Текст книги "Aun ahora (СИ)"
Автор книги: Venoni
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
========== Пролог ==========
Мануэль Гонсалез Хил сидел в переднем ряду партера пустого зрительного зала. При приглушенном свете софитов авансцена была едва видна, а сама сцена и ее задняя часть вовсе поглощала тьма. Одиноко просвечивающие сквозь темноту, декорации словно пытались спрятаться от недоброго оценивающего взгляда немолодого режиссера. Режиссера самой популярной комедийной постановки 2016 и 2017 годов под наименованием «Другая сторона постели», основанной на одноименной киноленте Дэвида Серано 2002 года. С момента своего дебюта в январе 2016 его постановка была самым обсуждаемым театральным событием последнего времени, не только из-за большого вызова аудитории, которая была всегда, и которая продолжала расти от недели к неделе, но и из-за отличного актерского состава, создававшего уникальное шоу. А теперь, этот актерский состав распадался на глазах и интерес зрителей стал моментально падать. Последний раз зал был наполнен только на треть, что очень сильно отразилось на игре актеров. Что ни говори, но полный активно хохочущий зал вызывал у артистов рвение играть лучше и выкладываться по полной. Гонсалез удивлялся насколько народ полюбил Франциско Барлетт, ведь роль его не была ключевой в этом спектакле и его заменили не менее знаменитым Диего Одара. Первый дебют Одара зрители восприняли замечательно, и ребята с актерского состава обрадовались новым эмоциям зрителей и возлагали большие надежды, что спектакль будет популярен, еще как минимум, два года. А тут не прошло и трех недель, и он наблюдает такой резкий спад. К тому же у его дочери Софии из-за ухода Барлетта упало настроение и желание играть, и она уже целую неделю канючит отпуск. С чего бы это? Сейчас самый разгар сезона! Тем более, когда постановка «Соседи сверху» набирает бешеные обороты популярности, а директор театра намекнул снять с проката его музыкальную комедию при постоянном падении интереса зрителя. Если уйдет его дочь надо будет заменить ее популярной актрисой. Очень популярной, которую любит народ, и которую ждет народ, и которую народ жаждет увидеть на сцене. «Которую любит народ и жаждет увидеть на сцене! Точно! Это должна быть она!» от своей идеи, пришедшей ему в голову, мужчина резко подорвался с места и выбежал из зала.
========== Она. ==========
POV Бенха.
Блин! Кто там пишет с утра? Надо было вчера ночью оставить беззвучный режим и прекратить ночами сидеть в инстаграм. Вот так всегда, зайдешь перед сном в свой аккаунт, а там тысячу лайков и комментариев. Чувствуешь себя значимым и нужным народу. Какого черта тогда уменьшилось количество зрителей в зале? (Мысли Бенхамина Рохаса снова прервала трель смартфона). – Алло! Да, мой друг Николас. (Сонный вздох) Когда? Через час. А что так срочно? Ладно. (смиряюсь я, понимая, что не могу отмазаться) Буду. Долбаный лысый толстопуз! Думаю про Хауна. Какого черта надо собираться в восемь утра? В восемь утра?! (Бен взглянул на табло своего смартфона и еле поднял свое тело с кровати). А где Марти? Снова наверно печет свои сладости. Обожаю ее сладости. Правда после них мне приходится тренироваться вдвойне. (Рохас принялся разглядывать в зеркало на свое пузо. Погладив, посмотрев на него сбоку и похлопав по животу, который явно не желал втянуться, решил обойтись чашкой кофе с утра). Мое сознание говорит мне, попей только кофе с утра. А подсознание ловит приятные сладкие запахи с кухни. Черт! Марти снова печет с самого утра что-то безумно вкусное! Я с моей мисс Vanilla никогда не похудею. Захожу на кухню и не обнаруживаю свою мисс. Не знаю почему, но мой разум радуется. А ноги подсознательно плетутся в сторону двери, за которой Марти пристроила себе рабочую зону для выпечки. Мне нравится то, чем она занимается. Хотя. Честно говоря, в этом я могу признаться только самому себе и только тайком. Это такая скука! Все эти печенюшки, маршмеллоу, макаруны, айсинги.
Вижу ее в цветастом фартуке, милая добрая улыбка.
Привет, любимый. – приветствует она меня и идёт в мою сторону, чтобы поцеловать. От нее как всегда исходит запах ванили и шоколада. Иногда она пахнет ненавистным мне марципаном. Не знаю, почему я не признался ей в свое время, что ненавижу марципан. Теперь, спустя годы, говорить об этом как-то неуместно и глупо что-ли. Я люблю запах цветов и цитрусов или запах зеленого чая. Очень давно одна моя хорошо знакомая мне девушка, да что там говорить «не хорошо знакомая, а горячо любимая» самому себе то я могу признаться в этом. Так вот эта девушка пользовалась ароматом Sergio Tacchini и от нее оставалось всегда ощущение безграничной свободы, движения и свежести, как после дождя. В ее духах был какой-то всплеск бодрости, прохлады и энергии. А может это были мои заостренные чувства молодости и максимализма. Сейчас эти духи не в моде и моя Марти пользуется Dior с нотками ванили. Как будто мало ванили в ее жизни. Поэтому я зову ее про себя мисс Vanilla. Хорошо, что не миссис, иначе я был бы мистер Vanilla. (усмешка самому себе). Так вот мисс Vanilla приблизилась ко мне и поцеловала.
Что так рано? – поинтересовалась она невзначай. Она всегда так проявляет свой безмерный интерес ко мне. Как бы так, ненавязчиво и мягко.
Хуан вызывает всех. У него какая-то новость, которую он должен сообщить всем нам прямо с утра. – недовольствую я.
Я приготовлю тебе завтрак. – заботливо говорит она и направляется на кухню.
Может не стоит. Я так никогда не похудею. Давай лучше кофе. – отвечаю я ей. Она такая заботливая. Даже моя мама не заботилась о нас так, как это делает моя мисс Vanilla. Я привыкаю к этому и начинаю воспринимать это как должное.
Хорошо. – легко отвечает мне Мартина и быстро готовит мне чашку ароматного кофе. Я присаживаюсь за столик и достаю телефон с кармана. Смотреть в телефон во время еды, беседы, встречи, когда сидишь с друзьями, в любом месте, даже управляя автомобилем, становится частью нашей жизни. Порой мне кажется, что телефон – это продолжение наших рук. Марти ставит кофе передо мной и добавляет к нему блюдце с большим шоколадным маффином. Я обреченно смотрю на него и принимаюсь с удовольствием поглощать это ее творение.
Спасибо, – благодарю я свою заботливую мисс и направляюсь к выходу.
Позвонишь? – снова невзначай интересуется она.
Конечно, – отвечаю я и закрываю за собой дверь.
Улица встречает меня солнечной погодой. Сейчас 8,30 утра, а градусник в авто показывает уже +24, значит будет жара. Как бы хотелось зимней свежести и прохлады. Ловлю себя на мысли, что не прочь рвануть в Барилоче, покататься на лыжах, в компании с Коко. Надо позвонить другу, пока еду за рулем, думаю я, и набираю его.
О, Бен! Привет, друг! Как дела? – слышу веселый голос своего друга детства. Он всегда такой энергичный и радостный.
Привет, Коко! Как дела? Где ты? – интересуюсь я, уже заранее предполагая, что он в своем очередном путешествии.
Все прекрасно! Я в Перу.
Снова покоряешь земли древних инков! – смеюсь.
Да! – я словно вижу улыбку своего амиго.
Когда будешь в Буэнос Айресе?
Через две недели! Ты просто звонишь?
Да! Соскучился! Надо бы слетать на пару дней в Барилоче.
Да! Я тоже скучаю по тебе моя бородатая блондиночка – он ржет в телефон, – Я не против сгонять в Барилоче и отдохнуть. Созвонимся. Пока, друг.
Пока. – я кладу трубку и улыбаюсь самому себе. Маххио умеет поднять настроение у людей.
Захожу в здание театра и встречаю своих друзей в фойе. Они расположились в креслах, стоящих вдоль стен с картинами. Нико встает, чтобы поприветствовать меня, я пожимаю ему руку и иду целоваться с Хименой и Софи Пачано. За мной к нам подходят Диего и София.
Что за спешка? – интересуется у всех Диего. – почему Хуан захотел собрать нас?
Все оглядываются на друг друга в поисках осведомленного. София Гонсалез отводит взгляд, и все осознанно уставились на нее.
Ребят, ну не знаю я. Точнее знаю. Не обижайтесь только. – она жалостно смотрит на нас. – Фран уезжает в тур в Перу. Я хочу поехать с ним.
Но у нас же выступления?! – немного возмущенно спрашивает Химена. – Барлетт не мог не звать тебя с собой?
Да! Как быть с нашим спектаклем? – включается в ее возмущение ее супруг.
Кажется возьмут кого-то нового. Я сама хочу поехать с Франом. – с кривой улыбкой отвечает нам София. Всем стало понятно, что она надавила на отца, чтобы уйти с труппы и уехать со своим парнем.
Наша постановка, как корабль, который терпит крушение. Медленно и верно мы идем ко дну. – София Пачано вслух выражала свои мысли без тени упрека к своей тезке. Зачем держать актера в спектакле, который перестал быть интересным для зрителя.
А кого возьмут вместо тебя? – очнулся я. Печалится не было смысла. Надо работать и искать своему творчеству другие пути.
Не знаю. Папа сказал это будет большой сюрприз.
Всем привет! – к нам подкатился Хуан Хосе Медерос, наш продюсер. Поздоровавшись со всеми, он присел в кресло, точнее впихнул туда себя вместе с животом и оглянулся. Казалось он счастлив. С чего бы это?
Ну давайте уже делитесь, кто приходит к нам вместо Софи? – не выдержал Николас.
Так вы уже значит в курсе, что Гонсалез уходит от нас и к нам присоединяется другая актриса. – наигранно удивился наш продюсер. – это будет сюрприз не только для вас, но и для всей страны! – он весело загоготал, что его круглый живот стал подергиваться.
Мы с ребятами переглянулись.
Ну же! Говорите! – закричали мы со всех сторон.
Да потерпите вы! Она приедет сейчас с Гонсалезом.
В подтверждении наших слов в здание театра зашел Мануэль Гонсалез в сопровождении с небольшого роста девушкой. Приглядевшись, мне показалось, что у меня рябит в глазах. Я не заметил, как привстал и уставился на девушку в коротких шортах с распущенными длинными волосами.
Камила Бордонаба! – услышал я выкрик Нико и не верил своим ушам, уже сомневаясь в своем прекрасном зрении.
Комментарий к Она.
первый раз пишу POV. Если что не так простите (((
========== Он. ==========
POV Камила.
Вчерашний вечер был одним из самых приятных вечеров в моей жизни. Вернувшись в Буэнос-Айрес, я была благодарна самой себе, что не продала свою квартирку. Здесь уже не было много растений как прежде и моей любимой собачки тоже уже не было. Но зато здесь можно было уединиться от всего мира. Надо купить растения и расставить их на балконе, как я люблю, отметила я про себя. Подаренный Диего Гарсиа синтезатор был накрыт и стоял одиноко в углу на балконе. Не хотелось пока открывать его и тем более играть на нем. Хотя я научилась. Да! Да! В своем диком театре Аркойра я научилась многому. Этот синтезатор напоминал мне совершенно о другом человеке и вовсе не о Диего. Каждый раз, после того, как он играл мне на этом инструменте, его критика о не совершенности данного инструмента и желание выкинуть его через балкон вызывало во мне смех. Это была банальная ревность, в которой он не желал признаваться. А с Гарсиа у меня остались хорошие отношения, мы никогда не были парой, хотя могли бы. Он пытался пару раз завести со мной роман, но я знаю Диего, каждый раз, когда он встречает красивую девушку, ему кажется, что вот это действительно тот человек, который ему необходим, но через некоторое время он остывает и теряет интерес, и устремляется на новые поиски. Тем не менее, он открытый и прекрасный друг, его единственным минусом является то, что он человек настроения или можно сказать самочувствия, если ему хреново, то он может отшить тебя невзирая на возможность обидеть тебя при этом, и сам он обидчив, но он очень гуманен и может оказать помощь совершенно незнакомому человеку. За это я его люблю, люблю как друга, как человека. Пристроившись на диване после небольшой уборки, я думала и настраивалась на то, чтобы Вселенная помогла мне решить мою проблему и как будто я совершила заказ официанту, я тут же получила свой заказ. Услышав трель своего мобильного, я потянулась за ним и подняла трубку. Звонил мой любимый друг, мой брат, мой мексиканец Коломбо. – Алло, сис! Как дела? – слышу я веселый голос Фелипе. – Привет! Нормально! – Приехала? – Да. – Слушай у меня замечательная новость для тебя, но с одним «но». – говорит мне мой друг. У меня от любопытства расширяются глаза. – Я тебя слушаю. – настроение мое поднимается в предвкушении, а от его «но» в душе появляются сомнения, от которых чувствую, как внутри меня что-то сжалось. Он никогда бы так не сказал, если бы это "но" не коснулось частично и его. – Слушай, мне звонил Мануэль Гонсалез. Ты же знаешь кто такой Мануэль Гонсалез Хил? – Ну, конечно, я знаю, кто такой Мануэль Гонсалез Хил, Коломбо! – мои сомнения превращаются в предположения, и я начинаю нервничать. – Так вот, они ищут новую актрису в свою постановку. – сквозь телефон вижу, как Фели улыбается. – Только не говори мне, что именно на тот спектакль, о котором я думаю?! – Да! Именно на тот спектакль, о котором ты думаешь! – Блин, Фели, ты же понимаешь, что я не хочу, но при этом не могу отказаться? – Ты не можешь отказаться Като, потому что Гонсалез спрашивал именно про тебя и хотел именно тебя! И потом ты сама месяц назад, когда приезжала сказала, что возможно вернешься и дала надежду людям. Он услышал это и позвонил мне! – Я же сказала возможно вернусь! – Като, это поможет тебе решить твою проблему. Пару годков ради цели ты же сможешь потерпеть? У него хорошие условия оплаты. Или тебя снова останавливают какие-то препятствия? – Дааа! – заныла я в трубку, нервно измеряя шагами свою гостиную. – Милая моя, ты профессионал! Ты Актриса! Сильная женщина, в конце концов! Не думаю, что всякие голубоглазые блондины могут остановить тебя! Это такой шанс! – Да. Спасибо, друг! – я замолчала в раздумье. Мой мексиканский брат не клал трубку, ожидая окончательного решения с моей стороны. Он знал, что я принимаю решения незамедлительно. – Ты же понимаешь, что я не могу отказаться? – Ты сможешь моя дорогая! Я буду рядом, если что. Я верю в тебя! Я сейчас перезвоню тебе. Фели отключился, а я так и стояла в ступоре, представляя встречу и совместную работу с ним. В последний раз, я его вживую видела на какой-то вечеринке лет семь назад, куда меня позвал с собой Коломбо. Тогда я еще пришла с безумной прической, блондинка, голова наполовину выбрита. Он, когда увидел меня ошалел, а мне было так смешно. Мои мысли прервал звонок моего мексиканского брата, он сообщил, что договорился с Гонсалез и тот заедет за мной в восемь утра. В восемь утра?! Блин! Я не люблю вставать рано! И еще Фели добавил: «Камила, прошу тебя никакого эпатажного вида!». Я засмеялась, и он тоже. Коломбо редко обращался ко мне полным именем. Это означало, что он очень серьезен. Мда! Никакого эпатажа! Что же мне надеть, блин? Я включила ноутбук и залезла в интернет. Надо было посмотреть в чем ходят актрисы сейчас и одеться примерно также. Тааак, строгого современного костюма у меня нет, в джинсах будет жарко, мои бесформенные юбки и платья явно не поймут, оставались только шорты и майки. Майки? Майки? Думала я. У меня еще надо поискать нормальную не растянутую майку. Пошарив в старых вещах, убранных в кладовку я нашла, вполне приличные светлые шорты и неважно, что у них низкая посадка, которая сейчас не в моде, и чистый белый топ. О, какая я молодец, что не раздала свои брендовые вещи молодости бедным и неимущим! А ведь была такая мысль! Утром я от волнения проснулась рано. Подумать только, я волнуюсь! Сколько лет назад я испытывала мандраж и возбужденность? Даже не помню. Уложила непослушные волосы в легкий беспорядок и немного выровняла тон лица, легкие коричневые тени. Любимый аромат духов Be delicious DKNY придал мне смелости. Знакомство с режиссером прошло отлично. Он показался мне приятным мужчиной. Мы подъехали к театру, где он должен был ввести меня в курс дела и познакомить с другими актерами. Многих я уже знала. Я взяла себя в руки и настроилась на положительное нейтральное состояние. И вот мы уже в здании. Иду за режиссером и натягиваю улыбку, и слышу крик Николаса Васкеса: – Камила Бордонаба! Вижу, как Он привстал и смотрит на меня, не веря своим глазам. Отличная реакция! Шок удался! – Всем привет! – здороваюсь я со всеми, улыбаясь. – Камила?! – выговорил он. Бля, сколько помню он всегда тормозил при внезапности момента. И он был всегда таким милым и наивным при этом. Так и сейчас, вылупив свои голубые глаза, таращился и кажется не знал, что делать. Быстрей среагировали супруги Васкез. Николас подошел и поцеловал меня в щеку. Мы плохо с ним знакомы, но в нашей стране даже если ты едва знаешь человека или просто знаком с ним, ты можешь запросто подойти и поприветствовать его поцелуем в щеку. За ним ко мне подошла Химена Аккарди, его супруга. – Камила! Сколько лет, сколько зим?! Кого-кого, а тебя мы точно не ожидали увидеть! – произнесла она. По ее улыбке никогда невозможно было понять нравишься ты ей или нет. Сколько ее помню, она всегда была такой. И только после этого он очнулся и подошел ко мне. – Привет. Я рад тебя видеть. – негромко произнес он и по-дружески приобняв поцеловал в щеку. От его щетины у меня загорелась щека, или это просто реакция моего организма на него. Он отдалился и присел в свое кресло. Я все еще натянуто улыбалась, еле скрывая свое смущение. Блин, я смутилась! Что будет дальше?! Бордонаба приди в себя, идиотка! Внутренний голос негодовал во весь голос. Благо было на что отвлечься. Мануэль Гонсалез познакомил меня с Хуаном Хосе, продюсером, с Диего Одара, присоединившегося недавно к группе, с Софией Пачано и Софией Гонсалез, вместо которой я должна была выступать. Мы обсудили наши дальнейшие планы касательно репетиций. В конце недели должны были уже выступить и мне надо было выложиться и подготовиться за четыре дня. Решили начать репетицию после обеда, и мы с Хуаном и режиссером удалились в дирекцию, чтобы обсудить материальную часть моего контракта. Ну вот – Шоу начинается! Подумала я про себя.
POV Бенха.
Как только до меня дошло, что это действительно она, я смог произнести только ее имя. Так и стоял, наблюдая, как Нико и Химе целуют ее приветствуя. Только после этого я очнулся и подошёл. Приобнял и поцеловал ее в щеку. "Привет. Я рад тебя видеть", смог выдавить я из себя и отошёл. Идиот. Я на самом деле был рад и был шокирован видеть ее. А поздоровался как полный придурок. Она совершенно не изменилась, такая же хрупкая, худая и маленькая, даже в своих босоножках на платформе. Не отводя взгляда от ее фигуры, я почувствовал сожаление, что съел шоколадный маффин с утра и незаметно посмотрел на свой живот, стараясь втянуть его в себя. Наш режиссер познакомил ее с остальными ребятами и немного поговорив, они ушли в сторону директорской. Я пропустил мимо ушей о чем мы сейчас говорили. Все думал, что на моей щеке остался ее запах какого-то цитруса и зелёного чая. Такой знакомый до боли запах прошлого. – Бенха, ты едешь?! – вдруг услышал я голос Нико. Он обратился ко мне уже в третий раз, оказывается. – Куда? – спросил я. – Что с тобой? Давно Бордонабу не видел. Мы приедем сюда на репетицию после обеда. И будем тут до ночи по ходу. Поехали! – Поехали. – автоматически повторяю я за Васкесом и встаю. Сажусь за руль и чувствую, как внутри меня все мои внутренности словно играют на барабане. Комментарий к Он. Чувства Като придуманы мной, к сожалению (((
========== Они. ==========
POV Камила
Ознакомилась с условиями «труда», как говорится, и что там скрывать, меня порадовала финансовая часть нашего контракта с режиссером. Мне дали сценарий для изучения. Я должна была подготовиться до обеда. Роль моя была не такая значительная, чтобы переживать за нее. Но так как это музыкальная комедия, нужно было еще выучить слова песен. София играла Пилар из спектакля, эта героиня – одинокая девушка, жаждущая познакомиться с мужчиной. И как только ее знакомят с Педро, его играет Бенха, кстати, она активно пристает к нему и бегает за ним по пятам. И эта роль переходила ко мне. Представила эту картину и мне стало смешно. Интересно как поведет себя Бен? Вообще он придурок, я ему еще не простила его выходку на телевидении, когда он заявил перед всей страной, что надо быть чокнутой, чтобы променять сцену на скаканье по горам. Долбан! Я конечно, понимаю, что мало кто из артистов и актеров понял мой выбор и что на самом деле я та еще странная женщина с непонятными всем заморочками. Но он не имел право говорить так обо мне. Как будто его кривляние на сцене лучше, чем мое путешествие дикарем по стране. Каждому видимо свое! Я вышла из театра и побрела в ближайший сквер или парк для спокойного изучения текста. Я видела этот фильм, по сюжету которого был поставлен этот комедийный спектакль, уже давно и плохо помнила его сюжет, но, когда начала читать вспомнила его и приятно провела время изучая сценарий, в некоторых местах мне было от души смешно. Пока натянув солнцезащитные очки жевала круассан на скамейке, увидела, что мне звонит мой мексиканец. – Алло, привет мой мексикашка! – весело ответила я ему, моему любопытному другу, который, скорей всего, звонит, чтобы узнать, как прошла первая встреча со «всеми». – Привет, дорогая! Ну как первая встреча? – я оказалась права. – Все предсказуемо! – Ты его шокировала, ты знаешь? – весело верещал мой друг, который явно уже знал что-то больше чем я. – Знаю. Ты бы видел его вид! На это стоило посмотреть. Он как будто увидел привидение! – ржала я, уже не в силах сдержать свои эмоции и рвущееся в наружу отличное настроение. – Мне не надо было видеть. Я его уже слушал с утра. Он назвал меня предателем и сказал, что никогда не появится у меня на радио в ближайшие десять лет после такого поступка. – Коломбо весело смеялся, явно зная, что Рохас не сможет так долго сдержаться. – О, это же великая потеря для тебя и падение рейтинга твоего радиоканала! – Я тоже об этом подумал и решил податься в другую сферу! Мы оба шутили и хохотали как безумные. Он пожелал мне удачи в конце, и мы договорились встретиться на днях или после премьеры. Я решила вернуться в театр и порепетировать в одиночестве. Слова песен я почти выучила. Осталось отрепетировать перед зеркалом слова моей героини. Сцена театра – это не кино и для зрителя необходима живая игра. Каждая эмоция героев постановки воспринимается намного ярче и острее. Собственно, театр очень сильно напоминает мне нашу жизнь – если ты сделал ошибку по ходу пьесы, второго дубля на ее исправление у тебя уже не будет. Я зашла в здание. Внутри было намного прохладнее чем на улице. Температура воздуха ближе к обеду поднялась до 30 градусов по Цельсию. Я посмотрела все помещения, в которые можно было заглянуть и пробравшись в одно из кулуаров театра, где я нашла зеркало, я принялась повторять свои слова. В какой-то момент я вспомнила, как мы выступали с нашей группой в здании одного из театров в каком-то городе, не помню уже в каком. И во время перерыва мы выясняли с ним отношения в бутафорской. Во время интервью, которое мы давали обычно перед выступлением я узнала, что на днях у него застукали поклонницу в номере отеля. Он это скрыл от меня и пытался оправдаться. Сейчас мне кажется такой забавной эта ситуация, когда я разнесла половину реквизитов и предметов бутафории этого театра, кидая их в Рохаса. А он прятался и оправдывался, что эта фанатка сама к нему забежала с утра и он не мог от нее избавиться, и тут как назло пришла эта репортерша. В общем, вспоминаю эту сцену и понимаю, что давно не была такой эмоциональной и ревнивой. Вообще, наверно Бенха был единственным кого я действительно сильно ревновала. Я репетировала песню из постановки и не заметила, как кто-то зашел в кулуар. Услышав чьи-то глухие рукоплескания, я обернулась и увидела его. Слова застряли в горле. Все в той же футболке, что и утром, он мило улыбался и прижимался к двери. Сложив руки в карманы джинс, он вытянул плечи и смотрел на меня и кажется специально наблюдал как меняется цвет моего лица. Черт! Мне 33 года, а я смущена как малолетка. Это все из-за того, что он застал меня врасплох. Один-один. Утром я его застала врасплох, теперь он меня. Пришло мое время тормозить. Я молча отвела взгляд, поправляя свою майку. Похоже его забавляла эта ситуация, где взрослая тетка тушуется. – У тебя немного изменился голос. – наконец прервал он тишину и прошел в помещение. Здесь стояло пару кресел, и он присел в одно из них. Я пришла в себя от его голоса и реплики и взяла себя в руки. – Люди меняются. Скачки по горам помогают поставить голос. Особенно у чокнутых. – ну не смогла я сдержать этот упрек в себе. Не смогла! Он опустил глаза. – Прости, я не хотел тебя обидеть. – негромко произнес он, все еще уставившись в свои летние кроссовки и не смея посмотреть мне прямо в глаза. Значит он понял, что обидел меня своим высказыванием в интервью. – Да, ладно. Не бери в голову. Это ведь правда, а на правду, как правило, не принято обижаться. – я оправдывала скорей свой упрек, чем его. – Все равно, ты обиделась. Поэтому прости. Не хотел тебя обидеть. Мне нет оправдания. – он замолчал на секунду и посмотрел на меня, – Я рад видеть тебя снова. И рад, что ты возвращаешься на сцену. В наш мир. Получается ты смотришь новости и всякое видео по интернету, раз видела наше интервью? Я думал у вас там нет интернета. – И поэтому ты решил позволить себе говорить всякое. Прости, но мне кажется, сейчас даже в отдаленных районах Африки есть интернет, мобильники и прочее. – Ками, ну прости меня. Я идиот. Сказал, вылетело и долго жалел об этом. – Не называй меня Ками, пожалуйста. Для тебя я Камила. – Да?! И давно? – мне показалось или в его глазах пробежала грусть. Я не ответила на его вопрос. – Хорошо. Прости Камила. Я помолчала, но потом решила не давить на него и отпустить от себя эту ситуацию и его тоже. – Ладно. Не расстраивайся, Рохас. Все нормально. Я вернулась со своих скачек, спустилась с гор. Мы будем работать вместе в этой постановке. – я хотела добавить «как раньше», но сдержалась, – в конце концов мы взрослые люди, а теперь еще и коллеги по цеху, так что забудь и расслабься. Не хватало еще постоянно думать об этом. Ну что, мир, дружба, жвачка? – Мда. – ответил он, пожал мою вытянутую руку и приобнял. А потом добавил, – а можно я тебя поцелую, по-человечески? – Конечно. – разрешила я и не думала, что он подхватит меня и закружит. Я засмеялась и он тоже. Не думала, что буду вот так обниматься с Рохасом. Он расцеловал меня в обе щеки, – Блин, вредина, я так скучал по тебе! – Я тоже! – добавила я. – Слушай, ты что в Мендосе жила посреди горных хребтов Анд? – весело спросил Бенха. – Нет! А что? – Ты совсем не изменилась! Такая же как двенадцать лет назад. – показывая свой ровный белый ряд зубов, произнес он. – Да неет! Тебе кажется. Нос у меня вырос точно! – я выдвинула свой немаленький носик вперед, показывая его Рохасу. – А вот ты изменился, – заметила я и потрепала его оставшиеся волосы от его некогда светлой кудрявой шевелюры, любимой шевелюры. – Да. – он щелкнул меня по носу, и мы вместе вышли из кулуаров и двинулись в небольшой зал для репетиций. POV Бенха. Сижу за рулем и все еще не могу прийти в себя. Первое, что приходит мне в голову, это позвонить вездесущему мексиканцу, который явно был в курсе возвращения своей названной сестры. Коломбо сразу поднял трубку.
Фели, привет! – приветствую я его.
Привет, брат! Как дела? – кажется он в курсе почему я звоню, спустя три месяца, после того последнего моего посещения его мини радиостанции.
Нормально! Как сам?
Очень хорошо. – он сделал паузу, – Ну говори, че ты там хотел спросить?
Ты знал, что Като вернется?
Я знал, что она хочет вернуться.
Но почему ты тогда мне не сказал?!
С какой это стати? К тому же вся страна знала, что она возможно вернется!
Ты бы мог меня предупредить, что она придет работать вместе со мной! Еще друг называется!
Бен, я тебя не пойму, у тебя есть девушка, с которой ты счастлив и об этом ты тычешь все СМИ! В чем дело?!
Да ни в чем! Кто-кто, но ты мог бы меня предупредить! Из-за вот такого поведения мы теряем друзей!
Кто бы говорил!
Короче, не хочу тебя видеть после этого, я выглядел как придурок сегодня, когда она заявилась в нашем театре! Не жди меня в своем радио минимум лет десять!
Понятно! Короче позвонишь, как отойдешь! – Коломбо отключился. Я бросил трубку и понял, что разошелся не на шутку. На самом деле, он не виноват, но мог бы и предупредить меня. Я понял, что похолодание в нашей дружбе увеличилось после того интервью, где я как болван назвал Камилу чокнутой. Горячий мексиканский брат сразу же позвонил мне после него и обматерил. Не знаю, что на меня тогда нашло. Точнее знаю, на меня повлияли все эти разговоры с Хименой и прочими актерами, да еще и хотелось подмазаться к Марти. Она в какой-то период насмотрелась в интернете подборками видео от фанатов Бенхамилы, как они прозвали нашу пару с Ками, и действовала мне на нервы, спрашивая про мои чувства к ней. Хотелось доказать ей, что я равнодушен к Бордонаба, и что это все не больше чем выдумки фанатов. Кто бы мог подумать, что они такие проницательные. Вплоть до наших жестов смогли выловить, хотя мы изрядно скрывали наши отношения. Я полез в свой айфон и набрал в ютубе «бенхамила», выплыли наши совместные фото с Erreway и много всякого видео. Воспоминания накрыли меня. Как давно это было! Кажется, сто лет назад. Я смотрел на себя и видел свой влюбленный взгляд. Как сейчас помню, как меня буквально накрыли чувства к Бордонаба. Мы начали встречаться, когда нам было 13 или 14 лет. Это были такие неясные подростковые отношения. В этом возрасте нам характерна легкая возбудимость, резкая смена настроений и переживаний, к тому же, и она и я были исключительно эгоистичны и считали себя центром Вселенной и единственным предметом, достойным интереса и поэтому наша любовь, как и началась внезапно, так и закончилась. Я не переживал по этому поводу и увлекся работой. И снова понял, что влюбился в Ками, уже после окончания первого сезона Мятежного духа. Не могу подтвердить, когда именно снова влюбился в нее. Я понял об этом уже потом, когда она стала говорить всем, что у нее есть парень футболист, а потом этот Чечи. Я жутко ревновал ее. Скрывал свою любовь и свой интерес. Но видимо от людей это невозможно скрыть. О как вспомню, как ждал наши поцелуи во втором сезоне. Она чувствовала мое влечение в тот период и пыталась избегать меня. А я, как дурак все время пялился на нее и не решался сказать ей о своих чувствах. Мою крышу сорвал наш примирительный поцелуй, где я выхожу из тюрьмы, а она приходит мириться. Именно в эту съемку я понял, что ее тоже влечет ко мне. Я желал повторного дубля еще и еще, но нас сняли почти сразу же. В этот день я осмелел и поперся к ней на квартиру. Она была так удивлена моему приходу. Я принес цветы и без слов зашел к ней. Накинулся на нее, как сумасшедший, а она не оттолкнула меня. В тот период я был таким счастливым, что меня мало волновал тот факт, что она попросила все скрывать от всех. Мы встречались почти весь 2004 год, это конец съемок Мятежного духа и съемки фильма Четыре дороги. "Как молоды и счастливы мы были, как искренне любили" это выражение про нас. Когда слышу его, всегда вспоминаю нашу с ней любовь. Потом разругались настолько, что еле смогли работать вместе во Флор. Конечно, мы периодически виделись после всего, пели снова вместе в 2007 году, и вроде бы мы уже пережили нашу страсть и стали относиться к друг другу спокойно, как друзья. Но я-то понимал, что всегда буду восхищаться ею. Меня всегда тянуло к ней. Порой тянуло настолько, что я скулил как пес. Мне хотелось рассказать всем, что я безумно любил Камилу Бордонаба, но сдержал свое слово перед ней никому не говорить об этом. Знали только Лу и Фели. Хотя маленькую часть наших отношений в 13-14 лет, я специально раскрыл, чтобы она поняла, что я горжусь и помню все, что между нами было. С такими мыслями я попил кофе в ближайшем кафе и решил вернуться в театр и подождать там всех. Блуждая по пустым помещениям, я услышал знакомый тембр. Он изменился и стал звучать ровнее. Я понял, что этот голос я слушал бы вечно. Открыл дверь в дежурный кулуар, а она там поет перед зеркалом. Похлопал ее выступлению, и она обернулась. Мне почудилось, что она смутилась. Бордонаба смутилась! Да не может быть такого! – У тебя немного изменился голос. – смог выдавить я из себя и заметил, что она поменялась в лице и его выражение приобрело более дерзкий вид. – Люди меняются. Скачки по горам помогают поставить голос. Особенно у чокнутых. – она убила меня этим упреком, и я опустил глаза не в силах посмотреть на нее. – Прости, я не хотел тебя обидеть. – Дебил! Материл я себя. Про кого-кого, а про нее я не должен был такое говорить. Обидел родного, близкого мне человека. А ведь знал, что она не Марти и никогда мне этого не простит. От этого мне было не просто хреново, а охренительно хреново. – Да, ладно. Не бери в голову. Это ведь правда, а на правду, как правило, не принято обижаться. – услышал от нее успокоительную речь, но не поверил. – Все равно, ты обиделась. Поэтому прости. Не хотел тебя обидеть. Мне нет оправдания. – я посмел поднять глаза и заглянуть в ее, – Я рад видеть тебя снова. И рад, что ты возвращаешься на сцену. В наш мир. – я имел в виду мой и ее мир, который был когда-то, – Получается ты смотришь новости и всякое видео по интернету, раз видела наше интервью? Я думал у вас там нет интернета. – дурак, я и есть полный дурак. – И поэтому ты решил позволить себе говорить всякое. Прости, но мне кажется, сейчас даже в отдаленных районах Африки есть интернет, мобильники и прочее. – ее язвительное замечание, как всегда было уместно. Это была бы не она, если бы сдержала это в себе. – Ками, ну прости меня. Я идиот. Сказал, вылетело и долго жалел об этом. – Не называй меня Ками, пожалуйста. Для тебя я Камила. – Да?! И давно? – она уже говорила мне это, когда мы расстались перед съемками Флор. Меня печалил этот факт, что она сейчас сидит рядом и уже так далеко от меня, что мне ее уже никогда не догнать. – Хорошо. Прости Камила. – Ладно. Не расстраивайся, Рохас. Все нормально. Я вернулась со своих скачек, спустилась с гор. Мы будем работать вместе в этой постановке. В конце концов мы взрослые люди, а теперь еще и коллеги по цеху, так что забудь и расслабься. Не хватало еще постоянно думать об этом. Ну что, мир, дружба, жвачка? – Мда. – выдавил я из себя, пожал ее руку и решил приобнять. Она показалась мне в тот момент такой хрупкой и беззащитной, что я позволил себе больше и спросил, – а можно я тебя поцелую, по-человечески? – Конечно. – ответила она просто, что я сорвался и подхватив ее на руки закружил на месте. Когда она от души смеялась я почувствовал себя безумно счастливым. Не думал, что чей-то простой хохот (да, да, она не смеялась, а именно хохотала по бордонабски) может так поднять мне настроение, – Блин, вредина, я так скучал по тебе! – Я тоже! – услышал я от нее и еще больше осчастливился. – Слушай, ты что в Мендосе жила посреди горных хребтов Анд? – спросил я, обглядывая снова ее фигуру. Она не стала тяжелее, она округлилась и стала мягче, но легкость ее тела осталась такой же. – Нет! А что? – Ты совсем не изменилась! Такая же как двенадцать лет назад. – Да неет! Тебе кажется. Нос у меня вырос точно! – она вытянула вперед свой маленький носик, почему-то она всегда считала, что у нее большой нос и угловатый подбородок, но я этого никогда не замечал. Мне всегда она казалась красивее, чем кто-либо. Даже со своей дурацкой полулысой прической. – А вот ты изменился, – добавила она и потрепала мои волосы. Она всегда раньше говорила мне, что без ума от моих кудрей. Кудрей уже нет, и она уже не без ума от меня. – Да. – я только щелкнул ее по носу, чтобы дальше не печалиться, и мы решили пойти к другим и начать репетировать.
