Текст книги "Зеркала всегда врут (СИ)"
Автор книги: tuuli-veter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
– 1 -
Зеркала всегда врут. Драко Малфой сердито отвернулся от точеного лица, отражающегося в гладкой поверхности. Бездушное стекло в который раз подсовывало ему красавца, довольного жизнью: породистое лицо с тонкими чертами, отросшие белые пряди, длинной челкой прикрывающие то, что таится на самом дне серых глаз, и холодный надменный прищур. Драко усмехнулся и зеркальный красавец мгновенно повторил его жест, искривляя рот в высокомерной ухмылке, в которой вечно лгущее зеркало не удосужилось разглядеть даже оттенка горечи. Драко раздраженно тряхнул головой, резко отворачиваясь от старинного трюмо в золотых завитках, и сердито поехал прочь, управляя коляской при помощи магии и привычно помогая ей руками.
Стопка “Ежедневного пророка” зашелестела страницами от легкого ветра, и Драко бросил на нее обреченный взгляд. С каждого листа паршивой газетки ему улыбался национальный герой – веселый, торжествующий, уверенный в себе и своих силах, наслаждающийся жизнью по полной программе. Который давно уже и думать забыл про своего школьного врага. А вот Драко… Драко все еще любил его, впрочем, как и всегда. Даже отсюда, даже сейчас. Как будто можно перестать любить только оттого, что ты оказался в инвалидном кресле.
Жизнь иногда бывает ужасно несправедлива. Непростительное, брошенное напоследок Фенриром, прошло по касательной. Не то чтобы Драко сильно хотел заслонять собой Гойла, но… Так получилось. Наверное, комплекс героя заразен и подхватывается как вирус вместе с любовью. Грег тогда поднялся с земли, недоуменно оглядываясь, а Малфой больше не смог встать никогда.
Драко подъехал к высокому окну и уставился на залитую солнцем большую лужайку. Несмотря на уговоры отца, он упорно не хотел выходить наружу и давно разогнал всех друзей. Почти в шею вытолкал Блейза с его дурацким сочувствием, наорал на безутешную Панси, практически проклял Асторию, а от благодарностей Гойла отмахивался особенно рьяно, каждый раз при встрече невольно припоминая, сколько из-за него потерял.
Отец, домовые эльфы и книги стали его единственным развлечением в эти несколько месяцев, полных беспросветной тоски. И еще окно в этот парк. И воспоминания о чертовом Поттере, о котором думать все равно было нельзя.
Если бы можно было запретить любовь, Драко запретил бы ее на уровне Министерства. Потому что невыносимо, немыслимо думать из инвалидного кресла о том, кому ты и даром не нужен. Тем более теперь. Когда ты не смеешь о нем даже мечтать, потому что уже давно нечувствителен ниже пояса, и даже твоя мужская сила больше тебе не принадлежит.
От этих мыслей каждый раз было больно настолько, что Драко уже устал что-то чувствовать. И острая, ломкая боль сменилась вросшей под кожу тупой, заунывной, преследующей по пятам круглые сутки. Лишь взгляды на новое колдо в газете, знакомые вихры, солнечные ямочки на щеках да еще вьющуюся вокруг Поттера рыжую Уизли по-прежнему били ножом в самое сердце. Драко усмехнулся, с силой вцепляясь в шершавые колеса коляски. Он никогда не был нужен Поттеру. А теперь и подавно. Постылая жизнь.
Хлопнула наружная дверь, и Драко нехотя обернулся, – обычно в это время суток никто не нарушал его покой, предоставляя его самому себе.
В дверях мялся непривычно смущенный и хмурый отец и смотрел на Драко, устало опираясь рукой о косяк.
– Что? – Драко постарался смягчить раздражение, которое невольно испытал, застигнутый за постыдными мыслями.
– Драко, тут к тебе… – Люциус неловко запнулся и попытался откашляться в кулак.
Драко сердито откинулся на спинку кресла:
– Отец… я же просил. Никого… – холодно начал он и умолк, с удивлением глядя на встревоженного отца.
– К тебе мистер Поттер… – Люциус торопливо отвел взгляд.
Драко недоверчиво уставился на него, не в силах поверить в этот бред. Поттер не мог к нему… Ни за что не мог… Отец перепутал… Но тут же в голову ворвалась все объясняющая мысль “наверное, по делу”, и Драко с силой сжал пальцы на металлических ободах.
– Он сильно настаивает, – Люциус хмурился и упорно не смотрел на него. – К тому же он в служебной форме. Не в моих нынешних силах ему отказать.
Драко прикусил губу, готовый завыть от отчаяния. Он не видел Поттера больше трех месяцев с той самой финальной битвы, и уже и не думал, что когда-нибудь ему снова доведется пообщаться с национальной легендой вблизи. Но ведь и Поттер тоже не видел его… вот такого…
– Драко, он ждет, – негромко напомнил отец, и Драко прерывисто вздохнул, опуская взгляд вниз и собираясь с духом.
– Хорошо. Пусть войдет, – ровным голосом отозвался он и попытался взять себя в руки, стараясь не думать, какими глазами сейчас посмотрит на него чертов Поттер.
Мечтал ли проклятый гриф когда-нибудь увидеть своего врага поверженным настолько? Или в силу своего проклятого благородства тот даже не подумает торжествовать, и самое страшное, что Драко заметит в его глазах, будет жалость? Снисходительная жалость честного гриффиндорца к нему, раздавленному, уничтоженному и вдобавок влюбленному до беспамятства.
Драко резко вскинул вверх подбородок. Чего бы это ему ни стоило, Поттер не должен ни о чем догадаться. Драко теперь живет, как умеет, и плевать ему на этого Поттера, пусть смотрит. Он, Драко, несмотря ни на что, будет держаться с ним холодно, вежливо и отстраненно. Уж это он может! А при первой же возможности надменно укажет герою на дверь. Развлечений в его положении сейчас было так мало, что Драко уже заранее предвкушал, как вышвырнет национальную легенду вон вместе со всеми его вопросами и показушным сочувствием. И даже почти не будет жалеть.
Люциус чуть замешкался, с тревогой отслеживая внутренние метания сына, и, наконец, увидев решимость в его глазах, широко распахнул тяжелые створки.
– Прошу сюда, мистер Поттер, – он посторонился, пропуская Гарри вперед, и Драко, сжав сердце в тиски, не дрогнув, встретил изучающий пристальный взгляд зеленых насмешливых глаз.
– Ну, здравствуй, Малфой, – Поттер, чуть изменившийся и в то же время все такой же знакомый, до последней черточки, до каждого непослушного вихра, подошел к Драко и остановился прямо напротив него. Засунув руки в карманы бордовой аврорской мантии, он разглядывал Драко, сидящего в инвалидном кресле, оценивающе и свысока. Жалости в его глазах не было и в помине. – Неплохой агрегат, – Поттер небрежно кивнул на коляску. – Сколько он может выжимать по прямой?
Драко понял, что волновался напрасно – на лице этой авроратской бестолочи не отразилось ни тени сочувствия. Не было даже намека на тень. Бревно! Бесчувственный чурбан!
– Чего приперся? – Драко с первых же секунд не смог удержаться в рамках холодной чопорности, и Люциус, укоризненно качнув головой, тихо скрылся в дверях.
– Проведать, – Поттер пожал плечами, окидывая комнату отсутствующим рассеянным взглядом, как будто сам обездвиженный Малфой уже перестал его интересовать вовсе.
Почему-то это взбесило Драко еще больше.
– Ах, значит, проведать? – выпалил он и с издевкой заметил: – В таком случае, где же цветы и конфеты? Или что там еще мне положено? – от злости Драко и сам не заметил, как начал куражиться.
– …фрукты, – рассеянно подсказал Поттер, подходя к нему ближе и снова принимаясь скучающе разглядывать инвалидное кресло.
– Что? – Драко внезапно растерялся от его наглой близости.
– Говорю, что вроде как больным еще положены фрукты, – Поттер резко отвернулся и теперь с интересом смотрел в окно, изучая пейзаж. – Но я думаю, что ты перебьешься, Малфой. Во-первых, ты не больной, а во-вторых, не заработал. Пока, – он глянул на Драко через плечо и неожиданно ухмыльнулся.
Драко, невольно ожидавший даже от Поттера притворно-сочувственных слов и неловких взглядов куда-нибудь вбок, снова наткнулся на устремленные на него упрямые зеленые глаза. Такие же раздражающие, как и всегда. Чувствуя, как все его существо заливает привычное бешенство, он прошипел:
– Я. Спрашиваю тебя, Поттер. Зачем. Ты. Приперся?
Но Поттер не торопился с ответом. Неспешно подойдя к Драко поближе, он окинул его всего оценивающе-вызывающим взглядом и неожиданно присел рядом с ним, трогая пальцем колесо:
– Ответ “упиться унижением врага”, случайно, тебя не устроит? – попытавшись крутнуть металлический обод, Поттер поднял на Драко наивно-невинный взгляд, и Малфой чуть не задохнулся от злости:
– Ты у нас национальный герой, Потти. Тебя это недостойно.
Поттер пожал плечами и насмешливо фыркнул:
– Ну это все так считают. Но ты-то ведь нет?
Подмигнув опешившему Драко, он поднялся, вразвалочку прошел к комоду и, небрежно взяв оттуда какой-то конверт, стал машинально вертеть его в руках.
– Неужели тебе еще кто-то пишет?
Драко, который чувствовал, что от клокочущей ненависти его сейчас просто разорвет на куски – какая уж там надменная холодность! – стремительно двинул свою коляску на врага, норовя впечататься подножкой ему в голень.
– Не смей ничего здесь трогать! – завопил он, не сдержавшись. – Пошел вон отсюда, скотина!
– Бегу и падаю, – Поттер ловко отпрыгнул и неожиданно наклонился к нему совсем близко, опираясь ладонями на кожаные подлокотники и вламываясь в личное пространство перед самым лицом. – Ну что, Малфой, – вызывающе спросил он, глядя Драко прямо в глаза, – вставать-то собираешься? Или в твоих планах так и было проторчать тут всю жизнь, лишь бы ничего не делать самому? – с ласковой издевкой почти нараспев проговорил он.
Драко, который от злости даже позабыл про свою волшебную палочку, рванувшись к нему, вцепился рукой в ворот, благо Поттер наклонился к нему слишком близко. Притягивая его к себе еще ближе, Драко прошипел ему прямо в насмешливое лицо:
– Не твое дело, Поттер, ты понял? Я буду делать то, что захочу. Не спрашивая советов у всяких идиотов! Захочу и просижу здесь всю жизнь!
– А если не захочешь? Малфой?
Поттер внезапно чуть отстранился, опустился перед ним на корточки и, обхватив его голени руками, как-то ласково и очень интимно скользнул по ним ладонями вниз, словно проверяя, действительно ли его ноги ничего не ощущают.
Все слова разом застряли у Драко в горле. Никогда еще он не проклинал свою немощь так сильно за собственное бесчувствие. Чего бы он сейчас только ни отдал, чтобы ощутить прикосновение этих сильных ладоней к своей коже. Хотя бы раз в жизни.
– Поттер. Ты спятил? – почти беспомощно пробормотал он и сам себя возненавидел за жалобные нотки в собственном голосе.
– Гулять пойдешь? – неожиданно миролюбиво спросил Поттер, зачем-то складывая руки ему на колени и заглядывая в глаза снизу вверх, и Драко, полностью растерявший весь свой запал, просто дернул плечом.
– Я не хожу гулять, – с трудом сохраняя достоинство, высокомерно выдавил он из себя, но на Поттера его заявление не произвело никакого впечатления.
– Да брось ты, наверняка тебе это полезно, – беззаботно отмахнулся он от Драко. – Смотри, какой зеленый стал. На тебя смотреть теперь еще противнее, чем обычно, – пользуясь тем, что Драко задохнулся от возмущения и поэтому промолчал, Поттер резко поднялся и, примеряясь ладонями к рукояткам позади коляски, торжественно объявил: – Я сам тебя повезу!
Драко чуть не завыл от отчаяния.
– Поттер, ты идиот? – он обернулся, меряя Поттера с ног до головы уничижительным взглядом и понимая, что от смеси злости и обиды его взгляд вместо высокомерного больше похож на затравленный. – Моя коляска прекрасно ездит при помощи магии! – раздраженно выпалил он, пытаясь сбросить наглые руки со своего кресла.
Но Поттер лишь пренебрежительно фыркнул:
– Тогда я понимаю, почему ты никуда не выходишь, – он в свою очередь отпихнул руки Драко, половчее ухватываясь за ручки, и на пробу крутнул ногой маленькое переднее колесо. – Да кто так делает? – изумленно присвистнул он, склоняясь над ободом. – Ты даже магию толком настроить не можешь, Малфой. У тебя колесо засбоит от первого же попавшего туда камня.
– Тебя не спросил! – мгновенно взбеленился Драко. – Все у меня прекрасно работает! Идиот чертов!
– Докажи! – Поттер насмешливо обошел его коляску по кругу, изучая каждое колесо по очереди. – Что-то я сильно в этом сомневаюсь.
– Делать мне больше нечего, как что-то тебе доказывать, – Драко, сам того не замечая, уже катил свою коляску к выходу, накладывая на нее магическое заклинание. – Ты достал меня, Поттер! – вызывающе объявил он. – Пойду развеюсь! А ты проваливай!
Проезжая мимо застывшего у двери отца, Драко заметил его изумленные глаза, но не стал останавливаться. Злость к приставучему врагу кипела в жилах и настойчиво толкала его вперед – сейчас он ему докажет!
На крыльце перед ступеньками Драко замешкался, прикидывая, не позвать ли на помощь домовиков, но вездесущий настырный Поттер снова ухватил его кресло сзади за ручки.
– Нет уж, прости, Малфой, тут я сам тебя покачу. Не хочу отвечать за твою сломанную шею. Опять же, хоть развлекусь.
Он ловко потащил коляску вниз по ступенькам, коварно подбрасывая Драко вверх на каждом уступе, и именно в этот момент Драко понял, что если когда-то и сможет встать на ноги, то только благодаря постоянному чувству бешенства, в котором он пребывает, будучи рядом с Поттером.
А тот, словно не замечая его состояния, уже проворно толкал его коляску по гравиевым дорожкам и под бодрое поскрипывание колес и шорох мелких камней под резиной оживленно вещал, рассказывая про свое поступление в авроратскую академию:
– … учусь там и сразу же прохожу практику в Аврорате. Представляешь, как удобно! В казарме, конечно, не сахар, но после палатки в лесу – просто рай. А ты чего никуда не стал поступать, а, Малфой?
Драко закатил глаза, призывая на тупую лохматую башку громы и молнии. Но Поттеру его ответ и не требовался:
– С другой стороны тоже верно, – сам себе же ответил он. – Поступишь на следующий год. Как раз поднаберешься ума…
Тут Драко не выдержал, извернулся и махнул кулаком, стараясь треснуть его побольнее и мечтая попасть в центр носа. Поттер, очевидно готовый к такой реакции, радостно отскочил в сторону и скорчил ему рожу.
– Ты определенно утратил былую ловкость, Малфой. Но над этим мы еще поработаем, – деловито сообщил он, и Драко снова обреченно закатил глаза:
– Скажи, от тебя в принципе можно избавиться? – простонал он.
Тут Поттер заулыбался ему так ослепительно, что, казалось, его улыбкой можно было зажечь несколько Люмосов сразу.
– Люди любят меня. И хотят, – доверительно сообщил он, наклоняясь к самому уху Малфоя. – А ты мечтаешь избавиться. Непорядок!
В этот момент Драко изловчился и все-таки ухватил его за наглую голову, дергая и с силой прижимая ее к своему плечу:
– Достал ты меня, Потти! Слышишь, достал! – яростно прошипел он.
Драко чувствовал, как в нем поднимается какой-то странный азарт: дикое раздражение, смешанное с бурным восторгом, – Поттер здесь, с ним, и сейчас снова почти все как раньше. И можно опять, как во время их школьных потасовок, прикасаться к нему, дотрагиваться до теплых рук, хвататься за отвороты мантии, пикироваться, угрожать, прижимать и разглядывать настырные зеленые глаза за очками… Накрепко запечатанные в глубине чувства коварно и неожиданно ринулись на волю, и Драко оказался попросту к ним не готов. Оказывается, он очень сильно скучал по нему. Слишком сильно скучал. Именно в этот момент до Драко дошло, что он прижимает врага к себе излишне крепко, а его пальцы, словно сами собой, с наслаждением зарываются в темные взъерошенные вихры. Испугавшись наплыва собственных чувств, Драко мгновенно выпустил Поттера, боясь поднять на него пристыженный взгляд, но тот распрямился и, как ни в чем не бывало, покатил коляску к фонтану, опять принимаясь болтать сам с собой и, словно не замечая, что Драко снова пытается замкнуться в себе.
Следующие два часа Поттер просто таскал его коляску по саду: разгонял ее, по определению Драко, “до сверхзвуковой скорости”, заставляя Драко утопать в спинке кресла; опробовал маневренность на поворотах и просто с силой толкал и тут же отпускал перед собой. К этому времени Драко уже совсем одурел от его развлечений, беззаботности его болтовни, от его тепла и постоянного присутствия рядом. И если бы только от этого.
Кто бы знал, что Поттер совершенно не умеет держать руки при себе. Он постоянно хватался за Драко, пихал в плечо, призывая оценить его шутку, склонялся над ним низко-низко и даже, несмотря на гневные окрики Драко, несколько раз пытался взъерошить ему тщательно уложенные волосы. Драко уже просто перестал что-либо понимать. Если в начале прогулки он мечтал о поттеровских прикосновениях, то к концу они стали просто невыносимыми: хотелось сильнее, хотелось больше, хотелось навсегда. Как все это выносит Уизел? Хотя вряд ли Поттер нравится рыжему так же сильно, как самому Драко.
– Поттер, отвяжись ты уже от меня, – в тысячный раз взмолился Драко, когда тот прикатил его коляску к летному полю за домом, втайне надеясь, что Поттер, конечно же, его не послушается.
И тот полностью оправдал его надежды:
– Наверное, хочется сыграть в квиддич? – небрежно поинтересовался он, выруливая коляской к самой кромке поля.
Драко от такого вопроса уже просто дошел до крайней точки кипения:
– Тебе так нравится меня доводить? – сухо выплюнул он.
– Почему? – Поттер казался искренне удивленным. – А что в этом не так?
Неудержимая обида на жизнь, на судьбу вырвалась на волю так быстро, что Драко не успел ее удержать:
– Всё не так, Поттер! Совсем всё не так!!! – выкрикнул он. Напускная маска равнодушия моментально слетела с него, предательски обнажая настоящие чувства. – Потому что я ничего не могу! И никогда не смогу больше! Потому что ты видишь, что со мной происходит, и дразнишь будто специально! Вот я и спрашиваю, зачем?!!
В ответ на свою высказанную боль Драко ожидал чего угодно – насмешек, жалости – но только не того, что Поттер снова низко склонится над ним, заглядывая через глаза в самую душу. Впервые за маской радушного беззаботного парня из его зрачков на Драко глянуло что-то настоящее, горькое, а еще плеснулись такие уверенность, мощь и сила, что Драко зачарованно замер.
– Потому что ты полетишь, Малфой, – сдерживаясь с видимым усилием, тихо ответил он. – Мне плевать как. Но ты это сделаешь! Надо будет – на руках тебя в воздух потащу. На метле рядом со мной сидеть будешь! Ясно?
Не ожидавший от него такого напора и страсти, Драко смог лишь растерянно пробормотать:
– Зачем тебе это?
Он тревожно замер, ожидая ответа, но Поттер уже распрямился и ответил по-прежнему беспечно и легко:
– А мне играть не с кем. Рон так и не научился. Гермионе не до того. А Джинни, конечно, хороша, но она…
При имени ненавистной соперницы Драко неожиданно вспыхнул. Слишком больно оказалось услышать ее имя именно сейчас, после того, как случайно увидел его настоящего.
– Пошел вон, Поттер! – вспылил он. – Отвяжись от меня и вали! Кому сказано!
Но тот, скользнув по нему глазами, даже ухом не повел. Башкой своей лохматой не качнул даже:
– Ну куда я сейчас уйду, Малфой? Рано еще. Потерпишь. Нам еще два круга положено сделать.
– Кем… положено? – выдохнул Драко, стараясь не сорваться.
– Ну нас так в академии гоняют. Вроде как тренировка. А я буду тебя, – Поттер усмехнулся и, с силой разогнавшись, резко затормозил рядом с газоном.
– А я просил тебя, Поттер? Просил? – Драко, которого снова чуть не размазало от перегрузок по креслу, попытался извернуться, чтобы в который уже раз отпихнуть его от себя, но Поттер непринужденно отшвырнул его руки в стороны.
– Знаешь, Джинни тоже всегда любит… – начал он оживленно, и Драко взбесился.
– Ненавижу тебя! – прошипел он в бессильной ярости и вцепился в бордовую форму руками. Неожиданно накатившая ревность придала Драко недюжинных сил, и в этот раз ему удалось даже опрокинуть Поттера на газон. Но тот, впившись в него как клещ, сделал какое-то неловкое движение ногой, и Драко, вылетев из коляски, рухнул следом за ним на траву.
– …Ты идиот, Поттер? Нет, ты ответь, ты совсем идиот?
Они лежали на земле совсем рядом, и Поттер с виноватым видом помогал Драко отряхнуть его мантию.
– Ну раз уже все равно упали, давай полежим? – Гарри провел рукой по его груди, словно стряхивая невидимую пыль и искательно заглянул Драко в глаза. – И погода хорошая…
– Гриффиндорский кретин, – Драко обреченно откинулся на спину и уставился на пушистые облака. Глупо было спорить, когда самому ужасно хотелось того же.
Мягкое, уже почти осеннее солнце ласково гладило его по лицу, теплый ветер обдувал шею и скулы, а слева оживленно возился неугомонный Поттер. И все вместе это было так хорошо, что Драко невольно улыбнулся восхитительным ощущениям. И закрыл глаза, расслабляясь.
Но как выяснилось, с Поттером этого делать не стоило. Выждав пару минут, видимо, для приличия, тот зажал в зубах колосок на длинной ножке и принялся водить Драко по лицу, вызывая волны щекотки.
– Поттер! – Драко возмущенно приподнялся на локте.
Он не понимал, как можно объяснить этому идиоту, что взрослые люди так не делают. Ну просто не делают так, и всё! Но втолковать тому это было невозможно – прищуренные от смеха глаза без очков, разъезжающиеся в хохоте губы с зажатой в зубах травинкой и лицо его близко-близко.
– Ну все, Поттер, отстань! – Драко попытался увернуться, чувствуя, как его рот против воли тоже начинает разъезжаться в улыбке.
– А ты заставь меня, – в этот раз надоедливый колосок ткнулся куда-то в ухо, и Драко раздраженно прихлопнул его ладонью.
– Поттер!!!
Проклятый Поттер фыркнул и встал на четвереньки, нависая над Драко и явно намереваясь зайти с другой стороны. Драко не мог понять сам себя. Все это было очень неправильно. Он должен был отогнать приставучего Поттера. Выпереть его из мэнора и забыть о нем навсегда. Но он не мог этого сделать, не находил в себе сил. Было так здорово просто валяться на зеленой траве. Здесь, рядом с ним, лежа посреди травинок и солнечного света, без своей опостылевшей коляски, Драко чувствовал себя здоровым и живым. Настырный колосок снова ткнулся куда-то под подбородок, и Драко, разозлившись, не выдержал, схватил вражескую шею в захват, а другой рукой ухватившись за тонкий стебель, принялся выдирать его из поттеровского рта.
– Нравится? Нравится? – приговаривал он, вырвав колосок из его зубов и принимаясь тыкать им в Поттера куда попадется. Тот хохотал и уворачивался от него, но рассерженный Драко был неумолим.
– Ну все, Малфой, все! Я сдаюсь! – вопил Гарри, отбиваясь, но Драко, доведенный до точки кипения, продолжал тянуть его на себя и тыкал носом куда-то себе в мантию, не желая его отпускать.
Почти перевоспитанный Поттер внезапно захрипел и, испустив долгий вздох, упал на траву без движения.
– Кончай прикалываться, – Драко потряс его за плечо, но Поттер не подавал признаков жизни, и Драко забеспокоился.
– Поттер! Ты там живой? Ну, Поттер… Ну чего ты? Давай прекращай. Ну, Гарри…
Тот мгновенно приоткрыл один глаз и весело фыркнул:
– Значит, Гарри?
Драко возмущенно хмыкнул и сердито пихнул его в бок:
– Идиот ты! Придурок шрамоголовый!
Но Поттер, давно привычный к его оскорблениям, лишь приподнялся на локте, разглядывая его лицо.
– Раз ты назвал меня “Гарри”, теперь я тоже могу называть тебя “Драко”? – довольно спросил он.
Драко, не выдержав, усмехнулся и снова уставился в небо:
– Попробуй.
Гарри тоже откинулся на спину и улегся рядом, задевая его руку своей.
– А что? Мне нравится, – умиротворенно пробормотал он. – Драко. Др-р-р… Др-р-рако, – несколько раз произнес он, старательно раскатывая языком букву “р”, словно пробуя слово на вкус, и повторил, уже мягко приседая на гласных: – Дра-а-ако-о-о. Др-р-р-р-р-а-а-а-а-а-а-к-о-о-о-о.
Драко слушал, как тот склоняет его имя на все лады, и непрошеная улыбка растягивала его губы все шире. Гриффиндорский придурок. Ну почему с ним так хорошо?
От солнечных лучей, от поттеровского тепла Драко почти задремал и очнулся лишь, когда на солнце набежала темная тучка, а Гарри завозился рядом, приподнимаясь на локте.
– Наверное… пора обратно? – голос у Драко неожиданно дрогнул.
Волшебный день подходил к концу, и хоть Малфой заранее знал, что продолжения быть не может, но настроение стремительно портилось. К тому же Драко надо было залезть обратно в коляску, но извиваться при Поттере по земле беспомощной ящерицей совсем не хотелось. И призывать на помощь домовиков было тоже унизительно.
– О, а как ты залезешь в коляску? – озвучил его мысли твердолобый Поттер.
Драко немедленно разозлился, помогая себе руками усесться на землю:
– Не твое дело! – холодно выплюнул он.
Но Поттер уже поднимался с травы:
– Ну как это не мое? Это я тебя уронил. Значит, я и должен вернуть тебя обратно. Знаешь что, Малфой! Сейчас ты у меня будешь спасенной принцессой!
Драко не успел сказать ни слова, как Поттер подхватил его на руки и потащил. От возмущения, ярости и восторга у Драко перехватило дыхание:
– Ты совсем сдурел? А ну, быстро поставь меня!
– Погоди, Малфой! Ты на самом деле тяжелый, – пропыхтел Поттер, волоча его к коляске. – Отъелся в своем кресле на эклерах.
Драко, по праву гордившийся своей изящной фигурой, решил, что вот теперь точно настал самый удачный момент прибить гриффиндорского гада:
– Поставь меня, кому сказано! Скотина!
Но Поттер только перехватил его еще крепче.
– За шею меня обними, идиот! Или так и будешь ныть до вечера?! – рявкнул он. – Уроню!
Что-то было в его голосе и глазах такое, отчего Драко послушно обхватил его руками за шею и прижался к нему, вдыхая запах его волос и отчаянно молясь, чтобы Поттер не услышал, как бешено стучит его сердце.
– Погоди, сейчас посажу.
Гарри фыркнул, чуть не выронив Драко из рук, и склонился над ним, устраивая его поудобнее и не желая слушать никаких возражений. К этому моменту Драко уже просто ошалел от темных волос, скользящих по его скулам и шее, от поттеровских ладоней, которые были одновременно везде, от его горячего сильного тела и сбивчивого дыхания на своих щеках. В голове крутилось одно лишь слово, повторяемое частыми ударами сердца: “Гарри… Гарри. Гар-ри…”, – и Драко с силой сцепил руки перед собой, чтобы только не прикоснуться к нему – так сильно хотелось.
– Так нормально? Драко? – ему показалось, или Поттер, перед тем как отодвинуться, и правда крепко прижал его к себе?
Драко уже не понимал ничего. Он терялся в своих ощущениях и тянулся к нему, как растение к солнцу. Он был влюблен в него уже просто без памяти. А Поттер?
– Ну что, погнали? – Гарри медленно отстранился от него. Какое-то мгновение он выглядел так, будто тоже им опьянен. Но тут же снова беззаботно улыбнулся, становясь привычным собой, и провел по плечу Малфоя рукой. Раз. И еще раз. – Я тебя отвезу. Драко.
Когда Поттер вкатил его в дом, уже привычно задевая руками везде, Драко не выдержал:
– Гарри… – тихо выдохнул он.
Поттер тревожно склонился над ним:
– Что? Неудобно?
Драко внезапно смутился. Он и сам не знал, что хотел ему сказать. Попросить прийти когда-нибудь еще? Спросить, зачем приходил?
– Нет… я хотел… – он неловко дернул плечом, смутился и замолчал. Но Поттеру, как обычно, не нужны были слова.
– Я завтра приду к тебе, ладно? – он присел перед Драко на корточки и неожиданно дунул в лицо, сдувая со лба отросшую челку. – Только ты много пирожных не лопай, а то я тебя не подниму.
– Да пошел ты! – Драко злился и улыбался одновременно – никто не умел вызывать в нем такую бурю эмоций, как этот очкарик.
– Пока, Малфой, – Гарри протянул ему руку. Крепкую ладонь с мозолями от метлы. Первый раз в жизни.
– Пока, – вслед за ним повторил Драко и с силой сжал его руку, невольно удерживая ее в своей дольше, чем было положено.
Гарри тихо и коротко выдохнул, разжимая захват, и, тоже чуть задержавшись, словно невзначай провел пальцами по его ладони:
– Я приду к тебе завтра. Драко. Я тебе обещаю.
Он резко развернулся и почти бегом вылетел из комнаты.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Драко откинулся в кресле и закрыл глаза. Единственный счастливый день за эти три месяца после войны. Счастливый настолько, что уже теперь кажется нереальным. День, в котором Драко смог впервые забыть про свое увечье и снова почувствовать себя по-настоящему живым. И в котором он влюбился в Поттера еще больше, если это было только возможно. Влюбился так, что голова шла кругом, и пальцы сводило судорогой от сладкого желания дотронуться до него. Драко глубоко вздохнул, вспоминая его прикосновения к своим плечам, волосам, его горячее дыхание на своих скулах и шее.
Гарри… Сегодня Драко впервые разрешил себе мысленно так назвать его, не боясь за последствия. Пусть всё идет как идет. Разве один такой день не стоит всей его нынешней постылой жизни? Драко глубоко вздохнул и снова с полуулыбкой на губах повторил уже вслух: “Гарри”.
– Драко, что он хотел? – стоящий в дверях Люциус хмурился и кусал губы, изучающе глядя ему в лицо.
– Не знаю, отец, – Драко поспешно постарался согнать с лица мечтательную улыбку. Но Люциус, заметив ее, нахмурился еще больше.
– Драко… – отец подошел к нему, тревожно заглядывая в глаза. – Я не могу запретить ему приходить к тебе. Но, пожалуйста, не забывай, кто он и кто мы. Национальный герой наиграется с тобой и уйдет, а ты… – Люциус проглотил комок в горле и поспешно отвернулся.
Драко уныло кивнул и уставился на большое окно, за которым солнечный день начал меркнуть у него на глазах, снова становясь обыденно-серым.
– Я помню, отец, – тихо ответил он, чувствуя, как прежняя радость улетучивается из него, сдуваясь как проколотый воздушный шар. – Не волнуйся, я хорошо это помню.
– 2 -
– Смотри! – появившийся на следующий день, Поттер не дал Драко даже рта открыть.
Драко, приготовивший длинные объяснения, почему Гарри никогда не должен больше сюда приходить, почувствовал, как слова застряли у него в горле, когда он увидел, как на широкой поттеровской ладони весело трепещет крылышками золотой мяч.
Мгновенно забыв про здравый смысл и отцовские наставления, Драко уставился на снитч со смешанным чувством раздражения и восторга. Как же он соскучился по квиддичу!
– Поиздеваться решил? – сухо поинтересовался он, пытаясь сдержать эмоции.
– Не-а, – Поттер решительно впихнул снитч ему в руку, без спросу схватился за ручки коляски и, не обращая внимания на сердитые возражения, деловито покатил ее на улицу.
Драко, испытывая уже привычную адскую смесь из гнева и радости, попытался было возмутиться:
– Поттер! Скотина! Оставь меня в покое! Немедленно!
Но Гарри его даже не слушал. Уже привычно разгоняя коляску до сверхзвуковой скорости, он несся по дорожкам на летное поле, и у Драко, подпрыгивающего на каждой кочке, все внутри замирало от сладкого ужаса и от восторга.
