Текст книги "Дотронься до души моей (СИ)"
Автор книги: Улитка Флэш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Monster – Dev
На самом деле, этот дом ничем не отличался от соседних, стоящих на этой же улице. Такой же небольшой, серый, огороженный низким заборчиком с маленькими клумбами перед ним. Единственное, что выдавало его – это аура недавней смерти.
Таня вставила ключ в замочную скважину и с лёгкостью повернула, открывая дверь. Разулась у порога и вошла внутрь. Помещение встретило её абсолютной тишиной.
Вокруг было удивительно чисто и светло, по-своему уютно. Ещё совсем недавно здесь жила семья из двух человек, а теперь дом будет пустовать. Навряд ли Джунпей когда-нибудь захочет вернуться сюда, но и продавать его он точно не собирался. Всё-таки здесь он вырос, и это место связывало его с матерью.
Ёшино было необходимо забрать кое-какие вещи, прежде чем он сможет заселиться в общежитие колледжа. Сам он пока не мог покинуть медпункт, где находился вместе с Итадори под присмотром Иери, так что обратился за помощью к новым друзьям. Комацу была искренне удивлена, когда парень попросил заехать к нему домой именно её. Они ведь почти не знакомы, да и вообще, не лучше ли было обратиться с этой просьбой к кому-нибудь из взрослых? Но парень знал, что ей можно доверять – он так сказал.
– Либо история с Махито его ничему не научила, – произнесла девушка, доставая из кармана комбинезона телефон, – либо он в самом деле стал разборчивее в людях.
Джунпей скинул ей в мессенджере перечень всех нужных ему вещей и подписал, что и где можно найти. В основном это были предметы одежды и личной гигиены, но помимо них ещё значилось несколько книг, альбом для рисования, акварель, зарядник для смартфона, наушники и кое-что по мелочи.
Начать сборы Комацу решила с первого этажа.
Побывав в ванной комнате, на кухне и в гостиной, Таня отыскала примерно треть списка. Свои находки она решила складывать на обеденный стол, чтобы после их было удобнее упаковывать. После этого она отправилась на второй этаж, где находились спальные комнаты. Из комнаты матери Ёшино попросил забрать старый альбом с фотографиями, который всегда лежал на видном месте, а ещё зажигалку на память, хотя он совсем не любил, когда его мама курила. Все остальные вещи находились в спальне самого мальчика.
Комацу встала на последнюю ступеньку лестницы и оглядела этаж: первая спальня, вторая, и чулан. Но одна деталь смутила её – дверь комнаты Джунпея, которая была приоткрыта. Однако двери должны были быть закрыты, потому как побывавшие здесь последними шаманы избавились от всех следов убийства, проведя генеральную уборку. Открылась сама по себе, от сквозняка? Нет, невозможно. В дом пробрался вор? Маловероятно, хотя не исключено. Так в чём же дело?
Насторожившись, студентка на цыпочках прокралась к спальне и прислушалась. В комнате явно кто-то был – оттуда доносились тихие, едва слышимые шорохи. Решив застать незваного гостя врасплох, Таня резко распахнула дверь, намереваясь ворваться внутрь, но так и застыла на пороге, увидев, кто шумел в спальне подростка.
– Ты?! – ошарашенно воскликнула шаманка.
– Я, – спокойно произнёс он.
Махито стоял перед высоким шкафом и одной рукой перебирал книги на полке, а в другой сжимал, по всей видимости, уже выбранный томик.
– Что ты здесь делаешь?! – вскинулась шаманка.
– Читаю, как видишь, – отвечая, проклятый дух даже не смотрел на неё, полностью увлечённый рассматриваем разноцветных книжных корешков.
Его невозмутимость поразила Комацу. Конечно, она знала, что Махито бывал в доме Ёшино – подросток сам рассказывал об этом – но зачем он пришёл сюда сейчас, понимая, что в доме никого нет? Или он снова почувствовал своего соулмейта и решил в очередной раз прийти поиздеваться над ней?
– Нет, что ты здесь делаешь? – она взмахнула рукой. – В этом доме?
Парень вздохнул и наконец соизволил обратить свой взор на собеседницу. Он выглядел совсем не враждебно, расслабленно, как обычно, то есть. Вот только Нанами сказал, что Махито дважды касался души Сукуны, за что заплатил кровью. Однако же сейчас он выглядел вполне бодро. Неужели так быстро оправился от полученных ран?
– У Джунпея прекрасная библиотека, – ответил дух. – Тут всегда можно найти что-нибудь по душе, – и он продемонстрировал Тане обложку книги, что держал в руке. Это был сборник японских мифов и легенд.
– Ты не имеешь права находиться здесь после всего того, что ты сделал, – прошипела шаманка. У неё не было с собой оружия. Сражаться на кулаках будет проблематично. Ужасная ситуация.
– Вообще-то я сохранил жизнь всем детишкам, что были в школе, включая Джунпея, – Махито с важным видом подбоченился и искривил губы в ухмылке. – Разве ты не этого хотела?
Комацу сложила руки на груди, исподлобья глядя на Проклятие.
– Я должна сказать тебе спасибо, или что? – она фыркнула.
Он усмехнулся, откладывая томик на стоящий за его спиной стол, а затем сделал шаг навстречу девушке. А ей вдруг захотелось отступить, но она удержалась от этого порыва. Врагу нельзя показывать свой страх. Даже если он и так его видит.
– Ты чего такая напряжённая, Таня-чан? – вдруг спросил дух. – Давай поговорим!
– Поговорим? – переспросила Таня, скептически глядя на него.
– Да! – он кивнул, радостно улыбаясь. – Мы же с тобой родственные души, как никак. Думаю, нам есть, что обсудить, – и снова сделал несколько шагов вперёд, приблизившись к насторожившейся собеседнице.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, – девушка насупилась и отвернула голову в сторону, не желая видеть нахальную ухмылку соулмейта.
Меньше всего ей хотелось разгромить дом Ёшино. Но, похоже, у неё не будет иного выбора, если она вступит в бой с духом. Стоит подпустить Махито ещё ближе, и тогда она сможет напасть. Согласившись с собственными мыслями, Таня стала потихоньку напитывать кулаки проклятой энергией.
Из-за того, что проклятая энергия девушки была аномально холодной, её собственное тело не могло нормально переносить такую низкую температуру. Конечно, это вовсе не означало, что она совсем не могла драться врукопашную, но ей приходилось контролировать количество используемой энергии. Вот почему Комацу обычно использовала проклятое оружие – так было удобнее и безопаснее.
– Зато мне есть о чём, – парень усмехнулся, а потом вдруг спросил: – Я тебе нравлюсь, Таня-чан?
Этот вопрос выбил Таню из колеи. Она в шоке вытаращилась на соулмейта, который не изменился в лице. С чего бы его вдруг стали интересовать её чувства к нему? Разве он не говорил, что ему всё равно на то, есть она или нет?
Она не хотела признавать эту страшную правду. Не хотела, чтобы он узнал об этом. Не хотела, чтобы он глумился над ней. Это же ненормально – испытывать симпатию к Проклятию.
– «Тем более к такому наглому, самоуверенному, эгоистичному Проклятию! Пускай и очень красивому…» – девушка опустила взгляд себе под ноги и стала хрустеть пальцами, не зная, куда себя деть. – У тебя слишком большое самомнение, – всё-таки ответила она.
Собеседник хмыкнул, как бы говоря, что так он и поверил ей. Таня обиженно надулась. Это было глупо, но ей срочно захотелось доказать свою правоту.
– Да как тебе вообще в голову могло прийти, что я стану испытывать к тебе какие-то чувства? Ты думай, что говоришь-то! – она стала активно жестикулировать. – Ты же монстр. Маньяк, которому плевать на всех и вся, кроме самого себя! Ты жуткий, ненормальный, отвратительный и… Да у меня даже слов не хватает, чтобы описать тебя!
– Ты можешь говорить, что угодно…
Неожиданно Махито оказался прямо перед ней и по-хозяйски притянул её к себе за талию, от чего Таня машинально упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться. Другую же руку дух просунул между ними и почти нежно коснулся её солнечного сплетения. Шаманка и пикнуть не успела, ошарашенно глядя прямо в разноцветные глаза довольного соулмейта.
– …но я вижу, как реагирует твоя душа на меня, – томно прошептал он у неё над ухом, наклонившись ближе. – И не только душа.
– Да как ты смеешь, отпусти! – вся концентрация разом улетучилась от испуга. – Я..!
Но вдруг Таня вздрогнула. Её кожу вмиг покрыли приятные мурашки, а по телу начали пробегать странные энергетические волны одна за другой. Мягкое тепло стало разливаться внутри и наполнять собой каждую клеточку девичьего организма. И ей вдруг стало так хорошо. Хорошо настолько, что дыхание участились, и у неё возникло непреодолимое желание свести ноги вместе, крепко-крепко сжать бедра.
Неожиданно до Комацу дошло – это всё из-за Махито. Даже сквозь одежду она ощущала, насколько горячие у него ладони. Неужели она вот так просто позволила ему коснуться своей души?
Но что он делает? Почему не убивает? Почему она испытывает такое наслаждение от его прикосновений? Или это его очередная издёвка, чтобы доказать своё превосходство над «милой, наивной дурочкой»?
Мысли путались в голове.
– Прекрати… Прекрати немедленно… – она попыталась свести ноги, откинув голову назад, едва не ударившись о стену затылком, лишь бы не чувствовать размеренное дыхание соулмейта, опаляющее ей лицо.
Но Махито резко поставил колено между её бёдер, не позволяя свести их, и наклонился ещё ближе. Он сладко улыбался своей привычной улыбкой, наблюдая, как девичий лоб покрылся испариной, а личико раскраснелось.
– Не отрицай, тебе это нравится, – промурлыкал он, спустив одну руку ниже, к её пояснице.
Таня пискнула и задышала чаще, нехотя чувствуя, как тело реагирует на такой простой жест, слабо походивший на ласку. Она начала сжимать футболку на груди Проклятия и неосознанно уткнулась в его надплечье, не зная, куда деться. В низу живота сильно пекло, и будто сотни бабочек порхали, щекоча всё внутри. Девушка прекрасно знала, как называется это ощущение, но она не хотела признавать его.
Возбуждение.
Это чувство исходило от самой души, передаваясь телу. Махито касался её души, лаская, и Комацу стоило бы задуматься о том, зачем он это делает и почему сейчас, но…
– Твоя душа такая чистая, невинная, – нежно произнёс Махито, и его ладонь поднялась чуть выше, от солнечного сплетения к ложбинке между грудей. – Мне нравится.
Он усмехнулся, заметив, как у неё подкосились ноги и она едва ли не полностью опустилась промежностью на его бедро. Она сделала это неосознанно, не понимая, что он всё прекрасно чувствует. Даже если мыслями она отрицает очевидное, душа полностью выдаёт её.
– Хва… хва-тит… – Таня стала сильнее вжиматься в грудь соулмейта, всхлипывая и царапая кожу на его ключицах.
Она была сама себе противна, но именно сейчас, именно в этот самый момент, когда все ощущения обострились в разы, а тело стало таким чувствительным и податливым, ей хотелось быть с ним. Чтобы он трогал её, прижимая к себе, говорил с ней и был… вот таким. Ни жестоким Проклятием, ни врагом, но существом, предназначенным ей самой судьбой.
– А… Ах!.. – тяжесть внизу усилилась и стала просто невыносимой. – Пре… крати…
– Тш-ш, – парень зашептал успокаивающе. – Потерпи ещё немного.
Он снова провел ладонью от груди к солнечному сплетению, а затем ещё ниже, к животу. У Тани слезились глаза, и лицо просто пылало, когда она вновь всхлипнула, чувствуя, что ещё немного, и она точно потеряет сознание. Да, лишится рассудка либо от незнакомого чувства удовольствия, либо от стыда, что вот так легко позволила вытворять с собой подобное.
Наконец девушка громко ахнула и затаила дыхание, а её тело вдруг обмякло прямо в сильных руках Проклятия. Сладкая истома подкралась к ней, и стало так хорошо, как, пожалуй, ещё никогда не было.
Комацу обессиленно прикрыла глаза, выпустив из рук футболку парня. Она громко выдохнула через рот, не чувствуя ничего, кроме невероятного наслаждения. Веки вдруг стали наливаться свинцом – ей захотелось спать от усталости.
– Моя милая, наивная дурочка, – Махито с какой-то нежной улыбкой погладил её по волосам, вглядываясь в расслабленное девичье лицо. – Таня-чан…
***
– Ах! – Таня резко распахнула глаза. – Что за..?
Она обнаружила себя лежащей на кровати в комнате Джунпея.
– Я что, уснула? – девушка бросила удивлённый взгляд за окно. – Ого, уже вечер?
Комацу посмотрела на книжный шкаф, и воспоминания о недавнем происшествии захлестнули её.
– Господи, приснится же такое! – она густо покраснела и помотала головой, а затем похлопала себя по щекам. – Фу, гадость какая! Что за ненормальные пошлые мысли? Ужас! Надо сказать Годжо-сэнсэю, чтобы выкинул все эти диски с «Пятьюдесятью оттенками». Рано нам такие фильмы смотреть, а Итадори так тем более!
Студентка поморщилась и со вздохом встала с кровати, а затем потянулась. Она на удивление чувствовала себя очень хорошо. Достав телефон из кармана комбинезона, Таня открыла список Ёшино.
– Так, надо закончить сборы и ехать обратно в колледж. Уже поздно.
Она и не могла заметить, что тот самый сборник японских мифов и легенд исчез со стола, где его оставили.
========== Депрессия – 1 ==========
После инцидента в школе Ёшино прошло три дня. Ему, как и Итадори, был положен постельный режим, поэтому сейчас оба парня лежали в палате медпункта, но скрытые от посторонних глаз. А ещё Джунпей всё-таки решил начать своё обучение в магическом колледже. Слова Юджи о надёжных друзьях и сильных учителях возымели свой эффект. К тому же, подросток имел возможность убедиться в этом лично. Да и потом…
Ему всё равно больше некуда было идти.
До «обмена» со школой Киото оставалось совсем немного времени. В начале следующей недели иногородние студенты должны были прибыть в Токио. Юджи даже рассказал Тане кое-что интересное: Годжо-сенсей запланировал объявить о том, что сосуд Сукуны жив, как раз в день приезда киотцев. Это должно было стать этаким сюрпризом и для студентов, и для старейшин.
Кстати о Годжо. Комацу так и не решилась поговорить с учителем о произошедшем с ней. Да и ему сейчас было не до выяснения отношений – слишком много забот навалилось. Но девушка морально готовилась к разговору с Сатору, который обязательно должен быть состояться в ближайшее время. Слова Нанами заставили её задуматься о том, что она, и правда, ещё ребёнок, а Годжо несёт за неё ответственность. Если с ней что-то случится, спрашивать будут с него. А как с него спрашивать, если он и знать не знал о проблемах своей подопечной? В общем, серьёзного разговора было не избежать.
В субботу занятий не было, и после завтрака Таня решила позвонить директору Косецу и поговорить с ним о связи соулмейтов. Она долго собиралась с мыслями перед тем, как набрать такой знакомый номер.
Мужчина почти сразу взял трубку.
– Алло.
– Доброе утро, Косецу-сан.
– Таня! – голос мужчины стал заметно радостнее. – Доброе утро, рад тебя слышать.
– Простите, что так давно не звонила Вам, – студентка решила начать издалека.
– Нет-нет, я всё понимаю. Миссии, занятия, друзья. Ты ведь за этим и уехала в Токио. У тебя всё хорошо?
– Да, спасибо за беспокойство, – Таня едва слышно вздохнула. – На самом деле, я звоню Вам не просто так. Я хотела кое о чём спросить.
– Что такое, Таня? – обеспокоенно спросил директор.
– Скажите, Косецу-сан… Вам многое известно о связи соулмейтов? – не давая собеседнику ответить, она пустилась в объяснения: – Дело в том, что я тут познакомилась со своим соулмейтом, и он… как бы это сказать… не совсем человек. Вернее, вообще не человек, – девушка скривилась.
На некоторое время на той стороне провода повисла тишина. Комацу уже хотела было переспросить, как мужчина ответил, хотя интонация его голоса ей показалась странной. Словно директор в миг стал грустным.
– Таня, я… Я надеялся, что ты никогда не узнаешь эту историю, но раз уж ты заговорила об этом, – он громко выдохнул, и Комацу нахмурилась. – Пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Это касается твоих родителей.
Шаманка резко застыла на месте, перестав нарезать круги по комнате. Она села на край кровати, приготовившись слушать. Внутреннее напряжение дало о себе знать.
На самом деле, Таня не знала своих родителей. Сколько себя помнила, она всегда жила в магическом колледже, а директор Косецу заботился о ней и с младых лет обучал управлению проклятой энергией. Колледж был для неё домом.
Конечно, вступив в сознательный возраст, девочка не могла не начать интересоваться, а где её мама и папа? Директор честно отвечал ей, что они погибли во время выполнения одной сложной миссии, сражаясь с Проклятием первого уровня. Но у Тани сохранилось много старых фотографий с изображением родителей, и она гордилась тем, что родилась в семье сильных шаманов, пускай они и покинули её слишком рано.
Вот почему слова мужчины озадачили её. Неужели он скрывал от неё какую-то правду о родителях? Но зачем? И что это вообще за секрет такой, который он никогда не хотел открывать?
– Я расскажу тебе правду о гибели твоих родителей, Таня, – тихо произнёс собеседник. – Надеюсь, ты поймёшь меня и простишь за то, что я молчал все эти годы.
– Я слушаю, – ответила она, от напряжения затаив дыхание.
– Я не врал, когда говорил, что твои родители были сильными шаманами. Они, действительно, были магами первого ранга, а твоего отца я собирался рекомендовать на повышение до особого уровня. Они начали встречаться ещё за несколько лет до твоего рождения.
Тут Косецу сделал паузу. Таня услышала, как в трубке что-то стукнуло. Возможно, он поставил на стол стакан – в кабинете директора всегда стоял графин с чистой водой. Мужчина вновь громко вздохнул и продолжил рассказывать:
– Когда тебе исполнился год, твоя мама отправилась на задание. Я просил её дождаться возвращения твоего отца, потому как миссия обещала быть непростой, но она отказалась… Я до сих пор корю себя за то, что не настоял на своём, будучи её учителем и директором нашей школы.
– Что? Что случилось на миссии? – полушёпотом спросила собеседница.
– Не смотря на завесу, Проклятие первого уровня смогло захватить несколько заложников не-шаманов, среди которых были дети. Проклятый дух был достаточно умён для того, чтобы осознать безысходность своего положения. Он объявил о том, что если твоя мама не выпустит его из завесы живым, он убьёт себя вместе с заложниками и с ней. Не знаю, что именно там произошло, но твоя мама, она… – директор снова вздохнул. – Она таки дала Проклятию уйти, однако спасла заложников, а немногим погодя догнала этого духа и разобралась с ним, хотя подвергла опасности жителей города. Из-за отсутствия завесы некоторые не-шаманы увидели их бой, возникло много вопросов. Каким-то образом старейшины узнали об этом, и объявили твою маму в измене законам шаманов, и приговорили к смертной казни.
– Чт… – голос Тани затих, когда она ахнула от шока, прикрыв рот ладонью. Её глаза широко распахнулись, и она уставилась прямо перед собой, не веря услышанному.
Её маму объявили предательницей? Только потому что она спасала заложников? Но это же глупо!
– Косецу-сан, – голос Комацу прозвучал хрипло, и ей пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить говорить, – кхм, наша школа ведь независима от всех? Как старейшины могли обвинить в чём-то шамана из Саппоро?
– Миссия проходила на территории Токио. Мы не могли повлиять на решение старейшин. Да и твоя мама согласилась с обвинением в свой адрес, не захотела обжаловать его. Единственное, чего я смог добиться по просьбе твоего отца, это казни в нашем колледже. Твой отец решил взять роль палача на себя. Я не стал препятствовать ему.
– Боже… – рука девушки дрогнула, и она едва не выронила телефон.
Она отказывалась верить этому. Неужели её родители действительно пережили такое? Но почему старейшины обвинили её маму в измене? Разве она сделала что-то не так? Она спасла заложников и всё-таки убила Проклятие! Так в чём здесь её вина?!
А папа… Похоже, он настолько любил её маму, что не мог позволить ей погибнуть от рук постороннего человека. Вот они, настоящие чувства. Невозможно представить, насколько тяжело ему далось это решение и как несладко пришлось тогда.
– Но что… Что случилось с моим папой?
– Казнь проходила в подвале одного из храмов. Они с твоей матерью остались наедине, чтобы попрощаться. Я не стал им мешать и ушёл. Потом твой отец в последний раз использовал своё Увеличение Территории, чтобы безболезненно умертвить твою маму. А после этого он… – голос мужчины дрогнул – ему явно было непросто говорить об этом. – В общем, используя остатки своей проклятой энергии, он совершил самоубийство и покинул этот мир вслед за ней.
Девушка ахнула.
– Потому что не хотел жить без неё, даже не смотря на то, что у него осталась дочь?..
– Это основная причина, но не единственная, – Косецу вздохнул. – Видишь ли, твои родители были соулмейтами, идеальной парой. Мало кто знает, но если человек собственноручно убивает своего соулмейта, он наказывается лишением проклятой энергии навсегда. Потому что нельзя идти наперекор судьбе. А шаман без проклятой энергии, что зверь без когтей.
Таня не знала, как реагировать на эту историю. Весь спектр негативных эмоций разом захлестнул студентку. Неужели из-за того, что её мама слегка пренебрегла шаманским кодексом ради спасения людей, старейшины приняли решение казнить её? Казнить, хотя она была сильным шаманом, которых почти всегда не хватает? И даже наличие маленького ребёнка не стало смягчающим обстоятельством?!
– Таня, – как из-под толщи воды до неё донёсся голос директора. – Таня, пожалуйста, соберись. Это дело давно минувших дней, ты уже ничего не сможешь с этим сделать. Что ты хотела рассказать мне? Ты нашла своего соулмейта? Кто он? Почему ты сказала, что он не совсем человек?
– Я… я… – Комацу не могла выдавить из себя ни слова. Её глаза стали стремительно наполняться слезами, а голос задрожал. – Про-простите, Косецу-сан, я-я перезвоню Вам, – и она отключилась, крепко сжимая телефон в руках.
Девушка до боли закусила губу, глядя в окно. Там светило яркое солнце, и погода снаружи было просто прекрасной, чего нельзя было сказать о внутреннем состоянии шаманки. Правда о родителях сильно ранила её, и принять эту информацию было непросто.
Она вовсе не стала считать свою маму предательницей. Наоборот, Таня восхитилась её отвагой. А папа… Его любовь к своему соулмейту не поддавалась оценке. Насколько же сильно они любили друг друга?
– «Если человек убьёт своего соулмейта, он лишится всей своей проклятой энергии… Почему об этом ничего не было сказано в книгах? – Таня выпустила телефон из рук, и он упал на кровать. – Видимо, до этого просто не было прецедентов. Получается, если я убью Махито, я лишусь всей своей проклятой энергии».
Горючие слёзы обожгли её щёки. Она вовсе не хотела лишаться своей проклятой энергии. Но что в таком случае ей делать? Как быть?
– О, ну почему именно я? – Комацу подняла глаза в потолок и поджала губы, но не плакать не получалось. – Почему именно я должна переживать всё это?! – воскликнула она и разрыдалась во весь голос.
Почему именно её родители погибли из-за чужой узколобости? Почему именно её старейшины хотели использовать как рычаг давления на шаманов Саппоро? Почему именно её судьба заклеймила именем жестокого Проклятия? Чем она заслужила такую участь?
Однако же теперь она понимала неприязнь Годжо к старейшинам. Они, и правда, ужасны. Зря она обижалась на учителя.
Девушка рыдала, жмурясь от обиды, сжимая в кулаках одеяло, на котором сидела. Она даже не услышала неожиданно раздавшийся стук. Кто-то постучался в её комнату.
– Та-ня-чан! – по слогам пропел Сатору, открывая дверь. – А у меня для тебя по… – но тут он увидел свою плачущую ученицу. – Таня-чан? Что с тобой?
Таня подняла заплаканные глаза на Годжо и шмыгнула носом. Её лицо покраснело и опухло от слёз. Когда она заговорила, её губы задрожали.
– Го-Годжо-сэнсэй, – сквозь плач произнесла она, – про-простите меня-а-а! – и заревела пуще прежнего.
– Да за что? – не понял мужчина, тут же оказавшись перед ней, опустившись на корточки. – Почему ты плачешь?
– Я же не знала, что старейшины… такие!.. Я бы никогда… Про Итадори я бы не… А, а они мою маму!.. И папа… Старейшины, они..!
Но Годжо совсем ничего не понял из её слов. Он встал, потянул её за рукав футболки, заставляя подняться, и повёл за собой. Пока она не успокоится, разобраться, в чём дело не получится.
Единственное, что он чётко услышал, это «старейшины». Но при чём тут они?..
***
В кабинете Иери, как обычно, стоял сильный запах лекарств. Она и Годжо задумчиво смотрели на лежащую на спине студентку, которая только-только задремала. Женщина приняла решение дать ей успокоительное, потому как ни на что другое Комацу не реагировала. К счастью, она была не сильно возбуждена, поэтому почти сразу уснула.
– Когда она проснётся? – спросил Сатору.
– Часа через два-три, может, больше, – врач пожала плечами. – Не могу точно сказать. В последнее время на неё многое навалилось, и организм переутомился.
– Вот как, – мужчина кивнул. – Да, я понимаю.
– Кстати, что это у тебя? – Сёко обратила внимание на маленький подарочный пакетик, висевший на его руке.
– Купил Тане-чан напульсник, чтобы она больше не пряталась.
Иери удивлённо приподняла брови.
– Так ты в курсе?
– Что у неё есть соулмейт? – Годжо ухмыльнулся. – Конечно.
– И ты знаешь, кто он?
– Само собой.
Взгляд собеседницы стал недоумённым.
– И ты так спокойно к этому относишься? Это не похоже на тебя.
Но Сатору ничего на это не сказал. Он неотрывно смотрел на наконец ставшее безмятежным лицо ученицы. Её внезапный приступ истерики, признаться, слегка напугал и озадачил его. Годжо надеялся сегодня поговорить с ней на чистоту, но… Похоже, придётся дождаться, когда она проснётся.
Неприятный и неизбежный разговор снова откладывается до лучших времён.
========== Принятие – 1 ==========
Таня проснулась уже поздним вечером. Это произошло достаточно резко: она просто открыла глаза, потому что у неё стал побаливать живот. Неудивительно, всё-таки она пропустила и обед, и ужин, из-за чего возникло неприятное чувство голода.
Девушка приподнялась на локтях. В комнате было темно, как и за окном, но это точно была её спальня. На электронных часах, стоящих на тумбочке у изголовья кровати, высветилось время: без пятнадцати девять. Она тяжело вздохнула и встала, чтобы включить настольную лампу.
Приглушённый жёлтый свет лучом упал на незнакомый маленький пакетик, стоящий на столе. Таня удивилась и взяла его в руки, оглядела. На этикетке, прикреплённой к нему, обнаружилась надпись: «Для Тани-чан» и маленький рисунок головы с ёжиком из волос, чёрной повязкой и улыбкой-дугой. Гадать долго не пришлось – отправителем явно был Годжо.
– Точно, – студентка припоминала, что именно учитель отвёл её к Иери. Однако же он так и не понял, что она пыталась сказать ему о старейшинах.
Комацу заглянула внутрь, но, не разглядев содержимое, вытащила его наружу. Вот только подарок едва ли не испугал её.
– О боже… – на выдохе прошептала она.
Шаманка осторожно держала на раскрытой ладони напульсник. Сшитый из чёрной кожи, он был похож на несколько соединённых друг с другом ремешков, украшенных металлическими кнопками. Довольно-таки стильный аксессуар, и Таня была бы даже рада такому неожиданному презенту от учителя, если бы не одно «но»: Сатору носил на руке точно такой же напульсник. Однажды Сёко вскользь обмолвилась, что он таким образом скрывает свою метку соулмейта от посторонних глаз. А это значит, что мужчина как-то узнал тайну девушки. И он сам хотел начать серьёзный разговор. Если бы не незапланированная истерика, разборок было бы не избежать.
– Ну почему всё так? – Комацу положила напульсник обратно в пакетик и отставила его на стол. – И почему именно со мной?..
Спать больше не хотелось, но хотелось кушать. А ещё больше девушка сейчас нуждалась в уединении. Ей нужно было о много подумать и решить, как быть дальше. В это время лучше не оставаться в колледже, чтобы не встретиться лишний раз с учителем или со студентами. Она пока не готова.
У Тани всегда хранились в ящике стола разные снеки на случай, если на неё нападёт ночной жор, так что, собрав в кучку несколько магазинных, но не менее вкусных онигири, она открыла окно и аккуратно вылезла через него на улицу. Немного воровато оглядевшись по сторонам, студентка распихала треугольные упаковки по широким карманам спортивных штанов и направилась прямиком в лес. Этот лес не относился к территории школы, а рос сам по себе, поэтому не был отгорожен забором, и из него можно было выйти к железнодорожной станции, откуда обычно уезжали и студенты, и учителя.
***
Таня сидела неподалёку от станции, с ногами забравшись на скамейку, и со скучающим видом дожевывала последний онигири. Вокруг было тихо и спокойно, безлюдно. Подходящая обстановка, чтобы поразмышлять о вопросах насущных.
Теперь Комацу поняла – она презирает старейшин. Как такие бессердечные люди вообще могут стоят во главе всех шаманов и организовывать их дела? Какое они имеют право решать, кто может жить, а кто нет? Нет, Таня не хочет, чтобы в будущем эти люди приказывали, что ей делать. И она не позволит им казнить Итадори только из-за того, что внутри него сидит Сукуна. Если надо будет, войной пойдёт, но не даст в обиду товарища. В конце концов, Годжо думает так же, а значит, она будет не одна.
Девушка выбросила в мусорную урну скомканный фантик, и, спустив на землю ноги, откинулась на спинку скамьи, опустив веки. Глубоко вдохнула прохладный воздух, чувствуя покалывание в носу и в горле. От новых мыслей сердце в груди забилось сильнее. Потому что теперь перед глазами предстал он.
Комацу не знала, как так могло получиться. В какой момент она забыла о том, что Махито – её враг, и стала засматриваться на него? Это же неправильно. Совсем не правильно. Да и какой смысл испытывать что-то к тому, кому на тебя всё равно?
Нанами был прав, сказав, что в её случае речь идёт в первую очередь о физическом влечении. Вот именно, её тянуло к соулмейту, потому что он был по-своему красив, даже с этими швами и неестественно бледной кожей. А его спокойный, тягучий голос заставлял сердце студентки трепетать. Всякий раз когда он оказывался непозволительно близко к ней, она начинала невольно дрожать и теряла дар речи.
Дошло до того, что он стал ей сниться. И это казалось чем-то из ряда вон выходящим.
Таня не понимала, было дело в том, что он – её родственная душа, или в её собственных, настоящих чувствах, но факт оставался фактом – она хотела находиться рядом с Махито. И это было ужасно, ведь он – Проклятие, которому, само собой, глубоко плевать на все эти людские заморочки. Как он и говорил, ему в самом деле не важно, что станет с ней. Есть соулмейт или нет, какая разница? А вот Комацу теперь даже убить его не могла, а ведь так хотелось, чтобы не мучать саму себя.
– «Отвратительно, – подумала она. – Я сама себе противна. Ну как так можно было?.. Да и любовь ли это вообще?»
