Текст книги "Запах вереска (СИ)"
Автор книги: Яросса
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Часть 1 ==========
Тишина в кабинете Дамблдора традиционно разбавлялась множеством приглушенных звуков. Негромко пощелкивал клювом Фоукс, приводя в порядок оперение. Мерно жужжали и изредка позвякивали магические приборы, в изобилии расставленные на тумбах, полках и высоких столиках. Часть из них не представляла интереса и служила, по-видимому, исключительно для отвлечения внимания визитеров. Другие являлись по-настоящему сильными артефактами. Впрочем, посетителю было не до них.
Воздух ощутимо похолодел и будто бы загустел. Это в дополнение к постоянному ощущению сухости. Во рту и на коже. Процесс самосовершенствования не давался даром.
Внешне невозмутимый взгляд Волдеморта скользнул по стрельчатым окнам. Там за пеленой снегопада косматой щеткой тянулся Запретный лес. Когда-то он казался загадочным и манящим. Теперь бывшего Тома Реддла манили совершенно иные цели, достойные его таланта и непревзойденного мастерства. Однако сидящий напротив старик такой точки зрения явно не разделял. Волдеморт посмотрел в его спокойные, полные нескрываемого осуждения голубые глаза и заставил себя усмехнуться, качнув зажатый в пальцах бокал и рассматривая стекающее по тонким стенкам рубиново-красное вино:
– Если вы не хотите давать мне работу… (1)
– Разумеется, не хочу, – мастер туманных изречений на этот раз высказывался предельно четко, лишая визави последней возможности отступить с достоинством. – И ни на секунду не верю, что ты на это рассчитывал. Тем не менее, ты явился просить. На это должна быть причина, – от напускного добродушия также не осталось и следа.
Дамблдор ошибался. Волдеморт рассчитывал, конечно, не на распростертые объятия, но на торг, игру, полумеры, столь любимые Великим Светлым. Безапелляционного, унизительного в своей прямоте отказа он не ожидал. Сдержанно стукнула о стол хрупкая ножка бокала. Волдеморт встал.
– Это ваше последнее слово? Тогда нам больше нечего сказать друг другу, – он собирался вести переговоры, а получил объявление войны.
– Нечего, – седые брови директора медленно поползли вверх. Он развел руками. – Времена, когда я мог напугать тебя горящим шкафом и заставить исправить содеянное, давно прошли. А жаль, Том… – он вздохнул, – очень жаль…
Волдеморт подавил в себе желание стереть с ненавистного лица фальшивое сожаление одним из Непростительных заклятий и пошел к двери. «Тебе непременно будет жаль по-настоящему, Дамблдор. Но позже… Старый маразматик думает, что осадил жалкого сиротку Тома, но на самом деле он самого себя только что лишил последнего шанса занять достойное место в будущем магической Британии».
Между горгульями Волдеморт проходил, уже полностью вернув контроль над эмоциями. Да, должность преподавателя ЗОТИ дала бы возможность лет за десять сплотить вокруг себя всю чистокровную молодежь и наиболее ярких и талантливых полукровок. А там и совершенно легально занять пост министра не составило бы труда. Но, с другой стороны, приходилось бы отвлекаться от самосовершенствования и выработки политического курса на преподавание и связанную с ним бумажную волокиту. Лишние хлопоты. Есть и другие пути. Следуя им, он придет к цели еще быстрее. Нет, не столько объективная необходимость, сколько природная склонность доводить начатое до конца вынуждала его помнить о невыполненной задаче и добиваться того, в чем некогда было отказано. Но теперь вопрос с преподаванием в Хогвартсе окончательно закрыт, что и к лучшему, пожалуй.
Звуки шагов пружинящим эхом отражались от каменных стен. Как всегда зимой, в школьных коридорах гуляли сквозняки и стелился промозглый холод, но Том никогда не обращал на подобные мелочи внимания. Он твердо знал, чего хочет, и уверенно шел к цели. И стал тем, кем стал.
От размышлений отвлекли девичьи голоса, а затем пронзительный визг. У оконной ниши две старшекурсницы-слизеринки безуспешно пытались отбиться от Пивза, обливающего их из садовой лейки ледяной водой. Мерзкий полтергейст. Когда-то он немало досаждал первокурснику Реддлу. Но Том уже на втором курсе отыскал в библиотеке информацию о его природе и разработал заклинание эфирных цепей. Пивз после того, как целую неделю посидел связанный в одном их неиспользуемых чуланов в почти не посещаемом тупике нижнего подземного этажа, стал обходить необычного школьника десятыми коридорами.
А память у беспредельщика, однако, хорошая. Только взглянул на приближающегося Волдеморта и тут же взмыл к потолку, шмыгнул за люстру.
– Могу я чем-нибудь помочь вам, мисс? – поинтересовался Темный лорд у восторженно замерших перед ним девушек.
– Нет, сэр, – выдохнула и моргнула одна.
– Вы уже помогли нам, сэр. Спасибо! – взахлеб добавила другая.
Степенно кивнув, он поймал себя на невольном удовольствии от восхищенных взглядов и очертаний стройных женских фигур, обозначившихся под складками зимних мантий. Однако подобная впечатлительность – признак несовершенства. Отвернувшись от потенциальных последовательниц, Волдеморт нахмурился. Следовало признать – превращение в сверхмага еще не завершено. Есть над чем работать.
То, что произошло в следующее мгновение, стало полной неожиданностью, заставившей просто побелеть от ярости. Кто-то рывком сдернул с его плеч шарф и тут же зашелся издевательским смехом и улюлюканьем. Волдеморт в бешенстве обернулся, но увидел только ускользающие сквозь потолок старомодные башмаки с пряжками и край шарфа. С каких пор он научился протаскивать сквозь стены не только себя, но и вполне материальные вещи?
– Ах, Том, простите великодушно, – по широкой лестнице суетливо спускался дражайший директор. – Этот безобразник совсем распоясался… Пивз! – негромко, но так, что всколыхнулись стены, призвал полтергейста Дамблдор. – Немедленно верни нашему гостю его вещь!
Секунду спустя из потолка по пояс высунулся обиженный Пивз.
– На улице, между прочим, мороз! – плаксиво воскликнул он, аккомпанируя бубенцами. – Пивз всего лишь хотел немного согреться. Но никому нет дела до бедняжки Пивза! – со злым всхлипом он швырнул в директора скомканный шарф.
Дамблдор поспешил вернуть его владельцу.
– Мои извинения, Том.
– К чему сейчас эта маска показного добродушия, Дамблдор?! – рывком выдернув шарф из покрытых глубокими морщинами рук, Волдеморт остервенело обмотал им шею. – Разве не далее как десять минут назад мы не все друг другу сказали?
– Это не маска, Том, – качнул головой директор и улыбнулся с мягким укором в глазах. – Несмотря ни на что, я стараюсь верить в лучшее в тебе.
Том, скрипнув зубами, растянул губы в ядовитой улыбке, одарил директора ненавидящим взглядом и, круто развернувшись, зашагал к выходу.
Комментарий к Часть 1
1) Здесь и далее курсивом выделены цитаты из Дж.Роулинг. Гарри Поттер и дары смерти
========== Часть 2 ==========
Лестрейндж-мэнор, удостоенный чести стать резиденцией Темного лорда, выглядел монументальным и строгим. Его сводчатые залы, напоминающие скальные гроты, даже летом оставались темными и холодными. Поэтому камины топились день и ночь в любое время года. И аудиенции Волдеморт предпочитал давать, сидя в высоком кресле у огня.
– Прошу, Повелитель! Сохраните жизнь женщине… – нескладный, тощий мальчишка склонился перед ним в почтительном поклоне.
Отсветы пламени блуждали на бледном напряженном лице. Он старательно пытался скрыть истинные чувства к матери Избранного и представить свой интерес как исключительно плотский.
Стремление соответствовать требованиям Повелителя выглядело и похвальным, и смешным одновременно. Буквально все последователи Темного лорда имели привязанности и мотивы, не относящиеся к интересам общего дела, а иногда и противоречащие им. И все как один надеялись сей прискорбный факт утаить. Исключением являлась разве что Белла, но и ее фанатичная преданность обуславливалась не столько идейностью, сколько влюбленностью в лидера. Как ни странно, его это иногда ни на шутку раздражало… Исключение, лишь подтверждающее правило.
Люди, даже если речь идет о чистокровных волшебниках, подвержены страстям и слабы. Волдеморту хватило мудрости принять сей факт как данность и не ждать от подданых больше, чем те могли дать. Да, скрывая подлинные мотивы, они лгут, но ведь делают это из желания угодить, приблизиться к идеалу, зачастую пытаясь обманывать и самих себя. Наказывать за каждую такую ложь – времени больше ни на что не останется. Прогонять – вовсе лишиться каких бы то ни было адептов и слуг. Поэтому он давно решил: главное, чтобы в намерениях были честны и верны. Вот, к примеру, как этот мальчишка Снейп.
Увлечен Темной магией. Озлоблен на весь мир – и есть за что, уж в этом Лорд прекрасно его понимал. Стремится спрятаться за наглухо застегнутой черной одеждой и завесой неопрятных волос и мечтает о мести – удобный материал в умелых руках. Тщеславен, но популярности не ищет, стремится самоутвердиться в мастерстве. И, несмотря на юный возраст, действительно достойный зельевар. Лучший в окружении Волдеморта, не считая, конечно, его самого. И среди всех этих похвальных качеств – глупая, безответная, жалкая влюбленность в грязнокровку. И, радея о ее спасении, он уповает на милость Повелителя. Что ж, верность крепче, когда подпитана не одним лишь страхом.
– Я услышал тебя, Северус, – Волдеморт прервал сеанс легилименции и повернулся к камину, протянул к огню бледные руки. С некоторых пор они всегда холодны. Изменения коснулись и гортани, потому его голос теперь выше, чем когда-то в юности. В нем больше металла. – До сих пор ты проявлял похвальное усердие в служении мне. Я это ценю. Продолжай в том же духе, и я выполню твою маленькую просьбу.
– Благодарю вас, Повелитель, – хрипло отозвался Снейп.
– Покажи мне ту, которая тебя интересует, – разглядывая язычки пламени, танцующие на толстом полене, Волдеморт поднял руку и протянул просителю соткавшийся из воздуха пустой фиал.
Снейп застыл в нерешительности. Перехватил испытующий взгляд теряющего терпение лорда, отмер. Едва дыша, извлек серебристо-голубой лоскут воспоминаний и поместил в фиал. В глубине черных и обычно не по возрасту непроницаемых глаз плеснулось нечто похожее на мольбу. Мелькнуло и исчезло. Зельевар достаточно умен и понимает: Темный лорд глух к бессмысленным мольбам, а назойливости не терпит вовсе.
По взмаху руки проситель незамедлительно покинул комнату.
Еще некоторое время Волдеморт вертел в пальцах склянку с мерцающим туманом. Опытному легилименту не составляет труда при встрече выяснить подлинное имя человека, не владеющего окклюменцией. Поэтому, когда он доберется до младенца, то первым делом удостоверится, является ли тот тем самым Гарри Поттером – Избранным. Распознать биологическую мать мальчика, будь в том необходимость, и того проще. Ему не нужны воспоминания Снейпа, чтобы не спутать его грязнокровую пассию с кем-то еще. Но… Расплывчатый силуэт рыжеволосой девушки, мелькавший в мыслях влюбленного зельевара, вызвал неприятные, болезненно-тревожные ощущения, объяснения которым Волдеморт не находил. Неопределенности же он не выносил в принципе. А уж в том, что могло иметь отношение к пророчеству и к Избранному… Требовалось разобраться.
Не смеющий поднять уродливую голову и испуганно прижимающий уши эльф принес думосброс. Содержимое фиала медленно заполнило емкость. Волдеморт погрузил лицо в невесомый дым памяти и спустя минуту отпрянул.
– Это невозможно! – прошептал он и опасливо коснулся груди.
Тем не менее, все, что он секундой ранее вспомнил, было правдой.
========== Часть 3 ==========
В один из коротких дней на исходе 1974 года Темный лорд стоял у входа в Большой зал заседаний, поочередно подавляя вскипающие порывы. Разнести дверь бомбардой. Сравнять с землей Министерство. Заавадить министра магии. Отыскать Дамблдора и долго пытать Круциатусом.
Старому проповеднику любви и света, похоже, доставляло особое удовольствие унижать оппонентов. Как председатель Визенгамота он лично дал согласие на выступление Волдеморта – нет, записали, конечно, «Тома Реддла», ну да Мордред с ними – перед Советом чародеев. Дамблдор собственноручно подписал бумагу с согласованными датой, временем и местом. Чтобы претендент на пост министра магии в назначенный час нашел запертую дверь пустого зала. Красноречивый жест в духе старого интригана. По степени выказываемого пренебрежения не уступает плевку в лицо, но в отличие от последнего не послужит в глазах общественности поводом требовать сатисфакции.
Мямлящий про только что принятую смену дежурный рисковал расстаться с жизнью прямо на посту, но, на свое счастье, и правда ничего не знал. Тут в атриум вошла девчонка в хогварсткой школьной форме. Не глядя под ноги, она на ходу читала какой-то пергамент.
– Одну минуту, мисс!
Подняла глаза и отшатнулась. Гриффиндорский галстук, веснушчатая мордашка и рыжая шевелюра.
– Мне нужен директор Хогвартса. Вы случайно не к нему направляетесь?
– Директор готовится к заседанию Визенгамота. Оно перенесено в другой зал из-за каких-то технических проблем, кажется. Я могу вас проводить, – голос звучал на удивление ровно.
– Будьте любезны, – Темный лорд изобразил вежливую полуулыбку.
Пока они спускались на лифте и шли длинными коридорами, Волдеморт успел восстановить душевное равновесие и понаблюдать за провожатой. Пигалица, лет четырнадцати-шестнадцати отроду, шагала быстро, но без суеты. Подбородок поднят, но не вздернут, плечи расправлены… Разве только в спине чувствовалось напряжение. Однако при встрече с ним даже взрослые волшебники или сжимались в позе покорности, или начинали бессмысленную браваду. Спокойная уверенность встречалась редко. Девчонку стоило взять на заметку. Ряды Пожирателей смерти нуждались в систематическом пополнении качественными молодыми кадрами.
Тесное помещение, куда перенесли последнее в текущем году заседание Визенгамота, тонуло в духоте. Пришлось воспользоваться магией, чтобы отгородиться от непередаваемого амбре хвои, корицы и вспотевших тел, а еще избавиться от подступившей тошноты.
Потом он выступал перед сборищем высокопоставленных обывателей. В их глазах читался страх. Страх перед гневом Волдеморта и страх перед переменами, которые тот предлагал. Напрасно Темный лорд, как какой-нибудь школьник, корпел накануне над текстом доклада, стараясь оставить минимум радикализма, дабы не слишком напугать упитанных самодовольных боровов сложностями, без которых не обходятся сколько-нибудь серьезные преобразования. Его слушали и… отвергали.
Что ж, он готовился к полемике. Ему возражали, указывали на риски – он говорил о профилактических мерах и перспективах. Ему напоминали о важности сохранения баланса – он парировал не меньшей значимостью стратегического видения. Ему поставили на вид бездоказательность обвинений в адрес магглорожденных волшебников – он привел свои доводы. В тот момент встал Дамблдор и предложил в качестве «лучшего доказательства» дать слово мисс Лили Эванс, талантливой магглорожденной ведьме.
На трибуну поднялась недавняя провожатая. Мордред знает с чего, Волдеморт вдруг заслушался звонкостью голоса, засмотрелся в поистине колдовские зеленые глаза, восхитился смелостью и логичностью речи. Она бросала вызов. Он же не только не испытывал ненависти, а, напротив, проникся странной противоестественной симпатией.
Девчонка вначале размахивала палочкой, демонстрируя колдовские таланты. Затем отложила проводник магии в сторону.
– Мистер Реддл говорил, что мы воруем чужие палочки, чтобы обманом проникнуть в волшебный мир. Но палочка мне не так уж нужна, – от ее легкого пасса в воздухе появилась роза, которая при прикосновении к лепесткам обратилась маленькой птицей и, пролетев над головами зрителей, рассыпалась снопом искр.
– Слышал я, такие фокусы показывают в маггловском цирке, – усмехнулся Абраксас Малфой.
– А такие?! – воскликнула девочка и, раскинув руки, воспарила над трибуной, перелетела в зал и опустилась прямо перед Малфоем.
– Вам могли помочь, – уже с меньшей уверенностью предположил открытый поборник чистокровности.
– Вы ведь можете это проверить? – девчонка вскинула рыжие брови и развела руки в стороны. – Проверьте! Есть ли на мне следы чужой магии?
Малфой окинул ее критическим взглядом, взмахнул палочкой. Одно диагностическое заклинание. Второе. Третье. Секунды душной тишины.
– На первый взгляд… нет, – нехотя признал аристократ.
– Речь шла не столько о воровстве палочек, сколько о воровстве самой магии, мисс Эванс, – вступил в разговор еще один сторонник Темного лорда Методиус Нотт.
– Действительно… – девчонка словно бы смутилась, на мгновение понурив голову. Сделала пару робких шагов к Нотту. – Скажите, сэр, вы могли бы украсть магию у другого волшебника?
– Конечно нет! – седые брови сошлись к переносице.
– Нет, нет! Я имела в виду, не с моральной, а с технической точки зрения. Вам такие… действия доступны?
– К чему вы клоните?
– Я читала, что отнять магию у волшебника совсем не просто. Вроде бы существуют малоизвестные темные ритуалы, доступные не каждому магу. Поправьте меня, если я не права, и скажите, как такое провернуть магглу?
– А кто говорил о магических ритуалах, мисс? Магглы славятся своими махинациями с электричеством, магнетизмом…
– И вы хотите сказать, я могла осуществить нечто подобное, будучи младенцем?!
– Зачем обязательно – лично вы? Ваши родственники, например… – ласково парировал Нотт.
Девочка заметно побледнела.
– А еще существует такое понятие, как «паразит», – с другой стороны зала донесся гортанный голос Ядвиги Крэбб. – Блохе, чтобы пить кровь мантикоры, вовсе не обязательно иметь такую же собственную.
– Ну, знаете ли, – министр магии Дженкинс занимала место в президиуме рядом с председателем, – блоха при этом не превращается в мантикору и не приобретает ее умений, – она поправила очки. Волдеморт скользнул заторможенным, но от того не менее презрительным взглядом по их оправе, отдающей кокетством и маггловской модой.
– Поддерживаю, – негромкий голос Дамблдора перекрыл все другие звуки. – Остаются только маггловские технологии. Но это бы означало, что, во-первых, магглы вопреки Статуту прекрасно осведомлены и о волшебстве, и о природе магии, а, во-вторых, превосходят нас в силе. Вы к этому вели, мистер Нотт?
Волдеморт слушал внимательно. Но присутствовало устойчивое ощущение чего-то ускользающего. Важного. Мешало сосредоточиться. Наверное, из-за духоты. Завязавшаяся горячая дискуссия пробивалась обрывками реплик так, будто бы проходила за глухой стеной.
Неожиданно перед глазами появилась Лили.
– А почему вы молчите, сэр? Что думаете обо всем увиденном и сказанном вы?
Он отметил медовый оттенок волос. И почудился аромат цветущих медоносов и легкого бриза. Свежесть вытеснила духоту.
– Я думаю, что у меня есть серьезные основания усомниться в вашем маггловском происхождении, мисс Эванс.
Возражения наглой девчонки он слушать не стал. Его последователям требовалась поддержка лидера, и он приложил все силы, чтобы склонить-таки чашу весов в свою пользу. Тщетно. Большинство участников тайного голосования высказались против.
Когда схлынула первая волна ярости, пришло время анализа. Раз за разом прогоняя, препарируя воспоминания, все выложенные им аргументы и высказанные контраргументы, он неизменно приходил к выводу, что подконтрольный Дамблдору Совет голосовал согласно предварительной договоренности. Значит, диалог с позиций логики не имел смысла. Что ж, тоже результат. Большее беспокойство вызывало другое. Странные, недостойные сверхмага эмоции, захлестнувшие его при выступлении смазливой грязнокровки. И ладно бы речь шла о вожделении, он все-таки мужчина. Хотя и выдающиеся красавицы, пытавшиеся его соблазнить, наталкивались на ледяное безразличие. А тут толком неоперившийся подросток… Птенец, которого необъяснимым образом хотелось опекать и защищать.
Волдеморт подозревал проклятие и даже предполагал, кто мог наложить. Но самодиагностика выявила только маленький теплый уголек, мерцающий зеленым светом на дне сознания. Неидентифицируемый сгусток собственной ментальной энергии.
*
Темный лорд сделал заявление, в котором назвал политику министерства противоречащей интересам британских волшебников, пообещал, что с того момента намерен отстаивать эти самые интересы любыми средствами, и предостерег несогласных от необдуманных поступков. Вслед за словами начались действия. Пожиратели планомерно выслеживали и устраняли одного неугодного за другим: политики, мракоборцы, журналисты…
На смену смещенной с должности Юджине Дженкинс пришел эксцентричный и импульсивный Гарольд Минчум, пообещавший покончить с беспорядками в кратчайшие сроки. Война пошла не на жизнь, а на смерть. Наряду с плохо продуманными акциями властей на пути Пожирателей все чаще оказывались хорошо обученные люди из дамблдоровского Ордена Феникса.
В одной из таких стычек слякотно-мёрзлым мартовским утром он увидел знакомое лицо. Она не рвалась в атаку, как парочка бесшабашных, но везучих юнцов из той же группы. Скорее прикрывала им тыл.
Хотел бы Темный лорд знать, как, мелькнув в прорезях маски, девчонка намертво приковала взгляд.
«Уж не вейлы ли затерялись в твоих маггловских корнях, грязнокровка?»
Ничего особенного. Симпатичная, не более того. И тем не менее, с того прерванного, несмотря на недоумевающие взгляды соратников, рейда Волдеморт не мог нормально спать. Временами, срываясь на саркастический презрительный смех, он почти мечтал о возвращении забытого целомудренного стремления всего лишь опекать проклятую грязнокровку. Днями бывал очень занят. Вечерами отгораживался от сверкающих зеленых глаз и волос, разметавшихся на ветру, ментальными ширмами. Разве что к докладам о потерях в стане врага стал более придирчив: количество, возраст, пол. И дыхание потом переводил… Да совпадение просто. Но вот во снах был совсем беззащитен. А тусклый зеленый уголек вырос и превратился в сверкающий острыми углами кристалл. Ситуация требовала радикального решения.
*
Неприветливый старый дом затерялся посреди холмистой вересковой пустоши Девоншира. В угоду накопительству Гойлы не держали даже домовиков. Последнее и стало для Волдеморта главным аргументом выбора именно этого места – возможность уединения и конфиденциальности. Эндрю Гойл предоставил дом в распоряжение Темного лорда по первому же требованию, не осмелившись спросить о целях, хотя такой вопрос с очевидностью рвался с его языка, и беспрекословно дал обет неразглашения самого факта оказанной услуги. Необходимость предупреждения огласки диктовалась деликатностью встречи.
Волдеморт некоторое время рассматривал лежавшую на каменном полу девушку, пристально, недобро, жадно. Она, лишившая покоя, не заслуживала снисхождения. Овладеть, насладиться сполна, запомнить ее униженную и раздавленную и избавиться от наваждения. Он – сверхмаг, Темный лорд, Повелитель, и никто не вправе вольно или невольно нарушать размеренный ход его мыслей. Волдеморт извлек палочку, намереваясь привести пленницу в чувство, а она, чуть сведя брови, поморщилась, повернула голову набок. Вздрогнули длинные ресницы. Через раскрытое окно задул ветер с пустоши, густо запахло травой и медом. Подобные манящим ароматам, нахлынули сомнения. Девушка была сильной ведьмой, вряд ли грязнокровой, стоило ли бездумно пускать ее в расход? И прежде крайних мер он решил испробовать иной путь. Чем провидение не шутит?
Он осмотрелся в доме и, отыскав кухню, разжился свежими фруктами, которые отлевитировал на длинный дубовый стол в том же зале, где дожидалась безвольной куклой пристроенная в высоком грубом кресле пленница. Сомнительного вида кусок вяленого окорока остался там же, где лежал. А вот эльфийское вино в покрытых толстым войлоком пыли бутылях выглядело неплохо. «Более, чем достаточно», – прорычало глухое недовольство. Темный лорд, суетливо собирающий на стол для разговора с безродной девкой из враждебного лагеря, – что за нелепый оксюморон?
И тем не менее прежде Реннервейта через его палочку прошли заклинания трансфигурации канделябров в посуду, очищения и нарезки.
– Вы?! – вцепившись в подлокотники, шевельнула вмиг побелевшими губами пленница. Расширившиеся от страха глаза вспыхнули колдовскими омутами.
– И вам не стоит бояться меня, мисс Эванс, – усмехнулся Волдеморт, не меняя расслабленно вальяжной позы. За ней он прятал необычное беспокойство, спровоцированное всколыхнувшимся в душе треклятым кристаллом. – Мы ведь старые знакомые, не так ли?
– Если это можно назвать знакомством… – еле слышно ответила она, с трудом сглатывая, и быстро, украдкой, оглянулась.
– Вина? – предложил он, потянувшись к темной бутыли. Отскочила пробка и с мягким стуком откатилась в сторону.
Пленница отрицательно замотала головой.
– Можно мне воды? – почти жалобно попросила она и облизнула сухие губы…
Волдеморт смог оторвать от них взгляд спустя мгновение. Мгновение звонкой тишины, разбавленной шумом напоенного вереском ветра и воркованием горлицы под стрехой. И этого времени, похоже, хватило на то, чтобы в его лице произошли перемены, напугавшие пленницу сильнее прежнего. Неприятное наблюдение. От него необъяснимая, незнакомая тоска шевельнулась в груди.
– Как скажете, – он заставил себя насмешливо улыбнуться. – Агуаменти.
Лили вцепилась в поданный фужер обеими руками и жадно осушила до дна.
Он наблюдал, пряча беспокойный интерес за маской высокомерного любопытства. Правда, старательно верил в то, что эта маска – и есть лицо.
– Рискнули напиться воды из рук врага, – самодовольно ухмыльнулся Волдеморт, проводив взглядом пустой фужер, дрожащей рукой водруженный на стол.
– Совершенно очевидно, сэр, что, если вы намерены меня убить, то живой я отсюда не выйду, – ее голос стал заметно чище. Поначалу робкий, он с каждым словом звучал увереннее, хоть в нем и оставалась теперь едва заметная дрожь. – Если вам нужно напоить меня зельем, оно также неизбежно окажется во мне. Так для чего мне отказываться от возможности утолить жажду? – в ее позе и взгляде появилась твердость сродни той, что можно иногда наблюдать у человека, выслушавшего смертный приговор, но еще не сломленного.
– Похвальная рассудительность, – с неопределенной даже для самого себя интонацией заметил Волдеморт и дернул углом рта, не прекращая сверлить пленницу испытующим взглядом. – Кстати, тогда в министерстве вы ведь сразу поняли, кто я, и наверняка были осведомлены о моих политических взглядах. Зачем согласились проводить? Страх не был тому причиной, я бы понял.
Нервозно-грустная усмешка мимолетно искривила губы девушки. Она посмотрела на свои сцепленные в замок руки, которыми упиралась в плотно сжатые колени, обтянутые облегающими темно-синими брюками.
– Я не боялась вас… тогда, – теперь она бесстрашно смотрела ему в лицо, но, к счастью, не могла видеть мурашки, покрывшие руки и грудь Темного лорда. – И я не разделяла ваших взглядов. Но было бы нечестным и неправильным скрыть от вас правду о том, где будет проходить заседание, потому что…
Она запнулась, подбирая слова, и он, надменно улыбаясь, закончил сам:
– «Я не разделяю ваших убеждений, но готов отдать жизнь за ваше право их высказывать». Я правильно понял вашу мысль, мисс Эванс?
– Вы читали Вольтера? – после секундного замешательства, будто не веря собственным ушам, спросила Лили.
– Да. Но на самом деле, он этого не говорил, – Волдеморт подался вперед и оперся локтями о стол, – писательница-биограф приписала ему эти слова(1).
Лили растерянно сморгнула.
– Но вы же… Я ведь здесь не за тем, чтобы поговорить о маггловских философах? – в ее взгляде промелькнуло что-то, похожее на надежду.
– Почему нет? – он пожал плечами, внезапно залюбовавшись сизо-лиловыми волнами, бегущими по заросшим вереском и эрикой склонам холмов, и попутно отмечая, что и сам не отказался бы от более внятного представления о целях разговора. – Что, если я не тот невежественный монстр, бездумно стремящийся уничтожить то, чего не понимает, каким меня изображают официальные СМИ и ваш любимый Дамблдор, мисс Эванс?
Пленница смотрела, как загипнотизированная.
– А вы… значит, – кусая губы, понизив голос до еле слышимого и делая большие паузы между словами, заговорила она, – на самом деле… разбираетесь… в том… что хотите уничтожить?
Он откинулся на спинку кресла и неожиданно для самого себя рассмеялся. Не тем зловеще-ласковым смехом, которым случалось доводить до заикания и холодного пота провинившихся Пожирателей, и не с той едкой безрадостной иронией, коей он, будучи недосягаемым для чужих глаз и ушей, порой награждал себя за промахи. Конечно, он и сейчас не назвал бы свой смех веселым и беззаботным, но легким – точно. Пожалуй, ситуация его позабавила. А вот Лили выглядела обескураженной и чертовски милой.
– Это вы так тонко намекнули, что даже будь я высокообразованным, но все равно останусь монстром?
Его собеседница съежилась и, кажется, собиралась с духом, одновременно пытаясь слиться с деревянной спинкой. Он не стал выдерживать паузу, милостиво позволив оставить, в общем-то, риторический вопрос без ответа, и продолжил:
– А почему, собственно, мисс Эванс? – Темный лорд хищно и широко улыбнулся. – В чем я, по-вашему, не прав, м-м? Цели убивать магглов, порабощать их, вообще каким-либо образом вмешиваться в их жизнь у меня никогда не было. Все изменения, которых я хотел бы добиться в отношениях с маггловским миром, сводятся к отмене Статута. Чтобы волшебники могли пользоваться магией открыто, а не озираясь поминутно, как воры, – он постепенно ловил кураж, наслаждаясь удивлением в расширяющихся глазах пленницы.
Остерегаясь задаваться вопросом об истоках нахлынувшего вдохновения, Волдеморт говорил о праве художника выставлять свои картины и праве музыканта играть. Напомнил о массе маггловских изобретений, используемых везде и всюду без оглядки на мнение магов. Оборвал свою речь на высокой ноте и вопросительно уставился на невольную гостью.
– Но они даже не знают о нашем существовании, – осторожно возразила она.
– Вот именно! А почему? Потому что мы зачем-то должны прятать наш дар, – многозначительно констатировал он и резко сменил тон на снисходительный: – Но ладно, оставим магглов. Отмена Статута – вопрос не настоящего, а будущего, причем не ближнего. Поверьте, я прекрасно понимаю, какие плачевные последствия могут наступить, если отмена произойдет скоропостижно. Нет, только взвешенное решение и постепенное аккуратное воплощение…
Лили, поколебавшись, робко кивнула, и в темной душе Лорда разлилось тепло, заискрило необъяснимое ликование. Впрочем, объяснение он вскоре нашел. Радость оратора, нащупавшего струны чужой души, и не что иное. Да, эта женщина представляла определенный интерес, но не мог же Темный лорд так жаждать одобрения? Нет, его цель – обладать.
