Текст книги "Его серая кружевная стая (СИ)"

Автор книги: WinterBell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Слушание закончилось очень быстро. Скабиор посчитал, что его крепко выручил вовремя наступивший перерыв на обед – все явно решили, что это гораздо более важное дело. Только один из авроров, раздраженно упихивая в портфель набитую бумагами папку, бросал на осужденного раздраженные взгляды и ворчал себе под нос:

– Конечно, дуры-бабы за снисхождение проголосовали.

Наконец портфель застегнулся и аврор, на ходу поправляя воротник и возмущенно фыркая, выскочил из зала следом за остальными. На языке вертелось: “Господа, а вы тут никого не забыли?”, но спрашивать было не у кого: Скабиор оказался в зале один. Он лениво потянулся, заодно обводя помещение настороженным взглядом. Наверняка здесь пряталась целая прорва ловушек. Наиболее благоразумным казалось оставаться на месте и прикидываться хорошим мальчиком. Еще бы вспомнить, как это делается. Скабиор откинулся на спинку стула и придал лицу самое кроткое выражение, какое мог придумать.

Как отворилась дверь, он не слышал, и чуть не подпрыгнул, когда шаги раздались прямо за спиной.

– Привет! – жизнерадостно воскликнул незнакомый голос.

Скабиор обернулся, одновременно попытавшись встать. Тут-то и выяснилось, почему осужденного преспокойно оставили в зале одного. Невидимая преграда не давала возможности оторвать задницу от сиденья.

Крепко сбитый парень среднего роста обошел стул и встал перед Скабиором. Линялые джинсы, ковбойка с засученными рукавами, улыбчивая голубоглазая физиономия, увенчанная встопорщенным светлым ежиком волос. По виду и не заподозришь гадость вроде аврора.

– Нед Джонсон, – представился он. – А кто ты, я сам знаю. Что расселся-то?

Скабиор обдумывал, как бы ответить так, чтобы и от души, и себе самому хуже не сделать. Вмдимо, эти колебания достаточно явственно отобразились у него на лице, и Джонсон спохватился:

– Извини, забыл! Эти новые заклинания вместо инкарцеро…

Как загадочное новое заклинание было наложено невербально, так оно и оказалось снято. А жаль, принять бы такое на вооружение. Скабиор резво вскочил на ноги. Нед ухмыльнулся.

– Дельная штука, да? Ну, пошли, я тебе должен инструкции дать.

В кабинете Джонсона царил жизнеутверждающий бардак, и Скабиору там понравилось. Нед скинул со стула обувную коробку, полную старых журналов, и жестом пригласил своего подопечного сесть. Сам устроился за столом.

Скабиор заметил фотографию в рамке: молодая длинноволосая женщина с карапузиком – миниатюрной копией Джонсона. Они стояли на палубе яхты. И фотография не двигалась.

– Магглы? – спросил Скабиор, кивком указав на снимок. Что-то подсказывало, что с Джонсоном можно называть все своими именами.

– Ага, – радостно согласился тот. – Я и сам магглорожденный. Скажешь то, что подумал – получишь.

– Вот теперь подумал, – сказал Скабиор.

Джонсон внимательно поглядел на него и в конце концов одобрительно хмыкнул. Они друг другу понравились.

На стол легла брошюра, сразу обеспокоившая Скабиора своими размерами.

– Памятка, – пояснил Нед. – Но с собой ты ее взять не сможешь. Не ровен час попадется кому-нибудь на глаза – тебя за шизика сочтут. У тебя последняя ночь в камере, там и прочитаешь.

Сразу две плохих новости в одной фразе резко испортили Скабиору настроение. Во-первых, он успел обрадоваться, что в камеру не вернется. Во-вторых, прочитать столько за одну ночь – это что, довесок к приговору?

Нед посмотрел на его скисшую физиономию и смекнул, в чем дело.

– Ладно тебе, это же не Азкабан, да и оттуда дементоров убрали. А это целиком читать не обязательно. – Он поддел брошюру пальцем и дал ей шлепнуться обратно на стол. – Наверняка ты многое сам знаешь. Позвонить в дверь – нажать на кнопку, светофоры на дорогах… Видел светофоры?

– Я водить умею, – пренебрежительно проронил Скабиор.

– Правда, что ли? – в голосе Джонсона прозвучали не столько недоверчивые, сколько уважительные нотки.

Скабиор кивнул. Водить его научил Грейбек, которому неистово нравились внедорожники и грузовики. “Все-таки, есть у магглов что-то толковое!” – орал он, разгоняясь до свиста в ушах на ночном шоссе. – “Ты глянь, какая зверюга матерая!” Скабиор вымученно улыбался, цепляясь то за сиденье, то за дверцу, а когда наступала его очередь садиться за руль, пробовал отыграться. Куда там: Фенрир только хвостом не молотил от восторга, и то лишь потому, что в человеческом обличье хвоста у него не было.

– Тогда половина тебе не нужна, – заявил Джонсон, подтолкнув к нему брошюру. – Тут много про всякие меры безопасности на улице. Как дорогу переходить, все такое. А остальное – бытовые мелочи, вроде пылесоса.

– Зачем мне пылесос? – встревожился Скабиор. – Меня к родственникам отправляют или на каторгу?

– Ну, знаешь! – возмутился Джонсон. – Ты едешь к старенькой троюродной бабке, которой наверняка нужна помощь по хозяйству.

Скабиор подавил вздох. Оригинальный приговор аврората, вынесенный большинству егерей, начинал казаться не столько великодушным, сколько издевательским. Год жизни среди магглов, без возможности применять магию – это звучало оптимистично, пока не начнешь вдумываться в детали.

Джонсон внимательно посмотрел на него.

– Как ее зовут-то, помнишь? – спросил он.

– Тетя Дульсибелла, – вздохнул Скабиор.

– Ей немного поправят воспоминания, – сказал Джонсон. – Теперь она будет считать, что на каждое Рождество получала от тебя открытки.

– От меня?! – поразился Скабиор.

– А от кого? – возразил Джонсон и тут же изменился в лице. – Извини… Я понимаю…

– Да ничего, – сказал Скабиор. – Я давно уже привык.

Соврал, конечно. Но врать он умел хорошо.

Алкеста пропала очень давно, но Скабиор помнил ее сборы перед уходом из дома так, как будто все произошло час назад. Она легко обмахнула щеки пуховкой – на его взгляд разница осталась практически незаметной, лицо у матери всегда было точно фарфоровым, – кинула пудреницу в сумку и схватила с тумбочки перчатки. Чуть помрачнела, заметив, что они истерлись в нескольких местах, а потом махнула рукой и все равно их надела.

– Я к обеду вернусь, – сказала она. – Никуда не выходи, ладно?

Алкеста никогда ничего не приказывала и не велела. Они просто договаривались, и тот случай оказался, кажется, первым, когда соглашение рухнуло. Потому что Алкеста не вернулась. Ни к обеду, ни к ужину, ни назавтра. Официальную тревогу с оповещением властей забила соседка. Потом приходило много незнакомых людей, допытывались про отца, про родственников, и очень суетились. Один сорвался на крик: “Что за семейка такая, куда теперь пацана девать? Не к магглам же – вон, возле него молоко в чашке в третий раз закипело!” В конце концов Скабиор очутился в приюте, возле которого раскинулся лес. Он предпочитал бывать именно в лесу, а не в комнате с десятком других мальчишек. И однажды побывал там в полнолуние. После этого дела с приютом тоже закончились. О полнолунии Скабиор вспомнил уже в машине, когда Джонсон подвез его к дому тетушки Дульсибеллы (“Все, новая жизнь началась! Никаких теперь порталов и каминов”).

– Слушай… – Говорить об этом очень не хотелось, но не сказать было бы хуже. – Такое дело… Я не внесен в реестры, но…

– А, ты об этом! – обрадовался Джонсон. – Не волнуйся, тебя в реестр уже внесли, и Грейбека тоже, и еще с десяток ваших. До наступления полнолуния я за тобой заеду. Тут неподалеку оборудовали бункер, там и переждешь. А тете Дульсибелле скажешь, что тебе регулярно надо ездить к стоматологу.

Скабиор фыркнул.

– Как ты столько времени косил от реестра? – спросил Джонсон. – Тебя же, вроде, еще мальчишкой укусили?

– В приюте хотели замять историю, – сказал Скабиор. – Кажется, это было единственное, в чем мы с его начальницей поладили.

Джонсон вздохнул, полез в карман куртки и вытащил визитку.

– Вот номера, звони, если какие-нибудь вопросы будут. По верхнему – днем, по нижнему – в выходные и после шести вечера. Мало ли, вдруг забудешь, что как… Брошюру прочитал?

– Конечно! – соврал Скабиор.

– Ну, давай тогда. Удачи!

– Взаимно, – буркнул Скабиор.

Он счел себя полным идиотом, когда, выбравшись из машины на тротуар, почувствовал странную слабость в коленях. Год с троюродной бабусей-магглом, среди пылесосов и электрических звонков. Лучше бы его отправили год шляться по лесу без возможности приближаться к опушке. Там, по крайней мере, все было бы привычно. Но хваленое снисхождение аврората явно не распространялось так далеко. Скабиор вздохнул, закинул на плечо спортивную сумку, в которую Джонсон напихал какое-то барахло, и побрел вдоль крашеного масляной краской забора. Сквозь заросли сирени мелькали освещенные окна двухэтажного дома. В остальных коттеджах на улице свет уже не горел – все спали. А здесь ждали гостя.

У входа Скабиор на мгновение остановился и позволил себе маленькую слабость – оглянулся. Машина подмигнула фарами из темноты. Скабиор мысленно поблагодарил Неда за поддержку и толкнул калитку.

Над крыльцом, к которому вела усыпанная разноцветным гравием дорожка, вспыхнула лампочка.

– Эвандер! – послышался дрожащий старческий голос, и маленькая седоволосая женщина, кутающаяся в шаль, появилась в дверях. – Приехал!

Уже за полночь, растянувшись на непривычно мягкой и пугающе чистой кровати, Скабиор решил, что отношение к приговору можно пересмотреть. Не так все было паршиво. Он ожидал худшего.

Единственное, что напрягало – это тетушка Дульсибелла. Мерлин, какой же она была маленькой и хрупкой. Когда она передвигала посуду на столе, Скабиор смотрел на ее руки, и ему казалось, что вот-вот зашуршит бумага.

А самым трудным оказалось встречаться с ней взглядом. Глаза в лучиках мелких морщинок смотрели со странной смесью нежности и любопытства, и Скабиор опускал голову, стискивая ложку в кулаке. “Да в чем дело-то?” – злился он на самого себя. – “Ее же никто не обманывает, я действительно ее родственник!”

Ну да, только он все это время даже не слыхал ее имени. И вообще не знал, что она есть на свете.

Алкеста о родственниках-магглах не говорила. Они остались в ее прошлой, немагической жизни, закончившейся после встречи с Александром Скабиором. О его родне она тоже почти не упоминала – если не считать того случая, когда проплакала весь вечер. “Они смотрели на меня, как на какую-то самозванку”, – вытирая слезы, говорила она соседке. – “Эта расфуфыренная индюшка даже заявила, что аннулировала бы наш с Сэнди брак, если бы все еще носила фамилию первого мужа – просто чтобы не называться так же, как и… как… Ох, миссис Финч, слышали бы вы, как она меня назвала!”.

Она уронила голову на руки и плечи ее затряслись еще сильнее. Соседка обернулась, увидела Скабиора-младшего, хлопающего глазами в коридоре, и тихонько затворила дверь.

Только тогда Скабиор и узнал, что кроме папы с мамой в семье бывает кто-то еще. Когда хоронили отца, совершенно нелепо утонувшего в озере, на кладбище пришло лишь несколько его приятелей, да еще миссис Финч обнимала за плечи мелко дрожащую Алкесту.

Подкравшиеся воспоминания о родителях и чувство непонятной неловкости перед Дульсибеллой, наверное, долго не давали бы заснуть. Но непривычно мягкая подушка оказалась пуховым омутом, мягко и незаметно затянувшим Скабиора в глубины сна, такого крепкого, что в нем даже не было видений.

Когда он проснулся наутро, солнце уже стояло высоко и беззастенчиво пялилось в окно в просветы между ветвями деревьев. Дульсибелла, как выяснилось, встала уже давно. Скабиора, спустившегося на кухню со второго этажа, встретил аромат кофе и поджаренных тостов. Сама троюродная бабуся, предпочитавшая, чтобы ее по-свойски называли тетушкой, возилась в гостиной: выдвигала один за другим ящики старого скрипучего комода и тяжело вздыхала, перебирая их содержимое.

– Что вы ищете? – полюбопытствовал Скабиор, выглядывая с кухни. Он умял три тоста подряд и готов был обнять все человечество.

– Твои открытки, – сказала тетя Дульсибелла. – Я же всегда храню открытки и письма, и все в отдельных стопочках. Вот поздравления с Рождеством и с Пасхой от Дэви и Шарлотты, вот письма Энн, а это открытки Мими… Где же твои?

Она выпрямилась, сжимая в руках пачку открыток, перетянутых лиловой атласной лентой, и растерянно огляделась по сторонам, будто надеялась, что где-то прячется еще один такой же комод, про который она просто забыла. У Скабиора странно сдавило горло.

– Наверняка где-нибудь на виду, просто прячутся. – Он заставил себя улыбнуться. – Знаете, как иногда бывает.

– Знаю. – Тетя Дульсибелла махнула рукой. – На прошлой неделе я полчаса искала коробку со штопальными нитками, а оказалось, что она стояла совсем рядом, просто я сама не заметила, как накрыла ее салфеткой.

Она положила стопку открыток на место и задвинула ящик.

– Да, дорогой, ты ведь скоро познакомишься с Мими, твоей кузиной! Это внучка Изабеллы.

Скабиор в упор не помнил, кто такая Изабелла, но это полбеды. Он не знал, как отнестись к услышанному известию.

Джонсон сказал, что внук Дульсибеллы, Эрни, на год уехал в Африку, на какие-то геодезические работы. Это оказалось отличным поводом подсунуть тетушке блудного родственника: дескать, будет кому присмотреть за старушкой. Другим егерям, сосланным к магам, тоже сыскали кого-то из родни. Скабиор подозревал, что неведомый Эрни срочно укатил в командировку не без вмешательства со стороны министерства магии, и в остальных осчастливленных обретенными племянниками и кузенами семьях наверняка происходило нечто похожее. Все, вроде бы, оказалось улажено, но откуда взялась еще и эта Мими? О таком сюрпризе никто не предупреждал.

Тетушка Дульсибелла тем временем сняла с каминной полки одну из многочисленных фотографий в рамках с завитушками и, сияя, протянула ее Скабиору.

– Вот она! – радостно оповестила она.

Скабиор с ужасом уставился на темноволосую девчушку лет трех-четырех, весело улыбающуюся на подвесных качелях. Этого не хватало! Да он со времен приюта детей близко не видел! Что он с ней будет делать?

Стоп. Скабиор вспомнил, что тетушка показывала ее открытки. Не могла же их присылать такая пигалица? Наверное, это просто старая фотография.

– Сейчас, конечно, она подросла, – сняла камень с его плеч тетушка Дульсибелла. – Совсем стала большая. Но я по-прежнему держу на полке этот снимок: очень уж славно она здесь вышла. А улыбка у нее прежняя.

Скабиор, осчастливленный тем, что ему не придется исполнять роль няньки, готов был признать свою мелкую кузину королевой улыбок. Тетушка поставила фотографию на полку и снова засуетилась:

– Эви, дорогой…

“Эви”. Скабиор понадеялся было, что ослышался, но тешить себя иллюзиями – непозволительная роскошь для оборотня, и такими привычками он себя не баловал. Оставалось только вздохнуть, смириться и спросить кротким голосом:

– Да, тетушка?

– Давай немного пройдемся. Покажу тебе, что где. Заодно зайду в бакалейную лавку.

Идею прошвырнуться Скабиор одобрял везде и всегда. Но сейчас оставалось еще одно дело в доме.

Пока тетушка Дульсибелла шуршала какими-то свертками в кладовке, Скабиор проскользнул в прихожую. Еще вчера он приметил телефон на столике, застеленном белой кружевной салфеткой. Вытащив визитную карточку Джонсона, он быстро набрал номер и поднял трубку. Оттуда донеслись мерные гудки.

– Нед? – на всякий случай позвал Скабиор.

Трубка продолжала отрешенно гудеть. Скабиор положил ее на место и набрал номер еще раз, внимательно сверяясь с каждой цифрой. Результат оказался прежним.

Скабиор отошел от телефона и задумчиво почесал шевелюру. Либо в доме не работал телефон, либо он сам что-то не так делал. Ему доводилось видеть людей в маггловских телефонных будках, но наблюдать за всем процессом разговора не случалось. Наверняка он упустил какую-то важную деталь.

Нн хотелось называть себя идиотом, но увы – Скабиор не мог отделаться от мысли, что описание работы с телефоном осталось вместе со всей брошюрой далеко отсюда, в тюремной камере.

Тетушка Дульсибелла появилась в прихожей, радостно сияя из-под широких полей шляпы, щедро украшенной лентами и цветами. Похоже, это было одно из тех сокровищ, которые женщины приберегают для “особых случаев”.

Но шляпка смотрелась слишком броско в сочетании с бежевым платьем и шерстяной сиреневой кофтой. И внезапно до Скабиора дошло, что, придав своему облику максимальную экстравагантность, на какую она только была способна, тетушка Дульсибелла хотела поддержать внучатого племянника, которому сейчас предстояло пройтись по тихим деревенским улочкам в… В чем по лесам бегал, в том и пройтись. Скабиор вздохнул и попробовал пригладить волосы.

– Я почти готова, Эви. Только позвоню Дженнифер, нашей соседке: может, ей что-нибудь нужно.

При слове “позвоню” в Скабиоре мигом встрепенулись охотник и волк одновременно. Он уставился на телефон, полный решимости не упустить ни единого действия тетушки.

Назвать себя идиотом все-таки пришлось: до того все оказалось очевидно и просто. Надо было всего-то сначала снять трубку, а уж потом крутить диск. Но теперь звонить Неду уже было некогда.

– Дженнифер? Дженнифер, мы с племянником идем сейчас в бакалею, тебе что-нибудь нужно? Ты уверена? Ах, да, приехал! Нет-нет, это сын Алкесты, помнишь? Да-да, непременно передам!

Она положила трубку.

– Дженнифер передает тебе привет, Эви. Она очень хорошо помнит твою маму. Правда, Алкесте было десять лет, когда они виделись… Как-нибудь зайдем к ней на чай, она будет рада познакомиться с тобой.

Скабиор выдавил улыбку. Он и на Дульсибеллу-то смотрел, как на карточный домик, который может рассыпаться от первого неосторожного вздоха. При мысли, что рядом окажется целых два таких божьих одуванчика, и подавно делалось не по себе.

Тетушка взяла серый зонтик с оборками, стоявший в углу.

– Я всегда беру его с собой, – объяснила она. – Дождя не обещали, но мало ли, что может случиться. Так спокойнее.

Скабиор собрал в памяти все обрывки сведений об этикете, которые там скопились, и учтиво придержал тетушке дверь. Это все, что он мог сделать для старушки, защищавшейся от жизненных невзгод серым кружевным зонтиком.

Бакалейная лавка находилась на соседней улице, но тетя Дульсибелла с племянником сделали крюк, чтобы полюбоваться деревней. За время маленького вояжа Скабиор познакомился с двумя пожилыми супружескими парами, вогнал в оторопь шпица, и еще один парень при виде него едва не свалился с велосипеда. Возле церкви повстречали викария, окруженного стайкой дам из местного благотворительного общества. Викарий долго тряс Скабиору, руку и широта его улыбки призвана была передавать широту его взглядов, а также служить примером терпимости. Когда, наконец, добрались до бакалеи, там поджидала засада в лице хозяйки лавки. При виде Скабиора она оживилась настолько, что тете Дульсибелле явно сделалось неуютно, а из подсобки вывалился грузный джентльмен с гневно встопорщенными усами. Вряд ли он был серьезным противником в бою, но проблем там, где предстояло прожить целый год, Скабиору не хотелось, и он сказал тетушке, что подождет ее на улице. Сопровождаемый благодарной улыбкой Дульсибеллы и подозрительным взглядом встопорщенного джентльмена, он выскользнул за дверь.

Улица утопала в зарослях сирени. Пару недель назад здесь еще наверняка все цвело, и мягкий аромат до сих пор ощущался в воздухе. Возле крыльца возился мальчишка в полурасстегнутой ковбойке. Положив доску на два кирпича, он сосредоточенно пытался проломить ее ребром ладони. При виде Скабиора он прервал свое занятие и окинул незнакомца одобрительным взглядом.

– Вчера по телеку чувака в похожем прикиде показывали, так он классно дрался, – сообщил он. – Только названия фильма не помню.

Он кивнул на доску.

– Умеешь?

Скабиор спустился с крыльца лавки и огляделся. У стены валялся пустой деревянный ящик. Скорее всего, он принадлежал встопорщенному бакалейному джентльмену, но Скабиор рассудил, что им с мальчишкой такая полезная вещь сейчас нужнее.

Он поднял ящик, подбросил вверх и быстрым, почти неуловимым движением взмахнул ногой. Доски разлетелись во все стороны, как от взрыва. У мальчишки перехватило дыхание, и он не столько вскрикнул, сколько захрипел от восторга.

– Офигеть… А как тебя зовут?

– Эвандер, – сказал Скабиор.

Вот появится сейчас на крыльце тетя Дульсибелла, позовет “Эви”, и хоть головой десяток ящиков расколоти – репутацию не поправишь.

Но в глазах мальчишки это только прибавило Скабиору очков.

– Ух ты! – В его глазах светилось искреннее восхищение. – Как Холифилда?

– А это кто?

– Да ты что! – поразился мальчишка. – Боксер, выступает в тяжелом весе. А я Джо.

– Рад познакомиться, Джо, – ухмыльнулся Скабиор. Он указал на доски. – Так сразу проламывать не надо, сначала набей ребро ладони.

Джо соображал на удивление быстро. Сдвинул кирпичи под доской и вопросительно взглянул на Скабиора.

– Так?

– Да, для начала.

На крыльце появилась тетя Дульсибелла. Скабиор молниеносным прыжком подлетел к ней, и, прежде чем она успела назвать его по имени, галантно взял у нее из рук пакет с крупой.

До телефона Скабиор добрался, пока тетушка готовила обед. У него вырвался вздох облегчения, когда после двух-трех гудков в трубке щелкнуло и послышался голос Неда:

– Алло?

– Нед? – на всякий случай уточнил Скабиор, и убедившись, что это действительно Джонсон, спросил: – Вы ведь внушили моей тетушке, что я присылал ей открытки?

– Ну да. – Судя по голосу, Нед очень удивился. – На каждое Рождество.

– А вы можете сделать эти открытки?

Несколько мгновений ошеломленный Нед молчал, а потом спросил:

– Она что, засомневалась?

– Наоборот. Она их ищет.

– Ох.

Судя по наступившей паузе, Нед понял, в чем проблема. Наконец он сказал:

– Сейчас свяжусь с кем надо. У нас есть ребята, которые изобразят штампы. А образцы твоего почерка где-нибудь в министерстве есть?

Вопрос озадачил. Скабиор задумался, когда в последний раз держал перо в руках. И наконец вспомнил.

– Подпись! Моя подпись под протоколом допроса.

– Сгодится, если ты поставил там хоть что-то отличное от кляксы. Если сейчас найду парней, завтра утром заброшу тебе открытки.

Обед из трех блюд – Скабиор в последний раз видел такое в приюте, и только на столах наставников. Конечно, с тех пор ему случалось наедаться до отвала, но только собственноручно что-то поймав или стащив.

И то всегда приходилось помнить меру: кто-кто, а оборотень знал, как клонит ко сну после сытной трапезы, и какую беду можно на себя навлечь. Сейчас можно было не думать ни о каких лесных или министерских сюрпризах. Скабиор умял все, что было на тарелках. От второй порции борща отказался, но от рагу отбиваться не стал. После обеда он только и смог, что взобраться по лестнице наверх и рухнуть в кровать. А, еще разделся. Одеяло, простыня и подушка были такими белыми, что в его обычном наряде на эту чистотень даже смотреть было страшно.

Как и накануне вечером, он провалился в сон стремительно и незаметно, а когда открыл глаза, по комнате ползли сумеречные тени. Из коридора доносилась еле слышная возня. Выглянув, Скабиор увидел, что тетушка Дульсибелла снует по соседней комнате, еще вчера казавшейся необитаемой.

– Это не я тебя разбудила? – встревожилась она.

Скабиор заверил, что нет.

– Готовлю комнату для Мими, – радостно сообщила Дульсибелла. – Она приедет послезавтра.

Она оглядела маленькую комнату с кружевными занавесками на окнах.

– Как хорошо, – произнесла она. – Когда Эрни сообщили, что надо будет уехать так надолго, я растерялась: целый год пришлось бы жить одной. По хозяйству, конечно, нашлось бы кому помочь. Но пустой дом… это так… жутко.

Скабиор молчал. Он давно нигде толком не жил, но что такое пустой дом, хорошо помнил. Когда пропала Алкеста, пустота расползалась повсюду, сколько бы не приходило посторонних людей.

– Но вот приехал ты, и все наладилось. – Дульсибелла улыбнулась, подошла к Скабиору и положила сухонькую ладошку на его руку. – Это было очень великодушно с твоей стороны, Эви. Не думай, я же понимаю, что молодому человеку скучно со старухой вроде меня. Приедет Мими – станет веселее. Она очень умная девушка. И с ней приедет жених. Надеюсь, вы подружитесь.

Она снизу вверх смотрела ему в глаза своими выцветшими глазами в морщинках, а Скабиор молчал, не представляя, что можно ответить.

Поздним вечером того же дня Скабиор сидел на подоконнике своей комнаты, глядя на звезды, мерцающие над неподвижными кронами деревьев. Внизу, в комнате Дульсибеллы, свет уже не горел. Перед сном тетушка опять сновала по гостиной в поисках рождественских открыток, и оставалось только уповать на то, что Нед отыщет в министерстве подходящих умельцев. Вчера мысль о необычном приговоре озадачивала и в чем-то забавляла. “Побудьте как магглы и узнайте на себе, с какими трудностями приходится им справляться! Поживите среди магглов и поймите, каких хороших людей вы травили, как диких зверей!” – Скабиор именно так толковал решение суда в отношении егерей. Но вот шелуха показной наставительности начала слетать с приговора, и как из-под разметанной опавшей листвы начала проглядывать совсем другая ловушка.”Поживи год среди тех, кому ничего от тебя не нужно, кто просто радуется.тому, что ты есть на свете. Поживи с людьми, готовыми принимать тебя таким, какой есть, любить просто так, ни за что. А потом вернись в вечно настороженную стаю, прячущуюся по шалашам и землянкам, и спроси сам себя, как теперь тебе нравится твое место”.

По улице прокатил запоздалый автомобиль; у поворота свет фар на мгновение выхватил из темноты угол дома напротив, прислоненный к стене велосипед и горшок с геранью на подоконнике. Через секунду все снова исчезло. Скабиор слез на пол. Деревянные половицы обожгли холодом босые ступни. Он быстро забрался на кровать. Кажется, он начинал считать ее своим логовом. Что поделаешь, одно из волчьих правил: высыпайся, когда есть такая возможность. Чем он и занялся.

Наутро Нед привез открытки. Скабиор увидел его из окна, когда он только подходил к калитке, и вышел навстречу, растирая пальцы правой руки.

– Что случилось? – нахмурился Джонсон.

– Пустяки, – отмахнулся Скабиор. – В коридоре перегорела лампа, я ее и…

– Понял. Ты ее поменял.

– Ну да.

– И при этом не выключил.

– Н-ну… да.

Нед вздохнул, полез во внутренний карман куртки и вытащил знакомую брошюру.

– На этот раз прочитай, придурок.

Обидеться на “придурка” не удалось: не самые приятные ощущения в руке настаивали на том, что определение вполне справедливое. Скабиор с ответным вздохом взял брошюру.

– А если кто-нибудь увидит?

Нед ухмыльнулся.

– Глянь на обложку.

Скабиор перевернул брошюру и прочитал: “Основы безопасного образа жизни для проблемных детей”. Поржал, но кулаком в плечо Неда все-таки ткнул. Нед дал сдачи и тоже посмеялся. На этом они разошлись, пожелав друг другу ни пуха.

– Кто это был, дорогой? – спросила тетушка Дульсибелла, когда Скабиор вернулся в дом.

– Коллега, – сказал Скабиор. – Из лесничества.

Байку про работу в лесу они с Недом придумали на пару как наиболее правдоподобную. По счастью, тетя лишних вопросов тактично не задавала, в том числе и про родителей.

– Что же он не зашел выпить чаю? – огорчилась Дульсибелла.

– Торопится, дел много.

И Скабиор улизнул наверх. Пачку открыток он засунул в ящик стола в комнате, предназначенной для кузины Мими. Либо неведомая сестрица на них наткнется и отдаст тетушке, либо Дульсибелла сама их найдет, сдувая с мебели последние пылинки.

Но в этот день Дульсибелла занялась уборкой комнаты, предназначенной для жениха Мими.

– Они вместе учились, – рассказывала она Скабиору, помогавшему ей передвигать мебель в комнате. – Я его, правда, ни разу не видела, даже на фотографиях. Но думаю, что Мими не подвел ее вкус.

Она остановилась и поднесла руку ко лбу.

– Как же его зовут… О господи. Не помню. – Она виновато посмотрела на Скабиора. – Кажется, Арнольд.

– Приедет – выясним, – успокоил Скабиор. – Я все разведаю.

Дульсибелла благодарно улыбнулась ему и принялась взбивать подушку на постели. До прибытия кузины с предположительно Арнольдом оставалось часа полтора, когда приключилось ЧП. Собственно говоря, произошло оно у некоего Тоби, сына подруги Дульсибеллы, который собирался встретить Мими на железнодорожной станции. Машина сломалась и категорически отказалась выезжать из гаража. Расстроенная подруга позвонила Дульсибелле, и теперь та, нацепив очки, судорожно листала потрепанный телефонный справочник в поисках такси.

– Еще неизвестно, успеют ли они добраться в нашу-то глушь, – твердила она. – Вот ведь в чем беда!

Скабиор некоторое время наблюдал, как ее дрожащие пальцы перебирают страницы, и наконец не выдержал:

– А у Эрни есть машина? Я бы сам мог встретить.

Гараж он видел, но не знал, есть ли там что-нибудь. Тетя Дульсибелла встрепенулась, выпустив справочник из рук.

– Эви, это так любезно с твоей стороны! Машина есть, сейчас!

Она подошла, шаркая тапочками, к настенному шкафчику и, радостно улыбаясь, протянула Скабиору ключи с блестящим автомобильчиком-подвеской.

“Спасибо тебе, Грейбек, за то, что научил меня, как управлять этими колымагами, и хвала Локи за то, что ты меня сейчас не видишь, а то ржал бы целую неделю”, – говорил себе Скабиор, выруливая в голубеньком форде на дорогу, ведущую к станции. Заблудиться было трудно: тетушка сказала, что надо ехать прямо до указателя, а если указатель и проморгать, то в железнодорожный переезд все равно упрешься. И он спокойно катил вдоль изгородей, за которыми сквозь ветви деревьев мелькали черепичные крыши коттеджей.

Мими собиралась приехать на электричке, прибывающей ровно в половине первого, и на перрон Скабиор подоспел одновременно с поездом. По торжественному случаю он собрал волосы в хвост, но, судя по настороженным взглядам пассажиров, выходящих из вагонов, цивильности его облику это не прибавило. Ну и тролль с ним. Засунув руки в карманы, Скабиор оглядывал спешивших мимо него людей. Пожилая дама с кошелкой, папаша с двумя девчонками, сжимавшими леденцы в липких ладошках, хлюпик с галстуком… Ох, нет, ну вот зачем это?

Скабиор с тоскливым отчаянием уставился на тех, кого меньше всего ожидал, да и хотел здесь видеть, хотя когда-то очень их искал. Лесная симпотяшка с ее рыжим ухажером, Грейнджер и Уизли, вывалились на него из вагона, как боггарт из шкафа.

Судя по их лицам, его тоже приняли за что-то вроде боггарта. Рыжий загородил Грейнджер и попробовал воинственно сверкнуть глазами. Было бы у Скабиора на него время, он бы умилился.

– Ты, тебе что здесь надо? – выкрикнул Уизли.

– Простите, забыл утренний доклад прислать! – Скабиор ощерился. – Вали отсюда, у меня свои дела, у тебя свои.

Рон попробовал было огрызнуться в ответ, но Грейнджер решительно схватила его за локоть и потащила дальше. Далеко они, впрочем, не ушли: остановившись в десятке ярдов, сбросили спортивные сумки и принялись что-то обсуждать, время от времени оглядываясь по сторонам. Если совещались, не сообщить ли в министерство, так на здоровье. Скабиор впервые за много лет жизни по-настоящему был в законе. Он отвернулся, воодушевленный внезапным приливом справедливого негодования, и снова принялся оглядывать пассажиров.