Текст книги "Теннесси (СИ)"

Автор книги: Valimka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

К западу от Аппалачи, хребта Блу-Ридж и Грейт-Смоки-Маунтинс, пересекая Большую Долину и регион Ридж-энд-Валлей, испещренный многочисленными горными речушками и ручьями, образующими истоки крупнейшей из рек этой местности, растянулся штат Теннесси, ограниченный рекой Миссисипи и плато Камберленд на востоке.

Холмистые равнины и низменности с плодородными землями ежегодно приносящими богатый урожай представляют себе люди, увлекающиеся природой и краеведением. Историки и борцы за права ущемленных обязательно задумываются о судьбе знаменитых индейцев племени Чероки. Меломаны и музыканты вспоминают про то, что это место является колыбелью христианского рока и музыки в стиле кантри. А пьяницы и им сочувствующие неизменно чувствуют терпкий вкус Джека Дэниелса на кончике языка при одном упоминании названия этого штата.

Где-то в глубине Восточного Теннесси, чуть ближе к знаменитой тропе Аппалачи, но на почтенном отдалении от туристических мест, затерялся небольшой городок Сентфор, не признаваемый туристами и забытый даже властями штата. Идеальное место для процветания преступности и беззакония, а также для ухода от погони и заметания следов.

Нет, сейчас все на самом деле уже не так. Этот маленький, но очень гордый городок является самым настоящим олицетворением мирной и спокойной жизни штата, благодаря плодотворному сотрудничеству шерифа и главаря местной банды. Да ее и бандой назвать было нельзя. Те, кто помнили ужасы разгула лихих 80-х в этой местности уже давно почили, оставшиеся же влачили скромную жизнь, зарабатывая вполне легально на хлеб, кусок мяса и бутылку хорошего виски. Единственным же очевидцем расцвета и падения банды «Черные Драконы» все еще оставался ее основатель и бессменный лидер – Аарон Хилл. Все, что осталось от некогда наводящей ужас по всему Теннесси организации – лишь небольшая группа детей его состарившихся, отошедших от дел или почивших товарищей. Все они работали на местном заводе по производству полупроводниковых изделий, изредка отлучаясь в более крупные города штата, а то и за его пределы, для выполнения особых поручений Хилла.

Средоточием жизни этой небольшой группы людей был местный бар под не отличающимся оригинальностью названием «Черный Дракон», находящийся на окраине города, и представлявший из себя небольшое кирпичное строение без ярких вывесок и каких-либо особых опознавательных знаков. Каждый вечер завсегдатаи собирались там, чтобы пропустить по кружке пива или по стаканчику знаменитого виски, обсудить новости или текущие проблемы, получить задание от шефа или же отчитаться перед ним за выполнение оного.

Интерьер этого весьма заурядного заведения не отличался помпезностью или пафосом. Лакированная барная стойка, покрытая россыпью пятен самого разного происхождения, сразу привлекала внимание всех, кто попадал в бар и являлась этаким алтарем для почитателей культа высокого градуса. Деревянные стеллажи позади нее, скудно заполненные различными бутылками с напитками разной степени крепости, высокие барные стулья перед ней, бывшие некогда обитыми темно-зеленым бархатом, а ныне полностью истертые пятыми точками частых посетителей и приобретшие непонятный цвет – все это было завершением композиции центральной части бара.

Все остальное помещение было заполнено россыпью столов с четверками стульев из темного дерева. В дальнем углу бара, располагался древний музыкальный аппарат, все еще работавший за четвертак и выдававший несуразное ретро, а так же одинокий бильярдный стол с протертым сукном и недостатком шаров для полноценной игры. Ходили слухи, что в былые времена вражды двух банд из соседних городов, во время кровопролитных и не очень разборок один из пропавших шаров в пылу ярости и запала был засунут в… А впрочем, какое дело до сплетен стариков?

Справа от барной стойки находилась дверь, ведущая в подсобный коридор. Он был довольно просторным и порой больше походил на склад. Тут же находились еще три двери: черный ход на задний двор, мало освещенный и плохо просматриваемый с главной дороги, единственная уборная бара, с вечно не работающим диспенсером для мыла и отсутствием бумажных полотенец, как таковых, и, наконец, кабинет Хилла.

Небольшое помещение представляло собой комнатку без окон с красивым и добротным столом из темного дерева, парой кожаных кресел перед ним и протертым диваном прямо возле входной двери. Огромный сейф находился у противоположной от входа стены, но в нем давно уже ничего не хранили, поскольку опыт научил главаря Драконов не растрачивать свое доверие даже на членов банды.

Осматривая темные стены и скудный интерьер кабинета, болезненно худая и осунувшаяся девушка со следами недосыпа в серо-голубых глазах и грязно-пшеничными волнистыми волосами, собранными в хвост, примостившись на краешке одного из кресел, представляла сцены переговоров и разборок с возможными пытками и побоями, когда-то проходившие в этих стенах. Она находилась здесь уже минут десять в томительном ожидании хозяина кабинета. Тот явно не знал или забыл о предстоящей аудиенции и поэтому не спешил появляться на пороге.

Следы тяжелой жизни, плохого режима и явно скудного рациона все же не могли скрыть миловидного лица этой особы. На вид ей было не больше 30-ти лет, однако слишком много факторов могли заведомо состарить ее, продолжи она тот образ жизни, что вела до попадания в тот кабинет, где сейчас находилась. Нервное напряжение выдавали обветренные руки, испещренные мелкими порезами, комкающие края красно-черной фланелевой рубашки, мешком висевшей на истощенной фигуре. Время от времени она начинала выстукивать подошвами тяжелых тракторных ботинок одной ей известный ритм, но моментально прекращала.

Наконец, когда в голове гостьи этого помещения уже была готова взорваться волна негодования и ярости, тяжелая дубовая дверь распахнулась, впуская высокого мужчину преклонных лет, но еще довольно бодрого для своего возраста. Густые каштановые когда-то волосы уже давно испещрила седина. Она же медленно, но верно захватывала всю поверхность его бороды и усов, обрамлявших волевой подбородок и тонкие напряженные губы. Цвет глаз невозможно было различить из-за постоянного прищура и внушительных мешков на нижних веках. Его лицо настолько поражало своей суровостью и следами жизненного опыта, что все, кто впервые видели этого человека, невольно проникались страхом и уважением к нему.

– Миссис Холл? – хриплый, но стальной голос заставил девушку в кресле вздрогнуть от его громкости. – Слушаю вас, рассказывайте, с чем пожаловали ко мне.

Она колебалась пару секунд, разглядывая собеседника, что в два шага преодолел всю комнату и уселся за стол. Возраст явно не собирался брать свое от такого мужчины. Блондинка сосредоточила свой взгляд на его глазах и сурово произнесла.

– При всем уважении, мистер Хилл, сэр, моя фамилия О’Нил. И прошу обращаться ко мне, как к мисс.

Аарон усмехнулся ее словам, но все же кивнул, давая понять, что она может продолжать.

– Я думаю, вы осведомлены о моей ситуации, – продолжила девушка: – Те, кто направили меня к вам, должны были уладить дела без моего вмешательства, но вы предпочли личную встречу. Не думаю, что мне все же хотелось бы пересказывать вам все перипетии моей жизни последних шести лет. Все, что я хочу сказать – мне нужна защита. Защита, кров и работа, чтобы платить за эти блага.

Мужчина напротив снова усмехнулся и покачал головой, как будто эта девушка рассказала ему нелепый анекдот.

– Вы правы, мисс О’ Нил, – наконец сказал он. – Я действительно в курсе вашего положения. Не могу сказать, что очень рад вашему присутствию в моем городе, все-таки ваше прошлое составляет некоторую угрозу. Вы же понимаете, что за неимением доказательств вашей непричастности к бизнесу вашего бывшего мужа, я не могу всецело доверять вам?

Будто ожидая этой фразы, девушка хмуро опустила глаза в пол, кусая губы в попытке удержать рвущиеся наружу эмоции.

– Однако, люди попросившие за вас обладают некоторой хорошей репутацией в моих глазах. Поэтому все ваши грязные дела будут бросать тень на их светлый образ. Зная об этом, вы все еще готовы просить меня об услуге?

Резко подняв голову и глядя прямо в глаза собеседнику, блондинка утвердительно кивнула.

– Я осознаю последствия, мистер Хилл. – глухо ответила она. – Но еще больше я осознаю, что моя дочь не должна жить так, как мы жили последние четыре года. Я хочу лучшей жизни для нас обеих. И поэтому я здесь.

Аарон молчал, раздумывая над ее словами и продолжая при этом пристально смотреть в ее глаза. И, видимо, их мутноватая голубизна не скрыла чистоты помыслов девушки, поскольку мужчина наконец утвердительно кивнул.

– Что ж, мисс О’ Нил, я готов взять вас под свою опеку. Более того, я готов предложить вам работу. Насколько мне известно, во время учебы в университете вы подрабатывали барменом в одном из фешенебельных заведений Нью-Йорка. Не думаю, что вам пригодятся все ваши навыки, ведь разливать пиво и виски по стаканам – задача не хитрая, но так же требует особой сноровки. Вы согласны?

– Да! – еле слышно пролепетала девушка, все еще не веря своему счастью.

– Тогда приступите с вечера воскресенья…

– А насчет жилья? – от ее внезапного вопроса, перебившего его реплику, лицо мужчины как будто прошибла судорога, однако он, сохраняя самообладание, корректно ответил:

– На соседней улице пустует один домишко. По документам он числится за неким Джеффри Джонсоном, но по факту принадлежит Черным Драконам. Вы с дочерью сможете разместиться в нем. Кое-какая мебель там осталась, но если что-то будет нужно – сообщите мне.

Она кивнула, расплываясь в довольной улыбке и на мгновение расслабляясь всем телом.

– Пойдемте, – мужчина поднялся с места, жестом указывая ей в сторону двери. – Я познакомлю вас кое-с-кем, а затем провожу к вашему новому дому.

Они вышли в основной зал. Несмотря на вечер пятницы, народу было немного. Видимо для завсегдатаев час был еще слишком ранний.

Среди немногочисленных посетителей кружила молодая девушка лет 25-ти, с огненно-рыжими волосами, одетая в кричаще-красную облегающую кожаную мини-юбку и свободную белую футболку с логотипом какой-то панк-рок группы. На ее бедрах был небрежно повязан передник, а в руках она держала поднос с парой кружек пива, предназначенных для двух работяг за одним из столиков.

Дождавшись, пока девица обслужит клиентов, Хилл негромко подозвал ее:

– Адель, подойди сюда, – а как только она приблизилась, продолжил: – Это мисс О’Нил, наша новая барменша. А это моя племянница – Адель Моринг.

– Сара! – внезапно вырвалось у блондинки, неприкрыто разглядывавшей рыжую. – Меня зовут Сара.

Официантка скептично оглядела новую работницу их бара, но затем расплылась в дружелюбной улыбке:

– Добро пожаловать, крошка! Наконец-то в этом царстве потных мужиков я смогу обсудить с кем-то новые наряды и, собственно, мужиков.

Довольная своей шуткой, она звонко расхохоталась, вызывая ответную улыбку у смущенной блондинки.

– Рад, что вы нашли общий язык, – коротко бросил Хилл, затем повернулся к Саре. – Пойдем, покажу твой новый дом.

Небольшой одноэтажный коттедж действительно оказался на соседней улице, буквально в пяти минутах ходьбы от бара. Аарон открыл дверь и тут же вручил связку ключей девушке. Она прошла внутрь, оглядывая покрытую чехлами мебель. Главарь Драконов не врал – с ней в доме действительно было скудно. Стол и пара стульев, допотопный холодильник и потрескавшийся деревянный гарнитур в кухне, Небольшой диван в гостиной и полутораспальная кровать с небольшим комодом в спальне.

– Нам вполне достаточно, мистер Хилл, – радостно улыбаясь ответила О’Нил. – Благодарю вас.

– Аарон. Можешь звать меня по имени. В нашей компании не принято фамильярничать. Я так понимаю, дочь осталась в Нью-Йорке? – хмуро уточнил Хилл.

– Нет, она в Кентукки у моих… родственников, – с небольшой заминкой ответила девушка, и это не укрылось от стоящего напротив нее мужчины, но он решил не задавать уточняющих вопросов, а лишь сурово посмотрел на нее.

– Я поеду за ней завтра, – продолжила Сара. – И в воскресенье смогу приступить к работе.

– Тебе нужно будет сопровождение? – коротко спросил он.

На пару секунд блондинка замешкалась, не совсем понимая, что он имеет в виду, но потом взяла себя в руки и твердо ответила:

– Нет, я справлюсь, еще раз спасибо, Аарон.

То как она тепло выделила его имя, заставило мужчину выдавить из себя нечто наподобие улыбки. Он по-хозяйски осмотрелся и, пожав плечами, сказал:

– Тогда располагайся, обустраивайся, и добро пожаловать в Сентфор, штат Теннесси.

Не желая стеснять девушку своим присутствием, он спешно покинул дом, оставляя за собой шлейф мускуса и крепких сигарет. Ощущая сухость во рту от этого запаха, Сара выудила из кармана смятую пачку белого Винстона. Выйдя на небольшую веранду, девушка с удовольствием закурила, отмечая, что с утра придется найти, где продают сигареты. Ее машина осталась у бара, но возвращаться туда пока не хотелось. На веранде обнаружились пара больших деревянных кресел, похожих на шезлонги, но довольно старых и не раскладывающихся. Забравшись в одно из них с ногами, блондинка заполняла легкие желанным дымом и раздумывала над своими дальнейшими действиями.

Страх перед прошлым, душивший ее последние пару месяцев, начинал потихоньку отступать. Похоже, у них с Эшли появился шанс начать жизнь с чистого листа, и грех будет им не воспользоваться.

В своих размышлениях она не заметила, как начала мечтать о том, как Эш будет играть на ступенях веранды, как пойдет в местную школу, как они вместе будут устраивать пикники на заднем дворе и жарить бургеры на гриле. Господь Всемогущий, как давно она не ела хороший сочный бургер или добротный стейк. Надо будет обязательно купить себе с первой или второй зарплаты кусок хорошего мяса и хорошенько запечь его.

Рот уже наполнился слюнями, а желудок ясно давал понять, что чашка дрянного кофе на пару с отвратительным сэндвичем в придорожной забегаловке не могут составлять полноценный дневной рацион. Может, стоит вернуться в бар и спросить, как там у них с кухней? Хотя, кроме бутылок и пивных бочек за барной стойкой, она не успела ничего заметить…

Из мыслей о еде ее вырвал телефонный звонок. Достав гаджет из кармана, она отметила неизвестный номер. По спине пробежал холодок, дрожь сковала тонкие пальцы, но она все же ответила на звонок, повинуясь старым привычкам, в то же мгновение мысленно проклиная себя за этот необдуманный поступок.

– Привет, малышка! – хриплый голос заполнил барабанные перепонки, проникая ближе к горлу и сжимая его в беззвучном крике ужаса. – Соскучилась по мне? Ну, ничего. Мы скоро увидимся, крошка.

– Как? – еле слышно пробормотала девушка, вжимаясь в деревянную спинку кресла.

– Ты же знаешь, что для меня нет ничего невозможного, милая. Папочка скоро будет дома. И вам с Эшли тоже следует там быть.

Не в силах слушать мерзкий хохот, переходящий в ужасающий кашель, девушка нервно нажала отбой, в ужасе откидывая телефон от себя, как будто ее собеседник мог дотянуться до нее с его помощью. Обхватив себя руками, она опустила голову на колени и затряслась от беззвучных рыданий, осознавая всю безвыходность своей ситуации. Оставалась лишь надежда, что несмотря на свои гребаные связи, этот ублюдок не сможет их найти в Сентфоре, штат Теннесси.

========== Часть 2. Ты – моя, пока смерть не разлучит нас ==========

Комментарий к Часть 2. Ты – моя, пока смерть не разлучит нас

Эта глава написана в виде воспоминаний Сары от первого лица. В дальнейшем вы поймете для чего это было сделано…

Noah Cyrus – Lonely

Tenille Townes – The most beautiful things

Я родилась и выросла в Балтиморе, штат Мэриленд. Мы жили в районе Маунт-Вернон, практически в самом центре города, и лет до 7 я была уверена, что живу в сказке. У меня были заботливые и любящие родители, море игрушек, огромный задний двор двухэтажного коттеджа, где можно было вдоволь играть в принцессу и устраивать чаепития, выезды на побережье, воскресные пикники, семейные праздники. Этакая среднестатистическая Американская идиллия.

Отец работал управляющим банка среднего звена, а мать – представителем фармацевтической компании. Все изменилось в 98-м. Я уже училась в школе, когда папа решил попробовать себя в бизнесе. Сначала его дела шли в гору, и мы пару раз даже выезжали за пределы штата. Побывали в Диснейленде и Канаде, собирались посетить Мексику и сплавать в круиз по Карибскому морю. Но в один ужасный день все начало рушиться, как карточный домик.

Один за другим бизнесы отца прогорали. За что бы он ни брался, чем бы ни начинал заниматься: продажа пылесосов, брокерская контора, организация инкубатора для начинающих программистов – все терпело крах. Это уже потом я узнала, что местная мафия имела зуб на моего отца и следила за каждым его шагом, чтобы вытрясти последнюю копейку в оплату долгов по кредитам. Но в тот момент мне казалось, что мой папа просто не может найти свое место в жизни.

Он начал пить. Каждая неудача утягивала его на дно бутылки, каждый приезд в гости незнакомых мне людей оканчивался скандалом с дракой, во время которых мать запирала меня на чердаке.

В конце концов, слабое сердце моего отца не выдержало, и он скончался в больнице Джона Хопкинса от обширного инфаркта. Мне было 12 лет.

Я четко помню день похорон. Толпа людей в костюмах темных оттенков, букеты белых роз, слезы бабушки и моя мать в обтягивающем черном платье с откровенным вырезом. Возможно, она никогда не любила моего отца, но почему-то мне запомнилось, что именно после его похорон она стала вести себя слишком вызывающе.

Она сменила свой гардероб на более молодежные и вульгарные вещи. К нам домой приходили молодые мужчины, некоторые оставались на ночь. Она постоянно устраивала какие-то вечеринки, отправляя меня к бабушке или к школьным подругам с ночевкой. Я стала реже бывать дома.

В то время я слышала много историй от старших и опытных подруг про отчимов, пристающих к падчерицам, и во время воскресных походов с бабушкой в церковь Святых Грейс и Петра молила Господа о том, чтобы моя непутевая мать не решила внезапно выскочить замуж за какого-нибудь извращенца.

Но судьба распорядилась так, что эта женщина стала все больше проявлять свою собственническую натуру. Мы постоянно ссорились из-за пустяков, но теперь-то я понимаю, что, возможно, мать тоже слышала все эти истории про связи падчериц с отчимами, но немного в обратном смысле, поэтому жутко ревновала всех своих мужчин. Я стала чаще оставаться у бабушки, пока в один прекрасный день моя мама не заявила, что всегда воспринимала меня, как ошибку молодости, и по сути выгнала на улицу.

Так я поселилась у своей бабушки, матери моего отца. На тот момент мне было уже 15, и я спала и видела, как поступаю в городской Университет Нью-Йорка и сваливаю из Балтимора навсегда навстречу новой жизни.

Не могу сказать, что с бабушкой у нас были плохие отношения. Она слишком любила моего отца и слишком ненавидела мою мать. Ко мне она относилась ровно, пытаясь каким-то образом сотворить благовоспитанную богобоязненную девицу. Не нужно говорить о том, что все ее мечты пошли крахом.

Бабушка жила в районе Уэверли. Не самый благополучный район, скажу я вам. Школа, куда меня перевели из престижного района, отличалась свободными нравами, поэтому тот факт, что я лишилась девственности в 15 лет с одноклассником, никого не смог бы удивить. Ну, кроме моей бабушки, конечно. Она бы сразу же отдала концы, узнав об этом. Хотя, по прошествии стольких лет, я начинаю подозревать, что эта странная старушка, возможно, обо всем догадывалась, но предпочитала ничего не говорить.

Мы вообще мало и своеобразно общались с ней. Чаще всего я ощущала себя пустым местом, но, когда соседям нужно было продемонстрировать любимую умницу и красавицу внучку, бабуля резко вспоминала о моих манерах и пыталась о чем-то поучать, дабы в первую очередь выставить себя в выгодном свете.

Я не расстроилась, когда узнала о ее смерти. На тот момент мне было уже двадцать. Я училась в городском колледже Нью-Йорка на преподавателя младших классов (да-да! Я поступила туда, куда хотела), и не особо горела желанием возвращаться в родные места. Получив свое законное наследство в виде стопки книг классической американской литературы и пары сотен баксов, я закрыла главу своей жизни под названием Балтимор.

Нью-Йорк встретил меня безбашенными вечеринками студенческой общины, бессонными ночами во время подготовки к сессиям и новыми друзьями, за связь с которыми я не перестаю благодарить Господа.

Стефани Майерс, моя одногруппница и боевая подруга. Мы вместе посещали психологию с тем лишь отличием, что она училась на клинического психолога, а я на педагога младших классов. Сколько бесконечных часов, проведенных за душевными разговорами, сколько литров алкоголя выпито на двоих, сколько сердец разбито… Эта девушка является тем самым лучом света, что обязан быть в жизни каждого. Как часто мы вытаскивали друг друга из передряг, подставляли крепкое плечо, смеялись над неудачами, плакали от счастья и никогда не переставали поддерживать друг друга. То, что она сделала для меня в свое время, то кем она стала для меня – навсегда останется в моем сердце.

Но именно она привела меня в тот злосчастный бар на пересечении Бродвея и 28-й улицы.

Это модное место всегда было заполнено сливками Нью-Йоркского общества, разной степени жирности. Тут были и богатенькие старички, желающие подцепить легкодоступную девицу, что будет красиво надувать губки, называя благодетеля папочкой, в то же время обдирая его как липку; и золотая молодежь Америки, перманентно пребывающая в состоянии вечного угара и потому не доживающая до счастливых 27-ми лет; и скучающие разведенки, надеющиеся подцепить хоть кого-нибудь; и холеные альфонсы, охотящиеся на богатеньких разведенок; наркоманы, алкоголики и тунеядцы.

Среди официанток, хостес и барменш ходили легенды, что в этой клоаке иногда попадаются красивые и порядочные принцы, но спустя пару-тройку месяцев работы, в эту байку уже слабо верилось. Но однажды на пороге нашего заведения появился он.

Высокий, статный шатен в дорогом костюме с пронзительным взглядом темных глаз. Что-то в нем притягивало и отталкивало одновременно. Он появился на пороге нашего бара в один дождливый вечер пятницы и сразу присел ко мне за барную стойку, несмотря на то, что обычно, такие как он – а именно молодые состоятельные бизнесмены – любили уединяться в отдельных кабинетах или ВИП-зоне.

Обычно я не общалась с посетителями. Ну, как не общалась? Нас муштровали на тему того, что мы всегда должны быть готовы поддержать беседу, а именно монолог гостя своими многозначительными поддакиваниями и паузами хезитации, чтобы тот гораздо охотнее заказывал все больше выпивки и закусок, присаживаясь на уши благодарному слушателю. Но с этим гостем все было иначе.

С самого начала он задавал вопросы. Про работу, про учебу, откуда я приехала и как долго живу в Нью-Йорке. Он умел расположить к себе буквально с первых минут знакомства и всегда охотно этим пользовался, разводя на разговор и выуживая полезную для себя информацию. В день нашего знакомства я не успела понять, как рассказала ему почти обо всех перипетиях моей жизни, хотя раньше для меня было проблемой с первых минут вот так раскрыться человеку. Потому меня и взяли в этот бар. А тут сразу такой провал.

Меня всегда пугали его глаза. Что-то в его взгляде выдавало в нем психически нестабильного человека, но тогда я об этом не задумывалась, считая это интересной особенностью, даже в какой-то мере притягательной. После первого визита, он зачастил в наш бар с завидным постоянством, всегда присаживаясь за один и тот же барный стул, и общаясь только со мной. Девочки-коллеги откровенно завидовали моему успеху, выдавая самые различные неприятные предположения о его настоящих намерениях и роде деятельности. Если бы они только знали, насколько они ошибались и насколько в то же время были правы…

Спустя месяц нашего продолжительно общения с позиций бармен-гость он пригласил меня на свидание в безумно дорогой ресторан. Я отказывалась, как могла, но он подкупил своей галантностью и обходительностью, заехав за мной в студенческую общагу, где я на тот момент обитала. Соседки по комнате сошли с ума от зависти, наблюдая из окна, как мой новоиспеченный принц увозит меня на своем Porsche Carrera GT в сторону красивой, по их мнению, жизни. Уже потом про меня поползли слухи по всему университету, но я никогда особо не вникала, кто и какие сплетни распускает.

Он очень красиво ухаживал. Постоянно присылал роскошные букеты цветов, водил в театр и оперу на самые противоречивые, но такие любимые искушенной публикой представления. Я уж молчу про дорогие рестораны и модные клубы. Он мог заехать за мной вечером в пятницу и увезти в Висконсин, чтобы проснуться утром субботы в милом семейном отеле на массивной резной кровати из обработанного дуба с мягкими стеганными одеялами и горой симпатичных подушек, позавтракать вкуснейшим кофе и теплым яблочным пирогом с шариком ванильного мороженного, а затем отправиться вдвоем кормить оленей в местном заповеднике, собирать пестрые листья клена и опавшие ярко-красные яблоки, или весь день провести в постели, наслаждаясь обществом друг друга, а вечером воскресенья вернуться в Нью-Йорк с пакетом сувениров для жадных одногруппниц.

Я помню, как однажды рассказала ему о том, что в детстве мои родители устраивали для меня пикники в центральном парке Бруклина. На следующий день он отвез меня в Центральный парк, привел на небольшую уединенную поляну, где я обнаружила мягкий плед и корзину со всевозможными припасами. Мы пили жутко дорогое шампанское из пластиковых стаканчиков, заедая его клубникой, и просто целовались.

Он никогда не нарушал моих границ, ничего не требовал взамен, но продолжал отдавать и отдавать. Если бы я знала, какую цену мне придется заплатить за эти ухаживания, я бы уже давно бежала к Канадской границе, сверкая пятками и не оглядываясь.

Да мы даже не ссорились никогда. Он умел ловко обходить любые потенциально скользкие темы. Даже если назревал конфликт, и раздражение готово было выплеснуться наружу, он просто исчезал на время. Сначала я жутко злилась, потом поняла, что таким образом он пытался дать нам обоим время остыть и прийти в себя. Чаще всего после таких пауз мы продолжали наше общение без каких-либо выяснений отношений. Он казался мне таким умным и здравомыслящим. Я никогда не задавала вопросов.

И, по сути, я не знала его. Я не знала своего принца. Не знала, чем он живет, чем зарабатывает себе на жизнь, где родился и кем были его родители. Чаще всего это он слушал меня и мои жалобы на окружающий мир. Я делилась с ним своими мечтами, страхами, надеждами, радостями и переживаниями. И слишком поздно осознала свою привязанность к нему. Однажды я попробовала выяснить у него подробности его жизни, но он лишь усмехнулся и каким-то непостижимым образом ушел от ответа. И я до сих пор не могу понять, как так получилось, что меня устраивало такое положение дел.

Мы встречались около двух лет, когда он наконец сделал мне предложение. Это было внезапно и безумно романтично. Прислал мне сообщение, что хочет встретиться вечером на «нашей» поляне в Центральном парке. Когда я приехала к центральному входу и пока добиралась до места, каждый встречный прохожий преподносил мне по ярко-алой розе. Таким образом, когда я наконец появилась на поляне, в моих руках был огромный и тяжелый букет. Он уже был там, вокруг на траве расстилался ковер из лепестков все тех же ярко-алых роз. В отдалении играла живая музыка, какая-то классическая мелодия. Все было, как во сне, и я очень смутно помню, как он опустился на одно колено, доставая из кармана бархатную коробочку. Конечно же я ответила согласием, ведь тогда я была безумно влюблена.

Я никогда не мечтала о свадьбе, поэтому подготовка к этому событию стала для меня настоящим адом. Стефани помогала мне, как могла. Но все равно это дерьмо сумело вытрясти из меня всю душу, так что за месяц до торжества, я уже ничего не хотела.

Казалось бы, гостей было не так много, и все со стороны жениха. С моей стороны были лишь пара-тройка подруг во главе с Майерс. Я отправила приглашение на свадьбу матери, особо ни на что не надеясь, как будто просто ставя ее в известность. И она сделала мне самый лучший подарок, о котором я даже и мечтать не могла. Она не приехала. И даже не ответила на приглашение. Таким образом, из моей жизни исчезло все, что каким-то образом связывало меня с Балтимором.

В день торжества я волновалась безумно, но все прошло на высшем уровне. Мы поженились в небольшой церкви неподалеку от моего университета. Я помню, что рядом был красивый и ухоженный сквер, и еще во время подготовки к свадьбе у меня появилась безумная идея, что после церемонии мы могли бы распить шампанское прямо в этом сквере и сделать красивые фотографии. Жених был не против. Эти снимки получились невероятно красивыми и живыми, поэтому заняли свое почетное место в рамках над камином в нашем общем доме. Кажется, они до сих пор должны быть там…

Свадьба казалась мне каким-то рубежом, после которого я с головой погружусь в красивую сказку о любви на пару со своим принцем. До сих пор я четко помню момент, когда священник просил его повторять за ним слова свадебной клятвы, но он немного поменял слова и сказал, глядя мне прямо в глаза: «Ты – моя, Сара! Пока смерть не разлучит нас». Тогда мне показалось это безумно романтичным, но сейчас я порой просыпаюсь в холодном поту посреди ночи, если мне снова снится этот момент. В моих снах его глаза всегда горят диким огнем, но этот огонь не греет, он сжигает заживо, обугливая кости и превращая в пепел все то немногое, что мне дорого.

Если бы я только знала, к чему приведет меня моя жизнь. Если бы я только знала, в какой «сказке» мне придется оказаться. Той самой страшной сказке, как со страниц первых изданий безумных братьев Гримм, ей Богу! Я бы ни за что не согласилась стать его женой. Ни за что не налила ему тот чертов бокал виски, когда он впервые оказался на пороге бара. Ни за что бы не вышла в тот день на работу, да лучше бы я вообще не устраивалась работать в это чертово место.

Если бы я только знала…

========== Часть 3. Кто такой этот ваш Майкл Тёрнер? ==========

Комментарий к Часть 3. Кто такой этот ваш Майкл Тёрнер?

Запоздалые образы

Адель:https://pin.it/7wVuUgf

Вишня:https://pin.it/4ZMkkEA

И, да! Настя и Наташа: ladies, contain your orgasms!😏