Текст книги "Фаворит (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

…

Шум. Гам. Крики. Истерика фрейлин. Кровь на руках и камзоле. Корона Князей де Сильва-Веласкесов на голове. Трупы наемных убийц. Врачи, суетящиеся возле безнадежно мертвой Княгини и едва живого Антонио, которого они, зная дотошность Стефана, наверняка не смогут спасти.

– Князь, вы в порядке?

– Да, Стефан. Это кровь моей жены, – поднял на него полные муки глаза Арман. Понял, что переигрывает, и посуровел. – Найди тех, кто это сделал! Подними на уши всех и каждого! Объяви вознаграждение за любые сведения об убийцах! Что угодно!

– Конечно, мой господин, я все сделаю. Пойдемте, нужно привести вас в порядок.

– Ты прав, – оторвался от обнимания жены Князь.

В том, что она мертва, он хотел убедиться лично. Больше двадцати лет она делала все, чтобы прибрать власть над его подданными к рукам, но так ничего и не добилась. Люди, прошедшие вместе с ним огонь, воду и медные трубы, не желали ее слушать и посылали далеко и надолго, а те влюбленные дурачки, кто слушали и велись, пропадали бесследно до того, как успевали хоть как-то навредить Князю, за безопасностью которого не бдил разве что самый ленивый. Он был кумиром, идолом и почти что богом. Знал это, но оставался человеком, и за это люди любили его еще больше.

Другое дело Княгиня. Если бы не прямой приказ Адмирала фон Цвейга, ее давно зарезал бы какой-нибудь фанатик, но Вселенная справедлива и мудра, а потому сама решает, кому, когда и как умереть. Подданные Князя де Сильва-Веласкеса, следящие за церемонией, порадовались за своего господина, неожиданно обретшего свободу, и в очередной раз убедились в том, что он действительно любимчик Вселенной.

Князь встал на ноги и сказал так, чтобы услышали все, скидывая концы в мутную воду, ведь обвинение недоказуемо:

– Если мы не найдем ни единой зацепки, я буду знать, что за этим чудовищным преступлением стоит Император. Ненавижу его за это!

Мертвая тишина повисла в огромном зале. Потрясенное понимание озарило лица придворных. Нечитаемый взгляд Стефана остановился на телах Магрит и ее незаконного сына. В свете последних откровений Императора это покушение на Князя (а было ли покушение?) вполне могло быть итогом интриги, затеянной им много лет назад. Не зря, ох, не зря Император впервые за двадцать лет снова лично со Стефаном разговаривал.

– Ты никогда не умел врать, Арман, – насмешливо-ласково сказал Император, следящий за происходящим с другого конца Вселенной, выключая плазму и вдевая в ухо изумрудную серьгу. – Я знаю, что за это шоу ты мне безмерно благодарен.

Порубежье. Амадея. Покои Князя де Сильва-Веласкеса.

– Стефан, дружище, я свободен. Ты понимаешь? Понимаешь?! Свободен!!! Это надо отметить. Выпьем по чарке… или по две…

– Арман, такими темпами ты уйдешь в закат до того, как доберешься до постели.

– А ты на что? Поможешь.

– Помогу, – согласился Стефан, подхватывая пьяного Князя за талию. До вожделенной кровати оставалось всего ничего. – Давай, двигай булками.

– Стеф, ты такой…

– Какой?

– Классный. Если бы ты занимался сексом с парнями, я бы тебя соблазнил, – упал на постель Арман и утащил за собой Стефана. – Я не могу спать с мужиками, но ты… Ты бы смог это изменить.

– Если бы я и занялся сексом с парнем, то это был бы ты, – сказал Стефан, отбирая бутылку с виски у Армана.

Глотнул из горлышка от души, теряя голову от шастающих по телу жадных рук. Перевернулся на живот, в надежде сползти с кровати, но Князь накрыл его собой, и он застонал от возбуждения, пряча лицо в покрывале.

– Хочешь меня? – стянул с него парадный мундир Арман.

Сел на крепкие ягодицы верхом. Разрезал кортиком, вынутым из портупеи на бедре Стефана, рубашку на спине от шеи до пояса, обнажая спину. Склонился и поцеловал его в плечо, запуская руку под грудь.

– Хочу, – выгнулся Стефан.

Перевернулся на спину, повинуясь властным рукам своего господина. Посмотрел в его полные дикой тоски глаза, завязал их оторванным рукавом рубашки и поцеловал в губы.

– Не думай о прошлом, Арман. Сегодня твой день. Думай о будущем, слышишь?

– Слышу.

Метрополия. Миранда. Императорский дворец.

– Филипп, сладкий мой мальчик, иди сюда. Давай, раздевайся, ложись рядом.

Филипп снял камзол, рубашку и бриджи, скрывая накативший озноб и дрожь пальцев за суетой с одеждой, и послушно скользнул в кровать к пьяному в зюзю Императору. Таким он видел его всего пару раз, и ничем хорошим это не заканчивалось.

– Ты чертовски красив, умненький мой эльфенок, – невнятно сказал Генрих, устраиваясь рядом с ним на боку и подпирая голову рукой. – Но я это тебе уже говорил, да?

– Да, – настороженно улыбнулся Филипп, не зная, чего ждать.

– Мы провели бок о бок почти двадцать лет. Ты мой официальный любовник, но мы с тобой так ни разу и не переспали.

Филипп немедленно повернул голову к Императору и впервые коснулся его обнаженной груди рукой. Провел по идеально вылепленным мышцам пальцами, плутая в треугольнике курчавых темных волос, не получил за это по шее и обнаглел: толкнул легонько, укладывая господина на спину, лизнул темно-коричневый сосок и спустил руку по кубикам пресса вниз, к гладко выбритому паху.

– Знающий слишком много, – запустил в его волосы руку Генрих. Вздрогнул от пальцев в паху, взявшихся за самое ценное. – Красивый. Преданный. Преданный же?

– Душой и телом, – и не подумал лукавить Филипп, изучая отданное на растерзание могучее тело губами, руками и языком.

– Напомни, сладкий мой мальчик, почему мы не спали друг с другом? – потянулся к красивым губам Фаворита Генрих. Поцеловал, путая мысли и зажигая тело желанием.

– Потому что думали, что я все еще скорблю по любимому? – предположил очевидную глупость Филипп, дурея от властных рук на спине и ягодицах.

– Конечно же, нет, – уронил его на спину Генрих. Лизнул, куснул, зацеловал шею под ухом, спустился к кадыку губами.

– Тогда почему? – зажмурился от удовольствия Филипп. Царапнул мощную спину ногтями в нетерпении, притягивая к себе ближе, чтобы почувствовать тяжесть императорского тела.

– Потому что я дурак, – уперся лбом ему в плечо Император. – Однолюб, долбоеб, импотент и чокнутый на всю голову маньяк.

– Самоедство вам не к лицу, мой господин. Вы просто чуток перебрали.

– Чуток перебрал? Хах! Я перебрал не чуток, Филипп. Я нажрался в говно!

– Что-то случилось?

– Случилось. Сегодня мой любимый пустил в свою постель мужчину. Впервые за тридцать лет! Ты понимаешь, что это значит?

– Что?

– Все, что я делал ради нашей любви, в итоге может обернуться ничем. Пшиком. Дыркой от бублика. Мыльным пузырем.

– Ваш любимый был далеко от вас слишком долго. Простите его, – прошептал Филипп, понимая, что речь может идти только об одном человеке – Князе де Сильва-Веласкесе, свадьба которого с Генрихом не состоялась только потому, что мир погрузился в хаос.

Филипп, тогда совсем еще ребёнок, считал этих потрясающих парней своими кумирами, а их любовь – вечной. Не так уж он и ошибался, как выяснилось.

– Простить?! Да я…

– И вернуть, – перебил Императора Филипп, успокаивающе гладя его по донельзя напряженной спине и шее. – Он не будет сопротивляться слишком уж сильно, ведь перед вами невозможно устоять, если вы того захотите.

– Тоже верно, – перестал скрипеть зубами Генрих. Задышал ровнее, опаляя горячим дыханием ключицу Филиппа и сбивая его с мысли. Расслабился, наваливаясь всем телом. Зашептал неразборчиво: – Мне нужен новый план, куда короче предыдущего. Арман будет моим… Моим…

– Супругом? – подсказал Филипп, улыбаясь. Целуя своего несчастного кумира в шелковые волосы. Лаская могучее тело. В первый и последний раз. – Князь ни за что не согласится стать вашим Фаворитом.

– Стал бы я заваривать всю эту кашу, если бы он согласился, – сонно зашебуршался Генрих, сползая половиной тела на постель. – Я хотел избавиться от Элизабет через пять-шесть лет, но, кажется, так долго без него я не протяну.

– Мы подумаем об этом завтра, – погладил его по плечу Филипп. Поцеловал. Обнял и укрыл обоих одеялом. – Спите, мой господин. Утро вечера мудренее.

…

– Что я вчера тебе наговорил?

Филипп малодушно перевернулся на живот и сунул голову под подушку, за что получил звонкую плямбу по голой заднице.

– Я с тобой переспал?

Филипп прихватил подушку двумя руками и не ответил. Схлопотал по заднице снова, понял, что возбуждается, и в опасные игры играть прекратил. Какой смысл? Все равно ничего ему в этой постели не светит.

– Отвечай, сладкий мой мальчик, не то пожалеешь, – с силой провел по его спине ладонью Генрих и предупреждающе куснул за лопатку.

– Вы признались в любви к Князю Веласкесу, довели меня до ручки и кинули, – высунул голову из-под подушки Филипп. Потер заспанные глаза руками.

– Ты великолепен, – тяжело вздохнул Генрих, приглаживая воронье гнездо на темноволосой голове парня ладонью. – Если кто и смог бы вылечить меня от несчастной любви, так это ты.

– Вы мой кумир, Император, – смог, наконец, нормально разлепить глаза Филипп. – Как и Князь. Тридцать лет назад я готов был отца родного продать за возможность побывать на вашей свадьбе. И даже вам свою просьбу изложил. В письме. В стихотворной форме. Как вспомню, так вздрогну.

– Как ты думаешь, почему я выбрал Фаворитом именно тебя? – не сумел спрятать улыбку в голосе Генрих.

– Так вы знали, что я ваш с Князем самый преданный на свете фанат? И ничего мне не сказали?! Ах, вы, коварное чудовище! – кинул в него подушкой Филипп.

– Я не мог оставить такого истового поклонника без внимания, – рассмеялся Генрих. Лег на спину и мечтательно уставился в полоток. – Я помню, как нас с Арманом после твоего послания таращило. Мы из постели сутки не вылезали!

– Вчера вы сказали, что у вас есть план по его возвращению.

– У меня был план, но после того, как он совратил Стефана, его больше нет.

– Я сильно сомневаюсь, что они любят друг друга, – сказал Филипп, нагло устраиваясь головой на широком императорском плече. – Двадцать лет бок о бок – и ничего, а тут раз – и любовь? Так не бывает. Их нужно отвлечь друг от друга, и наваждение пройдет, а вы успокоитесь и придумаете новый план.

– Возьмешь Стефана на себя? – приобнял его Генрих. – За столько лет общения вы не могли не подружиться. Заставь его обратить на тебя внимание. Соблазни. Сведи с ума. А еще лучше влюбись в него сам. Я, так и быть, не буду сносить ему голову из ревности.

– Ваша забота меня погубит, – рассмеялся Филипп, нежась в сильных руках кумира восторженным кутенком. – Но я согласен. Влюбиться в Стефана после того, как последняя надежда соблазнить вас умерла, легче легкого.

– Не торопись с этим. Прежде, чем ты воспылаешь к военному преступнику и мятежному Адмиралу неистовой страстью, тебе придется сыграть влюбленного в другой пьесе.

– Императрица?

– Да. В последнее время ее одержимость тобой выходит за рамки приличия. Чем не повод убрать ее из моей жизни раз и навсегда?

– Надеюсь, речь идет не о физическом уничтожении? Элизабет – хорошая женщина, мой господин, просто ей не повезло с мужем.

– Думай, что говоришь, мальчишка!

– Но это правда.

– Брак был заключен по расчету. Она знала, на что шла!

– Это не важно. Я бы на ее месте вас регулярно насиловал, – гнул свое Филипп.

– Вместо этого она регулярно насилует любовников.

– Спали бы с ней два раза в неделю, не было бы никаких любовников.

– Не любил бы Армана – спал бы! Ты знаешь, каково это – заниматься сексом, не открывая глаз, чтобы не облажаться? Представлять его во всех подробностях, чтобы член работал, как полагается?!

– Знать не желаю, – передернулся всем телом Филипп.

– Я не собираюсь ее убивать, – погладил его по плечу Генрих. – Элизабет этого не заслужила, но свобода будет стоить ей чести.

– Почему-то мне кажется, что она против не будет.

Порубежье. Амадея. Личные покои Князя де Сильва-Веласкеса.

– Стефан, дружище, проснись. Новости важные есть.

– Филипп? А попозже нельзя? Я кайф ловлю. Арман сегодня дал такого жару, что я несколько раз кончил, прежде чем он успокоился.

– Избавь меня от подробностей, я ревную.

– Ревнуешь? – немедленно проснулся Стефан. – С каких это пор ты меня ревнуешь?

– С тех самых, как ты переспал с мужиком, а я перестал быть Фаворитом Императора.

– Что?!

– Я переспал с Императрицей, а он меня с ней застукал. В самый ответственный момент.

– Охренеть – не встать. Ты что натворил, придурок?!

– Стефан, это ты придурок, если поверил в то, что я смог переспать с женщиной.

– Тогда какого… Хотя, постой, Император постарался?

– Да.

– Зачем?

– Хотел избавиться от жены и постоянного любовника, чтобы обрести свободу перед приездом некоего господина, мысли о котором не дают ему жить спокойно вот уже тридцать лет. К слову, сразу после моей отставки Император выбрал себе нового Фаворита – мальчишку 19-ти лет, похожего на некоего господина в молодости как две капли воды. Утром их покажут по всем новостям без исключения. Чтобы этот самый господин не смог об этом не узнать.

– Ах, вон оно что… Смотрю, Генрих настроен серьезнее некуда.

– Не то слово. Вряд ли Князь вернется в свою жопу мира хоть когда-нибудь.

– Скажу тебе по секрету, вряд ли он даже попытается сюда вернуться.

– Откуда знаешь?

– Его «Генри» сквозь стиснутые зубы во время каждого оргазма выворачивает мою душу наизнанку.

– Однако… Слушай, Стефан, а зачем ты с ним спишь, если знаешь, что он любит другого?

– Затем, что Князь – очень красивый мужик и офигенный любовник. Секс с ним – это изысканное…

– Все, я понял, можешь не продолжать.

– Опять ревнуешь? – заулыбался Стефан.

– Да. И вообще, я тоже офигенно красивый мужик и секс со мной – запредельное удовольствие.

– Это намек?

– Это приказ, – взял быка за рога Филипп. – Мы трахаем друг другу мозги так долго, что ни в какие ворота! Пора переходить к телам, тебе не кажется?

– Кажется. И как скоро мы к ним перейдем?

– Император сослал меня в ссылку на планету 2-4 Ипсилон, а это окраина Метрополии. Перехватите меня по пути на Миранду, и тогда мы с тобой займемся сексом уже через три дня.

– Сдается мне, не все так просто в твоем неожиданном мною увлечении, но я не буду сопротивляться. Ты действительно очень красивый мужик, а с остальным мы по ходу дела разберемся.

– Это ты мне сейчас что, одолжение сделал? А не пойти бы тебе лесом, уважаемый.

– Не пойти. Я адмирал звездного флота. Масштабы, знаешь ли, другие.

– Мне на твои масштабы плевать с высокой башни, вояка. Я вас всех за яйца держу, потому что все ваши финансовые потоки контролирую!

– Не заводись, Филипп, – сбавил обороты Стефан. – Я не хотел тебя обидеть, просто…

– Что?

– Подумал о том, что увижу тебя вживую, мало того, смогу обнять и даже поцеловать, и испугался. Ты же часть меня, понимаешь? Голос в моей голове, без которого я свою жизнь не представляю. Не хотелось бы в придачу к мозгам потерять еще и сердце.

– Не переживай за свое сердце, глупый. Я о нем позабочусь.

…

– Нет, вы только гляньте на него! Скотина самодовольная! Кролик похотливый!

– Арман…

– От жены избавился, Фаворита в изгнание отправил и все, можно в разнос? Размечтался! Я этого так не оставлю. Хуй тебе, а не новый любовник! Ты бы еще себе жену новую, из детского сада, не дожидаясь официального развода, выписал!

– Арман.

– Ты у меня попляшешь, даром, что Император. Возомнил о себе невесть что! На молодое мясцо потянуло? Нечем заняться? Так я займу. Прилечу через пару месяцев и займу так, что вздохнуть некогда будет, не то что с новыми пассиями развлекаться!

– Арман!

– Пора нам встретиться лицом к лицу и поговорить. О прошлом. И о будущем. Не захочешь говорить – заставлю. Начнешь сопротивляться – нагну и выебу! Не первый раз, чай, – шипел шарахающийся бешеной кошкой по кабинету Князь.

Утренние новости выбили его из колеи напрочь. Много лет он не позволял себе даже мысли о том, чтобы затащить любимого человека в постель, ведь их разделяли непреодолимые преграды: ответственность перед подданными и короной, бесконечная война, жены и статус мятежника, не имеющего ни гроша за душой. И вот, сегодня, ситуация изменилась в корне: они оба холосты, у них есть Наследники, деньги, власть и сила. Они абсолютно равны, а это значит, что у него появился шанс снова стать счастливым. В том, что Генрих не сможет ему долго сопротивляться, он не сомневался ни секунды. Некоторые вещи, чувства и люди даже с годами не меняются.

– Арман!!!

– Что? – очнулся Князь.

– Филиппа, говорю, бывшего Фаворита Императора, в ссылку отправленного, давай в плен возьмем, а? Он нам пригодится.

– Отличная мысль, – нехорошо прищурился Арман. – Этому смазливому поганцу я давно хотел яйца отрезать. И глаза выколоть. И ручонки его загребущие отру…

– Не-не-не, не для этого! – поспешил заступиться за будущего любовника Стефан. – Он поможет нам узнать слабые стороны Императора, которыми можно будет воспользоваться в личных целях.

– Когда-то давно слабой стороной Генриха был я, – упал в кресло за рабочим столом Арман. Обхватил голову руками, скрывая лицо. – Прости за истерику. Нервы сдают.

– Ты все еще его любишь? – спросил Стефан, зная ответ.

– Кого? Похотливого растлителя малолетних? Старикашку, возомнившего себя пупом Вселенной? Да я его ненавижу!

– Я так и понял.

– Готовь «Голландец», понятливый ты мой. Мы летим в гости к Императору.

– А повод?

– Придумаем по дороге.

Метрополия. Миранда. Императорский дворец.

– Что ты сказал?!

– Ваше Величество, я…

– Князь похитил моего Фаворита?!

– Фактически Филипп уже больше месяца не ваш Фа…

– Да как он посмел?! Я, как мудрый правитель и добрый человек, решил дать ему шанс исправить прошлые ошибки, а он! Опять воткнул кинжал мне в спину!!!

– Фактически Князь сделал доброе дело: спас поврежденный в результате попадания астероида имперский звездолет, перевозивший ссыльного, и его экипаж от неминуемой гибели.

– А где в это время был ты, Улин? Тоже мне, Адмирал в третьем поколении! Где твои хваленые Звёздные спасатели? Я трачу на их содержание бесчисленное количество денег, а что получаю в итоге? Полный беспредел и беззаконие! Да еще и на моей территории.

– Фактически окраины Метрополии контролирует Князь. Мы можем оперативно реагировать на призывы о помощи только в центральных районах Метрополии.

– Ты что мне пытаешься сейчас сказать? Что Князь, при желании, успеет войти в мой тронный зал победителем, пока вы отреагировать на его появление соизволите?!

– Фак…

– Фон Шпигель, еще раз скажешь «фактически», и я вырву тебе глотку вот этими вот руками!

– Ваше Величество, я лучше промолчу.

– Убирайся с глаз моих долой! И позови Министра финансов. Я Князю эту возмутительную выходку прощать не собираюсь!

Окраина Метрополии. «Летучий Голландец».

– Что Император сделал?!

– Заблокировал 2/3 ваших межгалактических счетов, – сказал Первый Советник, отступая к дверям кабинета. – Это не смертельно, но крайне оскорбительно. Мы разблокируем их, но на это уйдёт время. И деньги. Много денег. Большая часть того, что сейчас заблокировано.

– Вот так, значит, да? Паук многолапчатый. Сороконожка головастая! Я те руки-ноги-то пообрываю! Мое терпение кончилось!!!

Метрополия. Миранда. Императорский дворец

– Это вообще что?

– «Летучий Голландец».

– Адмирал, ты надо мной издеваешься? Думаешь, я свой бывший флагман не узнаю? Какого хрена он на орбите Миранды делает?!

– Ваше Величество, Князь внезапно прибыл к вам с дружественным неофициальным визитом. Наши министры и его Советники вели переговоры о вашей встрече последние несколько месяцев, но…

– Ситуация вышла из-под контроля, и Князь взял все в свои солдафонские грабли.

– Император, я, как профессиональный военный, прошу вас! Поговорите с ним по-человечески. Его сила и ваши деньги могут вернуть мир и процветание в Империю. Приберите народного героя к рукам без шума и пыли, и ваши подданные по всей Вселенной, как в Метрополии, так и в Порубежье, будут на вас молиться.

– Полагаю, ты сейчас озвучил не только свою точку зрения, – прищурился Император, разглядывая Улина фон Шпигеля так, чтобы тому было крайне неуютно.

– Вы правильно полагаете, – виновато опустил седую голову Адмирал. – Совет министров без разговоров поддержит любое ваше мирное решение.

– Надеюсь, они понимают, что бравого вояку, красивого холостого кобеля и наделенного реальной властью аристократа придётся контролировать круглосуточно?

– Если кто и знает, как держать его на привязи без ущерба для Империи, то только вы.

– На то я и Император, – надменно кивнул фон Шпигелю Генрих. – Пригласите Князя во дворец. Я поговорю с ним один на один в моем кабинете. Никакие другие варианты переговоров даже не обсуждаются.

…

Генрих успел глотнуть виски для храбрости за минуту до того, как Князь вошел в кабинет. Вытер вспотевшие руки о брюки, благо стол позволял, и кивнул на кресло напротив.

– Давно не виделись. Присаживайся.

Князь подошел к креслу, но не задержался возле него, потому что увидел того, кого любил так долго, и слегка потерялся во времени: подошел к нему вплотную, запустил руку в шелк темных волос и поцеловал в губы, касаясь пальцами другой руки бешено бьющейся жилки на его горле. Оторвался на секунду:

– Опять пил для храбрости?

– Немножко, – как в давние времена смутился Генрих, затягивая любимого на колени.

– По жопе дам, алкоголик начинающий, – притворно нахмурился Арман, обнимая его за шею и поднимая лицо к своему, чтобы исцеловать легкими, коварными поцелуями.

– Дай.

– Ты сдаешься без боя? – с трудом вернулся в настоящее Князь.

– Я милостиво тебя прощаю и предлагаю разделить со мной мои покои, – сказал Император, не слишком правильно формулируя предложение руки и сердца, за что и поплатился.

– Что?! Опять?! Тебя что, жизнь ничему не учит? – слетел с его колен Арман.

– А тебя? Ты любишь меня и принадлежишь мне. Во всех смыслах этого слова! Какой смысл это отрицать?

– Это ты любишь меня и принадлежишь мне!

– Я держу тебя за горло, потому что все твои деньги – мои! – вскочил на ноги Генрих. – Делай, что говорю!

– Я держу тебя за яйца, потому что твой жалкий флот ни за что не справится с моим! Чем тебе помогут деньги, когда у твоего горла будет мой кинжал?

– Тупик, тебе не кажется?

– Не кажется.

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю тебе разделить со мной мои покои! – сказал Арман.

– Как ты себе это представляешь? – насмешливо посмотрел на него Генрих и попер танком, загоняя в угол между окном и шкафом. – Станем друг другу Фаворитами?

– Может, лучше мужьями? – уперся спиной в шкаф с книгами Князь. Посмотрел на любимого жалостливо. – Выходи за меня замуж, а?

– Да я, в общем, не против, – прижался к нему всем телом Император. – Но где гарантия того, что ты не воткнешь мне кинжал в спину, пока я сплю?

– Не загоняй меня в угол, не будет тебе кинжалов, – сказал Арман и обрушил на голову Генриха несколько тяжеленных томов.

– Вот так, да? – помрачнел Генрих, стягивая с полки галактический словарь весом в шесть кило.

Прицелился им в отступающего за рабочий стол Князя. Бросил и кинулся следом, сбивая с ног. Схватил за руки, уселся верхом. Прижал к полу.

– Отпусти, а то наваляю!

– Арман, я люблю тебя, – склонился к нему Генрих, отпуская его руки. – Я ждал тридцать лет, чтобы сказать тебе это, и не хочу тратить время на всякую ерунду. Я сделал все для того, чтобы наши подданные, Советники и Министры хотели только одного – чтобы мы решили дело миром. Единственный вариант это сделать – стать Соправителями.

– То есть замуж выходить придется мне, да? – взялся за пуговицы на его камзоле Арман.

– От тебя не убудет, если ты немного прогнешься, – принялся целовать безумно красивое лицо любимого Генрих, раздевая и раздеваясь.

– А если ты прогнешься, от тебя убудет? – уложил его животом на ковер Арман.

Потерся щекой о мощное плечо, а пахом о крепкую задницу. Покусал ласково за шею. Обхватил под горло рукой. Зарылся лицом в шелковые волосы.

– Мне только прибудет, ведь я обожаю под тобой прогибаться, – не контролируя язык, сказал Генрих.

Понял, что ляпнул, но исправляться не стал. Какой смысл? Он тридцать лет ждал этого момента!

– Я люблю тебя, Генри, – вбил его в пол Арман. Исцеловал всего. Облапал. – Всегда любил. Ты же знал это, правда?

– Правда.

Эпилог

В императорской опочивальне царил утренний полумрак, который, может, и хотел бы скрыть бардак, но солнце его желания в расчёт не принимало, любопытными лучами подкрадываясь к лежащим на постели мужчинам, перепутавшимся телами так, что разобрать, где один, а где второй, было невозможно.

– Генри, я тут подумал… – поерзал тот, что был покрыт шрамами в самых неожиданных местах.

– Зачем? – сонно отозвался тот, на котором не было даже царапины.

– Что «зачем»?

– Подумал зачем? Вчера ты вышел за меня замуж. Отныне за тебя думаю я, сладкая моя девочка.

– Охренел?! – навалился на него первый. Ткнул носом в подушку, загнул руку за спину и цапнул за плечо зубами на полном серьёзе.

– Ай! Арман, отпусти руку, сломаешь! Я же пошутил!

– Шуточки у тебя дурацкие.

– Прости. Так о чем ты подумал?

– Помнишь тот день, когда наш мир рухнул?

– Ты имеешь в виду тот день, когда подло пырнул меня ножом в спину и сбежал? – сумел высвободить руку Император.

– Да, – выдохнул ему в затылок Князь и невыносимо медленно пополз руками и губами по валикам мышц сильной спины, не пропуская даже сантиметра.

– Конечно, помню. А что? – приподнялся на локтях Генрих, прогибая поясницу так провокационно, что Арман его немедленно за это покусал, заставляя маскировать стон удовольствия за недовольством. – Ай! Больно!

– Тебе сейчас будет еще больнее, – довел влажную дорожку до копчика Генриха Арман. Прихватил его бедра руками покрепче. Лизнул в ложбинку между полупопиями. – Если ты не объяснишь мне, недоумку доверчивому, почему у тебя на спине нет шрама от моего кинжала!

– Пластические хирурги постарались, – ответил Император, терзая руками подушку, в которую уткнулся лбом, в такт жадному языку, орудующему в анусе.

Заработал звонкий, весьма чувствительный удар по заднице ладонью, но сумел заглушить довольный стон подушкой. В каком-то смысле он эту порку заслужил.

– Не ври мне, дорогой, – толкнулся в желанную глубину членом Арман. Втиснулся до конца, притерся пахом к ягодицам, обхватил покорно прогнувшегося мужчину под собой локтевым захватом под горло и укусил в стык плеча и шеи: – Шрам от удара кинжалом с ядом Агуаны невозможно стереть с тела, даже вырезав мышцы до кости!

– Мне удалось, – вцепился в неумолимую руку на своём горле Император. Застонал довольно от ритмичных движений в заднице и бесславно поплыл в рассвет.

– А может, ты знал, что я попытаюсь тебя ударить и надел защиту? – спросил Арман, терзая его ухо губами. – Может, ты просто развел меня, как последнего лоха, вынуждая бежать из Столицы, в чем мать родила, в свои владения? Не ври мне хотя бы сейчас!

– Я был вынужден так поступить. Если бы я не обидел тебя, предложив место Фаворита, ты бы не нашел сил оставить меня, а я бы тебя не отпустил, и это стало бы концом всего.

– Почему ты не поговорил со мной? Не объяснил? Не предложил переждать? – пропустил под грудью Генриха вторую руку Арман. Замедлил движение бедрами. – Тридцать лет я жил с мыслью, что оставил тебя тогда, когда был нужен больше всего на свете, а ты все подстроил! Как ты мог так поступить со мной?

– Ты воин, и совершенно не умеешь ждать и притворяться, поэтому я сослал тебя в твои же владения делать то, что ты и должен был делать.

– Какой же ты все-таки интриган, – зарылся носом в шелковые волосы на затылке Генриха Арман. – Сделал меня своим врагом, инсценировав покушение на убийство. Изгнал из Метрополии, обрекая на войну с бангалорами.

– А в итоге сделал своим Соправителем, собрав осколки былого величия Империи в единый кулак, – прошептал Генрих, лаская руку на своём горле пальцами, а потом, когда хватка ослабла, и губами. – Арман, я делал все это не ради власти, мира во всем мире или справедливости. Я делал это ради нас, любимый, и я не сомневаюсь в том, что в глубине души ты всегда это знал.

– Я не знал, – сжал его в руках Арман. Спохватился, услышав сдавленный ох, ослабил хватку. – Но подозревал.

Солнце развеяло утренний сумрак без следа, сияя в безоблачном небе счастливой апельсиновой звездой, ветер всколыхнул занавески, а мужчины на постели перестали шептаться и занялись безудержным, безоглядным и всепоглощающим сексом, забывая об интригах, войнах, наследниках и нерешенных проблемах напрочь, ведь им снова было всего 19, они любили друг друга всем сердцем и верили в то, что ничто на свете не сможет их разлучить.

Пы.Сы.

Императорская спальня. Утренний полумрак. Смятая постель и двое, перепутанными нитями собравшиеся в клубок ровно посередине.

– Генри?

– Да?

– Я тут подумал…

– Только не это!

– Скажи-ка мне, дорогой, а переворот во дворце, который сделал тебя Императором, не ты ли случайно замутил?

– Арман, давай лучше сексом займемся, а? Ой-ой-ой, ладно-ладно, я понял! Да, переворот был моих рук делом.

– Зачем ты все это заварил, болван?

– Ты не оставил мне выбора!

– Я?!

– Ты! И бангалоры, будь они прокляты. Мы были счастливы, пока в один ужасный день не пришло сообщение о гибели твоих родных. Я понял, что если не придумаю что-нибудь немедленно, то потеряю тебя навсегда.

– И наворотил такого, что черт ногу сломит. Уму непостижимо! Неужели нельзя было просто уйти со мной…

– Фаворитом? – перебил Армана Генрих. – Ты был последним из великого рода, а я любил тебя больше всего на свете и ревновал даже к собственной тени! Ты серьезно думаешь, что я согласился бы стать твоей пешкой-игрушкой и позволил бы тебе трахаться с женой?

– Ну…

– Баранки гну! Вспомни, я предлагал тебе стать моим Фаворитом и что получил в итоге? Кинжал в спину!

– Ну…

– Арман, любимый мой, не надо больше думать. Люби меня и не задавай вопросы, на которые тебе лучше не знать ответы.

Пы. Пы. Сы.

Императорская спальня. Утренний сумрак. Смятая постель и двое в хитросплетении тел, разорвать которые кажется кощунством.

– Генри?

– Да?

– Я тут… ммммффмммм… поду… ммммм-твою-ж-мать-что-ты-твориииэээх!

– Люблю тебя, что же еще? Не задавай глупых вопросов, я же просил!

Пы.Пы.Пы.Сы

Императорский дворец. Предрассветный сумрак. Длинный коридор. Незапертая дверь в покои придворного. Полуголый мужчина ныряет в нее тенью.

– Стефан? Оу, Филипп. Вместе в одной постели. Удачно я заглянул. Вижу, что не вовремя, но у меня есть парочка вопросов, на которые вам стоит ответить максимально быстро и честно. Во избежание поломки ваших стоящих колом жизненно важных конечностей.

– Если вопросы касаются моего эффектного на императорском флагмане появления и твоей скоропалительной женитьбы на графине, то задавай их Императору. У меня в голове жучок-передатчик. Если что-то пойдет не так, Генрих снесет мне ее к чертям за долю секунды.