Текст книги "Персональный герой (СИ)"

Автор книги: twimm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Пролог ==========

Узнав, что его сын родился сквибом, Том Реддл мгновенно забыл о его существовании и лишил того своего имени.

Узнав, что её сын родился сквибом, Оливия Крубер, дочь древнего, хоть и обнищавшего рода, лишь крепче притиснула к себе младенца. Она пообещала себе и ему, что он никогда не будет хуже других. И изо всех сил исполняла данное слово.

Маленький Рассел не был рыжеволос, но всегда оставался “самым рыжим” для сверстников – магов. Они причиняли Расти боль, ведь только дети могут быть жестоки из-за мелочей. А то, что с рождения он сквиб, было поистине мелочью. Его дед, непревзойденный артефактор, и мать, безумно любящая его, окружили его любовью, заботой и… Магией. У мальчика был Дар. Хоть магии в нём не было, но он мог её видеть и значит – взаимодействовать. Хоть не имел своих сил, но мог их позаимствовать. А с помощью артефактов деда и матери – магичить. Кроме того, Расти был гением. Не просто домашним любимцем, которого обожающие родные хвалят лишь из-за его существования. О, нет! Он был очень умен. Действительно, гений. Память, ум, скорость мышления. Он опережал сверстников во всем, кроме магии. И страдал… От зависти. И боль стала в миллионы раз больше, когда он впервые увидел фото прекрасного сероглазого мальчика… Ведь он никогда не сможет пойти с ним в школу, да даже просто приблизиться… А потом…

Однако, разум его, сосредоточенный на цели, искал пути, а отравленное сердце затапливало всё существо жаждой. Сначала просто оказаться рядом, а позже – владеть. Владеть безраздельно. В его комнате росла стопка вырезок колдографий из газет, на которых блондин взрослел, мужал и превращался во всё более навязчивую идею…

И воскрешение Тёмного Лорда, повергнувшее магический мир в ужас, и его падение, сопровождавшееся почти всеобщим ликованием, не взволновали юного Крубера, лишь заставили злобно скрипеть зубами. Он вновь завидовал, теперь уже самому Тёмному Лорду, который мог находиться рядом с его сокровищем. Он ненавидел его лишь за само присутствие того в жизни кумира. И заодно с ним ненавидел всей душой Мальчика-который-мог-быть…

Эмоции не мешали Расти планировать, лишь вносили коррективы. Так, рано осознав, что ничего особого в мире магии он не сможет добиться без сильных артефактов, он бросил почти все свои силы на развитие своего Дара и к 16 годам мог управляться с ними весьма умело. Казалось, что у него есть магия… Казалось, но… Ущербность не стала проклятием, а лишь придала злости. И он нашёл средства и инструменты, закрутились шестерёнки механизма, стали исчезать люди…

========== Спасение утопающих… ==========

Гермиона.

Это было странно – просыпаться утром и знать, что война закончилась. Внезапно стало важно, что она может жить дальше, не зажатая в рамки “Золотого трио”, а просто как девушка, которая… Которая – что? Что делать теперь? Гермиона часто спрашивала себя, что же теперь, когда прошла война, суды и на горизонте замаячил восьмой курс. Она спрашивала себя и после, просыпаясь среди ночи от кошмаров в отдельной спальне в Хогвартсе. И ещё, и ещё… Решение никак не приходило. Ей стало казаться, что она завязла в своих мыслях, как муха в патоке… И если бы не Гарри. Ах, черт! Ну опять он спасает всех, а в данном случае – её! Хотелось смеяться и плакать.

Поттер изменился после войны. Они встретились в начале осени, когда всё же решили пройти последний курс заново. За месяц с последней встречи он стал выше, мощнее. Сказалось отсутствие влияния крестража и внутренняя сила распирала его тело, подстраивая под свои нужды. Очки исчезли, ведь зрение резко восстановилось само, волосы, коротко стриженные, больше не торчали во все стороны. И взгляд. Внимательный, цепкий, ищущий. Напряжённые плечи, которые не расслаблялись даже в спокойной обстановке, пока он ждал. Чего ждал, Герм стала догадываться, когда МакГонагал объявила, что списки учащихся последнего курса уже вывешены и она просит не заострять внимание на прошлых разногласиях. Что это школа и бла-бла-бла. Гарри её не слушал. Он молча уставился в стол и она заметила скользнувшую по губам лёгкую, почти призрачную, улыбку. Но тогда ей было не до его странностей, со своими бы разобраться.

Вот, например, отношения с Роном. Что дальше? И она вновь погрузилась в вату переживаний, не замечая ни тревогу Рона, ни внимательные взгляды Гарри. Пока…

Он пришёл как-то вечером и попросил прогуляться с ним к озеру. Холодный предзимний ветер трепал остатки листьев. Вода была темна, как её мысли.

– Герми, иногда нужно просто жить.

Его слова, словно брошенный камень, всколыхнули тухлое зеркало воды в её сердце.

– Жить? Так я и…

– Нет, Герми, ты спишь. Спишь в страшном сне, где всё застыло и нет выхода. Нет смысла.

– Нет смысла… – эхом повторила она. – Ты… Правда думаешь, что он есть, этот смысл?

– Конечно!

– А в чем он для тебя?

– Для меня… В ком. В одном человеке.

– Джинни?

– Джинни? Нет. При чем здесь она?

– Ну, вы же были парой…

– Да глупости это, – Гарри слегка поморщился, будто отгоняя неприятные воспоминания. – Мы не пара и больше никогда не будем.

– Тогда кто?

– А ты узнай, – и он улыбнулся ей озорной открытой улыбкой. – Вот возьми проснись и начни жить. Тогда ты обязательно всё поймёшь. Ведь ты же умница!

– Ага, умница, красавица, героиня…

– Герми, ты и правда такая! А ещё, ты – моя дорогая подруга. Ты мне как сестра… Семья. Понимаешь?

И она видела в его глазах отражение себя, такой маленькой и слабой… Поттер приобнял её за плечи, мягко стёр дорожки непрошенных слез, пригладил растрепанную косу. Захотелось уткнуться ему в плечо и выплакаться. Не став себя останавливать, Гермиона ревела вголос, комкая его мантию и пачкая её слезами и соплями. А потом они просто сидели и бросали в воду камешки. Каждый думал о своём.

– Знаешь, а Рон всё ещё ждёт тебя, – сказал Гарри через какое-то время, когда следы слез остыли на холоде и её лицо приобрело почти приличный вид. – Я даже не думал, что он может быть таким терпеливым.

– Зачем ты мне его расхваливаешь? Я его прекрасно знаю…

– Только лишь знаешь?

– Н-нет. Не только.

– А что ещё?

– Я… Люблю… Наверное…

– Так что мешает тебе убедиться? Или разубедиться.

– Не знаю… Ничего, только…

– Он сегодня собрался полетать один. Вот уже и на поле, скорее всего…

– Тогда… Я схожу посмотреть?

– Конечно! Он будет тебе рад.

Отношения с Роном наладились быстро. Тот тоже изменился, но ей ведь было некогда это заметить в своей тоске. А теперь, будто внезапно прозрев от слепоты, она заметила, что тот – рядом. И просто есть. Ждёт. Поддерживает. Дорожит. И она тоже стала дорожить. Больше, чем ожидала.

А ещё она очень хотела понять, о ком говорил Гарри. И ей казалось, что ответ близко. Где-то в серых глазах на другом конце общего зала… Но она не спрашивала. Просто наблюдала.

После выпуска Гарри и Рон поступили в Школу Авроров, на третий курс. И учились со всем возможным старанием. Для Рона это было осуществлением мечты, а Гарри… Когда она спросила его, почему Аврорат, тот сказал, что его беспокоят сны. Странные, неясные. И он чувствует опасность. Не для себя, а для… того человека.

– А он знает? – Гермиона непроизвольно покосилась на слизеринский стол.

Гарри перехватил её взгляд, удовлетворенно хмыкнул, мол я же говорил – умница.

– Нет. Что я могу ему сказать?

– И правда… А я буду, наверное, поступать на колдомедика-психиатра. Стану копаться в твоих мозгах после рейдов!

– Ого! Мне прямо страшно! – Гарри в притворном ужасе поднял руки. – А если серьёзно, тебе это подходит.

Они продолжали видеться довольно часто и она замечала, что плечи друга снова напряжены, а взгляд ищет рядом того, кого нет… И он тревожится. А его сны совсем скоро начали сбываться.

========== Счастливая монетка ==========

Гарри.

Всё время, пока шёл суд над Малфоями, он держал в руке монетку в пять пенсов. Она нагрелась и почти не ощущалась кожей, лишь крепко стиснув ладонь он мог увериться, что не потерял её. И до тех пор, пока она не оказалась в кармане Драко, тревога не отпускала. А потом, после выпуска, она вновь начала расти, распирая его не хуже собственной магии. Но магию он хотя бы мог контролировать.

Их, как студентов, почти не допускали к полевой работе. Пока эта работа не нашла их сама. Тогда они были в паре с Роном, прочесывали вечером вполне безобидный с виду проулок. Обычная практика. Никаких проблем. В груди вдруг сдавило, будто кто-то схватил ледяной рукой сердце. Он машинально тронул висящую на шее монету, но та была холодной. А вот ощущение опасности усилилось. Резко пригнувшись и бросив Рона на землю он вздрогнул от громких хлопков выстрелов и почти почувствовал пули, прошившие воздух над головой. Пули? В магической части Лондона ? А потом в ход пошли палочки. Их пытались обездвижить, но магия, гневно взрыкнув, лишь по его желанию спеленала нападавших. Их было двое. Совсем мальчишки. Хотя и они-то тоже… В глазах горит фанатичный огонь, губы шипят ругательства, мол, мы эту заразу повыведем. Наряд авроров быстро “упаковал” злодеев и уже на допросе, а он настоял на своём участии, те раскололись. Был приказ ” убрать помеху”. Помехой был он, Гарри. Ну, не удивительно, что мешает. Удивительно, почему именно! Оказывается, кто-то, кто стоит над этими мальчишка и, считает, что он – воплощение демона! О чём говорят его неубиваемость и шрам. Опять шрам! Дался он всем! А насчёт неубиваемости… Можно поспорить. И ещё оказалось, что их, таких убежденных достаточно много. Да и “воплощений демонических” тоже. Например, на этой неделе они ликвидировали пару юных ведьм с рыжими волосами, на которых указали сверху. А завтра будет блондин.

От этих новостей у Гарри застыла спина. Почему-то он совершенно не сомневался, что это тот самый блондин… А маггловские пистолеты, как оказалось, весьма неплохо устраняют демонов. Они проверяли… Достаточно часто… Почему не знал Аврорат? Так не в Лондоне же, а в глубинке. Начинали с “мелочи”

Когда монетка опалила жаром, а в голове знакомый голос заорал о помощи и оборвался, его выдернуло мгновенной аппарацией из допросной, минуя все запреты и заслоны. Он никогда бы не смог объяснить, как это сделал. Просто ему было очень надо оказаться там, рядом. И оказавшись в переулке, где на холодных камнях корчился от боли Драко, а Панси, зареваная и испуганная жалась к стене, он озверел. Без магии, голыми руками вцепился в горло подонка, что направлял палочку на блондина. Ну, ему казалось, что без. А на самом деле она просто коконом оплела каждое живое существо рядом, читая его желание защитить или покалечить. Нет, он никого не убил. Но боли они испытали много. И было бы больше, если бы отряд быстрого реагирования не появился и не привёл Поттера в чувство крик Рона.

– Малфою нужен медик!

Тогда он опять аппарировал, держа на руках обмякшее тело.

А потом сидел под операционной и в палате, слушая причитания Панси и отмахиваясь от обеспокоенной Гермионы.

Драко

С дрожащими губами и потёками туши, Панси выглядела жалкой и смешной. Да только сам Драко выглядел не лучше. Разбитую губу саднило, как и сбитые костяшки, а в груди медленно разливалось отчаяние. Дурак! Ох, какой же дурак!

Когда вчера вечером Паркинсон в панике аппарировала к нему, он не принял её страх всерьез. Ну, мало ли что показалось нервной девушке? И с какой стати за ней могли бы следить? Уже прошло два года после победы, дети Пожирателей постепенно приживались в новом мире. Да, за спинами проклинают, шепчутся и плюются, но в лицо – ни-ни! Сам Герой не гнушается подать руку побежденным! Пусть и для виду, но являя собой пример терпения и терпимости.

Нужно было сразу насторожиться, ведь сказала же Панс, что не смогла рассмотреть, кто это был и сколько их было. Только увидела тени, почувствовала опасность, как будто вокруг воздух сгустился, что-то дрогнуло в груди, ноги ослабели. А она же ещё та штучка! Да все они прошли адскую школу…

А сегодня он решил побыть её персональным героем, ну, по старой дружбе, и влип. Влипли, ведь за его спиной дрожит Панс. И помощи от неё уже никакой, потому как первым делом их лишили палочек, а в банальной драке она не помощник.

Хорошо подготовились, гады. Не просто так напугали девушку, явно рассчитывали, что она обратится за помощью. А как узнали, что к нему? Следили. Давно. Плотно. А он ничего не замечал. Жил в своём мирке, общался лишь с Блейзом и Панси. Тем больше шансов выманить именно его, ведь Забини в отъезде. И Аврорат убрал своих “сопровождающих”, спасибо Поттеру. Никто не узнает, что сейчас их сначала просто, без изысков, изобьют, а потом… Ну, свои планы на девушку они изложили в очень доступной форме! Настолько, что хочется зубами грызть уродов. Пока ещё есть эти зубы. Ну, и ему пообещали. Нашлись пара желающих и на его “мослы”. Но сначала веселье!

Били не скопом, по-одному. Давали даже отдышаться. Чтобы каждому достался свой кайф. На Панси внимания пока не обращали. Стоит у стеночки и пусть стоит, не мешает. Малфой судорожно выдохнул, поморщившись от боли в ребрах. Хорошо, ещё ничего не сломали, а может специально, растягивают удовольствие. Он коротко провел по груди, проверяя, и в который раз наткнулся на вшитую монетку. Наверное, придётся засунуть гордость поглубже.

После суда Поттер дал ему пятипенсовик, сказал, мол если нужна будет помощь, сожми и позови. Драко надеялся, что никогда не пригодится, но носил с собой постоянно, как талисман. И все два года он никуда не ввязывался, был паинькой. Работу нашёл. Варил себе тихонько зелья. Мэнор начал восстанавливать. Эх, всё змее под хвост!

Противники зашевелились, значит сейчас выйдет следующий желающий “набить морду чистокровному аристократу”. И этот будет посильнее предыдущих, по роже видно. Да и вряд ли он остановится на тумаках, вон как проигрывает палочкой. Предыдущие в магии были не сильны, больше махали руками…

Это совсем плохо. Драко сжал монету сквозь рубаху и со всей яростью и страхом мысленно заорал: – Поттер, помо…

Мысль оборвалась от резкого.

– Круцио!

Пальцы разжались и он рухнул на мостовую, скручиваясь и срывая голос в крике. А потом ещё и ещё раз. Сознание затуманилось и поплыло. Поэтому он не смог бы позже сказать, послышался ли ему яростный вопль Поттера:

– Суки! – перед тем, как тьма накрыла спасительной тишиной.

– …Панси, не реви…

– …Это из.. Из-за меня-я!..

–… Он просто спит…

–… Паркинсон, давай сначала…

Голоса сливались, превращались в монотонный гул. В голове шумело и перекатывалось море. И в этом море тяжеленным камнем перекатывалось мысли : – Опять… Вытащил… Опять должен?..

– Драко! Ты очнулся?!

– Панс, не ори… – собственный голос показался шуршанием песка. Малфой поморщился и приоткрыл глаза.

– Поттер.

– Малфой.

Он приблизительно представлял, как сейчас может выглядеть, но вот что Поттер тоже будет весьма помят, даже не думал. У того на скуле запеклась кровь, на голове были видны явные пропалины, а одежда в грязи, будто его валяли по всему переулку на пару с Драко.

– Хреново выглядишь, Поттер.

Тот беззлобно ухмыльнулся.

– Ты ещё себя не видел!

И сразу нахмурился.

– Какого черта, Малфой?!

– Ммм?

– Ты мог позвать меня сразу!

– Нет.

– Захотелось побыть героем?!

– Точно! Не всё же тебе.

– Да ты хоть представляешь, что бы они с тобой сделали?!

– Ну, в общем да.

– Что…

– Сначала бы “выбили всё дерьмо”, потом пустили бы по кругу, потом они хотели мне отрезать сколько-то частей тела в счёт не знаю кого. А на закуску у них была Панс.

С каждым его словом лицо Поттера приобретало поистине аристократическую бледность, что забавно смотрелось с его смуглой кожей. Казалось, он стал отдавать зеленцой. От этого Малфой непроизвольно растянул губы в усмешке. Поттер скрипнул зубами.

– И ты не позвал меня…

– Позвал!

– Да ты там почти сдох!

– Ну, не сдох… Почти.

Теперь Поттер только вздохнул. Потёр ладонью лоб, непроизвольно касаясь шрама и закрывая глаза. Замолчал. Панси в палате не было. Пока молчали, Драко смотрел в потолок, изредка искоса разглядывая Поттера. Тот не слишком изменился. Может только подрос…

– А где Панси? И я вроде слышал Грейнджер? – спросил Драко, когда тишина стала заметно неприятной. Гарри встряхнулся, открыл глаза.

– Да, Герми её увела, успокаивает.

– Ты расскажешь, что всё это было?

– Да, расскажу. Позже.

– Хм, когда?

– Когда разберёмся.

– А что, дети Пожирателей уже не являются перманентно виновными во всем? – Драко знал, что не прав. Знал, что именно Поттер так точно не думает. Но сдержать горечь, которая скопилась на языке и в душе не мог. Или не хотел. А тот удивил. Молча наклонился, поправил сползающее одеяло.

– Выздоравливай. Я зайду.

И ушёл.

Потом была снова ревущая Панси, нарочито вежливая Грейнджер и дни ожидания. Сначала он просто ждал новостей. Потом – злился, что ему ничего не рассказывают, а только задают вопросы. К нему день через день приходили дознаватели с разными интонациями и формулировками, сводившимися к одному. Кого он узнал? Были ли угрозы? И как давно? Ответ, что нет, никого не узнал, не угрожали, давно уже, никого не устраивал. В конце концов, он стал просто молчать. И его оставили в покое. Да вот и ясности это не добавило.

В день выписки забежала Паркинсон, смачно чмокнула его в щеку и клятвенно пообещала больше никуда не встревать, а при первой опасности бежать к Поттеру. У него работа такая, геройствовать. Сам Поттер пришёл к вечеру, приветственно кивнул.

– Пройдёмся?

– Конечно.

Малфой внутренне подобрался, готовясь выслушать всё, что угодно. Но вот опять…

– Возьми, это на всякий случай.

Монетка.

– Ты повторяешься.

– А ты – тормозишь! Эти уррроды – длинная “р” Отразилась рычанием по пустому коридору, – они ведь и правда собирались… Вы были не первые. Просто до этого мы не знали… Они прокололись на мне.

– А почему не было никаких новостей об этом, ни одной статьи?.. Хотя да, о чём это я! – Малфой презрительно скривил губы. Поттер вздохнул.

– Мы ведём расследование. И вообще, очень даже успешно! Почти взяли их. В смысле, взяли, ну, там… – он как-то смешался и замолчал. – Знаешь, я ведь подозревал, что ты в подобное влипнешь… Как чувствовал… А эти… Они были очень осторожны. Готовились. Тренировались на слабых… тёмных, не всегда даже это были дети Пожирателей. Ты был одной из главных целей. Воплощение одного из сильнейших демонов, после меня, конечно, – кривая усмешка. – Идея фикс главного. Подонок ещё тот! Был.

– Был?

– Н-ну, оказал активное сопротивление и… – Поттер пожал плечами. Драко выразительно хмыкнул.

– Ага. Виновные найдены и наказаны, жертвы, хм, спасены. Но не все. Так?

– Почти, – ещё один хмык. – Одно не ясно. Главный какой-то мутный. Ну не тянул он на организатора! Вот фанатичный исполнитель – это да. – Поттер снова невзначай потянулся ко лбу. Этот жест выдавал его беспокойство и, возможно… беспомощность? По-крайней мере в тот момент Малфою захотелось хлопнуть его по плечу, как будто ничего страшного не произошло. Он и хлопнул. Поттер вздрогнул от неожиданности, а Драко смутился.

– Я просто… Ты так раздражаешь, когда трёшь свой дурацкий шрам! И… – он будто заразился чужим косноязычием.

Но Гарри не вспылил, а как-то неловко улыбнулся и взъерошил свои коротко стриженные волосы.

– Да, ты прав. Дурацкая привычка.

– Я всегда прав! Ну, в большинстве случаев.

– О, тогда вопросов нет! – Поттер поднял руки в примиряющем жесте. – Кстати, вот, – он достал из кармана палочку Драко. – Я раньше не мог отдать, работа…

Драко смотрел на него и свою палочку некоторое время, а потом выхватил её и сунул в карман.

– Спасибо.

Помолчали. Возле зоны аппарации Гарри молча протянул ему на прощание руку. Драко так же молча её пожал. Рука Поттера была сухой и твёрдой, с мозолями от метлы, мелкими шрамами, которые ощущались под пальцами как тонкие нити. Отпустив его руку он повернулся к Поттеру спиной и, отсалютовав рукой вверх, сказал: – Не забывай, Поттер. Я всегда прав.

И потому не увидел как в ответ тот улыбнулся и тоже поднял вверх руку.

========== Частица ==========

Дадли

Когда на протяжении долгого времени тебе снится один и тот же кошмар, кажется, что он проникает во всю твою жизнь, просачивается под кожу, начинает циркулировать в крови. Он занимает твои мысли, заставляет руки дрожать. Дадли снились тёмные твари, желающие высосать его душу, а Поттер, вместо того, чтобы защитить, просто наблюдает. Он просыпался от собственного крика так долго, что родители привыкли и перестали вырваться в его спальню. Да он и сам почти привык. И даже смирился, что так будет всегда.

Сидя в крошечном пабе на окраине Лондона, куда он периодически заходил после работы, катая в руках стакан с уже давно тёплым пивом он с тоской ждал момента, когда нужно будет встать и отправиться домой, в крошечную комнату под крышей, подальше от людей, которых он мог бы потревожить ночными “концертами”.

– Дадли? – голос был знакомым до дрожи. Обернувшись, он увидел приветливо ему улыбающегося молодого парня, который просто не мог быть Поттером. Но был им. Повзрослевший, подросший, уверенный в себе Гарри Поттер. Который протянул ему руку в жесте приветствия и которую он совершенно механически пожал.

– П-привет, Г-Гарри… – от волнения вернулось противное заикание.

– Я присяду?

– К-к-конечно!

Поттер опустился на стул напротив и некоторое время рассматривал его. Дадли знал, что он видел. Похудевший, осунувшийся от вечного недосыпа, с воспаленными глазами…

– Ты плохо спишь, Дадли? – ни грамма издёвки, только искреннее сочувствие.

– Д-да. К-кошмары…

– Я могу помочь…

– Тебе же нельзя!

– Мне теперь всё можно, я же гребаный Герой… Эх…

Они долго сидели в тёмном пабе, как-то разговорились. И Дадли с облегчением узнал, что у Гарри нет к нему ненависти. И даже к его родителям нет. О, он не стал их любить, нисколько! Просто в его жизни были фигуры позначительней и более достойные этой самой ненависти. Была обида, досада, разочарованние. Но это пройдёт, как сказал Гарри, забудется. А ещё он был прекрасным слушателем. И совершенно искренне интересовался жизнью кузена.

– Ты правда занимаешься охранными системами? И в компьютерах понимаешь? Никогда бы не подумал!

– Ну, сначала мне хотелось спрятаться в виртуальности от… Ты понимаешь?

– Да…

– А потом я ходил на курсы, ну, и всякое по-мелочи. Работаю теперь.

– Тебе нравится?

– Вполне!

Только совсем перед самым закрытием, когда их попросили уйти, он заметил, что перестал заикаться.

Ночью он спал спокойно, так, как в детстве. Кошмары ушли насовсем.

С Гарри они периодически встречались где-то в городе или в особняке на Гриммо. Он учил того пользоваться компьютером, а Гарри рассказывал о магии. Так было до тех пор, пока однажды Поттер не предложил ему поработать вместе. В отделе связей с магглами, как называли маги обычных людей, совершенно не разбирались в технике, особенно в охранных системах. А Гарри очень нужна была помощь…

========== Пазл ==========

Рон

Гермиона вновь сбросила одеяло во сне и он укрыл её, с нежностью погладив растрепанные волосы. Ему нравилось смотреть, как она спит. Такая хрупкая. Его Спящая Красавица. Только он никогда ей об этом не скажет. Ну, может, в далёкой старости… Если доживёт. Что-то в последнее время стал в этом сомневаться.

Когда в переулке Гарри уткнул его мордой в асфальт, он даже не удивился. Реакция у друга что надо! А вот странные грохочущие хлопки его озадачили. Потом Гарри объяснил, что это были выстрелы из маггловского пистолета, и что, будь стрелки поопытней, остались бы они там холодными трупами. Это ж надо было пережить Тёмного Лорда с его закидонами и чуть не сдохнуть от маггловских пуль!

Нехорошее это было дело, ой, нехорошее! Несмотря на славу тугодума, тупым Рон не был никогда. А голос старшего аврора Спайка, бывшего их инструктором, повторяющий : “Думай, Ронни, смотри, замечай и думай” рефреном звучал в голове, заставляя извилины скрипеть. И в последнее время многое замечал, а не только видел. Выводы делать не спешил.

Что Гарри что-то беспокоит ему было заметно уже давно. Может, это началось после выпуска? Да, где-то тогда. И Герми знала, а может лишь только догадывалась, в чём дело. Но он не стал спрашивать. Чувствовал, что не время. Учёба захватила их, превращая в хорошо отлаженные механизмы, шлифуя навыки и вытаскивая из глубин такие способности, что они в себе и не чуяли. Это было сложно, иногда больно и постоянно напряжно. Рон видел, как друг его часто теребит в руках тонкую, почти незаметную цепочку, всегда скрывающую под рубашкой кулон. Что это не кулон, а монета, он узнал случайно. Особого значения не придал, но запомнил. Особенно часто это происходило тогда, когда они уже были на грани. Будто эта вещь придавала ему сил, связывала с его собственным источником энергии. Для самого Рона это была скромная серебряная серьга, подаренная Гермионой на выпускной. Лишь она не потешалась над ним, когда на последнем курсе, увлекшись маггловскими книгами про пиратов, он сболтнул, что хотел бы серьгу. Она и Гарри. Тот тогда только сказал, что пиратская ему вряд ли подойдёт, а что попроще – вполне. И теперь в самые тяжёлые времена он прикасался к ней лишь кончиками пальцев и ощущал тепло. То, что держит на плаву. Заставляет ползти через “не могу”. Держать удар.

Он был очень благодарен судьбе, давшей ему “своих”. Нет, не родительсую семью, хотя и ею он дорожил, а именно Гарри и Герми. Эти люди стали центром его личной Вселенной. За ними он пошёл бы куда угодно, признавая в Гарри вожака, а в Гермионе – свою пару. И ничего страшного, что они умнее и сильнее в магии.

– Иногда важнее грубая сила, – говорил Гарри и Рон соглашался.

Именно грубую силу увидел он, когда вместе с отрядом быстрого реагирования вывалился из аппарации, что они смогли сделать по следу Поттера сквозь пробитые им щиты Аврората. Глаза привычно охватили всю картину. И рыдающую у распростертого Малфоя Паркинсон. И магию, что окружила их защитным коконом. И ту же самую магию, что прессом давила орущих от страха и боли нападавших. И пятипенсовик у бледной руки, выпавший из ослабевших пальцев. И рычащего, как зверь, Поттера, сжимающего чужое горло, лишь физической силой приподнимая немалый вес над землёй. И то, что к врагам магия пропустила авроров беспрепятственно, а вот к подопечным не давала сделать и шага никому. Кроме Рона. И только его голос услышал оглохший в своей ярости Герой. Но Рон не взялся бы утверждать, что он услышал что-то, кроме имени бывшего врага. Да и врага ли? Он не был в этом уверен ещё со времен судов. Да даже и раньше, там, в поместье, при безумной Белле, гори она в Аду…

Но не в том дело, не в прошлом, а в настоящем. Том самом, где его друг срывается защищать совершенно неподходящего человека.

Неподходящего? А имеют ли они все, непонимающе качающие головами авроры, упаковывающие изрядно помятых “клиентов”, внезапно появившиеся свидетели и просто зеваки и репортёры (как без них – то) решать, кто подходящая компания для его друга? Совершенно точно нет! И Рон рычит, ужасно напоминая этим Гарри, уже давно скрывшегося со своей ношей, заставляя рассеятся лишних людей и уважительно крякать старших по званию, более опытных, но почему-то подчиняющихся сопливому курсанту авроров. Он не знает, что связывает Гарри и Малфоя, но уверен, что это важно для его друга. А значит, когда придёт время, тот все расскажет.

И теперь Рон сидит в постели, разглядывая и запоминая каждую мелочь в лице любимой женщины, прогоняя из памяти крики и кровь. Собирая по крупицам тепло, оставшееся в чертовом переулке. Готовясь принять всё, что сможет завтра сказать ему Гарри, который сейчас ночует под дверями палаты в Мунго.

========== Сделка ==========

Люциус

За грехи отцов никогда не должны страдать дети.

Он думал так, но как поступал? Ровно так, как и его собственный отец, из-за жадности которого они угодили в сети и позже, уже из-за его собственной глупости, увязли в них. Он страдал. Его сын страдал. Глупо. Нужно было набраться смелости и возразить. Бороться за дорогое. Как это сделал Драко, который никогда не признается в том, что дорожит… И кем?! Как так случилось? Но это даже хорошо.

Его сын оказался способен на… чувство? Черт его знает… Или даже не знает…

От долгого нахождения в давящих стенах разум мутится даже и без дементоров. А он-то хорошо помнит ещё их присутствие… Кажется, всё здесь высасывает силы. Азкабан…

В коридоре слышны шаги. Явно не тюремщики, те не могут идти так уверенно, чётко, сильно. И точно к нему, ведь на этаже он один. А пока неизвестный приближается, Люциусу кажется, что он узнает эту поступь. Не так много дней прошло после суда, чтобы он забыл, как взрезает пространство Золотой мальчик…

Мальчик-которому-ужасно-не-везет… Ведь не повезло же ему стать Героем и опорой всей магической Британии. А маги ещё те неблагодарные скоты, уж ему ли не знать… Но каков же Счастливчик! Если бы тогда в поместье Драко струсил и отступился, а чокнутая Белла не поверила бы племяннику, убежденная в его ненависти… Люциус, узнав о происшествии, только молча пожал руку сыну, показывая своё одобрение, чем немало того удивил. Но к тому моменту сиятельный Лорд Малфой прекрасно видел лишь один шанс спастись и спасти семью. И был он весь в противном мальчишке … Хотя нельзя было не признать очевидного, особенно теперь, они все ошибались в нём. И многие ещё пообломают об него зубы.

Эта мысль вызвала нервный смешок, сопровождавшийся кашлем. Несмотря на лето, Люциус отчаянно мерз в этой стылой крепости, что не добавлял ему здоровья. Да и после всего…

Шаги приблизились, в двери повернулся ключ. Действительно Поттер. Есть ли предел его бесшабашности? Один, без присмотра надзирателей, охраны… Неужели совсем ничего не боится? И глядя в холодные зелёные глаза Лорд понимает, что именно так – его-то уж точно не боится. Да и с чего бы ему бояться? Магия клубится вокруг него осязаемым облаком, придавливая Малфоя к узкой кровати, мешая дышать.

– Уберите, пожалуйста, – хрипит он. – Я для вас безопасен…

Поттер смотрит на него сначала с непониманием, а потом вздрагивает, несколько напрягается и давление исчезает.

– Прошу прощения, Лорд Малфой… Я пока не всегда могу её контролировать…

– Эм… Что же… Бывает. – Даже блистательные теряют дар речи, когда видят не просто беспалочковую магию, а вообще вот Такую! – Чем обязан?

Глядя на потуги Малфоя-старшего сохранить лицо Спаситель-всея-бла-бла неясно усмехается, но, поддерживая светский тон в меру своего воспитания.

– Целью моего визита является лишь ваше благополучие… – но надолго его не хватает. – Давайте без реверансов?

– Как вам будет угодно.

– Вот мне и угодно. Короче, я пришёл к вам с предложением. Даже двумя. Одно от Кингсли, другое от меня.