Текст книги "Приключения Ведуньи (СИ)"
Автор книги: Велимера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Как все начиналось ==========
–Черт, черт, черт, черт… – шептала я, пытаясь завести свой ковчег. Эту модель остроязыкатые прозвали ведьмолетом за сходство с метлой. О, завелся!
Та-ак, руку в крепление так, чтобы обхватить верхнюю часть корпуса, уже нагревающегося, кстати, локтевым сгибом, переключить тумблер нагрева, не-ежно повернуть верньер на деление “точка отправления”…
– Эй! – Обернувшись, я погрозила кулаком слишком ретивому крестьянину, швырнувшему в меня факел.
Отлично, теперь у меня земля горит под ногами. И складывать костер не надо, то-то священники так злобно улыбаются.
–Гори, ведьма! – Донесся задорный выкрик.
–Я не ведьма, – ковчег, наконец соизволил прогреться и взлететь, шокировав бедных крестьян, – я Ведунья! – Расхохотавшись в стиле бабы-Яги, я пролетела над головами судорожно крестящихся “добрых” христиан, а потом меня закружила радужная метель временного перехода.
Приземлилась я с шумом и грохотом на стартовой площадке, сразу ощутив – на сгибах двух моих левых конечностей будут отменные синяки. И это в лучшем случае, м-да.
– Дунька! – Завопили вдруг на разные голоса.
–Мы уже у твоего отца получили разрешение тебя искать отправляться, – Прогудел Марк.
Этот же самый Марк с легкостью приподнял меня за шкирку и освободил от ручного и ножных креплений.
– Ты чего так долго там? – Обеспокоенно вопросил Кир.
Он не с моего факультета, как и Марк, собсно – они оба оружейники. Только Кирилл по стрелковому оружию спец, а Марк – по взрывающемуся.
– Да небольшие проблемы с инквизицией из-за формы ковчега. – Я отмахнулась, а потом сфокусировала внимание на торчащем из-за плеча друга прикладе. – Ты дурак?
– Что? – Опешил Кир.
– Ты хотел брать современное оружие в пятнадцатый век?! – Я грозно, с помощью Марка поднялась на ноги, сердито глядя на смутившегося парня.
– Так батя твой разрешил. – Мирно пробасил Марик.
– Ладно, скажите ему хоть, что я прилетела, и погнали домой. – Устало проворчала я, поднимая легкий ведьмолет одной рукой.
– Я уже сказал. – А это Рёша, мелковатый паренек в больших и о-очень старомодных очках.
С ним никто не хотел дружить, его все чморили, а мы вот с парнями взяли кибермеханика под крыло и нашли в его лице замечательного преданного друга.
Тем временем мы с Марком молча и сосредоточенно перетягивали, как канат, мой ковчег. В итоге Марк победил, отобрав у меня аппарат и закинув его на плечо, как заправский дворник – свою метлу. Смирившись, я побрела к дому.
Вообще, это мой дом. Мне его папа купил на время учебы в Институте Высших Технических наук. Но он очень большой, поэтому я просто переселила друзей к себе, избавив от необходимости платить за комнаты в институтской общаге.
Когда я приняла душ, парни нетерпеливо ерзали в креслах у имитации камина. Марк притащил ненавидимый мною шлем, но отчет надо записать и сдать завтра, так что…
– Меня, меня подождите! – В гостиную влетел запыхавшийся Велес. Да, наши с ним родители просто повернуты на фольклоре и верованиях восточных славян. – С возвращением, Дунь.
Угрюмо кивнув, я устроилась на подлокотнике кресла Рёши и напялила шлем. На стене над каминной полке тут же замерцала проекция моих воспоминаний. Чтобы показать все друзьям, мне пришлось полностью погрузиться в себя.
========== Старая “добрая” Франция ==========
– Ты только осторожнее там, в самый разгар инквизиции летишь. – Серьезно наставлял меня Рёша, поправляя очки.
Я закатила глаза, пока прогревался мой допотопный и давно снятый с производства ковчег.
–Рёш, ну, не первый же раз, не боись. – Обняв кибермеханика на прощание, я обняла и Марика с Киром. – Все, ребятки, через пару дней вернусь.
Послав парням воздушный поцелуй, я сделала круг над площадкой и привычно задержала дыхание перед пространственно-временным прыжком.
М-да, приземление у меня всегда одинаковое. Только в этот раз получилось без грохота, ибо я рухнула на склон оврага и, больно ударяясь о корни, скатилась в ручей. Окрестности тут же огласил мой визг – апрель, как-никак, водичка ледяна-ая…
Стуча зубами, я кое-как выкарабкалась по скользкой глине, цепляясь за корни могучих деревьев. Присев на берегу ручейка, я осмотрела ведьмолет, а потом себя. Прекрасно, снова расцарапала локти… Так, надо спрятать ковчег, а то сожгут раньше времени.
Если вспомнить карту этих мест, я должна быть примерно в полукилометре от нужной мне деревеньки. И этот меленький ручеек как раз протекает через нее, так что аппарат свой я не потеряю.
Спрятав высокотехнологичное устройство в куче хвороста и листьев, я со спокойной душой пошла в деревню. Французский мне в голову запихали еще в школе, как и пяток других распространённых языков, юбку длинную и грубую блузку я надела перед вылетом…
К тому времени, как я набрела на тропинку, я уже перестала с непривычки путаться в подоле.
– Aidez-moi! – Завопила я, заприметив идущих в сторону деревни мужчин с ужасно древними ружьями, больше похожими на простые трубы.
Охотники, судя по одежде, обернулись. Я неслась к ним на всех парах, громогласно требуя помочь.
– Что случилось? – Обеспокоенно загомонили они, когда я упала на колени у их ног, рыдая.
– Разбойники… – Довольно натурально всхлипнула я, позволяя поднять себя на ноги.
Спустя три часа я уже была искупана горячей воде, переодета в одежду жены одного из охотников и сбивчиво начала придумываемый на ходу рассказ, грея в руках кружку с водой.
– Меня похитили из деревни в Провансе, – да-да, у вас там знакомых нет и вы этого не проверите, – почти месяц назад. Я чудом смогла от них вырваться, это ужасные люди… – Дабы не врать дальше, я закрыла лицо ладонями и всхлипнула.
– Ну-ну, дитя, не плачь. – Сочувственно похлопала меня по плечу дородная женщина по имени Тереза. – Мы найдем способ отправить тебя домой. У нашего старосты сегодня дочку крестили, хочешь на праздник? – Я утерла слезы и робко улыбнулась. – Может, найдешь себе мужа и останешься у нас…
– Вы так добры, – Пролепетала я, прижимая руки к груди и смотря на Евгения и Терезу.
Ну, конечно, всю жизнь мечтала жить в темном пятнадцатом веке, ага!
На празднике приходилось много улыбаться, есть отвратно приготовленное мясо и запивать дрянным вином. Но все эти проблемы оказались мелочью, когда я увидела знакомое лицо.
– Здравствуй, Костя. – Натянуто улыбнулась я.
– Ведьма? – Слишком громко изумился он.
Словно по команде, все население деревни повернуло головы в мою сторону.
– Оклеветать меня хочешь? – Повысив голос, я попыталась реабилитироваться. И затем, уже тише, прибавила: – Это мое задание!
– Нет, мое. – Прошипел мой недруг. – Я же сам видел тебя на шабаше, ты тогда еще ушла от нас! – Я вытаращилась на него, как и все французы. – Я – охотник на ведьм, благословленный Господом нашим!
Вот же тварь! Я даже восхитилась. Правда, восхищалась я уже на бегу, подхватив юбку и спотыкаясь в темноте.
Следующие три дня я отсиживалась в подвале одного из домов. Там ведь точно бы искать не стали. Пока весь честной народ носился по лесу с выполняющим МОЕ задание Костей, я тихонько пробралась в чей-то погреб и мирно трескала сыр с сосисками. Как только шумиха поутихла, я выбралась на лунный свет и тихонько пошла по ручью к ведьмолету. Меня отправили сюда на поиски случайно потерянного одной из экспедиций микроскопа. Перелопатив весь лес, Костя явно его нашел и смылся. Вот только почему эта падла приперлась выполнять мое задание?
Меня чуть инфаркт не хватил, когда моего ковчега не оказалось на месте. Там была только записка: «Я его спрятал на другом берегу». По-русски написано, значит, от Кости. Ну, сволочь, я тебе еще твою смазливую мордашку разукрашу…
========== Тема курсовой или Ну почему я?! ==========
– Вот козел! – в унисон возмутились мои друзья и брат, едва только касающиеся задания воспоминания кончились.
– Чего он делал вообще на твоем задании? – Велес хмуро хрустел суставами пальцев. – Я с твоего декана по полной спрошу завтра…
– Да ладно тебе, весело же было, – усмехнулась я, стаскивая шлем, отдавая его услужливому щупальцу дома и предвкушая реакцию.
– Ничего себе “весело”! – Кирилл аж вскочил.
– А если бы с тобой что-нибудь случилось? – вторил Рёша, грозно поправляя очки на переносице.
– Да ладно вам, – рассмеялась я, но тут на экране появилось строгое лицо отца:
– Ведунья! Что это вообще такое? Почему Федосеев написал жалобу на тебя? С чего это ты по чужим заданиям летаешь, своих мало?
– Это мое задание, у меня даже приказ декана есть! – я обиженно скрестила руки на груди. – А еще из-за этого Федосеева меня чуть не сожгли, потому что он меня ведьмой при всех назвал, а себя – охотником на ведьм.
Папины брови медленно приподнялись, он только открыл рот, как у него за спиной что-то заискрило и оглушительно хлопнуло. Бросив что-то о разговоре с деканом, он побежал спасать свою лабораторию. Я же представила, как на моего декана завтра наедут сразу два гениальных и очень разозленных изобретателя, и тихо хихикнула в кулак.
– Не смешно! – рявкнул Велес. – Ты хоть понимаешь, что!..
Обратив внимание на третьего своего друга, я зашикала на разошедшегося брата, приложив палец к губам.
Марк безмятежно дрых в кресле, свесив голову на грудь.
– Он дежурил у деканата полночи, – тихо объяснил Игорёша, пока Кирилл накрывал здоровяка пледом, – мы очень беспокоились, правда.
– Верю, верю, а теперь все быстренько отправились спать! – я замахала на них руками. – Ты, Велик, тоже, твои пары никто завтра не отменял.
– Гостеприимная сестричка, даже чаем не напоила, – сразу заворчал парень, тяжело поднимаясь.
Я вдруг осознала, что проголодалась, поэтому все пошли спать, а мы с братом еще часа три болтали о том, о сем, опустошая холодильную камеру.
Вообще, утром мне надо было ко второй паре. Но вставать пришлось раньше, потому что отец изъявил желание устроить мне с Федосеевым и деканом очную ставку, потому что непонятного в этой истории предостаточно. В результате все списали на дрянную работу логистов, Косте выписали выговор и подзатыльник за “повлекшее опасность для моей жизни” поведение, а меня было решено отправить в другую экспедицию, потому что зачет я так и не получила – микроскоп-то конкурент принес. Вынеся такой вердикт, папа унесся обратно в лабораторию, а декан – в логистический отдел.
– Ну, это… – переминаясь с ноги на ногу под суровым взглядом Велеса, Костя смущенно взъерошил волосы. – Прости, я не подумал, что так выйдет.
– Было бы чем думать! – фыркнул брат, но извинения оказались, видимо, достаточными с его точки зрения, так что он ласково дал мне щелбан на прощание и ушел по своим делам.
– Ну, поскольку ты не подумал… – задумчиво протянула я. – В качестве возмещения морального ущерба требую конспекты тех лекций, которые я пропустила, сидя в подвале и убегая от инквизиторов.
– Да, да, признаю, я мудак, хватит этой интонации, – проворчал блондин, склоняя голову, чтобы порыться в сумке.
Вот тут-то и пришла пора мести. Сцепив пальцы в замок, я изо всех сил треснула ими по его спине между лопаток. Показанный Мариком давным-давно прием сработал на “отлично” против худощавого парня – он рухнул, как подкошенный. Лицом на мое услужливо подставленное колено.
– Хорошо, что ты признаешь свой недуг, придурок, – холодно фыркнула я, – а конспекты свои можешь себе в одно интересное место засунуть.
Развернувшись, я по еще пока пустым коридорам потопала к аудитории, в которой будет пара. Душа пела, улыбка не стиралась. Вот что значит “месть – холодное блюдо”! Он-то думал, что так просто отделается! Ну, я, конечно, тоже получу за драку, особенно, если я ему что-нибудь повредила, но оно того стоит.
– Итак, оценки за контрольную я вам сказал, – подытожил преподаватель кибермеханики, – темы ваших курсовых в этом списке, – на интерактивной части всех парт появился пронумерованный список, напротив каждой фамилии стояла тема, – Пушкина, мне вопросов не задавать, все с твоим отцом решишь.
Я смотрела на доставшуюся мне тему, как когда-то смотрела на впервые увиденного живого динозавра. У нас вводный курс кибермеханики, так что у всех темы буквально элементарные, да и чисто теоретические. А у меня – “Социальная адаптация андроида”! Практическая! Да еще ни одного андроида не удавалось сконструировать работоспособным, не говоря уже о его адаптации! Ладно, допускаю, отец сделал его. Но почему я? Не консилиум психологов и кибермехаников, а я? Это нормально вообще?
После пар я побрела пешком к отцу в лабораторию. Он – живой образец научного гения. Работая в захудалом НИИ, создал полноценный искусственный интеллект, но скрывал это. А десять лет назад, когда Эбола скосила большую часть населения планеты, не добравшись лишь до северных районов только благодаря суровой зиме, он развернулся по полной. Вживив свое изобретение себе же в мозг, он объединил остатки человечества под своим контролем. Теперь мы живем в гармонии с планетой, полумиллиардное население берет ровно столько, сколько планета может дать без вреда для экосистемы. Технологический скачок позволил не только синтезировать из одной молекулы сотни таких же, но и то, что всегда казалось несбыточным – путешествия во времени. И все, все до последнего квадратного метра под его контролем. Сейчас он почти не выходит из лаборатории, потому что для обработки такого количества информации ему необходимы мощности внешних процессоров. И, если честно, я не особо-то и рада такому. Да, я дочь одного из самых влиятельных людей, перевоспитавшего человечество. Но он пожертвовал ради этого всем, что имел. Мы с Велесом первые пару лет вообще росли, как сорняки в поле, опекаемые только периодически. Не то, чтобы нас забросили. Просто родители были слишком заняты обустройством всего, что требовало обустройства, изобретения отца посыпались на нашу цивилизацию, как из рога изобилия. Велес такой же – ничего ему не надо, только бы покопаться в отцовских чертежах. Это я в нашей семье гуманитарий, блин…
Это мир технологий. Мир умных домов со встроенными дворецкими, подающими чай и вытирающими пыль гибкими пластиковыми щупальцами, вырастающими из стен, мир движущихся тротуаров, летающих машин и белого пластикового покрытия вместо асфальта, на котором, впрочем, можно рисовать маркерами. Белый, блестящий, как игрушка, мир. Красивый, чистый, свежий. Лучше, чем прежний.
– Здравствуй, Борис, – поздоровалась я с кибером-вахтером.
– Здравствуйте, Ведунья, – он приподнял на меня голову от журнала, – вы к Олегу Егоровичу?
– Да, а мама здесь? – приложив к сканирующему экрану ладонь, я вежливо поставила ноги на пару секунд на очищающий коврик.
– В биолаборатории, – лаконично ответили мне.
Огромный холл Исследовательского Института имени Попова всегда мне нравился. Из-за белых мягко фосфорецирующих стен, забитых аппаратурой, плавно переходящих в высокий потолок, помещение казалось бесконечным. Когда Институт только построили, а отец с мамой тут пропадали сутками, мы с Велесом, еще школьники, приходили сюда. Вроде, и под присмотром, и поиграть есть где. Мы тут даже на велосипедах катались.
Приглашающе распахнулись двери лифта справа от меня. Ага, значит, папа в мамином “царстве”?
Стоило только войти в округлую, узкую, максимум, на двоих кабину – двери съехались, не оставив и тоненькой трещинки между створками. Я привычно повернулась спиной туда, откуда вошла. Поначалу кружилась голова – все белоснежное, светится, до ужаса статичное, ощущение подъема или спуска сводило с ума. А теперь уже привычка, что поделать…
Передо мной абсолютно бесшумно разошлись в разные стороны створки двери. Небольшой холл, заставленный растениями в горшках и кадках. Но это не зимний сад, это опытные образцы, которым нужно подрасти. Те, что нетоксичны, разумеется. Влажная духота и температура ровно двадцать пять и пять по Цельсию, чтобы всем было хорошо. Всем, кроме меня. Всегда подташнивает тут, поэтому холл я проскочила без малейших задержек. Вот мамин кабинет. Не лаборатория, конечно, хотя ее видно через панорамные окна – помещение не меньше холла на первом этаже, раскинувшееся под окнами, заполнено столами разной высоты, и стулья есть далеко не рядом с каждым. И пяток людей в белых халатах бродят среди буйной пышной зелени, осматривая, описывая, прививая, поливая, удобряя…
Мама сидела на краешке своего стола, прикрыв глаза и мечтательно-ласково улыбаясь, отец застыл в ее кресле, прижимая ее узкую ладонь к желтоватой щеке. Смутившись, я сделала шаг обратно в холл и стукнула костяшками пальцев по стене.
Вздрогнув, мама слезла со стола и направилась ко мне.
– Я видела отчет, – запричитала она, крепко меня обнимая, – Федосеева этого надо на удобрения пустить! Ты в порядке? Давай я тебе локти биоклеем?..
– Мила, время на это еще будет, – повернувшись к столу, отец приложил руку, на ладони которой имелось коннект-устройство, к контактной панели. Я привычно отвела взгляд от крупного разъема на его шее, напомнившего старый фильм с Киану Ривзом, – Ведунья, поближе.
Ну, это еще одна издержка – он говорит, в основном, так, как обычно отдает команды киберам. Не всегда, разумеется.
Мама все не отпускала меня, так что мы вместе с ней подошли к столу, а из пола, послушные электронному приказу отца, появились два пластиковых стула.
– Жертвовать ныне живущими я не собираюсь, так что материал для андроида, – я невольно покрылась мурашками от его будничного тона, – тебе сначала предстоит раздобыть. Чтобы не было временного конфликта, это будет седьмое марта тысяча девятьсот девяносто шестого, город Грозный. В этот раз никого и ничего искать не надо, я сам запрограммирую ковчег, так что ты появишься рядом с объектом за полминуты до его смерти. Ведунья, ты понимаешь всю важность? – я кивнула. Если я спасу его от предназначенной пули, но не уберу из того времени, в котором он должен умереть, начнется временной конфликт, в результате которого, теоретически, будущее за мгновение придет к другому варианту развития, в котором он остался жив. Возможно, ничего особо сильно не изменится, но это только “возможно”. – Замечательно. Никаких уговоров и объяснений, на это не будет времени.
– Слушай, это понятно, – не выдержала я, – но почему к его адаптации привлекают меня, а не специалиста?
– Ты дала имя кибернетическому вахтеру, – отец демонстративно приподнял свободную ладонь и показал растопыренные пальцы, загнул мизинец.
– Ой, подумаешь!
– Ты разговариваешь со своим домом, – папа согнул безымянный палец.
– Главное, что его ответы слышу не только я, – я приготовилась к долгому душевному спору, которые мы с папой так любим.
– Ты научила Бориса разгадывать сканворды! – торжествующе согнулся средний палец.
– Он, вообще-то, очень умный парень! – оскорбилась за кибера я.
– Умный или нет, а абстрактного мышления у него быть не может, – отрезал тот, кто сам же этого кибера на досуге и собрал, – в конце концов, это вообще невозможно. У него не должно быть понятия интереса к какому-либо занятию, у него только программа. В которую ты, не зная даже двоичного кода, ухитрилась внести изменения. И мой последний аргумент – ты болтлива, как…
– Олег, ну что ты такое говоришь? – возмутилась мама, я согнулась от смеха пополам, даже папа улыбнулся.
– В общем, Ведунья, ты вылетаешь через три часа, иди готовиться, – подытожил изобретатель.
– Но мой ведьмолет двоих не потянет, – напомнила я, вытирая выступившие слезы.
– Я знаю, ты летишь на другом.
Комментарий к Тема курсовой или Ну почему я?!
Придумывалось в времена шумихи с Эболой, да:)
========== Задание выполнено ==========
– Я на этом не полечу! – в который раз упрямо повторила я. – Дай сюда мой ведьмолет.
– Он не поднимет двух, прекрати, – вздохнул с экрана отец, явно с трудом заставив себя не закатить глаза, – это всего один короткий полет, не сходи с ума.
– Действительно, – вторил Рёша, у которого на данный момент не было пар, так что он сидел в кресле и что-то читал.
– Сговорились! – простонала я, падая на диван плашмя. – Я ж даже не пробовала на таком летать, что за принуждение к самоубийству?
– Ведунья.
Услышав свое имя из уст папы в этой интонации, я молча встала и пошла к выходу, прихватив по пути компактный ковчег последней модели, больше напоминающий обычное колесо диаметром около полуметра. Спорить можно сколько угодно, но только не тогда, когда папа говорит ТАК.
На стартовой площадке при Институте я выставила нужную дату, еще раз проверила время. Хотелось поворчать насчет того, что я еще студент, недоучка, а меня отправляют на такое сложное задание, но слушать меня было некому. Вздохнув, я сунула руку в крепление, плотно обхватывающее предплечье от локтя до запястья, и запустила ковчег.
Рухнув при приземлении на колени, я уперлась свободной рукой в полузасыпанный щебенкой потрескавшийся асфальт, отведя руку с ковчегом в сторону, чтобы не разбить его. Эти новые модели такие хрупкие, ужас…
– Что?.. – вякнули рядом со мной.
Оказалось, что я, отводя руку в сторону, влепила кулаком заросшему щетиной мужчине аккурат по зубам.
– Сорри, – разжав кулак, я погладила пострадавшего по щеке, где-то недалеко грохнул взрыв. И, присмотревшись, поняла, что это тот, кто мне нужен. Конечно, на фотографии из военного билета он выглядел приличнее, но… – лейтенант Коновалов?
– Да, но…
Не дав ему договорить, я прыгнула на него, завалив на спину, потому что ковчег мягко завибрировал, намекая, что осталось десять секунд. Наверное, он больно ударился затылком, но зато не сопротивлялся, пока я запихивала его жилистое предплечье во второе крепление рядом со своим. Неудобство и основной принцип работы этого ковчега в том, что путешествующие должны быть лицом друг к другу, и довольно близко.
Фактически, если бы я не вмешалась только что, снайпер уже убил бы товарища лейтенанта, одного охраняющего этот достаточно маловажный пост.
– Эй, что вообще!.. – возмутился мужчина, попытавшись выдернуть руку из цепкой хватки креплений.
А еще он привстал, хотя я едва ли не верхом на его животе сидела. Силен, однако…
Но тем временем отведенные мне полминуты истекли, и снова недоговоривший Роман был увлечен вместе со мной в радужную свистопляску времени и пространства.
Это, определенно, самое приятное за всю мою практику приземление. Потому что приземлилась я на спутника, и, судя по его резкому выдоху, моя коленка весьма удачно пристроилась чуть ниже его ребер. В нарушение техники безопасности, местом возвращения стала не специально отведенная площадка, а лаборатория. Судя по присутствию здесь мамы, папы и нескольких ассистентов, прямо в этой лаборатории бедного лейтенанта и сделают нечеловеком. Андроидом, то бишь.
– Что происходит? – негромко, но с отчетливой яростью спросил Роман, спихивая меня с себя и выдергивая конечность из раскрывшихся креплений.
Я хотела возмутиться, но меня уже подняли.
Ответом ему была прозрачная полумаска, прижатая к носу и рту. Коновалов рыпнулся было, но сразу же обмяк, закатив глаза и осев из положения полусидя в заботливые руки ассистента.
– Может, надо было ему объяснить? – робко предположила я, прижимая несчастный ковчег к груди, пока папа перетаскивал бесчувственное тело с пола на операционный стол с помощью манипуляторов.
– И как бы он отреагировал? – улыбнулась мама, натягивая латексные перчатки.
– Все его воспоминания все равно будут законсервированы, их восстановление – часть твоей задачи, – добавил задумчиво отец.
Поджав губы, я развернулась и вышла. Эти двое со своей наукой и одержимостью прогрессом скоро окончательно растеряют человеческие качества. Надо было оставить бедного мужика там. Лучше бы он умер.
Я долго ворочалась, пытаясь уснуть. Мучила совесть. Велес пытался со мной поговорить, но его доводы мало на меня действовали. Мне кажется, это должно быть делом добровольным. Да, он бы умер там, в Грозном. Но не стоило ли его спросить сначала, хочет ли он становиться человеком из синтетических материалов. Надо ли ему это вообще? Брат сказал, что работа над ним будет длиться около двух суток. А потом он будет со мной почти везде. Со временем даже на пары начнет со мной ходить.
На него было немного страшновато смотреть. Белый, как снег, обритый налысо, он даже немного пугал. Немного. Гораздо сильнее было его просто жаль. Правда, коже со временем вернется нормальный цвет, пропорции живого тела полностью сохранены.
– Включаю, – объявил отец, замкнув контакты между головным и спинным мозгом и быстро скрепил края надреза на искусственной коже биоклеем.
Андроид открыл пустые глаза, бездумно уставившись в потолок. Ну что, началась моя практика.
========== Слова и совесть ==========
Я с трудом и только при помощи снотворного немного поспала, но этого было катастрофически мало. Дом, постоянно анализирующий здоровье своих жителей, даже не хотел пускать меня на пары. Запер все двери и окна, заявил, что мне необходимо еще часа три, как минимум, спать и, пока я не выполню дневную норму, идти куда-либо он мне запрещает. Пришлось проходить тесты на уровень концентрации внимания. До нормы я кое-как потянула несмотря на общую усталость и вялость, так что дому пришлось меня выпустить, но делал он это с неохотой и неодобрением.
Супер инквизитор меня теперь сторонился и правильно делал. Пара дней невысыпания и раздражение из-за ноющей совести сделали меня как никогда вспыльчивой и нервной. Надо будет выпить успокоительного, потому что для работы с андроидом мне понадобится недюжинное терпение. Сегодня я познакомлюсь с ним. С момента первого включения прошли почти сутки – папа занимался отладкой и шлифовкой работы искусственных органов. Роман Коновалов представляет сейчас почти чистый лист. В его памяти науки и языки, не хватает лишь двух вещей – связи слов с образами и умения общаться с людьми. Ему сейчас надо помочь, а память должна примерно за месяц вернуться, дальше от меня почти ничего требоваться не будет.
И я все еще считаю, что это надо было делать добровольно. Вот так вот взяли человека и отобрали у него право спокойно умереть. Засунули его в будущее, которое, возможно, он не хотел видеть. Лишили его выбора. С другой стороны – почти бессмертие. Никаких болезней, легко заменяемые органы, отсутствие старения. И опять-таки – бессмертие означает, что он будет наблюдать за смертью всех дорогих ему людей, если только отец не решится всех людей сделать андроидами. Тогда можно было бы покорять другие планеты без всяких там сверхсветовых скоростей – бессмертные андроиды хоть тысячу лет могут лететь с минимальными запасами пищи и воды, а на месте прибытия им не будут страшны невиданные бактерии.
– Добрый день, Ведунья.
Вздрогнув, я вырвалась из своих футуристических мечтаний и, часто моргая, с изумлением уставилась на Бориса. Вот это я задумалась…
– Добрый, – пробормотала я, потирая глаза.
Да, по времени все верно, пары закончились, и я пришла к отцу на работу.
– Вы не заболели? – учтиво поинтересовался вахтер.
– Нет-нет, просто не выспалась, – я улыбнулась уже на пути к приветливо распахнувшему двери лифту.
Какие все, черт побери, заботливые, убиться просто.
Привычная статика движения, только лифт увез меня куда-то в подвальные этажи. Если я правильно помню, их всего около десяти, но большинство из них – огромные цеха или ангары для техники.
Было страшновато идти по длинному узкому коридору, следуя светящейся линии на полу. Во-первых, я тут ни разу не была, белые пластиковые стены, несмотря на яркое освещение, казались мрачными, высокий потолок будто давил на макушку. Неприятное место, что уж еще сказать. А во-вторых, было стыдно перед Романом, жаль его. И совесть мучить не переставала.
Ломаная ярко синяя линия привела меня к одной из абсолютно одинаковых белых дверей без ручек, которая мягко и бесшумно передо мной открылась.
В проем, перед которым я нерешительно остановилась, не было видно ничего, кроме двух белых стен. Сложно было даже судить о размерах помещения, потому что планировки в этом здании самые разнообразные и часто нерациональные. Ну же, Дунька, это твой долг, чего тормозишь?
Комната оказалась небольшой, примерно четыре на пять метров, казалась совсем квадратной. Здоровый экран на одной из стен, шкаф с аппаратурой в углу и диагностическая кушетка посередине. Белый свет делал Велеса, что-то со скоростью звука печатающего на подсоединенной к неподвижно лежащему андроиду клавиатуре, бледным. Хотя, круги под его глазами совсем не кажущиеся.
– Как ты? – не отрываясь от своего дела, вопросил братец.
– Жить буду, – буркнула я.
– Я как раз заканчиваю, – объявил он, – а ты сейчас займешься его словарем. Вопросы он пока не умеет нормально задавать, но учиться должен очень быстро. Если не сможешь ему что-то несложное объяснить – скажи мне или отцу, будем вылизывать программу или вообще заменять мозг.
– Не посвящай меня в подробности, ладно? – скривившись, я села на край кушетки.
– Ладно, – покладисто кивнул Велик, – когда я выйду, запустится он и визуальный ряд на экране, но управлять рядом будешь ты. Слова наиболее распространенные, в дебри филологии не вдавайся, он это все знает. Все снимается, учти.
– Хорошо, – вздохнула я.
Ну и не нравится же мне эта затея…
Закончив мучить клавиатуру, Велес испарился. Стоило только закрыться двери за его спиной, андроид, которого пока нет особого смысла звать именем лейтенанта Коновалова, открыл глаза и медленно сел. И уставился на меня, естественно. Осмысленности в его взгляде все еще не было, зато кожа приобрела нормальный оттенок, на голове начали расти пока только наметившиеся темные волосы. Выглядело так, как обычно выглядят щеки Велеса, если он забудет побриться.
– Меня зовут Ведунья, – на всякий случай представилась я.
Указав мужчине на экран, я, чуть приподняв руку, сделала смахивающее движение, меняя заставку на первое изображение. “Алфавит”. Изображение буквенного ряда кириллицы, обозначающая надпись под ним. Глянув на Романа, непонимания я не узрела и смахнула это изображение.
Вопросы возникали редко. Чаще всего, особенно, если слово обозначало часть тела, он осматривал себя, а иногда и меня. Видимо, на слове “грудь” ему пришлось выуживать из памяти список различий между мужчиной и женщиной.
Но, признаю, эмоции и минимальные вспышки воспоминаний у него есть – на слове “поцелуй”, сопровождаемом соответствующей фотографией, он прижал кончики пальцев к губам и легко улыбнулся. А мне снова стало стыдно. Может, хоть он и не был женат, его девушка ждала. Может, он хотел жениться, любил. А тут пришла я и все испоганила.
========== Чувства ==========
Я проснулась от того, что на другой стороне кровати под кем-то прогнулся матрас. Он у меня мягкий, Велик его даже презрительно зовет периной, и любое движение сразу чувствуется. Может, что-то случилось, и кто-то из ребят пришел меня будить? А чего молчит тогда?
