Текст книги "Письма с того света (СИ)"
Автор книги: varyaxx
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Всё хорошо, папочка, – заверил его Максвелл негромким и успокаивающим голосом, и дрожь слегка прекратилась. – Его цвет глаз – не главное, верно?
– Нет. Нет, Черничка. Я забыл. Я предал его, любовь всей моей жизни, – все так же тихо проговорил Верховный маг Нью-Йорка, после чего вырвался из рук семьи и по памяти быстрым шагом отправился в сторону небольшой двери за углом, ведущей в подсобку.
Оказавшись в помещении со складными стульями и средствами для уборки, Магнус, наконец, позволил слезам стекать по щекам, тут же портя макияж. Бейн был полностью разрушен. Он попробовал представить себе образ Александра, звук его голоса, проницательность его взгляда, но перед глазами стояли лишь слезы. Темноволосый не был уверен, сколько времени провёл вот так, рыдая, свернувшись в уголке, но от них его отвлекло ощущение плотной бумаги под пальцами.
Это было новое письмо. Магнус не хотел его читать. Он боялся того, что там написано. Вдруг Алек злится и чувствует, что он предан своим возлюбленным, ведь Магс забыл его. Или вдруг он расстроен? Ещё хуже. Может, Бейн ему отвратителен? Нужно прочитать.
Лайтвуд-Бейн осторожно распечатал письмо, тут же откладывая конверт в сторону на пол, стараясь не запачкать его чем-нибудь. Бумага – на удивление Магнуса – пахла знакомо. Через секунду он понял. Это был одеколон, которым пользовался много лет назад Алек. Закрыв глаза, маг сделал глубокий вдох. И ещё один. Хотелось вечно вдыхать этот аромат, витающий в холодном воздухе, но нельзя. Станет лишь хуже. Нужно жить реальностью: Александра уже не вернёшь.
К письму на этот раз прикладывались фотографии. Магнус сделал для себя решение посмотреть их после того, как он прочтёт письмо.
Здравствуй, Магнус.
Я не знаю, сколько лет прошло с тех пор, как я умер, но, надеюсь, много, и ты всё ещё живешь своей прекрасной жизнью, исполняя свои мечты и помогая другим делать это. Мне очень жаль, если это не так, надеюсь, ты скоро встанешь на свой путь.
Я должен сказать это сейчас. Это последнее письмо, милый. Больше не будет. И пришло нам с тобой время попрощаться. Теперь уже по-настоящему, потому что я не вернусь.
Ты получил это послание, потому что забыл, какого оттенка голубого были мои глаза. Я не виню тебя за это, ведь всё когда-то заканчивается. Я понимаю, не переживай. Несмотря ни на что, хочу немного помочь тебе в этой ситуации. Я распечатал наши любимые фотографии и рисунки Клэри, которые она рисовала для нас в виде подарков (она та ещё растяпа, но рисовать умеет). Они в конверте вместе с письмом. И раз уж ты забыл, как я выгляжу, можешь посмотреть на картинках :)
Ах. Помнишь наш медовый месяц? Волшебное время. Мы путешествовали, как и тогда, после войны с Валентином и Кругом. Фото с Эйфелевой башней* оттуда. А тогда, когда мы были в Риме? Второе фото* с того вечера, когда мы прикончили какого-то демона рядом с Колизеем, а потом гуляли по городу, делали фотографии и наслаждались видом звездного неба.
А то, как я впервые поцеловал тебя перед всеми… Наверное, руна Бесстрашия подействовала :) Рисунок Клэри* прилагается.
Вот две фотографии* с нашими детьми. У нас замечательная семья, я люблю вас. Спасибо, что всегда были на моей стороне и поддерживали, что бы не случилось.
О, и тот рисунок Клэри* на мой официальный переезд к тебе? Ты, я и Председатель Мяо. Все тогда очень переживали, чтобы я ничего не забыл и спокойно въехал к тебе, но это все было на пустом месте. Я просто перебрался в другой конец города, а все мои родственники трепетали так, словно я уезжаю от них на другой конец мира. Но оно того стоило.
Думаю, шести фотографий хватит? Ты, надеюсь, и сам до сих пор хранишь парочку? Ну, как бы то ни было, это мои любимые. При одном взгляде на них я всегда становился в сто раз счастливее и знал, ради чего я каждый день стараюсь изо всех сил. Ради того, что дома меня всегда ждали ты, Макс, Раф и Председатель. Вот так вот.
Должен сказать, Магнус, ты всегда был для меня самым дорогим человеком на всем белом свете. До встречи с тобой я чувствовал себя потерянно и не знал, кто я. Но все изменилось, когда впервые в жизни кто-то (ты) окружил меня такой искренней любовью и заботой, что даже голова кружилась. Я стал чувствовать мир, окружающий меня, стал добрее к людям и перестал отталкивать всех подряд. По крайней мере, я пытался. И всё это благодаря тебе. Ты стал тем, кто перевернул мою жизнь с ног на голову. Ты стал моим переломным моментом, после которого моя жизнь и я сам никогда бы не стали прежними.
Ты всегда делал меня самым счастливым и любимым человеком в мире, за что я тебе благодарен. Хочется верить, что я делал для тебя то же самое в ответ.
Я посвятил тебе всю свою жизнь и никогда, ни на единую секунду не жалел об этом, потому что это было лучшее решение, которое я только мог сделать. Я люблю тебя так сильно, Магнус Бейн.
Но нам придётся попрощаться, хорошо? Сейчас, несомненно, тёмные времена, потому что мне пришло время по-настоящему уйти, но ведь темней всего перед рассветом.
Завтра над горизонтом поднимется солнце, и вместе с ним ты должен начать свою жизнь без меня. Я продолжу приглядывать за тобой, но ты не должен больше беспокоиться по пустякам. Ты снова влюбишься, снова будешь не одинок. И я одобрю твой выбор, если он сделает тебя счастливее. Это все, на что я буду надеятся – чтобы ты был счастлив. А для этого тебе придётся отпустить меня. Я уже писал, что хочу остаться для тебя светлым воспоминанием, и это до сих пор то, чего я искренне желаю. Пожалуйста, Магнус. Я верю, ты справишься.
Спасибо тебе за всё, Магс. Я люблю тебя и всегда буду любить.
Прощай.
Твой Александр Гидеон Лайтвуд.
Магнус чувствовал, как из-за слёз становится тяжелее дышать, а в горле застывает ком. Он знал, что когда-нибудь это произойдёт, и письма закончатся. Но прямо сейчас он этого не хотел, он не был готов. Бейн достал из конверта небольшие фотографии и, усевшись поудобнее, стал их рассматривать. Они все были просто прекрасны и заставляли улыбаться. Златоглазый помнил, каково это было – находиться рядом с человеком, которого ты любишь больше всего на свете, видеть его каждый день, целовать и обнимать, держать его за руки, смешить и заинтересовывать его, делать его счастливее. Магнус всегда был уверен, что если Александр улыбается, то он делает это вместе с ним. Был уверен, что каждый раз, когда Алек входил в комнату, весь мир мага тут же концентрировался на этом сумеречном охотнике. И это то, что день за днём делало его счастливым. Теперь Магнус мог сказать, что и для голубоглазого всё было так же.
Бейн не мог попрощаться с Алеком. Наверное, проблема заключалась в том, что он и сам этого не хотел. Маг привык к тому, что Александр рядом с ним мысленно и в своих письмах, и теперь он не мог отказаться от этого в одно мгновение.
Из размышлений Мага вырвали громкие, резкие звуки за дверью. Он быстро поднялся на ноги, с помощью магии привёл в порядок своё лицо и костюм, и отправил письмо на прикроватную тумбочку в своей спальне. Бейн выскользнул из-за двери в освещённое неоновыми лампами помещение. Из-за только что полученного послания Магнус даже не подумал о том, что могло происходить что-то ужасное. И он совсем не был готов получить пулю в правую часть груди.
Всё произошло быстро. Звуки, которые он услышал, были выстрелами из пистолетов. Перед тем, как быть подстреленным, маг успел заметить, что его сын и лучшая подруга лежат на полу, окружённые кровью. В таком же положении находились ещё несколько магов и фейри, пришедших посмотреть на картины с изображенными на них влюблёнными парочками. В этом же положении теперь находился и сам Магнус. Он мутно понимал происходящее, но выстрелы прекратились, и теперь кто-то небрежно схватил Бейна под руки и потащил куда-то, крича, видимо, своим напарникам «Он у нас! Сваливаем! Мы получили, что хотели».
Затем маг снова грохнулся на пол, на этот раз лицом вниз, больно ударившись носом и щекой, точно разбив губу. Крики стихли, а Магнуса вновь подняли, но теперь осторожно, и переложили куда-то рядом, но на спину. Наверное, носилки. Последнее, что увидел Бейн, когда распахнул глаза, собравшись с силами, был темноволосый охотник, который казался до боли похожим на Алека в предсмертном состоянии златоглазого.
«Если я умру, то буду рядом с Александром», – мысленно отметил про себя Магнус в мгновение перед тем, как отключиться.
========== Глава 6. Всё встаёт на свои места. ==========
Магнус проснулся в Госпитале Бет Израиль спустя несколько дней после того, как его подстрелили. Голова раскалывалась, а мир перед глазами кружился, расплывался и менял цвета. Феерично. Конечно, вряд ли это были хорошие признаки, но Бейн все равно был рад: он жив. Было бы неприятно, если бы маг умер после выполнения поставленного перед собой «долга», направленного на получение всех писем. Но этого не произошло. Он пообещал себе подумать об этом позже, а сейчас нужно было каким-то образом прийти в себя. Очевидно, Магнус был слаб, поэтому о магии никакой речи не шло. Он попытался сесть, но все, что ему удалось – это немного подняться на локтях. Зрение все ещё не могло сфокусироваться ни на чем, и в целом ничего конкретного видно не было, но Бейн услышал знакомый голос.
– Магнус! Ты проснулся! Наконец-то, я уже думала, что наркоз никогда не пройдёт. Последние двое суток ты был чуть ли не в коматозном состоянии. Нет-нет-нет, ты лежи! Нельзя так сразу вставать, – Верховный маг Нью-Йорка почувствовал на своих плечах две руки, после чего поддался им и лёг обратно на мягкую подушку. – Мы с Максом с ума сходили. Он, кстати, в порядке, только руку сломал, но мы уже срастили кости магией. Сейчас он в кафетерии, но вот-вот вернётся. Он от радости взорвется! – Катарина говорила успокаивающим, нежным голосом, как настоящий врач. Вообще, она ведь когда-то давно действительно была врачом, но суть не в том. Голос её, может, и звучал педагогично, но говорила она не о диагнозах или лекарствах. Магнус подумал про себя: «Когда она успела так измениться?» Сотни лет назад эта девушка жила своей профессией целителя, она всё своё время проводила в этом самом госпитале и помогала людям. Потом она стала уделять работе меньше времени, а затем просто рассталась с ней, погружаясь в познание самой себя и своих возможностей. Значит ли это, что однажды то, чем ты когда-то жил, может стать обыкновенным прошлым, проявляющимся лишь в незапамятных времён привычках, знаниях и памяти?
Бейн задумался об этом, слабо сжимая одной своей рукой ладонь Кат, что не заметил, как постепенно прикрыл глаза, ослабил хватку и вновь провалился в царство Морфея.
– …ты не представляешь, Из. Это просто невыносимо. Я прихожу сюда каждый день и провожу здесь по 15 часов в сутки. И врачи говорят, что надежда есть, Катарина уверяет в том же, да я и сам верю, но это больно. Ежедневно сидеть в этой пустой комнате и ждать чего-то, хотя никто даже не знает, чего конкретно. Они говорят, «он пытается сказать что-то», но он молчит. Я до сих пор не могу поверить, что взял его тогда с собой лишь потому, что он просил меня, а я в тот вечер откладывал свидание из-за этого задания, поэтому я подумал, что уже виноват перед ним и не могу отказать ещё и в этом. Я совсем не подумал, что он сам тоже может пострадать, а он ещё и защищал меня. Я не заслужил этого. Не заслужил его защиты, его любви. Я не заслужил его, Иззи. Я бы легко занял его место, лишь бы он сейчас был в порядке, – говорил Александр.
Магнус же не мог сказать ни слова, словно у него забрали голос. Наверное, это был один из его зловещих, душераздирающих кошмаров. Ему такие снились время от времени: в них Лайтвуд страдал, а Бейн не мог ничего сделать, только смотреть. Так было и сейчас. Действие сна происходило в той же палате Госпиталя Бет Израиль, в которой лежал Магнус, прежде чем заснуть. В сновидении маг все так же лежал в кровати с закрытыми глазами и побледневшей кожей, на лице не было косметики, лишь кислородная маска, а от рук шли провода и трубки капельницы, присоединённые к запястьям. Алек сидел на краю кровати, накрыв одной своей рукой руку златоглазого. Напротив него на белом стуле из Икеи сидела Изабель. У неё был уже заметен животик, но выглядела она всё так же неподражаемо. Голубые глаза Александра наполнились слезами, но он не давал им покинуть их пределы, в то время как Иззи размазала всю тушь по щекам и никак не могла перестать плакать. Должно быть, гормоны. Хотя Бейн и сам бы сейчас рыдал, если бы мог.
– Магнус сильный, он… он справится, – между всхлипами пыталась говорить Изабель, размазывая новые слезинки по щекам. – Если бы… тот демон… ты бы погиб, Алек, – девушка не сдержалась и теперь уже зарыдала ещё сильнее, взвыв. Она обняла старшего брата, уткнувшись лицом в чёрную футболку. Александр не смог больше терпеть: он стиснул сестру в объятиях и зажмурился, отчего вода буквально ручьями потекла из его глаз. Уголки его губ были направлены вниз, брови сдвинуты к переносице, а вокруг глаз появились редкие морщинки. Его лицо было искажено болью и ужасом. И Магнус не мог ничего сделать. Он лишь лежал на этой тупой больничной койке, окружённый трубками, проводами и пикающими приборами, наблюдая за этим со стороны. За тем, как те, кого он любит, мучаются.
Магнус хотел подняться с постели, оторвать от себя все эти трубки и снять идиотскую маску, утешить Алека, сказать ему и Иззи, что с ним всё хорошо, что он не умрет и не сдастся так просто. Он хотел сцеловать каждую слезинку с щёк Александра, хотел сжать его руку в ответ, обнять, рассказать какую-нибудь до глупого забавную историю и успокоить его. Сказать, что он всегда будет рядом и никогда не покинет Лайтвуда. И он говорил бы это так искренне, словно это все не было сном и Магнус вернулся на 250 лет назад, и на самом деле был с Алеком. Но это не так. Он не сделал этого. Он просто провалился в бессознательный сон после того, как был подстрелен. Это был просто сон. Кошмар.
– Я знаю, Иззи, знаю, но… Я так люблю его. Он даровал моей жизни смысл. И я не хочу быть тем, кто уничтожил то единственное и самое лучшее когда-либо существовавшее в моем мире. Он стал моей зелёной лампой*, зажег свет во тьме. Я не хочу быть человеком, который затушит огонь в своей собственной мгле. Лучше бы моя мгла исчезла, оставив лишь этот самый огонь, чем… чем… – Алек проглотил конец предложения, но всё и так было ясно. Магнус хотел свернуться в уголке и рыдать, и одновременно ему отчаянно хотелось сказать Александру, что он чувствует то же самое. – Это случилось с ним по моей вине, и я никогда не прощу себе, если он погибнет. Я стараюсь не думать об этом, но жизнь без Магнуса никогда не станет для меня ни чем иным, кроме как пыткой.
Нужно было срочно проснуться. Магнус зажмурился, а через несколько мгновений широко распахнул глаза. Его дыхание было учащенным, глаза слезились, а кардиомонитор показывал линию с резкими острыми углами, из чего следовало, что пульс у мага был бешеный. Ему не снились такие кошмары уже несколько лет, и он успел отвыкнуть от нескончаемой боли, появляющейся при виде страданий любимого человека. И самым ужасным было то, что Бейн помнил именно эти сны все до единого. Александр всегда говорил душераздирающие вещи, а выглядел при этом разбитым и брошенным. От одного только вида Алека Магнусу хотелось разрыдаться, обнять его и просить прощения за то, что его не было рядом. Хотя, технически, это был просто плохой сон, в реальности златоглазый все ещё был жив. Просто лежал в такой же больнице.
– Папочка! Ты проснулся! – воскликнул Макс и тут же обнял отца. Магнус кое-как обнял сына в ответ и закрыл глаза, потому что взгляд все ещё отказывался фокусироваться. Максвеллу хоть и было уже пару сотен лет, это не меняло его детской, добродушной и наивной натуры. Он всегда относился к жизни легко и с радостью, видел в окружающих лучшее и верил, что все люди изначально добрые. От этого на душе всегда становилось теплее, хотелось защищать этого ребёнка от всего зла этого жестокого мира, лишь бы он оставался таким, каким является. – Как ты себя чувствуешь? Ты плакал во сне, а сердцебиение зашкаливало. А ещё ты говорил.
– Всё хорошо, Черничка. Правда, – Магнус улыбнулся и открыл глаза, когда сын отодвинулся от него и сел рядом на кровать. Куда бы жизнь не завела его, теперь рядом всегда есть этот паренёк. Семья. – И что же я говорил?
– Вообще-то… Ты звал папу. Всё повторял и повторял «Александр, Александр», а потом стал признаваться ему в любви. Говорил что-то про то, что «чувствуешь то же самое», что «не хотел терять его», – мальчик заметно поник, пока говорил, и Магнус взял его за руку в знак поддержки. Он знал, что тот любил Алека всем своим сердцем, пока тот был жив, и даже после его смерти любить не переставал, и даже если со временем старые раны затянулись, то сейчас появились совершенно новые поверх уже заживших. – В общем, ты понял. Снова те кошмары?..
– Да. Он говорил… Очень грустные вещи. Они ранили меня, – рассказал Бейн, опустив голову сыну на плечо. Хотел бы он сейчас, чтобы на месте его сына был Александр. – Давай не будем об этом, хорошо? Где Катарина? Что она сказала?
– О, точно. Катарина просила сказать, что это место вернуло её к старым воспоминаниям, так что она решила помочь немного здешним сотрудникам справиться с пациентами. Как-никак, здесь её талант к исцелению очень востребован. Ещё она сообщила, что ты ближайшие пару дней будешь постоянно вырубаться из-за лекарств, которые тебе прописали. Но ты скоро пойдёшь на поправку. Это хорошо, – Максвелл радостно улыбнулся, а у Магнуса встал ком в горле, а на глаза снова набежали слезы. – Пап, ты чего? Не плачь? Что такое?
– Я не знаю… Просто… До сих пор не понимаю, как живу без него. Ты знаешь, эти сны заставляют чувствовать боль сильнее, чем когда-либо. И… Я столько чувств… чувствую, что, кажется, ещё чуть-чуть и взорвусь, – Магнус говорил в несвойственной ему манере: медленно и с запинками, вытирая при этом слезы.
– Всё хорошо, пап. Я понимаю. Не волнуйся, когда-нибудь всё наладится. Ты заслуживаешь счастья как никто другой, – Макс улыбнулся и посмотрел отцу в глаза. Он был искренен и действительно верил в лучшее. Магнус никогда не переставал поражаться такой настоящей вере в добро. Хотел бы он и сам так надеяться на лучшее, но он слишком много повидал, слишком много всего пережил, судьба была с ним чересчур жестока. И за это маг её благодарить не планировал. Оставалось лишь встретить выпавшие ему несчастья с достоинством; быть сбитым жизнью с ног, а затем встать, отряхнуться и продолжить идти.
– Спасибо, Черничка. Я люблю тебя, – Магнус улыбнулся и прилёг в постели. Похоже, ему придётся снова поспать, потому что за минут десять бодрствования уже навалилась жуткая усталость. Он мог лишь надеяться, что на этот раз ему не приснится тот же кошмар, но он где-то глубоко в душе понимал, что этот ужасный сон будет преследовать его ближайшие несколько дней точно. – Думаю, я ещё посплю. Из-за кошмаров во время сна я совсем не отдыхаю.
– Добрых снов. И я тоже люблю тебя, – Максвелл поднялся с кровати, напоследок обняв папу. Он улыбнулся и посмотрела на Магнуса словно в последний раз: с тоской во взгляде, нежностью и бесконечной печалью.
***
Александр сидел на кровати Магнуса в палате Госпиталя Бет Израиль. Прошёл уже практически год с того дня, когда Магнус отправился с ним на задание, с которого в состоянии идти вернулся лишь Сумеречный охотник. Бейна со спины атаковал высший демон, и ни Алек, ни сам Магнус его приближения не заметили. Уже больше трёх сотен дней Лайтвуд винил себя в коматозном состоянии любимого. Это он не заметил демона. Это он не отбил его атаку. Это он взял с собой на миссию мага. Это он отказался взять с собой Джейса или Саймона. Это он отверг предложения Иззи и Клэри пойти с ними. И это он был виноват в тяжелом состоянии Магнуса.
Алек совсем недавно попрощался с Изабель, которая ушла домой, ведь Саймон пообещал приготовить им ужин (у него это получалось в разы лучше, чем у жены, стоит заметить). Мужчина уже двадцать минут неотрывно смотрел на Магнуса, разглядывая его красиво, спокойное лицо, наполовину скрытое кислородной маской. Глаза были закрыты, но веки иногда подергивались, и каждый раз Александру казалось, что вот сейчас он откроет глаза, проснётся и скажет, что это все глупости, что всё в порядке. Но раз за разом глаза его оставались закрытыми, лишь немного учащался пульс. Врачи говорили, что пациент, скорее всего, видит что-то в коме, словно спит, и Лайтвуд верил в это. Когда смотришь на него, не кажется, что это какой-нибудь коматозник, а появляется ощущение, что маг действительно просто заснул и от любого шороха проснётся.
Охотник отвернулся от мужчины и покачал головой, будто бы говоря себе: «Не грузись. Он очнётся. Не сейчас, но когда-нибудь». В последнее время это стало какого-то рода мантрой для Алека. Он постоянно мысленно повторял для себя эти слова, и сначала это помогало. Теперь – лишь изредка. Конечно, Лайтвуд не терял надежду, но он знал, что вечная жизнь из них двоих есть лишь у Магнуса. Время Александра уходило, словно песок сквозь пальцы. И он боялся, что не дождётся, пока его жених проснётся. Так же утекало и время Рафаэля. А он ведь так любит обоих отцов, переживает за них. Боится потерять. Алеку было очень знакомо это чувство, как и всем Сумеречным охотникам. Они все считались бесстрашными, но у всех была одна вещь, помимо ангельской силы: боязнь потерять тех, кого любишь. Поэтому каждый раз, уходя на опасные миссии, Охотники прощались так, словно видели друг друга в последний раз. Это было так грустно, но всегда так правильно.
Лайтвуд поднялся на ноги и подошёл к столу, стоящему около длинного окна. Он взял с собой кое-какие бумаги из Института, которые ему нужно было прочитать, ведь работу никто не отменял. Алек присел на стул и положил локти на стол, пододвигая к себе стопку листов, и начиная пытаться внимательно вчитываться в текст. Мозг никак не хотел понимать слова, а буквы расплывались перед глазами. Александр вцепился руками в свои волосы, нервно сжимая пальцы чуть ли не до хруста, зажмурил глаза и крепко стиснул зубы, пытаясь заглушить голоса в голове, кричащие, что Магнус больше не вернётся, что он потерян навсегда, и что вся вина лежит на Алеке. Какой-то мелкой частью своего сознания Лайтвуд понимал, что это неправда, простая паранойя, но эта мелкая часть понимания по сравнению с океаном сомнений была ничем. Поэтому охотнику хотелось прямо сейчас разрыдаться от ужаса и боли, чувства вины, ненависти к себе. Он медленно становился тем, кем был до появления в его жизни Бейна – замкнутым мальчишкой, не верящим в себя и не признающим свою ориентацию, вечно прячущимся в тени своих брата с сестрой, постоянно сомневающимся и никому не нужным. Это было душераздирающе. Всё, что делал Магнус все эти годы, разваливалось на части и исчезало, когда исчезал он сам. Алек не хотел думать об этом, потому он потёр глаза до боли, обернулся на мужа и увидел это.
Магнус. Он проснулся.
***
Бейн очутился, как он и ожидал, в очередном кошмаре. Он, видимо, был продолжением предыдущего, ведь Иззи была одета в ту же одежду, за окном была такая же тёплая и красочная весна, а Алек сидел всё в той же позе на его кровати. Магнус вновь пытался двигаться, но у него ничего не получалось. Затем Александр, распрощавшись с сестрой, повернулся к нему и около получала смотрел на мага. Разумеется, охотник не видел, что Магс бодрствует. Это же был сон. Самый жестокий и болезненный из существующих. Бейн мог практически физически ощущать боль, испытываемую Лайтвудом, его терзания и непонимание, чувство потерянности. Когда-то такое было и с ним самим. Первые месяцы после смерти Алека были ужасными, словно вечный ад. И вот, сейчас он здесь. На очередной изощренной пытке.
Сердце Магнуса забилось в десять раз быстрее, когда Александр ушёл от него к столу и стал пытаться читать, заниматься своим любимым делом, но даже это у него не получалось. И Бейн понял, что отнимает у Алека способность быть самим собой крупица за крупицей, мучительно растягивая боль. Да, маг знал, что это был лишь сон, но он хотел верить, что где-то там, пусть даже в сновидениях, Лайтвуд всё ещё жив. И если это действительно было так, он не мог дать в обиду любовь всей его жизни. Златоглазый напряг все свои мускулы, ощущая при этом боль Алека, лишь подпитывавшую желание Магнуса бороться до конца. Бейн постарался одновременно ещё и использовать магию, а затем начал кричать во весь голос, избавляясь от всей боли, накопившейся за последние несколько сотен лет отсутствия голубоглазого. Магнус чувствовал, как слезы льются из его глаз, а мышцы начинают болеть.
И через несколько секунд маг ощущает непонятное спокойствие. Боль более не разрывает сердце на части. Магнус попытался пошевелить пальцами на руках. Получилось. Ногами? Нет. Все ещё не выходит. Алек, как назло, за последние несколько сотен снов не отходил от постели мага, но сейчас решил уйти подальше. Но это не являлось особым препятствием. Факт был в том, что у Бейна вышло. Он проснулся.
Магнус поднял в воздух руки, проверяя, может ли он ими двигать, а затем неумело сел в кровати, подкладывая под спину подушку. Он делал все бесшумно, но движения давались ему с трудом – то ли от того, что это был сон, то ли от страха сделать ошибку. Бейн собирался встать на ноги, подойти к Алеку и извиниться, сказать, что он любит его. Возможно, это было слишком, ведь маг не мог даже шевелить ногами, но «слишком» – его второе имя. Хотя весь его план пошёл прахом, когда Александр сел ровно, а затем обернулся. Магнус как раз собирался отцепить от себя капельницу и все эти провода и трубки. Он успел убрать с лица кислородную маску и теперь чувствовал сожаление по этому поводу. Когда их взгляды встретились, у златоглазого словно исчез весь воздух из легких, сердце пропустило удар, а на глазах появились слезы.
– Александр… – смог лишь выдавить из себя Бейн хриплым голосом. Он так скучал по этим голубым глазам, никогда действительно не осознавая, насколько сильно. Магнус не хотел разрывать их эмоциональный контакт, созданный взглядами, но в то же время он хотел значительно сократить расстояние между ними. Алек, похоже, думал, что ему причудилось, потому как он сначала несколько раз моргнул, затем вновь зажмурился и помотал головой, потёр глаза руками, снова взглянул на Магнуса. – Тебя ущипнуть, чтобы ты убедился, что это не сон? Для этого, милый, тебе придётся подойти, – успокоив свои чувства, сказал Бейн, понимая, что даже если это сон, Алек здесь все ещё прежний. Нужно оставаться самим собой, невероятным и абсолютно волшебным магом, тоже.
– Магнус, – кажется, Александр, наконец, поверил и быстро поднялся с места. Не останавливаясь, он бросился в объятия мага, прижимая его к себе за талию так близко, как только мог. Сейчас и в голову не могло прийти, что несколько минут назад это был кошмар, а не сладкая грёза, просыпаться от которой не хотелось совершенно. – Это ты. Ты и правда здесь, ты проснулся, – Бейн понял по голосу своего суженного, что тот плачет, отчего и сам пустился в слезы счастья. Он безумно скучал по Алеку все эти годы, и теперь, когда он был рядом, маг не сможет отпустить его ни на секунду.
– Я скучал по тебе. Я люблю тебя, – лишь выговорил Магнус, всхлипывая между предложениями. Он уже много раз читал в письмах признания Алека и так давно не слышал их, что сейчас желал лишь услышать заветные слова хотя бы один разочек. Он не мог поверить, что сон мог ощущаться так реально. Пальцы колдуна сжали мягкую ткань чёрной футболки, а дыхание Александра оставляло горячие следы на его шее. Сильные руки Алека, похоже, пытались вдавить мужчин друг в друга, потому что они прижались друг к другу вплотную, не оставляя ни миллиметра пространства.
– Я люблю тебя, Магнус, – прошептал охотник и вздохнул. В его голосе слышались облегчение, спокойствие и какая-то боль вперемешку со счастливыми нотками. Бейну же хотелось разрыдаться, но так как он уже плакал, незатихающее желание пустить слезу было каким-то неуместным. Следующие несколько минут или часов мужчины так и сидели молча, обнявшись и плача. Магнус иногда отрывался от мыслей о том, как сильно он любит Алека, и как будет грустно, когда сон закончится, думая о том, что же сейчас всё-таки происходит. Неужели он просто поднапрягся и стал управлять своим сном?
– Александр?
– Да, любимый?
– Расскажи мне, что происходит, – уверенным голосом попросил Магнус, немного отодвигаясь от Алека, лишь чтобы тот сел рядом с ним и приобнял его за талию. Маг нежно прильнул к мужчине и положил голову на его плечо.
– Да… Ты, наверное, ничего не понимаешь, – Лайтвуд сделал глубокий вдох, уселся поудобнее в объятиях златоглазого и переплел между собой пальцы их свободных рук, понимая при этом, что их ладони идеально подходят друг другу. – Ну, сейчас апрель 2024 года. Ты пробыл в коме почти год с того момента, когда отправился со мной на задание в заброшенную церковь на Лонг-Айленде, – говорил Алек. В тот момент Магнус почувствовал какое-то странное головокружение. Он будто бы начал вспоминать события того вечера.
– Да ладно тебе, Александр! – сложив руки на груди, причитал Ворлак.
– Нет, Магнус! Это опасно! – с такой же упрекающей интонацией воскликнул в ответ Алек.
– Я верховный маг Бруклина, сладкий, думаю, я справлюсь с парочкой демонов, – Маг закатил глаза и сел на кровать. – Тем более, ты снова отменяешь свидание!
– Ничего я не отменяю – просто прошу прийти на пару часов позже, потому что мне надо быстренько сбегать на задание, после которого я вернусь и мы вместе отправимся в ресторан в Берлине, который ты уже полгода хочешь посетить, – выровнял тон Алек, делая последнюю попытку в отказе на компанию Магнуса на миссии.
– Нет, Александр! Я не отпущу тебя одного!
– Я возьму Джейса!
– Тем более нет! Идти куда-то со Златовлаской вместо свидания со мной – нетушки.
– Это задание от Конклава!
– Пусть на него сходят Иззи с Саймоном! Они у нас парочка суперагентов с тех пор как поженились.
– Магнус!
– Александр!
– Магс.
– Александр!
– Пожалуйста.
– Нет, Александр.
– Хорошо, идём.
Магнус вспомнил этот злополучный вечер, когда его жизнь превратилась в сплошную загадку. Он больше не знал, где реальность, а где сон. Там, где умер Алек, этот диалог тоже состоялся, только в итоге Маг принял отказ мужа и остался дома с детьми, дожидаясь, пока Нефилим вернётся домой. В тот вечер умер Александр. А здесь Бейн настоял на том, чтобы пойти вместе с охотником, и в итоге занял его место, только как-то пережил нападение.
