Текст книги "Приключения Ведуньи (СИ)"
Автор книги: Велимера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Кто ты? – прошептала я, привлекая к себе его внимание.
Осмысленный взгляд давал понять – какая-то личность в его искусственной черепушке все же сидит. Хоть бы та, о которой я думаю и столько горевала…
– Не знаю, – негромко откликнулся он, и сердце, казалось, пропустило удар, – но мы, вроде, выяснили, что я не лейтенант.
Пару секунд я стояла неподвижно, чувствуя, как по щекам текут предательские слезы. И бросилась в распростертые объятия, позволяя целовать свое лицо, целуя в ответ, перебирая изумительные волосы.
– Я так скучала, так больно было… – сорванно шептала я, замирая в сильных руках.
– Люблю тебя, – бормотал андроид, жадно сцеловывая слезы с моей кожи и гладя спину, – люблю, люблю, безумно люблю…
Тихонько зашипела закрывающаяся дверь, но мы не обратили внимания, самозабвенно целуясь. Его тело медленно нагревалось, но прикосновения даже прохладных пальцев обжигали. Долгожданные, нежные, собственнические касания вызывали в моем теле такой отклик, что невольно становилось стыдно. Но сейчас не время стесняться.
– Пойдем домой, – чуть отстранившись, прошептала я.
– Ты ведь знаешь, что я не сдержусь, – хрипло предупредил брюнет, твердо и прямо глядя на меня блестящими глазами с огромными зрачками.
Я еле заметно кивнула, и он соскользнул с кушетки, подобрал с нее свою футболку.
Отпустить его руку казалось чем-то немыслимым. Было необходимо чувствовать тепло его кожи, шершавость ладони, мягкость губ. Мы торопились, но это не мешало нам останавливаться и подолгу обниматься, шепча друг другу очень важную бессмыслицу.
На входной двери висела маленькая записка. “Переехали в общагу, завтра придем в гости”. Написано было аккуратным крупным почерком Игоря.
– Эй, не расстраивайся, – попросил Рома, когда я надулась, – они просто не хотят нам мешать. Друзьями же вы быть не перестанете, верно?
– Но… – я бы и хотела возразить, но достойных аргументов не было.
Наверное, жить в одном доме с практически постоянно сюсюкающейся парочкой удовольствие действительно то еще.
Грустные размышления прервало то, что меня подхватили на руки и по лестнице понесли на второй этаж. Смеясь, я цеплялась за крепкую шею и болтала ногами, уворачиваясь от поцелуев.
Поставив меня на ноги у кровати, Роман рывком стащил с себя футболку, небрежно бросив ее на пол.
– Я хочу тебя, – шепнул он, мягким поглаживающим движением проводя по моей спине от лопаток почти до ягодиц.
И все веселье испарилось, осталось лишь жаркое возбуждение и предательски дрожащие колени. Мы вместе, не разрывая объятий, опустились на постель. Целовались нежно, медленно, я прогибалась под ласковым скольжением горячих ладоней по спине. Хрипло шепча что-то неразборчивое, Рома целовал мою шею, целовал жадно и до безумия так, как мне хотелось.
Обвивая ногами его талию, я жалась ближе к разгоряченному сильному телу, подставляясь под ласки. Мужчина был уверен в себе и своих действиях, и от этого хотелось подчиняться ему, делать так, как он хочет. Но получалось совсем наоборот – это он делал все, что я хочу.
========== Прошлое ==========
Наверное, если бы я заранее знала, каково с ним просыпаться, я бы сама попросила папу его сделать. После замечательной ночи все тело приятно болело, а само пробуждение было вызвано тем, что Рома нежно целовал синяки от своих пальцев на моем бедре.
– Видимо, я еще не слишком хорошо управляю этим телом, – с извиняющейся улыбкой он прижался щекой к моему животу.
– А может, тебе просто было очень хорошо? – усмехнулась я, втайне надеясь, что он не фыркнет, опровергая, как это когда-то сделал Никита.
– Я чуть не умер, – все еще чуть хрипловато прошептал андроид, закрывая глаза, – но ради такого я умер бы в мучениях тысячу раз.
Улыбаясь, я перебирала мягкие темные волосы. Сравнивать Рому с бывшим было трудно – с андроидом отношения безумные, теплые, хотя бы потому, что он видит во мне смысл своей жизни. В любом его действии всегда сквозит обожание, и поневоле хочется ответить тем же.
Спать не хотелось, несмотря на только занимающийся рассвет. Хотелось пообниматься, пошептаться о глупостях. И Коновалов это мое желание со своей инициативой удовлетворил – мы до самого будильника обнимались, целовались и просто лежали, глядя друг на друга. Наверное, вот она, настоящая любовь. А когда утром просыпаешься одна, хотя ему некуда было торопиться – это уже не любовь. Наверное, я слишком поздно это поняла.
– Тебе пора на учебу, – с сожалением протянул Роман, ласково оглаживая мою спину.
– Не пойду, – пробормотала я, обняв его за талию и крепко прижавшись к широкой груди.
Что мне очень-очень понравилось – за всю ночь он так и не снял спортивные штаны, а то привычка некоторых мудаков сразу раздеваться догола всегда смущала.
– Нельзя же прогуливать, ты ведь отличница, – наставительно произнес андроид, хотя голодный взгляд поблескивающих глаз ясно говорил, как ему хочется, чтобы я никуда не ходила.
– У меня есть уважительная причина, – усмехнувшись в ответ на вопросительный взгляд я прижала бедром его эрекцию.
– Ох… – сглотнув и прикрыв глаза, Рома вымученно улыбнулся и выдавил: – Удовлетворение низменных желаний в компании неисправного андроида не считается за уважительную причину, кис.
– Чего это ты неисправный? – фыркнула я. – Тогда пошли со мной? Я бы хотела, чтобы ты видел не только меня.
– А я бы хотел, чтобы ты видела только меня, – проворчал брюнет, с явной неохотой выпуская меня из объятий.
Мне было ужасно лень вставать, но я все же взяла себя в руки, замоталась в одеяло и поползла в душ. Немного дрожали колени, я один раз даже чуть не поскользнулась, но, право, душу можно продать за такого мужчину.
Пока я плескалась и одевалась, Рома и дом сообразили завтрак. Стоя в дверях, я наблюдала, как мужчина, напевая, нарезает клубнику для каши, и чувствовала, что мне очень тепло и уютно, что хочется вот так всю жизнь провести – с ним. С ревнивым, неловким и влюбленным в меня по уши. Не знаю, насколько будет правдой, когда я сегодня скажу ему, что люблю, но видеть его лицо в этот момент очень хочется.
Рома, и правда, пошел со мной. Даже удивил меня этим, да и не только меня.
– С возвращением, – улыбнулся Кирилл, которому сегодня нужно было к первой паре, пожимая руку андроиду, – мы все за тебя переживали.
– Приятно это слышать, – дружелюбно усмехнулся брюнет, но по мере приближения к толпящимся у входа студентам он заметно занервничал.
Его глаза внимательно следили за завихрениями толпы, явно подмечая социальные связи. Знаний у него достаточно, чтобы определить, что и как происходит, а если что-то непонятно будет – спросит. Надеюсь на это, по крайней мере. Он ведь пропустил формирование целого пласта культуры, не говоря уже о сотнях субкультур.
– Ладно, – вздохнув, Коновалов остановился и повернулся ко мне, – я понимаю, почему парни целуют девушек в щеку при встрече, но почему девушки целуют девушек?
– Ну, якобы они подружки, – пожала плечами я, – сама не очень это понимаю.
– Ты же так не делаешь? – с подозрением прищурился Рома.
– У меня нет подружек, – рассмеялась я, – только друзья.
На Романа обращали внимание. Еще бы – видный такой, симпатичный молодой человек, еще и с “этой Пушкиной” за руку идет. Вот только ему это внимание было как кость в горле, хотя его неосознанные попытки исчезнуть из поля зрения окружающих были не очень заметны тем, кто его не знает.
Когда мы заглянули к декану отчитаться о том, что такой-то такой-то андроид тут проходит социализацию в рамках моей практики, и получили разрешение на все это дело, в коридорах уже никого не было. Я-то сегодня пораньше должна была прийти, чтобы с Великом встретиться – он просил зачем-то.
– Может быть, лучше домой пойдешь? – я коснулась щеки гораздо более раскованно себя чувствующего в пустом коридоре брюнета.
– Когда-нибудь этим заняться все равно придется, – пожал плечами он, – да и ты хотела, чтобы я пошел.
– Я ведь уже говорила, не обязательно выполнять все мои желания, – покачав головой, я уселась на подоконник.
– А я думал, – пробормотал мне в ухо андроид, пристроившись рядом, – тебе нравится, когда я так делаю.
– Конечно, нравится, – смутилась я, – но таким потаканием ты меня совсем избалуешь.
– Не вижу в этом ничего плохого, – ухмыльнулся Рома.
Да, да, балуй меня полностью… В смысле, надо объяснить ему, что так нельзя.
– Привет, Дунь, – прибежал запыхавшийся Велес, – о, я смотрю, социализация идет полным ходом, – приветственное рукопожатие состоялось, но брат явно не очень хотел говорить то, что собирался, при андроиде.
– Мне оставить вас? – предложил проницательный Коновалов.
– Нет, нет, не нужно, – вздохнув, Велик наклонился к моему уху и еле слышно шепнул: – Никита перевелся сюда.
Потом предостерегающе на меня глянул и убежал по своим делам.
А я осталась сидеть, как громом пораженная. Он бросил меня, чтобы учиться в аспирантуре в другом городе, хотя на скоростном монорельсе ехать всего час. А теперь он посреди семестра переводится обратно спустя полтора года. Зашибись.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил тот, кто будет сгорать изнутри от ревности к моему бывшему.
– Нет, ничего серьезного, – почти естественно улыбнувшись, я соскользнула с подоконника. К черту прошлое! – пойдем чайку выпьем, а то час еще до пары.
========== Новое задание ==========
По взгляду андроида было легко понять его мысли – на переменах он выражал только полнейшую безысходность, зато на парах – неподдельный интерес. Особенно ему понравилась теория временных возмущений, кажется, Рома даже забыл, что сидит аж в полуметре от меня за отдельной партой. Согласна, предмет очень зрелищный и увлекательный. На переменах и я чувствовала себя не очень уютно, постоянно заставляя себя не оглядываться. Больше самой перспективы встречи с бывшим меня пугала перспектива встречи бывшего и очень ревнивого настоящего.
– Кис, – ухватив меня за локоть, Коновалов подвел меня к чудом пустующему подоконнику и, как маленькую, усадил на него, – что тебя тревожит?
– Да так, ничего особенного, – смутилась я, но красноречивый взгляд заставил меня сознаться: – мой бывший парень раньше учился в другом городе, а теперь сюда вернулся на последний год аспирантуры. Он был однокурсником Велика, талантливый вполне, симпатичный, ухаживал, вот я и влюбилась, глупая первогодка. А полтора года назад он уехал в другой город, и мы расстались.
– А почему ты нервничаешь? – во время моего рассказа на лице Ромы не дрогнул ни один мускул, но я видела, что ему неприятно слушать.
– Не хочу, чтобы ты с ним виделся, ты же злиться будешь… – прикусив губу, я смущенно теребила лямку рюкзака.
– Не потому, что все еще любишь, а я мешаюсь? – с горечью и какой-то надеждой в глазах он коснулся моей щеки кончиками пальцев, будто я оттолкну.
– Потому, что тебя люблю, – улыбнулась я, обвивая руками крепкую шею.
Допустим, я решила пока не афишировать наши отношения. Но после такого не поцеловаться, пусть и у всех на виду – преступление.
После третьей пары меня к себе вызвал декан.
Я расписалась в приказе и услышала привычные инструкции – найти отбившегося от группы ученого живым или мертвым, в первом случае вручить ему маленький ковчег, который его вернет по времени к моменту отправления экспедиции назад в наше время, во втором – доставить его останки и все современные вещи сразу сюда. Основной проблемой было время, куда мне предстояло отправиться – я еще ни разу не работала одна в меловом периоде. С другой стороны, не надо бояться, что меня опять посчитают ведьмой, можно безнаказанно пользоваться ведьмолетом для перемещения по воздуху. И есть шанс увидеть тирекса!
– Уезжаешь? – едва ли не шепотом ужаснулся Роман, когда я уже в коридоре радостно поделилась с ним новостью.
– Ну… – мой пыл поутих. Как он тут без меня? – Скорее всего, это займет пару дней, но может и больше…
И сейчас я как никогда пожалела, что один из законов перемещения во времени предписывает пропустить в настоящем столько же, сколько проведено в прошлом. Потому что андроид пошатнулся и схватился за стену.
– И в какое ты время? – сипло уточнил он. – Надеюсь, никаких войн?
– Ну, в меловом периоде их не было… – прикусив губу, я отвела взгляд, чтобы не видеть выражение его лица.
– Можно мне с тобой? – ухватив меня за руку, брюнет приложил мою ладонь к своей щеке, преданно заглядывая в глаза. – Пожалуйста. Я не вынесу неизвестности. А если с тобой что-то случится, а я даже не узнаю?
Я качнула головой, с сожалением поджав губы, и андроид с тяжким вздохом притянул меня к груди.
Вечером пришли проводить меня мои друзья и Велик. Рома сначала возмущался, куда я собралась на ночь глядя, но успокоился, когда я сказала, что там будет день. Успокоился до того, что просто молча ходил за мной везде и смотрел на меня взглядом побитого щенка, от которого слезы подступали к глазам. Я и сама расстраивалась – как его оставить, кто за ним присмотрит? Велес обещал одним глазком приглядывать, ребята тоже клялись, что одного его постараются не оставлять, но на душе все равно было неспокойно.
– Я прошу тебя, кис, умоляю, будь очень осторожна, очень-очень, хорошо? – это были его первые и последние слова за вечер.
– Буду, – заверила я, крепко его обнимая.
После этого брюнет отошел и уселся на ограждение, сгорбившись и уперевшись локтями в бедра.
Я попрощалась с остальными, выслушала последние полушутливые наставления и начала возиться с ведьмолетом. Рюкзак со всем необходимым был весьма увесистым, но не мешал.
И вот, круг над площадкой с радостным предвкушением в груди – и радужная метель скрыла от меня настоящее.
========== Все через… ==========
Поскольку появилась я с неплохой скоростью, удар о ствол непредвиденного древовидного папоротника был существенный. Большую часть урона приняла на себя левая рука в креплении, но и грудной клетке досталось. А самое главное – заглох ковчег. В неконтролируемом падении меня швырнуло спиной на одну из ветвей и едва не переломило пополам. Соскальзывая, я ухватилась правой рукой, но даже не замедлившееся падение привело к выворачиванию плечевого сустава, так что единственную опору пришлось отпустить. Падая, я судорожно крутанула один из верньеров, двигатель взвыл, и я хряснулась на твердую землю со скоростью, чуть меньшей, чем при свободном падении.
– Ой-хо-ой… – застонав, я кое-как высвободилась из креплений и тяжело повернулась на бок.
Ладно, раз я шевелюсь – позвоночник цел, хоть и болит жутко спина. Ныло едва не вывихнутое плечо, а кисть левой руки я вообще не чувствовала. Осмотрев здоровый ушиб на предплечье, я ощупала гудящую голову на предмет крови и, сбросив с плеч лямки рюкзака, зарылась в него в поисках аптечки.
Красная коробочка объемом в десять кубических сантиметров хранила запас необходимых лекарств и средств первой помощи. В мизерных, конечно, количествах. Выдавив на указательный палец примерно половину пятиграммового тюбика универсальной мази, я тщательно втерла панацею в ушиб, остатки размазала по плечу. Снимет отек, охладит и обезболит, еще обеззаразит, но это уже лишнее.
– Прости, Ром, не получилось у меня осторожно, – прокряхтела я, с трудом и помощью злосчастного дерева поднимаясь на ноги.
Все равно буду сразу по прилету отчет записывать, все, что я видела и слышала. Хорошо хоть, что не то, что ощущаю…
Закончив с осмотром себя, я принялась за ковчег. Запускаться он не желал, только издал звук, похожий на чихание.
– Ну что ты, старичок? – вздохнув, я погладила панель. – Понимаю, обидно, когда тобой кидаются с двадцати метров.
Еще одна коробочка, на этот раз черная. Хранится всегда в боковом кармане, чтобы не искать. Набор миниатюрных инструментов и кибер-ремонтник, именуемый просто жучком. Активировав легкого металлического паучка, я посадила его на ведьмолет. Малыш, шустро перебирая лапками, забрался в специально для него сделанную дверцу на защелке. Убедившись, что он начал диагностику, я подняла показавшийся как никогда тяжелым ковчег и закинула на плечо, надевая очки-визор. Они должны подсветить то, что оставлено человеком, красным.
На поляне, где я “приземлилась”, следов не было. Даже лесная подстилка не примята, хотя десять минут назад отсюда отправилась в будущее экспедиция из девятнадцати человек. Двадцатого мне предстоит найти, хотя я даже не представляю, с чего начать.
Спохватившись, я вытянула из кобуры на бедре ракетницу. Днем красная искра в небе вряд ли привлечет внимание потерявшегося ботаника, вечером надо будет запустить еще раз. Я даже не знаю, как он пропал, мне об этом ничего не сказали. Визор мог бы помочь при разведке с воздуха, но это можно будет осуществить не раньше, чем через пару часов. В зависимости от того, насколько сильны повреждения от падения.
Переваливаясь, как пингвин, и утопая по щиколотку в опаде, я побрела на восток. Потом в голову пришло, что ученый же знает, где место сбора и что его будут искать, надо подождать там, пока ведьмолет не будет в порядке. Пришлось шлепать обратно.
Рассевшись под уже полюбившимся мне древовидным папоротником, я достала из рюкзака маленькую бутылку воды и белковый батончик. Если за вечер не управлюсь, надо будет утром найти воду, дезинфицирующих таблеток у меня с десяток. И ведь даже заняться нечем. Жучок, когда закончит, вылезет сам.
Я вздрогнула, когда донесся издалека чей-то рев. Сняв очки за ненадобностью, я даже позволила себе расслабиться. Район тут не очень населенный – за пять лет путешествий во времени эволюционная цепь исследована в деталях. Шансы встретить здесь динозавра почти нулевые – год назад тут было крупное извержение неподалеку. Даже жаль, хотелось бы. Хотя, если я вернусь с откушенной конечностью, Рома мне точно не простит. И больше никуда от себя не отпустит.
Тем временем боль медленно отпускала. Голова не кружилась, не тошнило, так что насчет сотрясения я не переживала.
Тихо пискнул кибер, вылезая из внутренностей ведьмолета. Я даже обрадовалась, что так быстро устранена проблема, смогу взлететь и осмотреть окрестности. Визор мне быстро найдет этого ботаника!
Датчики быстро опустили меня с небес на землю. Ремонт многого исправить не смог, так что у ковчега энергии хватит на пять часов полета на низкой скорости. Или на один прыжок во времени. Я выбрала второе, в конце концов, домой же хочется!
Я шлялась по молодому лесу с ведьмолетом на плече до вечера, но от поляны старалась не удаляться. Звуки живности долетали только издалека, и это не могло не радовать. При почти исправном ковчеге мои шансы представляются очень… Слабыми, если преувеличить. Рюкзак с каждым шагом становился все тяжелее, ковчег я с трудом заставляла себя не волочь по земле. Он и так на ладан дышит уже, старичок.
Вернувшись на поляну, я запустила в небо еще один сигнал. Уж в этот раз его точно было видно издалека.
Наблюдая за мерцающей красной искрой, я жевала батончик. Хотелось плакать от вернувшейся и успевшей надоесть ноющей боли, но я не спешила использовать остатки мази – мало ли, что еще у меня впереди.
– Э-э-эй! – я вскочила и прислушалась. Звук был слабым, может, показалось… – Лю-юди-и!
Подпрыгнув и мгновенно позабыв о своих проблемах, я подхватила шмотки и побежала в сторону кричавшего.
– Эгеге-ей! – завопила я на ходу.
Видимо, ученый меня услышал и продолжил упражняться в вокале, обозначая свое местоположение. Я ломилась, как заправский лось, через заросли хвощей и папоротника, не переживая, что уничтожу будущее. Время пластично, а некоторые особенности его течения заставляют задумываться о существовании судьбы. Если должно случиться что-то важное, но с обьектом исполнения события будет непорядок, время найдет другого претендента. Если на примере – любая из войн все равно бы состоялась, даже если бы ее зачинщики, скажем, умерли в колыбели. Только фамилии бы изменились, но течение времени осталось бы прежним. Поэтому, даже если я и раздавлю судьбоносного червяка, эволюция все равно состоится. Тем более, впереди одно из массовых вымираний, так что переживать не за что.
– Я уже надежду потерял! – едва ли не со слезами рыжий, как мандаринка, мужчина в белом комбинезоне схватился за голову.
– Чудо, что вас не съели, – пропыхтела я, пытаясь отдышаться и понять причину, по которой он не бежал мне навстречу.
Ботаник угодил ногой в ямку меж двух корней, плотно обхвативших его щиколотку. Судя по царапинам на коре, он старался освободиться. А дерево тоже уникальное – молодой высокий клен. Наверное, один из первых в этой местности.
– Я уже с жизнью тысячу раз распрощаться успел, – немного истерично хихикнул рыжик, наблюдая за моими копаниями в рюкзаке.
– Ну так поздоровайтесь с ней, – я протянула ему одинарный ковчег с диапазоном в один месяц, напоминающий боксерскую перчатку, – все нужные данные уже заданы.
– Спасибо! – кажется, он правда сейчас расплачется. – Спасибо, а я ведь уже и не верил!
Натянув перчатку и нажав кнопку, ботаник исчез, а я вздохнула с облегчением. Обернувшись к брошенному ведьмолету, я осуществила свою мечту – увидела тираннозавра вживую. Вернее, его кузена, карнотавра. Хотя, какая мне разница, в чьем желудке перевариваться?
Зверюга притаилась между деревьев и наблюдала за мной. Взлететь я не успею.
– Не ешь меня, я маленькая для тебя, – пробормотала я, медленно отступая к дереву.
Это крокодил. Большой и очень тупой крокодил. А у меня с собой даже транквилизатора нет. Ладно, ладно, Ведунья, ты сможешь.
Резко развернувшись, я с разгона подпрыгнула и забралась на нижнюю ветку. Хищник за спиной взревел, я услышала его топот. Стиснув зубы, чтобы не стонать от боли, я полезла выше. Успеть бы…
Я была метрах в трех над землей, когда ветку, с которой я только убрала ногу, откусили. Рев оглушал, плохо слушалась левая рука, но здоровая башка уже плохо пролазила между веток. Как следует закрепившись, я вытянула ракетницу. Последний заряд.
– Надеюсь, ты был не слишком важен для эволюции, – процедила я, выстрелив прямо в разинутую клыкастую пасть.
Вопли обожженного динозавра меня волновали мало. Я следила за тем, чтобы не свалиться вниз и не потерять сознание. Карнотавр бессильно свалился с ног, воя так жалобно, что мне его почти стало жалко.
Слезая с дерева, я приглядывала за ним краем глаза. Мало ли, решит еще отомстить. Почему у меня все всегда через задницу? Главное – не отключиться. Перед глазами все плыло и качалось, каждый вдох давался с трудом.
Как назло, ковчег громче обычного прогревался. Обиженный родич крокодила сфокусировал на мне свое внимание и начал с трудом подниматься на ноги.
– Лежи-лежи, не надо меня провожать, – пробормотала я, медленно взлетая.
Засранец все же решил меня сожрать, но я уже была в воздухе. И почувствовала касание клыков к икре, а через секунду уже созерцала долгожданную разноцветную круговерть. Домой…
Появилась я метрах в пяти над стартовой площадкой. Ведьмолет, видимо, решил, что с него хватит, и заглох.
Завопив, я рухнула в знакомые теплые руки, еще раз ударившись уже пострадавшей спиной. Ощутив прохладный пластик затылком, я со спокойной душой потеряла сознание.
========== Добро пожаловать домой ==========
Очнувшись в светлой белоснежной палате, я тут же захотела обратно к карнотавру – сурово скрестив руки на груди и нахмурившись, надо мной стоял Роман. Очень злой и недовольный. Судя по тому, как болит буквально все и как поджаты его губы, испанская инквизиция сейчас покажется мне сестрами милосердия.
– Я попросил быть осторожной, – процедил андроид.
Хорошо, что папа не сделал ему глаза-лазеры, а то уже во мне были бы лишние дырки…
– Я старалась, честно, – пискнула я, смущенно комкая одеяло.
– Скажи это очень удивленному динозавру с половиной твоей ноги в зубах, – хмыкнул брюнет, отворачиваясь.
Я даже похолодела – грубейшая ошибка, не фатальная, но…
– И где он сейчас? – я спросила очень тихо, надеясь, что меня не услышат.
– Вылечен и отправлен назад, – холодно известил Коновалов, что-то перекладывая на столике спиной ко мне, – я сломал ему ногу и челюсть, чтобы отобрать твою конечность, которую он не проглотил только в силу размера – в зубах застряла.
Устыдившись, я покраснела и стала изучать взглядом покрывало. Мутило немного от собственной самонадеянности. И больше всего меня волновало не то, что я, скорее всего, лишилась ноги – нет, это легко поправимо, протез будет даже лучше и надежнее, чем родная конечность, да и не за горами новое синтетическое тело. Я просто попыталась представить себе эмоции едва ли не боготворящего меня Ромы при виде моей далеко не целой истекающей кровью тушки, еще и бессознательной. Да и жующий частичку меня карнотавр тоже для него явно не был приятным зрелищем.
Хотя стоп, если хищника уже вылечили и отправили в родной лес, сколько же времени я была в отключке? Спрашивать страшно и стыдно. Да и, судя по кругам под глазами супервыносливого андроида, явно не меньше трех суток.
– Десять дней, – безжизненно выдал все еще не повернувшийся ко мне лицом мужчина, – ты была в коме девять суток, семнадцать часов, сорок три с половиной минуты. Потом твое сердце остановилось.
– Но я… – приложив ладонь к своей груди, я почувствовала мерные сокращения. Не мои. У меня всегда была небольшая аритмия, пульс почти восемьдесят в минуту, но пониженное давление. То, что сокращалось там сейчас, выдавало идеальные шестьдесят ударов в минуту. – Я…
– Знаешь, – вздохнув, Роман подошел и присел на краешек кровати, поставил мне на бедра поднос с завтраком, – я ждал тебя с нетерпением. Я думал, что ты все сделаешь правильно. Сидел и ждал, считая минуты. Тебя не было десять часов, пятьдесят восемь минут, пятьдесят восемь секунд. Я думал, что, когда будет уже одиннадцать часов, пойду домой. Но ты свалилась с неба, как подбитый ангел. Твой дурацкий ведьмолет треснул меня по башке, – он потер темноволосую макушку, отрешенно глядя в стену, говоря торопливо, глотая окончания, – но я сидел и разговаривал с ним, пока твоя мама и еще какие-то врачи тебя оперировали. Он сгорел изнутри весь, и я благодарил его, пока за стенкой тебе пришивали ногу. Сидел тут с тобой, разговаривал. И, казалось, умер вместе с тобой, но твой отец уже все подготовил. Операция длилась всего-то несколько часов, а мне казалось, что вечность. Я очень боялся тебя потерять, – теплая рука стерла слезинку с моей щеки, – боялся, что ты не очнешься или очнешься не ты. Но ты здесь, поэтому… – снова вздохнув, он явно через силу улыбнулся: – Добро пожаловать домой, кис.
Сев, я вцепилась ему в шею, вжалась лицом в плечо. Я дома. Я теперь тоже не человек.
Немногословный, как и всегда, отец, ворвавшийся в палату, оттолкнул поднявшегося Рому и стиснул меня в объятиях, приподнимая. Поднос с грохотом улетел на пол, а с другой стороны уже прижималась плачущая мама. И я тоже позорно ревела, осознавая, что меня могло бы здесь и не быть, если бы не дежуривший на стартовой площадке андроид и его создатель, решившийся повторить почти неудачный эксперимент.
– Простите меня, – всхлипнула я, – все простите, я такая никудышная…
– Глупости, Дунька, – к семейным обнимашкам присоединился Велес, сев рядом со мной, – ты просто своеобразная.
– И мы очень рады, что ты у нас есть, – прошептал папа.
Новое тело, незагорелое, без единого шрамика, было непривычно легким. Отец даже обрадовался, что я сразу стала собой, без начальной социализации, как у Ромы. Велик принес мне нормальную одежду, покормил меня, рассказал в комичных тонах про карнотавра. И я отвлеклась, расслабилась, даже пару раз улыбнулась. И только когда меня отпустили домой, поняла, что кое-кого не хватает.
Кое-кто обнаружился у входа в палату. Видимо, решил не мешать нам, и присел в коридоре, опираясь спиной на стену. Улыбнувшись, я умиленно склонила голову к плечу. Ну кто скажет, что вот это смазливое чудо, приоткрывшее во сне рот, заломало пятиметрового динозавра? Мой пусечка… Видимо, позволил себе расслабиться, раз уж я вернулась из прошлого, небытия и еще одного небытия.
Роман проснулся, когда я нежно прикоснулась к его подбородку, закрывая рот. Дернулся, вскочил, осоловело потирая слипающиеся глаза, даже хрипло пробормотал что-то вроде “я не спал”.
– Пойдем домой? – я взяла его за руку. Он кивнул, широко зевая, и сплел наши пальцы в крепкий замок. – И прости меня.
– Пусть лучше бы динозавр у меня прощения попросил, – проворчал Коновалов, – как ты себя чувствуешь?
– Как никогда хорошо, – усмехнувшись, я прижалась к плечу мужчины и на пару мгновений прикрыла глаза, – великолепно.
Дома меня ждали плакаты с надписями “с возвращением”, мои лучшие друзья, Велик, горы вкусностей. Даже, когда мы входили, заиграла “Carry on, my wayward son”, которую любили до сих пор. И я понимала, что у меня впереди долгая и счастливая жизнь. С ними и с вот этим брюнетом, который снова задремал на диване. Я буду учиться, видеться с близкими и жить размеренной жизнью.
Пока не найду еще приключения на свою синтетическую задницу.
