Текст книги "Моя любовь (СИ)"

Автор книги: Venoni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

When a man loves a woman

Когда мужчина любит женщину,

Spend his very last dime

Он тратит последние 10 центов,

Trying to hold on to what he needs

Пытаясь удержать ее.

He'd give up all his comfort

Он готов отказаться от комфорта,

Sleep out in the rain

Спать под проливным дождем,

If she said that's the way it ought to be

Если она скажет, что так должно быть.

Полковник, если ты сейчас не заткнешься, я отправлю тебя обратно на войну! – это была уже реальная угроза, потому что генерал слылся очень упрямым и злопамятным человеком. Но мне было уже плевать на это!

Генерал, не обращайте внимания на него, давайте лучше танцевать. – сказала ему Марисса. И я увидел довольную жирную морду и его руки на ее спине.

Потеряв смысл происходящего, я бросил микрофон и ушел в уборную. Засунув голову под холодную воду, я медленно приходил в себя.

Какое-то наваждение! Я посмотрел на себя в зеркало. На меня смотрели глаза безумца. Глаза ревнивца. Никогда прежде я не чувствовал подобное.

Дверь тихонько открылась, и сквозь отражение в зеркале я увидел ее. Она закрыла дверь на замок и прислонилась к ней спиной. Я обернулся.

Я пришла сказать вам спасибо, полковник. – она смотрела мне в глаза и ее очи блестели, – Спасибо вам за то, что хотели спасти меня от этих жутких липких прикосновений этого человека.

Я медленно подошел к ней и заглянул в глаза. А потом сделал то, о чем мечтал вот уже несколько недель. Я прижал ее к двери и страстно поцеловал в ее мягкие податливые губы.

Комментарий к Часть 3. торопилась.

Если будут ошибки пишите.

========== Часть 4. ==========

Поцелуй – слияние губ

С двух сторон не меньше двух,

Это радость, наслаждение,

И любовь, и ограждение,

И надежда, и разлука,

А порой – большая мука,

Иногда – печаль и горе,

Горьких слез без края море...

Все ушло на второй план. Она видела только его глаза, в которых она тонула. Он чувствовал, как его распирает изнутри от того, что она нежно прижимается к нему и отвечает на его ласки. Никогда еще, ни он, ни она не ощущали таких чувств. Поцелуй словно соединил их души воедино. Какой-то очень короткий миг счастья вперемешку с тревогой окутал их сердца.

Прижимая ее к двери, Пабло не сразу обратил внимания, что дверная ручка задергалась. А вот Марисса тревожно остановилась и слегка оттолкнула его.

Снова некто неизвестный пытался проникнуть вовнутрь помещения. Оба посмотрели с отчаянием на эти действия. Страх быть застигнутой в уборной с мужчиной связал руки девушки, и она не могла сдвинуться с места. Подсознательно, желая защитить, Бустаманте обнял ее за хрупкие плечи.

Показалось, будто с другой стороны уже ушли. Быстро освободившись от его объятий, Марисса, тихонько приоткрыла дверь и не обнаружив за ней никого и не сказав ни слова полковнику, быстро удалилась.

Блондин подошел к зеркалу и снова вспомнил в деталях, все что произошло тут пару минут назад. Говорят, порой поцелуй может снести крышу. Это был именно такой поцелуй, от которого напрочь снесло его крышу, и теперь ее очень сложно было вернуть на место.

Сам не свой, Пабло заметался по небольшой комнате. Имея совсем небольшой опыт в близком общении с девушками, уже взрослый мужчина, понимал, что ему этого мало. Мало этого поцелуя. Ему хотелось ее всю. Он прекрасно понимал, что это совершенно неправильно. Несправедливо по отношению к его жене, к ее супругу, к другим людям. Этого не желали принять его моральные принципы и ценности. И все же, его невероятно влекло к этой немногословной и странной женщине, что он готов был забыть себя.

Совершенно не давая отчет своим действиям, полковник вышел из клуба и поплелся в никуда.

Вся наша жизнь покрыта неким ореолом таинства. Конечно, ежедневная бытовая жизнь к этому не относится, но если задуматься, то люди очень загадочные существа. Каждый человек имеет свою полярность. Говорят, у обычного человека внизу минус, а вверху плюс. Но бывает и такое, что встречаются люди, у которых полюса перепутаны. Как только такие люди встречаются их начинает неимоверно тянуть к друг другу...

Словно в подтверждении этих слов, этот поцелуй между Мариссой и Пабло был окутан тайной и магией. Невозможно передать всю гамму чувств, которую испытал полковник.

Все его рецепторы на теле, включая вкусовые были остро возбуждены и не давали его мозгу успокоиться. Только легкий ветерок и бесконечное курение слегка охлаждали его пыл.

Он шел и не смотрел куда движется. Его мысли остались в том промежутке времени, когда она посмела зайти в уборную и позволила ему поцеловать себя.

Неизвестно сколько прошло времени с тех пор, как он вышел из здания клуба. Ночная прохлада, сигареты, мысли и сердце, готовое выпрыгнуть и идти в вприпрыжку впереди его ног.

Неожиданно, рядом остановилась военная машина для офицеров. За рулем сидел Родригес, а рядом находилась Она.

Полковник?! – майор резко остановил машину и высунулся в окно. Понятно было, что он едва узнал его. – Полковник Бустаманте – это вы? Садитесь я подвезу вас до дома.

Свет уличных фонарей, позволил военному разглядеть ее в машине. Она даже не обернулась и не посмотрела в его сторону. Может быть именно это обстоятельство задело его больше, чем то, когда она так быстро сбежала от него.

Нет, майор! Спасибо! Я хочу прогуляться.

С вами все в порядке?

Все отлично. Езжайте!

Хорошо, полковник. – Было понятно, что Хорхе навеселе. Машина быстро набрала обороты и скрылась из виду, забирая ее вместе с собой в никуда, в темноту, в неизвестность, точнее в повседневную жизнь.

=

Пабло, как ты мог оставить меня одну на этом вечере?! – Белен возмущалась, хотя в ее голосе было сложно распознать обиду. Блондин сразу же просек, что его супруга хорошо провела время без него.

Мне стало плохо, прости, – он отвернулся в другую сторону, погружаясь в свои мысли.

Я по тебе скучала, – томно произнесла жена и обняла его со спины.

Мне и сейчас плохо. – он мягко убрал ее руку, поцеловал жену в лоб и вышел из комнаты на улицу.

Всю ночь, он снова курил, смотрел на небо, думал о ней. Зашел он домой только тогда, когда уличные фонари потихоньку начали угасать, уступая дорогу дневному солнышку.

=

После этого случая, Марисса и Пабло виделись только пару раз за всю неделю. Один раз в госпитале, другой раз на улице. Эти две встречи, еще больше растеребили душу бедного полковника. Он изнывал от желания хотя бы поговорить.

Сеньора Родригес лучше скрывала свои чувства нежели Бустаманте. Выросшая в приемной семье, она умела прятать внезапно нахлынувшие на нее эмоции.

Естественно, что этот мужчина притягивал ее будто магнит. Каждый раз, когда она ловила на себе его взгляд, она чувствовала, как подкашиваются ее коленки, как начинает ныть все нутро, как бешено стучит ее сердечко, и как румянцем заливаются ее щеки, с головой выдавая ее волнение.

Каждый вечер, она высматривала его прогулки около их дома через плотно занавешенные окна, не смела выйти на улицу и вновь потерять голову.

Когда ее супруг, однажды предупредил ее, что сегодня вечером к ним в гости должна прийти чета Бустаманте, она чуть не вскрикнула от испуга и решительно запротестовала.

Марисса, ты сошла с ума! Что я скажу полковнику? Извините, моя жена не хочет видеть вас и плохо себя чувствует? А сегодня утром, я ошибочно пригласил вас? – Родригес упорно отказывался, абсолютно не вникая в состояние супруги.

Хорхе, чем мы будем угощать их? – сеньора Родригес решила прикрыть свое волнение, переживаниями за еду.

Я уже обо всем позаботился, – супруг решительно посадил ее на стул и продолжил, – вечером я привезу еду из столовой. Я уже договорился с кухаркой об асадо. А чай я сам приготовлю. Не волнуйся. Если тебе плохо, есть еще несколько часов. Полежи и приди в себя.

С этими словами майор вышел и оставил жену в тревожном отчаянии и волнительном ожидании.

=

POV Пабло.

Сеньора Бустаманте, попробуйте этот яблочный пирог. Моя Марисса сама пекла его. – Хорхе Родригес любезно обхаживал мою супругу, а у Мари был такой вид, как будто она впервые видит это кулинарное изделие.

Честно признаться, я торопил время, торопил наступление вечера, чтобы увидеть ее снова, чтобы иметь хоть немного больше времени лицезреть ее. Как сильно меня тянуло обнять ее и как сильно я чувствовал свое бессилие! Мне казалось прошла вечность с последней нашей встречи. Я забыл уже про свою небольшую обиду за то, что она не посмотрела на меня, за то, что не появлялась по вечерам у себя на крыльце.

Белен и Хорхе о чем-то увлеченно шутили, меня же совершенно не волновал тот факт, что моя жена фальшиво и заигрывающе хихикала.

Я старался смотреть на него, но мои глаза сами останавливались на ее лице. Ее щеки горели, и я, сидя напротив, с трудом сдерживал свои порывы дотронуться до них и почувствовать их жар.

Кто-нибудь будет чай? – сквозь туман своих мыслей, я расслышал вопрос Родригеса, – Полковник, вы ничего не ели! Давайте, я заварю всем чай.

Он энергично встал со стола.

Завидую его беззаботности, и ненавижу его за то, что он имеет право прикасаться и любить ее.

Белен решила помочь ему. Ей интереснее общество молодого веселого мужчины. Их шутки были забавны им обоим. Почему-то мне стало дурно от самого себя и от них. А может, это от большого количества сигарет, и слишком приторно-сладкого вина.

Марисса сидела прямо передо мной и молчала. Она не смела даже посмотреть в мои глаза. А я так хотел увидеть ее очи. Я хотел почувствовать себя в ее глазах, также как в прошлый раз в уборной, когда в какой-то миг я смог утонуть в их темной мерцающей глубине.

Как только я заметил, что Белен и Хорхе заняты своими чашками и чайником, я быстро написал записку на салфетке «Не могу так больше» и украдкой двинул к ней вместе с карандашом.

Она тихонько взяла, написала ответ и передала мне. Я открыл и увидел: «Я тоже».

«Нам надо встретиться. Завтра. За церковью»

«Хорошо».

Ее согласие взбудоражило все мои внутренности. Я почувствовал, как вдохновение окутывает меня.

Вообще, вдохновение такая тонкая, необъяснимая вещь. Если бы кто-нибудь три месяца назад, на войне сказал бы мне, что я буду готов сочинять песни глядя на чужую жену, я бы рассмеялся бы ему в лицо и назвал бы его придурком.

А теперь, я понимал, что меня накрыли непредсказуемые и неописуемые чувства, которые стали смещать мои поствоенные ощущения, мою депрессию. Мои военные страхи стали перерастать в другие страхи – в страх открыть глаза и оказаться в мире, где нет ее.

Этот вечер не думал заканчиваться, я начал немного присоединяться к разговорам жены и майора. Я отлично понимал, что успокоение пришло с ее согласием встретиться наедине. Я боялся представить нашу встречу и наслаждался предвкушением. От мыслей, что мы будем только вдвоем мое нутро сладко ныло.

=

От волнения я задергал руль служебной машины. В какой-то момент, появился страх, что она не придет. Мало того, что я приехал на час раньше, я еще бесконечно смотрел на свои военные часы и раз двадцать выходил из машины и садился обратно.

Наконец, я увидел ее.

В аккуратном платье чуть ниже колен, она появилась, как лесная нимфа среди листвы деревьев за церковью. Я быстро вышел из машины и она, заметив меня, второпях пошла в мою сторону.

Добрый день! – голос ее немного дрожал. Кажется, от волнения.

Добрый! – я посадил ее на переднее сиденье, и сам сел за руль.

Завел военный джип с открытым верхом и поехал в более уединенное место. Зачем я это делал? Скорей всего, подсознательно. Хотя, возможно не стоит обманывать самого себя. Я знал куда еду и зачем. Прекрасно осознавая грешность своих действий.

Всю дорогу боялся посмотреть на нее, да и она по всей видимости тоже.

Мы заехали в самую глубину парка, где не появляется человеческая душа. Начал крапать дождик, и я прикрыл верх машины. Пространство вокруг нас резко сократилось и от этого я еще больше ощутил удары своего сердца.

Марисса, я не перестаю думать о тебе. Я хочу не думать, но у меня совершенно не получается, – как мужчина, я решил первым начать наш разговор и вылить наконец измученную душу.

Я тоже слишком много думаю о вас, полковник. И это плохо и неправильно. – Она обернулась, и я тоже. Наши взгляды встретились, и я вновь почувствовал, что тону. Это невыразимо приятно.

Это неправильно, но меня слишком сильно тянет к тебе. – сам не понял, как мой голос понизился.

Это плохо. – Шепнула она. Я поймал ее взгляд на моих губах и посмотрел на ее.

Совершенно, не в силах сдерживаться, я притянул ее к себе и поцеловал. Сначала чувствовалась ее скованность, и я оторвался от нее. Потом снова посмотрели друг другу в глаза и сорвались.

=

Надо ли говорить о том, что: я не помню, как перелез на ее сторону, а помню только, как устроил ее у себя на коленях и бесстыдно задрав ее платье, целовал ее маленькую очень красивую грудь. Да и сейчас, сидя на совещании и слушая какие-то байки ее мужа, я вспоминал как мерно тогда стучали капли дождя, нарушая унисон наших стонов, как возбуждающе волнительна, трепетно страстна и мучительно опасна была наша первая близость.

========== Часть 5. ==========

Странная эта любовь…

Приходит, не спросит..

ворвется неведомо откуда

и нате, принимайте ее

В распростертые объятия…

А где ее раньше носило?

Может она и не нужна мне вовсе была…

Но…когда увидел ее в первый раз, внутри что-то приятно потеплело.

Она улыбнулась мне и я не смог не улыбнуться в ответ.

Просто случайная встреча на улице. Люди вокруг идут куда-то,

А мы не сводим друг с друга глаз.

Всего мгновение…ее кто-то окликнул, меня остановил знакомый, и вот…

Все уже исчезло…

Лишь мгновение, похожее на капельку солнечного света,

Губы, щеки…тепло разливается по телу…

Оборачиваюсь. Ее уже нет…уже нет…уже очень сильно не хватает…

Так бы всю жизнь и смотрел в ее глаза…

(Свободная Рыжая Кошка)

POV Пабло.

Говорят, страсть – это вожделение человека. Оно не поддается контролю и оказывает значительное воздействие на наше мышление и поведение. Некоторые твердят, что страсть – это наркотик. Наверно поэтому нам так нравится испытывать влечение. Но мы, люди, отличаемся от животных часто тем, что принимаем решения, пользуясь разумом и логикой, не впуская в свою жизнь желание. Страсти можно поддаться, ведь это не исключено от природы человека, но придаваться ли страстям – это этический, ну или, психологический вопрос для каждого индивидуума.

Да! Я сам прекрасно понимал, насколько это неправильно любить женщину, которая не принадлежит тебе. Замечал, как глупо я вел себя в эти дни, когда пытался увидеть ее или встретить где-нибудь, искал ее лицо среди знакомых. Тупо проигрывая нашу близость в машине, я не мог отрицать, что меня накрыло этим чувством к ней. Оно словно долгожданный, свежий глоток, дающий невероятное количество сил, бурю эмоций, невероятный подъем внутренней мотивации жить.

Я не могу согласиться с тем, что это только страсть, ведь, как учат в психологии, в отношениях, основанных на страсти, удовлетворение своих желаний стоит на первом месте. В них люди не пытаются привязаться к друг другу. А я при виде ее испытывал, как тепло разливается по моей израненной войной душе, как мир приобретает некий глубокий и положительный смысл.

Мне перестали сниться мои боевые товарищи, красные кровавые реки, высокая жесткая трава и много раненных и трупов. Ранее, мне казалось, что в моих ноздрях все еще стоит этот запах пота, засохшей крови и постоянного страха.

=

Что сказать? Не хватило терпения. Я дождался пока заснет моя жена и пошел к ним в дом. Она открыла дверь. В ее глазах я увидел удивление и страх. Естественно, ведь нас могли заметить соседи. Хотя издалека ночные фонари едва дали бы возможность кому-либо узнать кто стоит в дверях четы Родригес. Но в нашем городке даже тень могла дать повод для пересудов.

Что вы здесь делаете?! – она не пускала меня в дом.

Не бойся! – шепнул радостно. Кажется она не спала, – Могу я зайти?

Она молча пустила меня и прикрыла за мной дверь. Развернувшись, первым делом, я прижал ее к себе и нежно поцеловал. Я скучал. Она пахла мятой.

Хорхе уехал, и я не знаю насколько. Вы знали об этом, поэтому пришли? Это опасно. – Марисса отстранилась от меня и опустила голову. Я совершенно не хотел говорить с ней о ее муже. Меня больше волновала она.

Я в курсе. Он уехал на неделю. Это я командировал его в США. – ответил я, показав этим свою большую осведомленность, чем она.

Вы ужасный человек, полковник! Вы специально это сделали?! – даже ее упрек мне казался таким милым и забавным, что я не смог сдержать самодовольной улыбки.

Да, я самый мерзкий человек на свете! И я не мог смотреть, как он ходит рядом с тобой.

Как ты мог?! Быстро, уходи к себе! – меня позабавил ее резкий переход на ты. Она меня прогоняла, а я чувствовал, что обратившись ко мне на ты, она ещё больше сблизила нас.

Считается, если человек на тебя, на самом деле, злится, то в его глазах ты увидишь злость и ненависть. Ее теплый взгляд совершенно не сочетался с фальшивым грозным голосом.

Хорошо. – согласился я, медленно подошел к ней настолько близко, что она могла увидеть как пульсирует жилка на моей шее и услышать, как мое сердце набирает обороты. Она стояла такая волнующая в несуразной длинной полупрозрачной ночной рубашке. Я взял ее аккуратное личико в ладони и поцеловал. Она не сопротивлялась, а наоборот, прильнула ко мне и вызвала этим всплеск адреналина в моей крови. Я прижал ее к двери и не в силах контролировать свои руки, залез под ее ночное одеяние, под которым оказались только трусики. Такая мягкая, нежная и желанная. Я хотел любить ее прямо здесь и прямо сейчас.

Внезапно осознавая, что не должен делать этого в этом доме, я резко остановился и отпустил ее. Мы тяжело дышали.

Мари! Завтра Белен уезжает к родителям. Поедешь со мной на море? – я отошел от нее и наконец, спросил то, зачем вообще заявился к ней посреди ночи.

Я не могу. Все могут заподозрить что-то неладное.

Никто ничего не поймет. Я уеду провожать Белен и встречу тебя в Ла-Плате. Здесь адрес станции. – протянул ей бумажку с адресом и названием станции, – Я буду тебя ждать.

С этими словами нагнулся, прильнул к ее маленьким губам, заглянул в уже любимые глаза и вышел.

=

Возможно это глупо, испытывать к чужой жене заботу и тепло, а также удивительное чувство невероятной близости. Никогда не думал, что такое возможно. Именно сейчас, мне хочется быть глупым и наивным, хочется верить в любовь, в мировую справедливость, в вечный мир во всем мире и прочую лабуду.

Она приехала. Мы бродили по берегу. Волны бились о камни, дул теплый ветер и раздувал ее легкое воздушное платье. Я с улыбкой наблюдал, как она играет с пеной волн, словно малое дитя. Посмел даже предположить про себя, что в эти минуты она счастлива.

Утром этого дня я отвез жену на вокзал. Она уехала навестить родителей. Приехал в Ла-Плату. Меня встретил мой друг детства Мануэль. У него имелся дом на берегу моря. Он часто звал меня в гости, но у меня все не было времени. На днях я позвонил ему и попросил ключи. Ману свободный человек. Странно, но я никогда не интересовался чем он занимается. И вообще, для меня все невоенные – свободные люди. Они освобождены не только от службы, они свободны в своих мыслях, поступках, поведении, предпочтениях. А я и мое окружение будто бы закрыты в некую невидимую коробку с механизмом правильных поворотов, движений и рассуждений. Ты не можешь делать что-либо иное, не соответствующее общепринятым меркам, потому что из-за тебя механизм может сломаться. И все следят за друг другом, чтобы предупредить.

Привет, брат! – мы с Ману обнялись и постучали друг друга по спине.

Как дела? – спросил я.

Отлично! – люблю Мануэля, у него всегда все отлично.

Ты?

У меня тоже.

Я так понял тебе не просто так нужно укрыться? – только настоящий друг может догадаться об истинной причине моего уединения.

Да. Это секрет. – ответил я. Он посмотрел внимательно мне в глаза.

Ты какой-то странный. Не помню тебя таким. – он передал мне ключи и подмигнул. – Я не буду мешать. И я рад за тебя.

Я тоже был очень рад за себя. Особенно, вспоминаю как обрадовался, как мальчишка, когда увидел ее маленькие ножки, выходящие из автобуса.

=

Первым делом мы прогулялись по морю, проголодались и вернулись домой. Молча поели. В этой тишине витало нетерпение. Я чувствовал это, но боялся накинуться на нее. Мне было страшно предположить, что она может подумать, что я чувствую к ней только страсть. Хотя считаю, что в любви может присутствовать страсть.

Я имел возможность только один раз любить ее тело, но этого было достаточно, чтобы мое тело скучало по ее нежным прикосновениям. Мне казалось, что ее всегда будет для меня мало. Ел и украдкой не мог насмотреться. Я понимал, что готов всю жизнь наблюдать, как она задумчиво смотрит на море и хмурит брови. Я хотел знать, что творится в ее маленькой голове и боялся подумать, что она думает не обо мне.

Считается, что женщины существа эмоциональные, но моя Марисса было наверно не из этого мира. Она все время молчала и тихо улыбалась.

Пабло, пойдем снова на море? – она впервые назвала меня по имени. В жизни бы не подумал, что слышать свое собственное имя из любимых уст настолько приятно.

Пойдем. – взял ее мягкую ладонь в свою, и мы вышли из дома.

Она мягко ступала по воде, ее маленькие ступни почти сразу же поглощал мокрый песок. Я шел следом за ней. Волны бились о камни и намочили ее легкое платье. И теперь оно соблазнительно облегало ее бедра. Как любой мужчина, не могу не подчеркнуть, что у нее идеальная попка.

Внезапно эта попка дернулась и ее владелица забежала глубже в море. Она принялась брызгать в меня морской водой. Конечно, я не остался в долгу, и мы оба изрядно намокли. Она убегала от меня и хохотала. В конце концов, мне удалось поймать ее.

Ах ты проказница! Я буду тебя щекотать! – я смеясь понес ее на руках на берег. Она брыкалась. Я положил ее на теплые сухой песок и тешился над ней. Она кричала «Пабло пусти меня!» и умирала со смеху.

Я остановился и не успев отдышаться, принялся целовать ее везде, куда попадали мои губы.

Спонтанно, я вдруг осознал, я почувствовал, как мы оба сгораем от нетерпения, как мы оба были уже переполнены предвкушением обладать друг другом.

И я любил ее, и долго, и медленно, и быстро, и страстно, и безудержно. За окном только шум моря и накаты волн не соответствовал темпу наших стонов.

=

У тебя такие маленькие пальчики, как у подростка. – мы лежали в обнимку, она спиной ко мне. Я перебирал ее волосы и добравшись до ее тонких небольших конечностей попеременно их целовал.

Да нормальные у меня пальцы. Такие же, как у всех.

Нет. У тебя самые прелестные пальчики! – не успел я возразить, как она внезапно развернулась и посмотрела на меня. У нее очень умные глаза. Глубокие, теплые, как шоколадный крем. Реснички ее слегка подрагивали, когда она вот так пыталась долго смотреть мне в глаза. Что она хотела увидеть в них? Мою безмерную любовь?

Пабло, я так счастлива сейчас. – она снова отвернулась.

Я тоже. – притянул к себе ее макушку.

От этого мне кажется, что это не я. – прошептала Мари.

Мне тоже так кажется. Словно это не я, словно вместо меня сейчас лежит беззаботный молодой человек, только подошедший к своей сексуальной юности, безудержной, бесшабашной, горячей и неуемной.

Почему ты вышла замуж за Родригеса? – если быть искренним, мне не хотелось говорить сейчас о нем, но мое любопытство взяло вверх. И еще может, я хотел услышать именно то, что услышал далее.

Она немного помолчала, а потом начала свой небольшой рассказ:

Когда я была маленькая, мои родители погибли. У меня никого не осталось. Мы жили в Росарио. Мама часто оставляла меня у наших соседей, когда уезжала в Буэнос-Айрес. Когда пришла новость, что их случайно убили в перестрелке на вокзале, меня забрала наша соседка. У нее была хорошая обеспеченная семья, муж и сын – мой муж. Хорхе на три года старше меня. Мы часто играли в детстве. Сеньора Лусиа всегда относилась ко мне, как дочери, но и никогда не скрывала от меня, что я приемная. Отец Хорхе умер, когда ему было пятнадцать лет. В ту пору он сильно поменялся. Может это был подростковый переходной возраст. Он перестал слушать мать и у него появились странные друзья. Мы выросли, мне было шестнадцать, а Хорхе девятнадцать. Однажды он пришел домой пьяный. – она замолчала на минуту, – Это случилось быстро, я не смогла сопротивляться. Матери в тот день не было дома. Когда она узнала, она сыграла нам свадьбу. Я благодарна ей за это.

Марисса прервала свой рассказ, я притянул ее к себе и поцеловал в губы. Это была печальная история, которую жаждали мои уши, но не мое сердце.

Почему я не встретил тебя раньше? – такой банальный вопрос, но он гложил меня с тех пор, как я пришел навестить ее в больницу.

Не знаю. Наверно потому что, чтобы я поняла, что в жизни сердце может действовать по-своему категорически против разума, и штамп в паспорте его не остановит. – ее улыбка было мягкой, и сейчас она похожа на маленькую кошечку.

Я люблю тебя, Марисса! Я кажется не говорил тебе этого. И сейчас, я готов признаться всему миру, что очень сильно люблю тебя! – я прижал ее к себе еще сильнее, как будто боялся, что в этот момент ее кто-то сможет забрать у меня.

Мне страшно Пабло. Что с нами будет?

Давай уедем? Далеко, далеко, где нет солдатов, нет генералов, нет военных госпиталей, где вокруг будут абсолютно чужие люди.

Я уже думал об этом раньше и сейчас строил планы. Конечно, мне совестно перед Белен, но я считал, что лучше признаться, принять на себя вину за то, что влюбился, чем жить всю жизнь обманывая человека. Или еще хуже, жить постепенно начиная ненавидеть свою супругу за то, что когда-то струсил уйти.

=

Два дня пролетели, как два часа. Надо было ехать домой и для меня уже одна мысль о том, что у нашей поездки есть конец и момент расставания, стала невыносимой. Поэтому, не успев попрощаться с ней, я уже планировал свои дальнейшие действия.

Я посадил ее на автобус и уже начал сильно скучать по ней. Снова прогулявшись по берегу, в уме расписал свои планы. Было решено ехать в США. Мне надо было сначала съездить самому, найти укромный городок подальше от больших городов и сделать небольшие приготовления. А потом мы могли бы сбежать вместе. От своего замысла чувствовал прилив сил и душевный подъем. Представлял, как мы будем жить счастливо.

=

Марисса встретила меня у своего дома и громко позвала. Я почувствовал что-то неладное. В обычные дни она бы так не сделала.

Что случилось?

Пабло, ты можешь отвезти меня в Росарио прямо сейчас? Мама попала в больницу.

Хорошо.

Мы сели и сразу же уехали. Всю дорогу я держал ее одной рукой за руку. Было видно, что она сильно переживала, хоть фактически она ей не родная мать, а свекровь.

Центральный госпиталь Росарио встретил нас тишиной позднего вечера и запахом медикаментов. В приемной нам сообщили палату сеньоры Лусии и мы бегом пробежались по коридорам с крашенными стенами. Марисса зашла в палату первой, я за ней. В углу двухместного помещения стояла кровать, где лежала худая женщина в возрасте. У матери Родригеса случился сердечный приступ, и она покоилась с прикрытыми глазами.

Присядь Марисса. – удивительно, но не открывая глаза, она указала на стул, стоявший рядом. – Добрый вечер, молодой человек! – Она видит сквозь веки?

Мама, как вы? – Мари присела и взяла сеньору за руку, – Это полковник Бустаманте, он помог мне. Я попросила его привезти меня к вам. Хорхе нет дома, он в командировке.

Добрый вечер, сеньора! Как вы себя чувствуете? – спросил я, проявляя вежливость.

Хорошо, спасибо. – ее глаза открылись и на нас теперь смотрели серые зрачки. Почему-то мне они показались бездушными. Это может быть только мое ощущение, так как она ласково по-матерински погладила мою любимую за руку.

Марисса, я буду в коридоре. – несколько секунд в тишине и мне стало неловко, поэтому я решил подождать на улице.

Она вышла спустя полчаса. Грустная и заплаканная.

Все будет хорошо. Не переживай. Я говорил с доктором. Он сказал, что она поправится. – обнял ее за плечи.

Пабло, ты езжай обратно. Я останусь с ней.

Может…

Нет. Я должна. – она прервала меня. Я понял. Это единственный близкий человек, который пригрел ее, когда она осталась одна. Она хочет быть рядом с ней.

Хорошо. – я взял ее руки, поцеловал их и ее. А потом пошел прочь.

Было сильное желание обернуться, и посмотреть. Она стояла на крыльце и смотрела мне вслед. Кажется, свет от фонаря отсвечивал ее блестящие от слез глаза.

Ехал за рулем и чувствовал, как расстояние между мной и ею, словно нить. Она тянется и тянется, и от этих километров становится все тоньше и тоньше.

========== Часть 6. ==========

Почему больница вызывает у людей в основном именно отрицательные чувства?

Возможно, это потому что с детства нас всех пугают уколами или походом к зубному врачу или мы боимся заразиться какой-нибудь неизвестной болезнью.

Больничные стены вызывают скукоту и уныние. А запах забивается в ноздри и им пропитывается вся твоя одежда.

Это место настолько обособленное, что каждый кто попадает сюда сразу же начинает ощущать себя, как в другом измерении.

Каждый больной в больнице ждет своего посетителя, даже если у него никого нет. Посетитель словно посланец, приносящий весточку с другого мира.

Не успела Марисса прикоснуться к руке своей свекрови, как подумала, что возможно она тоже будет лежать вот так в одиночестве и ждать посетителей.

Дверь за полковником закрылась и мать снова прикрыла свои веки.

Он любит тебя. – негромко произнесла женщина, спустя пару минут. Девушка, которая держала руку не сразу поняла о ком говорит сеньора Лусия.

– Я это сразу заметила. – продолжила она, – и ты любишь его.

Мама, вы… – ее приемная дочь попыталась отрицать догадки свекрови, но ее прервали.

Марисса, я уже достаточно прожила, чтобы понять и увидеть очевидное. – она по-матерински погладила руку смущенной девушки, – я не осуждаю тебя. Он очень красивый, видный. Трудно не влюбиться в такого. А мой сын дурак! Он никогда не видел того, что я вижу в тебе.

Молодая Родригес молчала. Ей хотелось плакать. И не оттого, что она чувствовала свою вину за то, что влюбилась, а от того, что мать ее не осудила, а поняла.

Ты очень красивая, девочка моя. И сильная. Ты заслуживаешь счастья и любви. – сеньора прервалась и приблизила руку девушки к своим подсохшим пожилым губам. – Ты знаешь почему у меня случился приступ?

Нет.

Мой болван сын снова попал в передрягу.

Хорхе?! Что с ним случилось?!

Он пытался провезти в США запрещенные товары и его поймали на таможне.

Но, почему мы не узнали?

Потому что он позвонил мне, и я звонила к Гонсало. Господи! Какой позор! Мне пришлось напомнить Гонсало, что он был близким другом моего мужа и просить предпринять что-нибудь! А потом со мной случился этот приступ и Гонсало уладил конфликт с таможней.