Текст книги "Цыпленок (СИ)"

Автор книги: Vi_Stormborn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Цыпленок ==========

– Геральт, ты серьезно? – раздраженно всплескивает руками Йеннифер.

Ведьмак хмурится только сильнее, не понимая ее праведного гнева. Да что он такого плохого сказал? Наоборот же, из лучших побуждений все делает! Как, впрочем, и всегда. Беда в том, что Йеннифер его определенно в этом решении не поддерживает.

– А что такого? – не понимает он. – Это же благородно…

– Благородно?! – пуще прежнего взрывается она. – Дитя-неожиданности тебе было недостаточно?! Ты что, издеваешься?!

Цири закатывает глаза, стоя со скрещенными руками неподалеку. Девушка воспринимает новость куда спокойнее. Теперь ей не придется одной огребать от других ведьмаков на тренировках, а это уже что-то. Геральт хмыкает.

– Ты же все равно не поверишь, если я скажу, что нет, – спокойно глядя ей в глаза, отзывается мужчина.

Йеннифер почти рычит и, сжав в кулаки руки, уходит из палатки, громко топая ногами. Геральт спокойным взглядом провожает эту искрящуюся фурию, а затем оборачивается назад, слегка улыбаясь.

– Не напугала она тебя? – спрашивает Геральт.

Нескладный подросток выходит из своего укрытия и хмурится, скрещивая на груди руки. Линзы круглых очков поблескивают в свете языков пламени, шрам в виде молнии в который раз привлекает внимание ведьмака.

Парнишка уже боевые шрамы получил. С этим точно можно работать.

– Не из пугливых, – фыркает он, глядя на своего опекуна исподлобья.

Гарри и рад бы сразу шипы выпустить, да только бугай этот седовласый получше Дурслей будет, как ни крути. Вот он и присматривается к чужаку все пристальнее и внимательнее. Кто знает, может, и найдут они общий язык.

Геральт хмыкает, сверкнув глазами.

– С боевыми знаком? – все еще изучает он поведение своего подопечного.

Гарри опускает руки вдоль тела и даже слегка теряется.

– Заклинаниями? – слегка запинается он. – Нет, я же только второй курс закончил…

Геральт звонко хохочет, чем пугает Гарри до дрожью под коленками. Ведьмак поднимается с места и, схватив меч в ножнах, бросает его мальчишке в руки. Гарри едва удается поймать и удержать его, даже ноги подкашиваются.

– До заклинаний и эликсиров моих ты не дорос еще, Малец, – произносит Геральт строгим голосом.

– Я – Гарри… – многозначительно поднимает он палец вверх.

– Нет, ты – Цыпленок, – фыркает Цири, наблюдая за всей этой картиной.

Геральт одобрительно кивает и похлопывает девушку по плечу, после чего снова оборачивается к Гарри.

– Слушай старшую сестру, – слегка кивает он. – Цири все тебе здесь покажет. Это лето ты не скоро забудешь.

Гарри таращит глаза, когда к нему с диковатой ухмылкой идет беловолосая «сестренка», которая прекрасно понимает, что у нее полностью развязаны руки.

– Добро пожаловать в семью, Цыпленок, – схватив его за шиворот, улыбается Цири. – Сейчас познакомлю тебя с тренировками в Каэр Морхене.

Геральт был прав, Гарри это понял уже через несколько часов.

Не скоро он сможет забыть это лето, да и его мышцы тоже. Гильдия ведьмаков воспринимает Цыпленка сначала скептически, и Гарри не может сначала никак повлиять на их мнение. Он слабый, маленький и щуплый.

Это даже сердце Йеннифер растопить не может, хотя все думали, что получится. Цири только фыркает, когда в который раз поднимает братишку с постели в несусветную рань и тащит на пробежку по «Мучильне». Гарри не сопротивляется. Спотыкается, падает, но не бросает попыток стать лучше.

Он набивает себе шишки, разбивает в кровь руки, постоянно получает ушибы, но не отчаивается. Ламберт учит Гарри фехтованию, Кайон тренирует физически, а Эскель дает только пару уроков акробатики, потому что в этом мальчишка совершенный профан.

Со временем труды Гарри вознаграждаются.

Он уже не сидит за обедом один, ведьмаки зовут его к себе, с утра пораньше он просыпается раньше Цириллы и пугает ее, выпрыгивая из шкафа, на что девчонка редко, но искренне смеется. Йеннифер даже в один из ужинов смягчается и протягивает Гарри тарелку пюре, на мгновение коснувшись темных волос на макушке ладонью.

Геральт лукаво смотрит на нее, но ничего не говорит, а Йеннифер лишь демонстративно фыркает на его взгляд.

За лето Гарри становится действительно Гарри, а не Цыпленком, обретает настоящую семью, подтягивается, набирает мышечную массу и запоминает десятки грязных словечек в свой лексикон от ведьмаков и Цириллы. От нее особенно.

Так что в последний день лета Геральт почти с удовольствием отправляет сына в Хогвартс, заранее предчувствуя, что гневных писем от преподавателей не миновать.

– Гарри, я не пойму, ты что-то принимал или как? – округляет глаза Невилл, когда Гарри садится рядом с ним на лавку.

Большой Зал гудит ульем, и снова в центре внимания избранный волшебник, да только не по той роковой причине, что о нем пророчество сложено. Девчонки со всех факультетов шушукаются, мол, Гарри так изменился за лето, вы посмотрите!

Грейнджер морщится и не понимает, о чем они говорят. Гарри как Гарри, чего бубнят-то все?

– Гарри, друг, признавайся, это ты так к квиддичу готовился все лето, да? – заговорщически склоняется к нему Симус, сверкнув глазами.

Гарри морщится, двинувшись от него в сторону.

– Я тебе не друг, – строго произносит Гарри.

Грейнджер таращит глаза. А, вот теперь заметно! Даже голос сломался! Финниган аж белеет на глазах, не ожидал он такого поворота от этого разговора, чего греха таить. Гарри скрещивает мощные руки на груди и опирается на стол.

– Эй, Поттер! – слышится знакомый до безобразия голос позади. – Поттер!

– Зараза, – устало выдыхает Гарри, прикрыв глаза.

Поттер нехотя поворачивается. Малфой склоняется чуть ниже, сверкая огоньком в глазах.

– Говорят, ты телохранителем решил стать этим летом, а не Избранным, – выдает Драко. – Будешь на меня работать? После отбоя плачу двойную ставку в три галеона!

Змеиный стол тут же начинает покатываться с его шутки. Драко, явно довольный собой, с вызовом смотрит на Поттера. Гермиона только с улыбкой покачивает головой из стороны в сторону, будто нутром чует, пиздец к Малфою-младшему подкрался незаметно.

– Я не собираюсь страдать от отсутствия сна из-за того, что ты присунул свою сосиску не в ту булку и боишься гнева декана факультета после отбоя.

Львиный стол взрывается хохотом пуще змеиного от такого неожиданного ответа. Финниган даже забывает пустую обиду, его рвет в щепки от смеха. Малфой бледнеет на глазах от такого выпада, скалит зубы и все-таки отворачивается обратно к себе, пихнув локтем что-то лепечущего ему на ухо Гойла.

– За словом в карман не полезешь, – улыбается Гермиона, подложив руку под голову. – Осторожнее, девчонки охоту на тебя откроют. Смотри, не влюбись в кого-нибудь ненароком.

– Мне никто не нужен, – с бешеной харизмой смотрит на подругу Гарри, – и я не хочу быть нужным кому-то…

Грейнджер смотрит на него, как на умалишенного, и мягко кивает.

– Конечно, – саркастично выдыхает она, стараясь скрыть смешок. – Конечно…

Грейнджер еще не успевает расспросить со всеми подробностями Гарри о том, как прошло его первое лето с новой семьей. И что-то теперь подсказывает Гермионе, что рассказ будет захватывающий…

========== Княжна ==========

Комментарий к Княжна

Эдит по фф на тг канале: https://t.me/onceuponadominikasmind

Цирилла терпеть не может Цыпленка.

Она всегда демонстративно фыркает и отворачивается, когда Гарри прощается с ней в конце лета. Фыркает и вопит, чтобы он катился подальше, потому что он и без того три месяца кряду действует ей на нервы. Вопит, а потом бежит по «Мучильне» до износа, пока солнце за горизонтом полностью не скроется.

Так, чтобы сил на мысли не было. Так, чтобы отключиться на всю ночь без памяти.

Цирилла терпеть не может Цыпленка.

Она до скрежета зубов его не переваривает. Она бы лучше продала его еще в первое лето торговцам ружьями за отличный клинок, чем терпела все последующие годы. Этот вездесущий демон перерастает ее уже на второе совместное лето, становится сильнее ее, но не ловчее, и вечно зовет ее «Княжной».

И не за глаза, чтоб его бес задрал, а прямо в лицо.

Цирилла терпеть не может Цыпленка.

Наверное, поэтому она со всех ног бежит к воротам каждый вечер последней недели мая, когда Гарри не присылает письма с точной датой возвращения.

– Ах, любовь! – вздыхает бард, подложив руку под голову.

– Заткнись, Лютик, – рявкает Геральт в ту же секунду, резко обернувшись. – Они – брат и сестра!

– Не по крови, – посмеивается Лютик, развалившись на стуле.

– Я тебя ударю сейчас…

Лютик тут же вскакивает на ноги и, продолжая тихо гоготать, уходит от Геральта подальше, схватив лютню в руки и с придыханием воскликнув: «Два-а сердца! Стучат в унисон, кто же знал, ты скажи!.. Что это не сон…»

Геральт чертыхается и продолжает точить клинок, стараясь выбросить из головы слова глупого барда.

Солнце все сильнее клонится к горизонту, замок бросает кривые грозные тени. Цирилла безучастно водит веткой по земле, сидя по-прежнему у ворот на камне, и чертит какие-то каракули. Мыслями она где-то далеко, не здесь.

Не в Каэр Морхене.

– Не подохла тут еще от скуки, Княжна? – бросив узел с вещами на землю, произносит Гарри, вскинув подбородок.

Цирилла дыхание даже на мгновение задерживает, глядя перед собой, а потом вдруг поднимает взгляд свой да в душу Гарри смотрит. Глазищи у нее всегда огромные были, а тут вообще на пол лица становятся.

Девчонка с места вскакивает с грацией кошки, меч из ножен вынимает и с боевым кличем кидается на Гарри разъяренным волком. Поттер только и ждет этого, из мешка хватает свой меч и тут же удар девчонки отражает.

Слышится звон стали на всю долину, да поблескивает она же в лучах уходящего солнца. Цирилла парирует, делает свой фирменный отвлекающий маневр, но нанести удар все равно не успевает. Гарри ее уже как облупленную знает. У нее сформировавшийся боевой стиль, и за девять месяцев он у нее почти не меняется.

– Сдаешься, Княжна? – нависнув над ней фурией, самодовольно спрашивает Гарри.

– Да я тебе сейчас очки в голову вдавлю, Цыпленок, – плюется ядом девчонка. – Еще чего!

Цирилла рычит и в этот раз проворачивает отвлекающий маневр на все сто. Она делает вид, что замахивается, а сама давит твердой пяткой ботинка по пальцам правой ноги Поттера, и у того аж искры из глаз сыплются.

Острый наконечник клинка упирается Поттеру в шею, и парень примирительно выставляет вперед согнутые руки ладонями к девчонке, тяжело дыша со слегка запрокинутой вверх головой.

– Твоя взяла, зараза…

– То-то же, Цыпленок, – фыркает она, самодовольно ухмыляясь.

Однако, стоит ей отвернуться, Гарри в два ловких движения выбивает у нее из рук клинок и обездвиживает, обвив тонкий торс кольцом рук. Цирилла царапаться пытается, кусаться, как дикая кошка, плюется на Поттера и проклинает его самыми грязными словечками в мире.

– Никогда не поворачивайся ко мне спиной, Княжна, – ухмыляется Гарри, подняв ее над землей, и несет в замок, чтобы и остальные наконец узнали о его прибытии.

– Ненавижу тебя, Цыпленок! – брыкается она. – Выпотрошить бы тебя да поджарить, хряк ты зловонный! Да пошел ты к!..

– Я тоже скучал, зануда.

Цирилла ворчит, фыркает и кусается еще сильнее, а затем все-таки вырывается и чуть не сносит Поттера своей очередной магической вспышкой. Гарри только очки поправляет на переносице быстрым и дерзким ударом по душке средним пальцем, потому что давно привыкает к такому, а Цири в глубине души радуется, что все так и случилось.

Теперь ей не придется говорить ему вслух о том, что она тоже до одури скучала.

Гарри и Цири разделяет всего один год по возрасту, и это мешает им только в первое совместное лето. Поттер быстро перерастает ее и по росту, и по силе. Однако не по разуму, в этом плане Цирилла на пятнадцатом году жизни становится просто дока.

Время идет, Княжна становится все краше, и Гарри уже даже не знает, как держать свои мысли в узде. Они проводят много времени вместе, даже слишком много. И если сначала все в Каэр Морхене глаза закрывают на это, то в какой-то момент сам Лютик подливает масла в огонь.

– Да они вместе, серьезно тебе говорю, – расслабленно замечает бард, закидывая в рот пригоршню гороха.

Геральт даже жевать перестает, а Йеннифер в который раз на подобные высказывания Лютика прикрывает улыбку кубком с вином. Забавно то, что бард пальцем в небо тычет, а Йеннифер по глазам не родной дочери все давно видит.

– Лютик, угроза с ударом в лицо все еще в силе, – цедит он.

– Брось, Геральт, – мурлычет Йеннифер, – Лютику моча в голову ударила, не горячись.

Чародейка опускает ладонь на плечо Геральта и смотрит на Лютика таким взглядом, мол, заткнись, а то я вмажу тебе вместо моего благоверного. Бард не сразу, но понимает ее, расслабляется и ухмыляется.

– Хотя, кто знает, – продолжает свою маленькую хитрость Йеннифер, – может, и стоит с ними поговорить…

Геральт хмыкает, размышляя над ее словами.

– Так и быть, решено, – кивает он, – поговорю с Цири, как она вернется.

– О контрацепции? – не сдерживается Лютик.

И только пятки его сверкают, когда Геральт запускает в барда первое, что попадается под руку.

В это же самое время у подножья горы, где лентой начинает виться «Мучильня», Гарри в который раз пытается вытянуть из Цириллы вразумительный ответ. Он вокруг да около не ходит, в открытую ей все говорит, а девчонка будто только и ждет этого, только хорошо скрывает.

– Геральт убьет тебя, – скрестив на груди руки, произносит она, – потом меня, затем обоих воскресит и снова убьет. Ты чего, совсем с головой не в ладах, Цыпленок?

– А кто сказал, что мы об этом кому-нибудь скажем? – ухмыляется он, сидя на камне неподалеку.

– Мозги врубай, – рычит Цири. – Как ты собрался скрывать такое ото всех в замке? У нас отец – ведьмак со стажем, а мать – чародейка без возраста.

– Да какая разница? – поднимается с места Гарри и подходит к ней вплотную, одним резким движением прижав к себе.

Цирилла сначала собирается вырваться, как делает это всегда, но в глубине души понимает, что в этом нет никакого смысла. Ее так тянет к нему, что башню сносит с каждым днем только сильнее.

И ей даже не стыдно признаться в том, что она неоднократно думает о Гарри перед сном, лаская себя под одеялом с крепко зажмуренными глазами.

Цирилла с вызовом смотрит ему в глаза.

– Ты не в моем вкусе, – выплевывает она, нахмурив брови.

– Ложь, – смотрит ей в самую душу Поттер. – Еще попытка.

Цири чувствует, как внизу живота начинает сладко тянуть. Она сглатывает.

– Ты – мой брат, – в который раз произносит она таким тоном, будто это ответ на все вопросы.

Гарри фыркает и отводит на мгновение взгляд, но затем снова возвращает ей свое внимание.

– Не по крови, Княжна, – глубоким голосом произносит он, – мы – просто четыре человека, которые решили попробовать сыграть в семью.

Цири тяжело и часто дышит, нервно облизнув губы. Взгляд девушки лихорадочно бегает по лицу Гарри, тело просит, требует его в который раз, и Цири больше не находит в себе силы ему сопротивляться.

– И проиграли, Цыпленок, – на выдохе произносит она, впиваясь в его губы поцелуем.

========== Грязь ==========

Кожа у нее на шее всегда имеет солоноватый привкус, прыткая яремная вена без конца пульсирует, чем доводит Гарри до истомы одним только видом. Цирилла не сдерживается, когда Поттер начинает снова диктовать свои условия, заломив ей руки за спиной.

Не сдерживается и стонет, стараясь свести ноги вместе от жаркой пульсации внизу живота. Гарри не позволяет ей это сделать. Доводит ее, мучает в который раз. Колено держит между ее бедер, не позволяя сдвинуться ни на дюйм.

Цирилла губы в кровь кусает, запрокидывает голову вверх и снова выдыхает раскаленный воздух, позволяя Гарри вести языком влажную полосу по своей шее. Тело беснуется, требует его в который раз, плавится в его руках. Разрушается.

Девчонка рычит, не выдерживая истомы, но Гарри только сильнее держит ее запястья в капкане рук, почти угрожающе нависнув сверху. От отрывает губы от шеи Цири с влажным звуком, и та снова таращит на него свои огромные зеленые глаза, в которых плещется почти животное желание.

Первобытный инстинкт. Дрянной сумрак сознания, грехопадение и грязь.

Грязь, в которой они оба по самую глотку.

– Вытрахать бы из тебя всю душу, Княжна, – почти задыхается от желания Гарри, прижимая миниатюрное, но сильное тело к стене.

Девчонка вскидывает вверх подбородок, громко сглатывая.

– Что мешает?

Ничего.

Снова ничего не мешает марать твою душу.

Встречи их становятся в уединенном закутке полесья вдалеке от «Мучильни» все чаще. В Каэр Морхене предаваться страсти у них нет возможности, стены замка будто сами дышат, небезопасно подвергать их маленький грязный секрет такой опасности.

Цирилла язвит и плюется на Цыпленка при гильдии других ведьмаков, постоянно до боли в руках и ногах бьется с ним на мечах при свидетелях, Геральту орет о том, что эти три месяца в году – сущий Ад, Йеннифер фыркает, что Цыпленок по жизни ей только мешает, а потом…

Стонет его настоящее имя, выгибается навстречу обжигающим и запретным ощущениям, сжимает в кулак темные волосы на затылке и позволяет вбивать себя в любую доступную поверхность того места, которое они выбирают в очередной раз впопыхах.

Гарри знает, что она принадлежит ему. Ему и никому больше.

Он позволяет ей плеваться в свой адрес на виду у остальных, но в схватках на мечах никогда не уступает. Со своей названной матерью Гарри почти не общается, а взгляда Геральта лишний раз избегает, чтобы не наговорить лишнего.

Гарри себя знает, одно неловкое слово – и он полезет в драку.

Вспыльчивый темперамент у него всегда был, но скрывался до того момента, пока Геральт его не усыновил. Вот и вылезла в нем вся эта чернь, вся грязь несносного характера, которую он так отчаянно в детстве пытался подавить.

Может, поэтому Цирилла его выбрала.

Потому что ее грязь совсем ему не уступает.

– Йеннифер догадывается…

Гарри не успевает коснуться ее губ своими. Девчонка выдыхает слова всего за мгновение до этого. Поттер сжимает челюсти. Желваки его нервно дергаются. Он сильнее давит подушечкой указательного пальца на подбородок Цириллы, и та без слов понимает, что ему нужно.

Заткнуться. Заткнуться и позволить ему сделать это снова.

Цирилла вырывается из хватки с завидным мастерством и отходит в сторону, скрестив на груди руки. Поттер сжимает на мгновение кулак, чувствуя, как кожа горит в тех местах, которыми он к ней прикасался.

– Брехня, – выдавливает через силу Гарри.

– Знаю точно, не спорь.

Поттер шумно выдыхает и подходит к ней, останавливаясь запредельно близко. Зверь внутри него затихает, когда в легкие попадает запах девчонки. Он убаюкивает демона внутри, поет ему колыбельные, заставляет успокоиться.

Гарри прикрывает глаза и глубоко вдыхает носом. Да так, что до треска ребер в грудной клетке. Чтоб насквозь ею пропитаться. Чтобы хотя бы на сутки еще хватило, потому что с каждым разом только хуже.

Ее не хватает. Ее мало.

Цирилла – это наркотик высшего сорта.

И Гарри не успевает понять, в какой момент на него подсаживается, в очередной раз закатывая глаза от удовольствия.

– Почему тогда Йеннифер молчит? – интересуется Гарри наигранно спокойным тоном.

Цирилла дергает худыми плечами.

– Не знаю, – честно сознается она.

Гарри резко хватает девчонку за плечи и разворачивает к себе, встряхнув так, что у нее от неожиданности клацают челюсти.

– Потому что ты ошибаешься, Княжна, – смотрит ей в самую душу Поттер, сверкнув глазами. – Умерь свои амбиции.

Прекрати противиться, мне нужно. Тебя.

Цирилла искрит электричеством всего через секунду. Выкрутившись из его рук, девчонка рычит и царапается, потому что терпеть его не может. Потому что видеть его не может. Слышать. Чувствовать. Мне-так-нужно-снова-тебя-почувствовать.

– Пошел ты, Цыпленок, – рявкает она. – В Аду я тебя видала!

Она не успевает сделать даже трех шагов, потому что пальцы Гарри цепко сжимаются на ее тонком запястье. Поттер дергает ее на себя, вынуждая почти налететь на грудь. Цирилла задыхается от того, что снова находится к нему так близко.

Гарри обхватывает ее лицо ладонями. Он надышаться пытается девчонкой, насытиться, вколоть в вену до упора. Чтоб до слез, до крика, до злоебучего кайфа по всему телу. До рыков в темноте и судороги по телу. До очередного запоздалого осознания, куда они с ней друг друга привели.

– Увидишь, Княжна, – шепчет он ей в губы. – Я двери Ада выбью, если потребуется.

Ради тебя.

Цирилла собственного тела не чувствует, брыкаться пытается из последних сил. Понимание приходит, но не сразу. Не может. Не получается, никак. Оторваться от него кажется почти физически больно. Она сдается.

Сдается в очередной раз, выдыхает раскаленный воздух и тянет его к себе.

Стены Каэр Морхена начинают гудеть. Медленно, неторопливо, тихо-тихо. Среди ведьмаков слушок пробегает непристойный, но в общем кругу обсуждать это они не решаются. Геральт рядом всегда, а сплетни разносить в узком кругу не по понятиям.

На носу очередной поход, но в этот раз Геральт уже не так спокоен, как обычно, потому что идти ему предстоит с Цириллой и Гарри. Тревожит его поведение этих двоих, но заговорить ни с одним из них он так и не может. Убивать чудовищ? Да.

Поговорить с детьми, которые давно не дети? Никогда.

Тем сильнее Геральт злится на самого себя, тем жестче и холоднее он ведет себя со своим приемным сыном, потому что на дочери срываться не может себе позволить.

– Гарри, нам предстоит неблизкий путь, – заприметив стоящего у окна парня, тут же взрывается Геральт.

Потому что ищет любую возможность заговорить с ним. Даже посредством праведной ругани.

– Какого черта ты снова прохлаждаешься, – сверкают его глаза, – если следует тренировать свою выносливость.

Гарри даже не оборачивается.

– Не трать слова, Геральт, – спокойно произносит он. – Я и без того готов.

Ведьмак сжимает челюсти.

– Храбриться – дело дурное, – цедит он. – Ты не бессмертный, сын. В чистилище не посмотрят на амбиции. Только на деяния, совершенные при жизни.

Гарри хмыкает, слабо покачав головой. И перед глазами у него вспыхивает вся грязь, которую он так отчаянно вместе с Цири пытается скрыть. Скрыть их пошлые вздохи, беспорядок рук и ног, ее мычание в его влажную ладонь, ее солоноватый вкус кожи на шее.

Вспыхивает и мерцает.

Убивая остатки того, что может его спасти.

Гарри сглатывает, закрывая глаза.

– Тогда я уже в Аду.

Комментарий к Грязь

Эдит по фф на канале: https://t.me/onceuponadominikasmind

========== Покорность ==========

Комментарий к Покорность

Трек: Victory – Lubetsky

Эдит на канале: https://t.me/onceuponadominikasmind

От нее пахнет дорогими роскошными духами, она всегда одета с иголочки. У нее волосы идеально прямые, прядь к пряди, а челку она всегда убирает, небрежно взмахнув головой. Глаза у нее темные, опасные, до безобразия блядские и бездушные.

Взгляд она на него бросает такой, что башню сносит по пять раз на дню, а стоит на нее просто колом. У нее идеально гладкая кожа, ни единого изъяна, ни одной родинки, крапинки капилляра, и только он клеймит ее тело, обозначая свои виды на нее из раза в раз.

Она могла бы выбрать, кого угодно.

Она могла бы трахаться, с кем угодно.

У нее есть все причины послать его к чертям.

Но она этого не делает.

– Ты принадлежишь мне.

– Да.

Покорность.

Боль за ребрами сводит судорогой из раза в раз, открытая нараспашку душа только после отбоя, закрытые наглухо двери кабинетов, влажные, пошлые звуки и мокрые ладони на партах, за которыми с утра пораньше будут сидеть на трансфигурации первогодки.

Глубоко поебать.

Им обоим, правда. Настолько до пизды, что стоило бы пальчиком пригрозить да на отработку оставить за такую безответственность на шестом году обучения в Хогвартсе. Минерва только головой качает, разочаровывается в мальчишке в очередной раз, а пылкие речи при себе оставляет.

Неуправляемый он становится, дикий. Без тормозов. Если на первых двух курсах контролировать мальчика-который-выжил еще было возможно, то сейчас можно оставить глупые мечты в прошлом.

Отец его – этот дурень, ведьмак со стажем, – мальчишку в зверя настоящего превратил. Непонятно, что творится в стенах Морхена три месяца в году, но возвращается оттуда Гарри еще более опасным, чем раньше.

Опасным и скрытным.

Хогвартс домом своим он назвать не может, мир волшебства ему претит, даже Уизли он шлет на четвертом году ко всем чертям, а Грейнджер просто предупреждает, чтобы подальше держалась, чтобы ненароком другие чего дурного о ней не подумали.

Репутация у Поттера на нынешнем этапе жизни – просто из рук вон, и он за Грейнджер беспокоится: как бы сама в дерьмо не вляпалась. Слухи разные в стенах волшебной школы бродят, одна другой хуже.

Поттеру железно поебать.

Он глаза закрывает через силу после отбоя, и мысли у него забастовку устраивают. Цирилла маячит, доводит его без конца, сны ворует, с-ума-его-нахуй-сводит. Вот он и вскакивает в середине ночи с постели, делает вид, что не замечает испуганных соседей, и вылетает из комнаты.

Она только его демонов к ноге в стенах школы поставить может.

И он ненавидит себя за это так сильно, что на колени хочется рухнуть до боли в костях и эту дрянь из себя выблевать целиком и полностью. Потому что он обрек на это блядское существование не только себя, но и ее.

Поттер все бредет по темным коридорам замка, дороги не видит, себя не чувствует. Ноги сами несут к месту встречи. Только бы она уже была там. Блять. Блять. Господи, блять. Гарри тормозит у кабинета, до побелевших костяшек пальцев сжимая волшебную палочку в ладони.

Он слушает.

Ее бы запах только, и легче уже будет.

– Трахни меня, – горячий шепот в затылок.

Наманикюренные пальчики проворно ведут десять дорожек по спине. По телу мурашки табуном бегут. Ее. Быстрее. Господи, пиздец. Скорее бы эта тварь внутри него уснула. Она же ждет встречи с ней. Ждет так сильно, что легкие в узел скручиваются.

Гарри разворачивается, хватает ее за голову и тянет в себе, впиваясь в губы грубым поцелуем. Она жадно отвечает, в диковатости не уступает ему, невольно царапает его мощное предплечье и позволяет утянуть себя в пустой класс.

– Рот держи закрытым, пока дверь не закрыта.

Темноту эта тварь, живущая внутри Гарри, любит. Поттер только так ее обмануть может. Только так и никак иначе. Гарри пользуется моментом, почти трахает языком ее рот, вызывая почти болезненные всхлипы.

Он знает, что берет ее жестко. Он знает, что по-другому ей и не надо.

Поттер подхватывает стройное тело, с размаху усаживает на парту, с силой раздвигает ноги, останавливаясь между ними. Член ноет, в паху тесно до одури. Зверь внутри ликует. Наконец. Ебаный Боже, какого хрена так долго?!

Она разделывается с пряжкой его ремня на брюках, молнию нервно тянет вниз. Блять, а сама подыхает в его руках в миллионный, сука, раз, и сдохнуть готова еще столько же. Тянет к нему просто дико, неистово. Будто маяк в непогоду.

Ебучий громоотвод в мощный шторм.

Необъяснимо ее к нему влечет. И она знает, блять, знает, что он не ангел. Что у него репутация просто из дерьма состоит. А она все равно идет к нему. Идет, не слушая сплетни, зудом гудящие по всем стенам школы чародейства и волшебства.

«Он спит с сестрой»

Она не слушает этот бред. Она слушает только, как он стонет ей в ухо, не сдерживает себя, не стесняется. Она позволяет ему вдалбливать себя в любой позе, в любое время темных ночей спящего замка. Она, блять, так от него зависима, что никого и ничего не слышит.

«Он тебя погубит»

Гарри вбивается в податливое тело, зубы стискивает до боли в челюсти, кусает в кровь ее губы. Это ты. Это ты. Это-ты-это-ты-это-блять-ты. Она скулит в жалящие поцелуи, принимает его в себя в который раз, широко распахнув красивые губы.

Красивые.

Она вся красивая. С макушки до кончиков пальцев.

Поттер рычит сквозь зубы, рвано дергает бедрами в последний раз и чувствует, как она обмякает в его руках с крепко зажмуренными глазами, зацепившись за шею так, будто без его опоры умрет. Сдохнет, блять. В эту самую секунду.

Поттер сипло дышит ей в искусанные губы. И тварь внутри снова все понимает.

Вопить начинает, с полоборота заводится. Не вышло. Не провел. Не смог.

Снова.

Гарри взгляд не поднимает, отходит назад, рубашку в брюки заправляет, а она только сводит вместе дрожащие ноги, посасывая кровь из нижней губы. Гарри никогда на нее не посмотрит так, как она того заслуживает.

От нее пахнет дорогими роскошными духами, она всегда одета с иголочки. У нее волосы идеально прямые, прядь к пряди, а челку она всегда убирает, небрежно взмахнув головой. Глаза у нее темные, опасные, до безобразия блядские и бездушные.

Взгляд она на него бросает такой, что башню сносит по пять раз на дню, а стоит на нее просто колом. У нее идеально гладкая кожа, ни единого изъяна, ни одной родинки, крапинки капилляра, и только он клеймит ее тело, обозначая свои виды на нее из раза в раз.

Она могла бы выбрать, кого угодно.

Она могла бы трахаться, с кем угодно.

У нее есть все причины послать его к чертям.

Но она этого не делает.

– Оденься, Пэнс.

Паркинсон кривит красивые губы. Грудную клетку рвет в очередной раз от дрожи, и Пэнси отводит взгляд в сторону. Гарри никогда не посмотрит на Паркинсон так, как она того заслуживает.

– Пошел ты, Поттер.

Потому что волосы у нее темные, пахнет от нее роскошными духами, на теле нет ни одного изъяна.

Потому что она не Цирилла.