Текст книги "Ты отличаешься от других детей (СИ)"

Автор книги: VampireHorse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– П-понимаю…

– А по-моему, еще нет, – корабль зашумел двигателем. – Нич-эээ-го, уж дома-то я тебе так мозги вправлю!..

С тех пор, как Рик Санчез имел глупость завести себе ребенка, его волосы поседели окончательно, а из убитых нервных клеток запросто можно было связать километровый канат.

И недавно мелкий паршивец только прибавил ему стресса сначала этим своим желанием пойти в школу, а потом – кражей портальной пушки.

Тогда ученому пришлось, одной рукой выслеживая координаты старого устройства, другой спешно конструировать новое.

Когда сигнал вдруг пропал с радара – Рик, если говорить откровенно, чуть не наделал в штаны.

Опоздай он хоть ненадолго – все могло бы закончиться плачевно.

Он и так еле успел, чуть не переломав Морти ребра своими ручищами во время искусственного дыхания, хотя, когда пацан очнулся, желание прибить его на месте за такие проказы вернулось с новой силой.

Ох уж это проклятое бистиконское своенравие, вылезающее иногда вот совсем не к месту!

Хотел Санчез этого или нет, но с ним приходилось считаться.

Его подопытный проявлял большую тягу к общению и социальным взаимодействиям, и пусть Рик попытался восполнить этот пробел, начав брать Морти с собой в космос, хотя считал, что для этого еще слишком рано – помогла данная мера ненадолго.

Скрепя сердце, он все же решил отдать внука в школу.

В конце концов, это тоже был интересный опыт наблюдения за тем, как объект будет себя вести в незнакомой и отчасти даже враждебной ситуации – а если бы что-то пошло не так, Рик получил бы полное право перевести таки своего маленького монстра на домашнее обучение, не слушая никаких возражений с его стороны.

К его неприятному удивлению, Морти никто пока и не думал разоблачать.

Жизнь сильно изменилась.

Ученый привык, что у него вечно крутятся под ногами, и пусть этот ребенок его постоянно раздражал, теперь, когда впервые за долгие годы он начал оставаться дома один, это отзывалось внутри неприятной пустотой.

– В этой школе все что, совсем тупорылые, – бормотал он иногда между делом, копаясь в очередном изобретении, – неужели не видят, что у них там пришелец на уроки ходит?..

Впрочем, эти проблемы показались мужчине цветочками в один день, когда он как ни в чем ни бывало вернулся домой и, не дозвавшись Морти, пошел искать его…

Внук был на кухне.

Лежал на полу, скрючившись в позе эмбриона, с высунутым языком, пеной, идущей изо рта, и красными пятнами по всему лицу…

– Господи, Морти!!!

Морти вернулся из школы в пустой дом.

Кое-как, с горем пополам, вытащил линзы из глаз, долго и с пристрастием оттирал тональный крем с лица и рук – в общем, все, как обычно.

По дороге домой его синяки уже успели зажить, и слава богу.

Морти не очень-то любили в школе, некоторые считали за милое дело поиздеваться над странным, неуклюжим и заикающимся мальчиком, но даже это его не останавливало.

Он часто видел Джессику в коридорах, и пусть она его не помнила – он все равно пока не набрался смелости подойти.

Но сегодня только одна мысль напрочь захватила сознание ребенка, и, чтобы развить ее, он пошел на кухню.

Конечно, Морти всегда было интересно, какова на вкус еда других людей, но все, что он знал – так это то, что его пища другим людям точно показалась бы отвратительной.

Интересно, стал бы он думать об их еде то же самое, если бы попробовал?

В школе на обеденном перерыве Морти всегда прятался так хорошо, как только мог, и поглощал содержимое своего ланчбокса за несколько секунд, постоянно оглядываясь по сторонам – а иначе как объяснить окружающим, почему твой дедушка положил тебе кусок сырого мяса, истекающий кровью, или парочку дохлых крыс, или еще чего…

Насколько он мог судить, другие дети были без ума от того, что называлось “сладостями”. Он часто видел в руках у одноклассников конфеты, леденцы, жвачки, шоколадные батончики и, само собой, сгорал от любопытства!

Но, попроси он что-то подобное у дедушки Рика, тот точно покрутил бы пальцем у виска и назвал бы его идиотом.

А потом, скорее всего, предложил бы взамен мозговую косточку.

И не то чтобы Морти отказывался, просто…

Раздумывать можно было сколько угодно, но куда быстрее было бы проверить опытным путем.

Встав на стул, мальчик открыл дверцы кухонного шкафа и достал яркую коробку.

Вафли.

Деда Рик ел их постоянно.

Неужели они настолько хороши?

Закрыв глаза, Морти осторожно тронул кончиком языка одну вафлю.

Было сладко.

Увидев, что ничего противного во вкусе этого продукта нет, он куснул.

Ему понравилось, как вафля хрустнула на зубах.

Съев ее до конца, он зажмурился от удовольствия, облизнулся и взял еще одну.

Так хотелось съесть все до единой, но тогда Рик точно бы не обрадовался – поэтому, ограничившись несколькими штуками, Морти убрал коробку и слез со стула.

Его любопытство в какой-то степени было удовлетворено.

Но…

Странный зуд в горле заставил маленького бистиконца насторожиться.

Ему вдруг стало трудно дышать.

Под кожей будто забегало множество жуков с цепкими лапками, живот пронзила резкая боль, и Морти погрузился во тьму…

– Бля… Бля, бля!!!

Руки тряслись.

Рик едва смог попасть иглой в нужное место.

Забрав каплю крови у Морти, он немедленно отправил ее в биологический анализатор.

Натужно загудев, машина выдала результат, при виде которого Рик даже протер глаза кулаками – подумал, что привиделось.

– В каком смысле “специфическая пищевая аллергия с признаками отравления”?! Я же не менял ему рацион!

Ситуация выдалась – хуже не придумаешь.

Пацану было по-настоящему хреново, а он даже не знал, чем ему помочь!

Хотя, были у Санчеза препараты, которые при правильном соотношении могли гипотетически остановить аллергическую реакцию, вот только именно что “гипотетически”, к тому же, он понятия не имел, что именно ее вызвало!

И он не настолько обезумел, чтобы вызывать врача – эти придурки даже в человеческой анатомии не всегда шарят, что уж говорить о бистиконцах…

Особого выхода у него не было.

От сиплого прерывистого дыхания за спиной невольно бежали мурашки по коже.

Наспех смешав все нужные медикаменты, Рик набрал их в шприц и вколол в вену на сгибе локтя внука.

Ранка от укола затянулась через несколько секунд, что не могло не радовать – значит, регенерация не пострадала…

Красные пятна на лице мальчика начали постепенно бледнеть.

Слава Вселенной, сработало!

Но, глядя на крошечное тельце, лежащее на железной каталке, Рик с мрачной ухмылкой задался вопросом – это чем же таким самовольно дополнил свой рацион мелкий придурок, что вызвало подобную фееричную реакцию?

Ему уже не терпелось услышать ответ.

– Ну, и что такое ты с-эээ-жрал? – лениво протянул он, прожигая очнувшегося Морти глазами.

Тот попытался сделать вид, что ничего не понимает, но под пристальным взглядом быстро сдался и прошептал:

– В-вафли…

Просто отлично!

– Совсем ёбнулся, – закрыл лицо ладонью Рик. – Я тебе ворон в саду настрелял бы, жри – не хочу! Нет, тебе надо именно то, что есть тебе нельзя…

– Н-но!..

– Ради бога, оставь свои опр-эээ-вдания, – он быстро вышел из гаража. – Поздравляю, ты сам себя чуть не убил! Можешь на какое-то время забыть о своей люб-эээ-мой школе…

Вафли, значит?

Определенно стоило взять дополнительный анализ крови и провести парочку исследований, чтобы понять, какие именно компоненты в их составе вызвали у Морти аллергию, но все это могло и подождать.

Вернувшись в гараж с клизмой в руке, Санчез скомандовал:

– Снимай штаны.

И, увидев выражение лица мелкого, нахмурился:

– Давай-давай, и слышать ничего не хочу! Никто тебя эти вафли есть не заставлял, сам вин-эээ-ват…

С этим ребенком были одни только хлопоты.

Он, казалось, только и жаждал влипнуть в очередные неприятности!

Морти тяжело сопел и постукивал по поверхности каталки когтями, терпеливо выдерживая не самую приятную процедуру.

Закончив, Рик начал готовиться, и совсем скоро комната его внука превратилась в некий филиал больничной палаты.

Тот, конечно же, пытался протестовать, говоря, что нормально себя чувствует, но ученый пропустил все это мимо ушей – еще неизвестно, как организм мелкого поведет себя в дальнейшем!

На дворе уже была ночь, когда Рик, сидя на полу, при слабом свете ночника вел записи в журнале, который за семь лет уже успел распухнуть чуть ли не до размеров энциклопедии.

Пробы крови он уже взял. Температуру измерил. Лекарства дал.

Вслушиваясь в свистящее дыхание спящего Морти, решил дополнительно проверить горло и носовые пути после его пробуждения.

На этом вроде было все…

Как можно тише открыв банку пива, Санчез поднес ее к губам – и облился.

– Черт, – шепотом ругнулся он, вскакивая, и, сбросив на пол халат, снял следом и мокрый свитер, оставшись в одной майке.

На цыпочках шагнул к выходу – и кожей почувствовал на себе взгляд.

Морти проснулся.

– Деда Рик, что это? У т-тебя на руках…

Вот и приплыли.

Невесело усмехнувшись, мужчина провел ладонью по жутким глубоким рубцам, покрывающим его кожу.

Он не хотел, чтобы Морти это увидел, но, кажется, Вселенная распорядилась иначе…

– Это ты.

– Ч-что – я?..

Кажется, до мальчика быстро дошло – судя по выражению его лица.

– Когда-то давно, когда ты был еще меньше и еще глупее, чем сейчас, ты иногда заигрывался, и…

Не закончив фразу, Рик подошел к кровати и взъерошил волосы внука.

– Но это ведь было мое решение – воспитывать тебя, правда? Я представлял, на что иду, Мо-эээ-рти, и твоей вины здесь нет. А теперь спи, пес! Когда ты спишь, от тебя куда меньше пр-ооо-блем…

Относя пивную водолазку в корзину для грязного белья, Санчез задержался у зеркала в ванной.

Выглядели его руки действительно страшно. Хорошо еще, что благодаря майке мелочь не увидела спину, а уж что творилось у него на ногах…

Но какая, к черту, разница?

Что значит парочка шрамов в масштабах бесконечного космоса?

Окидывая эту картину беспристрастным взглядом, Рик погладил самые глубокие следы от зубов на плече и, глядя прямо в глаза своему отражению, тихо сказал:

– Все ради… науки.

====== Часть 5 ======

Над головой шуршали листья, ветки хлестали по лицу, но Морти упрямо несся вперед через чащу.

Наконец, лесополоса закончилась.

Вытерев пот со лба, он оглянулся.

Справа и слева не было ничего, кроме бесконечной зелени, а впереди, под обрывом, рокотала стремительная река.

На другой стороне обрыва, где-то вдалеке, сверкал на солнце шпиль замка.

Выхода не было.

Кивнув самому себе, Морти наклонился, готовясь разогнаться.

Он уже успел устать, но не настолько, чтобы так просто сойти с дистанции.

Каждый шаг отдавался сосущей болью в боку.

Внутри все оборвалось, и сердце подскочило к горлу – он прыгнул.

Мир ненадолго встал вверх тормашками, и, грациозно выйдя из сальто, парень приземлился.

Он позволил себе ровно десять секунд на передышку и ринулся дальше.

Но неприятный сюрприз подстерегал впереди – пчела размером с хорошую кошку, жужжа, как газонокосилка, полетела за ним.

Взмахнув когтями, Морти легко разрубил ее на несколько ровных кусочков, но тут воздух задрожал, как будто началась гроза, и небо потемнело…

– Блядь!

Целая туча точно таких же пчел грозно смотрела на него своими пустыми жучиными глазками, стремительно приближаясь.

Со всеми ему точно было не справиться.

Морти предпочел сделать ноги.

Они следовали за ним по пятам, ужасный гул заполнил уши, и как бы он ни пытался отстреливаться из бластера, помогало это не слишком…

Бинго!

Увидев впереди ручей, юноша прыгнул туда без колебаний.

Места было мало, и он, сжавшись в комок на дне, смотрел сквозь прозрачную воду, как полосатые твари пролетают мимо.

С тихим “буль” из его рта на поверхность побежали пузыри воздуха.

С тех пор, как Морти чуть не утонул в океане, находиться в воде ему было не очень-то приятно, но что поделать? Иначе было не спастись!

Вынырнув, он, с жадностью заглатывая воздух ртом, вылез на сушу.

В ботинках противно хлюпало, и вся одежда просырела до нитки, но, не обращая на это внимания, Морти пошел дальше.

К замку.

Вход сторожили вооруженные охранники.

– Стой, кто идет?! – закричал один из них, вскидывая автомат, но воспользоваться им не успел – припав к земле, Морти с рычанием кинулся на него, сбил с ног и перерезал горло.

В лицо и на одежду брызгнул красный поток.

– Ч… чудовище!!! – второй охранник попытался выстрелить, но его руки так тряслись, что автоматная очередь, как в дурной черной комедии, от начала и до конца просвистела мимо Морти.

Патроны кончились.

Ухмыльнувшись, он оскалил зубы, наслаждаясь первобытным ужасом в лице недотепы-солдатика, без толку лязгающего затвором.

– Да, я чудовище, – согласился он, подойдя и без страха схватившись за дуло автомата. – Бежал бы лучше, пока была возможность…

Когда он убрал руку, на дуле остались вмятины от пальцев.

Оторванная голова покатилась по земле, и фонтанирующее кровью тело упало к ногам Морти.

Его сегодня изрядно запачкало.

Походкой победителя он поднялся по каменным ступенькам.

– Что, так просто? Неужели это все?

Прямо в холле замка, на подставке с бархатной подушкой, лежал – точнее, парил – под стеклянным колпаком огромный розовый кристалл.

Сняв крышку, Морти с усмешкой схватил кристалл, сжал его, и… все закончилось.

И замок, и трупы охраны, даже вода и кровь на его одежде – все испарилось в одну секунду, ведь это были просто части симуляции, которую Рик создал для развития его боевых качеств.

Теперь Морти стоял, держа в кулаке пустоту, в абсолютно пустой белой комнате, куда через секунду телепортировался Рик со специальным прибором для измерения показателей в руках.

В последнее время он сильно загорелся этим и даже подумывал отправить внука на специальные бои между Морти, не слушая никаких его отказов.

– Н-эээ-плохо, но ты можешь и лучше, – сухо заметил старик, отпивая из фляжки. – Да и вначале сильно медлил, что сказалось на общем результате…

– Я стараюсь, как могу! – обиженно надул губы Морти, снимая футболку, ведь она сильно пропахла далеко не симуляционным потом.

– Значит, плохо стараешься, сучара! Ты даже не представляешь, ск-эээ-лько у тебя боевого потенциала, и ты так бездарно им распоряжаешься? Как не стыдно!

Честно говоря, Морти был безразличен этот боевой потенциал, его вполне устраивало то, что уже имелось, и ни с кем драться он не хотел, да только деду на это было плевать.

И сейчас этот ненормальный устроил тренировку прямо перед школой, а ведь парню еще надо было позавтракать, принять душ и загримироваться!

День не задался с самого утра...

– Да… о, да…

В гараже, как всегда, было прохладно, пахло бензином и химикатами, что-то гудело и пищало – а еще тут наяривал Рик.

– Мооорти…

Это имя всегда срывалось с губ против воли.

Зажав рот рукой, как будто его кто-то мог услышать, мужчина закрыл глаза, крепче, почти до боли сжимая в пальцах член, и белесая жидкость запачкала руку.

Вытирая ее об халат, он невесело усмехнулся – вот и приехали, педофил, гребаный старый извращенец…

Когда это началось? Он и сам толком не помнил.

Наверное, с осознанием того, что ребенок, который вымотал ему все нервы, ребенок, на которого он потратил столько сил и времени, постепенно вырастает… и отдаляется.

Это просто не укладывалось в голове, это возмущало до глубины души – как в нем, в Рике, можно не нуждаться?!

Он сам, как высшее существо, был свободен от иррациональных привязанностей, но чтобы кто-то, тем более настолько глупый, настолько истеричный и слабый, несмотря на всю свою хищную природу – просто взял и начал отрываться от него…

Но холодный разум, лишенный всяких иллюзий, говорил обратное.

Морти научился гримироваться сам, Морти задерживался в школе, Морти все чаще спорил с ним, не слушался, где-то пропадал, и, о боже, как это бесило! Просто выводило из себя!

Еще и все уши прожжужал о той девочке из школы, чтоб ее, Джессике…

Скрипя зубами, Санчез терпел все это – но иногда у него срывало крышу, и он дрочил, как сумасшедший, дрочил, шепча под нос проклятия, дрочил, представляя себе малолетнего ублюдка в таких позах, каким бы и порнозвезды позавидовали!

Его Морти был особенным.

Пока другие версии пацана сильно напоминали кротких овечек, конкретно эта больше походила на волка в овечьей шкуре.

Сегодня гаденыш, будто издеваясь, снял перед ним футболку, и эта картина стояла у Рика перед глазами, пока он дрочил.

Невысокого роста, тонкий, изящный, но это тело скрывало невероятную силу. Капли пота сбегали по нежной коже, чешуя блестела и переливалась в свете ламп, тонкие перепонки ушей устало опустились, и эти глаза – как будто красные фонарики запустили в голубое небо…

Рик определенно сошел с ума, и уже давно.

Шестнадцать лет он воспитывал этого ребенка, надеясь вырастить верного помощника – но вырастил только проблемы!

Свежекупленный хот-дог, щедро политый кетчупом, ласкал ноздри своим запахом.

Облизнувшись, Морти с наслаждением запустил зубы в мягкую булочку, и на язык брызнул горячий сок от сосиски.

Что за божественный вкус!

Мимо прошла Джессика под ручку с Бредом, и какое счастье, что она его не увидела – предстать перед ней вот так, с лицом, испачканным в кетчупе и крошках, было бы очень неловко.

Мечтательно проводив взглядом ее ножки, Морти запихнул в рот последний кусок сосиски и встал, собираясь идти в класс.

Но по пути у него, кажется, началось, и пришлось спешно разворачиваться.

Закрывшись в туалетной кабинке, он чудом сдержал крик – боль в первые секунды показалась невыносимой, и слюни хлынули изо рта потоком.

Но за столько лет парень уже привык, это надо было просто перетерпеть.

Чем старше он становился, тем было труднее сдерживаться, пусть и хватать его начало куда на дольше…

Хоть на пару минут выпустить зубы и когти – разве может это облегчение хоть с чем-то сравниться?

Но Морти пришел сюда не только за этим.

Изобретенный им способ пробовать человеческую еду, при этом не испытывая никаких протестов организма, был прост, эффективен, работал всегда и назывался всего лишь “два пальца в рот”.

Да, Рик точно надрал бы ему задницу, если бы узнал, но, в конце концов, разве Морти собирался ему рассказывать?

Вытерев губы туалетной бумагой, он глубоко вдохнул, пряча атрибуты хищника, и вышел из кабинки уже обычным человеком.

Взглянув в зеркала над раковинами, увидел, что тональный крем держится хорошо и, насвистывая, пошел учиться.

Но в какой-то момент что-то пошло не так.

Морти стало плохо – и дело было точно не в еде.

У него заболела спина.

Вдоль всего позвоночника как будто вонзились раскаленные спицы, которые не давали сделать и лишнего движения без искр из глаз.

Голова кружилась, струйки пота сбегали по коже, так и норовя смыть грим, и в конце концов мальчик отпросился с уроков – все равно в таком состоянии понимать материал было просто невозможно.

По пути домой все стало только хуже.

В глазах периодически чернело, ноги тряслись, и Морти сам удивлялся, как до сих пор не потерял сознание.

Открыв дверь трясущейся рукой, он услышал только:

– Здарова, пес, – и начал падать, и последним, что он запомнил, был испуганный возглас:

– Блядь, что с тобой?! Морти! Морти…

====== Часть 6 ======

Началось.

Рик давно ждал этого дня, но день все равно застал его врасплох.

Морти то метался в жару, то трясся от холода, шипел, рычал, выл, а иногда и вовсе принимался жалобно поскуливать…

С этим ничего нельзя было поделать – просто ждать, когда все закончится, и помочь по мере сил, чем Рик и занимался, водя мокрой губкой по обнаженному телу парня.

Болезненно-красные бугры на позвонках, протянувшиеся от шеи до самого копчика, иногда шевелились, будто в них что-то толкалось изнутри – прямо говоря, так оно и было.

– Пить… – раздался тихий зов, и старик немедленно среагировал, поднеся ко рту внука бутылку. – Ч-что… что со мной, Рик?

– Ничего страшного. Просто гр-эээ-бень режется… Для твоего вида это нормально.

– Г-гребень?! Что еще за… К-какой еще, к черту, гребень, и почему ты не сказал мне раньше, что…

– Тшшш, – Санчез приложил указательный палец к губам. – Не ори, только зря силы тратишь… а они тебе еще пригодятся.

У него все было готово: антисептик, ватные тампоны, заживляющий гель, некоторые медикаменты, которые, он искренне надеялся, не должны были понадобиться, тазик с водой…

Единственной вещью, что тут была не в порядке, оказался сам Морти.

Даже зная, что происходящее вполне нормально, ученый чувствовал себя не в своей тарелке при одном лишь взгляде на него.

По всей спине мальчика протянулись набухшие, толстые синие вены, выпирающие из-под кожи.

Бугры то ходили ходуном, как живые, то затихали ненадолго, но гребень вылезать наружу пока не собирался.

Одна тоскливая минута тянулась за другой, один тяжелый час – за другим.

В конце концов, у Рика начали сдавать нервы.

Уколов мелкому легкое обезболивающее, чтобы тот мог хоть немного отдохнуть, он погрузился в тяжелое раздумье.

Раздумье о хирургическом вмешательстве.

На Бистиконе так делали, когда прорезывание становилось слишком долгим и мучительным, или вовсе угрожало здоровью и жизни пациента, так почему же и ему не попробовать?

Когда Рик, нахмурившись, уже мысленно вскрывал первый бугор скальпелем, действие анестезии начало подходить к концу, и его внук, пока еще не выйдя полностью из лекарственного сна, снова начал рычать и ёрзать по кровати.

С ним происходил абсолютно естественный процесс прощания с детством и переход в статус взрослого бистиконца, что на его увязшей в говне по самое не хочу родной планете часто шел бок о бок с потерей невинности – но почему, черт возьми, почему этот процесс обязательно должен быть настолько болезненным?!

– Р… Рик…

Найдя его руку, Морти сжал ее так сильно, что захрустели кости.

На парня было просто жалко смотреть.

По серому осунувшемуся лицу градом бежал пот, а с потрескавшихся губ срывались уже не крики, а лишь только едва слышные стоны.

Неужели действительно придется резать?

Или…

– Кусай.

– Ч-что?..

– Я говорю – кусай, – засучив рукав, Рик сунул Морти под нос свое запястье. – Не думай, давай же, ну!

Об этом стоило позаботиться куда раньше!

Зажав рот ладонью, Санчез отвернулся, стараясь не отбиваться на уровне рефлексов.

Если бы он заранее приготовил кровь, то смог бы легко восполнить нехватку питательных веществ и энергии у Морти, ведь в его состоянии переваривание полноценной еды становилось лишней нагрузкой, и прорезывание пошло бы легче…

По крайней мере, так он предположил.

Ощущения были, конечно же, далеко не из лучших, но стоило признать, что Морти вел себя очень деликатно и не запускал зубы глубже, чем нужно было – для существа, способного запросто отгрызть руку кому угодно, это было похвально.

Хоть Рик и не смотрел, но от чавкающих звуков, с которыми Морти высасывал из него кровь, спастись не удалось.

К счастью, это не продлилось долго.

Напившись, пацан откинулся на подушку.

А Санчез, тихо ругаясь себе под нос, дул на рану.

Смазывая ее гелем, он подумал о том, что, скорее всего, на этом месте останется еще один шрам, но потом ему стало от самого себя смешно – что ему терять? И так уже весь…

– Рик… Рик! Оно… оно шевелится… Аааааай!..

Пронзительно закричав, внук вцепился когтями в подушку, распоров ее ко всем чертям, и закрыл глаза, дыша так, как будто бежал марафон.

По его спине из первого прорвавшегося бугра стекали ручейки крови.

Столько времени и мучений – и все ради того, чтобы эта херня вылезла буквально за секунду?

Первое звено гребня беспомощно торчало между лопаток, сильно напоминая оторванное крылышко бабочки.

Оно было серо-розовым, точно таким же, как уши Морти, и его пронизывали крошечные голубые венки.

– Ты молодец, – лепетал Рик, вытирая кровь и обеззараживая рану. – Видишь, как все х-эээ-рошо идет, ты просто немного потерпи…

Теперь нужно было наложить заживляющий гель – пребывающему в стрессе организму точно было не до ускоренной регенерации.

Окунув кончик пальца в желтоватую массу, старик предупредил:

– Сейчас будет немного щипать, – и начал наносить ее на края раны.

Морти, зашипев сквозь стиснутые зубы, мужественно это стерпел.

К счастью, шевеления ненадолго стихли, дав им обоим минуту затишья перед очередным этапом бури.

– Рик…

– Что?

– Дотронься… д-дотронься до них, пожалуйста, о-они… они зудят… Они так сильно чешутся!

Недоуменно приподняв бровь, Рик опустил ладонь на спину парня и слегка поскреб один из бугров ногтями.

– О… ооо! Дааа!

Морти практически завыл, только уже не от боли, а от блаженства.

– Еще! Еще, Рик… о, боже мой…

Это уже было слишком.

Все это время Санчез находился в режиме врача, наблюдающего сложного пациента, но, слушая эти вздохи и стоны и наблюдая, как Морти встает на четвереньки и прогибается навстречу его руке, умоляя не останавливаться, он невольно начал краснеть.

Да и вообще, что за странная реакция на почесывание? Ни один знакомый ему бистиконец так себя не вел во время прорезывания, и, наверное, Рику бы стоило сделать запись в журнале, вот только наука сейчас была последним, что занимало его разум.

– Н-ниже!

– Еще?

– Да, еще… Быстрее, ах…

Вот и приплыли.

“Ниже” была только область копчика.

Сглотнув и закрыв глаза, Рик покорно коснулся этого места – бугор там был меньше всех и самым горячим на ощупь, и…

И именно в этот предательский момент Морти дернулся, и его ладонь невольно соскользнула туда, где ей быть не следовало.

Никогда.

Ни при каких обстоятельствах.

Но это случилось, и в полной тишине было слышно только учащенное хриплое дыхание мальчика.

Так близко. Так по-настоящему.

Наверное, какой-то идиот неподалеку использовал устройство для остановки времени, ведь Санчез даже пошевелиться не мог.

Прохладная бархатистая кожа под его пальцами была уж слишком человеческой.

Чего уж врать? Ему вовсе не хотелось убирать руку.

Наоборот, хотелось дотрагиваться до маленьких аккуратных половинок снова и снова. Мять их. Возможно, шлепнуть по ним, а может, оставить следы ногтей, или даже зубов!

Но в борьбе похоти и здравого смысла пока первая проигрывала, поэтому мужчина медленно, будто перед ним шипела разъяренная змея, убрал руку – и увидел…

Сначала он подумал, что ему показалось, но нет!

Будто в наркотическом приходе, от которого даже не знаешь, смеяться или плакать, он увидел кое-что, призывно покачивающееся между тощих ног его внука.

Стояк.

– Вот же ж блядь…

Собственный голос показался ему жалким и скрипящим.

И вот поэтому большинство из них теряют девственность именно во время прорезывания…

И каким же Рик был дураком, что не предусмотрел этот момент!

Не предусмотрел? Или…

Или где-то в глубине своей извращенной аморальной душонки он надеялся, что так и будет?

На этот вопрос не хотелось отвечать даже самому себе.

– Рик…

Морти смотрел ему прямо в глаза, и в его взгляде было что-то странное.

Боль, стеснение, испуг, томление… возбуждение.

Монстр нуждался, но уже не в крови и не в обезболивающих.

Монстру нужно было спариться, чтобы достойно перейти во взрослую жизнь.

Какие оправдания нужны были Рику для того, чтобы опустить руку на его член?

К черту оправдания. К черту весь мир.

Рик Санчез всегда получает все, что захочет. Даже если потом горько жалеет об этом.

Никаких возражений не было.

Морти лишь всхлипнул, облизывая сухие губы, и толкнулся ему навстречу.

“Господи боже”, – с каким-то несвойственным ему суеверным ужасом подумал ученый, глядя на когти своего подопытного. – ”Ради всего святого, Морти, ты запросто вспорешь мне брюхо, если захочешь… Останови меня! Останови, ведь я сам не смогу…”

Но мелкий даже и не думал сопротивляться.

Его била крупная дрожь.

– Рик, мне… х-холодно…

И Морти практически повис на дедушке, обнимая его за плечи.

Преграда в виде одежды вдруг стала казаться просто невыносимо мешающей, и так захотелось избавиться от нее немедленно, прижаться кожа к коже…

Последние остатки здравого смысла ушли, послав Рика на три веселых буквы.

В этих красных глазах, будто в стекле витража, он видел собственное отражение – немного напуганное, поехавшее, перешедшее черту отражение, и падая вниз головой прямо в бездну греха, он успел только заметить, что Морти спрятал клыки – как предусмотрительно!

Рик так давно представлял себе нечто подобное, но реальность оказалась куда лучше любых фантазий.

Держа парня за подбородок, он с напором целовал его, проникая языком в рот и покусывая нижнюю губу, и тот, поначалу растерявшись, через несколько секунд ответил, при этом урча, будто заводящийся мотор, и даже попытался перехватить инициативу – ага, как же!

Определенно стоило напомнить лишний раз, кто тут управляет Вселенной, а кто – Морти, поэтому ученый, с усмешкой запустив пальцы во влажные каштановые кудри, оторвал от себя зарвавшуюся мелочь.

– Ложись, – скомандовал он, и дикое, свирепое животное, больше известное миру под названием “бистиконец”, покорилось ему без слов.

Как если бы целый тайфун сменил бы направление по одному хлопку в ладоши…

Окунув два пальца в банку с гелем, Рик тяжело вздохнул.

Быть может, завтра Морти проклянет его за то, что он сделал.

А может, он прекрасно справится с этим сам.

Но какая разница? Все это будет завтра. Не сейчас!

– Ах… – Морти вздрогнул, почувствовав вторжение. – Рииик… Рик!

– Тихо, тихо, пес… Все пучком…

Тугое отверстие не очень-то охотно пропускало в себя пальцы, и Санчезу потребовалось много терпения, чтобы не спешить.

У него темнело в глазах. Во рту пересохло, а мысль, так давно не оставляющая его, испуганной птицей билась в голове.

Господи, до чего же ему хотелось трахнуть Морти!

И он сделал это.

Рычание. Стон. Шум крови в ушах. Неприятное чувство слишком сильного сжатия вокруг члена. Первый осторожный толчок, и еще, и…

Сердце пульсировало где-то в желудке.

Сбивчиво матерясь себе под нос, Рик погладил Морти по покрытому чешуей бедру – ощущение было такое, как будто он проводил рукой по крупному, нагретому солнцем песку на пляже – и прошептал, не слыша собственного голоса:

– Ааах, Морти, я… сука, люблю тебя…

И эти слова были в сто, нет, в тысячу раз ужаснее самого факта того, что он вставил родному внуку.

Но в припадке безумия ему было все равно.

От каждого столкновения их тел по всей комнате раздавались громкие, грязные шлепки.

Если поначалу Рик и пытался придержать свой пыл, то теперь ему уже было все равно – он просто со всей силы вбивался в маленькую узкую дырочку, слушая срывающиеся стоны и наблюдая, как выгибается под ним юное стройное тело.

Он драл Морти, как последнюю шлюху, держа его за волосы, то вытаскивая член почти полностью, то резко загоняя обратно, на плечах и шее у пацана алели следы поцелуев – и вдруг…

Честно говоря, когда Рик это услышал, у него чуть не наступила полная импотенция.

Это был не стон, не крик, даже не плач – Морти взревел, оскалив зубы, как загнанный в ловушку хищник, и, прогибаясь в спине, сотряс весь дом своим рыком, и вместе с зарядом спермы из него брызнула во все стороны кровь – а потом он обмяк, лишившись чувств.