Текст книги "Истинный где-то рядом (СИ)"

Автор книги: Я-не-Я

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Истинный где-то рядом

https://ficbook.net/readfic/3339194

Автор:

Я-не-Я (https://ficbook.net/authors/1194700)

Беты (редакторы):

Это Хорошо (https://ficbook.net/authors/1188188)

Фэндом:

Ориджиналы

Пейринг или персонажи:

м/м

Рейтинг:

NC-17

Жанры:

Романтика, Юмор, Флафф, Повседневность, POV, Омегаверс, Учебные заведения, Дружба

Предупреждения:

Нецензурная лексика

Размер:

Мини, 21 страница

Кол-во частей:

1

Статус:

закончен

Описание:

-Так, Санчо, пора кончать с твоей целомудренностью! Трое рослых широкоплечих альф угрожающе смотрели на меня, и я невольно поджал ягодицы, испуганно озираясь по сторонам. Перспектива быть изнасилованным лучшими друзьями мне мало улыбалась. В панике я даже не подумал откуда они узнали, что я омега и испуганно проблеял: -Что, прямо сейчас? -Нет,-серьезно ответил за всех Пашка, и у меня хоть немного отлегло от сердца – все таки не сейчас – посреди бульвара в центре города рядом с родным универом.

Посвящение:

Автору прикольной заявки и всем любителям жанров,указанных в шапке)

Дорогие читатели,благодаря вашим оценкам, оридж был

№1 в течение 15 дней во всех жанрах, и

№2 в общем рейтинге и «слэш»,

а о том. что полтора месяц мы с вами были в топе (но уже не №1), а в жанрах «омегаверс» и «учебные заведения» оставались в популярных четыре месяца писать вроде неловко, но все равно приятно.

Декабрь – а мы все еще в популярном))

Спасибо, мои дорогие! Все для вас!)

Публикация на других ресурсах:

А смысл?

Примечания автора:

Мой первый омегаверс. Надеюсь понравится. Наслаждайтесь и веселитесь (я уже писала, что наглость – это не порок)))

P.S. И все-таки меня уговорили написать продолжение)

Итак, часть вторая – https://ficbook.net/readfic/3954932

Часть 1

– Так, Санчо, пора кончать с твоей целомудренностью!

Трое рослых широкоплечих альф угрожающе смотрели на меня, и я невольно поджал ягодицы, испуганно озираясь по сторонам. Перспектива быть изнасилованным лучшими друзьями мне мало улыбалась. В панике я даже не подумал, откуда они все узнали, что я омега. В голове стало пусто от ужаса и отчаяния – сейчас они мне все припомнят, и в моем застопорившемся сознании не нашлось идеи лучше, кроме как жалобно проблеять:

– Что, прямо сейчас?

– Нет, – серьезно ответил за всех Пашка, и у меня хоть немного отлегло от сердца: все-таки не сейчас – посреди бульвара в центре города рядом с родным универом. – Нет! Никто из нас тебе свою задницу подставлять не собирается. На то существуют милые создания под названием омежки! Сегодня вечером мы найдем тебе подходящего крошку, и ты, наконец, под бурные аплодисменты товарищей потеряешь постыдное клеймо девственного альфы!

Я чуть на асфальт не сел. Бля! Да я рожу от испуга с такими товарищами.

– Далась вам моя девственность! – сердито изобразил я поруганную гордость.

– Сегодня вечером идем в клубешник и активно занимаемся съемом! – радостно сообщил Артур.

– Но перед этим, – строго поднял палец Никита, – нужно нашего Дон Жуана подобающе приодеть. Если честно, в приличный ночной клуб в таких шмотках не ходят.

– Ладно, – вздохнул я, прикидывая в уме, какую отмазку придумать на вечер. – Я переоденусь, как положено. Встретимся у клуба.

– Э-э, не-е-ет! – протянули разом три наглые глотки.

– Ты предсказуемый, как младенец, – засмеялся Пашка. – Я отлично знаю, что ты сейчас свалишь и носа не высунешь из квартиры до завтра. А потому…

Он торжествующе извлек из кармана и покрутил на пальце… Мой ключ!!! Спёр на паре, гад, а я и не почувствовал! Впрочем, я, если честно, вообще мало что чувствую, когда этот самоуверенный высокий блондинистый самец рядом. Надеюсь, они не собираются все вместе завалиться ко мне в квартиру? Вот именно сегодня-то и нельзя. У меня течка на носу. А потому всякие важные вещи, как то: нейтрализаторы запаха, прокладки, таблетки, валяются в живописном беспорядке в спальне. И вопрос – откуда у одинокого студента-альфы такой джентльменский набор, родится сам собой. А я этого, ой, как не хочу.

– Мы все вместе сейчас едем ко мне, – заявил Артур. – Подберем подходящий прикид и – вперед на ратные подвиги!

Родители Артура были бизнесмены, жили за границей и засыпали дитятко посылками с ворохом брендовой одежды. Конечно, соблазн пощеголять в комплекте от Гуччи был велик, но после ночи в клубе одежка так пропитается моим омежьим запахом, что ни один порошок не отстирает, каким бы нейтрализатором я ни пользовался. И тогда…

– Я чужие вещи не надену, – отрезал я, но парни уверенно заткнули мне рот.

– А никто про чужие и не говорит. Мы тебе на днюху ничего не дарили, так что это наш тебе подарок на двадцатилетие!

И, не давая опомниться, друзья потащили меня к машине Артура.

– Не понимаю! – улыбался Пашка, обнимая меня за плечи. – Чего ты так боишься омег?

Да, действительно, и чего нас бояться? Как в анекдоте.

– Комплексуешь, что ли? – продолжал рассуждать Паша. – С чего бы? Посмотри на себя – лучший представитель сильной половины! Тебе в стриптизеры можно идти, а ты комплексуешь. Не будь я альфа – сам бы под тебя лег!

Вот это он зря сказал. В мозгу махом нарисовалась картинка обнаженного Пашки, томно развалившегося на постели, и низ живота скрутило сладкой истомой. Бля! ПТС* проклятый! Где там мои таблеточки?

– Честное слово, Санчо, омеги, они почти такие же как мы, только поизящней, конечно, и почувствительней, – изрек романтичный Артур.

– Ага, – хмыкнул Никита, – и еще им лапшу всегда можно навесить на уши, потому что мозги у омег, конечно, послабее наших. Видел, как они глазками хлопают, когда тупят?

Я украдкой зыркнул на друга. Ну, погоди, медведина двухметровая, я тебе еще припомню тупость омег. Сдохнешь у меня и не поймешь от чего!

– Но это даже ми-и-ило, – неожиданно расплылся в добродушной улыбке Ник, и я сменил гнев на милость. Ладно, пусть живет.

– А еще, – подхватил Артур, – у них соблазнительные попки яблочками и такие нежные маленькие членики.

Ну, насчет маленьких члеников я мог бы и поспорить.

– Да, они, конечно, не такие, как мы, но все же: «Нет в мире счастья альфам бе-е-ез омег», – пропел Пашка куплеты Бони.

И эти три придурка, схватив меня под руки, выдали канкан на фоне Артуровой машины и заорали на всю улицу.

– «В них наши страсти, в них любви рассвет!»

Рядом раздалось хихиканье, и несколько омег игриво стрельнули глазками в нашу сторону.

– Ах, какие четыре мушкетера!

– Всегда к вашим услугам, – Пашка послал воздушный поцелуй красавчикам и затолкал меня в машину.

Ну, вот как, как я после всего этого скажу им, что я – омега? Когда эти самые омеги мне глазки строят. Никак!

Меня вообще никто омегой не зовет. Кроме родителей. Да, пожалуй, еще врачей. Правда, после того, как они УЗИ мне сделают. Посмотрят на то, что умный экран им показывает, и сразу начинают величать омегой. И ржут при этом, гады, забыв про всякую медицинскую этику. Потому что никому в здоровую голову не взбредет, что парень под два метра ростом, накачанный и брутальный, которому, по словам Пашки, в стриптизеры идти не стыдно, на самом деле обыкновенный омега со всеми его гормональными фишками. Природа явно имела зуб на моих предков, если решила так посмеяться над отпрыском отцовского рода.

Как же я не хотел быть омегой! Приставания альф, сальные шуточки. И еще эти сволочные течки, во время которых думать можешь только задницей, а самый нормальный и целомудренный омега превращается в похотливую сучку. И я с детства упрямо всем представлялся альфой. Папа сердился, а отец добродушно посмеивался: мол, с возрастом все пройдет. Смеяться он перестал, когда однажды позвонил классный руководитель и сказал, что родители могут гордиться сыном, ибо воспитали достойного альфу, который не побоялся вдвоем с другом выступить против толпы хулиганов и защитить одноклассника.

Стоит ли говорить, что друг, с которым мы отпинали пришлых отморозков, был Пашка Гриднев по прозвищу Кэп. С ним мы дружили с первого класса. Вопрос альфа-омега у малышей еще не возникал, и все мы одинаково мерялись пиписьками в туалете, у кого больше. Пашка всегда был вне конкуренции. В достославный момент моего пубертата родителей Кэпа перевели в столицу, и он, конечно, не мог быть свидетелем моей первой течки. Спасибо папе, он научил меня, как переносить это омежье проклятье без ущерба для общества, и о моей течке вообще никто не узнал. А с Пашкой общаться мы стали еще теснее. Постоянно висели на телефоне, в скайпе, в ВКонтакте. И он часто, тоскливо глядя на меня с монитора, говорил, что не будь у него такого друга, как я, он бы давно повесился от приставучих родаков, двух младших братьев омег и уродов одноклассников в новой школе. Да и я не мог прожить ни дня без его голоса, хрипловатого смеха и веселых подколов.

А по ночам я, как придурок, смотрел на его фотку в телефоне и погружался в пошлые эротические фантазии, в которых участвовали мы с Кэпом, одновременно усердно помогая себе рукой. Сам же Пашка продолжал ныть, как он одинок без меня. Поэтому, когда стал вопрос о поступлении в вуз, мы, ясное дело, выбрали один универ и один факультет. Тут уж я твердо решил по приезде рассказать другу правду. Купил соответствующую омежью одёжку, чтоб выглядеть как можно более привлекательно, если это вообще возможно с моей комплекцией, и с благословления папы и отца ринулся навстречу судьбе. Поезд уже пересек границу города, в котором мне предстояло жить, учиться и, как я надеялся, любить, когда позвонил Пашка, сказал, что встречает меня на вокзале и с раздражением стал жаловаться, как же его достали злоебучие омеги и какое это счастье, что рядом теперь будет надежный друг – настоящий альфа. И как я после всего этого мог предстать пред ним в абрикосовой кофточке и узких джинсиках? Ну не мог я его разочаровать, не мог потерять его, должен был любой ценой остаться рядом с Кэпом. Я ломанулся в туалет, не обращая внимания на вопли проводника о том, что началась санитарная зона. Путаясь в брючинах и рукавах, пытаясь не вляпаться в чистОты вагонного сортира, напялил привычную одежду и тоскливо посмотрел на смятую абрикосовую мечту в руке – что, Санчо, хотел жить по-настоящему? А хрен тебе в сумку! Будешь и дальше альфой, сука, как миленький! Потому что Пашке ты нужен альфой! Просто другом, блядь! Он тебя еще и с омегой своим познакомит. И ты ему будешь улыбаться.

От этой мысли я чуть не разревелся, но сцепил зубы. Запихнул омежью одежду в пакет, разлохматил аккуратную прическу (к стилисту ходил перед отъездом, козел!), пристегнул на физиономию соответствующий образу покерфейс и вышел в тамбур, вогнав проводника в состояние легкого шока своей неожиданной трансформацией. Короче, на перроне Пашка уже встречал вполне-таки уверенного в себе крутого альфу, с головы до пят облитого нейтрализаторами запаха и жестким брутальным отцовским одеколоном.

Вот так все и получилось. На первом курсе мы сдружились с отличными парнями Артуром и Никитой и стали неразлучной командой. Участвовали в стэме, играли в теннис и успевали еще грызть гранит науки. Парни жили с родителями. Я снимал квартиру. Всякие омежьи прибамбахи, которым научил меня папа, смирившийся с психологической проблемой единственного сыночка, успешно помогали мне скрывать истину. А отец учил конспирации. (Боже, до чего я довел своих родителей!) Я шифровался, как заправский шпион – одеколоны, нейтрализаторы, с собой всегда таблетки от течки и успокаивающие возбуждение, перепрятанные во флакончики из-под анальгетиков. Четыре раза в год я исправно дней пять «страдал» мигренью. Не знаю, что это такое, но прокатывало. И ни у кого из друзей и знакомых не возникало мысли, что в эти дни автор потрясных текстов для студенческих капустников Александр Кулагин, а попросту Санчо, мается дома, истекая смазкой, затыкая себе рот кулаком, чтобы пошлые стоны не возбуждали соседей по подъезду, и трахает себя силиконовым дилдо, готовый насадиться на любой пробегающий мимо член. Но представляющий себе при этом исключительно своего друга детства Пашку. Вот такой нетривиальный итерационный цикл**.

Уверен, все было бы ничего, если бы эти три психа в один прекрасный момент второго курса, не поняли, что я как альфа не имею сексуального опыта и «засиделся в целках». Друзья жаждали, чтобы их Санчо занял вместе с ними достойное место в когорте крутых трахальщиков факультета, и все закончилось сегодняшней облавой с кражей ключей.

***

Артур порывался помочь мне одеться, но Кэп твердо хлопнул ладонью по стене, преграждая ему рукой дорогу в спальню.

– Стоп! У каждого человека должна быть личная зона. Если Санчо потребуется помощь, он сам нас позовет.

Пашка, ты настоящий друг! Я как раз успел нарядиться в обновки и очередной раз брызнуться нейтрализатором. Да, подарок парни сделали что надо. Вещи обалденные, на фигуре сидят, как влитые. Из зеркала смотрел та-а-акой альфа, от которого я и сам бы кончил.

Увидев меня, друзья довольно закивали.

– Санчо, ты – ходячий секс! Омеги потекут от одного твоего вида, – констатировал Артур. – Только одеколон свой поменяй. Он совсем отбивает твой настоящий запах.

Это точно, Арти, отбивает полностью.

– Теперь тебе нужно научиться грамотно производить съем, – очень мудрено выразился Ник. – Помни, омеги любят ушами – значит неси всякую херню про охуительные глаза, или о том, что, дескать, ебануло тебя любовью в момент, как мешком по голове.

– Ник, заткнись, – закатил глаза Арти. – Если Санчо так заговорит, от него любой омега шарахнется. Тут нужно тонко чувствовать, где действовать осторожно, лаской, а где напором, как танк. В принципе можно вообще ничего не говорить. Омеги, например, обожают умеющих танцевать альф.

Да, это верно, обожают.

– Паш, покажи класс! – приказал Артур и врубил музыку.

Пашка кивнул, дескать – сделаем! – вышел в центр комнаты, откинул со лба светлую прядку и, не напрягая рук, почти лениво шевельнулся в такт музыке.

Твоего ж папку! Как получилось, что я так ни разу и не видел, как Пашка танцует? На вечеринках или я пытался от греха смыться пораньше, или Пашка сам первый исчезал с каким-нибудь хорошеньким омегой. И вот сейчас, глядя на друга, я очень надеялся, что макси-прокладок хватит, чтоб смазка не протекла на мои новые брендовые джинсы. И нейтрализатора должно хватить, я надеюсь. Пашка небрежно двигался, спокойно улыбаясь, неотрывно глядя мне прямо в глаза. От него пёрло такой мощной энергией самца, что меня просто в кресло впечатало. И не было в его лице ничего пошло-развратного. Только теплая уверенность и интерес. Интерес ко мне! Я быстро накинул на колени куртку, чтоб никто не успел увидеть моего внезапно возникшего стояка. А Паша, продолжая на меня смотреть, вдруг остановился, словно задумавшись, затем подошел вплотную, наклонился и, мягко улыбнувшись, тихо спросил:

– У тебя здесь свободно? Можно я присяду?

– Да… – выдохнул я, проваливаясь в нирвану.

В голубых глазах Пашки промелькнула какая-то странная растерянность, и в тот же момент мы оба вздрогнули от громкого хохота Артура и Ника. Я очнулся, мучительно краснея. Пашка почему-то тоже зарделся, но резко выпрямившись, залился смехом вместе с друзьями.

– Вот так это делается, Санчо! Учись!

Обозвав нас артистами, Ник велел трубить сбор, и через пару минут мы выдвинулись на поиски приключений. А в том, что я со своим стояком, который продолжал усердно скрывать под длинной курткой, их непременно найду, и найду именно на свое самое беззащитное и текучее место, я даже не сомневался.

***

Парни заказали нам столик в уголочке с отличным обзором танцпола и зала. Сделав заказ, они принялись усердно выискивать мне достойного омегу на ночь. Спорили, обменивались мнениями, а я покорно сидел, стоически выдерживая происходящее. Особенно было тяжко потому, что увлекшиеся альфы стали возбуждаться и их запахи начали щекотать мне нервы. Точнее запах одного из них. Пашку я всегда чувствовал, даже в универе по нюху мог найти. Но сейчас его одуряющий аромат просто сносил крышу. Так хотелось забраться к нему на колени, потереться зудящим задом о его пах, откинуться головой на плечо, подставляясь под поцелуй… Та-а-а-ак, где там мои таблеточки? Незаметно хлобыстнув двойную дозу успокаивающих, я, на правах именинника, заказал спиртного побольше и стал активно спаивать друзей. Быстрее вырубятся – быстрее закончатся мои мучения. Они продолжали выпинывать меня к флиртующим омегам. Но я строго придерживался разработанного коварного плана. Потанцевав для вида с парой блудливых шлюх (все они тут шалавы собрались, пялят зенки на моих пацанов!), я усердно придумывал поводы опрокинуть в глотки горячительное, сам, естественно, безбожно откашивал, оправдываясь предстоящей первой ночью страсти. Очень скоро парни не смогли выходить на танцпол, а затем и держать вертикальное положение. Еще бы! Я хорошо переплатил бармену, чтоб тот смешал коктейли по особому рецепту. Довольно ухмыльнувшись, я вызвал такси и, прилагая титанические усилия, перекантовал компанию в подъехавшую машину. Тушку Ника я передал с рук на руки его родителям. Арти и Пашка немного очухавшись заявили, что ночевать мы будем вместе. Ага, щазз! Я препроводил обоих невменяемых парней к Артуру в квартиру. Когда же в комнате попытался избавиться от висящего на мне Пашки, тот, неожиданно очнувшись, улыбнулся, погладил меня по щеке и пробормотал:

– Ну, вот почему ты альфа, Санчо?

От его прикосновения меня как током прошило, и я, быстро скинув Пашку на диван, ломанулся прочь. Наблюдавший за происходящим размагниченными глазами покачивающийся Артур глубокомысленно спросил:

– Санчо, а ты случайно не синий? В смысле не по альфам?

– Иди в жопу! – хрипло послал его я.

Арти сосредоточенно кивнул и с серьезной мордой запер дверь.

Тяжело дыша, весь вспотевший, потекший и бледный, я запрыгнул на заднее сидение и назвал свой адрес таксисту. Но тот взглянул на меня в зеркало заднего вида, подмигнул и похабно ухмыльнулся.

– А может, покатаемся вдвоем, сладкий?

Этого еще не хватало. Я внушительно кашлянул и сложил руки на груди, демонстрируя спортивную фактуру.

– Я оставил моим друзьям номер заказа и номер вашей машины. Если через десять минут я не появлюсь по названному адресу – у вас будут большие неприятности.

Таксист нахмурился, засопел и больше ко мне не подкатывал.

Дома я первым делом кинулся в ванную комнату. Разве ж можно весь день быть в таком напряжении! Щека в том месте, где коснулся Пашка, горела. Зад ныл. Член ломило. Так и до инсульта недалеко! Прыгнув в душ, я быстро довел себя до разрядки и, еле волоча ноги, поплелся в постель. Сил совсем не было. Мало того, что от предстоящей в ближайшие дни течки я слабел с ураганной скоростью, так к тому же сегодня я хоть и не набрался вдрызг, как парни, но бухнул тоже изрядно. Ох, бедная моя голова! Как же тебе будет хреново завтра. Хорошее двадцатилетие, нечего сказать.

***

Проснулся я от дырчания мобильника. Звук-то я убрал, а вот вибрацию нет. И кто этот козел, который в семь утра воскресенья удумал звонить? Учитывая, что домой мы вернулись около четырех, то упитые парни дрыхнут после вчерашнего. Родители меня любят, а потому утром в выходной меня не тронут – это святое! И кто же тот самоубийца, который рискнул набрать мой номер?

– Да? – нечто средне между стоном рожающего омеги и рыком разбуженного медведя.

– Ну, так как? Снял кого-нибудь?

Пашка! Сердце нежно мурлыкнуло, но мозг злобно окрысился. Сердце: «Доброе утро, любовь моя!» Мозг: «Какого хера звонишь после пьянки?» Язык выдал лаконично-нейтральное:

– Снял! – что значило – «отъебись!»

– Что, правда? – оживился Пашка. – А он и сейчас с тобой?

– Да, и ты нам мешаешь, – буркнул я и отключился.

Во всех смыслах отключился, ибо стал благостно погружаться в теплые облака морфея. Как же хорошо-о-о! Но через какое-то время новый звонок пробуравил несчастную башку. На этот раз социум ломился в дверь. Секунду я упрямо лежал, прикидываясь мебелью, доказывая посетителям и себе, что меня дома нет. Но в следующее мгновение я буквально слетел с кровати и опрометью бросился в ванную. Я же вчера почти без сознания душ принимал! Неужели соседей затопил?! Но пол везде был сухим, и следов вселенского потопа не наблюдалось. Напялив спортивные штаны, я с чистой совестью открыл дверь и застыл с раскрытым ртом. Передо мной сияющий и свеженький стоял Пашка! Будто и не пил вчера мою гремучую смесь!

– Ты как тут оказался? Так быстро?

– На такси, – он счастливо улыбнулся. – Пустишь?

– Нет, – рявкнул я. Еще бы – мой омежий бардак так и не был с вечера убран. – Я не один.

– Ясно, – усмехнулся он и вдруг настороженно замер. Потянув носом, Паша обеспокоенно нахмурился. – Так что, омега еще с тобой?

– Да, поэтому свали с горизонта, – я попытался закрыть дверь, но Кэп неожиданно злобно сверкнул глазами.

– Пусти! – он так бешено рванулся внутрь, что едва не вышиб входную дверь.

Хорошо, что я не хиляк, а то меня по стенке размазали бы. Но я удержал плацдарм, удивленно вытаращившись на друга. За все время знакомства я никогда не видел Пашку таким озверевшим.

– Ты чего?

Но Пашка и сам понял, что делает что-то неправильно. Отшатнувшись от входа, он вытер лицо ладонью и уже спокойнее попросил:

– Санчо, пусти меня, а?

Я стал злиться.

– Ты что не понял – я занят!

– А я не к тебе. Я к нему. Хочу увидеть.

У меня дар речи пропал. Эти альфы совсем охреневшие – из постели товарища омег вытаскивать?

– Ты в своем уме? – вдруг в голове у меня мелькнула догадка. – Вы что, поспорили, сниму ли я омегу?

– Да, – быстро согласился Пашка, продолжая смотреть на меня странным лихорадочным взглядом.

– Ну, так иди и скажи нашим, что я всю ночь кувыркался с нежным малышом.

Глаза Пашки налились кровью, и он, издав бешеный рык, рванул вперед. Но я оказался быстрей и успел захлопнуть дверь прямо пред его носом.

– Иди проспись, придурок! – крикнул я в щель.

Пашка что-то рявкнул, двинул дверь так, что она едва с петель не слетела, а затем я услышал удаляющиеся шаги.

Меня просто трясло от возмущения. Совсем эти альфы сдвинулись от сперматоксикоза. Покажи ему омегу в моей постели! Как же! Нехрен спорить на друга, кобели оборзевшие! А еще, нечего претендовать на честно снятого мной омегу, хоть его и не существует! Но главное, что разозлило – не ко мне рвался, сволочь! И пусть в квартире не было никого, я все равно чувствовал себя обиженным и обманутым. Я ревновал Пашку к самому себе! Дурдом!

От расстройства и бешенства у меня совсем перестала болеть голова, и я окончательно проснулся. В голове красной тряпкой маячил хештег: «#Семьутравоскресеньеблядь!» Нужно было как-то успокоиться, иначе по опыту знаю – день пропадет зазря. Еще с детства, находясь в растрепанных чувствах, я научился направлять энергию раздражения в мирных целях, а именно начинал убираться в доме. Обычно, чем больше я злился, тем быстрее наводил чистоту. Сегодня уборка в доме заняла три часа. Но я вычистил все – от хозяйских люстр до кафеля под ванной. Почувствовав очередной приступ слабости – течка все-таки через день – я позволил себе передохнуть. Подремав часок, решил прогуляться, пока из меня не начало лить, как из прохудившегося ведра, а заодно подкупить продуктов впрок – пять дней течки я точно буду сидеть безвылазно в квартире.

Около полудня, как обычно, обрызгался нейтрализатором, вышел на улицу и с удивлением увидел Пашку, сидящего на лавочке у подъезда.

– Ты чего тут делаешь?

Друг вскочил с места и бросился навстречу, заглядывая мне за спину.

– А где омега?

«Перед тобой, кретин!» – захотелось крикнуть, но я только пожал плечами.

– Ушел домой.

– Как ушел? Когда?

– Давно.

Вид у него был как у потерянного ребенка. Пашка беспомощно оглянулся и вдруг в отчаянии хлопнул себя по лбу.

– Точно! Я же за водой уходил! Сушняк проклятый! – он с надеждой посмотрел на меня. – Саня, а ты у него номер телефона взял?

«Саня»? Если Кэп переходит на личное имя, значит – он предельно серьезен. Интересно.

– Будь человеком, дай мне его номер! Я тебе должен буду. Что хочешь проси!

Я смерил друга скептическим взглядом.

– Так уж и все? – Пашка затряс головой так, что аж у меня в черепе заныло, словно и не бухал ночью в клубе. Хорошо, получай, спорщик. – Тачку твою хочу. Насовсем.

– Бери! – убил наповал меня Кэп и протянул ключи.

– Ты ебанулся? – взвыл я. – Нет у меня его номера! И адреса – это так, на всякий случай – я тоже не знаю.

– Совсем? – растерянно пробормотал парень.

Эти страсти мне стали надоедать, тем более, что близость Кэпа стала серьезно сказываться на моем предтечном состоянии. Запах Пашки плел из моих внутренностей и мыслей макраме. Прокладки, похоже, могут и не выдержать, да и я же не железный. Сейчас прыгну на одногруппника при всем честном народе и объясняй всем потом, что я не гей. Так, чего доброго, и до магазина не добежишь, буду сидеть в течку без жратвы!

– Слушай, Пашка, – не выдержал я. – Ты что, реально проигрался? – и заметив отрешенный кивок спросил. – И много?

– Все…

Пашка развернулся и сомнамбулой пошел прочь. А я тоже быстро поскакал прочь. Только не в магазин, а домой. За успокаивающими. И в душ.

Через час позвонил Ник.

– Ты реально подцепил омегу вчера?

– Да, – вот же ж привязались.

Надеюсь, теперь, зная, что я настоящий мачо, парни перестанут меня доставать.

– Странно, когда ты успел? Пашка меня о нем полчаса расспрашивал, хотел узнать, как выглядел твой первый сексуальный партнер. Только я вообще ничего не помню. А что, Санчо, красивый омега был?

– На любителя. Лично мне нравится, – ответил я, любуясь собой в зеркале. – Послушай, Ник, вы правда на меня поспорили?

– Я не помню ни черта. Может и поспорили. Спьяну чего не бывает. Так что ты не обижайся, Санчо.

– Пашка проиграл, – вздохнул я. – А кто выиграл-то? Кто в меня так свято верил?

Ник попыхтел в трубку, усиленно напрягая изможденную память.

– А фиг его знает. Либо я, либо Арти.

– Резонно, – согласился я, и мы распрощались.

Вечерело. Слабость накатывала все сильнее, а идти за продуктами все же было нужно – в холодильнике хоть шаром покати. Я снова оделся, извел на себя полфлакона нейтрализатора, открыл двери и увидел сидящего под дверью Пашку.

– Он снова у тебя, да? – спросил парень, глядя на меня снизу вверх. – Ты мне соврал, что не знаешь его телефона! Пожалуйста, Саня, впусти. Мне нужно с ним поговорить…

Я зарычал и шагнул обратно в квартиру. Чувствую, эта течка будет для меня незабываемой! Сознание просто уносило от его запаха, а ведь критические дни еще не начались! И еще жутко бесило, что ему нужно было увидеть какого-то несуществующего омегу, а не меня! Не меня!!! Чуть не плача от обиды я захлопнул двери, успев, однако, мстительно крикнуть:

– Не впущу! Это мой омега!

И услышал в ответ приглушенное:

– Нет, не твой…

Но я плохо соображал, что происходит. Меня трясло и морозило, голова кружилась, а перед глазами мелькали разноцветные звездочки и… Пашкино лицо. Впрочем, если б только одно лицо! Хотелось выть, смеяться, плакать и материться одновременно. Понимая, что происходит что-то неладное, я позвонил папе. Тот всполошился, спросил, не появился ли у меня новый сексуальный партнер (как будто у меня старый был!). А когда я сказал, что никаких новичков в окружении не наблюдается, папа пришел к заключению, что все это – результат срыва гормонального фона ввиду частого употребления лекарств. Потребовал, чтоб я немедленно прекратил пить все таблетки и открыл товарищам, наконец, свою омежью сущность. И еще посоветовал отсидеться ближайшую неделю дома. Ага, как же. Завтра у меня два семинара. И если их не сдать, не видать мне зачетов, как своих ушей. Я передал привет отцу, клятвенно пообещал папе сделать так, как он велел, отключил телефон, проглотил очередную горсть таблеток и завалился спать. Продукты я так и не купил.

Наутро полегчало. Но слабость стала еще сильнее. Похоже, к вечеру меня накроет волной омежьего «счастья». Загрузившись очередной порцией колес, я поплелся в универ. Уже при подходе к аудитории мне шибанул в нос Пашкин запах. Он что, нарочно не моется? И на душе стало так тоскливо и муторно, что впору лечь на землю и умереть. А потом я увидел его самого и испуганно замер. Пашку было не узнать. Лицо приобрело землистый оттенок, под глазами легли синяки, словно два фингала после драки, мутные глаза блуждали, будто он под кайфом. Даже черты лица у него заострились, как у тяжелобольного. Не будь мне самому так хреново, непременно подошел бы утешить и может даже рассказал бы, что никакой омега у меня не ночевал. Но сил у меня хватило только на то, чтоб плюхнуться на первое попавшееся место и не разреветься от непонятно какого отчаяния и горя.

На первой паре Пашка схлопотал неуд. Все, включая препода, были в шоке. Пашка со школы двоек не получал. На второй паре от неуда его успел отмазать Петя Зимин, наш староста, сказав, что Пашка заболел. Меня на семинарах не спросили. И слава богу, ибо я все равно ничего не смог бы ответить. Да что ж это за хрень со мной творится? Все, больше никаких таблеток! С третьей пары Пашка ушел. Но прежде чем покинуть аудиторию, он подошел ко мне, желая что-то спросить, и вдруг застыл, глядя на меня такими глазами, словно я утопил всех новорожденных котят вымирающих уссурийских тигров.

– У тебя запах изменился, – чуть слышно прошептал он. – Ты его пометил? Ты его пометил, да?

Я чуть со стула не свалился. Бля! Это как же мне нужно извернуться, чтоб самого себя за загривок укусить? А Пашка странно всхлипнул и прикрыл глаза.

– Сволочь ты. Тебе же он не нужен, а для меня он – истинный…

И, пошатываясь, вышел из аудитории.

Пред моими глазами снова заплясали разноцветные звездочки. И тут до меня дошло! Как же я мог не понять этого сразу! Ведь Пашкин запах я чувствую где угодно. И дурею от него в любое время. А он сегодня даже через нейтрализатор мой запах учуял! Истинный! Мы же с Кэпом пара! Мне бы рвануть за ним, да только жуткий спазм в животе дал понять, что течка началась немного преждевременно. И крайне не вовремя. Нужно было срочно убираться восвояси.

Но когда я вышел в коридор, меня окружили угрюмые одногруппники-альфы.

– Ты хоть соображаешь, что творишь, Санчо? – строго спросил староста Петя. – Ты же сам альфа, должен понимать, что значит для нас не иметь возможности быть рядом с истинным, когда его нашел! Это же полное истощение, вплоть до суицида или летального исхода! Отдай ты Пашке этого омегу. Вы же друзья!

Да я готов, готов отдать себя Пашке! Прямо сейчас. И, кажется, уже не только Пашке. Запахи альф-одногруппников начинали мутить рассудок, и я, буркнув что-то невразумительное, бросился бежать, на ходу вытаскивая мобильник и набирая номер такси для омег.