Текст книги "Йов. Призыв (СИ)"

Автор книги: Wisinkala

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Но я никогда не видела вереск и не знаю его аромата– уже сама себе сказала Аида, уткнувшись вновь в столь отчего-то родную вещь.

Совет был в сборе. Аида вошла последней. Все преклонили головы и уселись по своим местам.

– Стена, что замыкается вокруг города сделает из него неприступную крепость– начал Азтаил.

– Или тюрьму– возразил Фенис.

– Темный владыка не причинит нам вреда! – все гунры из совета закивал головами.

– Откуда такая уверенность?– Фенис нахмурился. – Кто знает, что у него на уме.

– Кажется вы забыли юноша, – поднялся на ноги сероглазый старый Барлогат,– кто принес на эту землю мир.

– Но мы не можем ему верить! – Фенис  упёрся руками в стол.– Я считаю его нужно остановить. Мы не совладаем с ним если дадим волю творить все, что вздумается!  Им никто не может управлять, зато у него достаточно силы, чтобы убить нас всех разом!

– Да как ты смеешь! -закричал поднявшийся с места Адаур– Владыка вел войска на такие войны, которые тебе даже не снились! Он одерживал такие победы, которых тебе даже не вообразить! Великий Гидеон спустился с небес ради нас! Чтобы даровать нам жизнь в мире и процветании!

– Однако демон правитель на троне! И тирания по-прежнему цветет! Это ничего не доказывает. К тому же ваше поклонение ему, может быть частью его плана.

– Какого плана!?-резко поднялся  Азтаил.

–  Подлого и хитрого! – не унимался Фенис.– А вдруг Гидеон злодей и лжец!

– Он Бог!– Это была Аида. Ее голос зло дрожал. Руки сами сжались в кулаки. Но яростный крик услышали все и замолчали.

– Всем сесть!– снова рявкнула Аида.– Гидеон не интриган и не злодей! Как вообще повернулся твой грязный язык Фенис сказать такое о боге!

Тот попытался открыть рот, но взгляд Аиды заставил его молча сесть на стул.

– Я не потерплю недоверия и грязнословия в его адрес! Это я призвала его! Я ему верю! Я ваша королева! И если вы не верите ему, значит вы не верите мне! А посему отныне кто против него, тот против меня! – все молчали. – Стене быть! Зовущему городу быть! И клятве, – она окинула яростным взглядом всех сидящих, – быть!

– Вам госпожа я искренне верю. Но как ваш советник я должен сказать! Что будет если Гидеон пойдет против нас? Если он предаст и ВАС?-Фенис сказал это тихо, не отрывая глаз от своих рук.

Аида яростно фыркнула:

– Отчего же ты не веришь Иузе? И не говоришь, что и он вас всех поубивает? Он ведь тоже пришел со мной! Он ведь убийца до кончиков ушей!

 -Госпожа я...– голос Фениса предательски задрожал, но как советник он обязан был это сделать, продумать все возможные варианты.– Гидеон должен принести вам клятву верности. Тогда нам всем будет спокойнее.

–Ну тогда и Иузу попроси пред собой преклониться, – наконец встал все это время молчавший Катойли. Изрядно уставший советник посмотрел на летописца.-Ты забываешься   Фенис. Никогда бог не падет ниц пред человеком. Пусть даже, простите меня моя госпожа, это вы.

Аида смотрела на него, а видела перед собой голубоглазого мужчину с прекрасными белыми волосами, что стоял перед ней на коленях. Сердце ее бешено заколотилось, она по привычке сжала в ладони деревянный кулон.

“Только пред тобой”-новый осколок чужого воспоминания вонзился в ее голову.

Она пришла в себя, а вокруг царил хаос, новый скандал разрастался в стенах. Аида не стерпела, она прекрасно понимала, что люди не признают Гидеона, лишь потому, что она так сказала. Девушка подняла голову к небу, чью синеву скрывал потолок зала совета и позвала:

– Гидеон!

От услышанного имени гунры мгновенно замерли, Катойли сел на место, а Фенис недовольно хмыкнул. Он появился. Прямо за ее спиной. Огромные черные крылья заняли всю залу и две черные тени нависли над советом.

–Я здесь.

Аида оцепенела. Она чувствовала его. Ощущала вибрации его голоса, слышала стук его сердца. Ее руки задрожали, глаза покраснели от нахлынувших слез. Она знала, что должна делать, но чувство вины не давало открыть рот. Наконец на одном дыхании она выпалила:

– Прошу если ты верен мне, докажи это!

Крылья Гидеона исчезли, и он бесшумно коснулся ногами пола. Он сделал несколько шагов и встал сбоку от нее. Аида еле сдерживая слезы развернулась к нему. Медленно смотря прямо в ее изумрудные глаза  Гидеон преклонил одно колено к земле и склонил голову:

– Только пред тобой!

Глаза Аиды широко распахнулись, слезы ринулись по щекам:

– Прости– еле слышно, заливаясь слезами, прошептала она.

В мгновение ока он исчез. Все молчали, а Аида сползла на свой стул и подобно дикому разъяренному зверю заорала так, чтобы вся ее совесть и вина улетучились вместе с ее криком:

– Все вон!

Совет вскочил со своих мест. Они расходились молча, со страхом в глазах и дрожью в коленях. Фенис не мог поднять себя со стула. Его госпожа провожала всех холодным ненавистным взглядом, а Фениса она и тем обделила. Он не мог думать, что разочаровал ее, это приносило боль и муку.

– Госпожа.

– Иди прочь Фенис.

– Я был не прав. Я сомневался в вас.

– Ты сомневался в нем! Никто!Ты слышишь! Никто не имеет права сомневаться в моем Гидеоне! – слова сами сорвались с ее уст. Аида притихла, осознавая, что сказала. Это были не ее мысли, не ее слова. Неужели когда-то она встречала девушку, что любила Гидеона. Он говорит это ее воспоминания, но с ней ничего такого не происходило. Фенис давно ушел, а Аида все пыталась понять почему чужие чувства она испытывает как свои.

      Купол над городом разрастался, но можно было ещё разобрать, где сияет небо Каэли, а где небо, что создала природа.

      Ров все больше походил на море вокруг города.

      А стена была настолько высока, что края было не видно. Но это не делало город темным, нет, никогда ещё Фоэдо так не цвел.

       Гидеон явился к Аиде рано утром. Он появился прямо в спальне, застав Аиду в одной ночной рубашке. Девушка охнула и, закрывшись одеялом, кинула в воина подушку. Тот легко поймал ее.

–Да ты что?!

–Я уже видел тебя голой-совершенно спокойно ответил он. Аида совсем смутилась:

– Нельзя же без стука!

– Дверей больше нет– только и сказал Гидеон, гуляя взглядом по ее телу.

– Как нет?– девушка посмотрела в сторону, где раньше стояла дверь и снова охнула.– Уже...

– Пора решить кто останется, а кто уйдет. Ещё немного и стена замкнётся.

– Нужно всех собрать на площади! Ты говорил, что клятва поможет, а значит, – но она осеклась на полуслове. Все это время Гидеон смотрел на нее, однако вовсе не на лицо. Щеки Аиды залил румянец:

– Гидеон....

Его взор встретился с ее глазами.

– Чего ты так смотришь?

Он недолго молчал, а потом с тихим выдохом пошел к Аиде, сходу запустил широкую руку в ее волосы и, притянув к себе, прижался губами к ее губам. Девушка смотрела на него широко открытыми глазами.

– Аида– прошептал он, так нежно и вожделенно.

 Сердце девушки ёкнуло, непреодолимое желание быть ближе вытеснили всяческие сомнения. Она прижалась к нему в ответ, и сладко поцеловала. Его рука замерла возле нее, но уже через секунду Гидеон крепко обнял девушку за талию, прижав к себе как можно ближе. Поцелуи были теплыми, такими знакомыми, они грели тело, заполняли теплотой душу. Аида растворялась в его объятиях. Прикосновения становились все жарче. Но когда ее рука коснулась горячего мужского тела, она словно пришла в себя. Девушка замерла, медленно отодвинулась и глазами полными недоумения и ужаса уставилась на Гидеона. Тот молча стоял, он не пытался снова прижать ее к себе. Он просто замер вместе с ней. Под рукой Аида почувствовала рубец и аккуратно приподняв рубашку, в ужасе застыла. Шрамы.

Она резко стянула с него мешавшую вещь и закрыла ладонью вырывающийся крик. Он весь в шрамах! Нет ни кусочка кожи, не украшенного витиеватыми рубцами. Ужасающий узор, что оставила на нем неведомая сила.

 Боль окутала Аиду. Ее тело вдруг заломило. Грудь зажгло, за спиной стали разрастаться крылья, подобные солнечному сиянию. Глаза засветились и с громким резким криком она обратилась в птицу. Взмахнув крылами, ринулась вверх, но врезалась в потолок и от боли снова громко закричала. Она заметалась по комнате.

– Аида– позвал он.

Но птица носилась под потолком обивая об стены прекрасные крылья.

– Аида– снова позвал,но та не слышала.

– Аида! – Гидеон рявкнул так, что стены задрожали.

Птица замерла, приблизилась, зависла над ним, глядя прямо в глаза, взмахнула крылами и опустилась на пол Аидой.  Невидящем взглядом она смотрела на Гидеона и с ее уст сорвалось до боли родное:

– Любимый.

Колени воина подогнулись, дрожь захватила его руки. Медленно он потянулся к ней и прильнул к ее горячим терпким губам.

Глава 7

-Мое дитя! -восхищенный голос, подобный самой прекрасной песне, раздался над ухом младенца. Пухлый малыш спокойно спал, пригревшись на изящных руках.-Ты прекрасен!

Высокая фигура молодого мужчины настолько статная и притягательная, что взгляд не оторвать. Худощав и прелестен, кожа его по королевски бледна, тонкие кисти и лодыжки. Весь его стан грациозен и идеален. Шелковые волосы снежного цвета, прихваченные белой алмазной заколкой, блистали на солнце, что пробивалось сквозь окно замка. Даже зубы, обрамленные острыми клыками и заострённые уши, украшали этого безмерно красивого господина.

Он влюбленно смотрел на мальчика, лежавшего в его руках. Белоснежный халат, скрывающий нежную кожу, весь ушитый драгоценными благородными камнями сверкал и переливался, озаряя комнату детской спальни разноцветными переливами. Но он не видел ничего вокруг, только этот младенец, это дитя волновало его. Этот ребенок станет его гордостью, станет его оружием и даром этой проклятой земле!

–Первый господин, -в светлой комнате, озаренной солнцем, появилась не менее прекрасная длинноволосая дева с острыми ушами и восхитительной фигурой, прикрытой тонким золотым шелком, -дитя, пора кормить.

–Да Алея, он не должен знать нужды-бережно мужчина передал ребенка в заботливые женские руки.

–Господин, -в комнате с поклоном появился один из прислуживающих во дворце, -новый приплод псов.

Арадей, не поворачиваясь к нему, а лишь скосив взгляд резко спросил:

–Сколько каких?

–8 красных и один синий господин.

–Красных наречь безвольными, синего убить, клыки и когти мне, береллиз кузнецу.

–Да господин-с поклоном исчез из комнаты прислужник.

Арадей глянул на женщину, что держала на руках его дитя, однако ни мускул ни дрогнул на ее лице, ровно до той поры пока за ним не закрылась дверь. Дева сразу поникла, плечи ее опустились и разгоряченно она зашептала малышу, заливая его розовые щечки своими горькими слезами:

–Прости мой мальчик. Прости, что обрекла тебя на это. Прости любимый....Я обязательно, обязательно искуплю свою вину.

А ребенок, почувствовав мамин запах, жадно припал к ее груди, наслаждаясь молоком и мило почмокивая.

Время текло, мальчик рос, он был похож на отца. Однако от матери ему достались прекрасные синие глаза и золотые волосы. Его белая кожа выдавала его происхождение и заставляла всех вокруг склонять голову. Ребенок родился в семье высших богов. Арадея-первого господина, главного из богов и Алеи его прекрасной и доброй жены. Эти двое были долгое время единой семьей, но единым целым никогда не были.

Арадей был жесток и высокомерен, гордыня и властолюбие затмевали все доброе, что жило в нем. Истинный тиран, восседающий на троне четырех богов. Крылатый трон, состоящий из четырех седалищ, был сделан из золота и украшен сотнями драгоценных камней. На троне, что стоял к нему прислонившись спинкой, и смотрел вправо, сидела его жена Алея, полная противоположность своего мужа. Мила и великодушна, милосерда и благочестива. Выданная замуж насильно под натиском Арадея и страха за собственную жизнь. Ему нужно было дитя. Дитя для продолжения своего рода, для наследия, что первый господин хотел преподнести миру.

 Хаос и мрак, вот о чем грезил Арадей, всей душой ненавидевший людей и духов, и презирающий их смешанных детей, что звались гунрами. Алея же, жаждала общего счастья, тепла и уюта для каждого. Спиной к трону верховного и сбоку от нее сидел брат Алеи– Мавитори, прекрасный хладнокровный убийца, продавшийся за силу и бесконечную жизнь Арадею, а между ними спиной к Алеи и слева от Арадея, сидел– Газай– белокожий мудрец, что был главным советником верховного и во всем беспрекословно подчинялся ему. Когда-то они пришли в этот мир, чтобы оберегать людей. Но Арадей увидел этих созданий и разочаровался в них, ему было скучно и тоскливо, вот тогда он и стал разжигать недовольства. Войны вспыхивали повсюду, все с большей силой разгораясь и превращаясь в извечное сражение. Жившие когда-то в мире люди, гунры и духи стали убивать друг друга переполненные ненавистью и злобой. А Арадей засмеялся, наконец-то он хохотал от чистого сердца наблюдая за бессмысленными битвами и невероятным количеством жертв, что делали его еще безумнее.

 Алея сходила с ума, миллионы просителей застилали ее уши, реки крови заливали ее глаза. Она рыдала, но поделать ничего не могла. Только старательно помогала всем, кому может, спускаясь на землю, обращаясь в прекрасную белую гунру. Она делала это тайком от всех ,и однажды в очередной раз собираясь вниз, Арадей увидел это и заставил выбирать или она канет в забытье и ее милые подданные пойдут следом или станет его женой. Нет он не любил ее, он сразу оговорил, что ему нужно только дитя. Арадей даже от мысли о кровосмешении приходил в ярость. И с тех пор жизнь Алеи превратилась в еще больший ад. Она сидела нескончаемыми днями и ночами в золотой богатой зале и ждала, как рабыня на заклании, своего верховного бога. Она ненавидела его всем сердцем, всем сердцем, но была слаба. Слаба, потому что не смогла выбрать собственную смерть. Алея выбрала людей а за это поплатился ее возлюбленный сын.

Она забеременела и родила. Своего мальчика богиня полюбила больше жизни и лелеяла мысли о его свободе. Однако он рос под строгим надзором отца. Мавитори учил его убивать, а Газай долгими часами говорил с ним о чем-то, о чем Алея и не знала, да и не полагалось ей. Как только сына оторвали от груди ей запретили говорить с ним, она просто наблюдала со стороны все время плача, видя, во что боги превращают ее мальчика. Тем временем ребенка нареченного Гидеоном взращивали как воина непобедимого и безжалостного. Арадей даровал ему копье из священного черного береллиза, металла что создали сами боги. За эти годы молодой Гидеон уже одержал немыслимое число побед в битвах с людьми и гунрами. Снес с лица земли десятки городов, полностью сравняв с их землей. Арадей смотрел на него и с гордостью шептал:

–Мой сын!

А Алея все больше приближалась к границам безумия. Этот выродок убивал в ее сыне все прекрасное, все нежное. Давил в зародыше все чувства, кроме ненависти и злобы, он истончал, выводил, забирал и выбивал из сына все, что было похоже на добро. Прекрасное лицо молодого мужчины было изрезано рубцами и шрамами, новые битвы оставляли на нем все новые кровавые следы, некогда столь ласковый и добрый малыш обрастал угрюмостью и высокомерием. Жестокость, что так уверенно пропагандировали ему брала верх и некогда прелестное дитя уже было не узнать. Столетиями видевший только резню и боль, он забыл, что такое сочувствие. А Арадей счастливо хохотал! Он создал истинного монстра! И это чудовище убьет каждого кто встанет у него на пути!

Гидеон не умел плакать, нет возможно когда-то из его глаз и текли слезы, но он этого времени не помнил. Битвы яростно вышибали из памяти улыбку матери и ее любящие глаза. Где-то глубоко в душе, он цеплялся за эти воспоминания, не желая обращаться в создание хаоса. Он не был бессмертным, да его век в тысячи лет длиннее земного, но и его можно было сразить мечом и навеки растворить в небытие. Все чаще эти мысли посещали его, все чаще он обращал взор на постаревшую мать. Богиня, чьи волосы из яркого песка стали седыми, чьи глаза посерели от тоски, а кожа потеряла сияющий блеск, походила на человека. Все больше он смотрел на отца, что расцветал на глазах, принимая его очередную победу и жаждая все большей и большей крови. Гидеон с детства лишенный материнской ласки думал, что жизнь состоит только из битв и смертей. Но отчего то взгляд матери, въевшийся в его память, давил на плечи непосильной ношей и придавливал его к земле.

 Он восседал на коне посреди очередного сражения и отстранённо витал в своих мыслях, пока его верные полководцы добивали оставшихся противников. Назвать этих созданий врагами у Гидеона язык не поворачивался. Слишком уж слабы они пред его лицом. Воин вздохнул и поднял голову, глаза в миг засекли угрозу. Он увидел копье, летящее к нему. Нужно просто вытянуть руку и схватить, нужно...нужно? Тело непобедимого воина дернулось в болезненной судороге.

– Кто?– спокойно спросил он, а кровь предательски вырвалась из горла. Невдалеке с дрожащими руками стоял его оруженосец.

 “Надо же”, -блаженно подумал Гидеон,-”И он считает меня чудовищем”.

Тело потяжелело, кровь окрасила седло в синий мерцающий цвет, а за ним обагрила и землю. Упав с коня, Гидеон вновь поднялся, он не собирался умирать на коленях. Его молодой оруженосец в ужасе ждал своей смерти. Но нет. Великий бесстрашный воин, непоколебимой рукой выдернул из своей груди копье. Игла для него, но и она может убить если подождать. Он отбросил его в сторону и шагнул к человеку, что с ума сходил от страха, а  Гидеон счастливо улыбнулся и от всего своего сердца произнес  искреннее:

– Благодарю.

Тело его содрогнулась, мышцы натянуто расслабились и великий, непобедимый Гидеон упал на землю. Он завалился набок и замолк. Секунда немой тишины и дикий не верящий вопль победы его рыжего оруженосца озарил все вокруг:

– Гидеон мертв!

Арадей прибывал в ярости. Небо громыхало, оно ревело и рыдало, черные тучи предвещали бурю. Бешенству верховного не было предела. Его прекрасного воина убил человек!? А хуже того тело его исчезло! Сожгли? Четвертовали? Или же нет? Арадей быстро нашел виновного и мучил его, выпытывая, что он сделал, но сколько тот не кричал, что он просто ударил Гидеона копьем Арадей не верил. Его Гидеон не позволил бы, не дал бы, он воин, которому нет равных! Тем более равных на земле!

Небеса рокотали и только Алея знала, она точно знала, что ее сын жив. И материнское сердце не обманывало ее.

Гидеон очнулся. Уловив разнообразные незнакомые ароматы, он приоткрыл глаза. Спиной к нему стояла дева и что-то мешала в миске напевая мурлыкающую мелодию.

“ Копья нет!”

Он резко встал и пророкотал:

– Кто ты?!– дева подпрыгнула от неожиданности и повернулась к нему.

Гидеон удивлённо нахмурился. Перед ним стояла молодая девушка с темными волосами, заплетенными в длинную толстую косу. С совершенно неидеальным лицом. Широко распахнутые золотые глаза, словно два солнышка смотрели на него. Пушистые ресницы замерли от испуга. Пухлые губы немного приоткрыты от вздоха, что сорвался с них. Совершенно неправильные черты, но почему же Гидеону они так по нраву. Такая тоненькая, такая маленькая. Он – двухметровый широкоплечий воин, закованный в белоснежную броню, смотрелся рядом с ней как великан.

Но тут взор его отвлекли синие пятна на его одеждах. Гидеон тоскливо посмотрел на свою грудь и дыру  белотканных одежд и грубо выругался. Он громко, не сдерживая эмоций, проклинал весь мир, а в первую очередь ее– эту девицу.

– Я Аида– заговорила девушка, отвлекая его от собственных мыслей. Я увидела, как в тебя вонзили копье и накрыла куполом исцеления. Я не знала можно ли верить тем, кто бежал к тебе, ведь убил тебя свой же, поэтому сюда и принесла.

– Зря – только и сказал он, увидев в углу свое копье. Он сжал черное древко в ладони и оно, обратившись в дым исчезло:

– Арадей придет сюда.

– Пока на тебе этот кулон, никто тебя не сможет отыскать, даже сам Арадей.

   Гидеон замер. Он увидел на груди деревянную маленькую птичку, с распахнутыми крыльями что висела на его широкой шее на обычной верёвочке.

– Ты ведьма?–  он внимательно изучал  кулон.

–Нет– улыбнулась девушка, заставив воина оторвать взгляд от вещицы. Гидеон внимательно посмотрел на изгибы уголков ее рта и не смог отвести глаз.

– Я целитель.

Гидеон медленно распахнул ладонь, в котором стало появляться копье.

–Убить меня решил?

Рука его остановилась, пристально он снова взглянул в ее золотые глаза, сжал ладонь в кулак и дым рассеялся.

–Зря ты меня спасла. Я скорее всего все равно тебя убью, не сегодня так завтра. Не специально так случайно.

–И ладно, -грустно улыбнулась она, – всех моих родных погубила эта вечная битва. Они создали барьер в этом месте, чтобы защитить нас. Они хотели помочь и многих спасли, уйдя на войну, а себя не смогли. И вот осталась только я.-на ее ярких лучистых глазах заблестели слезы.

Кольнуло в груди. Гидеон задумчиво коснулся кулона. Странное чувство. Жалость?

–Битва говоришь.... Тогда виной их смертям я. Пусть и это тебя мучит.

–Я знаю кто ты! – с вызовом ответила девушка. Время вокруг вдруг замедлилось, потекло плавнее и спокойнее, зато глаза Гидеона наполнились яростью, один резкий шаг и его широкая рука оказалась на ее тонкой шее:

–Использовать меня решила человечишка!? Я тебе ничего не должен!

В ее глазах были только слезы. Ни страха, ни ненависти. Она прерывисто прохрипела, даже не пытаясь вырваться:

–Убей меня.

Лицо Гидеона исказила гримаса ярости. Рука ослабила хватку и его резкий голос рявкнул:

–Ты меня жить оставила, поэтому и я тебя не убью – он отпустил ее, и девушка рухнула на колени. Медленно ее тихие всхлипы стали превращаться в громкие рыдания:

–Я не могу сама себя убить. Что только я не пробовала, под чьи копья не бросалась, прыгала с гор, вешалась, протыкала себя клинками сотни раз, но я всегда просыпаюсь снова. А, они, все кого я любила, они все умерли! – в истерике закричала она, вскакивая и кидаясь на Гидеона.-Убей меня! Ведь ты Бог! Только Божественная рана заставит мое тело умереть!

А Гидеон смотрел на ее отчаяние и позволял ее маленьким кулачкам молотить по своей груди. Как же он понимает ее, как же понимает.

–Успокойся!-резко бросил он и оттолкнул ее от себя.-Сама решай свои проблемы.

Он направился к двери, а она кинулась за ним и, схватив его за талию, прижалась к его широкой спине. Снова сердце екнуло. Воин замер.

–Ты ведь тоже смерти ищешь! Иначе это копье не сразило бы самого Гидеона! Поэтому ты злишься, что я не дала тебе умереть?

Он повернулся к ней и, смотря прямо в глаза, подобно разъяренной змее прошипел:

–Теперь ты тоже будешь жить и вечность думать о том, что совершила ошибку, исцелив меня. Ибо я продолжу убивать всех, кто тебе дорог.

Глаза девушки вновь наполнились слезами, но она не сдвинулась с места:

–Ты больше не хочешь убивать, иначе не кинулся под копье!

Он отцепил ее от себя, грубо ударив по рукам и снова направился к двери.

И вдруг, тихий успокаивающий, до боли знакомый шелест. Гидеон резко кинулся в бок и увидел воткнувшуюся в деревянный косяк стрелу. Повернулся и накинулся на несчастную лучницу. Одним ударом сбив с ног, он завалил девушку упасть на пол и приставил к ее тонкой шее острый береллизовый наконечник копья, что мгновенно появилось в его руке.

Она молчала, а ее лучистые глаза снова засверкали солеными слезами. Гидеон зло выругался и пошел прочь. Однако на крыльце остановился. Осмотрелся и пришел в еще большую ярость. Вокруг одна вересковая пустошь, да при чем нереальная!

–Ты куда меня притащила!?-рявкнул он, заходя обратно и за воротник платья, поднимая девушку над полом. Но вместо того, чтобы ее удержать, платье с треском порвалось, и обнаженная девушка рухнула на пол. В глазах ее вспыхнул ужас, она сжалась в комок, и прижав колени к груди заорала, яростное:

–Отвернись!

 Гадкое желание проснулась в Гидеоне, жадно смотря на девушку, одним резким движением он поднял ее за волосы с пола, заставляя предстать перед собой в полной наготе. Коса и до того расползающаяся на локоны сдалась и рассыпалась веером густых шелковистых волос по плечам словно помогая и скрывая все до чего смогла дотянуться. Аида не поднимала головы, но и отпустить не умоляла.

– Значит так ты решил меня наказать-только и сказала она.

Перед глазами Гидеона вдруг предстала мать. На лице женщины, что родила его сияла кровавая рана, рваные шелковые одежды и первая седая прядь в прекрасных волосах. Он не помнил отчего это воспоминание так мучило его, но он часто видел его во снах и слышал ее крик, в котором она измученно хрипела его имя. Гидеон отпустил ее волосы и кинув валяющееся на полу платье прямо в Аиду рявкнул:

–Оденься дура! Меня не влечет к таким как ты!

Девушка подняла на него свои глаза и с невероятной скоростью запахнула разорванное платье как халат:

–Мне надо переодеться.

–Чего!?

–Мне надо переодеться!-разгоряченно крикнула она.-Выйди!

Гидеон не долго думал, один взмах руки и хлесткая пощечина оставила мгновенно посиневший след на нежной девичьей щеке:

–Не зарывайся-зло пророкотал он.

Медленно Аида повернула к нему голову, и звонкая пощечина раздалась в ответ. Гидеон потрясенно застыл:

–Я не стану убивать, но вот долго и медленно мучить мне ничто не помешает.

–И пусть,-только и прошептала девушка.– Я ни о чем не жалею.

Несколько секунд они оба молчали.

–Как отсюда уйти?

–Нужно убить меня, -подняла Аида голову и взглянула в его глаза. – Это барьер, и он исчезнет, если исчезну я.

–Или если ты пожелаешь– ехидно ухмыльнулся Гидеон, та лишь в ответ пожала плечами.

–Я не сниму его. Делай что хочешь.

Воин кинул по ее телу свой голодный взгляд и жестоко улыбнулся:

–Тогда пусть пытки будут для меня приятны!

Сильная рука рывком скинула не так давно запахнутое платье и, схватив девушку за волосы, он заставил ее посмотреть на себя:

–Как много раз тебя использовали человечешка?

Ее лучистые золотые глаза, теплые словно два солнышка посмотрели на него:

–Ты будешь единственным.

–Да Арадей тебя подери! – в очередной раз отшвырнул он девушку на пол и вылетел из дома.

Гидеон быстро пошел вперед, перешел на рысь, разогнался и понесся вперед. Он бежал и бежал, стараясь избавиться от эмоций, нахлынувших на него. Злость, ненависть, брезгливость, похоть, тоска и бесконечное отчаяние. Он летел вперед подобно вихрю, наконец заметил тонкую пелену купола и, не останавливаясь, со всего размаха врезался в него, заставляя растрескаться и рассыпаться золотистые стены барьера. Мгновенно распахнув белоснежные крылья, воин взмыл ввысь и исчез в небесах.

Он оказался у ворот божественной цитадели и те мгновенно раскрылись перед ним, повинуясь воле младшего господина. Аккуратно Гидеон снял кулон с шеи, он сжал его в кулаке, но почему-то не смог заставить себя его сломать. Выдохнув, аккуратно привязал его к своему копью и вошел в тронный зал. И тут же раздалось громогласное:

–Мой сын!

 Гидеон  заставил себя взглянуть на отца, взмахнул крыльями и склонил голову в поклоне:

–Я вернулся мой господин.

–Я знал, что какое-то копье не убьет моего великого воина! -Арадей сладко улыбнулся и прижал к себе Гидеона.-Я так рад что ты цел. Битва на севере в разгаре, а полководца нет. Это не дело мой сын. Тебе нужно поскорее возглавить войска!

«Как же все это осточертело»

–Непременно “отец”.

Сменив доспехи, Гидеон тоскливо взглянул на стоящую поодаль мать и сделал то, что могла понять только она. Коснулся торцом ладони лба, сделав вид будто просто его потер. Но давно потускневшие глаза матери вспыхнули новым блеском надежды. Она не забыла. Это движение значащее у людей уважение и благосклонность, именно она показала его Гидеону, когда тот был совсем мал и еще мог держать свою мать за руку.

Как давно в нем засело чувство отчаяния? Как давно он понял, что он лишь пёс для Арадея. И только для этой осунувшийся, некогда прекрасной богини, он значит что-то большее.

Распахнув белоснежные крылья, Гидеон ринулся вниз. Обратно на землю и встреченный приветственными криками своих полководцев, возглавил северное войско. Его копье снова проливало новую кровь за того, кого он уже всем сердцем ненавидел. Очередная битва была закончена и Гидеон  покосился на кулон, висевший на копье. Множество ударов он не нанес, натыкаясь взглядом на эту вещицу. Многих отпустил живыми и пленных не брал.

А все из-за этой девицы, что почему-то растревожила его разум. Ее золотые глаза, в них совсем не было ненависти. Недовольно фыркнув, он взялся за седло поставив ногу в стремя своего горделивого белого коня, но остановился. Наконец разозлившись сам на себя, стянул кулон и надел себе на шею, аура исцеления окутала его, принося блаженство и спокойствие, вдыхая в тело новые силы и растворяя боль и усталость в небытие. Он покрутил в гибких пальцах деревянную птичку и задумчиво нахмурился. Занятная вещица, в который раз отметил Гидеон. Оставил лошадь и медленно побрел по полю брани. Тут и там мертвые тела, кровь самых разных отливов, куски мяса, поверженные люди, стонущие души. Вот и мертвый гунр, а рядом с ним серый измазанные кровью и грязью плащ. Гидеон уважительно посмотрел на недвижимую руку павшего воина, что до сих пор сжимала меч, и поднял плащ с земли. Встряхнул, очистив его одним резким движением, горько усмехнулся и одел на широкие плечи бога. Накинул капюшон на голову, и пошел по направлению к тому дому из которого пару дней назад так быстро сбежал. Да, как ни странно, ему было признавать, но он именно сбежал, почему-то он не хотел навредить этой вредной, упрямой, наглой девице, с глазами...теплыми как солнышко.

Протянув руку вперед, он раскрыл пространственную дорогу и в момент оказался перед тем самым небольшим деревянным домом. Вереск шелестел под теплым ветерком, покачиваясь в своем медленном плавном танце. Солнце ласково грело. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Она сидела на стуле напевая все ту же песенку и вышивая узор на тканном полотне. Увидев вошедшего, гордо поднялась:

– Вернулся значит!

Воин не понимал ее и себя не понимал, но эти два солнышка, что смотрели на него дарили тепло. Шагнув к ней, он медленно протянул руку к ее щеке и замер, пожелтевший синяк напомнил о его деянии и заставил ненавидеть себя сильнее чем убийство сотен тысяч созданий. Она хмуро посмотрела на него:

– Надеюсь тебе стыдно!

– Стыд, – Гидеон аккуратно провел пальцами по синяку, – мне не ведомо это чувство. Почему не исцелила? – рявкнул он, вытянувшись над ней во весь рост.

– Не захотела! – крикнула она в ответ. С вызовом поглядев в его голубые глаза.

Гидеон недовольно сжал губы и, скинув с себя плащ, хмыкнул:

– Смелая или глупая?

– Ты как-то уже назвал меня дурой! – кинула Аида.

Гидеон снова почувствовал укол вины:

– Хватит! – зло рявкнул он.– Ты решила испытать мое терпение!?

– Я решила тебя чаем напоить-девушка сунула со всего маху в его руки чашку с ароматной водой.