Текст книги "Дирижер в суфлерской будке"

Автор книги: Владимир Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

«Страх, тревога!» Попал, снайпер, пальцем в Кассиопею!

– Мне казалось, тебе интересно, – совершенно искренне признался я. – Что, прости за пафос, это призвание, никак не меньше.

– Призвание… – хмыкнула она. – Коэффициент полезного действия у конкурсов мизерный. – Маша издала губами звук, который сопровождает расколоченные об пол надежды. – Добиваются путного результата единицы.

Все сходилось. Увы и ах, Машу-стервочку, Машу-кремень догрызает депрессия во всей красе. Слова о «зря потраченном времени» и «тщетности всего» будто списали из учебника по психологии.

– Кое-что полезное, правда, там есть, – все же сменила она гнев на милость. – На конкурсах вращается уйма народу с похожим складом ума. Писаки привыкли работать со словом. – Маша щелкнула пальцами, оставив один из них так, чтоб он указывал на меня, и закончила деловым тоном: – Это-то нам и нужно!

Я сделал вид, что мне безумно интересно, и для этого почти не пришлось притворяться: Маша умела разбудить любопытство.

– Ты что, издательство собственное открыла?

– Пф-ф, издательство! – фыркнула она, уронив на халат крошечную винную каплю. – Помнишь, рукописи не горят? Вот и здесь мысли правильно формулируются и даже записываются. А однажды четко сформулированные и записанные, те остаются в мозгу и проецируются многократно.

Должно быть, недоумение слишком явно отразилось на моей физиономии. Так или иначе, Маша всплеснула руками – благо бокал ее был уже пуст! – и быстренько сменила тему.

Несколько раз Мурмаша, увлекаясь, начинала литературные диспуты – от классики до последних веяний. Но не доводила начатое до конца. Наверное, сказывалась усталость. Или же ей все сложней было сохранять стройность мысли.

Тут я и решился задать главный вопрос, вокруг да около которого мы бродили с Машей весь вечер.

– Ты так и не рассказала, зачем приехала, – напомнил я. И при этом постарался улыбнуться открыто и, как надеялся, обезоруживающе.

Машинально она поймала мою улыбку. И уже было собралась ответить на нее собственной. Но, помрачнев, рассеянно посмотрела по сторонам, словно, кроме нас с ней, в доме мог находиться еще кто-нибудь.

Подбородок ее мелко задрожал. А сама Мурмаша вдруг вжалась в кресло, будто хотела слиться с ним в одно целое и хоть так спрятаться. В глазах же в это время водили хороводы огоньки ужаса и безумия. Веки раскрылись так широко, что, казалось, рисковали упустить глазные яблоки.

Но приступ длился лишь короткий миг. Отвернись я на долю секунды – точно не заметил бы ничего странного. Ведь Маша тут же взяла себя в руки и, с усилием отдышавшись, потребовала:

– Нужно еще выпить…

– Да ну, не выдумывай, – попробовал я отшутиться и мягко уговорить ее забыть о сказанном. – Косорукий же, снова все расплещу. Да и в магазин идти далеко.

Маша зябко повела плечом и вперила отрешенный взгляд в темноту за окном. Сейчас в ней явно боролись два желания: чтоб я остался с ней и чтоб выполнил ее просьбу. И как поступить мне? Не разорваться же пополам!

– Мне не заснуть, – призналась Мура, разобравшись в себе окончательно. – Теперь или выпивка, или к тебе приставать буду. – Она вымученно улыбнулась и добавила, пытаясь свести вырвавшуюся глупость в шутку: – Уж я себя знаю!

Я старался не смотреть на нее. Как такое вообще могло произойти? Ведь в Сети никогда не замечал за ней проблем с алкоголем. Может быть, пристрастилась недавно? Или искусно скрывала? Да и кто я ей такой, чтоб судить? Общались от случаю к случаю. А между этими случаями она не просыхала.

Закралась предательская мыслишка: я, может быть, и совсем не против, чтоб она ко мне приставала. Но это будет как-то неправильно – воспользоваться беспомощностью, что ли.

Главное, как ей откажешь? Ведь она же – Мурмаша! Та самая, которую считал и продолжаю считать своим проклятьем и благословением. Бесом-искусителем и феей-крестной.

Но до чего же тяжко видеть ее разочарованной, подавленной, слабой!

Наверное, это граничило с жестокостью. Но даже такое приходится иногда делать. Потому что уверен в собственной правоте.

Я обошел дом, проверив замки на калитке и входной двери. И пока занимался этим, моя рациональная половина продолжала уговаривать вторую. В конце концов, упрямица сдалась.

И улыбнувшись Мурмаше, будто ничего не произошло, я прошел мимо нее. А затем, пожелав спокойной ночи, лег спать – как и обещал! – в отдельной комнате.

Глава 3

Наверное, то, в чем я хочу признаться, прозвучит дико. Но должен же себе человек как-то представлять место, в котором ему приходится существовать. Как минимум для того чтоб знать, с какой стороны его долбанет и куда ему в случае чего удирать.

Так вот, есть у меня одна теория. Даже не теория, а скорее метод. Сразу оговорюсь, вывел я его для собственного пользования и никому не собираюсь навязывать. Мне с ним как-то проще, да и подходит он во многих областях.

Это может показаться очередной глупой шуткой, но… Но меня зовут Нил, и я считаю себя персонажем компьютерной игры. Непостижимо огромной, многомерной и многоуровневой игры.

Опять не хлопаем? А что, если сейчас? Нет, да? Подождем еще…

С чего я взял и какие у меня доказательства? Да вот оцените хотя бы современное изучение структуры материи. Чем глубже проникает пытливый взгляд, тем яснее становится – все вокруг вылеплено из одинаковых составляющих. То есть строительный материал един. Меняются лишь законы, по которым идет сборка. Так почему тогда это не пиксели, организованные в трехмерное изображение?

Или еще пример: знакомая всем по разбитым носам и ссадинам штука – гравитация. Эта приставучая зараза вцепилась в нас и мешает выйти за границы ясно очерченной зоны. И снова аналогия – зачем тратить силы на лишнее пространство? Просто очертил для персонажа тонкую красную линию, за которой ему крышка. А если все-таки сумеет и не загнется по дороге, загрузим еще! Предварительно, разумеется, стерев пройденный этап.

И самое элементарное. В кризисе, в состоянии эмоционального перевозбуждения мы совершаем невообразимые поступки. Потом даже вспомнить не выходит, как вообще с тобой такое произошло. Можно, конечно, считать это проявлением инстинктов. Или же попросту везением. Даже стечением обстоятельств. Но что, если кто-то в тот момент управляет вами по собственному усмотрению?

Да, возможно, такие мысли – это повод нанести визит психологу или сразу психиатру. Но, если продолжить рассуждать, из допущения вытекают многие полезные вещи.

Например, у каждой игры есть разработчик. Тот, кто все так придумал, кто-то хитрый и большой. Ну или для простоты короткое подслушанное где-то в Сети слово – Разраб.

Из всего сказанного и произрастает жутко полезный вывод: для любой, казалось бы, безнадежной ситуации существует способ решения. Потому что этот самый «хитрый и большой» – кто он такой, каждый решает за себя – выход непременно предусмотрел. Нужно только поискать, проявив упорство.

То бишь как бы ты ни встрял, найдется человек, на которого будет указывать красная танцующая стрелочка. Ну или контуром обведут. Хотя… неудачный пример. По специфике своей работы я видел много людей, обведенных контуром. Вот только никакого задания они мне не давали.

В поддержку предположения могу сказать, что я не первый, кто пытается это самое объяснить схожим образом. Некоторые познаватели мироустройства говорили о Божьем промысле. Другие – более подкованные в науках и современные – брались утверждать, что мы заперты в голограмме. Самые продвинутые досочинялись до малопонятной ментальной проекции. Так почему не игра?

Удобство в том, что если принять гипотезу на веру, то она справедлива и в обратную сторону. То есть правила и закономерности, работающие в виртуальной реальности, могут применяться и в обычной жизни.

Как ни крути, а на основе развлечения получилась простенькая практическая философия. Ведь что есть философия, если не откалиброванный опытом инструмент для познания мира? А говорите, игры – это несерьезно.

Шучу. Конечно, несерьезно. Просто мне так интересней «влачить существование». Каждый борется со скукой в меру собственных возможностей.

Я зачем это приплел… Да потому, что в ситуации с Мурмашей чувствовал себя в полном соответствии с теорией. Так, словно игру, где мне повезло быть действующим лицом, только что запустили. И вокруг уже начали происходить непонятные вещи, которые требовали какой-то реакции. А я стою на старте и разбираюсь с управлением персонажем. С моим собственным, если что, управлением! Человечек на экране неуклюже машет руками, катается по земле, лупит пустоту. Хотя должен нестись вперед сломя голову, иначе…

А что иначе-то? Тоже пока непонятно.

Не берусь сказать, почему вдруг проснулся среди ночи. Но это было уже не вытряхнуть, вернувшись обратно в сновидения. Жалкий обрывок звука все еще носился в моей голове, добавляя сумбура. Вот только определить, откуда взялась эта засевшая намертво заноза, не получалось. Может быть, в лесу громче обычного завопила ночная птица? Или, устав стоять, надломилось трухлявое дерево? Лес вообще, и особенно по ночам, полон навязчивых шорохов и шепотов. Странно, что до сих пор они мне абсолютно не мешали.

Борясь с необъяснимым беспокойством, я даже попробовал не двигаться некоторое время. Рассчитывал, что взбудораженные нервы купятся на эту уловку и оставят в покое. В конце концов, никаких доказательств существования растормошившего меня звука нет. А если даже и найдутся, что тут, в нашей глуши, может вообще произойти? Ну подумаешь, совы в потемках не поделили зазевавшуюся крыску. Мне-то что, приятного аппетита, я на дармовое мясо и мех не претендую.

Однако хитрость мою распознали. И деликатно постучавшаяся в висок мысль напомнила, что на всякий случай обстановку в доме следовало бы проверить. Ведь у меня сегодня ночует гостья, не привыкшая к антуражу. И впотьмах она, болезная, могла споткнуться, упасть, расшибить себе что-нибудь. Взвизгнула небось, ударив коленку, и теперь, обидевшись на всех, сидит на полу в темноте. Тихонько скулит и дуется на этот несправедливый мир. А гордости-то хватит не пойти ко мне пожаловаться! Вдобавок оставил я Муру накануне в не слишком здравомыслящем состоянии. Так что мало ли.

Поэтому я поднялся с кровати, набросил трико и футболку – не в трусах же, гость все-таки в доме! – и, открыв дверь, перешагнул порог.

Перешагнуть-то перешагнул. Вот только не сразу и не весь. Одна нога нерешительно зависла в воздухе, ожидая дальнейших указаний. Да и все остальное тело задумалось – подаваться ли ему вперед или на всякий случай предусмотрительно вернуться обратно.

Впрочем, оторопь мою легко было объяснить. Поскольку я в один момент понял, что сильно заблуждаюсь по поводу происходящего вокруг.

Никакой речи о темноте в доме не шло. В зале, соединенном с моей комнатой прямым коридором, тускло горел свет, приправленный к тому же нервными разноцветными сполохами. Мерцание исходило, скорее всего, от телевизора. В подтверждение я разобрал приглушенное мурлыканье какой-то музыкальной программы. Должно быть, Маша, задремав, оставила ящик включенным. Так не беда, он у меня взрослый, самостоятельный. Через некоторое время погаснет, если не трогать. Я сам сто раз бросал его и безответственно засыпал перед экраном. И ничего: поутру на меня всегда смотрел со стены черный супрематический прямоугольник.

Но не Мурины халатность с расточительностью заставили меня замереть на полпути. Вздрогнул и насторожился я по другой причине: из моего наблюдательного пункта было прекрасно видно, что входная дверь приоткрыта. Мало того, бросив взгляд в окно, я без труда установил, что то же самое касалось и калитки во дворе.

Несмотря на тревожность положения, паниковать я, к счастью, передумал. Это всегда успеется. Ведь могло же быть такому конфузу какое-либо разумное объяснение. Например, Маша – клаустрофоб и находиться в четырех стенах долго не может. Поэтому отперла замки, чтоб послушать убаюкивающее пиликанье местных сверчков.

Ну или, всерьез разозлившись на меня, она решила прогуляться к магазину сама. Кто ж знает, насколько велико было ее желание продолжения банкета. А может быть, попросту вызвала по телефону доставку. И сейчас расплачивается с курьером во дворе. А звук, который меня разбудил, – всего лишь сигнал клаксона приехавшего автомобильчика.

Однако попытка сочинить причину увиденного с треском провалилась. «Угу, все так и было! – издевательски хохотнул чертик из печенок. – Ночью, в незнакомом городе, даже за городом! Не зная точного адреса!»

Прочесав память, я убедился – моей вины в незапертых дверях не было. Ведь перед уходом проверил все дважды, беспокоясь за Мурмашу. Бросить ее, так сказать, в открытом доступе просто не мог.

«Конечно! – снова поддел меня вредный внутренний суфлер. – Беспокоился бы на самом деле, остался бы с ней вообще!» И оспорить его обвинения я не сумел, поскольку чувствовал – прав, подлец, во всем же прав!

А что, если моя внезапная гостья попросту обвела меня вокруг пальчика? Разыграла короткую пьеску для одного актера – актрисы, конечно же – и усыпила доверчивого простофилю. Для этого подсыпала что-нибудь дурманящее в вино. А сама собрала какие-никакие ценные вещи и удрала! В этот вариант отлично вписывалось ее стремление изучить город и обратную дорогу. Плюс настойчивое увиливание от расспросов о цели приезда. Не могла же она выдать что-нибудь вроде: «Солнышко, я тебя обнести планирую». Вот и набрала в рот воды. Ну или что там она пила весь вечер.

Но и аргументы против имелись. Зачем вообще подобные сложности? Стоило ли оно того – лететь в такую даль, чтоб негарантированно получить прибыль? И какую, собственно, прибыль?! Впечатление подпольного богатея я точно не производил, чтоб Маше так рисковать!

Я тихонько, стараясь не скрипеть половицами, сделал первый шаг по коридору в направлении зала. Можно было, конечно, сразу же позвать Мурмашу и тем самым разрушить – или подтвердить – все сомнения. Но вдруг она попросту спит, убаюканная телевизором? Возможно, уже пожалела о высказанной мне просьбе. И вот сейчас, раскаявшись, будет извиняться. А я опять все усложняю и вижу по привычке в коричнево-серых тонах.

Постоял, прислушиваясь. Как ни тужился, кроме невразумительного телебреда так ничего и не уловил. Ну разве ветер приносил издалека спокойное посапывание дремлющего города, изредка вспарываемое рокотом и визгом покрышек. Осторожно двинул дальше. По собственному, если что, дому!

И тут я будто бы спугнул все звуки своим вниманием – они исчезли в один момент. Словно некто подкрался сзади и незаметно накинул на голову непроницаемый мешок. Даже телевизор галантно заткнулся. Не мог же я просто взять и потерять слух? Насколько знаю, такие вещи происходят постепенно.

Коридор заканчивался. И надо было что-то решать: идти вперед, бежать обратно или садиться на пол и ждать, чем закончится. Или же звать Мурмашу, чтоб звонила врачам – у нее тут вообще-то хозяин дома и по совместительству друг оглох!

Однако, бросив взгляд в проем, я сразу определился. И содрогнулся.

Гостья моя полулежала в кресле, которое облюбовала с самого начала. Только что свесилась с подлокотника лицом в пол. Лежать так долго обычный человек вряд ли смог бы – стало бы мутить от прилива крови к голове. Да и твердая основа мебели вдавила бы грудь и стеснила дыхание. Мне, наверное, стоило окликнуть Машу, переложить ее на приготовленный с вечера диван.

Вот только не дозовешься, хоть голос от крика потеряй. Потому что кровь… насколько я в ней разбираюсь… нет, не прилила в верхнюю часть тела… В общем, Мурена вся перемазалась в ней. И на полу еще. И на кресле.

– Маш… – шепнул я все-таки. Мало ли, вином облилась, нос кровил. Ну или у меня перед глазами спросонья карминовые круги и полосы.

Нужно было, наверное, броситься к ней, попробовать растормошить. Что там еще?.. Искусственное дыхание и массаж сердца? А может, скорую живей? Вдруг еще не все потеряно? Заодно и мне таблеточку какую дадут, укольчик поставят – нервы натянулись так, что того гляди лопнут!

Но ноги словно вросли в пол сквозь подошвы тапочек. А сердце подскочило куда-то в район кадыка. И пришлось с усилием проглотить солоноватый ком, чтоб вернуть его на место. Да еще не перестараться и не отправить несчастное прямиком в живот.

Вдобавок бешеным дятлом задолбил в темечко мирно дремавший до этого опыт. И напомнил, что вообще-то в подобных ситуациях нужно аккуратнее ходить. А самое главное – меньше трогать.

Опыт опытом, но вот к тому, что произошло дальше, он меня совершенно не подготовил!

Воздух прямо передо мной будто бы распался на мельчайшие частицы. И все они, не сговариваясь, ринулись в одну точку, вроде им там медом намазали! Этот рой принялся безжалостно толкаться. В результате его суетливые нападки и возня передались окружению. Даже меня, как показалось, тряхнуло где-то глубоко в животе.

И вдруг все замерло. А на месте дикой пляски в один момент родился вырезанный из тьмы лоскут. Ни дать ни взять заплата для треснувшего мира, наскоро схватившая края образовавшейся прорехи. Словно невидимый сухопутный осьминог выпустил свои чернила. И те в раздумьях повисли в воздухе, подыскивая, кого бы заляпать.

Как-то нужно было реагировать. Удрать, заслониться, ударить. Заорать, покатившись в припадке по полу. Да хоть бы и закрыть глаза, чтоб не брызнуло в них! Но те, как назло, не отрываясь смотрели.

На мгновение мираж вспыхнул и пропал. Даже следов не осталось, не колыхнулся ленивый воздух. Но я-то успел заметить!

Только что в моем собственном доме из небытия вырос жуткий разлагающийся мертвец! Лысый череп, обтянутый кожей в язвах и чирьях. Рот безвольно открыт, выставляя напоказ пожелтевшие гнилые зубы. А из лохмотьев, когда-то бывших рукавами свитера, выглядывали дрожащие руки, испещренные сеткой черных вен. Пальцы хищно скрючились. И тянулись ко мне!!!

Господи, я же сплю, да? Ну сделай так, чтоб спал и весь этот кошмар мне привиделся. Потому что если нет, тогда как вообще?! Как дальше жить, увидав такое?

Хоть бы Мурмаша и вправду плеснула мне какой-то дряни накануне! И я все еще отравлен. Пусть забирает все, что нужно, и уходит. Клянусь, пальцем не трону. А мне, зараза такая, скорее вернет мой нормальный, привычный мир без вываливающихся из ниоткуда кадавров!

Однако избавление явно откладывалось. Поскольку тут же, не давая опомниться, погасший было телевизор ожил! И из него хлынул такой скрипящий и стенающий поток звука, что один он – никаких живых трупов не нужно! – запросто мог бы вытрясти из любого душу. Гул был отдаленно похож на музыку. Если ее несколько лет держать на стероидах и накачивать басами и жуткими скрипами. Казалось, эту мерзость создали специально, чтоб выворачивать слушателей наизнанку. Досталось и мне: по нервам будто работающей бензопилой провели.

А чтоб добить окончательно, взвыли сразу несколько телефонов. Пара моих – стационарный и мобильный – и еще один с незнакомым рингтоном, наверное, Мурмашин.

В ужасе я отшатнулся, присел даже. Перед глазами плыло. А кровь по жилам неслась с такой скоростью, что запросто сумела бы вращать турбину гидроэлектростанции!

Как поступить? Что творится вообще?! Бежать? Бежать!

С трудом пробиваясь сквозь невообразимую какофонию, раздался сухой с оттягом звук, напоминающий удар мяча по пустотелой штанге футбольных ворот. И косяк двери выплюнул фонтанчик щепы. Как так? Сама по себе, без посторонней помощи, деревянная рейка не взрывается!

Да по мне ж стреляли!!! Бежать, теперь уже без вариантов! Вот только…

Человек в маске, вынырнувший из пустоты так же внезапно, как и предыдущий посетитель, сбивает с ног! Совсем не тот безобидный, по сути, мертвец! Врезал так, что стало ясно – не галлюцинация!

Глава 4

Бесноватый телевизор и телефоны продолжали орать, захлебываясь. А я, получив чувствительный удар в плечо, привалился к стене. И, наугад ткнув коленом вцепившегося в меня человека, умолял собственный дом о помощи. Ну почему бы не подбросить мне по-товарищески что-нибудь тяжелое и острое? Я верну! Только вот врежу проходимцу, задумавшему меня прикончить!

Но бессердечный дом не встревал, безучастно позволяя гробить хозяина кому ни попадя.

Предатель! Не видит, что ли, – в отсутствие поддержки мне конец! Вот и слюна во рту стала нестерпимо соленой. А еще появилось ощущение, словно мне только что довелось отведать консервы вековой давности прямо вместе с проржавевшей банкой. Воздух же отвердел настолько, что пропихнуть его в легкие не было ни малейшей возможности. Смешиваясь со слюной, он пеной булькал в гортани, и только.

Но жить пока еще хотелось неимоверно. Поэтому судьба, поупиравшись, пошла на уступки. В конце концов у меня и самого кое-что получилось. Я уже готов был сдаться и считал плавающих перед глазами извивающихся расплывчатых червячков. Но, кажется, освободился от захвата. Причем отпихнул нападавшего так, что сам получил возможность вывалиться в коридор, ведущий к выходу.

На короткий миг показалось, что дом позади меня втащило в невесть откуда взявшуюся черную дыру. А на его прежнем месте, как-то преодолев притяжение, вырос гигантский ком, сработанный из усеянных клыками пастей. Все они хищно ощерились, готовясь впиться в мою спину, а то и проглотить целиком. Некоторые грызлись между собой, отстаивая право на самые лакомые куски. Еще секунда, и от меня гарантированно ничего не останется! В голове же грохотало: «Пистолет! Он снова возьмется за пистолет! Нужно наружу, там трудней попасть!»

Должно быть, это жуткое наваждение перетащило меня через порог и дальше за калитку. А потом еще заставило бежать в чащу, как курицу с отрубленной головой – абсолютно не отдавая себе отчета, что творю. И уже там, подобно все той же бедняге, свалиться навзничь.

Очнулся я неведомо где и непонятно когда. И сколько провалялся без сознания, не представлял даже примерно. В одном лишь и был уверен – если не хочу закончить воспалением легких, дальше так продолжаться не может. На голой земле во фривольной домашней одежде, прекрасно впитывающей лесную влагу, я адски продрог. И судорожно глотая прохладный воздух с запахом мха и прелой листвы, пристукивал в такт дыханию кастаньетами из собственных зубов.

Сереющее небо между кронами деревьев подсказывало, что скоро рассветет. А узнать время точнее не представлялось возможным. Часов я не носил: терли запястье и ухитрялись разбиваться при малейшей оказии. Ну а телефон, понятное дело, валялся где-то в доме.

Ничего удивительного, уходил я в спешке и оставить в худшем варианте мог гораздо больше, чем обычное повседневное барахло. Два-три литра собственной крови и осколки черепа на обоях, к примеру. Так что, считаю, повезло.

«А вот Мурмаше нет, – напомнил вдруг злыдень, засевший в темноте моей испачканной душонки. – И, между прочим, по твоей вине».

Вот же паразит! Я у него еще и виноват остался. Тут даже говорить было не о чем! Вина моя заключалась лишь в том, что не стал сидеть с Машей, выслушивая жалобы. А вот сделал бы так… возможно, тихо-смирно лежал бы рядом. И неморгающими глазенками изучал ковер. Трогательная бы вышла картина: пара старинных друзей по переписке проболтала всю ночь и устала так, что прямо до смерти.

Ведь выручил-то меня, если разобраться, случай – внезапно нахлынувший на бытовую технику необъяснимый приступ бешенства. Благодаря ему я дернулся, инстинктивно защищаясь. А у стрелявшего человека в маске, вероятно, дрогнула рука. Как-то же он ухитрился промазать с такого расстояния.

Про вторую причину думать совсем не хотелось. Материализовавшегося на мгновение мертвеца, будем считать, не было. Всякое привидится спросонья. Вот и его спишем в ту же категорию. А то ведь так далеко можно зайти. Мне же еще по ночам спать!

Но внутренний контролер продолжал стоять на своем. И я решил отложить самобичевание до лучших времен: сил отвечать въедливому, скрупулезно выносившему мозг паразиту не водилось. Вместо этого прикинул, как поступить дальше. Вариантов просматривалось несколько. Первый – навскидку самый разумный – вызвать милицию. Поскольку у нас тут бездыханное тело и безжалостный хмырь!

Без телефона это можно было сделать только голубиной почтой. Еще машину попытаться остановить, что ли. Но ждать ее придется часа два: ночь, вообще-то, все порядочные люди спят себе дома, а не по городским окраинам разъезжают. Так уж надежней с голубями весточку отправить.

Второй вариант потребует еще больше времени. Вызвать наряд можно и из магазина неподалеку. А туда нужно дойти. От полученных ударов голова раскалывалась. И значит, пребывая совершенно не в форме, я доберусь туда за час с небольшим. А может, и позже: на ногах ведь домашние тапки, не самая удобная обувь для ходьбы по лесу. С другой стороны, нужно поблагодарить случай и за это. Ведь как не свалились с ног, пока я ломился через заросли?!

Допустим, в конце концов доберусь. Пока в магазин из опорки приедут дядьки с автоматами, пока все им объясню – те же полтора-два часа. Да еще до магазина дорогу нужно будет отыскать, если что.

Третий вариант мне нравился меньше всего. Но мой моралист-истязатель его почему-то принял на ура. Дело обстояло так, что Маша вполне могла оказаться живой, я ж ей пульс не проверял. А вдруг, столкнувшись со мной, стрелок не стал доделывать начатое и ретировался? Он же, скорее всего, не знал, что я без телефона. Получается, вернувшись, я вполне смогу вызвать скорую. Ну и милицию, ясное дело.

Ощупав снова свою многострадальную голову и не найдя следов запекшейся крови, я пошел наугад. Затем остановился и вернулся на прежнее место. Таким нехитрым способом я надеялся увидеть между деревьями свет из окон собственного дома, особо не рискуя забрести еще дальше в чащу. Выдумка сработала, но для этого маневр пришлось повторить трижды. И, определив, где мне могут снова навешать, я побрел именно туда. Глупо, конечно, но, чтоб хоть как-нибудь себя оправдать, я подобрал с земли здоровую замшелую дубину. И утешался тем, что в прошлый раз был безоружен. А теперь-то я о-го-го! С палкой-то… против пистолета-то…

Дойдя до дома, я припал к земле и обогнул забор так, чтоб подобраться ближе к окнам. Некоторое время понаблюдав, выяснил, что в моем жилище стояла полнейшая тишина. И напрочь отсутствовало какое-либо движение. Понятное дело, это не значило ничего. Пытавшийся придушить меня тип мог попросту залечь на полу. Ну или расположиться в слепой зоне.

Одно не подлежало сомнению: если мерзавец все же внутри, то понимает – вернусь я, как и убрался, то есть через калитку. Которую, к слову, зачем-то прикрыли. И не я ее, когда вываливался наружу, захлопнул. Значит, если мой несостоявшийся палач все еще в доме, он держит калитку на прицеле. И уж точно, завидев мою побитую персону, пустит в нее пулю. Ну или, прогадав с первой попыткой, в этот раз расщедрится на всю обойму.

Нет, можно, разумеется, этаким божественным ветром ввалиться с разгона. И молиться, чтоб свинец стерся о воздух, пока доберется до цели. Но я представил, как в таком состоянии набираю этот самый разгон. И сразу отправил идею к свиньям собачьим. К тому же, если замок закрылся, тот еще будет штурм! Разбегусь и – ты-ды-дыщ о неподдавшуюся преграду! Типу в маске останется только добить то, что расплещется по калитке снаружи.

Хорошо бы как-нибудь перебраться через забор позади дома, где нет окон. А потом вычислить местоположение вероятного бандита. И уже бить туда наверняка. Может быть, даже через окно запустить кирпичом из оградки палисадника.

«Как-нибудь перебраться…» Легко сказать! А вот чтоб претворить задумку в жизнь, придется как минимум обзавестись крыльями. Ну или умением проходить сквозь стены.

Я в сердцах вспомнил прошлого хозяина дома. Приятный во всех отношениях старичок. Но какой черт его дернул строить заборище трехметровой высоты! Словно собирался выдержать осаду кочевников. Да еще все кирпичики подогнаны один к одному, ногу на выступ не поставить! Конечно, не дом – крепость. Только одна небольшая загвоздка – горе-домовладелец, идиот, снаружи. А ему бы, болезному, скорее внутрь.

Мысли зашли в тупик. И пришлось вернуться к другим вариантам, включая самоубийственный штурм. Самое обидное, я прекрасно понимал, что, если буду долго размышлять, и без того мизерная возможность Маши остаться в живых исчезнет совсем. И лучше мне тогда уж бежать к магазину, заглушая голос совести.

Я же уже говорил, что ощущаю себя персонажем компьютерной игры. Вдобавок пытался кое-как доказать собственную правоту. Но верить или не верить в эту гипотезу целиком и полностью – дело десятое. Самое главное – прочувствовать ее основной постулат: из любой ситуации есть выход. Поскольку Всемогущий Разраб не мог его не предусмотреть. А иначе тогда зачем все это?

Такой подход выручал меня неоднократно. Поэтому я, снова вляпавшись по самые уши, привычно призвал его на помощь. И стал действовать согласно проверенному алгоритму: для начала изучил имеющиеся под рукой предметы. Выходило по минимуму – дубина с меня ростом и одежда, которую повезло набросить за несколько минут до нападения. Ну еще несколько оставшихся после облагораживания дворика валунов у забора.

Так чего же тогда ожидал от меня автор всего? Вытянуть резинку из трико и сделать лук? Очень пригодится, когда я ворвусь в калитку и попробую стрелой опередить пулю! Или смастерить подобие рогатки? Уже лучше, но времени – которого нет! – все равно потребуется порядком.

Наверное, при имеющемся раскладе это выглядело глупо. Мол, взрослый человек, а туда же – играется! Но если зайти с другой стороны – положительный момент налицо. Ведь страх сковывает, страх ворует возможность связно мыслить. А я методично перебираю варианты. И тем самым этот ужас и хаос в голове умножаю на ноль. Ну или на одну десятую: вряд ли его можно уничтожить до конца, я ж человек. Плюс не забываем, что выход существует по определению, его придумали заранее. Одно это уже вселяет надежду на спасение. Следовательно, все справляются с паникой как умеют, а у меня свой способ, не хуже других.

Прикинув и так и эдак, я остановился на валунах. Если положить мой дрын на один из них, а второй бросить сверху, могла выйти импровизированная катапульта. Еще нужно рассчитать плечо. Весу во мне килограмм восемьдесят, а самый крупный из валунов на вид не больше тридцати. Могло хватить.

С другой стороны, из подручных материалов вполне можно было собрать трамплин. Один камень вместо опоры, остальные – противовес. А деревяшка подбросит вверх, если не сломается. Мне бы только уцепиться за край стены, а там уже как-нибудь вскарабкаюсь.