Текст книги "Побочный эффект (СИ)"

Автор книги: Владыка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Вернувшись, Алиса просто легла на койку и уставилась в потолок. Чуть позже поднялась и взяла книгу со стола. Уже прочитанные книги стояли в рядок на полке над столом. А спустя пару часов принесли обед. Как Алиса ни старалась, не смогла засечь момент, когда открывают окошко. Ни в этот раз, ни в следующий.

Дни не отличались друг от друга. Разве что цветом неба за окном, да еще раз в пять дней она посещала душевую кабину. В итоге получалось, что время измерялось для нее приемами пищи, а количество дней – походами в душ.

После третьего похода в душ, немногим позже обеда замок в двери щелкнул.

***

На календаре еще была весна, но погода стояла на удивление летняя. Воздух был неподвижен, а тополя вдоль дороги уже обзавелись белыми сережками. Над асфальтом вдалеке поднималось марево. Кондиционер в служебном автомобиле стоило бы отремонтировать – несмотря на то, что он работал на полную мощность, в салоне было ужасно жарко.

На часах было начало двенадцатого и времени на первичное ознакомление с документами, за которыми пришлось ехать лично, было достаточно. А еще потом нужно будет проверить пятый корпус. Как не вовремя выявили измененного среди сотрудников и поэтому некоторые его обязанности распределили между другими служащими. Вот ему досталась обязанность наблюдать за переоборудованием. И как бы потом его не обязали следить за строительством шестого корпуса. Как будто у него своей работы не достаточно.

Последние недели количество изолированных измененных ежедневно увеличивалось не меньше чем на дюжину. А вот справившихся с этой напастью больше не становилось. Иногда хочется просто бросить все это и уехать куда-нибудь. И видимо в глушь. Потому что наверняка и в других странах то же самое.

Машина быстро миновала все пункты контроля и подъехала к центральному входу в административное здание. Уже шагая в свой кабинет, Александр думал о том, что нужно постараться все необходимое сделать до обеда, чтобы узнать, как дела у Алисы. Он надеялся на чудо. Но чудес не бывает. Меньше полугода здесь никто не просидел. Конечно, несмотря на первичные показатели, после анализов и наблюдений ей дали желтую категорию. Причем показатели были на грани с зеленой. А это значит, что у его Алисы высоки шансы справиться в минимальные сроки. А то может после пары месяцев удастся перевести ее в новый корпус. Там можно будет навещать ее чаще, и даже забирать домой на выходные.

Зайдя в кабинет Александр в первую очередь увидел на столе целый ворох бумаг по внутренним отчетам. Как же не вовремя случилась авария, оставившая их без доступа в интернет и без внутренней сети. Нет, этим он займется после обеда и после того, как вернется. Хотя сначала нужно дождаться…

Зазвонил стационарный телефон и Александр тотчас схватил трубку.

Глава 13

Замок щелкнул и Алиса насторожилась. В душ она ходила в первой половине дня, и всякий раз о нем предупреждала записка. Сейчас никаких записок не было. Она замерла. Спустя несколько бесконечных мгновений дверь открылась и вошел Александр. Алиса обрадовалась, что с ним все в порядке, что увидела его наконец, и даже подумала что расскажет ему все, а он обратится в полицию, или еще куда. А потом вспомнила, что он участвовал в ее поимке, и что скорее всего он работает в этой конторе. Эти мысли промелькнули за одно мгновение. Интересно, он наблюдал за ней через камеры? Наверняка же здесь есть камеры. В палате, в коридоре, в душе. Алиса стремительным взглядом обежала стены и потолок. Так и есть. Новая для нее функция подсветила красноватыми точками что-то. Камеры. Интересно, им нравится смотреть за тем, как она сидит на унитазе?

Внутренне усмехнувшись от своих мыслей, Алиса перевела настороженный взгляд обратно на Александра. Что же тогда утром ее так испугало в нем? Может надписи подскажут? Но надписей никаких не было. А должны разве быть? Почему-то кажется, что должны. Она, рвано дернув головой, перевела взгляд на стол, на полку над ним, и перед ее глазами поплыли надписи с указанием, что стол это “стол”, полка это “полка”, а рядом материал, длина, ширина, высота, глубина и даже вес. А над книгами и вовсе высветились не только названия или количество страниц, но и все типографские и издательские пометки. Этот неведомый анализатор показывал всевозможные данные буквально о каждом предмете, даже об окне и решетке на нем.

Ужаснувшись, Алиса потрясла головой и все надписи пропали. Она опять глянула на Александра, на этот раз испуганно. Надписей не было. А нет, мелькнуло что-то. Что? И вот перед ней встала статичная картина с воспоминанием, пусть прошло лишь несколько секунд. Настороженно рассматривающий ее такой родной мужчина, и надпись рядом “Готовность к инициализации: 70 %”. Что бы это значило? И почему надпись исчезла сама по себе? Надо посмотреть внимательнее.

Одно только желание и воспоминание ожило, но было замедлено во много раз. Надпись еще какое-то время висела над Александром, а потом, прежде чем исчезла проценты сбились. Появилась цифра в 73,84 %, а потом следом еще на меньший промежуток времени 54,03 %. И надпись исчезла.

– Алиса, Алиса!

Девушка вздрогнула.

– Ничего. Ты только наберись терпения и все пройдет.

– Что? – хрипло переспросила она.

– Ты замерла, будто тебя… такое бывает. Это к сожалению нормально.

– Да-да, все нормально.

– Если бы, – вздохнул Александр и прошел к столу, сел на лавку и запустил пальцы в волосы, массируя голову.

Алиса попятилась и, когда уперлась в койку, обессиленно села на нее. Она внимательно глядела на своего мужа и искала в нем то, что ее так испугало несколько недель назад. А он продолжал массировать голову. Его волосы из-за этого уже стояли дыбом. А потом он поднял голову и посмотрел на нее, или скорее мимо нее, и она поняла, вот оно. Тот взгляд, и он пугал ее. И в это же время появилась надпись: “Готовность к инициализации: 70,5 %. Девушка, вскочив с кровати, отпрянула. Прижалась к стене под окном. Александр тяжело вздохнул и, отвернувшись, уставился на дверь.

– Это займет какое-то время, но ты поправишься.

– Сколько? – сделав шаг, Алиса присела на краешек койки.

– Полгода минимум.

– Я не чувствую себя больной.

– Никто не чувствует. Напротив даже…

– Да.

– Тебе кажется, что я странно себя веду? – спросил Александр, вновь посмотрев куда-то над ее плечом. – И тебе кажется, что с тобой все в порядке?

Алиса задумалась, глядя на надписи, будто плавающие рядом с мужчиной. Кроме данных о готовности к инициализации там значились его полные данные, включавшие не только полное имя и возраст с датой рождения, но и рост, вес, и даже информация, касающаяся его должности и работы. Что? Служба изучения феномена изменения личности? Что это? Что за изменение?

Надпись сменилась, точнее проценты. Опять показав несколько разных вариантов. Что-то около пятидесяти процентов, и почти девяносто. Картинка с точными данными тотчас встала перед глазами Алисы, но она ее тотчас смахнула в сторону и внимательно посмотрела на мужа. Надписи над его головой уже не было. И теперь он смотрел прямо на Алису, в ее глаза.

– Это… ненормально, – наконец ответила она.

Взгляд Александра опять изменился. Но надписей никаких не появилось. А главное – он все также смотрел в ее глаза. Что же изменилось? Алиса всматривалась в мужчину, стараясь понять, что.

– Может быть… – заговорил он, – может быть не потребуется полгода, – его глаза увлажнились и он отвел взгляд. – Все стало меняться так стремительно, что сложно сказать, что будет завтра.

– Я сделала тебе больно.

– Я сам виноват. Не стоило приходить одному. Не вини себя. Это… это невозможно контролировать.

– Мне сейчас лучше из-за лекарств?

Александр кивнул.

– Но они же не лечат?

На этот раз Александр вскинул на нее свой взгляд.

– Почему ты так думаешь?

Алиса встала и отошла прочь. Дернула плечами.

– Мне себя проще контролировать. Но я не чувствую, чтобы… стало как прежде. Этого уже не изменить.

– Не изменить, – согласился Александр.

– Но ты сказал, что полгода и я вылечусь, – Алиса повернулась и увидела прежнюю надпись рядом с Александром.

– Агрессия пройдет.

– Точно? – она подошла к нему и села напротив.

Александр отвернулся. Губы его дрогнули, будто бы он хотел что-то сказать, но не решался.

– Выздоровевшие есть?

Александр покачал головой.

– Что, вообще нет?

Вновь он покачал головой.

– Ты меня очень обнадежил.

Алиса села глубже и откинулась на стену. Посмотрела в окно.

– А много тех, у кого, как ты сказал, прошла агрессия?

– Сейчас их количество снизилось до десяти процентов. Но это от того, что заболевших в последнее время выявляется намного больше. А выздоравливают… да, давай будем называть это именно так, в прежнем количестве. Меня иногда затапливает паника от попытки осознать размеры этой катастрофы.

– Может через полгода выздоровевших станет больше?

– Только на это и остается надеяться. Но что делать до этого? Таких людей может стать настолько много, что попросту не получится их изолировать. Не стоить же концентрационные лагеря и тысячами запирать за колючей проволокой? Это недопустимо. Да и как тогда среди них выявлять тех, кто… выздоровел? Как их спасать?

– В смысле?

– Не обращай внимания. Я так устал, что толком не соображаю, что несу.

– Может тебе отдохнуть?

Александр невесело засмеялся в ответ.

– Понятно, – протянула Алиса – Раз ты меня навещаешь, значит мое состояние… стабильно? – она решила сменить тему разговора.

Александр кивнул.

– Значит можно и других посетителей мне организовать?

– Ты хочешь увидеться с родителями?

– Я не об этом. Мне бы хотелось… пообщаться с кем-то, кто вылечился.

– Это исключено, – Александр резко выпрямился. – Надеюсь ты никогда не узнаешь, почему. В смысле, на собственном примере.

Некоторое время они молчали.

– Что такое “Служба изучения феномена изменения личности”? – спросила Алиса.

– Откуда ты знаешь это название? – воскликнул Александр. – Я тебе никогда не говорил его.

– Скоро сам узнаешь, откуда, – ответила Алиса, скосив глаза на нависшего над ней мужа. Процент готовности увеличился на несколько сотых процента. Мгновение спустя надпись исчезла. – На собственном примере…

Пискнула дверь и Александр, встрепенувшись, направился к ней.

– Я завтра зайду, так же как сегодня, после обеда, – сказал он, обернувшись. С Алисы он перевел взгляд на стол. – Книги принесу. Загляну сегодня в книжный.

Алиса не ответила. Дверь за Александром закрылась, щелкнул замок, а она продолжала сидеть. И так и сидела до самого ужина. Хлопнула дверца на окошке, но она продолжала сидеть, отвернувшись к окну.

Почему же на этот раз ей не хотелось кидаться на Александра? Неужели из-за успокоительных. Да, когда их действие заканчивается, ей становится настолько тревожно, что волком выть хочется. Но неужели без них она бы опять накинулась на мужа? А если проверить?

Она повернула голову и посмотрела на полку на двери. На подносе стояли несколько тарелок и стакан. Если не поужинать, и печенье не есть, и утром не завтракать и… тогда Александра просто не пустят к ней. Ну или он сам не придет.

Ужиная, Алиса просматривала события того утра, когда Александр вдруг показался ей каким-то биороботом. Тому, что всплывающие перед глазами картины, повторяющиеся когда ей надо, замирающие, или даже прокручивающиеся в обратном порядке, были полны надписями, она даже не удивилась. Надпись о подготовке к инициализации была в то утро почти постоянно. И днем тоже. Проценты были в районе пятидесяти, если не считать скачков. Что ж, еще пару недель у Александра есть.

Вернув поднос на полку в двери, Алиса села на койку и продолжила просматривать воспоминания. Ей стало интересно, что она может увидеть в надписях у других людей. Она начала с того дня, когда видела Жеку впервые. Хотя впервые ли?

А посмотреть было на что. Тот мужчина, который выбежал из супермаркета был помечен надписью: "Процесс инициализации: 0,01 %". Его звали Сергеем Старицыным и он был программистом. Жека, точнее Евгений Аксенов имел шкалу инициализации заполненную на семьдесят с лишним процентов. В графе "профессия" значилось что-то совершенно нечитаемое, и даже частично не из букв. Единственными знакомыми словами среди них были: “связной” и “программист”. Еще несколько человек мелькнули надписью “Подготовка к инициализации”, но у них она не задерживалась надолго, хотя шкала у всех была заполнена больше половины. Это что касается того дня, когда она ехала в троллейбусе домой в тот вечер. Конечно не считая товарищей Жеки. Вик и Сеня, а точнее Виктор Молчанов и Арсений Иванов, могли похвастаться стабильными надписями о процессе инициализации. У Вика было около пятидесяти, и у Сени – почти двадцать. И у нее сейчас пять процентов.

На следующий день, когда она сбежала из дома, едва не убив Александра, и почти ничего не соображая шарахалась по улицам, а потом и по лесу, ей встретилось около дюжины человек с мерцающей надписью о подготовке к инициализации. И даже среди бездомных был кто-то. В проценты она не вглядывалась.

А вот в тот день, когда она вернулась домой, надписей над людьми было в несколько раз больше. И даже пару раз встретились те, у кого начат был процесс инициализации.

Что бы это ни было, и когда бы ни началось, сейчас процесс идет во всю. И все набирает темп.

Перед отбоем принесли стакан компота и булочку. Алиса не стала отказываться от еды – способность думать взвешенно сейчас не помешает. Хотя так же стоило бы поучиться вести себя адекватно и без медикаментов. Да, притворяться такой, какой была прежде – лучше всего. Сегодня же получилось. И Саша ей сегодня казался нормальным – она сумела за две недели раздумий убедить себя, что это он. А может это благодаря тому, что она теперь видит эти чертовы надписи? Может поэтому Жека советовал разобраться с интерфейсом? Надо было с ними уйти. Но теперь уже поздно об этом думать. Надо учиться жить с тем, что есть. И может быть, когда ее выпустят, не придется никуда уезжать.

Следующий день не отличался от предыдущего, и от всех тех, что уже остались позади. Как он и обещал, Александр пришел после обеда. Принес новые книги.

Он рассказывал о чем-то несущественном. О ее работе. Ему как-то удалось убедить их предоставить творческий отпуск на полгода, с возможностью продления. Ее коллеги думают, что она путешествует, делая зарисовки и изучая архитектуру в других странах и регионах. Рассказывал о погоде. В тот момент Алиса глянула на окно под потолком и клочок неба за ним, и вся сводка погоды высветилась поверх него.

Сейчас Алисе была в тягость компания мужа, но она ничего не говорила, понимая, что он, как и вчера, пришел максимум минут на двадцать. И что в выходные скорее всего совсем не придет. Хотя возможно он уже живет на работе. Наверняка же у него здесь есть кабинет – на вояку-то Саша совсем не похож, скорее уж на какого-нибудь начальника, пусть не самого главного. А в кабинете начальника не может не быть диванчика. А разрешают ли навещать других местных… пациентов? Вряд ли. Судя по тому, как ее сюда везли, объект режимный.

Стоп! Начальник? Сеня что-то такое упоминал на счет того, что она им нужна не просто так. Уж не из-за того ли, что ее муж здесь работает, да еще и не простым работягой?

– Алиса, что с тобой?

– Что? А, извини, я задумалась.

– Странно, – буркнул Александр и заторопился на выход.

Чуть помедлив, он наклонился и поцеловал ее в щеку и отстранился. Спустя пару мгновений послышался щелчок замка на двери. Но Алиса этого даже не заметила.

Александр приходил каждый день, и даже в субботу и воскресенье. Приносил книги и журналы. Сладости. А на пятый или шестой день принес краски, кисти и акварельную бумагу и Алиса в этот же день нарисовала сказочный пейзаж – высоченные ели, у которых она прорисовала каждую иголку. Механическая работа над очередным кропотливым рисунком всегда помогали ей сосредоточиться, но при этом выкинуть из головы все лишнее. Полка над столом, после очередного посещения душа оказавшаяся втрое больше предыдущего, заполнялась этими мелочами. А на койке, вместо казенного колючего покрывала, был ее любимый шотландский плед, привезенный подружкой из заграничной поездки. Часто перед сном Алиса заворачивалась в него так, как Наташка показывала, подвязываясь поясом от халата.

Все чаще предпочитая книге альбом и краски, Алиса почти постоянно рисовала. Александр, заметив это, приносил все больше бумаги, хотя это и не требовалось. Алиса могла работать над одной картинкой несколько дней, прорисовывая все детали. Спустя неделю по просьбе жены, Александр принес гуашевые краски. Он радовался увлеченности Алисы творческим процессом, и все чаще при непродолжительных визитах говорил об этом, или все о той же погоде. Хотя сам вряд ли замечал, что за окном. О странном недуге и его лечении больше не заговаривал, а на вопросы отвечал невпопад, и почти сразу менял тему. И Алиса перестала об этом спрашивать. Обо всем перестала спрашивать, кроме погоды.

Рисуя допоздна, отчего приходилось укладываться спать в темноте, Алиса продолжала просматривать воспоминания, и систематизировать интерфейс. На краю зрения теперь мигало около десятка светящихся точек. Совершенно одинаковых.

Алиса никогда особо не любила компьютерные игры, но все же имела небольшой опыт в этом деле, полученный еще в детстве. Там интерфейс был куда удобнее, чем получился свой собственный. Конкретных деталей она не помнила. Единственное – там все было наглядно и понятно. Чего-чего, а наглядности в ее интерфейсе не хватает. Да и сложно активировать какую-то одну из точек, не пытаясь взглянуть на нее. И они все всякий раз отпрыгивали прочь. Конечно можно было бы не заморачиваться с этим, так как все, что она использовала, тот же просмотр воспоминаний к примеру, активировались от одной мысли об этом. Но в этом же и было неудобство. Так себе помощь, когда очередное видение загораживает весь обзор порою не в самый подходящий момент. Конечно это все легко смахнуть в сторону, но это занимает какое-то время. А вдруг этого времени не будет? Или из-за потраченных на это нескольких мгновений она что-нибудь пропустит, что будет стоить ей, вполне возможно, и жизни.

Как там в играх? Открываешь меню, и все перед тобой. Тогда было бы удобнее, если бы все, что она успела узнать об этом чертовом интерфейсе, поместить на один экран, который можно было бы легко рассматривать. А этот экран вызывался бы из той самой светящейся точки, одной единственной. Хотя можно было бы еще рядом поместить часы. И все.

А как это можно организовать? Может по аналогии со смартфоном? Просто переместить одну светящуюся точку на другую, чтобы создалась папка с ними обоими? Надо попробовать. А как вообще переместить точку?

Алиса сама не заметила, что уже давно забросила рисование. Свет уже давно горел неяркий, оповещая о том, что скоро будет отбой. Почистив зубы и умывшись, Алиса переоделась в пижаму и легла спать.

После завтрака, Алиса убрала со стола и села рисовать. За монотонной работой не только проще думалось, но и легче было сидеть на одном месте не вызывая бездействием повышенного внимания наблюдателей. А то, что за ней наблюдают, Алиса знала точно, а не просто догадывалась. Она даже научилась понимать, когда именно на нее смотрят, и через какую камеру.

Так что там с интерфейсом? Нужно создать меню. Нужно как-то совместить точки, чтобы получилась одна, вызывая которую, можно было бы увидеть это самое меню, содержащее в себе все функции. Нужно подхватить одну точку. Крайнюю сверху. Но стоило глазу едва дернуться в ее направлении, и все точки исчезли за периферией зрения. Как всегда. На них нельзя смотреть. Значит нужно это делать мысленно. Конечно мысленно.

Мысленно ухватившись за верхнюю точку, Алиса потянула ее вниз, к следующей. Получилось. Почти. Точки поменялись местами. Но это тоже результат. Так, еще раз.

Замок на двери щелкнул, заставляя Алису вздрогнуть. Неужели наступил день, когда можно сходить в душ? Нет. Предыдущий был три дня назад, так что следующий только послезавтра. Да и ее бы предупредили, оставив с завтраком записку. Записки не было.

А может это Александр решил до обеда зайти? Но тогда почему не заходит?

Из-за двери слышался какой-то шум, шага. Голоса. Отложив кисточку, Алиса встала и направилась к двери.

Глава 14

Тихонько подкравшись к двери, Алиса приоткрыла ее и выглянула в коридор. Он разительно отличался от того, что она видела прежде. Потолочные светильника горели все до единого. И двери были открыты все до единой, в том числе и располагающиеся в торцах коридора. У распахнутых дверей стояли облаченные в серые хламиды люди, мужчины и женщины, растерянно и даже испуганно озирающиеся по сторонам. Над каждым из них Алиса увидела надпись о том, что идет процесс инициализации. А проценты значились от пяти до десяти.

Но не это было странным, а то, что между всеми этими серыми пленниками сновали люди в обычной камуфляжной форме. Трое. Это точно не работники службы Изучения феномена изменения личности. Не ифиловцы, так их кажется назвал Жека. Те всегда были в черном, и с закрытыми шлемами. И уж точно над ними не было никаких надписей. Эти же все были такими же, со шкалой инициализации, чаще всего заполненной на половину. Теперь, глядя на них, именно на них, а не на надписи над ними, Алиса поняла, как выглядят настоящие живые люди. В их глазах светились чувства, в движениях чувствовались эмоции. На сравнить с тем же Александром. Сердце защемило.

– Живее! Выходите в коридор! – командовал высокий дядька в камуфляже. Виталий Федоров. “Стерх”. Что бы это значило? Старшина. Видимо военный, раз имеет звание. Как ни удивительно, его шкала показывала тридцать пять процентов. – Постройтесь в шеренгу. В один ряд. Живее. Времени мало.

Другие люди в камуфляже, проверив. Все ли палаты пусты, помогали пациентам, видимо уже бывшим, строиться, указывая куда и как становиться. Среди их надписей значилось “рядовой”. Значит, они все солдаты.

– Сержант, – старшина вдруг оказался рядом, и обращался он к женщине в камуфляже, которая вышла из другого коридора. За ней тянулась вереница нестройно шагающих людей в сером. Женщина чуть заметно кивнула. – Прихватите с собой и моих. Равняйсь, смирно! – крикнул он в сторону неровной шеренги. Направо. За последним в строю шагом марш. Рядовой! – молодой парень вытянулся по стойке смирно. – Сопроводите колонну до транспорта.

Алиса уже шагала за невысоким бесформенным мужной. За ней было только двое. Женщины. Старшее нее, но не намного. Рядовой замыкал странное шествие. Его чеканный шаг перекрывал нестройное шарканье, разносящееся по коридорам.

Они миновали несколько коридоров, где были точно такие же двери, незапертые теперь. За ними – палаты. Нет, камеры. Такие же, как и та, в которой Алиса провела почти месяц. Люди отсюда уже ушли. И позади были слышны шаги и какие-то переговоры военных.

Алиса могла бы построить много предположений о том, кто это и зачем им нужны люди, посаженные под замок без суда и следствия. Спасают ли их, или тоже хотят посадить под замок? Хотя нет. Не могут их посадить под замок эти люди, ведь они точно такие же. Живые, настоящие. Но вряд ли они их отпустят. Да и черт с ним. Все равно некуда идти. Не сейчас, когда такими вот свежеприобретенными инициированными, как она совсем недавно, вскоре заполнятся все улицы. Агрессия и непонимание. Страх. Точно. Им же будет нужна помощь. Как ей тогда. Жека и его товарищи помогли ей. Если бы еще она их послушала тогда и ушла. Может сейчас она была бы здесь, среди тех, кто помогает другим. Может быть за прошедший месяц она помогла бы десятку людей в тот момент, когда им кажется, что весь мир против.

Когда они наконец вышли наружу, на раскаленном плацу, окруженном десятком разных строений стоял целый караван автобусов и армейских машин с пассажирскими будками. Автобусы были в основном старыми, запыленными. Воздух был знойным, а небо голубым, без единого облачка. Один из автобусов, черный и с тонированными стеклами, был неприятно знакомым. Именно к нему вела свою группу сержант Наталья Вольц. “Вольта”. Вот и у нее есть странное слово рядом с именем. Позывной? Должно быть. Значит, даже если это не армия, то какой-то военизированный отряд.

– Стройсь в шеренгу вдоль автобуса, – скомандовала Вольта, поворачиваясь к столпившимся за ее спиной людям. – По двое.

– Нас отпустят? – выкрикнул кто-то из еще не построившейся толпы.

– Да, мне нужно домой.

– Или тоже запрете?

– Может давайте рванем все в разные стороны? Всех не поймают.

– Думаете нас ждут дома? Думаете, они не знают, где мы?

– Может и не знают.

– А может они и сдали нас. Вы разве не помните, как они смотрели? Как на прокаженного.

Сержант спокойно стояла и смотрела на волнующихся людей. А выкрики меж тем становились тише. И риторика слов сменилась.

– Успокоились? – спросила женщина. – Вас введут в курс дела на месте. А сейчас без разговоров. По одному заходите в автобус. Располагайтесь. Дорога предстоит неблизкая. Еще хочу добавить, что чтобы нам всем вернуться домой, именно домой, предстоит поработать. Тем и займемся. Шагом марш.

Спорить никто не посмел. Вздыхая и озираясь по сторонам, бывшие пациенты, или все же пленники, забрались в автобус и расселись по довольно удобным креслам. Сержант Вольта забралась следом за ними и пристроилась на крайнем сидении. Следом за ней вошли трое рядовых. Точнее двое. Третьим был водитель – возрастной дядька. Степан Петров. Звания у него никакого не было. А вот позывной был. Водила. Не особо оригинально. Рядовые, войдя в автобус, осмотрели пассажиров. Потом вышли и остались снаружи у входа. Над ними тоже имелись надписи со всеми данными, как в общем-то над всеми в этом автобусе, но Алиса так устала от информации, что попросту смела все эти подсказки прочь, а потом и вовсе закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать, чтобы никакие из воспоминаний не встали перед глазами.

В автобусе было тихо. Люди не были знакомы друг с другом, и знакомиться не спешили. Сержант видимо отдыхала. Рядовые о чем-то переговаривались у входа в автобус. Алиса старалась не прислушиваться к их словам, отчетливо понимая, что если потребуется, сможет их прослушать вновь. Это утомляло.

Снаружи доносились звуки. Голоса и шаги. Десятки, сотни. Вероятно еще десятки групп таких же бедолаг идут к своему автобусу. Как же много здесь было людей заперто.

Алиса услышала звук выстрела и открыла глаза. Огляделась. Выстрел привлек не только ее внимание. Все пассажиры приникли к окнам. И только Вольта сидела неподвижно. Алиса посмотрела в окно. Струйки людей, выходящих из корпусов поредели. И это не были пациенты. Они были не в сером. Их одежда была разной. Неужели это работники? Их небольшими группами в сопровождении куда большего количества солдат отводили через весь плац к глухой стене одного из корпусов. Здесь были женщины и мужчины, разных возрастов. В белом – видимо медперсонал. В черном – очевидно силовики. В каких-то разноцветных комбинезонах – может быть рабочие. Сейчас они были с открытыми лицами. Были и люди в штатском. Этих вели из самого старого на вид корпуса. Очевидно административного. Где-то там среди них Александр. Мужчин примерно его комплекции и в костюмах было несколько. Как жаль, что издалека плохо видно.

Алису почти не удивило то, что она вдруг увидела все так близко, как будто через мощный бинокль. Да, среди тех мужчин в костюмах был Александр. У него, и у всех других, даже пожилых женщин руки были связаны за спиной знакомыми Алисе пластиковыми наручниками. Подведя очередную группу служащих к зданию, их поставили среди прочих, лицом к глухой стене. Всех в один ряд. Их окружило не меньше десятка хорошо вооруженных солдат. Судя по их поведению, несколько из них явно при высоком звании. Чтобы не появились злополучные надписи, Алиса постаралась внушить себе, что ей не важны эти звания. И имена. И позывные.

Трое в камуфляже стояли перед строем. Остальные, с оружием наперевес, окружили их всех по периметру. Зрение легко подстраивалось под желания Алисы, и она могла с легкостью разглядеть и отдельные лица, а в следующий момент весь плац целиком. Один из солдат ходил вдоль ряда стоявших лицом к стене. Он был таким же как все. В камуфляже, с оружием, и в его движениях чувствовалась энергия. Жизнь. Чего не скажешь о тех, кто сейчас были пленниками. Да это же Жека. Алиса даже улыбнулась, узнав хоть кого-то среди всех этих людей.

Вот он вывел из строя одного человека. Вот другого. Третьего. Опять же, это были и мужчины и женщины, разного возраста. Алиса никак не могла понять, по какому принципу он их выбирает. Около одного человека – мужчины в черной форме, он остановился и обернулся к одному из солдат, стоявших неподалеку. Тот кивнул и подошел ближе. Что-то выдернул из-за пояса. И в следующий момент раздался выстрел, а мужчина в черном рухнул им под ноги. Алиса в ужасе отпрянула от окна, едва не столкнув с сидения расположившегося рядом человека. Точка зрения сменилась. Алиса увидела весь плац, здания вокруг него, и даже все автобусы, в том числе и тот, в котором она сама находилась. Потом глухая стена здания вновь приблизились. Кучки солдат, окружившие строй пленных, оказались как на ладони. Убитых, вместе с тем, кого застрелили только что, было трое. Алиса вгляделась в каждого из них. Александра среди них не было.

Жека между тем вывел из строя еще несколько человек. И Александра в том числе. Их подвели к группе ранее выведенных из строя людей и срезали наручники. А потом всех вместе повели к ближайшему автобуса, самому, кажется, старому. Алиса вдруг поняла, что ей необходимо понять, по какому принципу Жека выбирает их. И ненавистные и уже привычные надписи заполонили, кажется, все перед глазами Алисы. Еще одно пожелание и все приблизилось, как прежде. Надписи были над всеми солдатами. А вот над теми, кто был в строю – нет. Хотя нет. Иногда надписи мелькали, как тогда над Александром. Жека тотчас вывел ближайшего к нему обладателя нестабильной надписи и подготовке к инициализации. Вот мелькнула еще одна надпись. Что-то в ней отличалось от прочих. От всех прочих. Алиса вгляделась пристальнее. Человек в черном приблизился к ней, заполонив все поле зрения. Надпись над ним была короткой и какой-то неяркой: “Инициализация завершена”. Алису тотчас охватили противоречивые чувства. Захотелось вскочить и бежать. Куда бежать? Некуда. взяв себя в руки, Алиса еще пристальнее вгляделась в мужчину. А потом он упал на пожухлую от жары траву. Звук выстрела послышался отчего-то в задержкой. А следующие несколько минут Алиса видела эту картину раз за разом. Появляется едва заметная надпись. А может она всегда была? А пару мгновений спустя Жека оглянулся на солдата и указал на спину мужчины, а сам отвернулся. И пошел дальше.