Текст книги "Горилла (СИ)"

Автор книги: Велимера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Может, лучше я скажу? – усадив меня на стул, он сел напротив и сосредоточенно уставился в телефон. – М-м-м… В общем, я курьер у местного пахана дилеров, пока на полставки, чтобы школу мог закончить и опыта набрался.

– А сам? – сглотнув, я обхватила себя руками.

Мне такое не нравится. Совсем не нравится.

– Не принимаю, – качнув головой, он поджал губы и отложил телефон, – что теперь? – я пожала плечами. С одной стороны, хотелось оказаться от него подальше как можно быстрее. С другой, он же сам не наркоман. Нет, блин, хуже, он преступник! Черт, это только со мной могло произойти… – Слушай, я… Я не плохой. Жизнь заставила, Ир. Все прикрыто и куплено, никто меня не повяжет. Это просто работа, как доставка пиццы.

Кивнув зачем-то, я прикрыла глаза. Добрый, заботливый, ласковый. Курьер наркодилеров. Восхитительно. Не понимаю и, наверное, не хочу понимать. Но почему мне так не хочется одеться и хлопнуть дверью? Почему мне начинает казаться, что не все так плохо? Опять, опять идеализирую! Но не хочу уходить. А надо бы.

Встав, я глубоко вздохнула, выбирая направление движения.

– Я попробую забыть то, что сейчас услышала, – сглотнув, я все же выбрала, – если ты сделаешь так, чтобы я этого больше не видела.

– Сделаю, – крепко обняв меня, когда я устроилась у него на коленях, Сёма прижался губами к моему плечу, – сделаю, обещаю.

Вроде бы, правда сделал. Больше эта тема не поднималась, о своей работе он в принципе почти не упоминал, ворчал на меня, что давно пора надевать теплую обувь, а не ходить в балетках, выгуливал в парке и кино, позволял надевать себе на голову венки из желто-оранжевых листьев, страстно целовал и трахал. Мы виделись почти каждый день, я чувствовала, что уже, кажется, влюбилась, но меня все еще останавливал тот эпизод.

– Слушай, – мы сидели у него, делали домашку и ели пиццу, как делали довольно часто, – если ты что-то от меня хочешь, лучше просто скажи.

– Да ничего не хочу, вроде бы, – изумленно пробормотала я.

Или я веду себя так, будто мне что-то нужно?

– Я тупой в плане намеков, – усмехнулся Семен, – просто предупреждаю.

– Вот оно что, – улыбнувшись, я положила ручку, – буду иметь в виду. Но, на самом деле, не все так плохо, – мы сидели за столом на кухне друг напротив друга, так что я вытянула ногу, касаясь стопой его бедра, – кое-какие намеки ты хорошо понимаешь.

– Ты же хотела к пяти вернуться домой, – чуть прищурился Сема.

Глянув на часы, я разочарованно вздохнула – через двадцать минут нужно уже выходить.

Он хотел меня проводить, но я заверила, что сама доберусь. С удовольствием прогулялась до остановки, слушая музыку, зашла в магазин, прихватив себе вкусностей, начала готовить ужин для родителей, которые сегодня ездили за город на шашлыки. Там-то они ели, но ехать же долго, успеют проголодаться.

Когда зазвонил телефон, я с запозданием вспомнила, что, если добираюсь домой одна, должна всегда сообщить, что добралась.

– Я забыла, – сразу призналась я, прижимая телефон к уху плечом и не отвлекаясь от нарезки салата, – давно дома уже.

– Чего стучит? – так недовольно, но уже мирно.

Всегда так переживает за меня, даже когда еще светло, разве не милота?

– Нож, я готовлю.

Короткая пауза и осторожный вопрос:

– А мне что-нибудь приготовишь? – как будто я откажу или разозлюсь.

– Приготовлю, если хочешь, – он как-то упоминал, что последние месяцы только заказывает или в кафе ест, домашненького захотелось, – но учти, может быть не очень-то и вкусно.

– Не может, – это его уверенное опровержение в таком тоне всегда как комплимент, – борщ можно?

– Можно, – рассмеявшись, я чуть не порезалась.

– Я тогда все куплю. Завтра же?

– Ну давай завтра, – уменьшив газ под кастрюлей с супом, я попрощалась и сунула телефон в карман.

На последнем уроке ему позвонили. Судя по тому, что он очень поторопился ответить, это с работы. Его чудесной-пречудесной работы. После звонка он вручил мне ключи.

– Иди, мне надо только за зарплатой сходить, – виновато улыбнувшись уголком губ, Сёма взял меня за руку, – я очень быстро, ладно?

– Ладно, – вздохнув, я на прощание поцеловала его в щеку и проводила взглядом.

В принципе, можно и пешком прогуляться, идти около получаса, послушаю музыку, подумаю. Хотя вот думать надо бы поменьше. Сунув руки в карманы кожаной куртки, я кедами взбивала сухие листья, которые еще не успели подмести. Красивая пора, унылая, очей очарование… Последний год учебы в школе, но не последний год в школе в целом. Пока что я сама готовлюсь, нужно всего три предмета сдавать в местном педе, после Нового года буду уже с репетиторами заниматься. Родители предлагают поступать в Москву или Питер, а я не хочу. Зачем мне эти престижные вузы, столько тратить на образование, если зарплата потом все равно будет не очень? Мне вообще уже довольно сильно нравится этот город, хочу здесь жить и дальше. А если буду здесь жить, зачем куда-то ехать учиться при наличии нужного заведения под боком? Какая-то глупая у меня мечта, может, и прав был бывший. С другой стороны, хорошая же профессия. Я люблю детей, мне с ними интересно работать, нравится что-то объяснять. Поступить точно получится, в этом году проходные баллы почти по всей стране смехотворные. Самое главное – родители меня поддерживают. Сёма тоже ворчит, что надо в Москву, но по нему хорошо видно – он хочет, чтобы я осталась здесь. С ним. Может быть, это временная привязанность, кто знает. Но сейчас ведь нам так хорошо вместе.

У него дома я бываю часто. Очень часто. Иногда задерживаюсь до вечера, но никогда не пересекалась с его родителями. Спрашивать неловко, потому что, кажется, они здесь не живут – на полочке только его обувь, в ванной только одна зубная щетка.

Собрав волосы и заглянув в холодильник, я улыбнулась. Мясо уже порезано небольшими кубиками, картошку он уже почистил, правда, перестарался. Вчера в сообщении я посоветовала не заморачиваться со свеклой и купить заправку для борща, которую и обнаружила на полочке над кухонным рабочим местом. Все сделал, как положено, умница какой.

Промыв мясо и поставив вариться бульон, я слила воду с картошки, еще раз ее перемыла, начала резать, когда позвонили в домофон. Семен примчался, аж запыхался. Подождав у двери, я отомкнула ее, услышав, что лязгнули двери лифта.

– А почему не пахнет? – с долей разочарования поинтересовался он, снимая куртку.

– Я только начала, пешком шла, – вернувшись на кухню, я снова взялась за нож. Раз уж сегодня невольно вспомнилась его работа, я решила спросить. Интересно же, хоть и страшновато, – расскажешь, как ты стал работать… Где работаешь?

– Тебе с начала? – спокойно уточнил он, ополаскивая руки. Я кивнула. – Только не перебивай и не поворачивайся, – принимая условия, я пожала плечами. Наверное, неприятно об этом говорить, – все началось, когда мне было десять, и моя мамаша, работая проституткой, к списку своих заболеваний прибавила алкоголизм, – прижав ладонь ко рту, я зажмурилась, – и без того слабая забота исчезла, я пошел искать работу. В магазинах помогал с разгрузкой, лет с тринадцати пошел уже в нормальные грузчики. Когда было четырнадцать, она подсела на иглу. Ходил, искал ее по притонам, притаскивал домой, отбирал деньги, чтобы не на что было, но у нее всегда была с собой валюта, которая между ног, – сглотнув, я положила нож и тяжело облокотилась на тумбу. Даже представить себе толком не могу, чтобы ребенок проходил через такое, – встретил там нынешнего босса, он мне предложил сделку. Я учусь водить, стрелять, работать, потихоньку подрабатываю курьером, а взамен буду обеспечен работой, если проявлю преданность хозяину, и больше никто в городе не продаст моей матери наркоту, – теперь я понимаю, почему он такой взрослый, почему редко улыбается, – с тех пор я подменяю основного курьера, как видишь, отремонтировал уже половину хаты, откладываю на машину и продолжение ремонта. И не чувствую себя виноватым.

Он подошел, обнял меня, и я спрятала лицо у него на груди, пытаясь перестать реветь. Да уж, теперь я понимаю, что значит “жизнь заставила”. Как вообще такое можно пережить?

– Прости, – шмыгнув носом, я отстранилась, – не нужно было спрашивать.

Он так спокойно и без эмоций это рассказывал, но ему же не может не быть плохо от таких воспоминаний!

– Глупости, сама только расстроилась, – поцеловав меня в скулу, Сёма уткнулся лбом мне в плечо, неудобно сутулясь, – не бросай меня, пожалуйста. Еще хоть немного, – едва я открыла рот, он уже продолжил, глухо, тихо, дрожа всем телом, – до лета или пока не уедешь, пожалуйста. Со мной никогда не было столько хорошего, сколько дала ты.

– Я не собираюсь, – гладя его по затылку и шее, я поджала губы, стараясь не разреветься еще сильнее.

– Я люблю тебя, – хрипло признался парень, вжимаясь в меня крепче.

– Я тоже тебя люблю, – всхлипнула я.

Просто не понимаю, как он мог остаться таким добрым после всего этого. Он подкармливает уличных кошек, господи, как после такого в жизни?

– Кажется, у нас будет очень соленый борщ, – пробормотал Сёма, чуть отстраняясь и большим пальцем стирая очередную слезу.

Улыбнувшись, я обняла его покрепче, глубоко вздохнула и, уже взяв себя в руки, пошла в ванную, чтобы смыть наверняка потекшую тушь. Я в жизни никогда не сталкивалась с преступностью, у меня чудесная дружная семья, хоть кот и засранец. У отца всегда была хорошая зарплата, мама работает в свое удовольствие. Моя жизнь просто райская в сравнении с тем, через что прошел Семен. Да чтоб я еще раз на родителей обиделась!

Вернувшись на кухню, я продолжила готовить. Мне не очень хотелось что-то говорить, а еще очень хотелось вернуться в прошлое и заткнуть себе рот сырой картофелиной перед тем вопросом.

– Кстати, насчет поступления, – сидя за столом, парень откинулся на спинку стула и вытянул ноги, – почему не в Москву?

– Ну я хочу тут, чего пристали, – через силу улыбнувшись, я помешала бульон и сняла пенку.

– Твоим мозгам нужно достойное применение, – с назидательными нотками выдал Семен, – а я могу и подождать.

– Вот как, – закончив с картошкой, я повернулась к нему и подошла поближе, давая прижаться щекой к животу.

– Я буду ждать тебя, как ебучая псина, если ты скажешь, – жмурясь, Сёма сильнее сжал руки на моей талии, – я бы ездил к тебе каждые выходные, но привязан здесь работой навсегда, понимаешь? С этим курьерством я и так уже прыгнул выше своей головы, еще выше вряд ли прыгну. Платят хорошо, а статуса ноль, – я поджала губы, когда его пальцы больно вдавились в бок, – я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

– Забегаешь далеко вперед, – усмехнувшись, я наклонилась, лишь бы только он ослабил хватку, и поцеловала его в лоб, – так вот на одних мечтах и дойдешь до того, что придется содержать меня, пока я вожусь с первоклашками.

– Я бы содержал тебя даже если бы ты возилась дома с нашими детьми, – улыбнулся он и вдруг нахмурился, – все, теперь я хочу туда, – я приподняла бровь, и он уточнил: – в будущее, где мне надо содержать тебя и детей.

Рассмеявшись, я прошлась ладонью по его макушке и вернулась к готовке.

Новый год я хотела его пригласить отметить с нами, но Сёма отказался. Сказал, что не хочет испортить праздник резким уходом на работу посреди веселья. Зато подарок подарил такой, что я его чуть не придушила ленточкой от коробки.

– Зачем мне шестизначная зарплата, если я не могу купить тебе хороший подарок? – смеялся он, покорно наклоняя голову, чтобы мне было удобнее душить. – На твой телефон уже смотреть жалко.

Пришлось принять. Не то чтобы мне очень хотелось отказаться, но все равно было неловко. Родители тоже решили выебнуться, подарили планшет. Да, приятно, но я не умею не стесняться принимать дорогие подарки!

На четырнадцатое февраля, восьмое марта и мой день рождения история повторилась. Как бы я ни просила дарить что-нибудь символичное и чисто символическое, он дарил мне классные, но кошмарно дорогие вещи. Кажется, мне придется к этому привыкнуть.

На вручении аттестатов состоялось знакомство моих родителей и моего парня. Он за последние пару лет существенно подтянул свои знания и отметки, аттестат получил без троек даже. Представлять пришлось их друг другу из-за двух здоровых букетов роз, которые я с трудом держала. Ох уж эти мужчины! Но нельзя сказать, что я не рада, да. Вроде бы, все всем понравились, но теперь уже они втроем начали промывать мне мозги насчет поступления в Москву. Объединились на мою голову…

Когда я принципиально подала документы сразу вместе с оригиналом аттестата только в местный пед, Сёма посмотрел на меня так, как смотрел последний раз, когда застал в минус десять без шапки. А я ее тогда просто потеряла! И точно таким же тоном, которым обещал мне пришить ее к ушам, предложил переехать к нему.

– Так сразу? – я все еще опасалась получить словесных люлей, так что держалась подальше.

– К осени со второй комнатой закончу и переезжай, – с уже более спокойным лицом пожав плечами, он тяжело вздохнул, – можно начинать проект детской в третьей комнате.

– Так сра-азу? – возмутилась я.

– На всякий случай, – успокаивающе погладив меня по голове, Семен прижался губами к моему виску, – я рад, что ты никуда не едешь, дурында.

– Сам такой, – счастливо сопя ему в плечо, я довольно зажмурилась.

Я уверена, он из кожи вывернется, чтобы у нас с ним все было хорошо, я тоже очень постараюсь создать уют и такую счастливую семью, какой еще свет не видывал.