Текст книги "Сгорая в синем пламени любви, я прошу тебя стать моим на веки (СИ)"

Автор книги: vesta veber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Он положил вещи на пол и подойдя к кабинке протянул мне руку, я схватил ее и поднялся, а вместе с этим с меня упали мои брюки, благо трусы на месте остались. Я, вспыхнув как маков цвет, и посмотрел на Широ, что весело хмыкнул и все же вытянул меня из душевой. Он скинул с меня намокшую одежду и протянул мне сухое полотенце, я дрожавшими руками стал вытираться, а затем, услышав очередной смешок отца, почувствовал, как у меня забрали полотенце и стали меня вытерать. Я стоял и наблюдал за этим, а когда лицо отца было напротив моего достояния, я залился краской еще сильнее отгоняя прочь непристойные мысли. Вскоре я был одет в сухую одежду и заключен в теплые объятья.

– Рин, что ты отдал сатане за сделку с ним?

– Ничего. Он сказал, что хочет посмотреть на то, что из этой истории получится, а если я и ты в течение года крупно поссоримся и разрушим нашу связь… Ты умрешь, а я помогу ему захватить Ассию.

– Тогда, нам нужно быть внимательнее. Все сейчас играет против нас. Ты очень глупо поступил, но я теперь чувствую тебя как самого себя и немного понимаю тебя лучше. Я не буду тебя винить, но и моего поощрения ты не заслуживаешь. Хотя в будущем мое мнение может измениться.

– Ты не оставишь меня одного? Ты ведь обещал!

– Я тебя не брошу

Услышав это, я крепче прижался к любимому человеку и незаметно для себя уснул.

Я хочу, засыпать в твоих объятьях, и просыпаться в них.

====== Давай, начнем нашу любовь сначала? ======

(POV Широ)

Я проснулся, от противного треля мобильного телефона, что грозился перебудить всю гостиницу, и нехотя вывернулся из крепких объятий сына. Рин же потеряв источник лишнего тепла, свернулся в клубочек и попытался заснуть, не обращая внимания на трель мобильника. Я весело ухмыльнулся и, укрыв свое чадо одеялом, встал и пошел к письменному столу, на котором все еще трезвонил сотовый.

– Ало. Широ Фудзимото вас слушает.

– Ты как всегда сама вежливость Широ – кун, вот только представляться, для тебя, сейчас нежелательно, как ни как ты еще мертв для этого мира.

– Ты прав Мефисто, но я так понимаю, ты звонишь не для этого, и коль знаешь, что я теперь жив, то у тебя есть для меня что-то ценное.

– Ты прав. Тебя ищет совет вместе совсем ватиканским отделом. Мне продолжать или все сам понял?

– Сколько у меня времени?

– Примерно с два дня можете налаживать с Рином связь, однако, тащите свои задницы сразу как будите, готовы, ключ в академию у Рина есть.

– Понял.

И на том конце провода послышались гудки. Да, мой дорогой сынок как всегда влип в красивую историю, словно у него других дел больше нет. Я собирался уже надевать свой плащ, как почувствовал на своей талии тонкие или даже сказать костлявые руки Рина. Он с силой прижался к моей спине и обвился своим дрожащим хвостом возле моей правой ноги. Сын сильно дрожал и даже как я его чувствовал, бесслезно плакал, видимо подумал, что я ушел. Я глубоко вздохнул и попросил Рина меня отпустить и с пятой попытки он выполнил мою просьбу. Я повернулся и потерял дар речи. Мой вечно радостный и неунывающий старший сын был похож на старую выброшенную куклу, что некогда была человеком.

У Рина были синяки под глазами, волосы слегка отросли и были в полнейшем беспорядке, а отросшая челка закрывала красные от частых слез глаза. Тело, что было теперь без одежды, открыло мне вид на его тощую фигуру. Я был в ужасе от увиденного и мысленно выругал себя и пару раз убил, за то, что не заметил это вчера.

Я, взяв в ладони опущенное лицо своего сына и подняв его, поцеловал. Я понимал, что делаю неправильно, но я просто не мог допустить того, что мой сын доведет себя полусмерти от своей любви ко мне, тем более я пообещал ему попробовать ответить на его чувства и я сдержу обещание. И как говориться если целуешь, то любишь. Я смирился с тем, что больше никого не полюблю, но видимо судьба решила посмеяться надо мной на старости лет.

Рин с жадностью отвечал на мой поцелуй, и брал инициативу на себя, обвив свои ноги на моей талии, а пальцы рук, запутывая в седых волосах. Мой маленький любовник был нетерпеливым и хотел большего, чем поцелуй, но я не подался соблазну и прервал поцелуй и чтоб тот не дай бог не обиделся, сказал ему, что нам еще рано и мне нужно привыкнуть к нашим отношениям. Сынок засиял, как лампочка когда услышал то, что я принял его чувства и готов их развивать. Вот только нужно было разрешить пару очень крупных проблем с советом и объяснить все Юкио, боюсь, он нас не поймет.

Вскоре мы стояли в кабинете Мефисто и нас окружили псы Ватикана, такого быстрого развития непростой ситуации я никак не ожидал. Я просто открыл дверь в нашей комнате специальным ключом, как меня с Рином связали по рукам и ногам слабенькой печатью и сказали не дергаться, так как этот человек был подставным похитителем от Мефисто. Я ничего не понимал и теперь, когда нас, не сопротивляющихся тащили в неизвестном направлении, я понял, что Фель что-то придумал, чтоб вытащить нас из этого навоза.

Уже потом нас якобы освободили из плена ватиканские экзорцисты, и повели в кабинет ректора академии. Там нас освободили от слабеньких печатей и сказав Фелю придти на суд старейшин, потащили нас в зал заседаний.

Когда мы были на месте, то первое что мне бросилось в глаза, это расширенные глаза Юкио и презрительная улыбка молодого светловолосого экзорциста в белом плаще. Я его где-то видел, но вспоминать, не было времени, меня больше интересовало то, что с Рином, так как тот был без сознания, и на нем была незнакомая мне печать. Я не пытался вырваться, но желание это сделать было очень огромное, я чувствовал, как состояние старшего сына скачет как бык на родео. Ему было очень плохо, и мне тоже становилась с каждой минутой все хуже и хуже. Я так увлекся своими мыслями, что не заметил, как началось заседание, и лишь крик Юкио вывел меня из некого транса.

Я с трудом перевел свое внимание на заседание и чем дальше я слушал это дело, тем больше понимал, что дело дрянь. Многие в суде голосовали за то, чтоб меня убили вместе с Рином, но я упорно молчал, так как понимал, что если сейчас вмещаюсь, то возможно сделаю еще хуже.

Вскоре заговорил и Мефисто и вот тут я понял, что хитрый демон все продумал на десять шагов вперед. История Мефисто было очень увлекательная и тем немение невероятно правдоподобная. И если бы я не знал Мефисто как свои пять пальцев, то я бы точно проглотил наживку.

Сам рассказ Феля был короток. Он навешал лапши на уши совету просто великолепно. Вся история была разделена на две части первая, почему меня воскресили, а вторая, почему я не убил сына Сатаны, хотя мне дали на это прямой приказ. Первая часть повествовала все о том, как некий древний клан экзорцистов нарушили правила и их выгнали из этого дела. Так они в течение нескольких лет искали способ отомстить совету, и когда я умер, они дождались подходящего момента и похитили Рина на его задании и заставили помощью наркотиков призвать Сатану и оживить меня, что они в принципе и сделали. А затем они хотели использовать меня и моего сына как оружие против совета, дабы показать их ненависть.

Вторая часть рассказа была тоже проста и несколько меня оскорбила, так как Фель рассказал всем о том, что я оставил моих сыновей в живых для того, чтоб сделать из них оружие Ватикана. Когда меня спросили, так ли это, я мысленно попросил и Юкио и Рина прощение за откровенную ложь и подтвердил слова Феля. Совет долго принимал решение, но вскоре дал положительный ответ. Я низко поклонился и попросил, чтоб меня перевели учителем по демоницеско-человеческой истории, так как я не могу быть далеко от Рина из-за нашей духовной связи. Совет согласился и ко всему прочему оставили мне звание паладина, что стало неожиданностью для всех присутствующих в зале и психическим срывом для светловолосого экзорциста, который был назначен паладином после моей смерти.

Когда я вернулся в кабинет Мефисто, то меня скрутила дикая боль в области живота, и я стал терять сознание и последнее что я запомнил – это обеспокоенное лицо Феля.

Давай, начнем нашу любовь сначала?

====== Не дай мне кануть в темноту. ======

(Pov Рина)

Я проснулся в своей комнате в мужском общежитии. Все вокруг было в полумраке, и я с трудом смог различать размытые силуэты вещей. В противоположном углу стояла кровать брата и на ней кто-то лежал. Я привстал и с удивлением заметил, что я весь в бинтах. Некоторое время я стоял посреди комнаты и вспоминал, как я сюда попал и почему я весь в бинтах. В памяти всплывали лишь обрывки вчерашнего утра, когда я и отец открыли дверь в гостинице с помощью ключа экзорциста. А дальше помню, как мне надели что-то на голову и острая боль в левом плече. А потом мне резко стало плохо, а через несколько минут я и вовсе потерял сознание и вот я теперь здесь и не могу понять, что я тут делаю. Мои размышления прервал тихий кашель со стороны кровати брата и я, не задумываясь о том, что это может быть ловушка подошел к ней. Сказать, что я был в шоке ничего не сказать. На кровати Юкио лежал отец и видимо беспокойно спал. Я притронулся к его лбу и понял что у него жар. Я мигом выбежал из комнаты и пулей влетел на кухню, в которой меня ждал сюрприз в виде улыбающегося Мефисто. Сказать по правде мне не понравилась эта улыбка. Фель был, как всегда в хорошем расположение духа, но что-то мне подсказывало, что это лишь маска. И я оказался прав

– Рин-кун, у меня к тебе есть разговор, может, выпьем чайку?

– Я вас внимательно слушаю

– Ты ведь уже заметил, что ты находишься в общежитии и к тому же ты весь в бинтах. Я прав?

– Да. И я так понимаю, у вас есть тому объяснение.

–Да-да! И я хочу, что бы ты держал язык за зубами

Дальше была долгая история о том, как великий Мефисто ради своего младшего брата рискнул всем, дабы вытащить чей-то хвост из настоящего пекла. По сути, говоря, Фель это все сделал из-за желания посмотреть неплохой спектакль и меня это, и бесило и не волновало одновременно. Все же я был должен этому демону

– И возьми к сведенью, что никто не знает о ваших с Широ отношениях. Да же Юкио

– Почему я в бинтах

–Ты как бы был ранен

– Ясно

Вскоре Мефисто ушел, а я намочил белое кухонное полотенце в холодной воде. Когда я вернулся в комнату, то раздвинул зашторенные занавески и в комнату ворвался золотой свет заходящего солнца. Улицы академии были пустыми, и в воздухе едва ощутимо пахло костром. Видимо где-то устроили барбекю.

Я оторвал свой взор от разглядывания улицы и перевел его на кровать Юкио, где лежал мой отец. Он все еще спал, и его лицо было слегка напряжено от, наверное, беспокойного сна и жара. Я подошел к нему ближе положил на покрытый испариной лоб мокрое полотенце. Широ приоткрыл глаза и устремил свой взгляд на меня. На его лице появилась вымученная улыбка. Я тоже улыбнулся в ответ и присел на краюшек кровати. Отец протянул мне свою руку ко мне и погладил мою щеку. Я прикрыл глаза и взял его ладонь в свои руки и прижал ее еще сильнее. Фудзимото прикрыл глаза, и вскоре его рука ослабла, что говорило о том, что отец уснул. Я отпустил безвольную ладонь и аккуратно положил ее на грудь отца, через несколько минут я услышал звуки приближающихся шагов. Я встал с кровати и пошел открывать дверь. Я чувствовал, что это был Юкио. Я не очень сильно хотел его сейчас видеть, но понимал что это необходимо. В голове настойчиво вертелись слова ректора о том, что нельзя проболтаться об истинной истории с воскрешением отца. Юкио был бледный как кусок мела, а под глазами залегли тени, видимо он не спал эту ночь. Я подошел к нему и крепко обнял, пряча свое лицо в вороте его плаща. Юкио обнял меня в ответ и стал тихонько подрагивать. Я поднял свою голову верх и с удивлением увидел, как брат плачет. Тихо, но плачет. Вскоре брат успокоился, и мы пошли на кухню. Сев за стол мы долго смотрели друг другу в глаза

–Рин. Скажи, ты говорил уже с отцом

–Ты ведь не это хотел сказать. Но если тебе интересно, то я уже говорил с ним. Он все знает и не очень рад моей неосознанной сделке с Сатаной

– Ты рад?

–Возращению отца, да, а вот моей сделке, которую я не помню, нет

–Что будешь делать?

–Жить дальше и радоваться жизни. Тем более я хочу стать экзорцистом, и старик теперь станет у нас преподавать и врядли он мне спуску даст

– Ты прав. Нужно жить дальше

– Он наверное уже проснулся. Хочешь с ним поговорить

– Да.

Юкио встал и, протянув мне руку, повел меня в нашу комнату. Сердце колотилось как сумасшедшее, и я молился всем богам, чтоб отец проснулся. Моему счастью не было предела когда, войдя в нашу комнату, я увидел отца сидящего на кровати и разминающий свои затекшие руки. Юкио увидев отца, не сдержался и бросился ему в объятья. Широ слегка охнул И прижал его к себе, поглаживая по голове. Юкио долго находился в объятьях Широ, а когда отпустил, он повернулся ко мне лицом и низко поклонился, прося прощение за то, что обвинил его в смерти отца. Отец же с удивление смотрел на брата, а затем захотел встать, но я, подбежав к младшему брату, обнял его и помахал головой, прося отца ничего не говорить. Юкио же прижался ко мне и как прокаженный просил меня простить его. А я улыбался и повторял: прощаю.

Не дай мне кануть в темноту.

====== Давай, я буду засыпать на твоем плече, окруженный твоим теплом. ======

На следующий день в академии начались каникулы, что несказанно обрадовали не только учеников, но и учителей, которые могут, наконец, разобраться со всеми бумажными проблемами. Однако не все было так гладко, как могло показаться на первый взгляд. Были и те, у кого выходных не было, и одним из таких несчастных был Юкио.

– Господин ректор! Это ведь абсурд полнейший! Я, конечно, понимаю, что задание ответственное, но неужели нет никого другого?

– Юкио-сенсей. Я понимаю ваше возмущение, но не я отдал приказ, о вашей командировке в другую страну, для уничтожения особо опасных демонов. Приказ отдал лично Ватикан и как вы, наверное, уже знаете, отказу это задание не принадлежит.

– Тогда почему туда не вызвали паладина? Обычно такие задания как раз для экзорцистов с таким уровнем силы.

– Мне не докладывали, почему они этого не сделали, и я этим не интересовался, это не мои проблемы. Хотя может это все из-за Рина?

– Рин – то, каким боком там оказался?

– Как грубо с вашей стороны отзываться так о старшем брате, ну а если быть точнее, то Рин тут прямая причина.

– Объясните мне.

– Нуууу… Рин связан с вашим отцом связью души. Проще говоря, если Рин будет ранен, то и Широ-куну не поздоровиться. И это не только в плане физической боли, но и в духовной, что гораздо опасней.

– Не понимаю.

– Если, к примеру, Рин потеряет над собой контроль, то и Широ-кун будет в неадекватном состоянии. И что будет ощущать Рин, то же будет ощущать и ваш отец.

– Это будет всегда, так?

– Нет. Первый год, а затем связь станет настолько крепкой, что один, может помочь другому на расстоянии в три десятка километров. Конечно это только в духовном плане.

– Ясно.

– Не расстраивайтесь Юкио-сенсей. Это займет у вас всего недельку.

Юкио на это ничего не ответил, он просто развернулся на сто восемьдесят градусов, и вышел из кабинета Мефисто, громко хлопнув дверью. Сильно ему испортили настроение.

А вот Рин же услышав о том, что младший братик уедет из академии примерно на недельку старался не завизжать от восторга и не улыбаться во все тридцать два зуба. Широ же был огорчен скорым отъездом младшего сына, так как они мало поговорили и Фудзимото не особо хотел оставаться с Рином на едине. Все же он не желал быть любовником старшего сына. На следующее утро Юкио с небольшим чемоданом садился в вагон поезда и видел, как постепенно удаляются фигуры брата и отца, что махали ему в след. На душе младшего близнеца кошки скребли.

(

POV

Рина)

Я долго махал рукой, вслед уходящему поезду, а когда убедился что Юкио и моей фигуры из окна не увидит, бросился в объятья отца. На пироне никого не было, так что я не волновался быть с поличным пойманным. Отец меня обнял в ответ, но как-то нехотя и я оторвался от него и пошел в сторону автобусной стоянки. Широ удивленно смотрел мне в след, а когда догнал меня и попытался обнять, я вывернулся из его некрепких объятий и пошел дальше. Отец остался стоять на месте.

(

POV

Широ)

Когда поезд уехал настолько далеко, что его едва можно было различить на горизонте, я опустил свою руку и увидел как Рин словно кукла, у которой заел механизм, все еще машет рукой, а затем он неожиданно крепко обнял, зарываясь лицом в ворот моего черного плаща. Я приобнял его в ответ, так как не сильно желал сегодня обниматься и вскоре почувствовал сильную вспышку обиды у Рина. Сын вывернулся из объятий и нерно помахивая хвостом слегка сутулившись, пошел в сторону автобусной стоянки. Я, поняв, что не на шутку обидел Рина побежал за ним и когда, догнав его, обнял, то тот раздражено снова вывернулся из кольца моих рук, и даже не посмотрев в мою сторону, пошел дальше. Чувство обиды у сына стало еще сильнее и у меня кольнуло сердце. Я же еще с минуту отходил от шока и лишь через минуту вновь побежал догонять свое чадо.

Догнал я его уже на остановке, когда внезапно как по закону подлости полил дождь, словно из ведра. Мы могли бы спрятаться под навесом, но вся проблема была в том, что ее здесь не было. Что послужило причиной ее отсутствия, я не знал, но злость от столь невыгодной ситуации все нарастала. До автобуса было еще минут десять, но, ни я и тем более Рин укрыться в здании пирона не хотели, поэтому мы продолжали мокнуть под ледяными струями дождя.

Зная характер старшего сына, я дожидался того момента, когда его гордость уступит месту чувству комфорта и Рин наплевав на обиду прижмется ко мне в поисках тепла, так как мокнуть под ледяным дождем, он не любил и всячески этого избегал.

Как я и предполагал буквально через три минуты Рин злобно фыркая и потрагивая от холода потихоньку подошел ко мне и смотря прямо мне в глаза упал в мои распростертые объятья. Я крепко его к себе прижал и с удовольствие отметил, что злость и обида моего любовника проходит, и невысокий юноша довольно щурится от ласковых прикосновений к мокрым волосам. Я не сдержался от столь умилительной картины и, взяв в ладони его лицо, нагнулся и поцеловал.

Рин быстро среагировал и углубил поцелуй, проникая языком в мой рот и хозяйничая там. По правде говоря, чувство, когда не ты ведешь поцелуй, слегка ущемляло мою гордость, однако в этом была и своя очаровательная нотка, но все, же я решил показать своему соблазнителю, что и я могу быть главным.

Когда мои зубы поймали шустрый язык сына, тот едва ощутимо вздрогнул, но сопротивляться не стал, я ощутимо чувствовал в его переплетенных ощущения небольшую заинтересованность. Я не отпуская язычок демоненка, стал его слегка покусывать, а затем, слегка оттянув и отпустив, поймал своими губами, втянул в себя и стал его посасывать. Рин на это сладко застонал и сильнее прижался ко мне. Мне тоже очень нравился этот поцелуй, и я решил сделать его еще глубже.

Я взял Рина под талию и слегка приподнял его, тот по инерции обвил свои ноги вокруг моей талии, а руки обняли мою шею, теснее прижимаясь к моему телу. В такой интересной позе сын на пол головы стал меня выше и поэтому поцелуй стал максимально глубоким. Я отпустил язык сына, и проник в его рот, изучая данную мне территорию. Сначала слегка провел по острым клыкам, а потом по резцам. Затем изучил внутреннюю область щек и едва ощутимо провел по небу. Рин опять застонал и запустил свои пальцы в мои промокшие волосы.

Я продолжил хозяйничать во рту у собственного сына и после нескольких секунд сладких пыток переплел свой язык и чужим. Танец что мы устроили, кружил голову, а не маленький вес этого хвостатого чуда заставлял руки напряженно болеть, но я продолжал целоваться. Но вскоре появилась еще одна проблема-нехватка кислорода. Я мог бы еще продолжить, но Рин уже мычал, но не вырывался. Я оторвался от его губ и стал тяжело дышать. Через несколько секунд я отпустил его и он, не удержавшись на слабых ногах, рухнул мне в объятья.

(POV Рина)

Я был зол на отца очень сильно и поэтому не сразу заметил, что он меня догнал и встал рядышком, словно чего-то дожидался. И как, оказалось, ждал не зря. Буквально через несколько минут на меня с отцом обрушился холодный проливной дождь, что смело можно было назвать тропическим, если бы не его температура. Я с детства не любил мокнуть по холодным дождем, поэтому я частенько прятался под навесами или в объятьях отца, что меня всегда согревали. Если быть честным до конца, то я бы и сейчас точно так же поступил, но обида, не позволяла это сделать.

Так прошло пару минут и я, плюнув на свою гордость, с кислой миной на лице потихоньку подошел к отцу, что лучезарно улыбаясь, приветливо раскрыл свои объятья. Я хотел вскипеть как чайник, так как когда я его обнимаю, он не хочет меня обнимать в ответ, а теперь понимая, что обидел меня чуть ли ни силком, меня в них тащит. Я переборол желание сильно покричать, так как это делу бы не шибко помогло, а во вторых это могло сильно пошатнуть нашу связь.

Когда я оказался в зоне досягаемости отца, то я неудачно наступил на лужу и удачно упал в широкие объятья отца, что тут же меня крепко к себе прижал и стал перебирать мои намокшие пряди волос. Сколько я так блаженствовал, я не знаю, но очнулся я от приятной неги тогда, когда холодные ладони Широ приподняли мое лицо и я почувствовал, как меня осторожно целуют. Я мигом завелся и углубил поцелуй, с удовольствия замечая, как отец не отстает от меня, а затем я замер в приятном шоке. Широ стал вести поцелуй. Это чувство когда у тебя забирают инициативу, было довольно приятное, и я не стал бороться за лидерство. Отец целовался со вкусом, заставляя меня стонать и ближе прижиматься к нему, а затем тот приподнял меня за талию и я, чисто на рефлексах обхватил его всеми конечностями. А потом у меня закружилась голова от нехватки кислорода и крышесносящего поцелуя, и мне пришлось недовольно замычать в губы отца. Отец понял, что я от него хочу и отпустил мои уста, а затем и вовсе на землю поставил. Только вот земля под ногами закружилась, и я рухнул обратно в столь желанные объятья.

А затем приехал автобус и я понял, что на славу возбудился, и мне пришлось попросить у отца его плащ, дабы прикрыть свою маленькую слабость. Широ слегка посмеялся надо мной, но плащ дал и я, пристроившись поудобней на плече отца заснул окруженный с детства знакомым и родным запахом плавленого воска.

Давай, я буду засыпать на твоем плече, окруженный твоим теплом.

====== Жизнь это не только пряник, но и кнут. ======

(POV Широ)

Я просыпаюсь от настойчивого трезвона будильника и с неохотой приподнимаюсь с кровати с крепким намереньем выключить противный аппарат, и обратно рухнуть на постель где полусонный сын вновь меня обнимет. Сказать по правде, то сделать столь не сложные манипуляции оказалось не так уж просто, так как Рин выпускать из плена своих рук меня не торопился, и я не смог дотянуться до будильника, положение спас черныш, что принес мне в своих зубах будильник и я, наконец, его выключил. Куро же с сонной мордашкой вернулся вновь на свое место, а я с удовольствием улегся под теплым боком сына, что тут же меня к себе прижал и сладко засопел в мою шею. Вскоре и я задремал.

Второй раз я проснулся от звона мобильного телефона и, проклиная все на свете, сунул руку под подушку и достал серенькую раскладушку, на дисплее, которой светилось имя одного из одноклассников Рина, я же посчитав, что этот разговор не слишком важным нажал отбой и полностью выключил телефон. Рин же приоткрыв глаза, увидел мои манипуляции, улыбнулся, и явно что-то задумав, хитро сверкнул своими голубыми глазами.

– Отец, а давай я тебе массаж сделаю?

– Ну, давай.

– Поворачивайся на живот.

Я повиновался и почувствовал, как сын оседлал мои бедра удобно на них устроившись, сбросил одеяло на пол. Я расслабился и почувствовал, как слегка мозолистые руки Рина разминают мышцы моей спины. Затем он провел с силой большими пальцами по моему позвоночнику и стал разминать мою шею. Мне нравились эти слегка грубые прикосновения, а когда я полностью расслабился, то мгновенно снова напрягся. Рин стал языком водить по чувствительной коже под лопатками, а затем провел острым язычком по всей длине позвоночника, оставляя за собой влажную дорожку из слюны, на которую он подул. По моей спине прошелся табун мурашек, и я слегка прерывисто стал дышать. Сын на этом не остановился, он просунул свои ладони под мою грудную клетку и, заставив меня слегка приподняться, провел указательными пальцами по моим соскам и стал их теребить. Я застонал и почувствовал, как к паху подкатывает нарастающее возбуждение. Я понял, чего добивается Рин, хотел привстать и скинуть с себя соблазнителя, но не смог это сделать, так как сын был далеко не пушинкой, а его хвост зафиксировал мои руки над моей головой. Я стал извиваться как уж на сковородке, но так и не смог его с себя скинуть.

А мой маленький пленник, увидев, что я перестал сопротивляться, продолжил свои ласки, целуя, вылизывая и слегка покусывая мою кожу. А затем меня перевернули на спину, и я увидел затуманенный дымкой желания взгляд сына. Демоненок склонился к моему лицу и поцеловал два прикрытых века, а затем мои скулы и щеки. Я до конца пытался себя убедить, что Рин просто играет, а не пытается меня как бы не грубо это не прозвучало – изнасиловать. Но как только ловкие руки сняли с меня единственный предмет одежды, а чужие губы вовлекли в поцелуй, я понял, что мои последние надежды рухнули как карточный домик.

– Рин, прекрати.

– Нет, я так давно мечтал об этом.

Я снова хотел возразить, но шершавые руки сомкнулись на моем уже возбужденном члене и стали скользить вверх, вниз по нему. Я задохнулся собственным стоном и подался бедрами в руку сына. Рин уже целовал мою шею, оставляя на ней багряные засосы, а свободная рука ласкала напряженные соски. В голове осталось одна единственная мысль, что упорно твердила все это прекратить. Я уже хотел вновь вразумить сына, но тот быстро облизнувшись, вобрал в себя мою плоть. Я громко застонал и выгнулся дугой, пытаясь освободить руки из хвоста Рина. В голове все еще тихо говорил что-то внутренний голос, но я его не слышал, полностью сосредоточив свое внимание на моем члене, который оказался в тесном и горячем плене рта моего сына. Рин же с удовольствием ласкал мою напряженную головку языком, а затем неторопливо стал двигать головой, стараясь не задеть острыми клыками мое достоинство.

С каждым разом он ускорял движения, и я стал громко постанывать, чувствуя приближающийся конец и вот Рин, словно чувствуя приближающуюся развязку, с силой вобрал до упора мой член, а затем, выпустив его из своего плена губ, слегка прикусил зубами уздечку, и это стало последней моей каплей. Я кончил в рот собственному сыну, хуже ощущения собственной слабости я еще в жизни не ощущал.

Пока я приходил в себя Рин вновь стал делать мне минет и вскоре я вновь стал возбуждаться. Я смотрел на то как мой сын, которого я растил еще младенцем широко расставил свои ноги и встав на четвереньки вбирал в свой горячий и тесный рот, мой член. Зрелище еще то, но я все еще пытался сопротивляться. А затем произошло то, чего я так сильно боялся.

Рин закончив свое дело с моим возбуждением, приподнял свои бедра и стал насаживаться на него и я, собрав себе все свои силы, стал вырываться, но гибкий хвост еще сильнее меня приковал к кровати и почти меня обездвижил. Но я продолжал извиваться, чувствуя как маленькая часть моей головки уже проникла в Рина. Сын был тесным и горячим, но я сопротивлялся своим инстинктом и забился с такой силой, словно у меня был приступ ломки. Я почти смирился с мыслью, что буду изнасилованным собственным сыном, как вдруг моя щека наткнулась на кожаный хвост, что меня сковал. И тут я вспомнил, что самое слабое место у демонов – хвост. Я повернул свою шею и с силой вцепился зубами в черный хвост и почувствовал, как во рту появился металлический привкус.

Рин закричал и ослабил хватку, и я не теряя ни минуты, освободил свои руки и со всей силы ударил его по щеке. В комнате повис звук шлепка, а аура стала напряженной. Сын прижал руку к левой щеке, на которой словно клеймо горел красным отпечаток моей ладони, на глазах Рина появились слезы, и я задохнулся от ощущения боли и непонимания, что чувствовал сейчас он. Я поднял на него свой взор и увидел, как он плачет, тихо плачет. Я хотел к нему подойти, но тот вскочил и убежал в ванную. Послышался звук, льющийся воды.

Я встал и подошел к окну и открыл его нараспашку, в комнату ворвался холодный осенний ветер, что заставил меня вздрогнуть и слегка поежиться. Возможно, я поступил неправильно, но пока я не полюблю Рина как человека, а не собственного сына, то о столь близкой связи не может быть и речи. Мы оба делаем друг другу больно, но сейчас с этим ничего поделать нельзя.

– Прости, меня сынок, но так будет лучше для нас обоих.

А за всем этим наблюдал Мефисто и гадал о том, когда же Широ, наконец, сдаться своим чувствам.

Жизнь это не только пряник, но и кнут.

====== Чем ближе мы друг другу, тем опасней становиться дорога по которой мы идем. ======

(POV Рина)

Я не понимаю, почему так все произошло, ведь ему было приятно! Отец. Я не могу понять, что он чувствует ко мне! Это же хуже чем страдания в Гиене! Вроде бы он обнимает меня и целует порой сам и поцелуи эти не детские и мы делали друг другу минет, но … Почему он меня оттолкнул? Потому что я парень? Или демон? Что его заставляет отгораживаться от моих чувств? Столько вопросов и ни одного ответа. Щека противно покалывает, а хвост едва сгибается на кончике. Больно и физически и морально.

Я подошел к душевой кабинке и включил холодную воду. Мысли пришли в порядок, а тело противно свело в судороге, и я упал на дно кабинки. Послышался громкий грохот и вскоре послышался голос отца, а у меня уши заложило, и я не смог понять ни одного слова. А в горле стоял комок непролитых слез и я ничего не смог сказать и поэтому прикрыл глаза и сжался в комочек, пытаясь ухватиться за остатки тепла. Тело онемело и я, если бы не водопровод на дне кабинки, захлебнулся бы в толще ледяной воды. Глупая была бы смерть.

Я медленно открываю глаза и как в замедленной съемке вижу как Широ выламывает дверь и проникая в ванную бежит ко мне. Его обеспокоенное лицо, так непривычно, а еще на глазах его слезы, хотя быть может это всего лишь ледяные струи воды из под душа? Да, это именно они, Широ не стал плакать из-за меня. Он никогда не плакал.