Текст книги "Времена осени"

Автор книги: Ян Утесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ян Утесов
Времена осени

На благо всех живых существ.

Пролог

…меня вели по длинному коридору, темному и сырому, ужасно вонючему – похоже, это действительно была канализация. Двое крепких Телохранителей держали за плечи и руки мертвой хваткой, так что мысль о побеге стремительно погасла, не успев и вспыхнуть, как последняя искорка в остывающих углях. Первыми звуками, которые я различил, была тяжелая поступь резиновых кирзовых сапог моих мрачных конвоиров – очень кстати в этом полузатопленном коридоре, лужи которого служили домом для сотен живых существ. Но на эти звуки накладывалась поистине зловещая тишина, глухое гудение которой можно было явственно различить. Если бы не стук и шлепанье по лужам коридора сапог Телохранителей и эхо падающих с потолка капель воды где-то впереди, то мои уши не выдержали бы зловещего гудения этой тишины.

Коридор был слабо освещен покачивающимися пыльными лампочками под низкими кирпичными сводами. Всё расплывалось перед глазами, но усилием воли удалось сфокусировать зрение. Каменные стены были обильно покрыты слоем зеленого мха. За очередным поворотом коридора лампочка осветила заброшенную грязную душевую кабинку, заваленную кучей мусора. И снова нескончаемые метры, а может и километры заросших растительностью мокрых кирпичей. «Возможно, душевая кабинка была просто галлюцинацией», подумал я.

Во рту пересохло, и голова раскалывалась, будто до потери сознания я выпил слишком много алкоголя и вдобавок получил несколько сильнейших ударов, испытавших мой череп на прочность. Я попытался напрячь память, но это выкрутило на максимум уровень головной боли, и я поспешно бросил все попытки вспомнить, что произошло. Руки и плечи онемели; тело размякло и отяжелело, будто мешок мокрого песка. Я попытался что-то сказать, но язык не слушался, так что получилось издать только пару гортанных булькающих звуков. «You alright, mate?» – машинально спросил меня низким голосом один из Телохранителей, естественно не ожидая никакого ответа. Однако этот бессмысленный и до определенной степени циничный в данных обстоятельствах вопрос частично включил мою память.

Я закрыл глаза. Словно по мановению руки неспешного древнего киномеханика кадры событий стали постепенно проявляться на внутреннем экране век.

Часть Первая. Сентябрь.

Странный мир.

Имя, которое может быть названо, не есть истинное имя.

Дао Дэ Цзин

1.

Первого сентября, в свой тридцатый день рождения, я остался без работы.

Пока в этот солнечный день паутина школ по всему миру начинает оплетать умы первоклассников, я пойду на кухню, поставлю чайник, и пока он будет закипать, расскажу, как это произошло.

Две недели назад главный редактор нашего отдела, Денис, подошел ко мне и, не глядя в глаза, попросил зайти к нему. Его кабинет был небольшим и душным. На столе, как всегда, валялись испещренные красной ручкой бумаги, и стоял ряд кружек недопитого чая с потемневшими разводами на стенках. Денис мельком взглянул на меня, взял в руки карандаш, начал крутить его пухлыми пальцами обеих рук. Сосредоточив взгляд прямо перед собой, он слегка сбивчивым голосом сказал, что директор издательства пообещал пристроить к нам на работу сына одного важного клиента.

– Ты знаешь, такие случаи у нас бывают, – продолжил он, не отрывая взгляд от вращающихся деревянных граней карандаша с логотипом нашей фирмы. – Я пытался за тебя заступиться, но меня не послушали. У Гены свои мысли на твой счет. Не в твою пользу сыграли и частые длительные отпуска, которых ты понабрал за последнее время. В общем, – выдохнул Денис и мельком бросил на меня взгляд, – боюсь, что нам придется с тобой расстаться. Но ты получишь очень хорошее выходное пособие. Я бы сам такому позавидовал, – Денис криво усмехнулся и перевел взгляд в угол, где стояла корзина для мусора. – Если будут нужны рекомендации, ты всегда можешь указать мои контакты.

Он замолчал в ожидании моей реакции. Его слова не произвели на меня большого впечатления, я и сам думал увольняться. В то же время сейчас было самое время высказать все, что я думаю о Денисе и остальных – шанс испечь пикантный пирог «прощального слова» и с удовольствием залепить ему в лицо.

Я окинул взглядом сутулую фигуру Дениса. Качественный, но слегка заношенный клетчатый пиджак. Синяки под глазами. Он продолжал нервно теребить карандаш и поглядывать то в компьютер, то в телефон, то в сторону. Вряд ли он старался за меня заступиться, но инициатива явно исходила не от него. В его силах было поддакивать и подтасовать нелицеприятную картину из фактов моей работы и взаимоотношений с коллегами, но «кадровые решения» принимались на уровень выше Дениса.

На самом деле я не из тех, кто устраивает сцены, поэтому в ответ просто поинтересовался о размере выходного пособия. Убедившись, что суммы хватит на ближайшие месяца три-четыре, я попрощался и вышел из кабинета.

Последующие две недели я ходил на работу с чувством не знакомой до этого легкости. Когда терять уже нечего, боязнь не соответствовать ожиданиям людей вокруг пропадает, и я сбросил пару килограммов статического напряжения. Я стал более улыбчив и приветлив с коллегами, видеть которых оставалось менее десяти рабочих дней.

В мой предпоследний день я по обыкновению спустился в столовую на обед один. Не замечая меня, за столик неподалеку подсели Игорь и Вадим, старшие редакторы из моего отдела. Они принялись за еду и начали обсуждать, какой фотоаппарат лучше купить, как сэкономить на оплате парковки и кого будут повышать. Внезапно я услышал свое имя в их разговоре.

– Уволили? – удивился Игорь.

– Да, завтра его последний рабочий день. Мне рассказала Света.

– Это из-за истории с мессенджером?

– Не только. Мне кажется, он слишком ушел в свои странные проекты, они почти ничего не приносят.

– А как он ответил тогда Егору, помнишь? Есть за что увольнять.

– Да… я думаю, что это продавил Денис.

– Стопудово.

Они встали из-за стола и понесли подносы. В горле возникло неприятное ощущение, будто захотелось сплюнуть все то, что я только что о себе услышал.

Пока я прокручивал в голове все эти события, чайник успел вскипеть и остыть. Я снова пошел на кухню поставить его.

Если честно, то я плохо себе представлял, что делать дальше. Последнее время мной владело желание «уйти под радар». Пропасть с мониторов многочисленных наблюдателей, удалиться из вечно высасывающих время соцсетей и чатов. Запереться дома, а может, наоборот, проводить дни, шатаясь по городу с записной книжкой в руках. Переехать в другую страну.

Я достал телефон и зашел в раздел «спам» своей почты. Там было множество рекламных сообщений о дешевых полетах и вариантах размещения. Вскипел чайник. Я насыпал пару ложек растворимого кофе, залил кипятком и приятно вдохнул аромат пережаренных зерен, из которых в результате нескольких циклов термической обработки удалили процентов 97 жизни. Сел в удобное кресло из ИКЕА – гордость и верх уютности моего жилища – и начал просматривать варианты поездок, наслаждаясь теми тремя процентами жизни в черном напитке, которые я условно оставил в его распоряжении.

Раздался звонок. Домашний телефон. Гм, странно, кто бы это мог быть – не так много людей знают этот номер…

– Слушаю.

– Ян, это ты? – это был Алекс, мой школьный друг.

– Да.

– Что-то тебе не дозвониться на мобильный. Дружище, с Днем Рождения тебя! – весело прокартавил Алекс. Он картавил еще со школы, но в его случае это не раздражает, а наоборот, располагает его собеседников к нему. – Всего тебе самого-самого! Что-то ты пропал куда-то, как ты вообще?

– Спасибо, Алекс, рад слышать! Да потихоньку, все хорошо, по-старому. Как ты? – я глотнул кофе, стараясь сделать это тише, не очень заметно для собеседника.

– Все отлично, весь в делах, семья, работа, сам понимаешь… Надо нам как-нибудь обязательно встретиться, когда ж мы с тобой виделись последний раз?

– Лет… семь назад. А, или восемь.

– Мда… надо обязательно на днях пересечься.

– Конечно, – ответил я, прекрасно понимая, что это не произойдет еще лет восемь.

– Договорились, сигналь, как будешь свободен!

– Хорошо, ты тоже. Пока!

– Пока.

Повесив трубку, я сделал еще один глоток уже остывающего кофе. Алекс всегда учился лучше меня и был более жизнерадостным. Сначала я завидовал ему, потом перестал. Пока что он отлично реализовывал то, что я назвал бы программой «Успех в жизни – версия 1.0». Он окончил лучший экономический институт страны с красным дипломом. Поступил на работу в ведущую международную консалтинговую фирму. В двадцать пять женился на девушке, в которую был влюблен еще в институте. Теперь у него было уже двое детей, Лиза и Саша, квартира на Кутузовском проспекте, дача на Новой Риге, частые командировки в европейские страны и отличные перспективы. Я не виделся с ним восемь лет, но знал все это из социальных сетей. Хотя, может, все это было лишь разноцветной инстаграм-ширмой в отличном качестве, за которой в реальности пряталась совсем иная картина. Но его бодрый голос говорил о том, что вряд ли в его случае медиа-копия сильно отличалась от оригинала.

Последним глотком я допил несладкий кофе и поставил чашку на пол, возвращаясь к продумыванию своего долгожданного побега в «прекрасное далёко». На самом деле, оно было не так уж и далеко. И вылет был уже сегодня. Было решено не затягивать – удовольствие заключалось в радикальных действиях прямо сейчас, а не завтра, которое могло и вообще не наступить.

Через пять часов я сидел у своего выхода в аэропорту с паспортом и посадочным талоном в руках. В аэропорту все стоило дороже, но нужно было что-то выпить, чтобы не уснуть. Я взял стаканчик зеленого чая, сел у окна и достал из рюкзака за спиной книжку. Со мной была довольно странная подборка текстов, сформировавшаяся из желания выбрать наиболее горячо любимые. В плеере играли давно знакомые Eels:

Blinking lights on the airplane wings

Up above the trees

Blinking down a Morse code signal

Especially for me

Ain't no rainbow in the sky

In the middle of the night

But the signal's coming through

One day I will be alright again

За окном мигали огоньки самолетов в сгущающемся мраке, а чай был пока стоградусным кипятком – хоть растворяй в нем мертвецов. Я открыл первую страницу и прочел:

В Северном океане обитает рыба, зовут ее Кунь. Рыба эта так велика, что в длину достигает неведомо сколько ли. Она может обернуться птицей, и ту птицу зовут Пэн. А в длину птица Пэн достигает неведомо сколько тысяч ли. Встрепенется она, взлетит высоко-высоко, и ее огромные крылья застилают небосклон, словно грозовая туча. Поднимется тогда могучий вихрь, забурлят, запенятся воды – и птица летит в Пучину Юга, а Пучина Юга – это такой же водоем, сотворенный природой.

В Книге Чудесных Созвучий говорится о многих удивительных вещах…11
  Чжуан-Цзы. Глава 1. В беззаботном скитании.


[Закрыть]

Оторвав глаза от книги, я огляделся. Рядом сидел мужчина с аккуратной бородой в деловом костюме, семья с маленьким ребенком, который постоянно ныл и что-то выпрашивал, молодая девушка с большими наушниками, читавшая что-то в смартфоне. Я задержал на ней глаз какое-то время. Очень правильные черты лица, зеленые глаза, немного худощавая фигура. Джинсы с художественно сделанными дырками, свитер с надписью “WASTE OF TIME”.

Я подумал, что несколько лет назад я бы, может, заговорил с ней. Но, увы, времена, когда я знакомился с девушками в кафе, в транспорте или на улице прошли. Годы уходили, все менялось, и я сам пять лет назад казался совершенно другим человеком. Фактически, многие клетки тела уже поменялись, а с ними и привычки; я смотрел на мир по-другому. То, что оставалось во мне все тем же, оказалось труднее определить, чем показалось на первый взгляд, хотя существование такой субстанции сложно отрицать. Наверное, дело было в неизменном прищуре левого глаза, в нескольких песнях, которые крутились в моих наушниках еще со школы, и убежденного намерения идти вперед вне зависимости от последствий. Вряд ли в чем-то еще.

Объявили начало посадки. Я не спешил. Девушка в свитере тоже; она встала в очередь последней. Я поднялся и присоединился к ожидающим входа в самолет вслед за ней. Еле-заметный приятный аромат духов девушки донесся до меня: лаванда и свежесть лугов после дождя. Я попытался вдохнуть именно его, задержать дыхание дольше, и выдохнуть, представляя взлетающую сказочную птицу Пэн, уносящую меня прочь от однотипных северных дней к южным счастливым берегам.

2.

По прилету я постарался самостоятельно разобраться, как попасть к отелю возле железнодорожной станции. Остановка оказалась в паре минут от аэропорта. Люди вокруг меня были примерно так же одеты, как и москвичи, хотя выражения лиц были менее озабочены.

Я глянул на расписание и понял, что моих автобусов ждать еще долго. Зато был другой автобус, следующий каждые три минуты до конечной остановки «Железнодорожный вокзал». Через минуту он подошел, и я, заплатив водителю евро, занял место возле окна.

Автобус медленно тронулся, и я начал разглядывать еще дремлющий в темноте город. На окраинах были серые высотные дома наподобие тех, среди которых я вырос. Пока только вывески и рекламные щиты на незнакомом языке создавали впечатление заграницы.

Глядя на унылый пейзаж окраин, я начал вспоминать свои школьные годы в младших классах. Еще тогда я любил бродить подолгу один с плеером, будто в поисках чего-то. От этих воспоминаний остались образы травы между безликих домов – коричневой, серой, желтой, зеленой. Видимо из-за того, что я часто смотрел под ноги, мечтая найти какую-нибудь необычную деталь для своих воображаемых изобретений.

Еще из тех времен я хорошо помню свои первые плееры, кассетные, CD, первые mp3 – они были для меня предметами культа. Помню, как брал их с собой на школьные экскурсии и в поездки. Как тщательно хранил и пополнял коллекцию CD.

Именно на почве музыки я вообще начал общаться с девочками, уже в старших классах; до этого я их избегал и не решался заговорить с кем-нибудь, кто мне нравился, предпочитая наблюдать и тихо мечтать. Зачастую потом такая «молчаливая любовь» проходила так же внезапно, как и начиналась. Помню, с Леной мы начали общаться со времен одной школьной экскурсии, когда все ребята уже расселись по парам, и осталось только одно свободное место в автобусе – рядом с ней. Тогда оказалось, что мы оба слушаем русский рок, хоть и немного разный, и ненавидим «попсу», которую слушали «остальные». Лена смотрела и знала кино гораздо больше, чем я, и познакомила меня со многими саундтреками, и с некоторыми пост-рок группами, которые до сих пор на моем плеере. Еще нас с ней объединяло то, что мы ставили ударения в именах героев книг всегда не так, как оказывалось было нужным. Когда в школе читали Вальтера Скотта, я называл главного героя Айвенгó, и я не мог смириться с тем, что остальные называли его Айвẻнго.

Тем временем пейзаж за окном изменился, я приближался к центру, или, скорее всего, объезжал его стороной. Железнодорожного вокзала не было видно. По работающему на телефоне GPS я понял, что еду не туда – пора было выходить на ближайшей остановке. Пешком еще можно было дойти, хоть это и должно было занять 36 минут, согласно моему навигатору. Я не хотел брать такси – это был хороший повод познакомиться с городом.

Выйдя из автобуса, я ощутил освежающую прохладу. На другом конце улицы шел пожилой мужчина с собакой, вдалеке раздавались звуки сирен. Я пошел по указанному в мобильном направлению; по левой стороне советского вида здание соседствовало с православным храмом. Справа был вполне европейского вида офис и магазин одежды. Идти предстояло по круто спускающейся вниз улице с трамвайными путями.

Я снова вспомнил Лену. Мы очень много общались с ней, переписываясь по Skype и ВКонтакте; встречи бывали нечасто, и я вел на них себя скованно и неестественно. Даже не знал, стоит ли считать, что мы с ней «встречаемся». Мы ходили в кино и гуляли по паркам и вдоль набережных, и я часто шел быстрее, и она не переставала меня одергивать и просить идти медленнее. Один раз я все-таки решился постараться ее поцеловать. Предварительно я съел много шоколада, чтобы, в моем понимании, сменить дурной запах изо рта, который часто у меня появлялся, на что-то вкусное. На самом деле это только усилило неприятный запах. При той встрече руки у меня вспотели еще больше обычного, так что я даже боялся брать Лену за руку. Мы вышли на мост, по моей инициативе остановились посмотреть на Москву-реку. Долгие две минуты я стоял и набирался храбрости. В итоге начал медленно приближаться своими губами к ее, но она резко отвернулась и сказала что-то коротко о том, что мы «только друзья». Мы быстро двинулись к противоположному концу моста; нервничая, я снова прибавил шаг, а она, как всегда, попросила не бежать. Я быстро сменил тему, и она, казалось, была рада поговорить снова о кино или о чем-то еще кроме наших странных отношений.

Тем временем я проходил небольшое кафе, открытое 24 часа в сутки. Я решил заглянуть, сделать передышку, и оценить местный кофе. Это было небольшое помещение с высокими табуретами вдоль стоек у стен, за одним из двух столов сидели девушки, по виду владелицы самого кафе или их подруги, и активно обсуждали что-то, смеясь. Я сел за стойкой возле кассы, оглядел меню и попросил “black coffee, no sugar”. Судя по GPS, идти мне было еще минут двадцать.

Горячий кофе был очень кстати. Не сказать, чтоб он был вкусным, да и я уже не особо чувствую вкус этого горького черного напитка, который так часто пью. Главное, что он был горячий, и от его горечи хотелось слегка морщиться – это было то, что надо.

Девушка за кассой как бы невзначай положила возле меня малоформатную брошюру и отошла к своим подругам. На обложке была нарисована кружечка и забавная сущность, напоминающая приведение. Я взял брошюру и начал листать. На страницах были странные рисунки и надписи к ним на английском. По всей видимости, это было творчество местных современных художников. На одном из разворотов были нарисованы два забавных привидения за столом с кружечками. Перед тем привидением, что справа, был блокнот и ручка. От головы другого привидения к голове обладателя блокнота шли волнистые линии, между которыми прятались музыкальные нотки, цветочки, книжки и даже улыбающийся череп с перекрещенными костями. Надпись к этой картинке гласила “Tattooed lovers reminisce”. Приподняв брови от удивления, я закрыл брошюру, расплатился и продолжил путь.

Кофеин, как со мной часто бывает, не придал бодрости, а наоборот, подействовал усыпляюще. Уже ощущая усталость, я шел вдоль дороги, замечая невысокие каменные дома, отличающиеся друг от друга то незатейливым барельефом, то наличием флигеля, то кладкой или цветом кирпича. Фонари освещали уличную рекламу на латинице, опавших листьев было очень мало. В одном из четырехэтажных домов на узком балконе стояла женщина в халате и курила.

Придя в отель, я почти сразу заснул. Последнее время я очень мало сплю и безмерно рад, когда удается заснуть хотя бы на пару часов. Свои сны я могу вспомнить очень редко, если только разбудить меня посередине ночи. Было время, когда я трепетно относился к снам. В институте я увлекался темой осознанных сновидений и пытался делать упражнения, которые обещали мне научиться осознавать во время сна, что я сплю, и контролировать свои действия. Помню, прочитал, что нужно придумать четверостишие-аффирмацию на тему «этой ночью я обязательно осознаю себя во сне» и читать его каждый вечер, когда ложишься. Еще советовали концентрировать внимание на вдохах и выдохах, останавливать собственные мысли, тренировать периферийное зрение. Я не рассказывал своим однокурсникам, но втайне пробовал все это и многое другое. Один раз мне удалось осознанно посмотреть на свои руки во сне, в котором я ехал в вагоне метро. Но мои эксперименты в этой области не продвинулись дальше. Некоторые же люди от рождения могли действовать и принимать решения во сне так же просто, как и в реальности – по крайней мере, я слышал о таком от двух знакомых.

Проснувшись через часа три, я отправился осматривать старый город; идти до него от моей гостиницы было минут десять. Я люблю утренний воздух – он обладает бодрящей свежестью, которая совершенно выветривается к полудню. Мощеная улица дохнула на меня остатками этой свежести, смешанной с запахами рыбы с рынка неподалеку. На фоне серого неба люди вокруг все так же походили на москвичей, хотя в их походках было меньше суеты и напряжения. В средневековых переулках между католическими и православными церквями ютились кофейни и пиццерии, глядя на которые можно было сделать вывод о хорошем вкусе местных жителей. Было видно много пожилых пар, неспешно идущих за руку. Молодые люди в длинных плащах и необычного вида очках бодро шли со стаканчиками кофе и чая «с собой». В целом создалось ощущение, что я не ошибся в выборе города для своего «побега».

За первый день мне удалось осмотреть весь старый город, зайти в пару малоинтересных музеев, забраться на холм и оценить открывающуюся оттуда панораму, а также найти очень вкусную пиццерию. План на первый день был более чем выполнен, и я пришел в гостиницу довольный. Снова не хотелось спать. Я достал привезенные книги и углубился в чтение.