Текст книги "Did that hurt?"
Автор книги: yourloveisking
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
И совсем скоро он у нас будет.
– У меня для тебя подарок.
– Я люблю твои подарки. Новые зажимы для сосков? – он отрывается от планшета, целуя меня в щеку, и я сажусь рядом с ним на диван, не выпуская из рук разноцветный пакетик.
– Нет. Совсем иное. Закрой глаза, – Кристиан кивает, зажмурившись, и я достаю из пакетика крошечные носочки для новорожденных. Они с легкостью вмещаются в руку Кристиана. – Смотри.
У меня привычно дрожат руки от волнения, пока Кристиан рассматривает их и до него доходит смысл этого подарка.
– О, боже. Ты серьезно?!
– Как никогда.
– Ты беременна?!
– Я жду от тебя ребенка, всё верно, мистер Грей.
У Кристиана шок сменяется радостью и легкой паникой, но это не важно. Он счастлив. И я счастлива от этого не меньше чем от того, что стану мамой.
Мы обязательно назовем сына Кристиан. Обязательно. Малыш Крис, Кристиан Грей-младший. И я буду обожать своих мальчиков больше всех на свете, как сейчас обожаю только мужа.
Мой муж, потрясающий мужчина, выросший из котёнка в настоящего льва, так хорошо справляется со своим бизнес-планом. И я так рада, что для меня нашлось место в его деле. Я рада ему помогать, рада работать, и рада осознавать, что я его путеводитель, ведь когда-то и сама прошла этот ад. А ему спокойней, что я под его присмотром.
Наплевать, что после удачного начала будет отдача, и что в лучшем случае ничего не изменится в нашей жизни. Мне приходилось закладывать дом, прежде чем я стабильно встала на ноги. Я уверена, что все вложения более чем окупятся. Я верю в Кристиана, а для Кристиана, как и для любого мужчины, это главное.
Иначе никак.
Я взяла его имя и дала ему клятву. И я никогда не сдамся, я никогда не брошу его и никогда не предам свою клятву. Чего бы мне это не стоило.
I have my mother-#039;s dreams, I have my father-#039;s eyes. (Бонус)
– Ты мой котёнок, – целую сына в животик, создавая щекотку, и он хохочет, своими крохотными ручками с острыми ногтями отталкивая мою голову. – Мама любит тебя, дорогой. И папа тебя очень сильно любит.
Пока Крис отвлечен моей лаской, молниеносно натягиваю на него ползунки, поверх боди и колготок, чтобы он не успел заплакать, маленькая вредина, и снова щекотно целую, на этот раз в пухлую щёку. Кристиан бы закатил глаза, возмущаясь, что я натягиваю на сына и свитер, отчего он хнычет. Когда Крис видит переноску – перестает капризничать и позволяет запихнуть себя в теплый комбинезон. Сын очень любит гулять. И сейчас мы пойдем проведать нашего папочку, наконец, встающего на ноги.
Я искренне полагала, что свихнусь. Полгода назад у нас еле хватало денег на чертовы подгузники для сына, он почти полтора месяца спал у нас в коляске, а не в своей кроватке. И я представить не могла, что мне будет так больно, что мы не можем дать Крису лучшее, хоть ему на тот момент требовалась только моя грудь и сон… Мне было в десятки раз больнее, когда я видела, что Кристиан чувствует тоже самое, но еще и винит себя. Мой перепуганный малыш…
***
Flashback.
– Где ты был? – пульт от телевизора с грохотом опускается на журнальный столик, лишь только Грей захлопывает за собой дверь. Спокойнее, Ана.
– Прости, детка. Мне жаль, что я не позвонил тебе, – Кристиан мягко целует меня в макушку, проходя в ванную, и я уже готова простить ему этот вечер, если бы не поразительный запах алкоголя.
– Стоять.
– Малышка, пожалуйста, не начинай…
– Я безмерно злюсь на тебя, Грей. Ты отдыхал, и я уважаю это! Я понимаю, что ты на грани! Но позвонить и сказать, чтобы я не переживала, ума не хватило?!
Обида душит, и именно потому что он не сказал, что он в порядке. Я понимаю, что и работа, и семья ему портят нервы… Но я ведь в такой же ситуации, рука в руку с ним. Я последний месяц не появлялась на работе, у нас появился Крис, но до этого помогала ему во всём…
– Знаешь что? Давай не будем ссориться. У нас всё хорошо. Просто ты чертов придурок, изводящий меня без причины! – от обиды топаю ногой и ухожу в спальню, каким-то чудом не хлопнув дверью. Только разбудить сына не хватало.
Я думала, он заработался. Устал. Грела чертов ужин, расстелила постель, собиралась удовлетворить его перед сном… И всё напрасно.
Пока нет Кристиана, долго разглядываю свое тело в зеркало шкафа, и всё-таки принимаю себя. Растяжек почти нет. Да, поправилась… Но это ненадолго. Я сама кормлю, двух месяцев не прошло. Грудь… грудь выглядит восхитительно, если честно, увеличилась почти на два размера. Я красивая. Но ради такого счастья, как сын, готова пройти всё это снова, потерять всю красоту, лишь бы прижимать комок настоящей любви к груди. И очень хочу этого, но чуть позже.
Через двадцать минут Кристиана еще нет в постели, и я всё-таки выхожу в зал, где, как я и думала, Грей мусолит стакан с виски, тыкая телефон.
– Ты спать не собираешься?
– Собираюсь. Ты принесла мне подушку и плед?
– Нет. Я злюсь, лишь потому что волновалась, Кристиан. Допивай и пойдём спать, дорогой.
– Ты святая?
– Нет, конечно, детка, – присаживаюсь к мужу на колени и крепко обнимаю за шею, поцеловав в ушко.
– Тогда почему ты со мной? Господи, Ана, я такое ничтожество… Нам хватает на одни подгузники и еду. Работа только жрет деньги, но никак не приносит их. Я не подарил тебе ничего на Рождество. Я видел, что у тебя закончилась половина косметики.
– Кристиан…
– Я так виноват перед тобой, перед сыном…
– Это не твоя вина. Это нормально, Кристиан, дорогой. Еще немного, и обязательно всё выровняется.
– Тебе нужен мужчина, а не я…
Вот оно что.
Убираю его нежные руки от себя и встаю в полный рост между его ног, неожиданно схватив за щеки, заставляя его губки вытянуться в трубочку.
– Что ты возомнил о себе, Грей? С каких это пор ты можешь указывать мне, что мне делать, кого любить и как жить?
Кристиан молчит, неожиданно превратившись из самого себя в Котёнка, который так боится, что ему будет больно… И он делает этим очень больно мне.
– Я тебя очень люблю, мой Котёнок. У нас семья. Но иногда тебе тяжело справляться со стрессом, и я понимаю это… – мягко целую его губы, склонившись, и Кристиан стягивает мои пижамные штаны вниз, оставляя меня в майке и простых трусиках. Я чуть тяну его за волосы, оторвавшись от него, и Кристиан глубоко вдыхает мой запах, потеревшись носом в самом нужном месте. – Разденься. Догола. Я буду доказывать тебе, что я люблю тебя, как ты понимаешь это лучше всего.
Это приказ, который Кристиан выполняет беспрекословно. Ему это нравится, моя власть. Мы давно не играли…
– Какой ты красивый у меня, Котёнок. Вставай на колени, упрись в диван руками, – красивый, безумно. Только немного похудел от стресса. Наверное, не обедает…
Гремлю его джинсами, доставая кожаный ремень, и буквально чувствую, как накаляется воздух в комнате. Легкий, пощипывающий шлепок, и Кристиан усмехается, вместе с усмешкой выпуская и свой страх.
Я не думала, что смогу снова… Хотя бы играть в БДСМ, хоть мне и хотелось быть главной. Но чувствовала себя замечательно, и когда Кристиан шлепал меня, или привязывал к постели, когда долго испытывал моё тело, даря незабываемое удовольствие. Я испытываю такую слабость перед ним, когда он душит меня во время секса. Моя жизнь в хватке его рук… Но он не приказывает мне, а ведь мог бы.
– Я тебя очень люблю. Я не разочарована в тебе. Я хочу от тебя дочь, – удары не такие сильные, чтобы причинить нестерпимую боль, но достаточно сильные, чтобы выбить дурь. – Я никогда в жизни не злилась на тебя за отсутствие денег. Я не злилась сегодня за то, что ты выпил. Я злилась лишь из-за того, что ты не сказал, что ты в порядке и приедешь поздно. Я очень переживаю за тебя. Ты у меня самый лучший, и я не вынесу, если с тобой что-то случиться. Ты делаешь для меня, для нашей семьи и так слишком много. Я тебя очень ценю. Своим саморазрушением ты делаешь мне очень больно, Кристиан. Поверь мне и моим словам, что всё будет хорошо. Скоро. Просто добивайся успеха.
Руку немного сводит от этих ударов, и Кристиан довольно сильно напряжен, поэтому я наношу еще несколько ударов и бросаю ремень на пол, показывая, что всё закончено.
Это было не ради возбуждения. Это было отчасти и наказание, отчасти и похвала.
– Как ты? – устраиваю его голову на своих коленях и мягко тяну за волосы. – Котёнок?
– Замерз, – Кристиан слабо улыбается, растирая плечи, и я не выдерживаю этого. Опускаюсь рядом с ним на колени и крепко обнимаю. – Ана…
– Я люблю тебя. Я верю тебе, в тебя. И ты обещал не делать мне больно. Иди в душ и спать, Кристиан.
– Ты будешь каждый день пороть меня?
– Если потребуется. К сожалению, контроль надо мной тебе не помогает, как бы мы не старались... Я жду тебя, – мягко целую мужа в щеку, ощущая солоноватый вкус от слез, которые я не увидела, и оставляю его.
Ему нужно время.
***
– Ты мой красивый мальчик, – оставляю на щеке сына алый след от моей помады, и я не стираю его, рассматривая его через зеркало лифта, пока малыш рассматривает нас.
Кристиан Грей-младший.
Мама Кристиана, наверное, с не меньшим безумием любила своего сына, как и я своего. Она может гордиться сыном, гордиться даже своим маленьким внуком. Крохотная копия Кристиана во всём.
На пересечении улиц я покупаю сыну сладкий кренделёк без добавок, и мы продолжаем наш немного долгий путь до офиса папочки. Крису нравится гулять, а мне полезно много ходить. Когда он начнет ходить – будет еще тепло, думаю, он будет в восторге от пляжа. У нас будет такая счастливая жизнь…
Я очень рада, что я убедила Кристиана не покупать тот дом, лишь потому что не хотела соседства с его прекрасной Мэгги, но и сильно сожалею об этом, так как залив был совсем рядом, и это было очень красивое место.
– Мы почти пришли, Крис, – поправляю на сыне шапку, чертова заботливая мамаша, пока мы ждем светофор, и малыш что-то отвечает мне на своем языке, забавно дергая нижнюю губу. – Моё солнышко.
Любить кого-то настолько всепоглощающе сильно – очень страшно и даже, наверное, больно. Но иначе я просто не могу, мои мальчики для меня всё, буквально всё.
Противное чувство, будто за мной следят, не покидает меня, и от этого душа леденеет. Наверное, кому-то с нами по пути, а я драматизирую… Но на всякий случай набираю номер мужа. Просто мне спокойнее, когда я слышу его голос.
Недоступен.
Черт!
Я держалась, правда, старалась быть сильной и не думать о плохом, но однажды не выдержала. Я испытала неописуемый ужас, лишь только представив, что Форрест может навредить моему сыну, сердечко которого я слушала утром на УЗИ. До настоящей истерики, будто он рядом, а не отбывает своё наказание. Он не просто предал меня, он в буквальном смысле продал меня, как он и сказал. Я не вынесу, если с сыном что-то случиться.
Я тогда так напугала Кристиана, до сих пор стыдно... Беременная жена после УЗИ бьется в истерике и не может ничего объяснить. Мой бедный, сильный мальчик. Кристиан долго целовал меня, как я люблю, под самый лучший звук на свете, который доктор записала для меня на диск. Он клялся, что я в безопасности, и я поверила ему. Кристиан ни разу не подводил меня. И никогда не подведет.
Переставляю переноску лицом к себе, и не могу сдержать улыбки, когда это чумазое солнышко улыбается мне, нахмурив носик.
– Ты мой дорогой. Умоем тебя у папочки на работе.
Папочка… Кристиан обозвал сына картошечкой, впервые взяв на руки. Ему было пять минут от роду, естественно, что он был еще сморщенным!
А я клялась во время схваток, что ни за что в жизни больше не буду заниматься сексом, чем, кажется, и вправду напугала Кристиана тогда. Не прошло и года, а я уже готова всё повторить. Хочу еще малыша.
– Пойдём, котёночек, – сажаю сына на бедро, воспользовавшись вежливостью охраны бизнес-центра, оставив у них коляску, и вместе мы идем к лифту. Противное чувство никуда не делось, но через пять минут я увижу мужа, и он меня успокоит.
– Добрый день, миссис Грей. Мистер Грей, – неизвестная мне девушка вежливо нам кивает, заходя в лифт, из которого мы выходим с сыном, и я киваю в ответ.
Шлюха.
Ана, у тебя все шлюхи, кто с твоим мужем проводит больше пятнадцати минут в день.
У кабинета Кристиана нет секретаря и стеклянные стены, чертовы дешевые офисы «open space», зато золотая табличка на двери с его именем и нескромной должностью главы компании.
– Можно войти, мистер Грей? – осторожно стучу в дверь, но так и замираю на пороге. Кристиан в ярости.
– Нет! Меня не беспокоить! – Кристиан рявкает, поднимаясь со своего места, чтобы закрыть жалюзи, и я прихожу в себя.
– Как грубо, мистер Грей. А я еще и сына в честь вас назвала.
– О, боже, детка. Я очень рад вас видеть, – увидев нас, папочка широко улыбается, чмокая меня.
– У тебя телефон выключен, – закрываю дверь и передаю Кристиану сына, уже готовясь выслушивать, что слишком тепло одела его. – Что случилось? Почему без настроения?
– У нас доставка срывается. И я в ужасе, если честно, оборудование нам необходимо срочно.
– Неустойка?
– Еще какая…
– Ну, и выставим её экспедиторам. Помочь?
– Ана… Это опять будет так, что я всего лишь сижу в кресле руководителя в твоей фирме.
Глубокий вдох. Медленный выдох.
– У нас семья. И если это в моих силах, то это естественно, что я не дам Нам пострадать. Я хочу новые духи и на курсы аэробики с Крисом, а не как было, Кристиан, – это плохо, давить на больное место. Очень плохо. Но я не могу допустить очередного провала, всё только стало стабилизироваться. – Прекрати заботиться о своей самооценке. Я тоже была не одна.
– Вперед, мисс Стил, – он выделяет моё девичье имя, и я устало закатываю глаза, указывая ему на дверь.
– Умойте нашего сына, мистер Грей. Может, найдете себе кого-то более покорного, чем нынешняя жена и мать.
Собственный бизнес и проблемы в нём – это хорошо. Я могу выплеснуть все свои эмоции на тупых менеджеров и секретарш, делающих вид, будто они жутко занятые.
И всё это очень хорошо, и неустойка поступит на наш счет в течение десяти рабочих дней, но что делать с оборудованием…
Кристиан прибьет меня.
– Привет, Трой.
– Миссис Грей! Как дела?
– Мне нужна доставка крупногабаритного груза, по номиналу. У тебя же, вроде, логистический бизнес.
– Ана…
– Это ведь семейный бизнес, знаешь ли. Иначе я пожалуюсь папочке.
– Но это не постоянный контракт, миссис Грей. Небольшое исключение из правил. Я позвоню в офис, тебя примут.
– Спасибо. Правда, большое спасибо.
– Не за что, мышка. Как ваш малыш?
– Растёт. Не могу оторваться от него, такой смешной и красивый. У Билли много фото, я недавно отправляла ему.
– Я попрошу показать мне, поеду к нему сегодня вечером. Созвонимся на выходных. Пока.
– Пока, – сбрасываю трубку, устало растирая виски, и в очередной раз понимаю, что поступила неправильно, но ничего не могу поделать.
Билли регулярно бывает у нас. И с Троем мы созваниваемся, мы хорошие приятели. Я очень рада, что они есть у меня.
Смотрю на офис из кабинета мужа, раскрыв жалюзи, разыскивая взглядом моих мальчиков… и нахожу их флиртующими с той шваброй из лифта. Говнюк вредный.
– Нам с малышом пора, – чуть ли не вырываю сына с рук мужа, и он устало улыбается, обнимая меня за плечи. Да, ревную! Ревную! Не трогай меня!
– Это моя жена, Анастейша. Ана, это Диана, она будет помогать мне. У Дианы очень хорошее образование…
– А я только и умею, что горловой, да, Грей? – шиплю ему на ухо, не собираясь даже сдерживать ревность, но радушно улыбаюсь Диане, протягивая свободную руку. – Очень приятно.
– Кристиан много говорил о вас. Очень рада, наконец, встретиться.
– Нам пора. У меня встреча по поводу доставки. Я позвонила брату бывшего мужа, и в виде исключения он согласился уступить.
– Хорошая скидка? – о, Кристиан в ярости.
– Номинал. До вечера, детка, – быстро целую его в щеку и чуть ли не бегу в сторону лифта.
– Она невыносима. Абсолютно. И я, какого-то черта, люблю её больше жизни, – всего за несколько шагов Кристиан догоняет меня, взяв за руку, и я устало вздыхаю. Сейчас начнется… – Может, возьмешь машину? Я больше никуда не поеду, а тебе далеко идти и неудобно ехать на транспорте. Можешь оставить сына, кстати.
– Да. Спасибо, детка. Но Крис со мной, это ненадолго, не переживай.
– Это будет очень продолжительный горловой, Ана. Возможно, что не один, – хватка на моем запястье чуть сильнее, чем должна быть, и я согласно киваю. В ярости. Но не злится. Не прибьет. – Береги маму, молодой человек. Люблю вас, – Кристиан несколько раз чмокает сына в щеку, с трудом отрываясь от него, и сладко целует меня, глубоко плевав на все приличия.
Всё хорошо, Ана.
***
– Вот и всё, мой сладкий. Потеряли у папы в кабинете твою шапочку, но папа вернет её вечером, – в последний раз проверяю, правильно ли закрепила детское сидение на переднем сидении, и выдыхаю. Всё хорошо. – Нужно подстричь тебе чёлку, Крис, – убираю его удивительные светло-каштановые волосы назад с глазок, делая забавную косую челку, и всё-таки натягиваю на головку ему капюшон. – Кристиан Грей, вот скажи мне, как можно быть такой прелестью? – в ответ сын пускает пузырь из слюней, и мне этого, в принципе, достаточно. – Да, так и можно. Я люблю тебя.
Выезжаю с парковочного лота и замечаю у лифта нашего папочку с шапкой в руках. Мой дорогой…
– Папочка у нас супермэн.
– Позвони мне, что вы доехали. Люблю вас… – опускаю окно, и Кристиан кидает шапку на ножки сына, заодно целует меня, улыбаясь.
– Не забудь надеть шарф, Кристиан.
– И гиперопеку нашей мамочки в особенности люблю.
– До вечера.
Мне беспокойно, но всё-таки я еще раз целую мужа и выезжаю с подземного гаража. Наверное, действительно гиперопека после рождения сына. Моя самая большая драгоценность, мой комочек, мой котёнок… Это настолько долгожданный и любимый ребенок, что я совсем не стыжусь своего чуть поехавшего разума. Наверное, меня успокаивает то, что Кристиан такой же. Он замечательный отец, замечательный муж, настоящий друг и отличный любовник. Я никогда в жизни не была так счастлива.
Я перестала думать о Трэвисе. Он был замечательным человеком, он был бы хорошим отцом, но ключевое слово «был». Я знаю, что Кристиан лучше. Он моё всё. Благодаря ему, я знаю, чем пахнет счастье и какое оно на вкус.
Оно пахнет ребенком, присыпкой и еле заметным ароматом мужского парфюма, потому что папа прижимал этого ребенка к своей мощной груди, прежде чем уйти на работу. Оно пахнет клубникой посреди рабочего дня. Пахнет детским шампунем со вкусом жвачки. А на вкус оно как потрясающие шоколадные блинчики, которые умеет готовить только наш папа, и делает их для нас каждое воскресение.
Моё счастье.
***
– Не плачь! Пожалуйста, мой сладкий! – крепко прижимаю сына к себе и покачиваю, силясь успокоить, но он только громче начинает рыдать, и очередь уже желает пропустить меня вперед, чтобы глупая мамаша с капризным младенцем не раздражали их ранимый слух. – Крис, пожалуйста…
И я бы не отказалась принять предложение людей, но мне немного стыдно без очереди выбивать спермицидный крем, упаковку презервативов и детские тест-полоски для определения температуры. Будто я плохая мать, у которой ребенок болеет, а у нее только одно на уме.
– Кристиан Грей! Немедленно возьми себя в руки и прекрати реветь! Мама купит то, что ей нужно, и в машине ты сможешь рыдать столько, сколько тебе угодно, – прижимаю малыша к себе, устроив его на плече, и он перестает кричать, будто и вправду всё серьезно понимает. Мой бесценный мальчик. – Я знаю, что ты хочешь спать. Через десять минут мы будем дома. И я даже посплю с тобой, пока папа не видит.
Обычно он не спит днём, почему-то, но иногда может уснуть и утром, и ближе к вечеру, как сейчас. Капризуля, я рада, что он вытерпел такой насыщенный день. Мы почти час были в некогда моем офисе.
– Пакет нужен?
– Да, пожалуйста.
Фармацевт не сдерживает улыбку, но не из-за моих товаров, а потому что рада видеть меня. Эта женщина знает меня довольно давно, с первых сессий на дому у Кристиана, а потом и свой рецепт на успокоительные я получала у неё же. Немой, невидимый свидетель нашей с Кристианом истории. За эти годы столько всего произошло… Но всё меркнет перед этим недовольным сонным комочком, дергающим меня за волосы.
Этот Ублюдок? Ублюдок мертв. Форрест сидит и еще долго будет сидеть, если вообще выйдет, осторожно намекнул мне Кристиан. Чувство вины, боль? Нет ни боли, ни вины. Виноватой я считала себя только перед Кристианом, но он заставил меня поверить ему. Он любит меня. Боль стихла, окончательно, когда я удалила шрамы. Я его. Я мать его сына. И он осознает это, до самого конца.
Но я до сих пор не переношу ножи.
Через некоторое время после нашего возвращения из Мексики, Кристиан пытался порадовать меня одним из полюбившихся мне там блюд, и случайно порезался, чем подарил мне очередную истерику. С тех пор в доме несколько защитных накладок для пальцев и все ножи заменены на керамические. И он еще говорит, что это у меня «гиперопека».
***
– Вот и всё, мой мальчик. Продолжительная вышла прогулка, прости, – Крис хнычет, мечась по нашей постели, и я не могу сдержать улыбки, снимая кофту. – Я вся ваша, мистер Грей. Только не говори папе, а то он будет бубнить.
Удобно устроив сынишку возле себя, я целую его крохотные пальчики и пухлые щеки, хоть и знаю, что должна просто лежать и не отвлекать его, чтобы он быстрее уснул. Мой потрясающий. Мой сладкий. Самый красивый мальчик на свете. Сын своего отца.
«Ты счастлив в браке, Кристиан. Закажи на ужин пиццу. Жутко хочу спать».
«Ты опять легла с сыном?»
«Не ругайся. Смотри какой ангел, как ты, я не могла устоять».
Я отправляю Кристиану фото малыша, крепко скрутившего свое одеяльце, и там немного видно моё счастливое лицо. Папочка должен растаять.
«Спите, мои дорогие».
Отвечаю Кристиану эмодзи с поцелуйчиком-сердечком, и действительно ощущаю его улыбку, когда вижу статус «прочитано».
С ума сойти.
It-#039;ll be your name on my last breath.
1.
– Миссис Грей, ужин будет готов через полчаса. Как сервировать стол?
– Как всегда. По правую руку мистера Грея, – откладываю все свои дела и снимаю очки, растирая переносицу. Домработница кивает, захлопнув за собой дверь моего кабинета, и я встаю с кресла. Спина жутко болит.
Машины Кристиана до сих пор нет, как всегда опаздывает, но это уже даже не расстраивает. Не знаю, спешит ли он домой, как раньше, или нет… Но я до сих пор люблю его.
– Мамочка, – в дверях стоит мой маленький котёночек, и я подзываю его к себе жестом «на ручки».
– Что случилось, Купер? Мы же договаривались, когда дверь к маме закрыта – вы меня не беспокоите.
– Но я соскучился! – сынок взмахивает своей маленькой ручкой, возмущаясь, и я крепко прижимаю его к себе, взяв на руки.
– Я тоже очень скучала по тебе, мой дорогой. Что вы делали сегодня на тренировке?
– Тренер хвалил меня! Он сказал, я делаю успехи!
– Не зря же ты мучаешь старшего брата, дорогой. Я горжусь тобой.
Купер так детально описывает свои спортивные тренировки, он так счастлив, что мы отдали его на каратэ, от этого я сама чувствую себя счастливой. Мой малыш.
– Смотри, там машина папы, – показываю на подъездную дорожку, подойдя к окну, и малыш ерзает в моих руках, но попросить отпустить его стесняется. – Не беги по лестнице, Купер. Хорошо?
– Да, мам.
Я будто сторонний наблюдатель в собственном доме. Кристиан очень любит сыновей, даже слишком, но наши отношения сильно охладились. Мне не хватает его банальных объятий, мне надоел секс в одной позе, будто это только мне надо, будто для себя я делала пластику после родов. Это нормально, наверное, когда больше десяти лет брака за спиной… Но очень сложно с этим смириться.
– Мамочка!
– Мама!
– Смотри, что папа мне подарил!
Стадо слонов несется по лестнице, ругать за беготню их всё равно бесполезно, и я просто широко улыбаюсь, когда вижу эти хитрые и такие счастливые лица, наперегонки залетающие в мой кабинет.
– Так, сначала Крис, – сын хвастает очередным набором юного химика, без ложной скромности сообщив мне, что теперь он выиграет школьный конкурс изобретений, и даже умудряется взять с меня слово, что я приду поддержать его. – Кенни, детка, что ты прячешь?
– Я не прячу, только Куперу я не дам! Это моё!
– Конечно, твоё. Но если он вежливо попросит посмотреть или недолго поиграть – уступи, – Кенни показывает мне очередную вертушку, у них с отцом уже целая коллекция радиомоделей самолетов и вертолетов, разных дронов, и он уносится в свою комнату, как всегда, аккуратно вскрывать коробку в поисках инструкции, получив от меня поцелуй.
– А у меня вот что! – Купер запрыгивает на диванчик рядом со мной и показывает на большой подарочный пакет на полу. Тяжелый!
– Как ты поднял его?
– Я же сильный, мама! – да, действительно… Крис, наверное, донёс. – Здорово, правда?!
В пакете полный комплект одежды и защиты для футбола, и Купер чуть ли не сияет от счастья.
– Папа сказал, что записал меня на футбол! Он сдержал обещание!
– Папа всегда держит обещания, малыш. Ты поблагодарил его?
– Да… – и это «да» настолько неуверенное, что я не могу сдержать смешка.
– Скажи ему «спасибо» за ужином. Оставь вещи мне, их нужно постирать. И скажи братьям, что пора мыть руки, спускайтесь. И чтоб без драк!
– Хорошо! – сын целует меня в щеку и пулей вылетает из кабинета, на весь коридор крича, что «мама сказала мыть руки», мой маленький непоседа.
Они так любят Кристиана. Идеал, пример и папочка, который так редко бывает строг к ним и так часто ко мне. Мы слишком часто ссоримся.
На глазах наворачиваются слёзы от боли и страха быть без него, от мысли, что я теряю его, если уже не потеряла, и что он никогда не уйдет от меня, даже если полностью охладеет. Кристиан не бросит сыновей.
Кристиан был против Купера, который должен был быть нашей сладкой девочкой, не потому что не хотел ребенка, а лишь потому что помнил слишком хорошо, как тяжело прошли роды Кенни. Я потеряла много крови, малыш чуть не задохнулся, а Кристиан приобрел седые волосы на висках, которые так и не восстановили свой цвет. И я знаю, что ничего хуже быть не может, но Кенни я люблю чуть-чуть сильнее, чем Криса и Купера. Он замечательный. Он так похож на Кристиана… Они все у меня самые лучшие, нет, не могу их делить, всех четверых люблю одинаково.
– Мамочка, ты идешь? – Купер очень привязан ко мне. Наверное, потому что еще маленький. – Ты плакала? – потрясающие голубые глазки внимательно рассматривают меня, нижняя губа сына начинает дрожать, и я крепко обнимаю его, успокаивая.
– Всё хорошо, солнышко. Мама не плакала, и ты не плачь. Будешь сидеть со мной или с Крисом?
– Я хочу с тобой.
– Вот и хорошо. Пойдём, – беру моего дорогого малыша за ручку, и вместе мы спускаемся в столовую.
Дом огромный, но при этом очень уютный и домашний, современный, но с ремонтом в пастельных тонах. С огромной хозяйской спальней, просторными детскими и несколькими гостевыми, помимо бассейна с сауной, зала и нескольких комнат для хобби. Недалеко от Сиэтла, с видом на воду… Все мои мечты сбылись, и я довольна своей жизнью.
Я очень горжусь Кристианом. Благодаря ему всё стало реальностью.
Кристиан слабо улыбается мне, забирая Купера к себе на колени, малыш начинает рассказывать ему о своих тренировках, и я молча разглядываю моих мальчиков. Кристиан изменился, сильно. Начинающая выступать седина, помимо висков, слишком рано для его возраста, густая, но короткая борода, и с очками он почти не расстается… Морщины стали заметны, но пока не видны. Он очень красивый. Он действительно мужчина, настоящий мужчина.
– А сейчас я зашел за мамой, а она плакала! – четыре пары глаз обращены на меня, и я со всех сил делаю удивленное лицо, отрываясь от салата.
– Детка, я не плакала, тебе показалось. Я просто немного уставшая.
И если с детьми это срабатывает, то Кристиан смотрит мне в глаза и прекрасно понимает, что я вру.
Будто ему это нужно.
– После ужина зайди в мой кабинет, пожалуйста, Ана.
– Где ты снова будешь меня отчитывать, что я устраиваю сцену на глазах детей? Я не плакала, у меня всё в порядке, а Купер у нас просто очень заботится обо мне. Мужское внимание никогда не бывает лишним, – сжимаю под столом ножку сына, и он счастливо улыбается, прижимаясь к груди Кристиана. А вот сам отец семейства зол на меня, но молча целует сына в макушку, смерив меня взглядом.
– Ты будешь еще кушать, Купер?
– Да, пап.
Доев салат, я мусолю индейку под внимательным взглядом Криса, я чувствую, что сын хочет что-то сказать, поэтому киваю, делая жест, чтобы он начал.
– Вы разводитесь?
Кристиан давится вином, в шоке смотря на сына, и я чувствую, что моё выражение лица ничем не уступает шоку мужа.
– Кто сказал тебе такую чушь?!
– В школе все говорят, – Кенни смотрит на старшего в поисках поддержки, и Крис кивает.
– А что значит «разводитесь»? – Купер смотрит на папу с неподдельным интересом, и Кристиан тяжело сглатывает, ища поддержки у меня.
– Это когда мама с папой перестают любить друг друга, и перестают жить вместе. Но я люблю вашего папу, очень сильно, и ваш папа любит меня, – голос срывается, но я держу себя в руках. – Мы не собираемся разводиться.
– Ты любишь меня?
– Конечно, я люблю тебя. У нас трое детей, если ты забыл, – нежно улыбаюсь мужу, заглушив все эмоции и негативные мысли, лишь взглядом выражая всю свою любовь, и Кристиан тает, начиная сиять.
– А ты выйдешь за меня, еще раз?
Эти маленькие засранцы хихикают, когда Кристиан, усадив Купера на своё место, встает передо мной на одно колено, достав из кармана брюк красную коробочку в форме сердечка.
– Я очень сильно люблю тебя, Анастейша Роуз Грей. И я хочу еще раз дать тебе те клятвы, что дал в прошлый раз.
Кольцо огромное. Вернее, само колечко моего размера, бриллиант огромен. Господи.
– Лоррейн Шварц. Не автомат с жвачкой, – Кристиан целует мою руку, и я усмехаюсь, но от шока не могу сказать и слова. – От автомата с жвачкой за четвертак до дизайнерского кольца по моему эскизу за два с половиной миллиона долларов, Ана. Только благодаря тебе, твоему терпению и твоей силе. Благодаря твоей вере в меня. Благодаря тебе у меня есть жизнь, у меня есть ты, у нас трое замечательных детей и огромный, уютный дом. Да, у нас трудный период в отношениях, но я клянусь тебе, что я всё исправлю. Ты согласна повторить наши клятвы друг другу?
Хоть кивни, Ана, чёрт возьми!
– Не плачь, Ана, малышка, пожалуйста. Иначе Купер оторвет мне голову, – Грей ухмыляется, подмигивая мне, и я, наконец, выхожу из шока.
– Кристиан… Да. Да, боже, да! Ты с ума сошёл… И вы! – тыкаю на смущенных сыновей, и они хихикают, закрывая лицо ладошками.
– По тебе, – на моем безымянном пальце, поверх обручального кольца, мерцает потрясающее кольцо из платины и с огромным круглым бриллиантом и россыпью камней вокруг него, находящиеся на разном уровне. Я не могу оторвать от него взгляда. – Внутри гравировка.
