Текст книги "Поколение катастрофы"

Автор книги: Werewolf

Werewolf
ПОКОЛЕНИЕ КАТАСТРОФЫ

 
Завтрашний день будет потом.
Все, что нам нужно, нам нужно сейчас.
Время горит ясным огнем,
Остановите нас!
Улицы ждут начала беды,
Городу нужен сигнал, чтоб исполнить приказ.
Дети смотрят в глаза новой войны.
Остановите нас!
Каждый из нас уверен в себе
И в каждом живет звезда, чтобы вспыхнуть в свой час
Дети смотрят в глаза новой войны
Остановите нас!
 

Алиса.

Это происходит сейчас. Да, да именно, сейчас в благополучные нулевые. «Нулевые»… Никто не задумывался о странности и символичности этого прижившегося названия времени, в которое мы живем? Ноль – это ничто. Если любое число умножить на ноль – получится ноль. ЛЮБОЕ ЧИСЛО.

Многим это кажется выдумкой. Знаете, есть такая передача "За стеклом". Ты вроде здесь, с участниками – но в то же время за стеклом. И то, что происходит за стеклом, тебя не касается. Тебя убережет стекло. Убережет ли?

Это происходит рядом с нами. Совсем рядом, рукой подать. В соседней квартире, в соседнем подъезде, в соседнем доме, в соседнем районе. Но это есть уже везде. Они – среди нас. Упыри, в человеческом обличье. Чужие. Они выглядят как мы, ходят как мы, говорят как мы. Но он – не мы. Под человеческой оболочкой скрывается неведомый, жестокий и безжалостный зверь. Жаждущий человеческих жизней…

Насколько эта история документальна? Более, чем бы мне хотелось. Название города я обозначать не хочу, он зашифрован как «Энск» (иду на нарушение своих же принципов и правил), изменены названия улиц, группировок, районов. В этом рассказе в несколько дней спрессовано многое из того, что происходило в Энске в течение трех лет. Я читал приговоры судов, сводки оперативной обстановки по городу, протоколы заседаний различных комиссий, разговаривал с людьми. Знаю я и много того, чего в сводку оперативной обстановки по городу не попадет никогда. Ладно, чего уж там… Читайте.

Энск. Стоянка. 24 сентября 2007 года

– Выключите вы свою музыку или нет! За. али! Спать невозможно!!!

– Пошла на…!

– Щас ментов вызову, засранцы малолетние!

– Да пошла ты!.. Слушай, давай я воздушку притащу и щас мы этой козе старой в окно засандалим. А?

Змей, в миру Вановский Григорий Павлович, местный "чисто пацанский авторитет" солидно помолчал, подумал. Потом длинно выругался и сплюнул на землю

– Не. Нельзя. Земляк голову скрутит за это. Чо базарили – без лишней нужды с местными не цапаться. С ментами разруливать – бабла стоит. Всосал? Вон, иди с водилы лавэ возьми! – отправил он говорливого подчиненного работать

На стоянку заруливала черная Лада – восьмерка. Гарик оценивающе посмотрел – может и полтинник слупить удастся, бобер богатый. Тачка незнакомая. Может, на блядки мужик приехал. Сплюнув себе под ноги, Гарик поплелся на другой конец стоянки…

Саму по себе стоянку, которую курировали Змей и Гарик, сделали в прошлом году. Раньше во дворе большого девятиэтажного дома была заасфальтированная площадка, летом тут играли в футбол, зимой заливали каток. Но машин становилось все больше и у подъезда места уже не хватало. И тогда, прошлым летом во дворе появился Земляк. Он нанял за несколько бутылок местных, вечно похмельных, безработных, ошивающихся около подъезда мужиков, те поднапряглись – и за один день снесли ограждение и выбросили к чертовой матери железные остовы футбольных ворот. Вот тебе и стоянка! Готовая!

Дальше Земляк притащил сюда на эвакуаторе выпотрошенный остов девятки – в относительной целости оставался лишь салон, но и этого было вполне достаточно. Оставалось только нанять сборщиков денег – и тут Земляк, присмотревшись, подошел к местной гоп-компании, тусующейся на школьном стадионе. Пацаны как раз закончили гонять по бугристому грязному полю старый мяч и настороженно уставились на незнакомого, крепкого, одетого в черную кожаную куртку мужика.

– Слышь, пацаны… – спокойным и уверенным тоном начал мужик – а кто заработать хочет?

Пацаны переглянулись, потом уставились на Змея – в этой компашке он был старше всех на год и ходил в качалку, поэтому его слово было непререкаемым.

– И чо делать надо? – осведомился Змей

– Да ерунда… Вон там вон я стоянку организовал – сидите и деньги с водителей снимаете. Утром выручка мне. Четыреста рублей за ночь, если хорошую выручку делать будете – в конце месяца премия. Сколько вас там ночью сидеть будет – дело ваше, хоть всей кодлой сидите. Если утаивать часть денег будете – накажу. Ну, как?

– Можно попробовать… – протянул Змей

Так и работали. Уже почти год. Такса простая: с шахи какой-нибудь – двадцать рублей за ночь, с иномарки – пятьдесят. И никто твою машину ночью не угонит – можно даже сигналку не включать. Если не хочешь платить – тогда с утра будь готов найти на капоте нацарапанное гвоздем ругательство. Простой и незатейливый сервис, у Земляка эта стоянка была далеко не последней в городе. И схема давно была отработана.

Восьмерка аккуратно зарулила на стояночное место, между белой шестеркой и бежевой одиннадцатой – универсалом. Ярким рубином вспыхнули в ночной тьме задние огни…

Гарик подождал, пока бобер выползет из машины, и только потом подошел ближе. Сыто чавкнула на уплотнителях водительская дверь…

– Полтинник…

– Что?

Гарик стоял в метре от незнакомца, этого водилу он здесь ни разу не видел. Да и машина – новенькая черная Лада, восьмерка – для этого района, нищего и безработного даже такая машина была редкостью. Не редкостью эти машины были для сытых и благополучных городов – но здесь, в безработном и спивающемся районе (раньше все работали на авиазаводе, сейчас он стоял уже который год) их было мало…

Это происходило каждый день. Приезжали люди, ставили машины на ночь, Гарик подходил к ним и привычно объявлял таксу – двадцатник, тридцатник, иногда и полтинник. Лучше так, чем утром проснуться и обнаружить на машине нацарапанное гвоздем на капоте ругательство. Или обнаружить, что все четыре колеса за ночь кто-то проткнул. А такое случается, если машину оставить на ночь без присмотра, даже двадцатилетней давности «шоху».

Поэтому люди платили. Платили ночным сторожам, пополняя кассы пацанских группировок и карманы их взрослых бизнесменов кураторов. Платили иногда равнодушно, иногда с плохо скрываемым раздражением – но платили все, словно дань. Если у тебя есть деньги, чтобы купить и содержать машину – будь добр, плати.

Много или мало получалось? А вот, судите сами. Только эта стоянка вмещала до ста автомобилей – а таких стоянок в городе было полно. Пусть она заполнена будет только наполовину – итого пятьдесят автомобилей. С каждого пусть по двадцать рублей – в итоге тысяча. Наличными, безо всяких налогов. Пацанам за ночь четыреста – остается шестьсот рублей. Каждый день. С одной стоянки. Только у Земляка их было десять – значит шесть тысяч минимум (это если не считать иномарочные «полтинники» и считать, что каждая стоянка заполнена лишь наполовину, на самом деле места иногда даже не хватало). В день. Шесть тысяч на тридцать – сто восемьдесят тысяч рублей чистыми, наликом, безо всяких налогов и ведения разной бухгалтерии. Примерно половину приходилось отстегивать ментам и чиновникам, чтобы смотрели в другую сторону и не мешали вести бизнес. Вот и итог – каждый такой вот куратор пацанской группировки получал в месяц от девяноста тысяч рублей чистого дохода. Нормально?

А ведь были и другие забавы, совсем с другими прибылями. Например – устроить гладиаторские бои для местных пацанов, снять это на видео и продать. Московские за одну такую видеокассету платили несколько десятков тысяч рублей, сразу и без базаров. Билеты на такие представления в узком кругу шли нарасхват, приезжали специально из Москвы, арендовали школьные спортзалы… И делов то – пацаны всегда под рукой, пообещать призовой фонд кусков десять и дело в шляпе.

Или – снять ту же драку, но на улице. Идет человек – вдруг налетает стая озверевших пацанов лет тринадцати-пятнадцати и начинает его метелить. Грамотно так метелить, с выдумкой и фантазией, чтобы человек инвалидом на всю жизнь остался. А кто-то стоит с камерой и снимает. Такие вот кассеты с записями реальных уличных нападений и избиений стоили еще дороже и пользовались спросом, как в Москве, так и на западе.

Были и другие забавы, которыми занимались далеко не все. Земляк, например этим заниматься категорически не хотел, он и гладиаторские бои со своими пацанами устраивал без энтузиазма, не то что другие. Но кураторы попадались всякие.

Забавы были разные. В городе существовало несколько квартир, переделанные под подпольные порностудии. Квартиры снимали на месяц, максимум два и поработав, переезжали в другое место. На всякий случай, в милиции все-таки находились люди, которые реально это дело преследовали. Да и бандитам подобные вещи на своей территории были "не по ноздре". Родители, опять таки. Поэтому, приходилось предпринимать меры предосторожности.

Фильмы снимались всякие. Самые простые обычные – мальчик с девочкой. Их покупатели любители "клубнички с несовершеннолетними" – в Москве диски с таким видео можно найти на любом базаре, даже особо не напрягаясь. И в Интернете – на западных сайтах для педофилов восемьдесят процентов видеоконтента – made in Russia. В США за съемку такого порно можно было огрести "от двадцати до пожизненного", заниматься этим в таких условиях никто не хотел. В России – максимум пара лет, да и то если ментам не отстегнешь. Тут работать можно было. За оригинальный контент на пару часов видео заказчики платили от трех до десяти тысяч долларов в зависимости от темы и художественного оформления картины.

Были и посложнее. Девочка с дедушкой или мальчик с тетенькой. Эти шли подороже, к верхней границе. От восьми до десяти тысяч долларов.

Еще сложнее – взрослый мужчина с мальчиком. Тут цены начинались минимум от десятки. Десять тысяч долларов США. Это видео снималось крайне осторожно – стоило только организатору съемок попасть в камеру – можно было вешаться. Опускали в первую же ночь всей хатой – блатные таких не любили. Да и в позапрошлом году история была – отец узнал, что его десятилетний сын участвовал в съемках и нагрянул на съемочную площадку с ружьем. Два трупа, замять удалось с трудом, мусорам лаванули тридцать тонн. Баксов. Проплатили судью – папашку посадили на двадцать лет – убийство с отягчающими. Пусть посидит, подумает над своим поведением…

И самое сложное, чем местные не занимались – сцены изнасилования с последующим убийством. Цена на такие вот «шедевры» начиналась от пятидесяти тонн бакинских – это самый, самый минимум. Делали очень осторожно – квартиру снимали только на один раз, детей похищали в других городах. Такие вот съемочные группы переезжали из города в город, нигде не оставались дольше недели. Каждый занимался своим делом – «мясо» (а именно так называли детей для съемок) похищали в одних городах, снимали в других. Часто привлекали к съемкам наркоманов – ему все по барабану, за дозняк он и грудного ребенка изнасилует и убьет. Иногда попадались спецзаказы – например, мальчика или девочку насилует бомж. Подбирали бомжа, потом делали и его. Тела тщательно прятали – расчленяли, вывозили за город, закапывали в подвалах. В общем – люди зарабатывали. Кто как мог и кто сколько мог. Кто-то торговал нефтью, а кому не повезло – детьми. За год, если клювом не щелкать, можно было накосить на неслабую квартиру в Москве…

Сейчас Гарик внимательно смотрел на незнакомца, понимая, что все пошло как-то не так. К своим четырнадцати годам, воспитанный с детства улицей, он буквально кожей чувствовал настрой окружающих, в любой момент был готов ударить или дать стрекача. Обычно, когда он подходил и предлагал заплатить, от людей он чувствовал либо страх, либо равнодушие, либо агрессию. Но сейчас, от этого, стоящего во тьме мужика он не чувствовал ничего. Совсем ничего.

Вообще Гарик наглел. Для российской тачки максимальной таксой был тридцатник, но тут он решил рискнуть и запросить как за иномарку – пятьдесят. И теперь об этом жалел. Но отступать было поздно – терять лицо перед мужиком было нельзя.

– Полтинник говорю. Хочешь, чтобы мы машину посторожили – гони полтинник и утром все будет в ажуре.

Мужик сделал шаг вперед, плавно и абсолютно бесшумно. Над головами мертвенно белым светом ярко светил ртутный фонарь, рассеянный, неживой свет упал на лицо незнакомца, оставив черные провалы на месте глаз. Внезапно Гарик поежился – ему показалось, что он разговаривает с оборотнем, упырем.

– А если не хочу?

Голос мужика был ровным и каким-то чрезмерно правильным. Равнодушным. Краем глаза Гарик заметил, что обе руки мужик держит в карманах, а что у него в карманах – черт его знает. Вполне возможно, что и ствол.

– Тогда угнать могут… – сказал Гарик, и голос его предательски чуть дрогнул.

– Это плохо…

Мужик потащил руку из кармана, и Гарик напрягся, готовый сдать стрекача, прыгнуть за машины и бежать, бежать, куда глаза глядят. Он уже проклял тот день и час, когда решил сегодня дежурить. Но мужик всего лишь протянул ему какую-то купюру. В темноте было не видно, какую, но Гарик готов был взять любую, только чтобы уйти отсюда.

– До утра.

– Заметано – кивнул Гарик, и голос его снова предательски дрогнул.

Мужик резко повернулся и плавным, бесшумным шагом двинулся к дому. Ловко прыгнул через незакопанную с весны у самого дома канаву. Пропал, испарился во тьме, словно его вобрала в себя тень, отбрасываемая многоэтажным домом. Гарик тупо смотрел ему вслед.

– Э, ты чо? – резкий хлопок по плечу заставил его подпрыгнуть на месте – у тебя чо, шарики за ролики заехали. Стоишь, как памятник Ленину. Сколь накосил?

Чужая рука вырвала зажатую в кулаке купюру.

– Э, да ты его реально сделал! Полтинник, ни фига себе! Как с иномарки, бля… Молодчина! – Змей от души хлопнул Гарика по плечу – пошли, пивасика хлебнем за это дело… Молодчага!

Истерический вой разорвал ночную тишину, синие сполохи метнулись по черному двору, изгоняя тишину и покой, подсветили черные ряды машин. Во двор, словно медведь в берлогу ввалился, мигая проблесковыми маячками «луноход».

– А это что еще за хрень… Земляк чо, не проплатил в местную мусарню… – досадливо щелкнул языком Змей направляясь навстречу милицейской машине – совсем охренели…

Все-таки этой ночью за двор, и все что в нем происходит, за порядок здесь отвечал именно он

– У нас все в порядке, Земляк платит, а-а-а…

Договорить Змею не дали. Вывалившийся из машины мент с ходу саданул его ногой в пах, сгибая пополам. Второй мент, подняв над головой дубинку, словно саблю, бросился вперед, за Гариком. Раздался вязкий, будто в тесто удар и вскрик.

Змей упал, сжимаясь и прикрывая голову пах и живот. Ментам он попадался за всю жизнь лишь один раз – как-то раз проводили профилактическую зачистку подвалов – окружали дом, лезли в подвал и избивали до полусмерти всех, кого там находили – но того раза ему хватило на всю жизнь, потом две недели кровью ссал. И в подвалы ходить зарекся. Но, теперь оказалось, что и это не спасает…

Огромный грязный ментовский говнодав с размаху въехал в лицо, попав по скрещенным рукам. Змею показалось, что один из пальцев хрустнул, по всему его телу красным заревом разливалась волна боли.

– Ай… не надо… за что?

Змей знал, что если попал – надо кричать и умолять, тогда могут не слишком сильно избить. Впрочем, все зависело от настроения наряда…

Мент неторопливо обошел скрючившегося на земле пацана. Коротко разбежался и резко, словно одиннадцатиметровый пробил, саданул ногой по почкам. Змея залило новой волной боли, в штаны потекла горячая струя. Рядом второй мент дуплил Гарика, тот вскрикивал после каждого удара дубинкой.

– Э, э… Чо, охренели в атаке? Замочите ведь! – третий мент вылез из лунохода – кидайте их в клетку и давайте в отделение, там разберемся.

Мент снова пнул Змея по спине, но уже легче, как бы нехотя.

– Э, ты, падаль. Вставай!

Змей застонал, в отделение ему совсем не хотелось. Может, покуражились и отстанут?

– Вставай, пидореныш! – конец дубинки с силой ткнулся в шею – а не то я тебя и твоего корешка машиной перееду и так тут оставлю. Найдет кто под утро – кишки на асфальте. Вставай!

Охая, Змей встал сначала на четвереньки, потом на ноги и пошел, спотыкаясь к распахнутому зеву лунохода.

– Давай, давай – увесистый милицейский ботинок смачно въехал Змею по кобчику, придавая ускорение. Грязный борт милицейского УАЗа бросился Змею навстречу, тот с размаху врезался в него головой и миллионы звезд вспыхнули перед глазами…

Москва. Аэропорт Домодедово. 24 сентября 2007 года

– Вниманию встречающих. Рейс номер сто четырнадцать авиакомпании Бритиш Эйрвейс из Лондона прибыл, встречающих просим пройти…

Нужный ему человек прибыл этим рейсом. В отличие от остальных встречающих, он не держал над головой дурацких плакатиков с фамилией, он знал гостя в лицо. И как только высокий, грузный, пожилой англичанин легко прошел таможню, шагнул ему навстречу.

– Мистер Питерс?

– Да.

– Я ваш сопровождающий, из агентства. Можете звать меня Ник.

– Хорошо, Ник – голос англичанина был каким – то недовольным, раздраженным, хотя поводов к тому не было никаких – можете взять вот это. Это весь мой багаж.

Клиент всегда прав…

Таща за собой тяжелый чемодан англичанина, он вышел на стоянку, нажал на кнопку сигнализации. Во втором ряду приглашающе моргнул фарами микроавтобус Хёндай.

– Сэр, прошу…

Он сел за руль, англичанин расположился в салоне. Багаж англичанина положили за сидениями. Заведя мотор, он повернулся к клиенту.

– Итак, сэр, как я знаю, вы у нас не первый раз, но все же напомню правила. Меня зовут Ник я ваш сопровождающий из агентства. Вы должны меня слушаться, если у вас возникнут какие-либо проблемы, вы должны сразу сказать об этом мне. Это понятно, сэр?

– Да, да…

– Хорошо. Отныне вы преподобный Джон Питерс из церкви святой Марии. Пакет с документами находится на соседнем с вами сидении. Пока мы едем до Энска, будьте добры изучить, это важно. Там же находится ДВД проигрыватель, на нем сняты дети, которые вас могут заинтересовать. Можете просмотреть диск по дороге. На заднем ряду сидений пакет с сэндвичами и термос с кофе, дорога неблизкая, так что если хотите…

– Если дорога неблизкая, так давайте побыстрее поедем! – раздраженно буркнул англичанин, включая проигрыватель

Пожав плечами, он отвернулся и сосредоточился на предстоящей поездке, Микроавтобус плавно тронулся…

Агентство…

Агентство было создано в девяносто втором, сотрудником МИ-6, которого выхерили со службы поганой метлой. Официально – за утрату секретных документов, неофициально – за то, что будучи назначенным резидентом в одной из стран бывшего Советского союза, тот проявил явную склонность к гомосексуализму и педофилии. В благословенные годы холодной войны такого произойти не могло, кандидатов на должности резидентов долго и тщательно проверяли, половой извращенец был бы, безусловно выявлен и отсеян. Но тут… Слишком много новых стран, слишком много новых должностей. Дыры затыкали, кем могли.

Не то, чтобы это кого-то шокировало – в Великобритании к гомосексуализму всегда относились с пониманием. Но не в разведке, где подобные вещи могли стать поводом для перевербовки. Кроме того – войдя во вкус, англичанин стал скандально неразборчив в связях, а правительство страны, где он был резидентом, зная о склонностях англичанина, подсовывало ему все новых и новых мальчиков. Когда информация дошла до Воксхолл-Кросс, стало понятно, что с этим надо что-то делать.

Судебного разбирательства не было – копаться в дерьме не хотелось никому, не дай Бог газетчики узнают… Просто отозвали домой, в Великобританию и пинком под зад вышибли за дверь. Без пенсии. И посоветовали забыть о службе раз и навсегда.

Оставшись за воротами, англичанин задумался. Специалистом по разведке он был все же неплохим, что было, то было. Мир гомосексуалистов и педофилов очень тесен, все друг друга знают. Среди тайных педофилов было много генеральных директоров и владельцев крупных корпораций. Надо было думать, чем зарабатывать на жизнь. Он и придумал.

Так появилось агентство. Официально оно было зарегистрировано как благотворительный фонд, иногда проводило различные акции, занималось трансграничным усыновлением, собирало и распределяло среди нуждающихся гуманитарную помощь. В офисе в самом центре Лондона, все стены были увешаны благодарственными письмами и грамотами, причем подлинными. На самом же деле…

Истинной целью агентства было оказание помощи богатым гомосекам и педофилам в их странствиях по миру. Основным "полем деятельности" была Россия – только там можно было найти много доступных белых детей, часто беспризорных. Правоохранительные органы же в России были готовы закрыть глаза на все что угодно за взятку.

Детей подбирали под разными предлогами. Агентство спонсировало секту – церковь Святой Марии, часть детей снимали во время "бдений сектантов". Проводили отборы по международным благотворительным образовательным программам, раздавали различные гранты. Свою долю поставляли и "агентства по усыновлению" – обходилось относительно недорого. Единственной целью было – снять ребенка на видео, заполнить анкету и включить его в свой банк данных. На данный момент, количество детей в банке данных перевалило за десять тысяч. И глупые родители даже не подозревали, с какими целями их детей снимают на видео и просят заполнить анкету.

Услуги агентства стоили дорого. За выезд в Россию и беспроблемное знакомство с одним ребенком педофил платил двести тысяч долларов США, за каждого дополнительного ребенка – еще по сто тысяч. Если ребенок в ходе общения погибал от жестокого обращения – дополнительно по сто тысяч долларов за каждого убитого. Все-таки исчезновение создавало некие проблемы, нужно было договариваться с российскими ментами, чтобы не искали, а это стоило год от года все дороже и дороже.

Тем не менее, недостатка в клиентах у агентства не было, иногда даже образовывалась очередь. Агентство гарантировало, что с клиентами ничего не случится, а их забавы с детьми раз и навсегда останутся тайной…

Энск. Отделение. Ночь на 25 сентября 2007 года

– Короче так, ханурики – жирный, как только форма на нем не трескалась, незнакомый мент вальяжно прохаживался перед камерами пердельника, похлопывая себе по руке резиновой дубинкой – сегодня днем, я поставил тачку у базара в вашем районе. И кто-то из вас подрезал из моей тачки магнитолу, барсетку и папку с документами. Поскольку этот «кто-то» не знал, что это моя тачка, у меня к нему особых предъяв нет. Пусть только вернет, что подрезал. И все побежите по домам. Если до утра мне мои вещи не вернут – пиздарики всем. Отделаю как бог черепаху, а кто подохнет – в сточный коллектор выкинем. Десять минут вам на то, чтобы разобраться меж собой, кто это сделал. Потом разбираться буду я. Время пошло.

Гулко хлопнула железная дверь, мент покинул помещение.

– Чо делать то будем, братва – пацан по кличке Тиха осмотрел камеру пердельника, где сидели одиннадцать пацанов, таких же, как он избитых – если этому жирняку папку не вернут, нам и впрямь пиздарики.

Наступило молчание. Кто-то шумно сопел, кто-то сплевывал сгустки крови на пол, болезненно морщась, кто-то ощупывал ребра, выясняя, не сломаны ли. Змей осторожно осматривал палец – вроде перелома нет, но раздулся и болел зверски. Ныли отбитые почки…

– Пиздит он – пробормотал кто-то – ну отдуплят, ну юшку пустят. Но не в коллектор же…

– Не пиздит… – ответил Жека, куратор со стоянки, соседней со стоянки Змея – помните, как Леха и Вано пропали прошлым годом? Их сто пудов менты сделали! И зарыли где-то в лесу.

– Не свисти – нахмурился Тиха

– А я и не свищу! – окрысился Жека – я сам в пердельнике был, в отделении, когда мусора Леху из подвала потащили. Кровищи было! На пол – капала. Говорили – зарыть и с концами. Я закосил, будто без сознания валяюсь, а то бы и мне вилы!

– Хорош трещать! – вступил в разговор Змей – мусора могут слушать. Тогда в натуре – абзац!

– Короче, за барсетку никто не знает, так?

…

– Тогда вилы… – обреченно протянул Жека

Хлопнула дверь, в пердельник вошли три мента, у двоих наготове были дубинки. Один что-то дожевывал на ходу, вытирая сальные пальцы об форму. От всех разило водярой.

– Ну чо… Голубчики… Добазарились, кто мои вещи спер?

Пацаны угрюмо молчали

– Не добазарились… – подвел итог мент – а я хотел по-хорошему. Харэ. Значит, будет дознаваться.

Мент вальяжно прошел перед камерами, внимательно всматриваясь в пацанов.

– Ты! – ткнул он пальцем в мгновенно сжавшегося в комок Жеку

– Я не знаю ничего… – глухо сказал тот

– Знаешь не знаешь – разберемся… Выходи…

Звякнули ключи, решетчатая дверь отворилась. Жека продолжал сидеть на месте.

– Ты чо, не понял? Сучонок! – жирный мент медведем полез в камеру, схватил Жеку за руку и рывком выдернул на бетонный пол перед камерами. Заодно сунул кому-то кулаком – чтоб не борзели. Снова хлопнула дверь, повернулся ключ в замке.

– Короче так. Пока я с этим щеглом побеседую – вы думайте, кто спер мои вещи. Всосали? Черти…

Лежащего на полу Жеку подняли на ноги, и на пинках погнали из пердельника…

– А чо, может рванем? – Змей глянул на Тиху – они бухие как… я заметил, у этого урода кобура расстегнута.

– Рванем… – передразнил Тиха – в дежурке всегда пара чуваков с автоматами. Чуть что, они нас из автоматов посекут. Сиди уж…

Происходящее Змею что-то напомнило. Кажется старый фильм, который он смотрел несколько лет назад. Партизаны… и люди в черных мундирах. Их офицер также прохаживался перед камерами, потом тыкал в кого-то пальцем и его волокли на расстрел. Но тогда партизаны напали на офицера, забрали оружие и вырвались….

– Ты под кем ходишь?

– Под Земляком…

– А я – под Коляшей маленьким. Тогда моли бога – сказал Тиха – чтобы кто-то из старших сюда зашел. Что Земляк, что Коляша – они старшим из мусоров башляют, те вытащат…

Мент снова появился минут через пятнадцать.

– Ну чо? Надумали? Нет? Тогда ты!

Грязный, с обкусанным ногтем палец уперся в Змея. Змей встал, сам вышел из камеры…

– Пшел! – мент наподдал коленом под зад

Змей прошел несколько метров, до выхода из отделения было шагов десять не больше. И тут он споткнулся…

– Пшел кому говорю! – мент сократил расстояние между собой и конвоируемым, и это было его огромной ошибкой. По-звериному извернувшись, Змей рванул из расстегнутой ментовской кобуры пистолет…

– Сучонок! – истерически выкрикнул жирняк. Змей щелкнул предохранителем пистолета – и в этот момент страшный удар в голову опрокинул его на пол, пистолет отлетел в сторону.

– Пидореныш! – выбежавший из дежурки второй мент с разбега пробил Змея сапогом в грудь, говнодав жирняка въехал по кобчику…

Вот теперь точно вилы…

– Стоять! – плеткой стеганул властный, резкий и сухой голос, удары сразу же прекратились – что за херня здесь происходит?

– А, Михалыч… Задержанный попытался пистолет отобрать…

– Чего… А ты какого хрена вообще здесь, в отделении делаешь?

Аккуратный, в отглаженной форме средних лет майор, на сегодняшний день бывший дежурным, наклонился, перевернул лежащего на полу Змея на спину, всмотрелся…

– Вы что, луга попутали? А если щас кто из прокурорских – а вы задержанного ногами месите.

– Какие прокурорские, ночь на дворе…

– Заткнись!

Дежурный еще раз всмотрелся в заплывшее лицо Змея…

– Слышь, пацан. Ты под кем ходишь?

– Под Земляком… выдавил через разбитые и кровоточащие губы Змей

Дежурный выпрямился, посмотрел на стоящих у стены мусоров

– Вы что же творите, суки… – тихо, но страшно сказал он – ты, Володя, какого х… делаешь у меня в отделении?

– Да ладно, Михалыч… – через силу улыбнулся Володя – понимаешь, я сегодня у базара на вашей земле тачку свою оставил. Отошел на десять минут, возвращаюсь – ни магнитолы, ни барсетки, ни папки – а в ней как на грех материалы неоформленные. Они, сучата подрезали, больше некому. Если эта папка с материалами где всплывет – меня же из органов долой! Вот я и приехал под вечер, разобраться, мужиков попросил помочь…

– Я тебе не Михалыч, я тебе товарищ майор, распиздяй ты х. в! И понимать тебя будет б. дь в койке, а не я. Не. ер е. лом щелкать и неоформленные материалы в тачке оставлять! Ты же сука меня перед Земляком подставил, пидор ты неот…анный! Вон из отделения, мразь! И если Земляк меня на бабло за этот беспредел поставит – башлять будешь ты!

– Михалыч…

– Пшел вон, я сказал!!!

По стеночке, Володя выскочил из коридора, по дороге подобрал валяющийся на полу пистолет, стараясь скрыться с глаз Михалыча как можно быстрее…

– Сколько набрали этих гавриков? – резко спросил Михалыч второго мента

– Да человек тридцать. Весь район прошерстили.

– А кто вам, ублюдкам разрешил к стоянкам близко подходить?! Вот с утра приедет Песков – такой вам скотоклизм вставит – усретесь! К стоянкам ни шагу – не вам ли б. дям было сказано?

– Но у Володи…

– А тебя что так е. ут чужие проблемы? Своих головняков мало – подкину! Не вопрос! У вас, гондурасов, что – Володя начальник!?

…

– Короче. Вы многих успели замесить?

– Одного только да вот этого еще.

– Б. ди… – выругался майор, тыкая пальцем в клавиши попискивающего сотового телефона – я сейчас Земляку звоню, а вы этих гавриков в божеский вид приведите. И если б…ь за ночь на районе хоть с одной машиной случилось чего – я вам говнюкам очко на фашистский знак порву…

Телефон ответил, Михалыч поднес трубку к уху.

– Земляк, ты? Здорово… Патрикеев с сорок шестого беспокоит. Извини что ночью. Тут такой косяк небольшой мои архаровцы упороли, твоих загребли. Ты бы приехал, сказал какие твои – мы их сразу выпустим. Да есть немного, знаешь же – долбо. ы, что с них взять… Ага, жду…

– Короче, Земляк через полчаса приедет. Давайте в темпе!

Земляк действительно появился через полчаса, поздоровался с Михалычем, прошел к камерам. Через некоторое время восьмерых пацанов провели к дверям.

– Да, и тут еще один твой…

За то время, пока ждали Земляка, Змею дали умыться, попить воды. Немного полегчало. Земляк подошел к сидящему на стуле Змею, пальцами взял за подбородок, осмотрел в кровь разбитое лицо, присвистнул.

– Это что за беспредел такой?

– Да понимаешь… Володя Гривко из центрального буйствовал, у него папку с левыми материалами из тачки на нашей земле подрезали. Вот он и устроил зачистку…

– О как! Этого гандона жирного еще не вышибли? Он что, совсем страх потерял?

– Ты же знаешь, тот еще бычара… Сам с ним работал…

– Туз дырявый! – Земляк злобно выругался – таких вот бычар шинкуют, закатывают в банки и сверху пишут большими красными буквами. ГОВЯДИНА. Жиртрест б…ский!

– Ну и твой немного накосячил. Володя его в подвал повел, а тот извернулся – и пушку у него из кобуры выхватил…