Текст книги "Маринелла и рыцари Солнца"
Автор книги: Виктория Старкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Я ничего не боюсь! – запальчиво ответила Маринелла. – Поеду в Барселону, найду корабль, который довезет меня до Америки! Не я первая, не я последняя, кто плывет через океан! Я найду моего Хосе, благословите меня и вы, падре!
С этими словам она поцеловала руку священника, тот перекрестил девушку. Падре Луис испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он понимал все опасности одиночного путешествия для юной особы. С другой – искренне любил Маринеллу, а еще больше – Хосе, и потому от всей души желал молодым людям встретиться и, наконец, обрести счастье в долгожданном супружестве. Кроме того, он лучше других знал характер своей воспитанницы и понимал: удержать Маринеллу по силам разве что одному Господу Богу. И то вряд ли, ведь тот наделил свои творения свободой выбора.
Девушка тем временем простилась с кузеном и кузиной, с дядей, обняла слуг, ставших ей почти семьей, и села в карету.
Едва карета тронулась, Маринелла радостно улыбнулась – лошади уносили ее прочь от родного порога, туда, где ждала новая, полная приключений жизнь! И сейчас она особенно отчетливо слышала голос дальних странствий, звавший ее вперед, через океан, к стенам чудесного города Милагро.
Глава первая. Монтелеони
Подбирая длинные шуршащие юбки, Маринелла торопливо пробиралась по грязной портовой улочке мимо деревянных ящиков с рыбой и фруктами, стараясь не столкнуться со снующими грузчиками, то и дело выкрикивающими ругательства. Иногда кто-то толкал ее локтем, и тогда приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы не упасть прямо в грязь, уж чего-чего, а грязи тут было – хоть отбавляй!
– Эй, красотка, кого потеряла? – крикнул ей вслед старый седой моряк, раскуривавший трубку у стены. На нем были грязные шаровары и фуфайка, голова повязана цветным платком. Девушка остановилась.
– Я хочу найти команду, – ответила она, поежившись от его нахального взгляда.
– Вон, гляди, какая команда! С радостью тебе помогут! – он показал пальцем на дверь кабака, где пьяные молодчики горланили заунывную песню. Один из них поднялся и решительно направился к девушке, но был слишком пьян, а потому рухнул к ее ногам, а Маринелла, вскрикнув, отскочила в сторону. Раздался громоподобный хохот. Девушка вытерла взмокший лоб. Да, оказаться одной в таком месте опасно, падре Луис говорил правду! Она медленно отступила, беспомощно оглядываясь, понимая, что будет лучше сейчас скрыться где-то в переулке, пока веселая команда не перестала хохотать и не заинтересовалась ее персоной более пристально.
Но Маринелле повезло: неожиданно толпа расступилась, уступая дорогу процессии хорошо одетых мужчин: на них была военная форма – парадные мундиры, и хотя они просто прогуливались по порту, очевидно, эти люди не понаслышке знали о морском деле!
– Адмирал Альварес! – девушка узнала одного из них, пожилого высокого человека с аккуратной бородкой-эспаньолкой: в прошлые времена он был частым гостем у них в усадьбе, – Детский товарищ отца!
Не раздумывая, она, расталкивая встречных грузчиков, что есть духу бросилась за мужчинами в мундирах.
– Сеньор Альварес! – громко крикнула она. – Сеньор Альварес, подождите!
Тот остановился. На его лице отразилось изумление, когда он увидел бегущую ему навстречу незнакомую юную девушку в темном плаще с капюшоном, еще больше удивила его радостная улыбка на лице девушки: кажется, она его знает!
– Сеньор Альварес! – запыхавшись и продолжая радостно улыбаться, Маринелла остановилась рядом. – Как же счастлива я вас видеть!
– Простите, с кем имею честь? – церемонно ответил он, и в его голосе прозвучало недоумение.
И только сейчас девушка поняла, что он не узнает ее. Конечно! Ведь когда он видел ее в последний раз, она малюткой сидела у него на коленях!
– Конечно, вы не узнали меня. Прошло много лет… Я – Маринелла. Маринелла Д’Алесси, дочь Диего.
Какой-то миг пожилой сеньор с удивлением вглядывался в ее лицо, а потом его губы растянулись в радостной ответной улыбке.
– Боже мой! Малютка Маринелла! Как ты выросла! И стала такой красавицей! Но… что ты делаешь одна в этом ужасном месте?
– Ищу корабль и команду. Мне нужно плыть через океан.
– Но с кем ты здесь?
– Одна…
– Одна! – в его голосе прозвучало такое изумление, как если бы девушка вдруг разразилась потоком богохульных речей. – Одна!!! А где же тетушки? Подружки? Гувернантки?
– Я одна.
– О Господи! – Альварес всплеснул руками и перекинулся взглядом со своими спутниками, которые тоже возмущенно покачали головами. – Что за нравы нынче в испанском королевстве! Отпустить благородную девицу в порт одну! А где ты остановилась?
– Пока нигде… – растерянно ответила девушка.
– Ладно… – Альварес безнадежно вздохнул, – Пойдешь со мной, поживешь в нашем доме. Я помогу тебе найти корабль.
Девушка горячо поблагодарила своего спасителя, но мысль адмирала уже неслась вперед, словно пущенная из лука стрела, и, помедлив немного, он продолжил:
– Но сначала… ради памяти твоего отца, окажу тебе другую услугу: представлю тебя в свете. Клянусь богом, испанский двор еще не знал такой красавицы! Да ты затмишь всех придворных дам!
– Нет-нет! – Маринелла испуганно замахала руками. – Мне это совсем не нужно! У меня есть важное дело в Америке, мне нужно плыть… И как можно скорее…
– Нужно! – властно перебил ее адмирал Альварес. – Любой девушке нужно! Глядишь, найдешь мужа и выбросишь из головы эти глупости! Выдумала тоже – плыть в Новый свет одной! Диего был моим ближайшим другом, я не могу такого допустить!
С этими словами он хитро подмигнул ей и сделал знак следовать за ним. Вздохнув, Маринелла поплелась следом к карете Альвареса, стоявшей у выхода из порта. Она понимала, что в его компании точно безопаснее, чем в обществе пьяной ватаги матросов, и что найти корабль без его помощи не представляется возможным, а значит – придется подчиниться. Но ее сердце ныло, оно рвалось к Хосе, быстрее к нему, и к черту ненужные проволочки! Но жизнь есть жизнь и с этим нужно смириться…
Маринеллу представили сестре Альвареса, донье Инес, та была бездетной вдовой и вернулась в родительский дом после смерти мужа. Донья Инес приняла историю Маринеллы близко к сердцу, к тому же в юности она тоже была хорошо знакома с Диего, и с этого дня девушка поселилась в просторном особняке адмирала, расположенном на одной из главных улиц города. Ей выделили светлую комнату, и Маринелла призналась себе, что даже в детстве, когда еще были живы родители, у нее не было столь красивой комнаты. А каждое утро ее навещали портнихи, приносили ворох парчи, шелка, органзы, кружева, тафты и тюля, прикладывали к лицу, заворачивали в ткани, словно в кокон, причмокивали языками от восторга, снимали мерки – и это повторялось снова и снова. Бесконечные примерки уже начали утомлять девушку, хотя, признаться, ей доставляло удовольствие разглядывать себя в зеркале: оно являло прелестную картину, и Маринелла не могла не признать, что в словах адмирала Альвареса была доля истины – она выросла и превратилась в красавицу, достойную внимания самого короля.
Все эти наряды шили, разумеется, на деньги Альваресов, решивших опекать девушку, пока она в Барселоне. Маринелла была счастлива, что впервые в жизни у нее есть и свое золото, но она никогда бы не стала тратить оставленное отцом на пошив бесконечных выходных туалетов. И все-таки, новая жизнь нравилась девушке. Вечерами она подолгу беседовала с доньей Инес, иногда к ним присоединялся и сам адмирал. Тогда разговор обычно шел о морских сражениях и дальних походах, и девушка чувствовала, как замирает от восторга ее сердце. Оно стремилось туда, где свистели ветра и шумели волны, прочь от родного дома, вперед, только вперед навстречу неизвестным чудесам! И конечно, навстречу Хосе.
И вот, наконец, пришел долгожданный час – и перед девушкой распахнулись двери бальной залы резиденции герцога де Альба, одного из наиболее знатных вельмож испанского двора: она появилась в зеленом бархатном платье, под руку с сеньором Альваресом, который просто раздувался от гордости! Старый адмирал отличался тщеславием и теперь радовался, что именно ему выпала честь отыскать подобное сокровище – красавицу, равной которой не появлялось в этих краях с тех пор, как все более-менее миловидные женщины поднялись на костры Святой Инквизиции. Один за другим мужчины оборачивались ей вслед, а она лишь лукаво улыбалась, прикрывая лицо веером.
В бальной зале было жарко и приходилось обмахиваться постоянно. Маринелла, разглядывала великолепные канделябры, освещающие холлы, цветы, украшающие столы, рассеянно кивала, когда Альварес представлял ее то одному, то другому кабальеро, а потом начались танцы, и она порхала между ними, радуясь, что родители успели нанять ей учителя едва дочери исполнилось шесть лет, да и движения всегда давались легко. Девушка отличалась музыкальностью и прекрасным чувством ритма, а также способностью к разным гимнастическим упражнениям, что, надо заметить, помогло в ее будущей жизни.
Наконец, запыхавшаяся и уставшая, она прислонилась к стене и рассмеялась, подняв глаза на адмирала.
– Не могу больше танцевать! Все, хватит! У меня устали ноги!
– Ну что ты, такой успех! Здешние кабальеро просто потеряли голову!
Маринелла махнула рукой и снова весело рассмеялась. Она не могла отрицать, что, хотя никогда и не стремилась танцевать на балах, происходящее сейчас доставило ей немало удовольствия. Здесь так весело! И все поражало великолепием, слепило глаза!
В это время она вдруг ощутила чей-то взгляд. Обернувшись, девушка увидела высокого мужчину: благородное лицо, римский профиль и гладко зачесанные назад волосы, высокий лоб, высокий рост, широкие плечи – на вид ему было не меньше тридцати пяти, он казался солидным и без сомнения принадлежал к высшим слоям знати. Девушка почувствовала, что краснеет, настолько откровенным и пристальным, даже дерзким, был его взгляд. Потом мужчина вежливо поклонился, Маринелла смущенно отвернулась, но он все равно приблизился, поклонившись также Альваресу.
– Мое почтение, адмирал, – произнес незнакомец низким бархатистым голосом. – Рад вас видеть в добром здравии!
– А, граф Монтелеони, – улыбнулся Альварес. – И я рад вас видеть в наших краях! Позвольте представить вам мою спутницу. Графиня Маринелла Д’Алесси, дочь моего друга Диего Д’Алесси. Маринелла, это граф Серджио Монтелеони. Один из влиятельнейших венецианских дожей. Вы же слышали о могуществе и славе Венецианской республики?
– Сударыня, я очарован, – поклонился Монтелеони, и только сейчас девушка различила легкий акцент, присутствовавший в его речи. Значит, он венецианец!
– Мне тоже очень приятно, граф, – кивнула она. – И конечно, я знаю о Республике и о дожах! Но, возможно, не так много, чтобы быть вам интересным собеседником.
– Разрешите пригласить вас на следующий танец?
– Я очень устала, сожалею, – она покачала головой.
– Может, тогда позволю себе предложить вам небольшую прогулку по саду?
Маринелла вопросительно взглянула на адмирала Альвареса, тот еле заметно кивнул, после чего девушка, опираясь на руку своего нового знакомого, спустилась по ступеням и направилась к саду.
Здесь было прохладнее, пахло цветущим миндалем и магнолиями. В небе сияла желтая полная луна. Опираясь на его руку, Маринелла вдруг с пугающей ясностью поняла, что их знакомство не было случайным. Это роковая встреча, из тех, что ждут на жизненном пути лишь однажды, и ее сердце забилось быстрее.
– Почему я не видел вас раньше? – нарушил молчание граф Монтелеони.
– Я первый раз в городе, – ответила девушка. – До этого жила в глуши, в доме своей тетушки.
– Грешно прятать такую красоту в глуши! – улыбнулся он, продолжая обжигать девушку взглядом, она чувствовала это даже в темноте сада! – И что же привело вас сюда?
– Я ищу корабль для поездки в Новый свет. Адмирал Альварес обещал помочь мне.
– Неужели? Вы хотите так быстро покинуть нас?
– К сожалению, – девушка улыбнулась. – Хотя, мне очень нравится в городе, у адмирала Альвареса чудесный особняк, что уж говорить о герцогском дворце! Его роскошь ослепляет! И этот сад… ночные облака, запах миндаля… журчание фонтанов… Удивительная красота!
Монтелеони кивнул и задумчиво замолчал. Они шли по аллее рядом, а потом он снова нарушил тишину.
– Боюсь, вы сочтете мое предложение дерзким, но если позволите сопровождать вас в Венецию, я отдам вам свой лучший корабль и лучшую команду. Вы знаете, морякам из Венеции нет равных в мире! Никто не может сравниться с Республикой в море!
– Вы очень добры! – воскликнула Маринелла. – Но… мы едва знакомы. Как я могу злоупотреблять вашей добротой?
– Буду счастлив помочь прекрасной даме, – Монтелеони наклонился и поцеловал ей руку. – Разумеется, если позволит ваш попечитель, адмирал Альварес.
Адмирал Альварес давно знал графа Монтелеони и его репутацию повесы, а потому опасался отпускать девушку с ним в Венецию, в то же время, он полагал, что венецианский дож – человек чести и не обидит благородную даму. Кроме того, Маринелла вознамерилась плыть так или иначе, она всем сердцем стремилась как можно скорее попасть в Новый свет, к тому же загорелась увидеть легендарную Венецию, и остановить ее было делом таким же безнадежным, как пытаться удержать в ладони шаровую молнию.
Переход до Венеции прошел легко и быстро, Маринелла испытала ни с чем несравнимый восторг от путешествия по морю, да и от той части дороги, что она провела в карете, пересекая полуостров от одного моря до другого. Она любовалась живописными деревушками, зелеными полями, а уж когда увидела город на воде, пересеченный каналами, по которым скользили легкие гондолы – сердце замерло от восхищенного изумления. Она изумленно озиралась по сторонам на площади Сан-Марко, а попав во дворец дожей, запрокинув голову, долго разглядывала чудесную лепнину на потолках, украшавшие стены картины и фрески. Девушка даже не подозревала, что в мире есть подобное великолепие!
– Какая красота! – воскликнула Маринелла, прижав руки к груди, не в силах сдержать переполнявшие ее чувства, – Граф, не знаю, как благодарить вас за то, что привезли меня в это благословенное место!
– Я знал, что вам понравится! – Монтелеони расплылся в улыбке. Он стоял перед ней в черных шелковых штанах и расшитой белой рубашке с широкими рукавами и сейчас казался обычным привлекательным мужчиной, а вовсе не могущественным дожем, одним из тех, что управляли воинственной и сильной Венецианской республикой – грозой морей.
Сейчас уже былая слава Венеции клонилась к закату, и она постепенно теряла свой авторитет на континенте, склоняясь перед растущей силой Испании, а не так давно Республику потрясло восстание под руководством испанского посланника – маркиза Бедемара, направленное против власти дожей. Мятеж, однако, был жестоко подавлен, власть дожей устояла, а сами восставшие были надежно упрятаны в тюрьмы и казнены, чтобы более не смущать умы мирных венецианцев.
На следующий день граф провез девушку по каналам города в своей гондоле – здесь это не было предосудительным, в отличие от консервативной Испании, ведь здесь все носили маски, а под маской может быть кто угодно! И Маринелла радостно улыбалась, слушая лирические баллады, что проникновенно пел гондольер, ловко орудовавший веслом, направляя свое маленькое судно по узким водным улочкам. Венеция с каждым днем все больше удивляла и покоряла сердце Маринеллы, любовь к странному древнему городу прорастала в ее сердце и даже тоска по Хосе впервые за все эти годы несколько поутихла. Здесь она почти не вспоминала о нем, а душа потонула в незнакомом прежде умиротворении. Что может быть романтичнее, чем плыть вот так по улочкам-каналам, слушая одну за другой серенады и баллады?
Для девушки это были самые счастливые дни: теперь она была независима, свободна, предоставлена себе, увидела другой мир, поражающий роскошью и блеском, за каждым поворотом поджидали чудеса, все вокруг завораживало, от неустанного внимания светских кавалеров кружилась голова, а сердце грела надежда, что совсем скоро она отправится в путешествие более дальнее, наградой за трудности которого станет долгожданная встреча с любимым Хосе.
Счастлив тот, кто находится в неведении, потому людям и не дано знать будущего, им назначенного. И не ведающая, беззаботная Маринелла и опекающий ее граф появлялись вместе на балах и приемах, катались в гондолах, гуляли по залам дворца и площадям, а в порту между тем завершалась подготовка парусного брига, что должен отправиться через океан и доставить девушку в чудесный город Милагро.
Когда корабль был почти готов, он получил имя «Санта-Ана», а граф Монтелеони привез Маринеллу в порт, чтобы продемонстрировать девушке это чудо кораблестроения. Они медленно шли к докам, граф любезно поддерживал девушку за локоть, чтобы она не поскользнулась на мокрой от морской воды набережной.
– Взгляните, ваш корабль почти готов к отплытию. Думаю, через неделю можно будет приступить к погрузке.
– Он прекрасен! – изумленно воскликнула Маринелла, – И выглядит таким надежным!
– Уверяю, это самый надежный корабль во всем венецианском флоте. Разумеется, среди небольших судов невоенного назначения. На борту имеется шестнадцать пушек, поэтому даже в случае нападения, корабль может дать бой любому! Взгляните на эти паруса! Это новое слово в морском деле, благодаря их форме они обеспечивают устойчивость и быстроходность. Даже при минимальном ветре корабль будет продолжать движение.
– Потрясающе, – прошептала девушка, разглядывая уносящиеся к небу мачты из темного дерева, оплетенные бесконечным кружевом канатов, связанных морскими узлами. – Не знаю, граф, как вас благодарить!
– Ваше общество – лучшая благодарность, – улыбнулся он, бросив на девушку пылкий взгляд, и, не сдержавшись, вдруг сжал ее ладонь, затянутую в кружевную перчатку. Маринелла покраснела от смущения. Она всегда понимала, что этот день придет, она видела, как он смотрит на нее: граф станет говорить с ней о любви, о чувствах, и ей придется рассказать о клятве верности, которую она дала Хосе Эль Рико, тому единственному, кому еще в детстве подарила свое сердце. Но Маринелла всеми силами старалась отдалить этот момент, ведь девушка испытывала к графу симпатию и глубокую благодарность, ей не хотелось ранить его чувства отказом.
– Маринелла, – начал граф, и его голос вдруг стал хриплым от волнения. – Без сомнения, вы знаете, как я отношусь к вам… Но, вероятно, вам не известна вся глубина моей преданности…
Он хотел продолжить, готовый, наконец, раскрыть свое сердце, хотел говорить о любви здесь и сейчас, прямо в порту, среди кораблей, немедленно, больше не сдерживая чувств, но в эту самую минуту прямо рядом с ними остановился оборванный грязный бродяга, чья борода была косматой, а волосы взлохмаченными. Очевидно, он давно не мылся и уж тем более не посещал цирюльника. Этот человек меньше всего на свете был похож на обличенного властью посланника высочайшей воли, таким незначительным и ничтожным он казался, но именно ему выпала доля изменить судьбу Маринеллы Д’Алесси раз и навсегда.
– Смотрите! Смотрите все! – крикнул бродяга пропитым голосом, – Смотрите, кто к нам пожаловал! Его Светлость! Граф Монтелеони, Правитель Венеции! Душегуб и убийца! Это сейчас ты богат и силен, мерзавец! А после смерти – гореть тебе в аду! И не найдется у тебя защитников перед Господом, помяни мое слово!
Граф вздрогнул от неожиданности, потом стремительно повернулся и направился к нищему, но тот уже скрылся в толпе грузчиков и будто сквозь землю провалился – на миг Маринелле показалось, что все ей привиделось, что это был лишь дурной сон! Человек не может исчезнуть так быстро! Девушка, не теряя времени даром, схватила за рукав проходившую мимо толстую торговку, несущую на плече корзину со свежими ракушками.
– Скажи-ка, милая, – спросила Маринелла, с трудом подбирая слова на венецианском наречии, которое немного успела освоить за эти месяцы, – Почему тот человек так говорил о графе?
– Графа многие не любят, синьорина, – спокойно и открыто женщина посмотрела ей в глаза. – Но обычно молчат, из страха, что их проведут по Мосту слез…
С этими словами она вырвала руку и с достоинством прошествовала мимо, не сгибаясь под тяжестью корзины, напротив, она несла себя, словно была королевой этого мира! Маринелла проводила ее долгим взглядом. А после, вытирая взмокший от погони лоб, вернулся Монтелеони.
– Не смог догнать негодяя, – сообщил он. – Сам не понимаю, как он посмел позволить себе подобную дерзость! Вероятно, бедняга совсем выжил из ума!
Маринелла задумчиво продолжала смотреть куда-то вдаль, через море, как если бы видела теперь что-то, чего не видела прежде.
– Что такое Мост слез, граф? – вдруг спросила она.
На его лице мелькнула зловещая улыбка, какой девушка тоже не видела раньше. Обычно в ее присутствии он был нежным и доброжелательным, а сейчас, когда погнался за этим нищим, в его глазах мелькнула такая ярость, что она по-настоящему испугалась за судьбу бедолаги!
– Поверьте, это не лучшее место для молодой девушки.
– И все-таки…
– Хотите взглянуть… – он недоверчиво усмехнулся.
– Да. Хочу, – твердо ответила Маринелла.
Тем же вечером, завернувшись в шерстяной плащ от холодного морского ветра, Маринелла прошла следом за графом Монтелеони к Мосту слез. Впереди шел слуга, сжимая в руках подсвечник, в котором трепетало пламя трех свечей.
Мост вел через канал и представлял собой небольшой изогнутый дугой крытый переход, у которого граф остановился и повернулся к своей спутнице.
– Вот это и называется – Мост слез, Маринелла. Он соединяет дворец дожей с тюрьмой, где содержатся те, кто совершил преступление против Венецианской республики. Вы уверены, что хотите пойти туда? Еще раз повторю, это не место для молодой знатной девушки вроде вас!
Но Маринелла лишь твердо кивнула в ответ, Монтелеони безнадежно пожал плечами, показывая, что готов исполнить любой каприз своей прекрасной спутницы, сделал знак слуге. Втроем они пересекли мост и начали спускаться по узкому длинному коридору. На стенах были видны следы влаги – близость моря давала о себе знать. Потом ступеньки закончились, и они продолжили свой путь дальше, все время вниз по коридору. Наконец, граф остановился у массивной железной двери, позеленевшей от времени.
– Здесь начинается тюрьма, – с этими словами он вопросительно взглянул на девушку, но она снова кивнула, приказывая открыть дверь. Позже Маринелла и себе не могла объяснить такую решимость, словно кто-то свыше вел ее этой незримой дорогой, повелевая не отступать, не сдаваться и продолжать идти.
Монтелеони потянул за тяжелое железное кольцо, дверь отворилась, и они оказались в сыром и мрачном помещении, освещенном лишь светом горевшей на столе надзирателя свечи.
Отсюда начинались камеры, и Маринелла с ужасом и состраданием смотрела на худых и оборванных людей за решетками: бледные, с запавшими глазами, они выглядели страшно, и сердце девушки сжалось от жалости и ужаса. Она медленно продвигалась вперед, не в силах не смотреть на эти лица, а потом вдруг вскрикнула – ее изящная бархатная туфелька ступила в холодную воду, и девушка испуганно подхватила подол платья.
– Уйдемте, Маринелла, здесь сыро! – пытался увещевать граф, – Довольно упрямиться!
Но девушка решительно прошла еще дальше, вперед, по уходящему вниз коридору – здесь были те же клетушки, но люди находились по колено в холодной воде, камеры были затоплены приливом, а узники выглядели еще более измученными. Некоторые даже не повернули головы на вошедших, нить, связывающая их с жизнью, была слишком слаба.
В одной из таких камер девушка увидела на полу немолодого уже человека – заросший и грязный, как и все остальные, он лежал в холодной луже, сотрясаясь от мучительного кашля.
– Какой ужас! – воскликнула Маринелла, оборачиваясь к графу, – Он же болен!
– Здесь, видите ли, сыро, как я уже успел вас предупредить, – мрачновато откликнулся тот, и в его голосе мелькнули циничные нотки.
– Его нужно немедленно вынести отсюда! Он умрет!
– Он умрет так или иначе, – заметил граф и философски добавил, – Мы все умрем однажды.
– Прекратите! Это жестоко и совсем не смешно! – голос девушки дрогнул от гнева. – Прикажите открыть камеру!
– Но Маринелла! Он же преступник!
– И что он сделал? – она с вызовом взглянула графу в лицо.
– Я не помню. Я не обязан помнить всех заключенных, это не дело для дожа, дорогая. Что он сделал? – окликнул граф надзирателя.
– Он дважды воровал продукты у торговцев на рынке, Ваша Светлость, – откликнулся надзиратель.
– Вот видите! – Монтелеони удовлетворенно повернулся к девушке. – Он – вор!
– Он был голоден, – возразила она. – Господин граф, неужели, вы станете держать в тюрьме умирающего! Из-за какой-то еды! Откройте дверь, его нужно лечить! А потом мы можем вернуть его в тюрьму…
– Где он заболеет снова! Маринелла, это просто неразумно…
– Откройте дверь! – решительно приказала она. – Я не уйду отсюда. Дождетесь, что и я заболею от здешней сырости!
Монтелеони недовольно передернул плечами, помедлил, потом кивком головы подозвал надзирателя. Тот перебрал ключи, вытащил из связки нужный и отпер дверь камеры. Маринелла вошла, опустилась на пол рядом с умирающим, отчего подол ее платья тут же намок, и оно сделалось тяжелым.
– Пожалуйста, помогите вынести его, – она обернулась к слуге графа.
Тот вопросительно взглянул на господина, Монтелеони раздраженно кивнул. Вдвоем слуга и надзиратель подняли больного с пола и вынесли из камеры.
– Я выделю ему комнату в своих покоях, несите туда, – распорядилась девушка.
– Он не стоил вашей доброты, – вскользь заметил Монтелеони, следуя за ней по коридору.
Она повернулась к нему и сжала его руки, заглядывая в глаза: прежде Маринелла никогда не позволяла себе подобных вольностей.
– Дорогой граф! Умоляю, закройте эти камеры! Переведите людей этажом выше! Тюрьма – наказание сама по себе! Не заставляйте их умирать в ледяной воде!
Монтелеони ничего не ответил, он осторожно освободил руки и вышел из темницы, обратно на Мост слез, чтобы вернуться во дворец дожей. Вздохнув, Маринелла последовала за ним.
Она чувствовала, что сердце разрывается от боли за людей, что остались там внизу и никогда не увидят солнца. Даже когда уехал Хосе, она не чувствовала такой всепоглощающей черной тоски, которая охватила ее теперь, после увиденного за Мостом слез.
Девушка не могла не признаться себе, что слишком сильно ее поразила жестокость и холодность графа, его равнодушие к несчастным умирающим, многие из которых были безвинно осуждены. Как может теперь она принять его помощь?
В своих покоях Маринелла приказала обтереть узника влажными полотенцами, после чего его уложили в кровать и укрыли одеялом. Ему приготовили теплое питье и лекарство, а сама Маринелла несколько раз клала больному на лоб смоченную уксусом тряпицу.
Лишь через несколько дней несчастный пришел в сознание, хотя его продолжал мучить тяжелый, разрывающий легкие кашель. Однажды, увидев склонившуюся над ним девушку, он с трудом улыбнулся. Маринелла улыбнулась в ответ.
Губы больного слегка шевельнулись.
– Вы так добры, – прошептал он.
– Тихо, тихо, вам не нужно разговаривать! Отдыхайте.
С этими словами девушка снова смочила тряпицу уксусом, положила ему на лоб, после чего покинула покои, направившись в свою комнату. Она улыбнулась – этот несчастный медленно поправлялся. Его жизнь теперь вне опасности!
