Текст книги "Чужих детей - не бывает! (СИ)"
Автор книги: Vladarg
Соавторы: Ирина Белозерцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Часть первая. Чудеса, как они есть ==========
Лидия Маркова и Виктор Алтуфьев хорошо знали друг друга с детства. Жили в одной многоэтажке, учились в одном классе, а потом и в МГИМО. Вместе изучали языки, литературу по анализу, литературу по прогнозированию. Будучи отличниками, они почти одновременно получили заманчивое предложение, на которое ответили положительно. Сегодня им, двадцатилетним, подающим надежды, предстояло отправиться в северную столицу для аттестации. Но не по линии МГИМО – по линии СВР. Молодые люди готовились стать не только дипломатами, но и сотрудниками Службы Внешней Разведки.
Недавно отгремел кризис, заканчивался 2009 год, сессия зачтена «автоматом», завтра начинаются боевые тесты, жизнь прекрасна. Служба оплатила им «Невский экспресс» – скоростной поезд с комфортабельными, недавно отремонтированными вагонами. Разложившись в вагоне, Лида и Витя рассматривали проносящийся пейзаж. Наконец Лиде это надоело, и она достала учебник по медподготовке. Девушка искренне считала, что знания полевой медицины просто необходимы разведчику. Витя же, в свою очередь, вытащил новенький томик популярной нынче в Англии сказки про мальчика-сироту и принялся его читать, улыбаясь и тихо комментируя глупости.
Ничто не предвещало беды, но Умаров уже отдал приказ, и его люди заложили заряд.
За окном давно уже было темно, вечерело, когда где-то впереди раздался глухой удар. Поезд застонал и завизжал сочленениями, вся обстановка вагона принялась складываться. Тонко завизжала Лида, увидев несущуюся на нее балку, но Виктор отшвырнул ее в сторону. К сожалению, сам он не успел и был приколот, как бабочка. Кровь хлынула из его рта, глаза остекленели. Сложившаяся конструкция, оторвавшиеся кресла впрессовали людей в пластик. Лида чувствовала страшную боль. «Наверное, повреждены ноги», – подумала она, пытаясь пошевелиться и позвать на помощь. Услышав вдали сирены, она старалась остаться в сознании, но тьма накатывала волна за волной, и сил уже не было. Сказывались кровопотеря и шок. Тут внезапно вагон скрипнул и дернулся. Сознание погасло.
В 21:57 27 ноября 2009 года первые спасатели прибыли на место катастрофы. От приличной дороги до места крушения машинам нужно было пройти семь километров по грязи. Старые, изношенные «таблетки» пробирались по месиву, а врачи часто шли пешком. Шли быстро, потому что каждая секунда – это жизнь. Организовавшись на месте, люди выносили тех, кто стонет, кто подает признаки жизни. Это жестоко, но в первую очередь – сортировка живых. Десятки раненых, на которых не хватило болеутоляющих, грозили «закончиться» прямо там, в маленьких помещениях тягловой подстанции. Многих спасли, многих нет. Это жизнь…
Для Виктора и Лидии уже было поздно. Их души отлетели, но получили право на свой шанс. Как получил право на жизнь и маленький черноволосый сирота.
***
Этот вторник был похож на другие дни. Так же ругалась тетя на маленького мальчика, который думал, что его зовут Урод, так же можно было получить подзатыльник или ремня от дяди. Маленький мальчик сжался в комочек в своей маленькой темной комнатке под лестницей и отчаянно боялся даже пискнуть. Было очень страшно и голодно. Животик уже просто молил хоть сухую корочку, ведь малыш не кушал с позавчера, но просить было бесполезно. Хорошо, если не выпорют за просьбу.
Внезапно хлипкая дверца, отгораживающая малыша от злобного страшного мира, распахнулась, в нее протиснулась туша дяди, и громовой голос оглушил малыша:
– Урод, быстро одеваться, мы не будем тебя ждать целый год!
Малыш придушенно взвизгнул и выскочил из чулана, а именно чуланом и была его комната, мгновенно получив затрещину и оказавшись на полу. Когда прихожая перестала кружиться под ногами, малыш услышал отдаленные раскаты грома:
– Мы едем в торговый центр, выбирать Дадличке игрушечку, а Урода не с кем оставить, потому он поедет с нами! Но только попробуй!
Все было ясно. Быстро одевшись, маленький мальчик застыл на пороге, чтобы получить очередной удар:
– Чего встал, ненормальный?
На этот раз это была тетушка, которая умела больно пинаться ногами. Всхлипнув, малыш побежал к машине, открыл дверку и забился в самый дальний уголок. Остальное семейство, веселясь и радостно разговаривая, втиснулось в машину. Кузену очень нравилось в машине: много хромированных деталей, за окном проносятся деревья и столбы, а самое главное – можно пинать Урода всю дорогу.
На парковке торгового центра малышу наказали «стоять здесь и не двигаться совсем, а не то пожалеешь», но мальчик не испугался. Некуда было больше пугаться, а кушать хотелось очень сильно, до черных звездочек перед глазами. Воровато оглядываясь, малыш подбежал к мусорной урне, в которой увидел недоеденный гамбургер. Схватив его, он мгновенно проглотил лакомство и отбежал обратно к машине.
Проходившие мимо люди будто не видели мальчика, его потрепанного вида и голодных глаз. Смотрели сквозь него, только один мужчина брезгливо поморщился и плюнул в его сторону. Было очень холодно – конец ноября, и малыш замерз. Когда прибыли раскрасневшиеся радостные родственники, он сидел у колеса и уже не двигался, но дядин пинок придал ему ускорение, и он быстро заскочил в машину, не дожидаясь продолжения. Всю дорогу он смотрел голодными глазами на кузена, уплетающего леденец, и на тетю, кушающую пирожное.
Мальчик отчаянно желал смерти себе, чтобы все закончилось: и холод, и голод, и бесчисленные тумаки. Пусть для этого надо будет потерпеть боль… Малыш слышал, что умирать больно, но он был согласен потерпеть, чтобы ничего больше не было. Ему было настолько плохо, что что-то заискрило, и весь свет в машине погас. В ту же минуту страшный удар сотряс машину, все завертелось, закружилось, страшно захрипел дядя и завизжал кузен.
Выскочив в разбитое окно, малыш увидел, как что-то огромное несется вдаль, сверкая тормозными огнями. Открыв дверцу, он попытался вытащить дядю и тетю из машины, но что может сделать четырехлетний недокормленный пацан? И малыш, внезапно обессилев, упал в обморок.
Слезы ребенка – страшная сила. В какой-то момент эти слезы могут переполнить чашу терпения, и тогда происходят «странные вещи». Автомобильная авария, тяжелое ранение или смерть родственников означали приют и фостер-семью для малыша. Но кому-то там было угодно подарить ему шанс. Шанс на жизнь. Шанс на счастье. Шанс на семью.
***
Боль и тьма медленно уплывали, заменяясь огнями, запахами, звуками. Виктор открыл глаза. Почему-то он был за рулем какой-то допотопной развалюхи, которая воняла бензином, маслом и сгоревшей электрикой. Рядом находилась незнакомая женщина, и тонко пищал ребенок сзади. «Авария… Но что я здесь делаю?» – подумал будущий разведчик. Но времени на раздумья не было, за стеклом разгорался первый огонек будущего пожара. Выкинув себя из покореженной машины, Виктор сунулся к ребенку, увидел малыша возле машины, который лежал так, как будто пытался его вытащить, и еще одного малыша на заднем сидении, который уже не пищал. С трудом открыв дверцу, Виктор попытался вытащить малыша, что у него сразу не получилось – ноги ребенка были зажаты какой-то железной фиговиной и обильно кровоточили. Быстро соорудив жгут, он остановил кровь, машинально отметив время, и вытащил ребенка, когда женщина пошевелилась со стоном «Витенька…»
– Лида?! – воскликнул Виктор и метнулся к машине, чтобы вытащить женщину.
– Ты кто?! – воскликнула женщина.
– Алтуфьев я, – пробормотал Витя, осматривая женщину, неожиданно оказавшейся Лидой.
– Но как так возможно?! – просипела она.
В этот момент в стороне занялась чадным пламенем машина, раздался глухой взрыв. Лида вздрогнула. Она рефлекторно полезла в сумочку, которую как-то прихватила из машины, и неверяще уставилась в документы:
– Дурсль?!
– Ага, щаз, а вот там что, Гарри Поттер? – огрызнулся Виктор, стараясь привести малыша в сознание.
Где-то далеко послышался звук сирены.
Осмотревшись, Виктор обнаружил кожаный бумажник в своем кармане и достал права… «Вернон Дурсль». Опустившись на землю, он выдал заковыристую конструкцию на втором командном языке, изобиловавшую метафорами, неожиданными сравнениями и выдававшую хорошее знание анатомии.
– Не ругайся! – шлепнула его по макушке Лида.
В этот момент подлетела мигающая проблесковыми огнями явно полицейская машина, из которой вышли два полисмена.
– Что произошло? – спросили они у взрослых, на что те ответили «не помню», но тут пришедший в сознание малыш вдруг заговорил:
– Было большое такое, и оно в нас врезалось, а потом уехало… Я думал, все умерли, а они живые… – и горько заплакал, сразу же угодив в руки Лиды, которая пыталась утешить малыша. Полицейские вызвали врачей и принялись ходить и записывать что-то, непонятное малышу. А малыш был в шоке. Тетя, вместо того, чтобы отругать, нежно прижимает к себе, а дядя гладит по голове и не бьет… Так хотелось поверить в чудо, от чего слезы лились и лились.
Наконец приехали врачи и началось – больница, осмотры, рентген, врачи… Им повезло, кроме гематом – ничего. Второму же мальчику повезло меньше – сиденье раздробило ему ноги, и их ампутировали до колена.
Лида как-то отрешенно воспринимала все происходившее. Один из мальчиков оказался Дадли Дурслем, а другой – действительно Гарри Поттером. Значит, они из вагона разрушенного поезда попали в детскую сказку. Виктор как-то быстро принял этот факт, а вот Лиде было сложнее, но техники концентрации и контроля, которым их учили, позволили быстро влиться в окружающую среду и не вызывать вопросов. Неделю их продержали в клинике, а потом выписали. Дадлику нужны были перевязки, но взглянув на то, как управляется с ним Лида, врачи отпустили их.
С трудом найдя по документам дом, Лида с Виктором устроили детей, переселив Гарри в комнату к Дадли до утра, и, уставшие, улеглись спать.
Утро наступило как-то неожиданно, и молодые люди отправились на кухню. Сделали себе чай, уселись на стулья по обе стороны кухонного стола и озадаченно уставились друг на друга. Настало время разобраться в ситуации…
– Чертовщина какая-то… – сдавленно начал Витя. Лида кивнула.
– Ага, как в книжке Пехова. Там современного мужика забросило в Каменный век, и он там начал выживать…
– Непохоже, – подумав, не согласился Витя. – Тот мужик-то собой остался. У нас тут что-то другое, кажись… переселение душ, а, Лид?
Лида задумчиво кивнула:
– Да, твоя версия больше подходит… У нас там крушение поезда произошло, а тут автокатастрофа. И мы, и Дурсли погибли. Вот только… если мы – здесь, то где же тогда они?..
– Понятия не имею… – пожал плечами Витя и робко погладил её по руке. – Лид… а всё-таки мы поженились.
С минуту-другую Лида отрешено смотрела на него, потом до неё дошло, и она слабо улыбнулась. И смущенно хихикнула:
– Вот только не ожидала я, что моего супруга будут звать Вернон.
– А ты моя жена, Петька! – и Витя громко заржал, колыхаясь огромным верноновским пузом.
И долго ещё в кухне стоял истеричный хохот. Адреналин наконец-то нашел выход.
Проведав детей и встретив испуганный взгляд зеленых глазок, Лидия-Петунья успокаивающе сказала ему:
– Все хорошо, малыш, все плохое закончилось. Хочешь на ручки?
В этот момент малыш поверил в то, что Бог существует. Не может же просто так быть, что его сейчас обнимают и качают на ручках, а не кричат и не пинают. Слезки снова заполнили глазки, которые были немедленно поцелованы тетей, которая стала доброй.
– Кушать хочешь? – тихо спросила Петунья-Лида, и малыш прошептал:
– Очень…
– Тогда пошли?
Мальчик робко улыбнулся. Спустившись на кухню, мальчик был ошарашен больше прежнего: его ждала полная тарелка каши и большой стакан какао.
– Это все мне? – неверяще спросил малыш.
– Тебе, – улыбнулась Петунья, которую сейчас очень хотелось назвать мамой. – Кушай, маленький.
Чуть позже Вернон-Витя отнес еду для Дадли, для которого этим утром тоже рухнул мир. Во-первых, истерику закатить не получилось, а во-вторых, ему строго-настрого запретили обижать брата. Так и сказали: «брата».
Но самое важное для малыша случилось потом. Во-первых, он узнал, что его зовут не «урод», а «Гарри». А во-вторых, у него появилась своя комната. Огромная по сравнению с чуланом комната. И свои игрушки. Собственные, настоящие игрушки. А потом тетя Петунья отвела его в магазин и купила много-много разной одежды. И не только трусов и маек, но даже красивую курточку. Это был день открытий и всего нового. Еды сколько хочешь, воды – хоть плавай в ней, в туалет – когда захотелось, а не когда сказали. А еще паровозик…
Неудивительно, что когда Петунья укладывала малыша Гарри спать, он, зажмурившись от своей наглости, тихо спросил, по привычке ожидая удара:
– А можно я буду называть тебя «мама»?
Комментарий к Часть первая. Чудеса, как они есть
Описание катастрофы и ощущений взяты из интервью очевидцев и переживших.
========== Часть вторая. Домой, домой, пора домой ==========
Новый день – новые заботы. Уже зажили ноги Дадли, уже перестал вздрагивать от любого шума Гарри, настало время переходить к «нормальной жизни». Дадли плакал каждый день, когда от боли, когда от страха – ходить-то он больше не мог. Еще и мама с папой изменились и стали странными. Но ласка и забота всех членов семьи сделали свое дело – ребенок менял свой взгляд на жизнь. И вот уже Гарри с Дадли на коляске рассекают по парку. И вот уже они смеются на руках родителей. И празднуют Рождество и Дни Рождения. Если бы не мисс Фигг с котами… Но на мисс Фигг нашли управу – отпугиватели для котов и кляузы для мисс Фигг. А ветеринарный учет коты не проходили, а потому…
– Вик… Вернон, скажи-ка мне, что мне не нравится? – проговорила Петунья, разглядывая себя в зеркало.
– Это элементарно, Петька, тебе тушка твоя не нравится, – улыбаясь, заметил пытавшийся отжаться Вернон.
– А это значит что? – со значением начала Петунья.
– Побежали!
И они побежали.
А еще правильная диета и спорт.
А еще дети. Бег с детьми на руках очень способствует нормализации веса.
Так проходили дни, пока не нарисовались «волшебники». Однажды Вернон почувствовал злость и желание ударить Гарри. Учитывая тренировку психики, через которую проходил Виктор, подобное желание испугало Вернона,
и он поделился этим с Петунией.
– Это они, – сказала Петунья.
– Палочкомахатели?
– Да, – коротко ответила нахмурившаяся Петунья.
– Значит, пора сматывать удочки…
Быстро собравшись и собрав детей, Дурсли отчалили в сторону Лондона. На взгляд обновленного Вернона, вариант был только один – изобразить агентов «с холодка» и обратиться к «своим»*. Свои в этом времени были – советские. По счастью, Лида хорошо училась и помнила пароли и коды идентификации времен 80-х. Хорошо знать историю, правда?
Переночевав в отеле, на следующий день, проверяясь в надежде обнаружить «хвост», семья позвонила в звонок рядом с кованой калиткой посольства СССР. Им открыли и пригласили внутрь, ничего не спрашивая.
– Чем мы можем вам помочь? – поинтересовался на хорошем английском молодой человек в сером костюме.
– Здравствуйте, – по-русски обратилась Петунья, – мне нужно поговорить с помощником атташе по культуре.
Молодой человек сильно удивился и предложил следовать за собой. В посольстве неожиданно обнаружилась детская комната, где за детьми обещали приглядеть, а Петунья и Вернон продолжили свой путь за подтянутым молодым человеком в костюме, на котором угадывались погоны.
Пройдя несколько помещений и спустившись по лестнице почти в подвал, они дошли до стальной двери. Молодой человек постучал и дверь открылась.
– Вот, привел. Правильно назвали код.
– Хорошо, ступай, – донесся голос изнутри. – Входите, не бойтесь.
Улыбнувшись, Дурсли вошли в помещение. За железным столом сидел дед в возрасте лет семидесяти и пил чай с баранками.
– Ну-с, с чем пожаловали? – спросил их дед.
– Лазурь, – коротко ответила Петунья и назвала длинный цифровой код.
– Вот как, – задумчиво проговорил их собеседник. – Ну что ж… Отдохнете у нас в гостинице, а мы пока свяжемся с кем надо, договорились?
***
– Код именно такой назвали, говоришь?
– Да, и палитру – лазурь, а сейчас у нас бирюза, если я правильно помню.
– Все ты правильно помнишь. Лазурь – следующий… Очень странно.
– Может, течём**?
– Текли бы, код был бы правильный. Нет, тут дело в другом.
– И еще, они маги.
– Все четверо?
– Один очень сильный, трое слабые, практически никакие, но сам факт…
– Да, сам факт… Хорошо, делай им документы и по дипкоридору в Москву. Тут разбираться будем.
– Есть, понял.
Разговор по линии ЗАС*** был завершен, задача понятна, теперь это были не его проблемы. Выйдя из каморки спецсвязи, тот, кого назвали дедом, отправился в дипотдел – раздавать распоряжения по эвакуации таких странных, но похоже, что – своих. А своих надо вытаскивать всегда.
***
А Вернон с Петуньей наслаждались покоем и безопасностью среди своих. Теперь можно было расслабиться. Дети наслаждались детской комнатой, радостно играли, и их не заботил факт покидания привычного дома. Родители всегда знают лучше, как правильно. Вечером их покормили в столовой посольства и пожелали добрых снов. Привычно уложив детей на одну кровать, Петунья пела им русскую колыбельную:
…Читаю сказку я тебе,
О доброте и о волшбе,
Освещена Луной гора,
Тебе давно уж спать пора.
Скорее засыпай, малыш,
Спит и лисичка, спит и мышь,
Ты слышишь, спит вся детвора,
Тебе давно уж спать пора.
А завтра солнышко придет,
Играть и прыгать позовет,
Закончена сейчас игра,
Тебе давно уж спать пора…
Наступила ночь, и дети счастливо уснули. И снились им далекие огни, волшебные существа и добрые феи, похожие на маму. Гарри уже совсем забыл о том, как проходила его жизнь до аварии, ведь исполнилась его мечта – он обрел семью. А Вернон с Петуньей, скинувшие за полгода животы и приобретшие спортивную форму, с улыбкой смотрели на спящих ангелочков.
***
Наступившее утро принесло новые заботы и радостные известия. Сразу же после завтрака Петунию и Вернона вызвали в основное здание консульства, где вручили дипломатические документы, в том числе и на детей. За ними прислали специальный рейс, и это значило очень многое. Как минимум – интерес государства, как максимум… Ох, и подумать страшно.
До аэропорта их довезли на машине посольства, и полисмены на перекрестках только козыряли вслед машине с красными флажками на капоте. Как имеющие диппаспорта, досмотру они не подлежали и потому быстро взошли на борт самолета, который немедленно стал готовиться к вылету.
Наконец самолет застыл стрелой на взлетной полосе и начал разгонять двигатели. Петунья успокоила детей, немного испугавшихся шума, и вот уже их вдавило в кресла. Самолет оторвался от полосы, заполошное мелькание деревьев прекратилось, и открылась красивая панорама столичного города.
Самолет летел на восток, предвкушение возвращения на Родину все более захватывало Петунию и Вернона. Витю и Лиду. Скоро, совсем скоро они будут дома, среди своих. Возможно, это были розовые очки, но так было принято среди людей, учивших их – свои не сдадут. Как бы трудно не было на выходе, всегда где-то далеко есть люди, которые ждут. Это было так же естественно, как и дышать. Потому молодые люди и предвкушали. Пересечение границ стран-союзниц СССР и самого СССР можно было легко почувствовать по меняющимся флагам эскорта. Практически всю дорогу лайнер эскортировался истребителями. И вот, наконец, вдали показался огромный город, а самолет пошел на посадку.
Истребители отвалили в сторону, командир корабля попросил пристегнуться и не курить, и вот уже доворот… Все ниже, ниже, ниже… И колеса шасси застучали по бетонке военного подмосковного аэродрома. Понятно, что их не в Шереметьево сажать будут, секретность же, особенно учитывая, какой код назвала Петуния.
Наконец, самолет остановился, стюардесса, всю дорогу наблюдавшая за ними, открыла люк, за которым был виден поданный трап, и молодые люди вдохнули такой родной воздух военного городка. Этот воздух не спутаешь ни с чем – запахи совсем не такие, как в гражданском городе, люди другие, и само ощущение причастности к чему-то суровому, но великому…
Детей аккуратно приняли военные и усадили в поданную машину с наглухо затонированными стеклами. Со словами «Господи, наконец-то дома» Петуния уселась в машину, за ней сел и Вернон. Пристроилась милицейская машина, и под задорный визг-вой сирены они понеслись в город. Встречных машин было немного, и этот город завораживал. Радостные люди. Веселые улыбки. Никаких реклам. И звезды Кремля. Родина встречала своих потерянных детей.
Влетев в гостеприимно распахнутые ворота привычного по предыдущей жизни проезда, машина остановилась во внутреннем дворе святая-святых КГБ СССР. Гостям было предложено отдохнуть с дороги, а потом их ждали для беседы.
***
– Ну, как они тебе?
– Есть в них что-то такое, наше.
– Вот и мне так показалось.
– Значит, мягкий вариант?
– Да, мягкий. Няня проинструктирована?
– Черномор сам инструктировал.
– Ну, начнем тогда…
***
Отдав детей няне и наказав не шалить, молодые супруги поднялись по лестницам вслед за сопровождающим и оказались в теплом, уютном кабинете.
– Ну, здравствуйте, потеряшки, – раздался голос откуда-то сзади, и к столу подошел пожилой офицер, чем-то похожий на их куратора.
– Виктор Евгеньевич? – несколько удивленно воскликнул Вернон.
– Ну, положим, Виктору Евгеньичу десятый годок только пошел, но, в общем, все с вами ясно. Из какого вы, говорите, года?
Поняв, что юлить не получится, Петуния сказала:
– Из две тысячи девятого, а как вы догадались?
– Эх, молодежь, историю родной конторы учили плохо, – пожурил их офицер. – Палитру-то какого года назвали, а?
– Не помню точно… – Петунья покраснела и опустила глаза.
– Будущего, ребятки, будущего. Вы его ну никак знать не могли, – улыбнулся офицер. – Так что рассказывайте. Обо всем рассказывайте.
И они начали рассказывать. И о себе, и о стране, и о предателях. И о Гарри Поттере, волшебниках, волшебной школе. Долго говорили по очереди, пока не утомились.
– Ну что ж… Пойдемте-ка перекусим, – предложил офицер и, наконец, представился: – Александр Анатольевич, дед вашего?..
– Куратора, – автоматически продолжил Вернон.
– Вот и хорошо, пойдем, покушаем, а потом думу думать будем.
Комментарий к Часть вторая. Домой, домой, пора домой
* Без поддержки в незнакомом мире выжить нельзя, а ведь тут еще и противостояние. Потому логично просить о помощи.
** Имеется в виду наличие предателя.
*** Засекречивающая аппаратура связи.
========== Часть третья. Учиться, учиться и учиться ==========
– Генеральному докладывать будем?
– Учитывая новости… Не стоит.
– Да, новости… Мир точно не наш?
– Точно. Расхождения с пятьдесят третьего года начинаются, но учесть стоит.
– Это точно…
***
После длинной череды разговоров, больше похожих на допросы, молодую семью вновь посадили в самолет и увезли куда-то за Урал. Дисциплина, привитая молодым людям, не позволила спрашивать «зачем?», хотя они и беспокоились за детей. Но беспокойство было напрасным.
Поселили их в деревянной избушке, на самом краю таежного леса. Первозданная природа, свежий воздух, свежие продукты… Что еще надо для счастья? Они гуляли, отдыхали и ждали. Наконец их ожиданию пришел конец. Однажды вечером в дверь постучали, и открывший дверь Вернон увидел древнего старца, с бородой почти до земли.
– Гой еси, добрый молодец. Позволишь ли войти?
– Заходите, пожалуйста, – Вернон был несколько шокирован таким приветствием, но пригласил старца в избу. Старец вошел и звучно поздоровался с домом и домочадцами. Присев на лавку, взглянул остро на хозяев.
– Зовут меня Борисом, пришел по просьбе наших общих друзей, наставить на путь истинный, – несмотря на некоторую архаичность и непривычность построения фраз, старец говорил на вполне правильном русском языке. Голос его был басист и плотен, разливался в тишине, нарушаемой лишь тихой игрой детей, словно мёд в бадье. Хозяева ошарашено молчали.
– Вижу я, все вижу. Девица из рода ведающих, да молодец из волхвующих. Не слабы вы, сила ваша другая, потому и не чуют вас. Ну, да ништо, научим. И малышам полезно будет. Поняли ли меня?
– Да, старче, – как-то справился с собой Вернон. Предложив гостю угощенье да чайку попить, Петунья судорожно вспоминала правила древнего этикета.
– Не печалься, девица, ведомо мне, что не знаешь ты обычаев рода своего. Потрапезничаем и к делам перейдем, – старец чуть улыбнулся, преображаясь в доброго дедушку, который все поймет.
Наконец трапеза закончилась, дети накормлены и уложены в кровати при помощи старца, который удивительно быстро нашел с ними общий язык, настало время для беседы.
– План у нас будет такой. Жить вам здесь три года, потом дети в школу пойдут, она тут недалече, а вас будут учить уже вашим наукам. Но досель жить вам здесь. Тебе, девица – учиться дару своему, дару ведающей, а тебя, молодец, волхвованию лично учить стану. Теперь можете спрашивать.
Петунию в первую очередь интересовала безопасность детей, потому и первый вопрос был о Дамблдоре.
– Что скажу тебе, девица, много зла сотворил сей колдунишка. И детей убивал, и людей мучил, и над девицами изгалялся. Не зря любовничал с черной силой, что поработить нас решила когда-то. Да и сейчас не успокоился. Потому здесь ему вас не отыскать, но чтобы не забеспокоился раньше времени, сделаем мы ему и его прихлебателям морок, что отвлечет его от мыслей о вас. Нынче же ночером и сделаем. Так что не беспокой сердце, девица.
Вернон же спросил о том, что сказал старец:
– Что это за род ведающих и волхвовающих?
– Волхвующих, молодец, – отвечал старец Борис. – Тех, кто издревле хранит землю нашу. И воины есть, и с зверьми разговаривающие, ну, да сам увидишь… А ведающие – всегда женского рода, они ведают жизнь и смерть. В мире Инквизиции их почитали за ведьм, что неправильно, но когда это живущие на Закате жили по Правде? Ну что, ответил я на вопросы ваши?
Хозяева кивнули, обдумывая свалившуюся на них информацию.
– Тогда заберу я нынче вашего калечного сыночка.
Мгновенно ощетинившаяся Петуния оказалась у двери в детскую спаленку и буквально прошипела:
– Не дам!
– Успокойся, девица, – проговорил старец. – Не для зла беру я его, а для исцеления, ибо надо ему ноги отрастить.
– Вы такое можете? – удивленно спросила Петуния.
– Нет ничего невозможного для сил земли родной, – отвечал старец.
Затем аккуратно взял на руки ребенка, да так, что оба брата даже и не проснулись, попрощался и как-то мгновенно исчез, будто и не было его. Петунья с Верноном переглянулись.
– Все страньше и страньше… – протянула Петунья. Вернон только кивнул.
Как оказалось, слово с делом у старца не расходилось. Прямо со следующего утра Петунью утащила задорная девушка, потом к Вернону пришел старец Борис, Гарри же составил ему компанию.
Петунью учили управляться с растениями и зверями, просить лес и реку, защищать силой слова и беречь силой любви. Вернона и Гарри сначала искупали в реке, затем обрядили в длинные льняные рубахи и учили видеть грядущее, общаться с древними богами и заклинать стихии. Затем пришло время обращению с мечом, луком и булавой. Много бегали, прыгали и ползали. А на ночь Купальную был назначен ритуал Принятия. Детей следовало принять «под руку» земли русской, чтобы охранила она их в дальних землях, куда возвращаться все равно придется.
Красивый ритуал у большого костра, рядом с громадными фигурами богов-хранителей, впечатлил не только детей, но и Вернона с Петуньей, отныне детей звали Димой и Игорем, а старшие вернули свои имена. Земля признала их своими детьми.
Наутро им вернули Дадлика, который теперь звался Дмитрием, его еще совсем маленькие ножки, как у младенцев, неумолимо росли день за днем. Игорь с радостью возился с братиком, оберегая его от падений, а Виктор учился применять новые знания.
Так проходили недели, месяцы, закончился первый год. Семью было не узнать – здоровые, крепкие, уверенные в себе. Обучение не было закончено и продолжалось, но теперь еще и Дима учился владеть стихиями и понимать природу. Его дар был именно в этом. Игорь, умевший намного больше, помогал и наставлял брата, вызывая добрую улыбку окружающих. Сказки и истории старины учили детей доброте и Правде. Основному закону славянских земель. А природа одаривала их своими чудесами.
Наступил день равноденствия. Планеты выстроились правильным узором. Волхвы затянули свой речитатив. Впервые с ними в одном ряду стоял и Виктор. Впервые с ведающими танцевала, подобно пушинке на ветру, Лида.
Заалел ярче гигантский костер, и пришли к нему фигуры древних богов. И начался ритуал выбора. Виктору досталась огненно-красная веточка, а Лиде – зеленая.
– Значит, так тому и быть. Ты, отрок, отныне воин, в девица сия – берегиня тебе. Да будут неразрывны судьбы ваши.
Всколыхнулась земля, прошелестел ветер в кронах, наклонились кроны эти, запел родник и стало так, как сказал волхв. Теперь обучение Виктора и Лиды изменилось. Их учили вместе – защищать друг друга, оберегать от беды, детей же учили прежнему мастерству, для них час выбора еще не пришел.
***
Альбус Дамблдор читал доклад о Поттере. Живучий попался Поттер, ну да ничего, если доживет до школы, то уже здесь точно угробится. Взяв перо, он принялся записывать свои мысли:
«Во-первых, подогреть мальчишку Снейпа». Воспоминания о том, как он поймал в ловушку влюбленного в грязнокровку идиота, до сих пор радовали сердце. «Во-вторых, поработать с Квиреллом, пусть думает, что он любитель Воландеморта». Дамблдор захихикал. Вовремя устраненный Том Риддл, и вот уже множество высокомерных чистокровок – его клейменные рабы. А сколько денег удалось отобрать им с министром… Эту карту надо будет еще не раз разыграть, беспроигрышный вариант. Ухудшать жизнь Поттеру дальше некуда, потому пусть выживает. Блеки удачно закончились, еще бы Малфоев так же… надо озаботится воспитанием Уизли. «Рон должен быть не просто ленивым, а очень ленивым». И эта грязнокровка, которая появилась не так давно. По году она вполне попадает с Гарри, вот будет стучать. Для этого ее надо подкорректировать. «Не забыть о Грейнджерах».
Великий светлый Волшебник отложил перо и зажевал лимонной долькой. Все ближе он был к своей цели. Деньги и власть манили великого волшебника. И ради этого он который год шел буквально по трупам.
«Когда уж тебя закопают, паук драный», – подумала Шляпа, лежащая на полке.
***
Прошло время, наступил восемьдесят восьмой год. Дети отправились в школу, уже полностью владея своими дарами. На удивление, Чернобыля не было. И несколько катастроф, хорошо известных молодым людям, не случились. Зато случился большой процесс о перерожденцах и предателях на самом верху. Народ шумел и делился мнениями, что докатывалось даже до места обитания молодой семьи.
