Текст книги "Клинок и ножны (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Конечно, да, – простонал ему в спину я.

Потянул за бедра к себе, наклонил, оставляя тонкую талию и широкую спину под дождем, и залез в него до самого конца. Раз у меня есть всего один раз, им надо пользоваться по полной.

Из душа мы выбрались только через час: обессиленные, опустошенные и почему-то очень грустные. Разошлись по своим комнатам, а за завтраком сделали вид, что ничего не было.

Михаил

С Вовкой я встретился в аэропорту Дюссельдорфа. За последние полгода мы виделись всего пару раз, но когда я сказал, что лечу на обследование в Германию, он забил на все свои дела и вызвался меня сопровождать. Я был только за, потому что Вовка владел немецким в совершенстве и знал о немцах все.

– Видок у тебя какой-то взъерошенный, – сказал он, лихо выруливая на трассу, ведущую от аэропорта в город.

Даже здесь он не изменил себе и арендовал джип. Армейская привычка, черт бы ее побрал, делала нас предсказуемыми ослами.

– Голова болит, не переставая, – не стал отпираться я. – Да и подопечный мой жжет не по-детски. Достал!

– Он же у тебя божий одуванчик: подуешь – и улетит в небо, – скосил на меня глаза Вовка.

– Влад – чудовище: несгибаемое и властное. Он лицемер и манипулятор. Ты бы видел, что он вытворяет со студентами в универе! Они разве что на руках его не носят, на шею ему вешаются, а он развлекается. Особенно с теми, у кого мозгов мало. Мне их искренне жаль. Влад народ до слез доводит, а они приходят ко мне жаловаться. Надоело!

– А правда, что Влад – гей?

– Да, а что? – неосознанно напрягся я. Только воинственного гомофоба Владу до полного счастья и не хватало. – Слушай, ты лучше сразу скажи, если знаешь чего полезного. Кто-то воспылал к голубому мажору лютой ненавистью?

– Дело не в нем, а в его отце.

– А что с его отцом?

– На Бориса Лисовского с прошлой недели охота началась. Про сына ничего не слышал, но ты же понимаешь: лес рубят – щепки летят.

– Понимаю.

– Может, ну его, а? – покосился на меня Вовка, огреб ожидаемый подзатыльник и поспешил исправиться. – Ладно, чего ты! Я ж так спросил, на всякий случай, вдруг у тебя мозги появились и характер в лучшую сторону изменился, рохля ты добродушная! Вечно все на твоем горбу в рай ездят, а ты возишь и радуешься, мазохист.

Я отвесил ему еще одну затрещину и перевел разговор на другое.

Влад

Я бесцельно слонялся по дому, поражаясь его гигантским размерам и пустоте. Зачем мне столько комнат? Почему я никогда не замечал, как здесь одиноко? Вчера вечером Медведь подхватил небольшой рюкзак, вежливо со мной попрощался и уехал. Я покраснел, потому что вспоминать о своем глупом порыве было стыдно. Как девка, чесслово! Но я не мог отпустить его на целых два дня вот так запросто, а потому догнал на входе в гараж, нагло залез к нему на руки и целовал до тех пор, пока он не сжал меня в объятиях и не изнасиловал мой рот языком. Я, конечно же, захотел продолжить, но он ткнул мне в шею пальцами, и в себя я пришел лишь сегодня утром, лежа в постели.

Я поднялся на второй этаж и побрел в сторону кабинета. Время обедать, а есть не хотелось совершенно. Да мне вообще ничего не хотелось, а мертвая тишина вокруг откровенно нервировала. Зачетная неделя начнется через десять дней, сессия через двадцать, но настроения учить хоть что-нибудь не было никакого. Я почти прошел мимо Мишаниной комнаты, когда до меня окончательно дошло, что его со мной нет и не будет еще целых двадцать восемь часов, а это значит…

Копаться в чужих вещах подло и безнравственно. Только отъявленные подонки могут позволить себе такую низость. Так я считал до тех пор, пока не оказался в их рядах, переворачивая комнату Медведя вверх дном. В переносном смысле, конечно, переворачивая – так, обшмонал по-тихому и вернул все на свои места. За те пять месяцев, что Мишаня прожил в моем доме, я не узнал о нем практически ничего, и это сводило меня с ума. Отец давать мне досье на Михаила Потапова отказался наотрез, а сам он так ловко уворачивался от моих вопросов, что поймать его на слове было практически невозможно.

Через час усиленных поисков я откопал старенький ноутбук, через два часа до меня доехал знакомый хакер, давно подбивающий ко мне клинья, и за ночь, проведенную в моей заднице, согласился взломать пароль. Я попытался торговаться, но он был неумолим, зная, что сила на его стороне. Что мне оставалось делать? Я не привык сдаваться!

В общем, Макс взломал ноутбук, а потом перешел к моей заднице. В постели он оказался не так уж плох и честно старался доставить мне и себе удовольствие всеми известными нам обоим способами, но в итоге пару раз кончил и удалился, не слишком довольный результатом. Еще бы! Будь я на его месте, то наверняка бы меня убил. Он старался изо всех сил, а мой член так ни разу и не дрогнул: болтался, как тухлая сарделька, и страшно нервировал обоих.

Макс уехал, я поругался на свой мертвый прибор матом вслух (он, конечно же, не ответил) и залез в Мишанин ноутбук с головой.

Михаил

Больница встретила нас чопорными немцами, которые тут же принялись разводить меня на деньги. Господи, спасибо тебе за то, что у меня есть такой друг, как Вовка! Если бы не он, меня бы извращенно отымели во все щели и оставили голым. Но Вовка, поначалу прикинувшийся дауном, в нужный момент открыл рот и вывалял жадных докторишек в грязи по самые уши.

Что конкретно он им чесал, я до конца не понял (вот если бы это был английский, тогда другое дело), но общую суть уловил и пару раз даже вовремя вякнул на добротном северном немецком, смутив переводчицу до глубины души. Итогом нашей встречи стали сэкономленные 20% от первоначально заявленной цены и главный нейрохирург медицинского центра в качестве исполнителя.

– Мишаня, ты ж лопух, тебя ж нельзя одного в мир отпускать, – сокрушался три часа спустя Вовка, обнимая меня за плечи. Мы сидели в каком-то кабаке и глушили Егермейстер стаканами. А что? Сэкономили же! – Разденут и по миру пустят, а ты слова поперек не скажешь!

– Скажу, че это я не скажу? – возмутился я. – Я ж не дурак.

– Ты не дурак, ты гениальный лопух, понимаешь? Разница принципиальная! Тебя отец-алкоголик без хаты оставил, а ты ему слова поперек не сказал!

– Так он же говорил, что дом в Подмосковье купит, а на оставшиеся деньги жить станет припеваючи. Да и жалко его было.

– Вооот! Вот об этом я и говорю! Тебе надо жену-стерву, понял? Чтобы командовала и деньги в руки не давала.

– Не нужна мне жена, – отмахнулся от друга я, почему-то вспоминая стальные глаза Влада и распечатанный список того, что надо купить в магазине. Я по первости думал, он мне горло перегрызет, если я привезу не то, что там написано. – У меня Лис есть.

– Кто есть?

– Влад Лисовский, он всем стервам мира сто очков форы даст.

– Он мужик, хоть и неправильный. Ты же с ним спать не будешь.

– Почему не буду? Буду, – мотнул головой я, вспоминая наш с Владом секс под душем. Я тогда такой кайф поймал от того, как он меня трахал, что словами не передать. – Знаешь, как он целуется? Аж пар из ушей. А уж про его пальчики и член и вовсе говорить нечего.

– Ты че несешь пургу всякую? Как эта воздушная недодевочка может с тобой целоваться или заниматься сексом? Ты ж гора! Он перед тобой травинка: наступишь и не заметишь даже, – пьяно захихикал Вовка, уплывая в закат и забирая меня с собой. – Врешь ты все, трепло.

– Лис – клинок, а я – его ножны, – решил оставить за собой последнее слово я. – Как мы можем друг другу навредить?

Вовка ничего не ответил, потому как спал, уткнувшись лбом в столешницу. Пришлось закинуть его на плечо и тащить на выход. Какие-то люди мешались под ногами, что-то кричали, ругались и пытались отобрать у меня Вовку, но мне было не до них. Я раскидал всех в разные стороны, выбрался на улицу, рухнул в сине-серую машину с мигалками, кинул водителю тысячу дойчмарок и приказал ехать в аэропорт.

Как мы с Вовкой прошли таможню и долетели до Домодедово, я не помню совершенно, потому что очнулись мы только в зале прилета, да и то не до конца, а потому обнялись и, слегка покачиваясь, отправились на выход.

Влад

– Убью, сцука! Покалечу!!! – рычал я, опасно размахивая пол-литровой бутылкой виски и с трудом преодолевая лестницу на второй этаж. – В Германию уехал? С дружком трахаться? К любовнице? Да я их обоих в порошок сотру! Я свое никому не отдам!

Бешенство и дикая ревность выворачивали меня наизнанку и требовали принятия решительных мер. Все дело было в том, что я нашел в ноуте Мишани. Как истинный шпион он хранил все самое важное на каком-то съемном диске, который мне отыскать не удалось, а потому информации в компе было хрен да маленько. Тем не менее, кое-что я все-таки нарыл, и это повергло меня в полнейшее расстройство.

Все фотки Медведя были либо в окружении толпы военных, либо в обнимку с невысоким коренастым парнем. Я полез в почту и обнаружил в корзине несколько забытых писем. Все они были из Германии и призывали Мишаню срочно туда приехать, только вот в одном письме его ждал там какой-то Вовка (я не без оснований полагал, что это тот самый, с которым обнимался на фотках мой развратный охранник), а в двух других – некая Софи Шварцголд.

Ревность раздирала меня на части, и если бы Мишаня был сейчас здесь, я бы выпорол его ремнем, и плевать мне на то, что по габаритам он в два раза больше меня. И уж тем более мне было похуй, что он меня не любит. Его люблю я, и этого вполне достаточно! Он же, как дитя неразумное, ни черта в жизни не понимает! Даже в магазин за продуктами без списка отправить нельзя: поведется на распродажу, купит какое-нибудь говно, считай, выкинул деньги на ветер. И вообще, зачем ему деньги? Тем более так много?

Я задумался. А сколько Мишане отец платит?

– Влад, ты что, пьян? – недовольный голос отца в телефоне и не подумал пробиться к моему затуманенному страшными подозрениями разуму. – Какая тебе разница, сколько я плачу Михаилу?

– Большая! А вдруг он хочет в Германию уехать и копит на квартиру? Или, что еще хуже, уже накопил?

– Не неси ерунду. Он в России неплохо устроился, зачем ему Германия?

– Ты меня с мысли не сбивай! – возмутился я. – Сколько ты ему платишь?

– Я скажу, если ты скажешь, какая тебе разница, где он будет жить, – шелковым голоском предложил отец, но я был настолько пьян, что не обратил на этот тон должного внимания.

– Я люблю его и не отпущу никогда. Он будет жить здесь со мной. Я отберу у него все деньги и не только из дома, даже из постели не выпущу.

– А Михаил о твоих планах знает? – рассмеялся отец. – Мне кажется, он будет против.

– Мне похуй! Мишаня в этом вопросе ничего не решает. Как я скажу, так и будет.

– Ну-ну, – скептически хмыкнул родитель, выводя меня из себя.

– Сколько платишь? – прорычал я.

– В три раза больше, чем получает управляющий нашей мебельной фабрики, – ответил отец и отключился.

Я завис в полной прострации. За пять месяцев Медведь заработал на нас с отцом столько, что без проблем мог купить однокомнатную квартиру в центре Москвы! За каким чертом ему нужно так много денег? Почему мой отец, прожженный торгаш, пройдоха и аферист, согласился платить ему такую нереально большую зарплату?! Что вообще происходит?

Я сожрал горсть таблеток от похмелья и головной боли, повалялся с часок в ванной, покопался в последних вкладках браузеров Мишани, вычисляя обратный рейс, и поехал в аэропорт. Если мне повезет, то я его поймаю на горяченьком. Плевать, что у него была целая ночь в выходных! Я моего глупого доброго медвежонка Вовке ни за что не отдам.

Михаил

Мы с Вовкой стояли возле центрального входа в аэропорт и рассеянно пялились на суету на подъездной площади. Долго стояли.

– Медведь, слышь, а как мы в Домодедово попали?

– А я знаю? – пожал плечами я, подхватывая соскользнувшего вниз друга за талию. Он обнял меня, уткнулся лбом в ключицу и практически уснул. – Вовка, ну ты, блин, даешь! Просыпайся! Я ж твоего адреса не знаю.

– Поехали к тебе домой, – пьяно отозвался Вовка. – Какая разница, в чьей постели спать?

– Большая, – прорычал знакомый голос за моей спиной. – Медведь, а ну убери от него руки! Немедленно!!!

– Не могу, – повернулся лицом к Владу я. – Он же упадет.

Лис стоял передо мной, уперев руки в бока: такой ладный, тоненький и в то же время грозный, что мне жутко захотелось его поцеловать.

– Мне похуй, – отрезал Влад и вцепился в мою руку на талии Вовки больнючими тисками. – Отцепись от него, скотина развратная! Погоди, домой приедем, я тебе такое устрою! Ты у меня неделю враскорячку ходить будешь, медвежатина недобитая!

Влад отковырял мои пальцы и принялся отрывать ладонь от Вовки с таким зверским выражением на прекрасном лице, что я поспешил исправиться: перехватил друга в одну руку, а второй подгреб к себе Лиса и поцеловал.

– Не ругайся, звереныш, я же хороший. И он хороший.

– Похуй!

Лис больно укусил меня за нижнюю губу, а потом схватил за волосы и отымел языком в рот. Я был согласен и на большее, но мне мешал Вовка, да и место было не слишком подходящее. Влад отодвинулся от меня и с ненавистью посмотрел на моего лучшего друга.

– Избавься от него или это сделаю я. Я его убью, если ты не понял.

– Не надо его убивать, – укоризненно посмотрел в стальные глаза Лиса я. – Он же мой лучший друг!

– Похуй!!! – рявкнул он так громко, что голуби с площади в небо взметнулись.

Это восклицание слегка привело меня в чувство. Не знаю, чем Вовка Владу не угодил, но спасать его надо было срочно. Я дотащил друга до стоянки такси, с трудом выбил из него адрес, вручил водителю деньги и приказал доставить до квартиры. Влад не дал мне командовать дальше и уволок в сторону нашего джипа.

Влад

Медведь плюхнулся на пассажирское сиденье Лексуса, сложил руки на коленях и уставился сквозь лобовое стекло в никуда. Я был зол на него, как сто чертей, ревновал до черных точек в глазах… любил до боли в сердце, а потому не мог больше на него сердиться. Может, зря я так орал, и Вовка правда его лучший друг, а не любовник?

– Что ты там хочешь увидеть?

– Облака, – рассеянно ответил Мишаня.

– Может, ты лучше будешь смотреть на меня? – предложил я, в надежде, что он снова поцелует меня первым. Мне так понравилось!

– Согласен, – улыбнулся он, поворачиваясь ко мне всем своим могучим телом. – На тебя я могу смотреть часами.

– Правда?

– Да. Твои настроения, мысли, эмоции меняются так часто, что уследить за ними практически невозможно. Это завораживает и сводит с ума, ведь я знаю, что там, глубоко внутри, под всеми этими оболочками и неземной красотой, ты – закаленный клинок. Тебя не согнуть и не запугать. Иногда мне кажется, что тебя невозможно даже сломать, Влад Лисовский.

– Ты неисправимый добряк и романтик, – выдохнул я, с трудом успокаивая бешено стучащее сердце.

Мишаня улыбнулся и одним движением перетащил меня из-под руля к себе на колени.

– Я хочу целоваться, – сказал он и принялся за дело.

Я тут же сошел с ума. А кто бы на моем месте не сошел? С трудом выбрался из крепких объятий, перегнал джип чуть в сторону, разложил Мишаню на заднем сиденье и как следует надрал ему задницу.

Глава 4

Михаил

Сознание возвращалось ко мне медленно и урывками, а вот память… Грязные подробности нашей с Лисом встречи и жестокого траха в аэропорту пронеслись перед глазами и вспомнились во всех подробностях за секунду. Я чуть от стыда не сгорел, вспоминая, как мы перебрались с заднего сиденья на переднее (голышом через улицу на стоянке аэропорта в три часа дня), и я принялся самозабвенно скакать на члене растекшегося по сиденью счастливой амебой Лиса. Как я его не раздавил и член ему не сломал, мне вот интересно?

Тонкие пальцы появились на моей груди, заставляя концентрировать внимание. Я пошевелился, бросил взгляд вокруг и понял, что лежу на постели в комнате Лиса, а когда посмотрел прямо перед собой, то обнаружил стоящий у губ член.

– Хочу, – подался вперед Влад, и я послушно открыл рот.

Проверить все ли с его членом в порядке после аэропортовского траха не помешает. Как я убедился пять минут спустя, все с ним было зашибись.

Влад

Невозможно смотреть на раскинувшегося на моей постели Медведя спокойно. Утром я едва дождался, когда он откроет глаза, и накинулся на него, как маньяк. Мишаня невнятно ворчал, шумно дышал, ласкал меня всем, чем только можно, позволял вытворять с собой, что угодно, и получал от этого удовольствие. Я старался изо всех сил и тщательно следил за тем, чтобы он словил кайф первым.

– Я обожаю тебя, медвежонок, – наклонился к нему я.

Убрал светлые волосы с высокого лба, поцеловал в губы и железным усилием воли заставил себя прикрыть его простыней. Если я начну наши игрища снова, то Мишаня так никогда и не проснется. Мое самопожертвование ему не помогло, так что через три часа я сел за руль и впервые за последние полгода поехал в универ в гордом одиночестве. За что и поплатился. Сам дурак. Ведь говорил же Медведь тысячу раз: сел в машину – закрой центральный замок! Но я вспоминал стоянку аэропорта и сегодняшнее утро, витал в облаках и не думал о том, что кто-то может нагло вытащить меня из машины на обычном перекрестке.

Меня закинули в соседний джип и зажали с двух сторон на заднем сиденье. Маска на голове, два потных тела по бокам, наручники и кляп во рту нисколько не помешали мне нажать на один из камешков в браслете, с боем надетом на мою руку в первый же вечер Мишаней.

– Пацан у нас, – сказал один из бандитов. – Нет, охранника с ним не было. Да мне похер, где он! Я что, нянька?

Я откинулся на спинку сиденья и расслабился. Судя по невнятным вскрикам в телефоне, мужик на другом конце провода сильно переживал по поводу того, что Медведя со мной не было, а значит, не пройдет и часа, как я снова окажусь на свободе.

Михаил

Три, два… вжих-вжих. Три, два… вжих. Все-таки промышленные вентиляторы – великая вещь. Три, два… вжих-вжих. Три, два… вжих. Особенно на больших заводах. Три, два … шаг-шаг. Три, два… шаг. Мне оставалось сделать всего три шага, и я не торопился.

Куда мне торопиться? К сексуальному маньяку, который затрахал меня до полного изнеможения дважды за последние двенадцать часов? Ха! К подопечному, который уехал один и подставился бандитам, как последний дебил? Обойдется! К любимому, за которого я вырву глотки всем, кто попадется мне на пути? Ну, может быть.

Чмок – хрусть. Нет, ну вы же несерьезно! На меня? С ножом? Вот и уносите свой нож в животе, мне эта ржавая железка нафиг не нужна, я ж не вор и не нищий. Бенг-бенг-бенг. Хм, автомат? Вот ведь дурачье, а? Кто ж из автомата длинными очередями в закрытом помещении стреляет? Да на складе готового листопроката. Тут же рикошетом может так приложить… Ага, приложило. Так, и кто тут у нас такой умный… хрусть… был? Ай, да не важно. Чмок. Ах ты, сука! Больно же! 32 калибр, да с трех метров, да в плечо! Ну все, вы меня достали.

Влад

Оказывается, быть непосредственным участником боевика вовсе не так интересно, как кажется, когда сидишь на диване и смотришь на все это в кино. Медведь, появившись передо мной из ниоткуда, напугал меня до икоты. Да чтоб я еще раз его медвежонком назвал? Никогда! Член в него посмел сунуть?! Где были мои мозги? Это же Терминатор!

– Вставай. Положи руку на мое левое плечо и все время держись у меня за спиной.

– Но у тебя там кровь… – ляпнул я и чуть не наложил в штаны от его ледяного взгляда.

– Я говорю – ты делаешь, понял? – провел острым ножом по моим нервам Медведь.

Я сглотнул слюну и кивнул.

– Не слышу!

– Да.

– Ни при каких обстоятельствах не убирай руку с моего плеча – и тогда у нас будет шанс выбраться отсюда живыми.

– Я все понял, – вцепился в рану пальцами я. – Идем?

– Да.

И мы пошли.

Невероятное хладнокровие и высочайший профессионализм Медведя не поддавались никакой классификации, но если бы я не знал его тело, как свое собственное, если бы позволил себе хоть на секунду запаниковать, если бы отпустил его окровавленное плечо – живыми бы мы с завода не ушли. А так… Синяки, царапины и ссадины по всему телу у меня, два сквозных пулевых ранения у Медведя и ужас, поселившийся в моей душе, явились итогом моей самостоятельной поездки в универ.

Михаил

Я рассеянно смотрел в стеклянный потолок над головой, раскинувшись морской звездой ровно посредине бассейна. Облажался. Как же я мог так облажаться!!! Дуболом безмозглый! Сто кило костей и мышц. Ноль граммов мозга. Пидор гребаный! Повелся на смазливую мордашку и деньги, расслабился, просрал все на свете, копыто лошадиное. Качок воздушный.

Я вспомнил ужас, поселившийся в серых глазах Влада, его недельное молчание, явное нежелание находиться со мной даже в одной комнате и едва не застонал вслух. Я не думал, что он увидит меня в бою. Узнает таким, каким я не хотел быть никогда, но Лис увидел и решил, что я монстр, который слишком хорошо притворялся. Это убивало меня, как ничто другое.

Легкие шаги подсказали мне, что я уже не один, но сил посмотреть работодателю в лицо не было.

– Михаил, по-моему, ты перегибаешь палку, – с улыбкой в голосе сказал Борис, и мне пришлось прервать сеанс психоанализа и самобичевания.

Я доплыл до магната и неловко выбрался на бортик. Плечо зажило за неделю, а вот бок еще побаливал. Месяц-то точно о себе напоминать будет.

– Не надо вежливости, ладно? Это унижает, а я и так облажался по самое не балуйся.

– Как гориллой безмозглой прикидываться – так ничего, а как благодарность за спасение жизни моего сына принимать – так тебя это унижает? – нахмурился Борис.

– В данном конкретном случае – да. Мало того, что я не отследил готовящееся покушение на жизнь Влада, так я с ним еще и переспал. Если первое понять и простить можно, то вот второе… Вы убрали всех, кто стоял за попыткой вас убить?

– Да, всех до единого, включая заказчика. Нет человека – нет проблем.

– Правильный подход, – сухо кивнул я. Какой у меня все-таки умный и решительный работодатель. Все делает правильно. – Вы нашли нового телохранителя?

– Да, – помрачнел Борис, – но я надеялся, что ты переду…

– Нет, – перебил его я. – Он здесь? Я хочу с ним переговорить.

– Да, конечно, но прежде чем ты уйдешь в закат, герой недоделанный, я хочу тебе кое-что сказать.

– Я слушаю.

– Не обижайся на Влада, пожалуйста! Дай ему немного времени – и он прибежит к тебе объясняться в любви. Серьезно! Он же совсем еще ребенок.

– Этот ребенок совратил половину города, виртуозно играет людьми и выбрался из серьезной передряги живым. Не стоит его недооценивать. Лис прекрасно понимает, что делает и зачем.

– Михаил, не надо включать тупого качка, – засверкал глазами Борис. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Влад никогда даже в драках не участвовал, а тут такое! Он просто испугался, вот и все. Это пройдет, поверь.

– Влад боится не бандитов или реальной жизни, – грустно усмехнулся я. – Он боится конкретного человека – меня. Я должен уехать.

– Упрямая горилла! – стиснул кулаки Борис. Закрыл глаза, глубоко вдохнул и успокоился. Вытащил из кармана пухлый конверт. – Это твоя зарплата и премия за спасение моего сына.

– Я не… – начал я, наткнулся на сталь в глазах хищной зверюги, живущей в глубинах души господина Лисовского, и благоразумно заткнулся.

– Я знаю, зачем тебе нужны деньги, и если ты их не возьмешь, я изнасилую тебя с особой жестокостью, а потом буду засовывать все эти бумажки в твою шикарную задницу по одной. Как ты думаешь, насколько тебя хватит?

– Я даже изнасилование не переживу, – рассмеялся я, забирая из его рук конверт.

Борис улыбнулся, обхватил меня за шею, расцеловал в обе щеки и напоследок как следует присосался к моим губам. Отстранился, провел по груди ладонью и тяжело вздохнул.

– Если бы не Влад, я бы сделал тебя своим любовником и не позволил уйти ни при каких раскладах.

Увидел, как меня передернуло, и грустно улыбнулся:

– Да знаю я, знаю. Ни один мужчина кроме Влада к тебе никогда не прикоснется.

– Да.

– Проваливай уже, соблазн ходячий, а то я еще что-нибудь этакое исполню. Я же гей, в конце-то концов! А у нас, как известно, слабые нервы.

Я улыбнулся, поцеловал хитро-мудрого мужичка в лоб и поспешил его покинуть. Мало ли, что ему в голову взбредет! Наткнулся на нового телохранителя по выходе из бассейна, перекинулся с ним парой слов, понял, что передо мной действительно спец, подхватил рюкзак и с чистой совестью отправился на выход.

Вовкин Крузак мамонтом застыл за воротами особняка, я открыл калитку… и, не оглядываясь, шагнул за порог. Железная дверь громко клацнула за моей спиной.

Прощай, любимый.

Влад

Семь дней я просидел в доме, переваривая все, что со мной произошло в Тот День, начиная с сумасшедшего секс-марафона на стоянке аэропорта и заканчивая больницей и лежащим на носилках окровавленным Медведем. Вся моя жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову.

Двадцать лет я жил в теплице и играл деньгами, людьми, их сердцами и задницами так, как мне заблагорассудится, мнил себя бессмертным и думал, что жизнь – это сказка. Но Медведь изменил все. Я первый раз в жизни влюбился, ревновал, тосковал, беспокоился и занимался в постели не сексом, а любовью. А потом я попал в передрягу и увидел любимого человека совсем другим.

Я никогда в жизни, ни за какие деньги мира не посмел бы даже пальцем прикоснуться к тому монстру, что вытащил нас из абсолютно проигрышной ситуации. Как совместить добродушного и покладистого Мишаню с Медведем, который на моих глазах вырвал человеку кадык?! Семь дней я бродил по дому привидением и цепенел от ужаса, когда натыкался на его мощную и совершенно расслабленную фигуру. Но теперь меня не обмануть. Я видел его настоящим: сгусток стальных мышц, перед которым Терминатор – девчонка.

Я боялся даже думать о том, что он мог со мной сделать тогда, в первый раз, в бассейне, когда я стянул с него трусы и нагло повис на нем, считая себя самым умным, сильным и хитрожопым. Медведь играл со мной, как с котенком, позволяя шалить и выделываться. Раньше я считал, что он мой ровесник, но теперь мне казалось, что между нами двадцать лет разницы.

Я выглянул в окно и вдруг увидел Михаила, идущего по песчаной дорожке к ждущему его черному монстру, лишь по недоразумению названному джипом, по другую сторону ворот. Обычный парень: отличная фигура, короткая кожаная куртка, джинсы, рюкзак за спиной. Ничего особенного, все как у всех. Он открыл калитку, на секунду замешкался на пороге… и тут до меня дошло.

– Мишаняяяяя!!! Стоооойййй!!! Не уходиииииииииии!!!

Я орал, как сумасшедший, всю дорогу. Слетел с мраморной лестницы быстрее ветра, пронесся по дорожке, выскочил за ворота… но там уже никого не было.

– Мишаня! Прости меня! Вернись!

Я рыдал, как последний придурок, стоя посреди подъездной аллеи к дому, и ничего не мог с собой поделать.

– Я мудак, любимый, но ты же знал это с самого начала! Куда же ты? Как я буду без тебя?

– Рыдаешь? – прошипел над моим ухом отец.

Я повернулся к нему и вдруг понял, что и его я тоже толком не знаю. Он смотрел на меня с таким презрением, что мне стало совсем тошно. Коротко замахнулся и впервые в жизни меня ударил: хлестко, точно, жестоко, рассекая губу перстнем и оставляя синяк на скуле.

– Пап, не надо, я все понял, – проглотил соленый ком в горле я, но он замахнулся и ударил еще раз.

– Понял? Что ты понял, безмозглый потаскун? Я подарил Михаила тебе, а ты вытер об него ноги! Таких, как он, больше нет, они вымирают, как мамонты и динозавры! Он воин, защитник и настоящий мужик, а ты полгода делал из него бабу – посылал в магазин, заставлял отвозить бесконечных любовников и черт знает что еще, а Михаил молчал и терпел, позволяя тебе развлекаться. Да если бы я только знал, чем все закончится, то забрал бы его в свой дом и не дал тебе с ним встретиться.

– Он ни за что не позволил бы тебе ничего лишнего, – вытер кровь с разбитой губы я.

Ревность, ярость и решимость моментально закрутили пружину бешенства в груди до упора, вытесняя боль и отчаяние. Что я, в самом деле, истерику устроил! Как Мишаня уехал, так и приедет. Куда он от меня денется? Не Медведь, а рохля слабовольная. Добряк хренов! Не мог мне по шее надавать и мозги назад вправить?! Зажал бы в углу и трахнул своим большим членом, чтоб место знал и не выеживался!!! Так нет, бродил по дому побитой собакой и ждал, когда я сам все пойму. А я не такой умный, как он, у меня мусорка в голове! Кто мне мозги прочищать будет, если не Мишаня? Найду – прибью! Затрахаю насмерть!

– Михаил мой.

– Он ничей! – брезгливо вытер руку о полу пиджака отец. – Ты разбил ему сердце, недоумок, так что свободен.

– Медведь мой! – сжал кулаки я. – Я верну его домой, чего бы мне это ни стоило.

– Поторопись, – зло усмехнулся отец. – Михаил не просто так собирал деньги.

– О чем это ты? – спросил я, покрываясь противными мурашками ужаса. Что знают они и чего не знаю я?! – Отец!

– Ты ведь умный мальчик, – обернулся он, махнул на меня рукой и пошел в дом. – Разгребай свое дерьмо сам.

Глава 5

Михаил

Как же я не люблю операционные, кто бы знал! Уж лучше в бой идти, чем лежать под светом десятков ламп, смотреть на жуткого вида аппаратуру, кучу дисплеев и пыточные приборы. Я наблюдал за всем этим из соседней комнаты, потихоньку улетая в никуда. Образы мелькали перед глазами, жизнь отматывалась назад, но каждый раз возвращалась обратно. Порочные губы, серые глаза, насмешливый прищур, стильная прическа, удивительно красивое лицо, изящная фигура, тонкие пальцы и красивый член. Куда ж без него? Влад без своего члена и не Влад вовсе. Мой любимый человек, мой клинок, мое сердце.

– Глупый ты мой звереныш, я никогда не причиню тебе боль. Это же невозможно! Такие, как я, любят один раз в жизни, Лис. Как же я буду без тебя?

Я нес всякую ерунду, но закрыть рот не мог. Анестезия путала мысли, ослабляла волю и отпускала чувства на свободу. Что там сказал главный врач? 30% вероятности благополучного исхода? Если бы Влад был со мной, если бы ждал меня, любил, переживал, я бы выбрался, а так… Будь, что будет. Выживу – хорошо, не выживу – ну и хрен с ним. Вовка позаботится о том, чтобы меня похоронили на том же кладбище, что и ребят из нашего отряда.

Тень накрыла яркий свет и унесла меня с собой.

Влад

Я спокоен. А чего волноваться? За прошедшие полтора месяца я узнал о себе, о людях и о мире столько всего интересного, что превратился в старика. Я научился изощренно врать, шантажировать, уговаривать и даже заехал одному дебилу в глаз кулаком. Чуть палец не вывихнул! Я исходил Москву вдоль и поперек, встретился с чертовой кучей людей и добился-таки своего.

Во-первых, я прочитал личное дело подполковника спецподразделения по борьбе с террористами Михаила Потапова от корки до корки. Правда, потом я прорыдал полночи над перечнем медицинских операций, которые ему делали, и чуть не лопнул от неуемной гордости, читая информацию в интернете о медалях и орденах из его послужного списка, но это мелочи.