Текст книги "Антикварная лавка (СИ)"

Автор книги: Yukimi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 1. Pacta sunt servanda. ==========

с лат.: “Договоры должны быть соблюдаемы”

_________________________________________

Тихо позвякивают колокольчики семнадцатого века, играют блики на хрупком стекле, переливаясь в лучах осеннего солнца, заглядывающего по очереди то в одно, то в другое тусклое от пыли окно. Теснота и полумрак царят в том месте, на окраине города, на полупустынной улице…

Небольшой двухэтажный дом, казалось, дышал стариной, старая деревянная вывеска, висящая словно еще со времен Смутного времени, гласила «Антикварная лавка», тихо поскрипывая от неслабого ветра. Ветер подхватывал желтые листья, кружил их в каком-то волшебном танце, опрокидывал обратно и снова поднимал, ласково кружа. Ветер рвался в старую деревянную дверь лавки с фигурной замочной скважиной, к которой было так сложно подобрать ключ, он был лишь в единственном экземпляре – красивый, массивный, серебряный и тяжелый.

На двери висела табличка «Открыто» – единственная современная, будто бы, вещь во всем облике здания. Если взглянуть на него со стороны, кажется, что и не двадцать первый век на дворе, а Средневековье, сейчас из-за угла вышагнет рыцарь на коне, промелькнут торговки с плетеными корзинами и выйдет из старинной двери круглый мужчина в плаще, прикрывая меч…

Между тем, ветер совсем расшалился, все больше налегая на хрупкую дверь. Дзинь-дзинь – колокольчик над дверью отозвался трелью. Дверь наконец распахнулась под действием ветра, а может, ему помог вот этот посетитель?

Впрочем, теперь мы можем рассмотреть внутренности странного дома. Воздух внутри был тяжелым, почти ощутимым, даже пыль была видна, кружась в тусклых лучах солнца. Множество столов, тумб, уставленных всевозможным антиквариатом, размещались внутри практически с порога, не давая места развернуться. Посетителю пришлось пробираться боком через полки и столы, опасаясь задеть какую-нибудь дорогую безделушку.

Два окна, выходивших на улицу, изнутри были почти не видны из-за слоя пыли, создавая полумрак, лишь редкие лучи солнца могли пробиться внутрь. Стены были во тьме, так что непонятно было, покрыты ли они обоями, или там сразу видны были кирпичи. Слово «непонятно» прекрасно подходило этому месту. Непонятно было, как оно могло находиться в городе, в центре цивилизации, пусть и стоя на окраине. Зайти сюда значило окунуться в мир магии, тьмы и тишины, нарушаемой лишь тиканьем массивного маятника огромных деревянных часов, потемневших от времени, да позвякиванием различных безделушек.

Хозяина было сложно увидеть среди этой горы вещей – он настолько сливался с окружающей его темнотой, что не был заметен.

– Могу я чем-нибудь вам помочь? – неожиданно за спиной у посетителя раздался голос, не звонкий, но и не тихий, а какой-то… тусклый.

Посетитель вздрогнул от неожиданности, задев небольшую фигурку кошки, стоящую на самом краю полки. Кошка, жалобно звякнув, полетела вниз и разбилась с тихим звоном.

– Работа неизвестного скульптора конца восемнадцатого века, пятьсот долларов, – бесцветно произнес хозяин, проследив путь фигурки, даже не делая никаких попыток ее поймать. Посетитель же, наоборот, с видом ужаса на лице замахал руками, пытаясь ее поймать, а когда услышал цену, так вообще побелел.

– Сколько?! – переспросил он подавленно.

– Пять-сот, – медленно, по слогам повторил хозяин, осматривая осколки на полу. По нему не скажешь, что этот человек мог обладать этим волшебным местом. Максимум – быть его частью, чем, собственно, парень и являлся. Да, именно парень. Это был молодой человек двадцати семи лет с длинными прямыми блондинистыми волосами, собранными в аккуратный и тугой хвост, в очках с такими запыленными стеклами, что непонятно было, как он вообще что-то видит. Хозяин был высок, но не слишком, худощав, так что выцветший свитер, одетый на нем, висел мешком. Лицо было острое, с выступающими скулами, а кожа, казалось, могла порваться при неловком движении – она была тонкой и белой, без единого намека на румянец. Глаза, поблескивающие сквозь очки, были ярко-зелеными, пронзительными, такими, что чуть ли не светились в полумраке. Парень стоял, чуть сгорбившись, сложив руки на груди. Пальцы у него тоже были необычными – длинными, тонкими, слишком аристократичными и красивыми. Не каждая женщина может похвастаться такими руками, не то, что мужчина.

Несмотря на свою относительную молодость, хозяин имел серьезное выражение лица, чуть сдвинутые брови образовывали складку между ними из-за тонкости кожи, но в нем не чувствовалось никакой неуверенности и легкомысленности. Напротив – он невольно казался старше, чем есть на самом деле. Он не производил впечатления зрелого мужчины, но и юнцом не был, он был нечто среднее. Абсолютное спокойствие и безразличие сквозило в лице, в каждом его жесте, позе. Казалось, что он не от мира сего – настолько ему было плевать на все.

Его посетитель это почувствовал. Это был сообразительный, пусть немного трусливый и боязливый мужчина, но с умом.

– Я могу заплатить сейчас, – все же посетитель не рассчитывал на это, он пришел совершенно за другим.

– Хорошо, – парень развернулся и направился к прилавку, который в этом завале мог найти только он.

– Но! – его неожиданно остановил оклик мужчины. – Мне нужно не это.

– Разве вы не знаете, что можете купить в этой лавке только одну вещь за раз? – приподняв брови, спросил парень, подходя к старинной кассе.

– Но! – снова попробовал возразить мужчина.

– Это не я придумал, – коротко ответил молодой человек, – здесь я не властен.

«Что за чертовщина?!» – промелькнуло в голове у посетителя.

– Что же мне теперь делать? – беспомощно развел руками он. Ведь ему так нужна была эта вещь!

– Есть один способ, – медленно, в своей особенной неторопливой манере сказал парень. – Вы можете выйти из лавки, а затем снова в нее зайти.

– А! – обрадовался мужчина, доставая портмоне и отсчитывая нужную сумму. – Вот, пятьсот долларов.

– Осколки забирать будете? – безразлично спросил парень, укладывая купюры в кассу.

– Зачем они мне? – недоуменно посмотрев на него, мужчина удивился. «Что за глупость!» – подумал он. Теперь он осторожно начал снова пробираться вдоль полок и столов, стараясь на этот раз не задеть ничего дорогущего своим немаленьким задом.

Тихо звякнул колокольчик, а затем еще раз. За эти секунды осколки фигурки успели исчезнуть с пола.

– Мне нужна музыкальная шкатулка! Мне сообщили, что она есть только у вас! Умоляю, продайте ее мне! – запыхавшись, мужчина снова оказался около хозяина.

– Да, что-то такое у меня было, – задумчиво оглядывая кучи, протянул блондин. Сам он в точности знал, где что находится, что сколько стоит и вообще все об истории предмета. На то он и хозяин антикварной лавки. Потому он уверенно направился к столу в углу этой большой комнаты, приподнял старинные свитки, манускрипты, наваленные кучей, но обладающие нереальной стоимостью, и выудил из недр кучи шкатулку. Это была изящная деревянная коробочка, расписанная великолепными красками, ничуть не потускневшими сквозь века. Парень медленно приоткрыл шкатулку, и тут же завертелись малюсенькие колесики, зубчики и приводы внутри нее, заиграла мелодия. Внутри оказалась небольшая платформа, на которой кружились, обнявшись, миниатюрные фигурки мужчины и женщины в бальных нарядах. Аккуратно прикрыв шкатулку, парень вернулся к посетителю.

– Вот она, шкатулка, ее расписывал сам Сандро Боттичелли* для семьи Медичи. Пятнадцатый век, она прекрасно сохранилась, но все равно очень хрупка. Шесть тысяч долларов, вы будете брать? – он воззрился своими пронзительными глазами на мужчину, который, в свою очередь, в изумлении рассматривал шкатулку.

– Боттичелли? – хриплым от волнения голосом переспросил он. «Откуда, откуда здесь такая вещь?!» – мысль настойчиво билась в его голове. «Бог мой, подумать только, сам Боттичелли!» – он был вне себя от радости.

– Да.

– Конечно, буду! – чуть не подпрыгнул от радости, как оказалось, заядлый коллекционер. Он судорожно вытащил портмоне, трясясь от волнения, и отдал купюры хозяину, которые тот опять спрятал в старинную кассу.

– Благодарю за покупку, – меланхолично повторил парень фразу обычного продавца, осторожно упаковывая драгоценность. – Вот, – он передал покупку мужчине.

– Спасибо! Спасибо вам! – в восторге посетитель покинул лавку, умудрившись не задеть ничего.

– Ага, – протянул парень, осматриваясь по сторонам. В лавке снова наступила пыльная тишина.

– Мяу! – пронзительный крик донесся откуда-то сверху и на стол с кассой приземлился упитанный трехцветный кот.

– А, это ты, Тимофей, – хозяин рассеяно потрепал любимого питомца за ухом, на что тот отозвался прямо-таки громовым урчанием, утыкаясь в руку. Морда кота была донельзя довольной, а яркие зеленые глаза, почти такие же, как у его хозяина светились в темноте. Кот посмотрел на хозяина, а потом уставился туда, куда смотрел парень – в сумрак комнаты.

Парень еле слышно вдохнул, ощущая, как легкие наполняются пылью, выпрямил сгорбленную спину и снова почесал кота.

__________________________________________________________

*Сандро Боттичелли (1445-1510) – великий флорентийский художник эпохи Возрождения

========== 2. Omnia mea mecum porto. ==========

в пер. с лат.: Все свое ношу с собой.

_____________________________________________

Никто не знает, когда был построен этот дом, кто в нем жил с самого начала, но все понимали одно – лавка была самым загадочным местом. Там можно было купить все, даже не так – Все. Каким-то мистическим образом у хозяина лавки всегда оказывалась именно та вещь, которая интересовала покупателя, причем неважно, была ли это монетка времен Французской революции или настенные часы, первыми повешенные во дворце швейцарского императора. Непонятно было, как такое вообще возможно было достать, но хозяин лавки, этот молодой парень, который вызывал у покупателя неопределенные эмоции, доставал, пропадая на дни, недели, реже месяца. Но приносил всегда то, что нужно. В эти дни лавка стояла закрытой, словно бы пустой. Из нее будто уходила душа, и даже ветер переставал кружить листья перед ее крыльцом.

Хлипкую на первый взгляд дверь никто никогда не мог взломать, а кто пытался – долго сожалел об этом.

Потому стояла такая необъяснимая атмосфера в том месте, здесь никогда не решались сталкиваться преступные группировки, орудующие в городе, никогда не было ссор и перебранок. Соседи, если они еще остались тут, вели себя, как мыши. И все равно большинство домов вдоль по улице были заколочены и заброшены. Странно…

– Тимофей? – блондин рассеяно перевел взгляд на насторожившегося кота, уши которого неожиданно прижались к голове и тут же выпрямились, навострившись. Морда кота медленно повернулась к хозяину, утробно мяукнув, кот соскочил со стола, заставив его пошатнуться.

В конце улицы в это время появился парень. Как дом не вписывался в окружающую обстановку, так и парень, кажется, был не от мира сего. Ярко-красные короткие волосы были взъерошены, лицо надменное, самодовольное, но от того не менее красивое: тонкие, почти аристократические черты совершенно не вязались с комплекцией парня – широкие плечи, подкачанные в меру мышцы, обтянутые черной футболкой, поверх которой была одета кожаная куртка, отороченная мехом. Ноги обтягивали узкие красные джинсы, почти того же цвета, что и волосы. На плечо парня была закинута спортивная сумка, которая была, видно, чем-то сильно забита. Шагал парень уверенно, нисколько не смущаясь явно незнакомого места. Вообще по виду его можно было предположить, что он какой-нибудь бандит, особенно учитывая сигарету в зубах, наглую ухмылку и проколотую бровь.

Глаза парня, темно-карего цвета, с интересом осматривали окрестности места, в котором он, казалось, по ошибке очутился. Но нет, вот он увидел в конце улицы вывеску «Антикварная лавка» и довольно хмыкнул. Проведя по огненным волосам, еще более взъерошив их, парень расслабленной походкой подошел к хлипкой двери и пару раз пнул ее на проверку ногой.

Казалось, все затихло вокруг, хотя вроде бы тише некуда… Дверь осталась закрытой, недовольно скрипнув.

– Эй, есть кто? – намеренно растягивая гласные, крикнул парень. Вблизи ему оказалось лет двадцать пять, хотя на деле все двадцать шесть.

– Что вам надо? – отстраненно поинтересовался блондин, даже не удивившись, казалось, такому «чуду» на своем пороге.

– Я Кит, – парень переместил сигарету губами на угол рта и будто бы выплюнул слова, – я поживу тут?

– Окей, – меланхолично ответил хозяин, просто развернувшись вглубь лавки и собираясь вернуться к столу. Надо было разобрать кассу.

– Я заплачу, – парень даже опешил от такого простого согласия, мигом растеряв всю свою самоуверенность. Он-то думал, придется уламывать этого странного блондина.

– Ок, – блондин открыл старинную книгу и принялся ее изучать под слабым светом от свечи.

– Э… – все же красноволосый был ошарашен, – ты даже не спросишь, зачем мне это?

– Нет, – абсолютно наплевательски ответил хозяин, – чердак свободен.

– Оке-е-ей, – губы Кита растянулись в улыбке, к нему быстро и ровно возвращалась привычная наглость, – только, если что, меня здесь нет. Это на первые времена, – он будто презрительно кинул на письменный стол туго стянутую резинкой пачку долларов, вытащенную из той самой спортивной сумки.

Блондин лишь поморщился, когда на стол поверх книги приземлились деньги, и просто смахнул их на пол, не обращая ни малейшего внимания на пришельца.

– Ну я пошел, – хмыкнул Кит, проследив путь денег на пол. Но он не ушел сразу. Постоял еще, рассматривая этого невольно оказавшегося хозяином не только лавки, но и койко-мест, парня. Кит заметил, что парень был симпатичным, но слишком уж прозрачным и невзрачным – кажется, что он всю жизнь провел вне солнца, хотя уж его-то в городе было больше чем достаточно. Правда этот тугой хвост и очки делали из него какую-то офисную крысу, но острые скулы и пронзительные, как успел заметить Кит, глаза притягивали.

– Не стой как столб… Кит, – неторопливо, спокойно произнес блондин, не отрывая взгляда от книги, словно пробуя новое для себя имя на вкус. – Не разглядывай меня.

– Ладно, – просто согласился Кит, решив осмотреть дом. Он был таким старым, что мог, кажется, развалиться, стоило топнуть посильнее, что, собственно, парень и сделал – поднявшись на второй этаж, он от души попрыгал, желая удостовериться, что дом не упадет. А если упадет – то лучше сейчас. А еще ему почему-то хотелось вывести из себя этого безымянного и странного хозяина.

Но снизу не донеслось ни звука тусклого голоса. Только послышалось возмущенное мяуканье, и на Кита прыгнуло что-то большое, пушистое и тяжелое.

– О, котяра, – хмыкнул парень, рассматривая почти такую же, как у себя самого, наглую морду, только трехцветную. Красноволосый почесал кота за ухом, чтобы тот успокоился и прекратил методично точить когти о его кожанку. Тот лишь воззрился на нового жильца и утробно мяукнул.

– Он тебя не кормит? – нахально крикнул Кит, поднимаясь с пола. И снова ни звука. Спустив кота на землю, он отправился осматривать дом. Сразу же с лестницы взгляд упирался в черную дверь, которая, к сожалению Кита оказалась заперта. Словно нарочно.

Дальше, справа был проход в небольшую комнату, в которой стоял стол, заваленный бумагами, старый-старый холодильник, какая-то доисторическая раковина с капающим краном, пара изящных, явно антикварных табуреток и полки, идущие вдоль стен, уставленные статуэтками, банками, вазами, коробочками, бутылками, словом, каким-то пыльным хламом.

Удовлетворенно хмыкнув при виде содержимого холодильника, в который он не постеснялся заглянуть, Кит вышел с этой странной кухни, пойдя прямо, то есть налево от входа наверх. Там была еще одна небольшая комната, еще более захламленная: крошечная ванная с туалетом, стены этой ванной словно никогда не видели плитки – они были темными, окрашенными в разные цвета, но точно не штукатуренные, из-за чего по ним шли едва различимые трещинки. Около ванной была небольшая винтовая лестница, ведущая как раз на чердак, где жить оказалось невозможным – там были все те же горы хлама. Но, порывшись хорошенько, слегка морща нос от брезгливости и стискивая измятую сигарету зубами, Кит нашел матрас, довольно потряс и тут же упал на него, удовлетворенно поджигая сигарету.

– Не кури в доме, – донесся глухой голос снизу.

– О, неужели, – настроение парня поднялось еще выше, чем было, он даже соизволил подняться и со скрежетом открыть единственное оконце, с удовольствием выдыхая дым на улицу. Ветер тут же подхватывал дымные кольца и уносил их прочь.

_______________________________________________________

я пишу с душой, потому, пожалуйста, хоть оценивайте или пишете, что плохо:З

========== 3. Aequo animo. ==========

В переводе с лат.: “Спокойно и равнодушно”

________________________________________________

Утро наступило резко, очень рано и неприятно – Кит со стоном поднялся с казавшегося таким удобным матраса, потянулся, разминая затекшие конечности, и тут же потянулся за сигаретой. Что поделать – сигареты были его страстью и единственной любовью. Они помогали успокоиться и проснуться.

– Не кури в доме, – послышалось снизу, что создало эффект какого-то дежа вю у Кита. И вообще удивило – на его часах было лишь шесть утра.

«И как он учуял?» – удивился Кит, снова со скрежетом открывая окно. Он чаще не держал сигарету руками, предпочитая сжимать ее зубами и перегонять с одного края губ в другой, одновременно привычно растягивая губы в ухмылке, когда разговаривал с кем-то. А если брал ее в руки, чтобы красиво выдохнуть сизый дым в воздух, то удерживал сигарету указательным и большим пальцами, присасываясь при затяге. И он умел пускать дымные кольца, запрокидывая голову назад и с удовольствием выдыхая. Когда он курил, у людей вокруг начинали чесаться губы от желания затянуться, не только у заядлых курильщиков, но и у тех, кто никогда не пробовал. Он курил красиво. С его аристократичными чертами лица он был красив всегда, его движения были красивыми, хоть и резкими и отработанными, курил он медленно и с блаженной улыбкой на губах.

– Мяу! – у лестницы, ведущей вниз, показалась толстая морда кота. Видимо, Тимофею новый житель понравился, потому что он покинул своего хозяина еще до пробуждения и отправился к поселенцу. Что-то такое яркое и грубое было необычным в их доме, в их лавке. Здесь все дышало стариной и пылью, мертвой тишиной, а Кит был живым, ярким, громким и совершенно не вписывался в это место.

Хозяин тоже так думал. Он совсем не понимал, почему этот парень пришел сюда, зачем поселился тут, но, по правде говоря, блондину было плевать. Он был меланхоличным, потому лавка приняла его и позволила собой управлять. Косвенно.

А вот нового жильца лавка не понимала, не понимал и Тим. Да и блондин тоже. Кит не был странным, странным местом была лавка и ее жильцы, потому для них все вокруг было необычным.

– Котя-я-яра, – протянул Кит, протягивая руку к коту. Тим с корыстным удовольствием тут же уперся в нее, выгибая шею и мурлыча, как пароход.

– Тимофе-ей? – негромко позвал снизу хозяин, а Кит поймал себя на том, что не знает, как зовут его «домовладельца».

– Так вот как тебя зовут, кот? – Кит подхватил кота, подивившись его тяжести, и заглядывая в прищуренные глаза и донельзя довольную морду. – Что ж, видимо, тебя все же решили покормить, – он усмехнулся и с котом на руках начал спускаться по шаткой лестнице.

– Тим прибыл, – демонстративно поставив кота перед миской на кухне, Кит расслаблено упал на табуретку и закинул ногу на ногу.

– С добрым утром, – блондин даже бровью не повел, просто поздоровался.

– И тебе, – красноволосый принялся с увлечением и бесстыдностью рассматривать его. С утра он выглядел не так строго и даже мило: волосы еще не были стянуты в тугой хвост и рассыпались по плечам, завешивая лицо светлой стеной, вместо вчерашнего выцветшего свитера на нем был другой, не менее выцветший и старый, также висевший мешком, и штаны непонятного цвета, даже не обтягивающие ноги. Очки были на месте, такие же запыленные и старые. И вообще, весь хозяин, по мнению Кита, был похож на свой любимый антиквариат – такой же пыльный и древний. Нет, блондин не был старым, он был чуть старше самого красноволосого, но было в нем что-то старомодное…

– Что на завтрак? – широко зевнув и даже не потрудившись прикрыть рот рукой, спросил парень.

– Что приготовишь, – коротко ответили ему. Кит почувствовал себя так, будто бы его отшили. В принципе, плевать, но неприятно.

– А ты что будешь? – еще раз попробовал Кит, уже начиная тихо злиться от такого равнодушия. Он по сути был вспыльчивым малым, загорался, как спичка от костра, потому не мог терпеть, когда его игнорировали. Ему нужно было внимание и внимание постоянное. Потому в своей группировке он всегда был в центре, да, собственно, он и был боссом. Но сейчас, в этом тихом, безлюдном месте, в компании пофигиста и кота ему было безумно скучно. Хотелось общения, страстей, смеха, пьянок, стычек. Кит неслышно вздохнул. Как жаль, что ему пришлось спрятаться тут. А все Рик виноват – сказал, что тут его никто не найдет. Не найти-то не найдет, но сам парень тут затухнет. Он жил огнем, он был огнем, заражая энергией других, он не смог бы жить в тишине, как тот же блондин. Не его это.

А тут такая ситуация, что придется сидеть тихо, как мышь, хотя именно это Кит и ненавидел. Он не был трусом, иначе не стал бы боссом, не смог бы вести людей на дела и на драки. Бандитами тоже можно управлять, но только огонь это бы смог.

«Чертов Рик», – со злостью подумал Кит еще раз. Жутко захотелось курить.

– Чай. Могу и тебе налить, – словно делая одолжение, предложил блондин.

– Ага, – Кит был из тех людей, что считали, что общий прием пищи сближает людей, потому даже чай пойдет, чтобы пообщаться.

Блондин налил воду в старый железный чайник и поставил его на плиту. Зажигалки у него не оказалось, он выудил из-за банок на полке коробок спичек и, чиркнув одной, поджег горелку. Плита запыхтела, зафырчала, и наконец вокруг горелки заплясали синие язычки пламени. Хозяин убрал коробок на место и приземлился на единственную свободную табуретку, уставившись на кота. Воцарилось странное, неловкое молчание. Впрочем, блондин был слишком самодостаточным, чтобы его это смутило, а Кит получил возможность наблюдать за этим необычным, на его взгляд, человеком.

– Как тебя зовут, скажешь, нет? – надменно и, казалось бы, не слишком заинтересованно, спросил Кит. На самом деле его по какой-то причине завораживал этот молчаливый меланхоличный блондин, он был слишком, просто слишком необъяснимым. Потому притягивал. Людям нравится все необычное, что их пугает.

– Зачем тебе? – из-под мутных очков на парня уставились два зеленых глаза. «Слишком яркий цвет для такой тусклости», – подумал Кит. Глаза тоже завораживали.

– Ну, а как мне к тебе обращаться? – вполне логично хмыкнул красноволосый.

– Не обращайся, – убил логикой блондин, переводя взгляд с Кита на Тимофея.

«Что-то с чем-то», – парня это все уже начало раздражать. Он терпеть не мог, когда люди уходили от ответов или уворачивались. Он всегда смотрел прямо, без утаек, потому был слишком простым в глазах людей, даже немного глуповатым, коим никогда не являлся. Просто он был прямой. И эти увертки ему жутко не нравились.

– У тебя, что, имя настолько ужасное, что ты предпочтешь откликаться на «эй, ты»? – Кит издевательски загоготал, стараясь задеть блондина. А тот просто промолчал, даже не повернувшись.

– Ты издеваешься?! – теперь уже Кит по-настоящему начал беситься.

– Нет. Просто мое имя мне не нравится, и я его говорить не хочу, – резонно заметил хозяин, все же повернувшись. Он придерживался мнения, что когда разговариваешь с человеком, надо хотя бы смотреть на него, или около него.

– Может, оно мне понравится, – уверенно заявил Кит. В конце концов, не блондину решать.

– Не понравится, – упрямо ответил тот. Он по сути был упрямцем, только вот упрямство это не могло проявляться в его жизни, потому что она была скучна, тиха и однообразна, кроме поездок за антиквариатом. Блондин сам плохо знал себя, потому что не испытывал свой характер…

– Да скажи ты-ы-ы! – безнадежно взвыл Кит от злости. Как-то само по себе, узнать имя хозяина стало его единственной целью.

– Натаниэль, – резко выдохнул блондин, отворачиваясь, чтобы выключить засвистевший чайник. Кит аж сдулся от неожиданности. Его напор так быстро был успокоен, даже не успев как следует распалиться.

– Натаниэль? – удивленно, но вместе с тем с досадой, Кит поднял проколотую бровь.

– Да, – блондин встал с табуретки и принялся разливать кипяток по кружкам.

– И как мне тебя называть тогда? Эль? Нат? Ани? Или может, Ата? – Кит издевался от души, пробуя новое для себя имя.

– Кота вон у тебя нормально зовут, а тебя-то что так обидели? – он ухмыльнулся, схватив наполненную кружку и отхлебывая чая. – Точно, буду звать тебя… Та-а-ани, – пропел он.

– Нат, просто Нат, – хозяин совершенно равнодушно отнесся к издевательствам, представившись уже на манер Бонда. Как же это равнодушие раздражало Кита.

– Окей, На-ат, – красноволосый не смог удержаться и не поддеть его еще раз. Он снова отхлебнул чаю и обжегся. Жидкость почему-то разогрелась до предела, а керамика начала чуть плавиться.

– Что за хрень?! – взвыл Кит, на пальцы которого попала расплавленная керамика. Он заорал и уронил кружку на пол, где она задымилась и расплавилась полностью. Нат спокойно продолжал пить чай, своевременно подтянув свои ноги на табуретку.

– А-а-а!!! – пальцы Кита были жутко красными, нещадно болели и покрывались волдырями. Часть кожи на подушечках пальцев слезла совсем, оголив «мясо».

– Обработать надо, – меланхолично заметил Нат, чуть раскачиваясь на стуле.

– Да ну?! – Кит уже не сдерживал себя, ругаясь вовсю матом. Боль была адской, пальцев он не ощущал – все превратилось в сплошной ком боли. Он вскочил, резко включил воду и сунул под нее обожженные пальцы. Легче стало только чуть-чуть, вода приятно холодила.

Блондин тем временем допил чай, поставил кружку в раковину прямо под пальцами Кита, убрал с пола мигом остывшие остатки кружки и с явным сожалением выбросил их в ведро, стоявшее около двери. Лужа на полу уже испарилась.

– Моя любимая кружка, – вздохнул Нат, глядя в мусорное ведро. Потом он перевел глаза на Кита и столкнулся с его бешеным и яростным взглядом.

– Тебе кружку жалко? – прошипел Кит, он просто не мог говорить нормально от ярости из-за такого отношения.

– Ну, – Нат поднял руку, поправил сползающие очки и ответил, – да.

Кит сдержался, смачно выругался и стремглав бросился прочь с кухни, баюкая пальцы.

«Что за чертовщина тут творится?!»

Нат, оставшись один, чуть заметно улыбнулся, погладил Тимофея, в период опасности от кружки запрыгнувшего на стол, подхватил его поперек живота и направился вниз в магазинчик. Он действительно не понимал, почему ему было плевать, он никогда не задумывался над этим. Но его насмешило, как лавка отомстила за своего «питомца». Жестоко, да, но научит уважать его, так он думал, не зная Кита. Этого парня он совершенно не понимал, да и впрочем, понимать не собирался. Он был слишком непонятным для него, как и для Кита он, но он же этого не знал. Лавка решила пустить красноволосого к себе, а значит, Нат просто не имел права мешать.

Кит совершенно ничего не понимал, аккуратно, но нервно затягиваясь менее поврежденной рукой. Под рукой из лекарств ничего не было, оставалось лишь ждать, когда все само зарастет. Этот дом был пугающим и странным, так же как и его хозяин. И это не случайность с его пальцами, даже такой человек как Кит это понимал.

Снизу звякнул колокольчик, оповестивший, что появился посетитель.

___________________________________________

отпишитесь, что читаете, хоть)

========== 4. Beata stultica. ==========

в пер. с латинского: “Блаженная глупость”

__________________________________________

Нат не ожидал посетителя так рано, потому, услышав колокольчик, шагнул на ступеньку, собираясь подняться наверх, переодеться да умыться, в конце концов. Вряд ли дама, стоящая на пороге лавки, будет счастлива увидеть растрепанного, сонного и взлохмаченного хозяина. Натаниэль должен поддерживать имидж и загадочность лавки, но сейчас он выглядел неподобающе.

Тим недовольно мяукнул, вырвавшись из хватки хозяина и, мягко ступая, прошмыгнул к стоящей в дверях женщине, все еще не решающейся заходить. Он громко заурчал, уткнувшись головой в подол ее старомодного платья, всячески отвлекая на себя внимание. Блондин слегка улыбнулся и быстро прошмыгнул наверх, хотя при его долговязости это было бы проблемным, не окажись дама ярой любительницей кошек.

Это была женщина лет пятидесяти, может больше, того самого прелестного позднего «бальзаковского» возраста, когда былая красота еще не до конца отцвела, но и старость берет свое, от души награждая морщинами, складками, вторым подбородком. Вся фигура дамы не была подтянутой, напротив, обрюзгшей, растолстевшей. На толстых коротких пальцах красовались массивные перстни, некрасиво смотревшиеся на ее руках, сами руки были изнеженными, словно дама не работала ни часа в своей жизни, не держала в руках ничего тяжелее, скажем, кошки. Абсолютно седые волосы, уложенные в замысловатую прическу со свисающими искусственно завитыми прядями, обрамляли широкое когда-то красивое лицо с бледными глазами, невыразительным подбородком, но аристократическим вздернутым носиком, привлекавшим в былые времена множество мужчин. На даме было надето старомодное платье «в пол», вроде тех, что носили дамы при дворе какого-нибудь короля Генриха.

Богатая старая дама была аристократкой, принадлежала к одному из самых старых, почти забытых в современном мире родов, о чем свидетельствовал герб, вышитый на броши, приколотой к пышной груди дамы.

Дама была явно страстной кошатницей, потому что всплеснула руками, увидев Тимофея, но сохранила достоинство и не стала наклоняться за ним. Напротив, она присела на стул, стоящий около подобия прилавка для таких вот старых дам. Манерно поманила кота к себе и погладила, словно одарила величайшей милостью. Женщина была не менее самодовольной, чем «поселенец» лавки, но более гордой. Тим с готовностью уткнулся в протянутую руку, исполняя свою роль с блеском, и заурчал еще громче.

– Хозяин? – проскрипел голос дамы, которой явно надоело, что ее, такую великую, заставляют ждать.

– Добро пожаловать, мадам, – с лестницы бесшумно спустился Нат, перехватывая на ходу волосы в тугой хвост. Одежда сменилась на вчерашний свитер и обтягивающие штаны. Его тихий голос заставил даму вздрогнуть, та обернулась и воззрилась на блондина, который и бровью не повел.