Текст книги "Ведьма. Золотой ручей"

Автор книги: W.i.t.c.h

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7. Первым делом – музыка

Господи, как же в этой кабинке мало места, – вздохнула Ирма, приземлившись на крышку унитаза, на которой уже стояла Хай Лин. Пяти подругам едва хватило места, чтобы поставить ноги. Прозвенел звонок.

– Антракт окончен – надо поторапливаться. – Корнелия провела рукой по волосам, приглаживая запутавшиеся пряди. Тарани открыла дверь.

– Это что, рекорд для книги Гиннесса под названием «Сколько девочек можно запихнуть в туалетную кабинку»? – Около умывальников стояла Кэти и еще две девушки из фан-клуба «Багрового огня». Ирме от стыда хотелось сквозь землю провалиться. Кэти обратилась к своим подружкам: – Ну что, девчонки, подговорим еще кого-нибудь и попробуем побить их рекорд? – Девчонки хмыкнули, а Ирме показалось, что смеются они над ней.

Тарани отодвинула их в сторону:

– Оставьте свои глупые замечания при себе!

Во главе процессии из пяти девушек Тарани направилась к двери. Ирма замыкала шествие, и когда она подошла к Кэти, та удивилась и заговорила с ней очень по-дружески:

– Привет, Ирма! Я и не заметила, что это ты… Как тебе концерт?

Ирма остановилась, и подруги ушли без нее.

– Натали поет очень хорошо, но технических прибамбасов могло бы быть и поменьше: непонятно, где звучит ее голос, а где – примочки и спецэффекты.

Кэти согласно кивнула:

– Точно. Мне тоже так показалось. Зато хореография здоровская!

Прозвонил второй звонок, и девушки пошли к лестнице в фойе. Зрители заходили в зал, и Ирма заметила команду W.I.T.C.H. у центрального входа.

– Пойдешь с нами? Рядом с Дейвом есть свободное местечко, – сказала Кэти, по-дружески беря Ирму за локоть.

Ирма задумалась:

– Нет, я лучше вернусь к девчонкам… Похоже, там что-то не так…

Подойдя к подругам, Ирма увидела, что они стоят вокруг Вилл, которая сидела, закрыв лицо руками.

– Что случилось?

– Мэтт попал в аварию, – объяснила Тарани, – поэтому он не пришел на концерт.

Ирма опустилась на колени рядом с Вилл:

– Он серьезно ранен?

Вилл взглянула на нее и покачала головой:

– Нет, к счастью, он всего лишь вывихнул запястье, но еще слегка ударился головой, и его мама настояла, чтобы он остался сегодня дома. – Златовласка попыталась улыбнуться: – Я очень испугалась, когда услышала эту новость.

Прозвенел третий звонок, Вилл встала и направилась в зал.

Как только они заняли свои места, прозвучали первые аккорды. Ирма узнала песню с диска, который она слушала дома, и невольно начала подпевать. Теперь она слушала внимательней, и чем дальше, тем больше соглашалась с Дейвом. Многие композиции были перегружены спецэффектами. Она мысленно попыталась отделить звуковые примочки и поняла, насколько слабым был на самом деле голос Натали. Она отметила пару мест, в которых певица просто сфальшивила.

– Тссс, мы тоже хотим послушать, – резко прошептала Корнелия, и Ирма откинулась в кресле, чтобы спокойно досмотреть оставшиеся номера.

Аплодисментам не было конца. Натали три раза пела на бис.

– Ладно, хватит, – пробормотала Ирма, дуя на отбитые ладони.

– Я думала, ты от нее без ума, – сказала Тарани.

Ирма пожала плечами.

Они дошли до гардероба и болтали, стоя в очереди.

Вдруг Ирма почувствовала, как чья-то рука мягко сжала ее плечо.

– Увидимся завтра в четыре. – Она обернулась и утонула в синих глазах Дейва. Ирма хотела ответить что-нибудь остроумное, но горло будто скрутило узлом, поэтому она только кивнула.

Ее подруги смотрели, как она провожает взглядом Дейва и других музыкантов «Багрового огня», выходивших из главного входа в сопровождении свиты фанатов.

– Боже мой, мисс Лэр сражена наповал, – поддразнила ее Хай Лин. – Заметили, как Ирма превратилась в каменное изваяние, как только принц в черном пальто изволил заговорить с ней?

Подружки рассмеялись, а Вилл обняла Хай Лин за плечи:

– Ну что ты… как тебе не стыдно. Вспомни, как заботлива Ирма, когда у кого-нибудь из нас болит голова…

Все – в том числе и Ирма – расхохотались.

– Спасибо, Вилл, – сказала Ирма, отсмеявшись. – Запишу в свой дневник и обведу в золотую рамочку. – Она посмотрела на подруг и подняла палец, как будто собиралась изречь важные слова: —

Запомните, девочки. Вилл сказала это сама, и все вы – мои свидетели: Ирма никогда не дразнится!

Пятница казалась бесконечной. Ирма без конца ерзала на стуле и получила за этот день куда больше неприятного внимания учителей, чем обычно. На большой перемене она пожаловалась вслух:

– Что, время сегодня просто остановилось? Мне кажется, я провела в школе уже часов десять!.. Когда же всё это закончится?

– Тебя что больше интересует: музыка или музыканты? – спросила Корнелия, как всегда, сдвинув брови. У Ирмы от возмущения выдвинулся подбородок.

– Ну, Корни! Я едва знаю его и не собираюсь делать глупостей!

Ей на помощь пришла Хай Лин.

– Ирма только начинает занятия музыкой, поэтому не важно, что ей больше нравится.

Вилл грустно вернулась за стол после разговора с одноклассниками Мэтта.

– Говорят, Мэтт чувствует себя хорошо. Вернется в школу в понедельник.

– Тогда почему у тебя такое лицо? – спросила Тарани.

– «Голубой гном» должен был играть «на разогреве» на концерте Кармиллы в следующую пятницу, как перед ее прошлым выступлением в городском концертном зале. Но Мэтт не может играть: он повредил руку.

– Какой ужас! – воскликнула Хай Лин. Подруги сочувственно покачали головой.

– Он, наверное, страшно расстроился, – мягко добавила Вилл. – Даже не знаю, чем тут можно помочь, а? – Она вопросительно посмотрела на подруг, но ни у кого не было предложений.

Кроме Ирмы, которая радостно предложила: пусть Мэтт здоровой рукой зажимает аккорды, а бренчать на струнах будет Вилл.

– По крайней мере, ты будешь рядом. – Ирма хотела поддержать подругу, но Вилл лишь слегка улыбнулась в ответ.

Ирма открыла тяжелые двери музыкального зала. Ее мутило. Она запыхалась – промчалась бегом через всю школу. Бросилась бежать, как только прозвенел звонок. Она думала, что услышит музыку, едва откроет дверь, но не уловила ни звука. У нее мелькнула мысль, не перепутала ли она время репетиции, но, открыв вторую дверь, она увидела, что все музыканты в сборе. Вместо того чтобы репетировать на сцене, они сели, поставив стулья в круг. Их лица были очень серьезны. У Ирмы сжалось сердце. Что случилось – они решили не брать ее в группу?

– Привет, Ирма. Хорошо, что ты пришла. Нам надо кое-что обсудить. – Дейв улыбнулся, но ей всё равно казалось, что они обсуждали ее. Ирма осторожно села на краешек стула, который принес для нее басист.

– Слышала, что Мэтт Ольсен травмировал руку?

Ирма кивнула. Он продолжал:

– Ему не повезло, потому что это означает, что «Голубой гном» не будет играть «на разогреве» у Кармиллы. – Он провел рукой по гладким блестящим волосам, откинул пряди с лица. – Они предлагают нам сыграть вместо них.

Ирма чуть не поперхнулась от неожиданности. У нее кровь застыла в жилах. Петь «на разогреве» у Кармиллы! Она не верила своим ушам! Она не готова. Нет. Ни за что! Мысли метались в ее голове, и тут она услышала, как ее собственный голос произнес: «Класс!»

Высокий темноволосый юноша откинулся на спинку стула и обратился к друзьям:

– Ну? Что я вам говорил? Ирма с чем угодно справится! – Он положил ладонь ей на руку. – Ты необыкновенная. Здорово, что ты решилась, хоть мы так мало репетировали.

Ударник, плотный невысокий мальчишка, улыбнулся ей:

– Да, класс! Если бы я только-только начинал играть в группе, я бы не решился выступать на таком концерте.

– Это означает, что мы сделали правильный выбор. Ирма – настоящий боец, – сказал тощий басист с длинной козлиной бородкой. Ирма с удивлением посмотрела на него. Кажется, она впервые услышала его голос.

– Но теперь нам придется интенсивно репетировать. У нас осталась всего неделя, чтобы подготовить, отрепетировать и отшлифовать сорокапятиминутный концерт. В него войдет примерно десять композиций. – Дейв достал из кармана сложенный листок. – Я предлагаю сыграть вот эти вещи. – Он кисло улыбнулся. – Я составил список на уроке французского, после того как на большой перемене получил предложение от «Голубого гнома».

– Мадам Гуно этот список не очень порадовал, – добавил гитарист и выкатил глаза, изображая учительницу французского: – Пардон, месье Браун – tu dors?*

Дейв легко ответил что-то по-французски, и Ирма обратила внимание на чистоту его произношения.

Когда они отсмеялись, он продолжил:

– Предлагаю репетировать каждый день до девяти. Если проголодаемся, можно заказать пиццу.

– В субботу и воскресенье можно репетировать целый день, и…

– Только не с самого утра, – взмолился ударник. – Я не переживу эту неделю, если не отосплюсь на выходных.

– Если мы назначим репетицию в одиннадцать, этого будет достаточно, чтобы утолить твой драгоценный сон? – Дейв с озорством посмотрел на друга. Тот кивнул:

– Отлично. На следующей неделе репетируем с четырех до девяти. В четверг будем репетировать до упора, пока всё не зазвучит идеально. Это великолепная возможность. – Он пристально посмотрел на каждого. – Если наше выступление удастся, нам посыплются предложения. Но для этого придется постараться. На следующей неделе группа – главный приоритет для всех. – Он сурово посмотрел на гитариста: – В том числе – и в отношениях с девушками. Придется сказать Мэри, что ты не можешь проводить с ней каждый вечер, держа ее за руку в кафе-мороженом. Все рассмеялись, а тощий гитарист заерзал на стуле.

– Ох! Боже мой! Она меня съест.

– Рано или поздно ей придется запомнить, – сказал басист, – что у музыканта музыка всегда на первом месте.

– Ну а ты, Ирма? Ты сможешь столько репетировать?

Ирма не знала, что сказать, но Дейв взглянул на нее, и она опять почувствовала, что тонет в его глазах.

– Да, думаю, смогу. Сегодня я пообещала маме быть дома в семь, так что я лучше сдержу это обещание. Но в остальные дни всё будет в порядке.

«Во всяком случае, мне придется постараться и сделать так, чтобы всё было в порядке», – сказала она сама себе. Было бы невыносимо отказаться от репетиций и подвести всю группу, которой пришлось бы отказаться от концерта. В то же время она понимала, что родители никогда не согласятся на это. Нужно что-то придумать.

– Давайте начнем! – Дейв прыгнул на сиену, остальные последовали за ним. Скоро они уже играли первую композицию. Жизнь наладилась.

Ирма чувствовала, как музыка проходит через нее. Песня лилась головокружительным водопадом звонких полутонов, Ирма играла голосом, обвивая мелодию вариациями, украшая гармонии и кружась вместе с соло, которое исполнял Дейв.

Когда песня закончилась, все посмотрели на нее с восхищением.

– Кайф! Просто класс! Если ты так споешь в пятницу, эта песня станет хитом, – задумчиво сказал Дейв.

Они репетировали с обеда до самого вечера. Голос Ирмы танцевал, кружился, трепетал, искал новые пути выражения мелодии. Она совсем потеряла счет времени, и если бы гитарист не напомнил ей, она бы опоздала домой.

Едва она протиснулась в дверь, часы в гостиной пробили семь.

– Ты как раз к обеду, – сказала Анна, как только Ирма вошла в комнату. Стол был накрыт на двоих.

– У папы внеочередное суточное дежурство, и он придет только завтра после обеда. А Крис пошел к Томми, будет ночевать у него, впереди же выходные. Проведем вечер вдвоем. Устроимся поуютней, ладно?

Ирма кивнула, подумала, что зря она не позвонила домой и не отпросилась на вечер. Можно было репетировать гораздо дольше. Раз мама одна дома, она бы не возражала.

– Зажжем свечи?

Ирма зажгла спичку. На кончике свечного фитиля трепетал маленький огонек.

– Сядь со мной, милая. Сегодня у нас курица с печеной картошкой.

– Ммм… как вкусно.

Ирма ела с аппетитом. Она была голодна, а еще она знала, что пока она ест, мама не будет приставать с вопросами. А это означало, что у нее будет больше времени на обдумывание того, как изложить дело.

Наконец Ирма наелась досыта, и как только она отодвинула тарелку, Анна нарушила тишину:

– Вообще-то я очень рада, что нам выпала возможность побыть вдвоем хотя бы один вечер. Давно мы с тобой не разговаривали по душам, правда? Давай помоем посуду и посидим на диванчике.

Ирма кивнула и помогла убрать со стола. Она отнесла свечи в гостиную, а мама пришла вслед за ней с корзиной фруктов и с шоколадом и поставила это на чайный столик.

– Расскажи мне, о чем ты думаешь, – сказала Анна, сбрасывая туфли и поджимая под себя ноги.

Ирма взяла гроздь винограда и пожала плечами.

– Так, ни о чем, – осторожно сказала она, но мама лишь рассмеялась:

– Ну что ж я, по-твоему, совсем ничего не вижу? Я тебя хорошо знаю… Ты здорово изменилась с тех пор, как стала петь в группе.

Ирма слегка улыбнулась и посмотрела на свои руки.

– Ну давай, расскажи мне. Кто играет в группе, какую музыку вы исполняете? Может, ты хочешь выступать на концертах?

Ирма взглянула на мать:

– У нас концерт в пятницу в городском концертном зале. Мы выступаем «на разогреве» перед группой Кармиллы.

В комнате повисла напряженная тишина. Ирма снова опустила голову – мамино лицо выражало такое смятение и непонимание! Это было невыносимо.

– О чем ты говоришь? Ты только на этой неделе начала с ними репетировать… Шутишь?

Ирма медленно покачала головой и рассказала, что произошло. О травме Мэтта и о неожиданной возможности продвинуться, представившейся «Багровому огню».

– Но это означает, что мы должны будем заниматься, заниматься и заниматься всю следующую неделю, – закончила она и умоляюще посмотрела на мать. – Я знаю, что папа будет взбешен, но неужели ты не понимаешь, что я просто не могла отказаться? Из-за меня вся группа оказалась бы в ужасном положении.

– Может быть, не надо было торопиться давать ответ, пока ты не обсудила это дома с родителями, – жестким тоном произнесла Анна, и Ирма вжалась в диван. Она надеялась, что мама поймет ее и выступит на ее стороне, чтобы убедить отца, но, кажется, этому желанию не суждено было сбыться.

– Остальным музыкантам тоже будет нелегко столько репетировать и учиться.

Ирма пожала плечами.

– Это означает, что твои друзья из группы не делают домашних заданий?

– Дело не в этом, мама. – Ирма чувствовала, как злость и слезы подступают к горлу. – Дело в музыке и в том шансе, который нам выпал. Если в пятницу мы удачно отыграем концерт, для «Багрового огня» это будет большой прорыв, мы получим кучу приглашений на другие концерты и…

– Как ты собираешься сочетать «кучу концертов» с другими делами, которые есть в твоей жизни? Тебе надо каждый день ходить в школу. Ты должна делать домашнюю работу. У тебя есть обязанности по дому. Это совершенно невозможно.

– Ты ничего не понимаешь. – Ирма встала с дивана. – Вы оба меня не понимаете. Вы уже один раз лишили меня шанса использовать свой талант. Вы просто не хотите признать, что у меня что-то хорошо получается. Только и делаете, что вопите на меня, потому что я не успеваю в школе или потому что не убираюсь в своей комнате. Я в этом доме как служанка, которая молчит, потому что боится потерять работу.

Мама попыталась перебить Ирму, но на этот раз дочь не дала ей раскрыть рот.

– Есть только одно дело, которым я хочу заниматься. Я хочу петь. У меня это отлично получается, и, возможно, меня ждет блестящая карьера певицы, но вы мне этого не позволите! Вы хотите, чтобы я была как все обычные дети, которые ничем друг от друга не отличаются и ни на что не годятся!

Ирма перестала сдерживать слезы, хлынувшие из глаз. Она побежала к себе и захлопнула за собой дверь.

Глава 8. Проблемы

– Милый мой дневник! Не знаю, что и делать! – Большая слеза скатилась на бумагу, смазала чернила. Ирма протерла глаза и продолжила: – Я, наверное, усохну, как выброшенная на берег медуза, если мне не разрешат петь в «Багровом огне». Почему меня никто не понимает?!»

Она написала еще немного про то, как трудно было сражаться на всех фронтах, добиваясь, чтобы ей позволили заниматься любимым делом. Трудясь над дневником, Ирма поняла, что, чего бы ей это ни стоило, она продолжит петь в группе и будет репетировать с ними на следующей неделе, чтобы выступить в качестве группы поддержки на концерте Кармиллы.

На следующее утро Ирма проснулась только в четверть одиннадцатого и мигом вскочила: она почти опаздывала – надо было принять душ и бежать на репетицию к одиннадцати.

Ирма быстро собралась и пошла на кухню, чтобы позавтракать перед уходом. Она думала, что мама запретит ей идти на репетицию, но дома никого не оказалось. На столе лежала записка:

«Пошла по магазинам. Вернусь к обеду. Мама».

Ирма вскрикнула от восторга и протанцевала вокруг стола. Мама даже не написала, что она должна постирать или пропылесосить гостиную, а самое главное – не написала, что Ирме запрещается репетировать. Она быстро нашла карандаш и написала под маминой запиской свое послание: «Ушла на репетицию «Багрового огня». Буду поздно».

Ирма быстренько проглотила завтрак и понеслась на улицу. Через несколько минут она вошла в музыкальный зал. Все, кроме гитариста, были на месте. Кэти тоже.

– Отлично, – сказал Дейв, как только она вошла. – Надеюсь, у тебя дома нормально отнеслись к необходимости репетировать в намеченном ритме. – Она внимательно посмотрела на него. У него был усталый вид.

– Нет, но я с этим разберусь, – уверенно сказала она и стала поправлять микрофон. Два часа пролетели в напряженной работе.

– Пойдемте за пиццей, – сказал Дейв, когда они отрепетировали четыре композиции. – Мы заслужили перерыв. – Он посмотрел на Ирму и улыбнулся: – Ты хорошо чувствуешь нашу музыку.

– Мне очень помогает подголосок Кэти, – искренне сказала Ирма и посмотрела на сестру Дейва.

Та улыбнулась в ответ.

– Спасибо за хорошие слова, – сказала Кэти. – Но, к счастью, ты так хорошо знаешь материал, что подголосок строится очень легко. – Она взбила короткие черные волосы, чтобы они торчали во все стороны. – Однако должна признаться, что в моем сердце нет места поп-музыке. – Она улыбнулась старшему брату, как бы извиняясь, а он похлопал ее по плечу.

– Знаю, что ты предпочитаешь нашу собственную музыку, сестренка, но какой от нее прок, если с ней мы никогда не выберемся на публику. Иногда для совершения прорыва приходится идти на компромиссы.

По дороге в пиццерию Ирма поинтересовалась у Кэти, какую музыку раньше играл «Багровый огонь».

– Мы с Дейвом несколько лет назад работали над экспериментальным джазом, он писал музыку на мои стихи. – Она пожала плечами: – Но он прав. Никому это не нужно.

– У тебя есть что-нибудь на диске? Я бы хотела послушать, – с энтузиазмом сказала Ирма. Кэти радостно улыбнулась и сунула руку в карман.

– Вообще-то у меня есть с собой одна из последних записей. Хочешь?

Ирма взяла диск и бросила взгляд на обложку. На ней было нарисовано израненное сердце, обмотанное колючей проволокой. Из него сочилась капелька крови.

– Обложку придумал Дейв. В чем, в чем, а в компьютерной графике он – настоящий талант. – Она тепло посмотрела на старшего брата и пожала плечами. – Но больше всего он любит музыку.

После пиццерии они репетировали еще пару часов. У Ирмы устал голос, горло болело, будто выстланное наждачной бумагой, безумно хотелось пить – надо было избавиться от этого обжигающего ощущения. Она никому ничего не сказала и изо всех сил старалась сдержать хрип.

Около половины шестого Дейв решил, что на сегодня хватит. Он повернулся к Ирме:

– Твой голос выдержит? Похоже, ты вот-вот охрипнешь. Было бы обидно охрипнуть от репетиций. К пятнице ты должна быть в превосходной форме.

Ирма с облегчением вздохнула. Она уже прилично сипела, и это было трудно скрывать. Ей было трудно сосредоточиться, и она с радостью отправилась домой.

На выходе ее перехватила Кэти.

– Хочешь пойти с нами в кафе-мороженое? Мы бы поболтали.

Ирма сглотнула слюну. Она знала, что родители предпочли бы, чтобы она пришла домой к обеду. Репетиция закончилась как раз вовремя: Ирма успевала на обед, и у нее была надежда, что родители не слишком рассердятся. Она коснулась ладонью лба и улыбнулась, как бы извиняясь:

– Ох, я, правда, очень устала. Я не привыкла столько репетировать. – Она с сожалением посмотрела на Кэти и рассмеялась: – Для поддержания формы звезде пора вздремнуть.

– Так вот как, ты не хочешь с нами общаться? – Сестренка Дейва скрестила руки на груди и посмотрела прямо в глаза Ирме.

– Нет, нет, дело не в этом, просто… – Оставь ее, сестренка, – раздраженно сказал Дейв. – Ирма согласилась петь в «Багровом огне», но она не говорила, что хочет стать членом нашей семьи!

Ирма благодарно посмотрела на Дейва, а он серьезно посмотрел на нее. В его темных глазах сквозило такое одиночество, он был так бледен от усталости! Ей захотелось взять его за руку, но она быстро повернулась к Кэти.

– Все это для меня ново, – попыталась она объяснить. – И я вас почти не знаю…

– Ладно-ладно, – живо сказала Кэти, – тогда до завтра!

Они пошли дальше, и Ирма слышала, как группа смеялась и болтала по дороге от музыкального зала к главному входу.

Ирма выдохлась, добежав до дома. Она бежала всю дорогу, хотя обычно не любила двигаться быстрее обычного шага. Но сегодня она пустилась бегом, чтобы не думать о том, что скажут родители.

Едва она вошла в гостиную, отец встал со своего места:

– Вот и ты. Я хочу поговорить с тобой.

Он предложил пойти в ее комнату. Ирма не взглянула на него, она знала, что на этот раз от расплаты не уйти. Она демонстративно промаршировала к себе и плюхнулась на стул у стола. Отец сел на кровать и выдержал долгую паузу, глядя прямо на нее. Она закручивала волосы и болтала ногами, ожидая, когда же он заговорит. Наконец после долгой паузы он начал разговор.

– Хочу рассказать тебе одну историю, которую ты никогда раньше не слышала, – мягко сказал он. Ирма осторожно взглянула на него – она ожидала скандала, но отец, казалось, ни капельки не сердился. – Жил когда-то на свете один молодой человек из очень бедной семьи. Он жил с матерью и маленькой сестренкой, и денег едва хватало на еду, жилье и учебники. Мама работала не покладая рук, все-таки они с трудом сводили концы с концами. И всё же она не хотела, чтобы ее сын одновременно работал и учился. «Ты должен получить хорошее образование», – говорила она каждый раз, когда он заговаривал о том, чтобы бросить школу и начать работать. – Том Лэр пристально посмотрел на дочь. – Но у этого молодого человека был талант. У него был красивый голос, и он очень любил петь. Однажды его услышал один импресарио* и предложил ему всерьез заняться карьерой певца. Для этого юноши предложение было воплощением его мечты – мечты, которую он лелеял даже тогда, когда дела шли как нельзя хуже. Много раз он пытался представить себе, как сложилась бы его жизнь, если бы он сумел исполнить свою тайную мечту, и был полон желания преуспеть, чтобы все, кто издевался над ним и дразнил его, поняли, как они ошибались. Поэтому он без размышлений принял предложение, несмотря на то что оно шло вразрез с желанием его матери.

Всё это время Том Лэр смотрел в пол, и только иногда поднимал глаза, чтобы убедиться, что Ирма его слушает. Он продолжал:

– Он стал колесить по захудалым придорожным трактирам. Он пел с ужасными музыкантами. Зарабатывал он гроши, потому что львиную долю забирал себе импресарио, который непрестанно повторял, что копит деньги, чтобы инвестировать их в будущую карьеру молодого певца. Наконец молодой человек заболел. У него очень сильно болело горло, но он не мог отменить концерты, которые были внесены в контракт.

Отец поймал взгляд Ирмы и долго смотрел ей в глаза.

– Для молодого человека это был конец карьеры. Напряжение больного горла так повредило его связки, что он больше никогда не смог петь.

После короткой паузы Ирма спросила:

– И что с ним стало?

– Он вернулся к своей нищенской жизни и к занятиям в школе. Он получил образование, как и советовала его мать, но очень переживал из-за того, что потерял голос.

Ирма широко развела руками:

– Но я-то не бедная девушка в ловушке мошенника-импресарио.

– Возможно, но ты очень молода. В твоем возрасте девушка должна ходить в школу и выполнять свою долю работы по дому, а не разъезжать по стране, выступая в грязных барах и заштатных клубах.

Ирма почувствовала приступ злобы.

– У всех наших музыкантов нет никаких проблем с родителями. Их родители не возражают, а, наоборот, поддерживают их увлечение музыкой.

– Это не совсем так, – спокойно сказал Том Лэр. – Я разговаривал с миссис Боксер, и она сказала мне, что музыканты «Багрового огня» и вправду очень талантливы, но некоторые из них отстают в учебе.

Ирма вскочила со стула.

– Вечно ты везде лезешь, полицейская ищейка! – Ее голос дрожал от гнева. – Но мне всё равно!

Я собираюсь выступать с этой группой и буду петь в пятницу в городском концертном зале, даже если мне придется выскочить из окна!

Она думала, что сейчас разразится буря, но отец только пожал плечами:

– Я не собираюсь тебя запирать. Но всё же скажу: я считаю, что тебе нужно отказаться от этой работы. Ты очень, очень хорошо поешь. – Неожиданное тепло его голоса озадачило Ирму. – Но если ты позволишь своему голосу повзрослеть, это пойдет ему только на пользу. С другой стороны, если сейчас ты перенапряжешь голос, то рискуешь потерять его. Ирма, я не говорю, что тебе вообще никогда не нужно не петь. Я просто хочу сказать, что «Багровый огонь» – это сейчас слишком тяжело для тебя. Ты должна в течение пары лет постепенно тренировать голос и при этом уделять больше времени учебе. Ты должна повзрослеть. Но… – Он посмотрел ей в глаза, – если тебе важнее сделать по-своему и лишить себя голоса, помни: я тебя предупреждал.

Том Лэр встал и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. Ирма всё еще сидела не шевелясь. Мама позвала ее:

– Ирма! Тебя к телефону! Это Вилл! – Анна протянула ей трубку: – Она звонит сегодня уже не в первый раз. Наверное, что-то важное.

Ирма поднесла трубку к уху.

– Ирма, где ты пропадала? – встревоженно спросила Вилл, а Ирма спокойно ответила:

– Репетировала с «Багровым огнем». Что скажешь?

– Нас опять вызывают. Девчонки уже здесь. Можешь прийти?

– Можно мне пойти к Вилл? – крикнула Ирма родителям в гостиную и быстро добавила: – Ненадолго.

Том Лэр с усталым вздохом повернулся к ней, но ответить не успел. Его перебила мама:

– Хорошо, но вернись к семи, к ужину.

Вилл слышала ответ. Ирма повесила трубку, не прощаясь, и бросилась к двери. По дороге к Вилл в голову лезли самые разные мысли. Она подумала пространную историю, которую рассказал отец. Кто был этот молодой человек? Она никогда не слышала от папы таких рассказов. Потом припомнила репетицию. Они хорошо поработали, а при мысли о Дейве у нее по спине прокатилась волна мурашек. А потом ее осенило, что папа даже не запретил ей репетировать с «Багровым огнем». И не сказал «нет» по поводу концерта в пятницу. Она изумилась, когда поняла, что вообще-то ожидала услышать от него «нет». Она подумала о деле, за которое взялась, и ее охватил холодный ужас. Ирма встряхнула головой и провела рукой по волосам. Она была совершенно сбита с толку. Ведь ни о чем другом она так не мечтала, как о том, чтобы петь на сцене со своей группой, раскрывая душу… ведь так?

Всё это так сложно. Она глубоко вздохнула. Наконец показался дом, где жила Вилл со своей мамой. Ирма позвонила в домофон и ворвалась в дверь, как только он запел «вхо-ди-вхо-ди».

– Мамы нет дома. Можем отправляться. – Вилл втащила ее в квартиру.

Тарани остановила златовласку Вилл, которая уже приготовилась привести в действие Сердце Кондракара, чтобы отправиться в путь.

– Минутку. Ирма чем-то расстроена. Что случилось?

– Ничего, – пробормотала Ирма. – Поехали.

Но Тарани так быстро не сдавалась:

– Ты знаешь, что мы не можем использовать наши возможности в полную силу, если не сосредотачиваемся на работе. Расскажи нам, что тебя беспокоит. Может, мы сумеем помочь тебе или хотя бы выслушаем.

Корнелия подняла брови.

– Кажется, это связано с «Багровым огнем». ЗРЯ мы показали тебе это объявление. – Она, сильно тряхнув головой, отбросила волосы за плечи.

– Черт! Что, уже нельзя просто погрустить и чтобы никто не приставал при этом? – Ирма надула губки и закатила глаза. – Боже мой, у звезды рок-н-ролла никакой личной жизни. – Она уперла руки в бока и посмотрела на подруг. – Кстати, нас ведь, кажется, ждет задание? И оно, возможно, поважней моих перепадов настроения?

Ирме стало легче, когда она приняла вид колдуньи из команды W.I.T.C.H. В облике Стражниц Кондракара всё становилось проще. Жизнь казалась понятнее. В борьбе со злом они использовали любые средства. Это очень важная работа, думала она, стоя перед Оракулом и слушая его рассказ о проблемах в Коронии: их вызвали потому, что Леонидия снова исчезла.