Текст книги "Грани сна (СИ)"

Автор книги: VeryUnsuspiciousNick

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== -Задача– ==========

“«Ад пуст. Все бесы здесь». Чистой воды гонево, Уильям! И ты даже сам уже в курсе”. Кроули локтями расталкивал обитателей Преисподней, стараясь не запачкать свой модный пиджак. Вся одежда выглядела на нём, как будто только что была лично передана ему в руки из какого-нибудь дома моды минут 5 назад, хотя, разумеется, он сам сотворил её. Но это же, блять, не повод её мять! Черти поганые! В конце концов, он психанул и одним взмахом руки отодвинул всех к стенам.

Кроули ненавидел, когда его вызывали в Ад. Неужели нельзя было, как обычно, позвонить? Или заменить голос ведущего в радиопрограмме. В конце концов, Кроули даже был согласен на то, чтоб кто-нибудь вклинился в новый забавный сериал, который стартанул в этот понедельник, лишь бы не надо было сейчас стремительно вышагивать между возмущённых адских отродий. Должно быть что-то действительно стоящее, чтобы так с ним поступать.

Дойдя до кабинета Вельзевула, Кроули снова взмахнул рукой, и коридор вернулся в своё привычное плотно набитое состояние. Демоны и черти возмущённо гудели, но при всём желании не могли бы ничего предпринять без серьёзных для себя последствий.

Вельзевул сидел за столом, едва видимый между высоченных стопок бумаг. Многие, если не большинство, из них были за авторством Кроули: он тщательно заботился о своей репутации. Коротким кивком головы Верховный Правитель Ада позволил демону сесть в кресло с противоположной стороны стола.

– Жди, – так же коротко процедил Вельзевул сквозь зубы: – У меня срочные дела.

Кроули устроился с максимальным комфортом, растекаясь по креслу. Цель призыва была неясна, заняться было нечем, поэтому Кроули просто достал из внутреннего кармана портсигар и зажёг сигариллу. Он не курил на самом-то деле, но старался дымить как можно больше. Он специально подбирал самый резко пахнущий сорт на случай такого долгого неприятного ожидания. Ждать он, в целом, был не намерен. Если бы пускание дыма не помогло, он стал бы играть в какую-нибудь игру с раздражающе пищащим звуком на своём геймбое.

– Я понял твою точку зрения на происходящее, Кроули. Я тоже не в восторге. Ладно, давай тогда закончим с этим быстрее.

Сигарилла мигом испарилась между тонких пальцев, и даже запах как будто втянулся куда-то под ногти. Теперь Кроули картинно вытянулся в струнку и стал воплощением внимания.

– Итак. Тебя призвали потому, что ты лучший. Да-да, можешь ухмыляться, сколько влезет, но мы признаём, что твой опыт обитания на Земле бесценен, и твои, – Вельзевул обвёл рукой стопки бумаг, – деяния превосходят всё, что делает сотня демонов, вместе взятых. Поэтому мы считаем, что ты единственный, кто способен справиться с задачей.

– “Pluralis majestatis”, Вельзевул? Не замечал за тобой такого, – ухмылка рвано разрезала лицо Кроули.

– Конечно, насмехайся… Тёмный Совет решил инициировать процедуру Армагеддона. Скоро как раз новое тысячелетие. Люди и так с наступлением каждого нового века паникуют и творят глупости, но ты только вспомни прошлый миллениум. Истинное безумие с этими крестовыми походами. Перед тобой встаёт задача подготовки человечества к Армагеддону. Сей зло, порок, тление более целенаправленно. У тебя есть пять лет на подготовку населения Земли, начиная с завтра.

– О, мне кажется, что люди уже готовы и даже не завтра, а сегодня после вечернего чая. Я славно поработал за эти почти шесть тысяч лет. Мне точно нужно ещё сильнее напрягаться? – Кроули небрежно щёлкнул по ближайшей стопке бумаг, так что несколько листов сверху разлетелись под ласкающий душу скрип зубов Вельзевула.

– Точно. Проваливай.

Кроули преувеличенно почтительно раскланялся и покинул кабинет. В этот раз он даже не стал задумываться, а сразу с порога разметал всех по стенам и проследовал к выходу из Преисподней.

***

Бентли под бодрые рифы “Let me entertain you” Чайковского неслась от Сити к Мэйфэр. Кроули всё ещё был страшно зол из-за бессмысленного вызова в Ад, поэтому хотел как можно быстрее упасть в кровать с бутылкой виски и со вкусом продумать “План Растления Всея Земли”. Люди, конечно, уже всё сделали сами, но надо было обмозговать, как покрыть всё это письмами, бюллетенями, официальными формами, стикерами с надписью “Кроули – красава”, в конце-то концов.

В районе Сохо внезапно заиграла “Somebody to love”.

– Давай что пободрее, а? Я не в настроении, – Кроули довольно миролюбиво для своего текущего состояния похлопал по приборной панели. Песня на секунду прервалась, а затем заиграла с самого начала, вызвав приступ ярости. – Ебучая железяка! Я ж тебя в металлолом сдам!

Машина обиженно замолчала. Что ж. 40 секунд до дома можно было доехать и в тишине, а потом успокоиться и подумать над её поведением.

Пить уже не хотелось, настрой был сбит песней. Демон дошёл до ванной и растворил свою одежду в воздухе. Горячие струи воды смывали весь смрад, который он вынес на себе из Ада. Машину было достаточно легко от него избавить, поскольку она не спускалась в Преисподнюю, но в кожу Кроули этот запах гнили и отчаяния почему-то впивался насмерть. Казалось, что он пропадёт только вместе с самой кожей. Всё-таки хоть в чём-то люди молодцы, раз придумали ароматизированное мыло. Оно не могло полностью стереть кисловатый запах Ада, но помогало счистить хотя бы верхний слой мгновенно грубевшей в Преисподней кожи и замаскировать остатки до того момента, пока они не испарятся сами.

Кроули поворчал про себя, мол, в следующий раз пусть весь Тёмный Совет сам к нему приходит, раз уж так хочется. Суть задачи была более чем ясна, и сейчас он только сожалел, что создал себе настолько мощную репутацию. Ему было чертовски лень шевелиться ради того, что уже было сделано. На самом деле, Лень была любимым пороком Кроули. Он подвинул в списке Гордыню в шестнадцатом веке, когда умер его тайный друг Леонардо. Когда он не нашёл его ни в Аду, ни даже в списках очереди на размещение, впервые не хотелось ни работать, ни даже пить вино, а стало жизненно необходимо залезть куда-нибудь в тихое место, чтобы просто повыть, а потом остаться там в одиночестве, пока не растворится пульсирующий скользкий комок в груди. Только в этот момент Кроули понял, насколько неправильны его поведение и внутренние ощущения для демона, и настолько увлёкся рефлексией, что не заметил, как пролетели лет тридцать. И ему понравилось. Девятнадцатый век он решительно проспал почти весь целиком, что понравилось ему ещё больше, поскольку он попутно накопил денег столько, что, в принципе, мог бы уйти в Аду на пенсию. За исключением того, что не мог.

В Лени всё было хорошо кроме того, что потом приходилось покрывать своё безделье огромным числом бумаг, написанных за один присест, в каждой из них сетуя на медленную службу доставки. Вот и сейчас, разомлевший под горячими струями воды, окружённый облаками пара с запахом винограда, Кроули думал не о том, как будет сталкивать человечество в глубочайшую бездну порока, а о том, что он напишет в отчёте. Люди так прекрасно сами со всем справляются, что остаётся лишь получать удовольствие от забавных проделок в стиле Loony Tunes. Шалость ради шалости. Люди от этого бесились.

Иногда эти разумные говорящие зверушки сами доводили его и до белого каления, и до всепоглощающего ужаса. Иногда просто вымораживали своими отвратительными выходками. Кроули не помнил Великую Испанскую Инквизицию, поскольку сознание постаралось (не без помощи алкоголя) стереть всё, что прочувствовало, сразу же после торжественного награждения за неё. Но у демона до сих пор иногда возникал на языке горький привкус похмелья от той недельной пьянки на всю адскую премию. Люди в какой-то степени, пожалуй, мерзкие за счёт своего безумного воображения.

По всей длине позвоночника пробежал табун мурашек, когда распаренное тело упало в прохладную кровать. Хлопковое бельё приятно натирало раскрасневшуюся кожу. Сейчас бы проспать эти самые пять лет до Армагеддона (а лучше и после него), но у Кроули была только ночь. Ещё раз мысленно пробежавшись по плану отчётности, он закрыл змеиные глаза и заснул.

***

Вокруг несчётное количество книг. Кажется, что само помещение состоит только из них. Нестерпимо хочется чихнуть просто от взгляда на книги, хотя пыли нигде не видно. Кроули уже привычно прошёлся вдоль полок, проводя пальцами по шершавым корешкам.

Ему не так давно, не больше года, и то не слишком часто, начали сниться эти сны про необычный букинистический магазин. Кому нужны старые книги? Да что уж там, на дворе 1995 год: кому вообще в принципе нужны книги? Может, он в музее? Хотя, пожалуй, это больше похоже на хранилище частной коллекции. Тут даже прослеживается какой-то намёк на упорядоченность. Только совсем древние свитки лежали бестолковой кучкой. Сегодня Кроули был в настроении, чтобы переложить их по-своему. Хозяин магазина ему не снился, поэтому демон чувствовал себя совершенно свободно.

Кроули вообще почему-то чувствовал себя в этом книжном почти как дома. Казалось, он не исследовал, а вспоминал, где что находится. В том шкафу, он знал, будет французская поэзия. За теми дверцами (и это оказалось действительно так, когда он их распахнул) лежит собрание сочинений Оскара Уайльда с автографами и двусмысленными дарственными надписями. В бюро пряталась печатная машинка.

Здесь всё было слишком реально, не как в других снах. Сочная картинка, не размытая по краям. Звук не как через беруши. Корешки книг оставляли на кончиках пальцев не только щекотную книжную шелуху, но и запах эпох, которые Кроули даже и вспоминать не хотел. Демон думал, что бы попробовать на вкус. Он видел стоящие на полке пары бокалов для вин и виски, притирающиеся боками, но ещё не искал подходящие жидкости (надеялся, что вспомнит, где они хранятся).

Через некоторое время Кроули переложил свитки, как ему было угодно, как казалось правильным. Скучный сон, бывали и повеселее. Интересно, почему ему вообще снилось это место? Может ли он выйти из этого магазина и отправиться куда-то ещё? Кроули неуверенно подошёл к дверям, на секунду замер, а затем толкнул дверцы. Что ж, по крайней мере, он может покинуть помещение. Небольшое аккуратное крыльцо, чистые лакированные приятные на ощупь двери. “A. Z. Fell and Co” гласила золочёная надпись под козырьком. Позолота немного облетела, но надпись всё ещё выглядела вычурно и торжественно. Кроули огляделся. Он же был в Сохо! Буквально за углом была забегаловка, где ему наливали просто потому, что он к ним зашёл. Надо будет посмотреть, как это место выглядит в реальности. Должно быть, он зацепил его краем сознания, когда возвращался домой после весёлой ночки. Здание было симпатичным, книги отлично просматривались через панорамные окна. Кроули, как ценитель эстетики во всех её проявлениях, был впечатлён. Немудрено, что магазин наводнил его сны.

Реальность разочаровала уже на следующее утро. Вместо небольшого закутка было пустое место. Немного пахло пеплом, который много лет отмывало дождями со стен соседних домов. Почему-то Кроули почувствовал такое же щемление где-то в груди, как будто второй раз хоронил Леонардо. Он развернулся на каблуках и ушёл в ближайший бар.

========== -Каникулы– ==========

На столик с точёной ножкой опустилась кружка какао. Мирный шелест страниц старинной книги, тихая музыка, глоток какао, удобная подставка под ноги – что может быть лучше. Формально, Азирафаэль находился в бессрочном отпуске. Около четырёх-пяти лет назад (он не считал) ему пришло официальное уведомление со всеми печатями (боже, он даже не знал, что их столько есть на Небесах), которое повелевало ему отдыхать от трудов последних почти шести тысяч лет до получения дальнейших распоряжений. Ангелу оставалось, наверное, только пожать плечами и подчиниться.

Нельзя сказать, чтобы он был недоволен. Азирафаэль считал себя натурой творческой и не любил делать свою работу по указке. Добро и любовь должны самостоятельно наполнять Вселенную, как газ – распределяться по всему доступному объёму. Ангел всегда был искренне возмущён, когда его вызывали “на ковёр”, чтобы отругать за “лишние” благословения словно напрудившего не в том месте котёнка, а ему при этом приходилось стыдливо прятать глаза, изображая вину, которую он совершенно не чувствовал. Что может быть “лишнего” в помощи детям Господним? Ведь у них нет никаких природных средств защиты: ни когтей, ни клыков – только мозг, да и то они им не всегда и не все пользуются.

Оставленный без присмотра, Азирафаэль буквально окунул с головой в благодать всё сущее, что попадало в радиус воздействия. Он даже наконец выяснил опытным путём этот самый радиус. И это он даже чудеса не творил, а просто “присутствовал”. Ангел теперь гораздо чаще бывал вне своего магазина и даже обдумывал возможность кругосветного путешествия. Впервые за долгое время он знакомился с новыми людьми, и они после встречи с ним обретали любовь, покой и радость. Иногда, правда, с необычными последствиями.

Подставка под ногами немного пошевелилась.

– Всё в порядке, дорогая? – уточнил Азирафаэль, немного выглянув из-за книги. – Помни, мы договаривались на четыре главы. Мне осталось всего несколько страниц.

Это конкретное “последствие” звали Лиза. Она увидела ангела прогуливающимся в парке, подошла знакомиться и с тех пор никуда не отходила уже три года. Азирафаэль поначалу чувствовал себя неловко из-за того, насколько ему понравилась эта женщина. Он уже очень давно не заводил себе человека. Люди всё-таки хрупкие, недолговечные существа, и Азирафаэль не смог бы дать им того, чего они хотят и заслуживают, при всём своём старании. Похоронив последнего “своего” человека в четырнадцатом веке, Азирафаэль очень тосковал. После этого обещал себе не привязываться, а тут снова такая оказия.

Не удержался: Лиза была умна и красива, абсолютно умильно смотрела, увлекалась поэзией, сама назначала ему встречи, не принимая отказов, – как не привести такую к себе? Потом как-то выгонять было неловко, взаимная симпатия между ними крепла, и вот совершенно незаметно вышло так, что Азирафаэль коротает вечера, сидя в уютном кресле с книгой, заваренным Лизой какао, упираясь гладкими розовыми пятками в её медленно затекающую спину.

Азирафаэль смутно осознавал, что Лиза считает подобного рода “удовольствие” обоюдным, хотя в данном конкретном случае он особенно положительных чувств не испытывал. Ангел просто хотел сделать ей приятно, и раз такой способ ей нравится больше всего, то что ж… Человеческая любовь и тяга к наслаждениям порой принимает странные формы, но пока происходящее устраивает всех участников процесса, пока все более или менее довольны, пока ощущается любовь, Азирафаэль не находил в этом ничего предосудительного. В конце концов, вряд ли могло быть что-то совсем ошеломляющее после римских оргий. Лиза, кажется, искренне его любила, это сквозило в каждом её движении, взгляде и прикосновениях, а их маленькая игра придавала женщине чувственности, в том, что она считала их отношениями.

В своём принципе “не привязываться к людям”, который нарушался раз в несколько столетий, Азирафаэль всегда строго придерживался только двух вещей. Во-первых, не оставлять человека на ночь. Они быстро привыкают, наглеют и не соблюдают границы личного пространства. Это совершенно неприемлемо. К тому же, люди могли заметить, что он не спит, что вызвало бы лишние вопросы. Во-вторых, не прикармливать. Но тут уже причина была немного более постыдная для ангела: он просто не хотел делиться. Обычно люди были так очарованы Азирафаэлем и поглощены его любовью, что либо не замечали этих двух обстоятельств, либо безоговорочно их принимали, что, впрочем, одно и то же.

Несмотря на принцип “неприкармливания”, у ангела вся посуда была на двоих. Это всегда удивляло его, как и тот факт, что он не был бесполым, как должен был быть. Видимо, в какой-то момент времени он всё-таки приложил усилие в этом направлении, но почему-то совершенно не мог вспомнить, когда и зачем это произошло. Однако, ангел не возражал: ему нравились человеческие удовольствия (он попробовал почти все из них), и полный комплект человеческих органов этому только способствовал.

Ангел не освоил только сон. В нём всё-таки были частички ответственности, и, как хранитель человечества, он считал, что должен быть настороже всегда. В последний год Азирафаэль всё чаще задумывался о том, чтобы всё-таки проставить эту галочку в своём списке, раз с него временно сняты обязанности. Когда он чувствовал себя готовым, он отправлялся в кровать, но по большей части так и оставался просто лежать всю ночь с закрытыми глазами без сна. Он не представлял, как вызвать у себя сонливость, не знал, что должен ощущать человек перед сном – уж точно не раздражение от беспомощности, какое испытывал он.

– Лиза, милая, ты не сталкивалась с бессонницей? – спросил Азирафаэль в один из вечеров.

– Нет, мне повезло. Но моя мать страдала от неё долгое время, – женщина встревоженно положила ладонь ему на бедро, а затем медленно повела вверх к животу. – Ты не можешь заснуть? Я могу как-то помочь?

– Не беспокойся, мне просто нужен совет.

– Тогда вот мой совет: попробуй обратиться к врачу.

– Я бы предпочёл избежать этого, – Азирафаэль отвёл глаза. Он не врал напрямую, но и чувствовал себя неуютно, скрывая кусочки правды. – Что помогло твоей маме?

– Какие-то таблетки. Я могу уточнить.

***

Через пару дней Азирафаэль сидел в своей кровати с парой таблеток в ладони. Эти белые кругляшки, вроде, не должны были ему навредить, но он чувствовал лёгкое волнение в предвкушении своего первого раза. Азирафаэль глубоко выдохнул и вдохнул, как перед прыжком в воду, и быстро выпил таблетки, пока не передумал. Лиза предлагала остаться с ним, чтобы помочь в борьбе с бессонницей, но, во-первых, она должна была следовать правилам и покидать его дом на ночь, а во-вторых, он считал, что должен самостоятельно пережить все ощущения от и до.

Азирафаэль всё ещё чувствовал себя немного потерянным. Он привычно лежал с закрытыми глазами и пытался прочувствовать отличия от своих обычных попыток. Ход мыслей замедлялся. Тело становилось как будто тяжелее. Конечности набивались ватой. Веки склеивались. “Это оно?” – только успел подумать ангел и провалился в глубокий сон.

========== -Гнев– ==========

Опять этот белобрысый хер в телике. Повезло, что влез посреди рекламы, и Кроули успел изобразить почти бурную деятельность. Было всяко лучше, чем если бы Хастур застал его подпевающим битлам из документалки. В Аду бы это точно не оценили. Без Хастура его бы ждал просто приятный вечер после утомительно бесполезного трудового дня: телик, пара журналов погорячее, расслабляющий душ, виски – и спать. Обычный распорядок в режиме планирования. Но теперь нужно было ещё отчитаться о том, что же он сделал за неделю. Точнее, придумал, что сделал. Отстой.

– Как дела у Лигура? Давненько его не видел, – Кроули сходу попытался перехватить инициативу.

Лицо Хастура скривилось, от чего стало ещё более уродливым, чем обычно.

– Ты его ещё долго не увидишь. Считай, что он на особом задании. Как там у тебя продвигается подготовка людей?

– Знаешь, неплохо. Работаю над большим проектом. Тысячи новых душ уже в смятении. Наверное, даже десятки тысяч. Я потерял счёт, если честно.

– Я тебе не верю.

– А мне не надо, чтобы ТЫ мне верил. Нужные люди в курсе.

С этими словами Кроули раздражённо отключил телик. Особого смысла досматривать серию не было (всё равно он едва ли не лично присутствовал при всех событиях и даже обменялся с Джоном очками), а эмоции надо было куда-то выплеснуть. Кроули ненавидел бессмысленные задачи, а потому дико утомился. Хастур бесил его аж до белизны в глазах своими появлениями по несколько раз в неделю: иногда даже лично приходил. Князь Ада не делал и не говорил чего-то особенного, но это ощущение, что в тебя всё время тыкают палочкой – охххх, какое же оно мерзкое. Люди выбесили ещё больше. Они сами уже сделали всю его работу, подставили его подлейшим образом и спокойно продолжают вести себя в разы отвратительнее, чем все порождения Ада вместе взятые. А это ещё нужно задокументировать. Кроули решил, что заслужил вечер отдыха и отправился в ночной клуб.

Через скопления людей, поглощённых своими эмоциями и страстями, Кроули обычно проходил, как сквозь кукурузное поле, чувствуя щекочущие волны энергии, то там, то сям срывая набухшие початки Алчности, Похоти, Зависти, Гнева. Люди приходили в клубы за разными вещами, и демон профессионально отмечал тех, кто не просто отдыхает, а чего-то жаждет, кто переполнен пороком так, что аж из ушей плещет. Не менее профессионально он обходил людей счастливых. Для того, чтобы питаться ими нужен был совершенно другой настрой, который он обычно обретал во время концертов. Прямо сейчас хотелось напиться и что-нибудь или кого-нибудь разметать. Всегда приятно добавить немного хаоса в этот старый добрый расхлябанный мир. Кроули пробился к барной стойке, и бармен привычно передал ему первый напиток. В статусе постоянного посетителя были свои преимущества, особенно, когда персонал нижнего звена не в курсе, что ты владелец заведения.

Кроули потягивал пятую порцию, когда заметил человека, выбивавшегося из обстановки. Мужчина, сидевший в пол-оборота, был одет в песочного цвета костюм-тройку и застёгнут на все пуговицы. Слишком тепло для этого места, слишком закрыто, но, кажется, ему было комфортно. Золотистые волны волос спадали почти до воротника, обрамляя мягкие на вид щёки. Мужчина был бледен, но выглядел гармонично и приятно. Мягко и тягуче. Как васильковый мёд. Он обернулся, Кроули встретил ответный взгляд – глаза цвета неба перед дождём – и пропал.

Неужели они выпускают их из Рая погулять? Ведь это не мог быть никто иной, кроме Леонардо. Кроули слышал когда-то по радио, что у многих людей есть двойники, даже не по одному. Мужчина напоминал и великого творца, и кого-то ещё, чей образ был дорог, но ускользал, не успев сформироваться. Мужчина не отводил слегка мутный взгляд. Зрачки сжаты почти в точку, но это мелочь. Внутри демона мгновенно взлетели языки пламени вверх от пупка, выжигая всё. Он практически никогда не чувствовал себя так (хотя за последние лет пять, на самом деле, довольно часто при виде земляничных блондинов). Противоестественно для демона. Он жаждал, он тосковал, он желал, он был потерян. Он должен был разобраться с этим как можно скорее. Меньше чем через четверть часа Кроули в своей персональной комнате на втором этаже клуба одной рукой придерживал макушку мужчины, насаживая его мокрый податливый рот на свой член. Второй рукой он вцепился в собственные волосы, разрываясь между звенящим физическим удовольствием и смутным клубком чувств в груди. Гудящее внутри него пламя не уменьшилось, а наоборот захватило его целиком. Состояние было хуже, чем за весь последний месяц, он был переполнен раздражением, гневом и ненавистью. Кончив, он мгновенно переместил себя домой, не размышляя о том, что подумает и запомнит человек. Под наркотой ещё не то померещится.

Дома было гораздо больше напитков, чем в клубе. Кроули уже два раза полностью уничтожал свои огромные винные запасы и понял, что если продолжит в том же духе, разорится, несмотря на все чудеса и размер выплат. После чего он заменил вино на более крепкие напитки. Виски заставлял огонь внутри прогорать быстрее, да и спалось потом крепче. Образ мужчины из клуба смешивался с воспоминаниями о Леонардо и о ком-то ещё, медовом и мягком. Возможно, Кроули просто знал свой типаж и придерживался его столетиями, не запоминая конкретных людей. А может, просто придумал себе что-то. Образ. На воображение он не жаловался. Почему же тогда так хочется разорвать себе грудь просто от похоти?

Кроули отправился с уже полупустой бутылкой в душ и допил её под струями воды, пытаясь выцарапать из головы остро отпечатавшийся образ. Уставший от себя, злой, чертовски пьяный и неудовлетворенный по всем статьям, он не понял даже, как дошёл кровати, и провалился в сон, ещё не успев упасть на простынь.

***

Во сне Кроули всё ещё был пьян и фрустрирован. Хотелось громить, хотелось подраться с кем-нибудь, аж до хруста костяшек. Но он был в ебучем книжном! Это место было слишком тихое и гармоничное для бури, которая выворачивала каждый сустав. Слишком эстетичное для погромов. Если он сейчас заставит себя проснуться, самочувствие будет всё таким же отвратительным, а злоба неудовлетворённой, и не факт, что в таком состоянии он сможет заснуть обратно. Хотелось хотя бы пнуть что-нибудь изо всех сил. Кроули пошёл в дальние, ещё не так хорошо исследованные, комнаты в надежде найти что-нибудь, что можно разрушить без последствий для общей эстетики. Ему же ещё раз за разом, блять, сюда возвращаться и куковать в этом скучном месте, а прибираться он был не намерен. В задней комнате оказалась стопка журналов, и Кроули решительной, хотя и не слишком твёрдой походкой направился к ней. Не доходя буквально один шаг, на ходу, демон пнул эту стопку так, что не только все журналы разлетелись, но и сам он не удержал равновесие и упал. Он почувствовал резкую боль в затылке. Это было не во сне, а по-настоящему, он натренировался чётко различать границу ощущений, потому что не желал случайно умереть во сне. “Ссссука”, – прошипел Кроули и резко проснулся.

========== -Сон– ==========

Азирафаэль совершенно не понимал, как вести себя во сне. С одной стороны, сон – это часть его сознания, а значит, он может позволить себе что угодно, если поймёт правила игры. С другой стороны, он не знает, как себя при этом будет вести его физическое тело. Всё-таки сон сверхъестественного существа не исследован, а многие прочитанные им книги утверждают, что и простые люди могут вести себя странно. Например, ходить и говорить. Ангел, конечно, был один у себя дома, но и повредить тело не хотел, потому что выбить новое на складе при таких обстоятельствах будет сложновато. В любом случае, в своём сне он не замечал ничего необычного. Он просто сидел в кровати в том виде, в котором и заснул: в майке и трусах под одеялом. На всякий случай Азирафаэль решил одеться. Хоть он и был в своём подсознании, он хотел чувствовать себя уверенно, достойно и комфортно.

Ощущения от одевания были такими же, как в реальности: мягкая ткань обыкновенным образом шуршала по коже. Звуки и запахи тоже не слишком отличались от привычных. Интересно, закинет ли его сознание Лизу в сон? Ему было бы приятно её видеть. Какой по ощущениям будет она? Книги не давали ответа на этот вопрос, и сам Азирафаэль пока был не против исследовать сон самостоятельно, без компании.

Ангел спустился со второго этажа в основной зал магазина. Во сне был день, и яркое солнце врывалось внутрь сквозь панорамные окна. Всё выглядело точно так же как в реальности, кроме того, что улицы были пусты. Азирафаэль проверил свои особые полки. Он подготовился заранее, когда вычитал, что для минимизации энергетических затрат мозг снижает детализацию общей картины мира и по возможности упорядочивает то, что может быть подвергнуто рационализации. Именно поэтому за неделю до того, как решиться на сон, на некоторых полках он перемешал книги так, чтобы и самому не запомнить порядок, и иметь возможность убедиться, что он спит. Книги стояли в неправильном порядке: не так, как во всём остальном магазине. Это не сон? Или всё-таки его подсознание запомнило (бес)порядок?

В одном из дальних помещений послышался шум: стук, громкое глянцевое шуршание и шипящее “Ссссука” странно знакомым голосом. Азирафаэль поспешил в направлении звуков и увидел, что одна из стопок современных журналов об автомобилях, на которые он как-то раз подписался из любопытства, разбросана по комнате. В остальном, в помещении всё было как и всегда.

Азирафаэль пожал плечами и решил, раз он ещё не во всём разобрался, просто запоминать странности, а пока заняться привычными делами. Для начала можно заварить чайник ароматного чая, чтобы проверить вкусовые ощущения. Азирафаэль поставил пластинку в граммофон для настроения и некоторое время провёл на кухоньке, подпевая музыке и делая чай. Кажется, это действие заняло времени примерно столько же, сколько в реальности, а чай оказался таким же горячим и вкусным, с нотками горчинки. Занятно всё это. Насколько всё это иллюзорно?

Азирафаэль с чашкой чая читал в кресле, когда мир по углам зрения начал колебаться и расплываться. Он окинул взглядом помещение и проснулся у себя в кровати.

***

Азирафаэль был слегка дезориентирован своим сном. Или он всё ещё во сне, просто перескочил в другое сновидение? Он читал про такое, но не знал, как это поверить теперь, когда идея с контрольной полкой провалилась. Ангел отметил, что на часах натикало 3 часа, встал с кровати, оделся и спустился в магазин. Следов чаепития не было, послевкусия чая во рту не ощущалось. Книги на особой полке были в беспорядке. Единственное, что отличалось от того сна, это лёгкое ощущение томления в мышцах. Вероятно, это всё-таки реальность, потому что Азирафаэль не мог знать, что должно чувствовать тело, так что это должен быть естественный отклик.

На всякий случай, Азирафаэль решил проверить ту комнату с журналами, и нашёл её в том печальном состоянии, в котором оставил во сне. Так не могло быть. Так не должно было быть. Нужно сходить подышать. Сердце ангела радостно забилось чаще, когда он обнаружил, что улицы не пустынны, как во сне, а заполнены спешащими по делам людьми. Азирафаэль вернулся на минуту в магазин, чтобы пригласить по телефону Лизу на прогулку, а сам для начала отправился в кафе перекусить.

***

– Сколько ты не спал до этого? Ты выглядишь посвежевшим, – Лиза легко поцеловала Азирафаэля при встрече и теперь солнечно ему улыбалась. Она, кажется, “подсела” на его безусловную любовь. Все они ощущали её и “подсаживались”, все они любили ангела в ответ, заботились о нём. Как же тяжело было прощаться с ними потом, тихонько и как можно более мягко выживая их из своей жизни. А ведь это было неизбежно. Близкие ему люди обращали внимание, что он не стареет. Подсознательно они замечали, что его любовь не чувственная, как у них, а нейтральная. Иногда они не уходили от него, а вместо этого сходили с ума от неоднозначности поведения ангела – и это уже было крайне не по-ангельски и неприятно. Хорошо, что это случалось крайне редко. Люди могли разделить с ним остаток своих дней, но Азирафаэль не мог разделить с ними остаток своих, что заставляло ангела отгораживаться от близкого общения всеми доступными способами. Но иногда и он срывался. В тот раз, когда он сам полюбил так отчаянно и безнадёжно, когда раскрыл свою ангельскую сущность и рассказал своему человеку про Рай и про Ад, Боже, как больно было ему самому, когда этот человек умер. Он не хотел повторения подобного.