смешок, и Крис внезапно склонился, бесцеремонно целуя его, одновременно с этим несильно, но ощутимо заезжая ему кулаком по почкам, чтобы не сопротивлялся и открыл рот. Он же не был идиотом, чтобы терять такую прекрасную возможность.
Ник согнулся от боли, и рот рефлекторно приоткрылся, пропуская наглый бесцеремонный язык. Не то чтобы ему было неприятно, но больно и противно – ощутимо. Он чуть расслабился, съезжая вниз из-за также ослабшей хватки Криса и… со всей дури заехал ему коленом между ног. Прием пусть и женский, но действенный: тот охнул, зашипел, заматерился, схватился за пах, а Ник тут же ноги в руки и бегом метнулся к двери – подальше от этого психа, пока ему еще не досталось. Затылок болел очень сильно, отдавая болью где-то в переносице, а рот саднило из-за жесткого поцелуя, разодравшего все ранки на многострадальных губах.
Ник быстро сбежал по лестнице, так, что только пятки сверкали, опасаясь, что псих будет его преследовать, и повернул на выход из универа.
Крис, однако, преследовать свою «жертву» даже не думал – кое-как дохромал до подоконника и вновь уселся на него, ладонью потирая пах и кривясь от боли, но все же изредка довольно ухмыляясь. Особенно широко, когда заметил выбегающего из универа Ника – выход был как раз под окном, и видно из него все было прекрасно.
Впрочем, ничего удивительного в поведении Доминика он не видел. На самом деле, он даже не собирался до него домогаться – это вышло, можно сказать, спонтанно – Митц попросту себя не удержал. Но вовсе об этом не жалел – он прекрасно знал, в кого влюбляется. Даже больше… Он знал о нем абсолютно все, включая время, когда парень ложится спать и когда идет ужинать. Влияние его семьи это вполне позволяло.
Еще раз довольно ухмыльнувшись, Крис соскочил с подоконника, провожая взглядом Ника, и тоже начал спускаться по лестнице – несмотря на то, что сегодня у него должна быть еще одна пара, идти на нее он не собирался.
Зато собирался сделать кое-что поинтереснее… И полезнее.
========== Глава 2. ==========
Доминик занимался ничем. Само по себе занятие было довольно увлекательное, но лишь со стороны. А Нику же было неимоверно скучно. Он лежал на кровати на животе, уставившись в ноутбук. В ушах, как, впрочем, и во всем доме, гремела громкая музыка – что-то заунывно-депрессивное, до соплей романтичное. Да, Ник любил такие песни, попсовые, про любовь. Потому что был романтиком, верил в великую Любовь и ждал ее как манны Небесной. Только вот любовь опаздывала уже лет эдак на пять, что не могло не удручать.
Парень переключил в плейлисте на другую мелодию, теперь уже плавную и без слов – классика. Он ею никогда не гнушался, не презирая, а даже немного любя. Перевернулся на спину, закинул руки за голову и глубоко вздохнул. В доме никого не было, кроме него – мать была на работе, как, впрочем, и отец. Они всегда задерживались. А парень медленно впадал в привычную депрессию.
В моменты, когда Доминик оставался один, он никогда не улыбался, как на публике. Жизнь казалась дерьмом, школа – адом, мир – катастрофой. Жить не хотелось совершенно, потому что ничего не происходило. Ни-че-го.
Прошло уже три дня с того эпичного побега от местного гопника. Крис больше не пытался его словить, а Ник и не пытался попасться – зачем? Чтобы его там и прикончили?
Но было какое-то разочарование. Ведь Нику никогда не признавались в любви, Митц стал первым и пока единственным. При всей своей внешней привлекательности и улыбчивости, Ник ни с кем не встречался, а тем более спал. Нет, он дружил с девчонками, они иногда странно косились, шушукались, но признаваться боялись, держа его за какого-то надменного красавчика. Строго говоря, по мнению самого Доминика, он и красивым-то не был. Симпатичным максимум, но не более.
Ник повернул голову в сторону и уставился в зеркало шкафа, стоявшего напротив. Ничего необычного там не отразилось – мягкие черты лица, курносый нос и зелено-желтые глаза. Вот глаза свои Ник любил, пожалуй, это было единственное, что он в себе обожал – этот красивый переливчатый цвет. А вот большие девчачьи губы ненавидел – особенно выпячивающуюся нижнюю губу, которую он всегда кусал.
Ник снова глубоко вздохнул и улегся обратно на живот, снова утыкаясь взглядом в ноутбук.
*
Вечер пятницы наступил для Криса весьма неожиданно. Неожиданно тем, что проснулся он в половине шестого вечера в ванной в чьем-то доме. Это было весьма странно, особенно потому, что Митц вроде даже помнил, что засыпал… а где это он засыпал?..
– Блять, – емко описал ситуацию парень, поднимаясь из белого чуда сантехники и недовольно глядя в зеркало. То, что вчера он даже брился, ничего не принесло – щетина вновь успела слегка отрасти, а помятый вид после ночевки в ванной шарма не добавлял. Зато добавлял опухших покрасневших глаз, спутанных волос и общего впечатления маньяка. Не, это классно, конечно, но надо что-то делать.
Крис, даже особо не парясь, почистил зубы чьей-то щеткой, умылся и выбрался из ванной, почти сразу же натыкаясь на тушку его лучшего друга. Парень, явно не отошедший от вчерашней попойки, спал как младенец и что-то бормотал, жуя свои собственные волосы. Кристиан выгнул бровь, смотря на друга, как на полного идиота, переступил через его тушку и, вновь натянув на себя толстовку – на этот раз без надписей, зато с прекрасной отрубленной головой на спине – вышел из квартиры, громко захлопывая за собой дверь. Смысла задерживаться он не видел.
Выйдя на улицу и оглядевшись, Крис обнаружил, что, вообще-то, находится не так уж и далеко от дома предмета его обожания, если можно так выразиться – Доминика. Адрес был первым, что Крис выяснил. Вот к нему-то и можно завалиться. Пожрать, например. То, что в последний раз, когда они виделись, Ник явно принял брюнета за ненормального маньяка, Криса нисколько не смущало. Его вообще мало что смущало.
Миновав детскую площадку (мамаши с детьми на ней косились на Криса очень уж странно. Почему, интересно?) и перейдя на другую сторону улицы, при этом напугав одним взглядом водителя в автомобиле, Крис со смешком кинул взгляд на окна, принадлежавшие Нику, и дошел до двери его квартиры.
Позвонил. Подождал. Понял, что его никто не слышал, и просто уперся одной рукой о звонок так, чтобы тот трезвонил бесконечно, а другой закрыл глазок. Пусть уж будет сюрприз, так сказать.
Звонок в дверь оказался очень неожиданным для Ника. Он лениво и недовольно поднялся с кровати, вразвалочку, не особо напрягаясь с одеждой (по квартире Доминик обычно щеголял в труселях, ну и футболке, если уж какие гости. Но это редко), подошел к двери, уверенный, что это мать, как обычно, забыла ключи дома и теперь не могла попасть обратно. На счастье поджидавшего за дверью, Доминик не был одарен сильной интуицией, а мать его всегда трезвонила так, словно за ней гналось стадо слонов. Потому он со вздохом и словами: “Ну сколько раз говорить, чтоб ты не забывала свои ключи…” незамедлительно открыл дверь. И обомлел.
Крис прищурился и с некоторым интересом осмотрел открывшего дверь парня. Худой, как он и ожидал, никаких особенных мускулов, разве только слегка очерченные кубики пресса. Сам Крис, конечно, тоже качком не был, но в физическом плане был развит куда сильнее Ника. Это даже немного льстило.
– Не забывать ключи? – с ухмылкой переспросил он. – Ты мне их дай, сначала.
Он спокойно прошел в прихожую, стащил с себя кроссовки, без всякого стеснения осматриваясь и ища что-то необычное. Кроме музыки ничего не нашел и повернулся к опешившему Нику, скрещивая руки на груди и кивая в сторону, откуда доносились крайне депрессивные звуки. Крис бы такое слушать никогда не стал, ни за что на свете. Ему надо было что-то громкое, с воплями, барабанами и матом. Классика в этом плане не доставляла.
– Что, не ждал меня? – Митц весьма мрачно хмыкнул, сверху вниз поглядывая на парня таким взглядом, словно собирался прямо сейчас убивать. – Зря. Можно было бы догадаться, что я к тебе заявлюсь. А, хотя, блять, совсем забыл: ты ж долбоеб. Тебе прощается, хах.
Доминик вскипел. Он был очень добрым, гостеприимным, мог бы даже маньяку предложить чаю, но он ненавидел, когда его оскорбляли или унижали. Это было его, своего рода, больное место. Он тут же ощеривался, начинал язвить и троллить, и потом остановить его было сложно.
Вот и сейчас, не скажи Митц ничего, а просто улыбнись, Ник бы даже улыбнулся в ответ и что-нибудь невинно спросил, но Крис все испортил с самого начала. Хотя, он испортил все еще тогда, у окна под лестницей, перечеркнув их возможную дружбу, потому что у Ника моментально складывалось впечатление о человеке, и если даже оно было ошибочным, он его никогда не менял, потому что его мнение для него значило больше, чем все остальные. У него был принцип: если человек не нравится с первого взгляда, лучше и не начинать. И еще один, которого Ник не хотел признавать: “если со мной по-хорошему, то и я по-хорошему”.
Сейчас наглый и бесцеремонно оскорбляющий его Крис портил ему ауру.
– Пошел вон отсюда, – хмуро выдал Ник, скрестив руки на голой груди.
Крис вскинул брови, с некоторым даже удивлением глядя на Доминика. Не то, чтобы парень был совсем уж тупой – просто он всегда говорил все прямо, как считал, на мат не скупился и не боялся оскорблять людей, считая, что они должны все прекрасно понять. И поэтому всегда искренне недоумевал, когда на него обижались.
– Не-а, никуда я не уйду, – наконец, весьма нагло заявил парень, еще раз открыто проходясь взглядом по телу Ника и нехорошо улыбаясь при этом. Вообще-то, насиловать или вообще делать что-то в этом роде он не собирался – слишком уж не в его духе, а вот слегка попугать – это всегда пожалуйста. Но чуть попозже, чтобы было поинтересней. – Если действительно хочешь от меня избавиться – попробуй выгнать.
На губах парня появилась довольная ухмылка. Он-то прекрасно знал, что никакими словами, угрозами вызвать милицию или еще чем-то его не вытурить. Только грубой силой, которой в Нике было… ну не настолько много.
– Знаешь, мне кажется, что из нас двоих все же тупой ты, – Ник нахмурил лоб, так что на нем появилась одна складка, и одновременно вскидывая брови, – ты находишься в чужом доме, куда с минуты на минуту придут мои родители, – самоуверенно и в лицо высказал Доминик. Он блефовал, но кто об этом узнает? Врал он всегда мастерски, так что даже просвещенные люди часто попадались, а потом он над ними смеялся.
Крис долгим взглядом посмотрел на Ника, помолчал, словно обдумывая… и внезапно расхохотался. Громко, ярко и безумно заразительно. Одной ладонью зарылся в волосы, растрепывая их, потом ею же взмахнул, словно пытаясь приказать себе успокоиться, но все же продолжал хохотать. Несмотря на внешность, от широкой улыбки его лицо, вроде как грубое, смягчилось, брови смешно приподнялись.
Наконец, парень пару раз глубоко вздохнул, пытаясь кое-как взять себя в руки, и как-то весело фыркнул:
– О да, ты классно умеешь выгонять людей. Родители… лучше отмазки не придумал? Думаешь, я сейчас задрожу, спрячусь под листик и испарюсь? Ну да, конечно, – парень слова хохотнул и широко ухмыльнулся, слегка наклоняясь вперед: – А повесомее-то причины будут?
– Да пошел ты, – меланхолично отозвался Ник, отворачиваясь и идя к своей комнате. – Хочешь – подожди их тут, а я буду кричать что-то вроде “Помогите, маньяк!” – Доминик изобразил на лице панику, на миг обернувшись. – Всего хорошего.
И он быстро, пока парень ничего не понял, прошмыгнул в свою комнату и запер ее на ключ. Вряд ли этот Крис что-то украдет, а украдет – он знает и его имя, и фамилию, и лицо. Не уйдет далеко с такой запоминающейся внешностью. Тем более родители наверняка все же скоро придут, значит, все в порядке. Уж отец-то разберется с этим придурком. С такими мыслями, успокаивая себя и уговаривая не бояться (а ведь он действительно опасался этого психа), Доминик разлегся на кровати, как лежал до этого, и сделал музыку погромче.
– Засранец маленький, – тихо цыкнул Крис, покачав головой и подходя в запертой двери. Подергал за ручку, стукнул кулаком в дверь и, повысив голос, который с легкостью перекрыл музыку Ника, упрямо крикнул: – Все равно никуда не уйду!
Уйти-то не уйдет, но и дожидаться родителей Митц совершенно не хотел. А значит, надо как-то искать выход из ситуации. Быстро обойдя квартиру и найдя на кухонном столе шариковую ручку и салфетницу, Крис, вполне довольный своей находкой, забрал их с собой и уселся под дверью Ника. Быстро написал что-то на бумажке, с силой стукнул кулаком в дверь, чтобы привлечь внимание Доминика, и просунул салфетку под дверью. Чуть пошевелил ею, как бы намекая, что ее нужно взять и прочитать. Подождал пару минут, написал на еще одной короткое «Вылезай». Снова просунул. На следующей – «Успокойся, ничего тебе не сделаю». Минут через двадцать стопка салфеток заметно уменьшилась, зато комната Ника активно засорялась мусором. Правда, пока безрезультатно – Крис даже не был уверен, что его «письма» прочитали.
– Ну ла-адно, – хмыкнув, протянул парень. Взял еще одну салфетку и крупно написал: «Я тебя люблю тут, не забыл?» несколько раз обвел свою надпись, чтобы она была поярче, и в очередной раз просунул салфетку под дверь, помогая себе стержнем от ручки, чтобы пропихнуть ее как можно глубже в комнату.
Доминик беззвучно хихикал над записками, внимательно их читая, вопреки ожиданиям Митца, только вот выходить он и правда не собирался. Увидев последнюю салфетку, он скривился, показывая все, что об этом думает, но потом спохватился, что Крис, к огромному разочарованию, не может видеть его лица, поднялся с пола и поднял салфетку. «Манипулировать пытается? Или на жалость давит?» – подумал Доминик, доставая одну из многочисленных ручек. Он обожал канцелярию, то есть ручки, карандаши, ластики, тетради и так далее – этого добра у него было навалом.
Размашисто своим красивым почерком написал: «И что теперь? Я должен тут же выйти?», – удовлетворенно хмыкнул и сунул салфетку под дверь. Эта игра начинала ему нравиться.
«Значит, все же читает», – с некоторым облегчением отметил Крис, довольный, что контакт удалось наладить. Из стопки была извлечена еще одна салфетка, и парень кривовато (по сравнению с красивым почерком Ника) написал: «Хотя бы просто принять к сведению». Подумал немного, и чуть ниже дописал крошечным, почти незаметным почерком, умудрившись впихнуть свои слова чуть ли не в сантиметр: «А еще поверить». Запихнул салфетку в комнату парню, тут же схватил еще одну и быстро настрочил: «Ты же не думаешь, что я просто так тебя преследую?»
«Если ты думаешь, что я должен тут же растаять и так сказать броситься в твои объятья – прости-извини, такого ТОЧНО не будет», – в ответ настрочил Ник и сунул под дверь. Потом подумал, что, все же, слишком груб с парнем, а этого Ники в себе не любил, потому отправил еще одну вслед: «Но я принял к сведению и ценю это».
Митц ухмыльнулся и скомкал первую салфетку, отбрасывая ее куда-то. Не то, чтобы было неприятно, просто не хотелось таких слов видеть. Крис был собственником, собственником просто диким. Особенно в плане людей.
«Для начала – открой дверь, – уже через пару секунд мог прочитать Ник «скачущую» по салфетке запись. – Я не стану домогаться, обещаю».
«С какой радости? Ты уже ворвался в мой дом, нагрубил и испугал меня», – Доминик начинал злиться такой самоуверенности. Неужели тот действительно думает, что это в порядке вещей?
«Хочешь, еще сильнее испугаю? Я вполне могу сломать эту дверку нахуй, и меня мало парит мнение твоих родителей», – тут же написал Крис, кривясь от неудовольствия. Если честно, та вежливость, с которой он старался сейчас писать, давалась ему с трудом. Он предпочитал добиваться своего действиями, а не какими-то там писульками. Но все же…
– Вот же ж блять, – мрачно выдохнул парень, разрывая салфетку на кучу кусочков и беря новую.
«Ты простишь», – именно такая надпись появилась перед Домиником, и непонятно было, то ли Митц забыл поставить вопросительный знак, то ли утверждал это.
Шатен тяжело вздохнул, словно от его решения решалась судьба мира, а он был как минимум супергероем, поднялся с корточек, разминая затекшие ноги и… открыл дверь.
– Чай будешь? – спросил Ник, глядя вниз на сидящего на полу парня в окружении салфеток и их обрывков. – И, кстати, тебе убирать, – он улыбнулся до ушей, мысленно хихикая.
– Кота нет у тебя? – не спеша поднимаясь на ноги, хмыкнул Крис. – Лоток бы ему устроил из этой романтичной фигни, – парень потянулся, вытягивая руки вверх и зевая, кое-как все же поднялся с пола и, чуть горбясь, засовывая руки в карманы толстовки, покосился на Ника своими светлыми глазами. – Офигеть, ты заставил меня маяться такой хуйней… и предлагаешь чай? А что-нибудь покрепче у тебя есть? Как ты видишь по моей роже, я бухал вчера весь день, и спасибо большое таблеткам за то, что меня не мучает дикое похмелье. Но от алкоголя все равно не откажусь, – нагло ухмыльнулся Крис, опираясь рукой о стену рядом с парнем и глядя на него прищуренными глазами.
– Кота у меня нет, – спокойно ответил Ник, перешагивая через «романтичную фигню». Грубость его очень сильно раздражала, но черт, этого мудака ведь даже не выгонишь. Оставалось только смириться и стиснуть зубы, чтобы опять не послать его. – И алкоголя нет. Есть чай, его и предлагаю. Не нравится – я не держу, – Доминик картинно показал на дверь.
– Знал, конечно, что ты наглец, но чтоб настолько… Ладно, чай тоже сойдет, – великодушно решил Крис, уверенным шагом отправляясь на кухню, где недавно уже побывал, и вновь осмотрелся. Затем плюхнулся на стул, по привычке широко расставляя ноги и закидывая руки за голову, снизу вверх глядя на Ника и как всегда мрачно ухмыляясь. – Ну что, поухаживаешь за гостем?
– Да ты охуел? Это я-то наглец?! – Ника уже трясло от злости. Эта падла заявилась к нему да еще и великодушно РАЗРЕШИЛА его напоить чаем. Это никак не укладывалось в голове шатена, лишая дара речи. Охренеть можно было. – Значит так, ПОШЕЛ НАХУЙ! – Ник уже не сдерживался и просто проорал это в лицо парню.
Крис ухмыльнулся – такая реакция ему до жути понравилась, хотя он сам не знал, почему. До этого момента любой, кто повышал на него голос, как минимум потом ходил с синяками месяц. Ника бить не хотелось.
Митц вытянул руку, схватив парня за волосы на затылке, резко притянул его к себе, но не поцеловал – скользнул пальцем по нижней губе, слегка надавливая на нее, но тут же отпуская Ника и даже слегка отталкивая его от себя.
– У тебя кровь, – хрипло протянул он, недвусмысленно и крайне пошло облизывая указательный палец, испачканный в крови.
– Ай, больно же! – воскликнул Ник, отпрыгивая, машинально высовывая язык и зализывая кровоточащую ранку на губе. – Уродец, – выплюнул он, заводясь все больше. Он ненавидел, когда ему причиняли боль, а этот ублюдок его жутко раздражал своей надменностью и самоуверенностью.
Но тот порыв злости внезапно прошел, Ник подошел к плите, старательно игнорируя “дорогого гостя”, “чикнул” чайник на ней и уселся за стол, за его противоположный конец, если быть точнее, то сидеть рядом с придурком – себе дороже. Он поднес согнутый палец к губам, совершенно на автомате, засунул костяшку пальца в рот, одновременно закусывая губу. Так он делал, когда бывал раздражен чем угодно, например, кровоточащей ранкой или же долбоебом, мешавшим ему проводить спокойный вечер. И он точно был уверен, что со стороны выглядит как холодная глыба льда.
