Текст книги "Магистр между двух Огней (СИ)"

Автор книги: Валерия Дашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава Двадцать четвертая

Глава Двадцать четвертая

Артем

Не медля ни минуты твердым шагом подошел к Лавре, приподнимая с холодного пола ледяное тело возлюбленной.

– Помоги отстегнуть, – резко потребовал от брата, тем самым привел его в чувство.

Крепко прижал к себе холодное тело любимой, мои губы коснулись ее виска, не в силах смотреть на ее безжизненный взгляд, опускаю ей веки. Обхватив ее двумя руками, я стараюсь согреть ее. Присев рядом со мной, Леонид не с первого раза, но все же отстегнул ее. Взяв один из лежащих на полу листов, прочитал:

«Глянув на написанные строки, я вновь пишу тебе. И вновь изливаю перед тобой душу. Внутри меня словно замирает жизнь, с каждым разом сердце медленнее стучит. Мне не хватает воздуха, меня постоянно бьет озноб. Голова раскалывается от боли. Я вновь теряю сознание, для того чтобы прийти в себя через какое-то время. И вновь ухожу».

– Она боролась, – глухим голосом прошептал брат.

Сглотнув тугой ком в горле, я не могу произнести и слова, прикрыв глаза лишь прижимаю ее к своей оголенной груди. Кажется, мои губы живут своей жизнью, медленно они покрывают поцелуями лицо любимой. В душе раздается крик горечи и потери. Прижав ее хрупкое тело к себе еще крепче, мне кажется, что я услышал едва слышимый всхлип.

«Жива», – уверенно пробилась мысль в голове.

Словно полоумный я стал нащупывать пульс.

– Что ты делаешь? – глядя на меня словно на тронутого, произнес брат.

Не обращая на брата внимания, я продолжаю нащупывать его, и вот словно в сказке мне стало мерещиться едва заметное неуверенное постукивание.

– Жива,– прошептал я прижимая ее еще крепче к себе стараясь согреть холодное тело возлюбленной.

– Ты тронулся, – неверяще произнес Леня, глядя, как я укладываюсь на кровать и прижимаю Лавру к себе.

– Помоги, – уверенно заявил я, указывая, чтобы он прилег с другой стороны.

– Ты точно тронулся, – повторил свою заезженную фразу брат, но все же прилег рядом, с другой стороны прижимая Лавру к себе.

Наши с ним руки на тесной узкой железной кровати соприкасаются, раздающийся скрип под нами заставляет усмехнуться, а лежащая между нами девушка вызывает лишь одни эмоции. Странное тепло, которое разливается внутри меня, пугает.

Чтобы отвлечься от диковинных мыслей, принялся внимательно разглядывать мирное, словно спящее лицо любимой. В какой-то момент мне показалось, что на ее щеках стал проступать румянец. Возможно, конечно, я сам себя убеждаю в обратном, но по другому не могу.

– Она жива, – прошептал брат, словно прочитал мои мысли, и теснее прижался к ней.

Глянув, как нежно и бережно он прижимает к себе Лавру, удивился, что в моей душе нет ни капли ревности. И сам этому удивился, что вот так спокойно я воспринимаю то, что ее обнимает и прижимает к себе посторонний мужчина. Словно прочитав мои мысли, наши с Леонидом удивленные взгляды пересеклись.

Леонид

Родственники Лавры оказались не так просты, но вспомнил слова дяди, что она помесь инкуба и ведьмы. Практически весь двор был засажен травой против существ, будто они ожидали кого-то. Глянув, как без проблем вошел во двор Артем, мысленно позавидовал. Я же словно прикованный не могу сделать и шага. Зову брата и вижу, как в нем происходит борьба. Указал в сторону жасмина, он наконец понял. Именно это растение раскрывает истинность чувств, намерений и желаний гостя.

Немало удивился, что он так легко преодолел свое желание и решил мне помочь войти. И как же нам тяжело придется, когда она выберет одного из нас. Отогнав от себя эту мысль, уверенно направился вслед за братом по узкой тропинке, вдоль которой растут лекарственные растения. Холодное помещение встретило нас гробовой тишиной, не предвещая ничего хорошего. Я словно слепой следую вслед за братом и онемевший стою, когда он приседает рядом с ней. Глядя на бесчувственное тело любимой, во мне словно в одночасье пропало желание жить. Прислонившись к холодной двери, я смотрю, как крепко прижимает ее к себе брат. Но во мне нет эмоций, они словно пропали. И лишь просьба отстегнуть ее привела меня в чувство. Наручники оказались дешевыми, они разве что зайца смогут удержать. С легкостью открыв их, я не перестаю наблюдать, как Артем согревает холодное тело Лавры, перемещается на кровать со словами: «Она жива». Он будто сошел с ума, я удивляюсь его вере, потому как во мне все мертво. Перед глазами продолжает лежать бездыханное тело любимой. Вместе с ней во мне все умерло, нет желания больше жить.

– Помоги, – уверенно просит Артем, и я повинуюсь.

Прижав к себе холодное тело Лавры, я молю Вселенную, чтобы она была жива, я прошу, чтобы забрали мою жизнь, я отдаю ей свое тепло. Глядя на мирное лицо любимой, пальцы дотрагиваются до ее тонкой кисти, где отчетливо проступает пульс.

– Она жива, – произношу и сам не верю в то, что говорю.

Прижимая ее еще крепче, мысленно отдаю ей тепло, наши с братом руки соприкасаются на узкой кровати. Встретившись с ним взглядом, удивляюсь, что мой зверь спокойно его принимает. В голове мелькает:«Что же дальше будет? Чем еще меня удивят наши отношения?». Но рой мыслей в голове отвлекает Лавра: громко вздохнув, она открывает глаза, они будто светятся при лунном свете демонической краснотой. Вместе с ней во мне вновь просыпается желание жить, от радости я крепко обнимаю ее. Покрывая ее лицо мелкими нежными поцелуями, боясь причинить вред любимой. Ее взгляд устремляется на меня, на лице появляется улыбка, и она сама накрывает мой рот в требовательном поцелуе.

Глава Двадцать пятая

Глава Двадцать пятая

Лавра

Постепенно жар уходит, уступая место безграничному холоду. Он жалит изнутри своими ледяными щупальцами, кажется, весь мир затухает во тьме. Я чувствую, что она тоже умирает, от того становится еще страшнее. Кажется, я давно себя не ощущала такой одинокой. Настолько привыкла к тому, что она рядом, что сейчас готова уступить ей свое место, лишь бы одна из нас выжила. Но мое желание тщетно, мы вдвоем погибаем, как одно целое.

Мужские тяжелые шаги дарят надежду для спасения одной из нас. Кто-то нежно и бережно подхватывает нас на руки, я ощущаю чужую руку на своей, что-то тяжелое громко падает на пол. Я не могу подать знак, что жива, мое тело словно превратилась в крепкий холодный мрамор. Лишь ощущаю тепло, оно будто дарит надежду, я, словно вампир, прильнула к нему, наслаждаясь.

Жар с обеих сторон окончательно вернул меня к жизни, я наполнилась жизнью, та часть меня, с которой я постоянно борюсь, вновь стала оживать. И я этому рада, пусть хоть одна из нас.

Слегка терпковатый резкий аромат, он будоражит, возвращает к жизни дарит надежду. Чудится знакомый родной голос: «Она жива», – он крепче прижимает к себе, будто укутывает крыльями. Внутри словно раскрывается цветок навстречу теплу, моему солнцу. С наслаждением вдыхаю манящий такой близкий родной аромат. Который почему-то смешивается с чем-то древесным, от чего все внутри начало трепетать от предвкушения. Набрав полную грудь прохладного воздуха, я открываю глаза, чтобы потеряться в темном омуте глаз. Я сама тянусь к его губам, накрывая их страстным безудержным поцелуем. Жизнь радостно бурлит во мне, и вокруг всё вторит этому безграничному счастью.

Легкое покашливание со стороны отвлекает. Повернувшись, я с радостью замечаю его, того, кого ждала, ради него я шла тогда в ночной клуб, а встретила… И вот тут-то я и задумалась.

– Ты, – повернулась, обращаясь к Леониду.

На мой возглас на лице босса расцвела улыбка.

– Тогда в клубе, – принюхиваясь, добавила слова полушепотом.

– Я, – продолжая усмехаться, нагло заявил он. Отодвигает край рубашки, показывая татуировку. Взгляд жадно следит за каждым его движением возле шее вырисовывается странная замысловатая татуировка, рука сама тянется к своей шее. вспоминаю вплоть до мельчайших подробностей события той ночи.

– Ты знал, – прошептала я, но так и не смогла скрыть обиды в голосе, чувствуя обманутость.

– Не все, – произнес Леонид, забирая мою руку и покрывая ее поцелуями.

– А ты? – развернувшись в сторону Артема, задаю вопрос.

– Искал тебя после той ночи, – произнес он.

Значит, искал! От его слов на душе радостно расцвела весна. Глянув на них двоих, не знаю, как поступить: ни одного из них не могу отпустить.

– Ты уже моя, – произнес Леонид, прижимая меня к себе крепче.

– Татуировка, – прошептала понимающе пряча разочарованный взгляд от Артема.

От мысли, что он сейчас уйдет, настроение медленно стало сползать вниз. Любить двоих – разве такое возможно? Желать двоих? Куда уж дальше падать вниз? Прикрыв глаза, я боюсь принять важное решение. Но и лишиться одно из них не могу. Уж лучше я уйду.

Приподнявшись с кровати я решила оставить их, приняв единственное для себя верное решение. Я не смогу жить без них, ни без одного из них. Удивительно, но моя вторая половинка согласна со мной. Не встретив сопротивления с ее стороны, хочу уйти. Но крепкие руки мужчин не дают нам это сделать.

– Нет, Лавра, – произнес Леонид, удерживая меня. – Ты больше не оставишь нас.

Глянув на его серьезное лицо, я не могу поверить в его слова. Он сейчас серьезно⁈ Такого просто быть не может! Неверяще перевожу взгляд на Артема, но не вижу в его взгляде противоречие. Его растерянный, смешанный с недоверием, радостный взгляд устремлен на брата.

– Ты наша, Лавра, – произнес Леонид, притягивая меня ближе к себе. – Ни я, ни мой брат не откажемся от тебя.

– Брат? – изумленно-ошарашенно прошептала я.

– Потом, моя девочка, – произнес он, накрывая мой рот страстным поцелуем.

Я не чувствую своего тела, только нескончаемое блаженство, которое он дарит мне. Нежно отодвинув мои волосы, Артем принялся покрывать поцелуями шею и спину, нежно лаская мои руки и ноги. Мой мозг отключается, я вижу и ощущаю только их, мне начинает казаться, что мы одно целое.

Руки Артема медленно исследуя мое тело, снимают с меня футболку, следом слетает бюстгальтер, оголяя мою грудь.

– Ты прекрасна,– шепчет он на ухо, обхватывая их руками, прокручивая между пальцами мои набухшие твердые соски.

В глазах темнеет, с губ срывается всхлип, и я задыхаюсь от наслаждения, выгибаясь навстречу. Опрокинув меня на кровать, в доли секунды с меня слетают штаны и трусики. Обнаженная я лежу на кровати, две пары мужских глаз с нежностью смотрят на меня. От этого я еще больше получаю удовольствие. Моя грудь поднимается от желания, я протягиваю к ним руки.

В какой-то момент ловлю себя на мысли, что мы вместе получаем удовольствие, я и она.

Усмехнувшись, Леонид скидывает с себя одежду, я наблюдаю за его ловкими движениями, и мне самой хочется оказаться в его руках. Будто читая мои мысли, он подхватывает меня и опрокидывает нас на кровать, насаживая на себя сверху, громкий неожиданный вздох срывается с моих губ. И я звонко смеюсь от счастья. Артем бережно берет и разворачивает мое лицо к себе, накрывая мой рот поцелуем, а я задыхаюсь от нежности в бережных любимых руках, пьянея от сладости его губ. Он целует так жарко, так требовательно, что у меня все поплыло перед глазами. Он настойчиво раздвинул языком мои губы и углубил поцелуй, без слов давая почувствовать, как сильно он во мне. Мягкие губы Леонида играют с моей отяжелевшей грудью: он посасывал, прикусывал твёрдые соски, дразняще проводя по ним кончиком языка, а я не могу сдерживать стоны.

Их ласки становились все откровеннее, а поцелуи – все жарче.

От жарких собственнических поцелуев, обжигающих кожу, я лишаюсь разума, уже не сдерживаясь кричу, крепче прижимаясь к любимым. Чувствуя, как внутри все трепещет, и сладкая дрожь разлилась по ногам, растекаясь по всему телу и делая его безвольным, я застонала, выгибаясь в их руках, дрожа всем телом и чувствуя, как меня накрывает мощной приливной волной.

– Тшш… сладкая, – хриплым голосом прошептал на ушко Артем.

Я почувствовала, как в другую мою дырочку проникает немалый его член. Внутренние мышцы, как ни странно, в ответ на его проникновение расслабились. Я ощутила, как твёрдые члены вжимаются в меня, как их горячие бархатные головки скользят, проникая все глубже с каждым новым толком.

Голова кружилась от наслаждения, радости и переполненности.

«Мои, только мои», – с восторгом проносится в голове.

Их плавные чувственные движения разливались внутри сладкими горячими волнами, заставляя меня выгибаться навстречу любимым.

Хриплые стоны, крики, ласки на грани боли и нежности; развязные, жаркие, глубокие поцелуи…Такого в моей жизни еще не было никогда.

Глава Двадцать шестая

Глава Двадцать шестая

Лавра

Зажатая с двух сторон горячими мужскими телами на узкой железной кровати, мне страшно пошевелиться. Что это было ночью? Я и двое мужчин? С одной стороны, я отдавала себе отчет во всем, но с другой… мы будто соединились с ней вместе. Я и она – одно целое. Как такое может быть?

Глядя на старый давно не беленый потолок, я задаюсь многими вопросами. Как такое могло со мной произойти? Что дальше? И как она повлияет на мое будущее? Что ждет меня в отношениях? И не отвернутся ли они от меня после случившегося? Вопросов уйма, ответов ноль. Мне страшно пошевелиться, потому как исход уже близок, а также ответы на все мои вопросы, я скоро все узнаю. Хочу ли узнать их? Сомневаюсь. Я не надеюсь ни на что хорошее. С моим-то везением. От таких мыслей мне и самой тошно. Столько времени я мучилась, боялась, переживала, боролась, так что сейчас настал этакий промежуток безразличия, будь что будет. Единственное, если они после сегодняшнее ночи отвернутся от меня, тогда лучше бы дали мне умереть.

– Этого не произойдет, – нарушив мои мысли, произнес ровный и спокойный родной голос.

– Мама? – словно ужаленная, подскочила я на кровати, растолкав рядом спящих мужчин. Кого-то из них спихнула на пол, и тот с грохотом упал.

Не зная, чем прикрыться, я не выбрала ничего лучшего и спряталась за сидящим Леонидом. Стыд и страх охватили меня: не хотела, чтобы мама видела подобное. Гляжу, как она невозмутимо с ровной спиной прошла в комнату, поставила на стол пакет и так безмятежно направилась на выход со словами:

– У вас пять минут.

Я смотрю на уходящий силуэт свой матери и не могу поверить в то, что она здесь. Она всячески игнорировала, избегала дом, доставшийся ей от бабушки, и вдруг она здесь.

– Твоя мама так невозмутима, – удивленно произнес сидящий на полу Артем.

– Вот это и страшно, – прошептала я в ответ.

Я не помню ни разу в жизни ее такой, порой она бывает такой вспыльчивой, что сложно ее остановить. Сейчас будто и не она вовсе. И что-то мне говорит, что это плохой знак. Спрыгнув с кровати, не обращая внимание на мужчин, начала быстро искать одежду, которая валялась разбросанная на грязном полу. Плевать на то, что она грязная и помятая, меня больше беспокоит приход матери, тем более в дом бабушки. В последний раз она была здесь на похоронах и больше не появлялась. Накинув на себя одежду, я с изумлением уставилась на спокойно одевающихся мужчин – им будто все нипочем. И вновь в голове возник вопрос: «Что далее?» Возможно, мой вопрос и волнение отразились на лице, потому как, накидывая на себя помятую рубашку, Леонид подошел ко мне, приобнимая меня за талию.

– Не волнуйся, все хорошо, мы тебя не оставим, – мимолетом поцеловав в висок произнес он.

– Спасибо, – тихо прошептала и перевела взгляд на полуодевшего Артема. – А где твоя рубашка? И что с твоим лицом и руками?

– Потерпела поражение, когда спасал брата, – усмехаясь мальчишеской улыбкой ответил он, пожимая плечами.

– В смысле? – не понимая, перевожу взгляд с одного на другого.

– Потом, – прижимая к себе, сказал Леонид. – Твоя мама ждет.

Молча согласившись с ними, оставила мужчин в комнате, а сама вышла во двор. Мама сидела на старой лавочке возле небольшого цветущего куста. Светлые пушистые немного вьющиеся волосы присобраны, серо-зеленые глаза печально устремлены в лес, светло-голубое платье в мелкий цветок – она настолько гармонично смотрелась, что на миг я залюбовалась ей.

– Не думала, что я вновь здесь окажусь, – спокойным голосом произнесла она.

– Прости, – прошептала, опустив глаза.

Предполагая, что скорей всего ей соседи позвонили, услышав ночью нашу оргию.

– Глупая, не из-за тебя, – печально усмехнувшись ответила она, продолжая смотреть в лес, словно вспоминая о чем-то. – Всему виной прошлое. Я всячески избегала его, а оно достигло меня в будущем. Но так, к огромному сожалению, бывает. Пойдем, накормим твоих мужчин.

Так странно смотреть на маму, на ее невозмутимый вид, я всего чего угодно ожидала, но только не этого.

– Ты не сердишься? – спросила ее, как только она поравнялась со мной.

– Нет, – мотнула она головой. – Я виню себя, что оберегала тебя, не принимала всю ситуацию и не подготовила тебя, едва не потеряв родную дочь.

– Мам, ты о чем?– с изумлением и непониманием спросила у нее.

– Давай сначала вы позавтракаете, а потом поговорим, – коротко ответила она и вошла в дом.

Что такое знает она? И от чего она столько лет оберегала меня? О какой ситуации говорит? И что достигло ее сейчас? Жгучее волнение и сомнение охватило меня: надо ли мне оно? Сделав шаг навстречу тайне, понимаю – обратной дороги нет.

Глава Двадцать седьмая

Глава Двадцать седьмая

Лавра

Почему я настолько переживаю? В какой-то момент я понимаю, что продолжаю стоять на ступеньках дома и не двигаюсь. Чего мне переживать? Сделав глубокий вздох, словно перед прыжком, я переступила порог и дома прошла в комнату.

Мужчины уже сидели за столом, а мама расставляла привезенную в контейнерах еду. Это настолько гармонично смотрелось, что на мгновение я залюбовалась. Если бы это было возможно в жизни. «Окстись, Лавра, их двое, а ты одна», – осадила себя. Разве возможно быть влюбленной в двоих, разве возможно нуждаться в двоих мужчинах? Слишком многого я хочу и желаю. Облокотившись о лутку, мне сложно дальше сделать шаг. Потому как осознаю, что все это временно, и рано или поздно придет отрезвление, и наступит суровая реальность жизни. Не лучше ли раз и навсегда вырезать это сейчас?

– Проходи, Лавра, – произнесла мама, продолжая хлопотать у стола.

Молча, будто она видит, я кивнула, взяв пластиковый стакан с кофе и бутерброд, присела на кровать.Завтрак проходил в полной тишине.

– Откуда ты узнала, что я здесь? – прожевав бутерброд, решила начать разговор, так как неизвестность начала раздражать.

На мой выпад мама усмехнулась. Отставив стакан она глянула на меня и, продолжая улыбаться, ответила:

– Твоя бабушка сказала.

– В смысле? – не поняла я.

Она давно умерла,и как она могла сказать, или не только я медленно начала сходить с ума. – Она ночью приснилась мне на крыльце дома и звала. А утром я набрала тебя и поняла, что нужно ехать.

– С едой? – не могла угомониться я.

– С ней родимой, – последовал мне ответ. – Понимаешь, Лавра, ты в последнее время сильно изменилась, и в чем проблема я давно начала догадываться. Потому и старалась как можно чаще звонить.

– Мам, – подалась я чуть вперед. – Ты будто что-то знаешь, – прошептала я настороженно.

В какой-то момент мне показалось, что она знает больше, чем говорит.

– Знаю, Лавруша. Я много о чем ведаю, вот только отказалась от этого всего, как только забеременела тобой.

– Мааам, – растянуто проговорила я, боковым зрением увидела, как присобрались мужчины, явно заинтересовавшись рассказом.

– Мне было шестнадцать лет и первый мой шабаш, я уговорила маму меня отпустить. Глава ковена была не против, поставив защиту на лугу, чтобы с нами не случилась беда. В день Ивана Купалы мы отдыхали, веселились, танцевали, прыгали нагие через костер. Адреналин, эйфория была такой силы, что я многое не осознавала. Было настолько весело, что в какой-то момент я не поняла, что находилась за кругом. Я осознала не сразу, когда словно из-под земли появился он. Мой первый поцелуй, от которого я окончательно потеряла голову. Как все произошло, я не помню, он увел меня подальше от праздника, и только там, когда он уложил меня на папоротник, сознание пришло ко мне. Я стала отбиться, кричать, но не была услышана. Ему нужна была моя девственная кровь, окропив ею цветок, он получил долгожданную силу. А я тебя, – мне показалось что она завершила рассказ, но нет, сделав большой глоток кофе, мама продолжила. – Я забеременела от инкуба, мама очень переживала, чтобы глава ковена не узнала, тогда я не понимала почему. Если бы хозяйка города узнала бы, тебя бы лишили жизни. Потому твоя бабушка приняла решение, увезти меня из села в город, а там придумали легенду и заменили в твоем свидетельстве дату рождения.

– Бред, – произнесла я, хватаясь за голову. – Какие инкубы? Какие шабаши и ведьмы?

– Такие же, как и твои оборотни, – ответила мама.

– Мам, – осторожно поинтересовалась, глядя на нее. – С тобой как?

– Она не знает, – усмехаясь, как констатацию, проговорила мама, глядя на сидящих мужчин.

Те словно ждали этого, вместе кивнули головой. Посмотрев на них, я начинаю сомневаться, все ли у всех хорошо. Такого бреда давно не слышала – ведьмы инкубы, теперь оборотни, интересно даже, кто дальше будет. Будто прочитав мои мысли, Леонид приподнялся, скидывая с себя вещи, ненадолго его тело покрылось серой рябью, и через мгновение передо мной стоит огромных размеров дикий кот.

Мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Прикрыв глаза, глубоко вздохнула и снова открыла их, перед глазами так и продолжал стоять кот размером с тигра. Ушки округло-треугольные расставлены широко, а хвост толстый и пушистый, густая охристая шерсть с рыже-коричневыми пятнышками. Темно-коричневые глаза с легкой краснинкой наполнены любопытством и озорством.

Медленно спустившись с кровати, я села напротив животного, рука сама потянулась, чтобы погладить, но тот будто насмехаясь надо мной лизнул своим шершавым языком в щеку. От неожиданности я упала на пол.

– Так вы женаты, – прошептала мама, глядя на меня, прикрыв рот ладонью от изумления.

– Мы не были в ЗАГСе, – успокоила я ее.

Да и как она себе ЭТО представляет? Прихожу я такая с двумя красавцами-мужчинами, чтобы нас расписали, со словами: «Верните женщинам гаремы!».

– Ты не поняла, – покачивая головой ответила мама.

– Да я уже ничего не понимаю, – с раздражением ответила.

– Доченька, твои мужья – оборотни, а у них по другому заключается брак, через укус.

В голове моментально всплыла наша ночь с Леонидом, сегодняшняя, как у меня болела шея, но я этому не придавала значения. Перевела взгляд на спокойно сидящего Артема, который продолжал красоваться оголенным торсом перед моей мамой, глянув на его шею увидела три замысловатые линии, которые переплетались, образуя рисунок.

– Я вас тоже? – спросила у него, освежая память в своей голове, на что мне последовал озорной кивок, и этот гад довольно заулыбался.

– Я не человек, – осознавая, прошептала, хватаясь рукой за железную быльцу кровати.

– Ты и не была человеком, – ответила мне мама. – Ведьма, но не человек.

– Она вирява, – ответил Леонид, обратившись обратно в человека.

– Божечки, а это что еще? – спросила, чувствуя, как меня начинает медленно накрывать паника.

Поначалу ведьмы, шабаши, инкубы, потом оборотни, и я замужем за двумя красавцами, теперь еще и вирява. День только начался, а сюрпризы не кончаются. Что дальше?