Текст книги "Немой (СИ)"

Автор книги: Тютю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

6.2

Сегодня Доминик был занят. Столько дел навалилось, еще и эта нестабильность в отношениях между странами. Остается загадкой, как его пустили на континент Темных. Но он обязательно должен повидать Кристиана перед свадьбой. Братишка уже должен быть в одиннадцатом классе. Последний раз они виделись на похоронах Лина. Узнает ли он его?! Судя по тому, что в их доме поселился омега и родился еще один ребенок, можно сказать, что Крис только и вспоминает о былых днях, проведенных на Краю Света.

Дин Лоу – сын родного брата Лина Лоу, двоюродный брат Кристиана, молодой двадцатилетний омега, приехавший с Восточного поселения в гости к брату перед своей свадьбой. Длинные русые волосы были заплетены в тугую косу, а на среднем пальчике правой руки красовалось золотое кольцо. Два месяца назад ему сделал предложение старший сын старосты поселения и, по законам, после таяния годовых снегов их брак закрепят на бумаге.

Огромные серые глаза, круглое миловидное лицо и большие губы. Дин Лоу был самым завидным женихом в деревне. Плотная фигура напоминала скорее фигуру беты, чем точеный силуэт омеги. Он был красив и необычен. Всю жизнь его готовили к чему-то большему, чем выпасу скота и сбору лечебных трав. Его готовили к жизни с альфой, к браку со следующим старостой.

Доминик уже час сидел в квартире Кристиана и ждал его прихода. Длинноволосый омега носился то от Доминика к маленькому бете, то от ребенка к нему. Было заметно, что омега никогда не уделял внимание сыну. Хотя Крис очень любит детей, поэтому малыш не пропадет.

– Ох, так хорошо, что ты приехал, – пыхтел мужчина, качая малыша в коляске.

– Да, скоро женюсь. Я так этого ждал, – мечтательно выдохнул восточник и потянулся за ярким печеньем.

– Доминик, что хорошего в замужестве? Я бы на твоем месте еще пожил нормально. А то начнется!!!

– Да что начнется…Ты просто ничего не понимаешь. Я обожаю детей. И вообще!!!

– Ты хоть школу окончил? – огрызнулся омега, ставя тарелку с джемом на стол.

– Да. Я сейчас учусь в колледже. Да и зачем мне в горах диплом? Все то, что нужно знать восточникам, находиться здесь, – сказал он и, положив руку на грудь, улыбнулся.

– Нет, я понимаю. Но ум тоже не помешает. Вон, Кристиан тоже странный какой-то ходит. От него пахнет омегой. Я же не слепой. Может и папаша его и не чует, но я еще не старый пень – все слышу.

Доминик рассмеялся. Кто-кто, а этот блондин всегда был противным человеком. Тем более, насчет Кристиана. И как они не поубивали друг друга?

– Покажи мне его фотку что ли? – попросил восточник и потянулся к джему.

– Ладно. Сейчас принесу.

Огромный альбом напоминал скорее архив, чем коллекцию семейных фотографий. Фотографию Кристиана он узнал сразу. Высокий парень был так похож на истинного восточника, что от нахлынувших чувств Доминик чуть не расплакался. Красивое лицо и совершенное тело. Он так похож на дядю. Такой же очаровательный и необычный, как беловолосый омега.

– Вааа, какой красавец, – тихо выдохнул восточник и выложил фотографию на стол. – Можно, я возьму ее в деревню, покажу своим?

– Конечно, бери. Он тебе на диск запишет ещё. Только попроси.

Доминик улыбнулся. Он так соскучился по альфе, что от воспоминаний о маленьком Кристиане постоянно щемит сердце. Хорошие воспоминания им оставил Лин Лоу.

– Он придет около трех. Так что, иди в душ. А я сейчас принесу полотенце.

– Отлично, – ответил Доминики и, вытерев руки, подошел к коляске. В ней спал маленький светловолосый малыш. И у него будет такой же ангелочек. Хотя нет, у него будет еще лучше!

******

Весь день Кристиан не отходил от Томаса. Они сидели за одной партой, постоянно меняясь записками. Их видели в столовой, на улице, в туалете, около медкабинета, возле учительской. Они были везде. Вместе. Альфа грозно смотрел по сторонам на надутых омег и сжимал тонкую руку Тома. Блондин краснел и опускал голову, но не возражал.

Сейчас Кристиан получил СМСку от Доминика. Наконец-то этот русый восточник смог выбраться из своих снегов и прилететь. Но в данный момент альфа радовался не тому. Он смотрел, как Том пытается пристегнуть лямку портфеля. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы и тяжелое дыхание – и ежу понятно, что омега сердится. Ударив рукой по портфелю, блондин фыркнул и, тяжело вздохнув, повесил его на одно плечо.

– Ну что ты там возишься. Дай лучше мне, – и, протянув руку, подошел ближе.

Томас закатил глаза и, громко вздохнув, передал злополучный рюкзак в руки альфе. Кристиан подошел к подоконнику.

– Садись, неумеха. Сейчас будет звонок и тебе очень повезет, если просто затопчут. Такая толпа придурков сейчас вылезет. Размажут и не заметят! – сказал Кристиан и деловито начал вертеть лямку сумки.

Том улыбнулся и сел на низкий подоконник. Альфа положил портфель ему на коленки и начал что-то вертеть. Омега смотрел, как Кристиан сосредоточен, как быстро поднимается и опускается грудь, и как тяжело он вдыхает воздух. Взгляд упал на ровный продел в волосах.

Черные волосы свивались в маленькие прядки на кончиках, а ближе к корням отливали серым цветом. Томас наклонился ближе, чтобы рассмотреть странный цвет. Положив руку на плечо, блондин притянул Кристиана ближе. Альфа напрягся и отложил сумку в сторону. Сладкий запах ударил в голову. Запах его альфы, такой необычный и притягательный. Хочется просто облизать его всего с ног до головы. Кажется, он весь такой сладкий и необыкновенный.

Кристиан поднял голову. Раздался звук звонка, и толпы учеников начали выходить из кабинетов. Альфа смотрел в светлые глаза Тома и медленно переводил взгляд на губы. Омега облизывался и не сводил взгляд с ультрамаринових глаз.

Восточник придвинулся ближе, не обращая внимания на учеников. Ему было все равно, что скажут эти люди. Сейчас существует только Томас. Прекрасный в своей застенчивости и неопытности. Очаровательный по натуре и приятный по запаху.

Томас вдыхал запах альфы и не знал, что делать. Он так хочет его поцеловать, но почти вся школа сделала вид, что здесь бесплатное кино. Эти остолопы смотрят на них, как на прокаженных, и ни на одном лице не отражаются приятные эмоции!!! Он же не может прикоснуться к Кристиану на виду у всех.

Лиар обернулся назад. Злые от созерцания происходящего глаза и постоянный шепот сбивали его с толку. Но он естественно хотел только одного – поцеловать Тома. И плевать на то, кто там и на что смотрит. Они ничего не смогут сделать. Подмигнув стоящим омегам, он зацепил длинные прядки и, дернув на себя, рассмеялся. Том растерялся и, нагнувшись к Кристиану, выдохнул.

Альфа провел рукой по гладкой щеке и спустился к шее. Прикрыв глаза, он провел носом от ключицы к подбородку. Обняв второй рукой омегу за талию, громко вдохнул.

– У тебя скоро течка, – на выдохе сказал альфа. Кожа Томаса пахла еще сильнее. – Не обращай на них внимание. Пусть смотрят. Представь, что мы одни.

Томас дернулся. Он представил, что они одни. Ох, как же он представил! Горячие руки Кристиана и холодный подоконник. Опьяняющий запах коньяка и нежный запах фиалки. Он стоит раком, опираясь лбом в холодное стекло. Альфа стоит сзади и нежно гладит его поясницу. Горячий язык, а член еще горячее…

Том открыл глаза: он начал возбуждаться. Внизу живота тянуло, а пикантное омежье место странно побаливало. Естественно было бы намного удобнее, если бы на подоконнике сидел Кристиан, а он на нем. Омега покраснел: вот это мысли!!! Но эта поза намного лучше!

Кристиан лизнул губы омеги. Тот дернулся и притянул альфу ближе. Прикрывая глаза, Томас провел мокрым языком по щеке Кристиана, медленно соскальзывая на губы. Прикусив нижнюю губу и проскользнув в рот, омега лизнул горячий язык Лиара.

Альфа рыкнул и начал целовать блондина. Тот тихо стонал и притягивал восточника за плечи. Раздвинув ноги, он притянул Кристиана еще ближе. Лиар стал между раздвинутых ног и, положив руки на коленки, начал медленно скользить ладошками к паху. Тот лишь тихо сопел и целовал сильнее.

Горячие языки переплетаются, скользя по сладким губам, размазывая липкую слюну. Сбитое дыхание и медленные повороты головой. Длинные реснички скользят по светлым щекам. Темные волосы сбились на одну сторону. Карамельные пряди свисают неровными волнами. Длинные пальцы сжимают густую гриву светлых волос, то притягивая, то отталкивая от себя. Маленькая рука скользит по мускулистой шее, задевая стоячий воротник белой рубашки.

Тишина… Все те, у кого не хватило сил смотреть на этот разврат, уже ушли в туалет снимать напряжение. Закаленные остались наблюдать, параллельно облизываясь и переступая с ноги на ногу. Конечно, неприлично пялиться на влюбленных и так далее, но это же Лиар! Какого черта он прижимает немого омегу к окну и гладит его? А этот поцелуй вообще ни в какие рамки не лезет! Постояв еще немного и поняв, что этим двоим нет до них никакого дела, толпа начала расходиться.

Довольный Кристиан и растерянный Том тяжело дышали. Правая рука омеги обнимала шею синеглазого, а левая лежала на талии, сжимая черный пиджак. Кристиан опирался коленом в подоконник и, левой рукой поглаживая коленку Тома, смотрел, как блондин облизывает мокрые губы и опускает взгляд, краснея.

– Это было нечто, – на ушко сказал Кристиан, и рука поднялась выше, проезжая по вставшему члену. Том ахнул и недовольно посмотрел на альфу.

– Прости-прости. Это выше моих сил. Если тебе неприятно, то…

Том сжал воротник рубашки, опять притягивая альфу к себе. Влажный язык прошелся по подбородку, отвлекая. Длинные пальчики полезли под пиджак, спускаясь к штанам. Кристиан тихо простонал, почувствовав, как Том гладит его плоть, сжимая штанину и пытаясь пробраться под одежду.

Омега двинулся вперед. Рука проскользнула в трусы. Адреналин зашкаливал, щеки сгорали вместе с сознанием. Сладкий, красивый альфа… Его, только его. Горячая плоть плотно легла в руку. Томас сжал член в руке, проводя пальцем по нежному телу. Кристиан придвинулся ближе, зарываясь пальцами в длинные волосы омеги.

Томас плавно скользнул вниз, затем вверх и вытянул руку из трусов, поглаживая по ткани. Блондин поднял голову и увидел зажмуренные глаза Кристиана. Он прикусил нижнюю губу. Он так смешно морщит нос. Он такой нежный и красивый. Такой тихий и сладкий. Такой родной и свой, что щиплет в глазах от непонятного чувства восторга.

Перерыв скоро окончится, а они так и не сходили в библиотеку. Зато кто-то получил хороший урок и наконец-то поймет, что лезть в чужие дела нехорошо. Как минимум. А как максимум – это обыкновенный приговор к лишению важного места между ног. Да, Кристиан сможет за него постоять! В этом Томас Майер был уверен на сто процентов!

К читателям!

Дорогие читатели!

Поздравляю всех с прошедшим праздником ДНЕМ ВЛЮБЛЕННЫХ! Желаю вам удачи и самое главное – любви. Найдите свою вторую половинку и будьте самыми счастливыми на Земле!

Ну, и, конечно же, перехожу к не самому приятному. Я новичок в написание фанфиков, поэтому, мой фф «Немой» – корявенький и может немного (для кого-то) непонятный. Ну, слава Богу, людям хватает ума не тыкать меня носом в это. За что я благодарна.

Но, дорогие мои, проблема даже не в этом. Я понимаю, что есть категория людей любящих делать замечания. Спасибо им за это, конечно. Но… не переходите грань «замечание – оскорбление».

Конечно, мне очень приятно, что вам нравится стиль моего написания. Скажу одно: я пишу то, что представляю. Я пишу так, как думаю. Все недочеты и несоответствия с литературным языком – не ошибка. Если кого-то не устраивает такой расклад – я никого не заставляю читать!

И последнее. Не пишите мне в ЛС всякие глупости. Я с радостью пообщаюсь с людьми, но на подобные вопросы (кто знает, тот поймет) не отвечу! Пишите, конечно, но имейте совесть и контролируете себя (как минимум вы меня не знаете, а правила приличия для всех одни!).

Бета – такой же новичок. Не пинайте ее в комментариях. Поверьте, это неприятно и обидно. Если вы уж загорелись желанием редактировать фф «Немой» – напишите мне лично. Я познакомлюсь с вами, договорюсь и сделаю бетой.

Всем спасибо, я надеюсь, мы поймем друг друга.

С ув. А. Тютю

7

Глава посвящена всем, кто ненавидит колокольчиков и проституток, в общем. Иногда за маской прячется совершенно иной человек. Никогда не нужно осуждать поступки других, ведь когда-то осудят и вас. Помните о том, что порой нужно промолчать, чтобы не сделать больно. Тело можно излечить, а вот душу – нет.

Мне нужен ты, как солнце небу,

Как папе – сын, цветочку – дождь,

А без тебя жизнь просто небыль,

Я знаю, вряд ли ты поймешь!

Ты снишься по ночам, не зная,

Ты пишешь стих, а я – портрет,

И пусть на миг я замираю,

Открыв глаза – тебя уж нет!

Твои глаза – неповторимы,

Под копной черненьких волос,

И для меня ты будешь милым,

Единственный, из моих грез!

Отрывок из стиха «Единственный из моих грез» 2008г. А.Тютю

Колокольчики славились не только «красотой», но и возможностью свободного поведения в стенах школы. Мальчишки могли посещать уроки, когда им вздумается, и питаться в столовой бесплатно. Их любили и прославляли, несмотря на то, что подобный род деятельности должен вызывать в подростках отвращение, как минимум. Да и вообще нормальные семьи старались защитить своих детей от такой участи и всеми силами наставить на путь истины. У кого-то это получалось, а чьи-то сыны расставляли ноги за приличные суммы.

Выпускники 2013 года были развращенными детками без комплексов. Они знают, что такое презервативы и аборт. Тема вязок и течек в кругу молодежных компаний – обычное дело; они могут заткнуть опытного гинеколога, рассказав как правильно использовать контрацептивы во время третьего дня течки, если у тебя нарушенный гормональный фон. Да что там, чтобы выжить в жестоком мире, подростки научились прерывать беременность, не прибегая к помощи докторов. Они знают название травок и настоек, которые останавливают течку или делают запах ярче. Подобрать альфу с хорошим генофондом – не проблема. Глаза и нюх возбужденных омег никогда не подводили. Тема рекомбинации и развития плода для них родная, в отличие от глупых теорем и теорий вероятности.

Проституция для них как профессия, часть жизни, почти работа. И вообще, что за слово такое «проститутка»? Может людям приятнее, когда их называют «жрецы любви»? А то шлюха, шалава, потаскуха… других выражений нет в словаре? Если задуматься: что заставляет людей становиться на такой путь? Не хватает денег, любви или рабочих мест? Хотя, в этой жизни каждый зарабатывает так, как может. Отстаивать свои права, выживать – у каждого свои способы. Какими бы они не были, главное – гуманность, насчет которой появилось столько претензий и сомнений.

Разве то, что школьники зарабатывают себе на жизнь проституцией – гуманность? Может это не нарушает их собственных правил, не рушит планы на жизнь?!? И вообще, почему в наше время – это норма? С какой стороны не посмотреть, везде негативные стороны. И ребят не оправдывает нужда, течки и прочая ерунда. Ведь дети должны оставаться детьми, и плохи те родители, которые не уберегли своих чад от подобной каждодневной «любви». Несчастны подростки, если спят не по любви, а из-за обстоятельств. Несчастны родители, если их потомки рождаются именно после таких ситуаций.

Марсель был пятым ребенком в семье. Тихий и ласковый от природы, он превратился в сволочь и эгоиста, ступив на путь мальчика легкого поведения. С самого детства омегу манила красивая одежда и украшения, интересные книги и вкусная еда. Но родители не могли дать ему столько денег и не разрешали вступать в отношения с альфой до первой течки. Теперь, когда Марселю исполнилось шестнадцать, у него есть все, чего не дали ему родители. Конечно, два аборта за плечами – это пустяки. Даже то, что он никогда не сможет иметь детей, не портило парню настроение. Подумаешь, теперь можно не пить противные таблетки и не покупать презервативы. Лафа…

Среда – тяжелый рабочий день. Сегодня прямые рейсы из командировок – мужья едут домой. Естественно, большая часть любит молоденьких растраханых школьников. Особенно популярен Марс – «розоволосая экстремалка», дорогой, правда, но качественный. Давненько он не выходил на работу.

Марсель стоял возле школьных ворот и ждал клиента. Мистер Андре Клине был старшим сыном их директора. Веселый и легкий на подъем альфа велся на все, что предлагал молоденький омега. Они занимались этим на балконе тридцатого этажа, в лифте, в примерочной магазина, банально в постели/душе/ на столе и на полу. Сегодня он планировал потрахаться в дорогой машине Андре. Весь день ему не давали покоя эти ножницы и два придурка, возбудившие всех учеников. Кристиан не отходил от омеги, а тот не отлипал от альфы. Да и обивка на заднем сидении тоже, кстати, не давала покоя.

Белая машина остановилась возле ворот ровно в три пятнадцать. Загорелый, черноволосый альфа натянуто улыбнулся и махнул рукой, предлагая сесть в машину. Марсель поправил розовые волосы и глубоко вздохнув, пошел к машине. Он больше не мог врать себе и «коллегам по работе», что может трахаться с кем попало. Он говорил, что болеет или просто не приходил в школу на дни «открытых дверей». Омега делал все, чтобы не спать ни с кем, кроме одного человека. И, о Господи, Марсель влюбился в этого зеленоглазого альфу. Сильного и не на много старше него парня. Сына директора школы и главаря всей этой заварухи – Андре Клине.

– Привет, – радостно сказал омега, садясь за переднее сидение. Он смотрел на сильные руки сжимавшие руль и любовался маленьким шрамом на большом пальце. – Что-то случилось?

Альфа нахмурил тонкие брови. Прокашлявшись, и глубоко вдохнув сладкий воздух наполненный запахом настоящей течки, облизал пересохшие губы.

– Да, Марсель. Дело в том, что я женюсь через месяц, – голос Андре был неприлично тихим и расстроенным. Так умеют говорить только брошенные омеги.

Омега так и замер с протянутой рукой. Пытаясь прикоснуться к жестким волосам, он потянулся к голове, но так и не дотянулся. Жениться? На ком? Зачем? А как же он?

– Я не знаю, что мне делать, Марс, – альфа положил голову на руль. – Хочу посоветоваться.

– Не называй меня так, – омега прикусил губу. Если он расплачется, значит, он лох. Не плакать, не позорится! Не плакать. Не плакать. – Я… эм… желаю тебе счастья и эм… желаю счастья. Да, я пожелаю тебе именно его.

Марсель незаметно придавил пальчиками уголки глаза, пытаясь не расплакаться. Он дышал ртом, чтобы не чувствовать знакомый запах альфы. Он помнит только этот аромат. Он отдался ему почти год назад и принадлежит только одному альфе. Омега прикрыл глаза и сжал маленькие ножницы в кармане. Слава богам, что он не покалечил Томаса. Тогда их бы было двое. А так покалечен только он.

Еще никогда ему не было так больно. Если подумать логически, они друг другу никто. Пару раз переспали, поели мороженое, проснулись в одной постели, покатались на качельках… Он проститутка все-таки. Не на нем же жениться! Хотя факт того, что Марсель носит запах именно этого альфы, настораживает. Может Андерсен его пометил? Или он все-таки залетел? Что первое, что второе – бред сивой кобылы. Омега вытянул руку из кармана и, посмотрев на опущенную голову альфы, открыл дверцу. Он не может больше смотреть на него. Не может дышать им. Не может представить, что они больше никогда не увидятся.

Сглотнув соленый комок, Марсель прикрыл ладошкой рот. Плакать, так хоть беззвучно. Не позориться же перед ним. У него там семейная жизнь и все такое… Зачем такому альфе малолетка, да еще и бывшая проститутка. Именно, бывшая. Последний раз вдохнув сладкий запах, Марс решил навсегда избавиться от этой клички. Нужно подыскать бесплатную школу в другом конце города.

– Ты куда? – встрепенулся мужчина, хватая мальчика за руку. – Я хочу поговорить.

– Иди в жопу, Андре, поговори с папашей своим, который пообещал мне нормальную жизнь, а в итоге я почти два года раздвигал ноги. А с тобой я спал почти год! Я тебя ненавижу, слышишь, и папашу твоего ебаного тоже ненавижу. Чтоб вы скончались все. Сдохните, твари!! Хочу, чтобы умерли все, кто причинил мне боль. Все, слышишь, ты! Терпеть не могу тебя, твой запах!!! Чтоб вас… – омега сглатывал соленые слезы, понимая, что остался без всего. Без нормального тела и репутации. Без будущего. Он кричал и смотрел, как искажается выражение лица альфы. С каждым словом, сказанным в его сторону, глаза мужчины расширяются, и он дышит все медленнее, втягивая большие порции воздуха.

– Закройся,Марсель! – закричал альфа, притягивая мальчика к себе в объятия. Он сжимает его тело все сильнее, предотвращая возможность вырваться. – Я не хочу этого делать. Я хочу быть с тобой. Но это традиция. Я не могу лишиться наследства, взяв в мужья кого-то другого. Это контракт. Но мне все равно!

Андре сжимал тонкие запястья, всматриваясь в красные от слез глаза. Слезы маленькими капельками скатывались по щекам, капая на дорогую одежду. Омега был расстроен и подавлен. Альфа никогда не видел этого задорного парня таким. По-омежьи ранимым и другим. Сейчас Марсель был настоящим.

– Я хотел предложить тебе уехать из страны, – тихо говорит мужчина, слизывая соленые дорожки с пухлых щечек. Он заметил, что после того, как Марсель прекратил пить гормоны, то стал немного пухленьким. Бедра стали шире, а попка мягче и упруже. Настоящая течка превращает его в истинного омегу. И запах… мужчина принюхался. За круглым ушком запах был сильнее. И вообще, тело омеги пахло намного слаще, если к нему прикоснуться или лизнуть. Кожа реагирует на прикосновение по-особенному…

– Да? – недоверчиво захлопал глазами Марсель. Он не верил своим ушам. Они убегут от всего этого? – А как же призыв? Как же свадьба и война?

– Я не могу убежать от этого. А вот скрыться – могу. Мы вместе сможем. Я заберу тебя с собой. Мы улетим частным самолетом на восток. Там есть мои родственники. Они никому не расскажут. Мы поженимся там и останемся жить до конца. Слышишь? – альфа потряс Марселя за плечи, приводя в чувства. – Да? Ты хочешь со мной? – он вытер мокрые следы со щеки. Достал платочек из бардачка и вытер другую щечку. Такой милый и настоящий, как никогда, омега приводил Андре в чувства.

– Да. Я хочу с тобой, – прошептал Марсель в губы альфе. Он хочет быть только с ним. Только с ним, и больше ни с кем. – Только сначала поехали в парикмахерскую.

Белая машина быстро рванула с места, взметая за собой потоком воздуха падавшие снежинки. С открытого окна вылетели маленькие острые ножницы. Правда, зачем они нужны? Все равно мстить совершенно незачем. И то, что Марсель пообещал одному человеку помочь поссорить эту парочку, ничего не значит. Он уедет из этой страны с Андре – альфой, которого любит сильнее жизни.

*****

Дорогая машина припарковалась возле ночного клуба. Тонированные стекла не давали прохожим возможности заглянуть внутрь, а так хотелось не только слышать…

Марсель выкрасил глупый розовой цвет в свой натуральный. Теперь, возвратив реальную длину до плеч, мягкие светлые кучеряшки смешно ложились на голые плечи. Гладкие объемные бедра, узкая талия, аккуратный пупок.

– Я же говорил, не надо выпрямлять волосы. Ты такой ангелочек, – Андре гладил безволосую грудь омеги, медленно добираясь до кучерявых волос. – Ты так прекрасен с этим русым цветом… я просто не могу, – мужчина сжал кучерявую прядку пальцами. Фетиш.

– Все будет, как ты захочешь, – омега прикоснулся мокрыми губами к щеке альфы. Такой приятный и сладкий его мужчина.

Андре сжал мягкую попку, подтягивая ближе. Омега громко ахнул, сжав коленками чужие бока. Мокрый член вошел глубже. Он так любил быть сверху. Поза наездника сводила его с ума, а мысль о том, что он сам задает ритм, заставляла делать немыслимые движения.

Марсель немного поднялся с члена и резко опустился. Делая медленные толчки, он сильнее сжимал Андре в себе. Руки альфы переместились на талию. Омега откинул голову и, ускорив темп, положил руки на широкие, загорелые плечи. Все-таки сидя не так удобно.

– Давай спиной, – предложил альфа, заметив, что Марселю тяжело двигаться.

Омега кивнул головой и, соскользнув с мокрого члена, повернулся спиной к мужчине. Наклонившись вперед, мальчик положил руки на переднее сидение и расставил ноги. Немного присев, он почувствовал, как приподнимается альфа и быстро проникает в него. Горячая вязкая струйка спермы вперемешку со смазкой стекала по внутренней стороне бедра.

Андре делал резкие толчки, почти вставая. Омега громко стонал и вскрикивал непонятные слова, в принципе, как всегда. Течный, мокрый, непривычно тугой, он доводил альфу до оргазма одним своим видом. Хлюпающие звуки и громкие стоны заглушали шум машин и музыку, которая неслась с открытых дверей клуба.

– Давай, сильнее! – крикнул Марсель, чувствуя, как горячий член выскальзывает из него. – Трахай меня, я уже не могу.

Андре рассмеялся и сел на сиденье. Потянув омегу за собой, он резко вошел в мокрый зад, до конца. Марсель выгнулся и, втянув живот, расслабился.

– Давай, приподнимайся … тугой, как первый раз.

– Да. Началась первая настоящая течка. Так что, можно сказать до этого раза не считается.

Марсель стал на ноги и, немного согнувшись, начал насаживаться на член. Горячие руки гладили спину, дергая за длинные завитки волос. Он почти трахал сам себя. Насаживаясь на толстый член, сжимая его и двигаясь в том ритме, который посчитает нужным. Это прелестно и до одури приятно.

Альфа видел, как перекатываются мышцы спины, стоит Марселю нагнуться ниже, чтобы не удариться головой. По члену стекает настоящая омежья смазка. Мальчик такой мокрый, и такой приятный, что хочется кончать и кончать в это тело. Андре прикрыл глаза, вдыхая запах течки.

Омега сел на член и остановился. Тихо поскуливая, он пытался запомнить все чувства и ощущения, которые испытал. Чувство наполненности и непонятного счастья были самыми яркими. Конечно, горячий член тоже был ярким ощущением, но во время течки, казался еще больше. И насаживаться на него было одним удовольствием.

Андре резко переместил омегу на сиденье, усаживаясь между раздвинутых ног. Член не выскользнул, так как одна нога осталась в проходе. Марсель вовремя сориентировался, закидывая левую ногу на сиденье.

Альфа начал быстро трахать мальчика, поддерживая за круглые ягодицы. Член с хлюпающим звуком выскальзывал из мокрой попки, но Андре поднимал омегу за бедра и всаживал еще сильнее. Ему снесло крышу. Конкретно.

Марсель кричал и хватался за что только можно. Он чувствовал, как член задевает все приятные точки в теле. Он ощущал, как с каждым толчком альфа приближается к самому главному. Вязкая смазка вытекала из входа, облегчая альфе глубокие движения. Тот трахал омегу сильно, но с любовью.

Машину шатало из стороны в сторону. Громкие крики и вздохи слышала вся округа, но влюбленным было все равно на других. Они целовали друг друга и смотрели в глаза. С самого начала их соединяла не только постель, и они это знали. А теперь, когда во время течки Марсель согласился на вязку, судьба смилуется над ним и подарит ребенка. Не зря же выкинутые ножницы встряли в землю острием. Как говорил покойный дедушка: «К счастью встрянет лезвие и в железо, и в камень. Главное, верить и, естественно, сильнее бросать…».