Текст книги "С дамасской розой, алой или белой...(СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Брок, – Джек рассматривал штаны с выражением на лице «сейчас я скажу, а ты не обижайся». – Спасибо. Ты правда не должен был.

– Не должен был трахать тебя или получать от этого удовольствие?

– Первое. Я рад, что вышло со вторым.

– Вышло? – Брок с прищуром оглядел его с ног до головы и приказал: – Натягивай свои бриджи и идем на кухню. Расскажешь мне, чего я там не должен был.

– Я не то… я не имел в виду… Я не указываю тебе, – наконец, сформулировал Джек и натянул штаны, которые, если высоко не натягивать, были ему почти впору. – Я просто не ждал, что кто-то сможет. Захочет.

– Не зассыт, – заржал Брок. После горячей ебли он всегда приходил в прекрасное расположение духа.

Джек взглянул на него исподлобья и растер шрам на животе.

– После этого у меня изменился запах, – вдруг сказал он уже на кухне. Выбил сигарету из пачки Брока и со смаком, привычно затянулся. Брок никогда не видел, чтобы тот курил, но, с другой стороны, что он вообще знал о Джеке Роллинзе, с которым они не были ни на одной серьезной миссии, кроме того, что в постели он горячий, послушный и нежный, как внутренняя часть бедра юной девственницы. – Раньше все шарахались, просто осознав… рассмотрев получше. Даже если запах нравился, все равно ничего не выходило. А потом, когда у меня из брюха выкинули половину запчастей, сама физиология принялась подсказывать альфам, что я порченный, и щенков от меня не дождаться. Я пью специальный коктейль, за формулу которого отдал половину заработанного за контракт с касками. Он маскирует запах и обычно от меня не пахнет ничем. Могу даже за бету сойти.

– В противогазе только, – хмыкнул Брок, вытаскивая лазанью из микроволновки. – Беты пахнут иначе. Не неприятно, но иначе. А по тебе сразу понятно, что ты омега, хотя я и сейчас ничего отвратного в твоем запахе не улавливаю. Наверное, потому, что я не собираюсь размножаться. Не при моей работе. Налетай.

Они поели в уютном молчании, после чего Джек помыл посуду, не слушая никаких возражений, несмело обнял Брока со спины, вдохнул его запах, зарываясь в волосы на затылке, и осторожно, будто боясь спугнуть, накрыл ладонью пах.

– Тоже хочу отсосать тебе, – хрипло сказал в самое ухо, будто признаваясь в чем-то постыдном, и Брока согрело изнутри. Словно в желудок после долгого тяжелого и холодного дня попал первый глоток чая, сдобренный изрядным количеством хорошего коньяка.

И Джек отсосал. Опустился на колени прямо в кухне и жадно вжался лицом в пах, потерся, как огромный кот и посмотрел снизу вверх. А после все слилось в какую-то жаркую череду ебли и жрачки. Они ели мороженое прямо из ведра, не одеваясь и не вытирая потеки спермы, снова тянулись друг к другу, и Брок спокойно пускал Джека сверху, и тот, отбросив стыд, волнами накатывавший на него в перерывах, скакал на его члене добрых полчаса, задав сумасшедший темп – тренированные мышцы позволяли. Потом они лежали, сцепившись, и Брок бездумно гладил его мощные предплечья, то против роста волосков, то приглаживая их. Было круто. Пожалуй, Броку еще никогда не было настолько круто с кем-то. Джеку не нужно было объяснять, кем он работает, и врать при этом через слово, не нужно было бояться его раздавить. Можно было курить одну на двоих, запивая пивом и не бояться испортить себе настроение видом наморщенного носика и услышанным «фи».

Джек не приставал с дурацкими вопросами, не пытался навести на мысль о возможности продолжения их отношений. В нем не ощущалось хитрости и двойного дна, по сути, ему от Брока не нужно было ничего, кроме него самого.

Они даже выбрались на короткую прогулку в парк. Ночью. Сидели на скамейке, соприкасаясь плечами, а потом целовались и чуть не совершили развратные действия в условно общественном месте, как какие-то подростки. Брок знал, что Джек бы ему позволил. Дал бы себя трахнуть и в парке на скамейке, потому что доверял ему, доверял ему себя, как альфе. И как командиру – тоже.

Неделя пролетела почти незаметно. Особых осложнений Брок не заметил, кроме редких судорог, которые снимались тихим «Ш-ш-ш, я здесь. Раздвинь для меня ножки, детка» и страстной получасовой вязкой на ближайшей горизонтальной (или условно-горизонтальной) поверхности.

В воскресенье Брок отвез Джека к противной докторше, и та, обследовав его, сказала, что все позади. И смотрела при этом так, будто Брок обычно ел младенцев на завтрак и вдруг перестал.

– Отлично. Завтра, думаю, можете вернуться к своим обычным обязанностям. Кстати, из лаборатории пришел ваш коктейль, – она выставила на стол пузырек с большими синими пилюлями, которые Брок возненавидел с первого взгляда. – Рада, что у вас все хорошо, Джек.

Кивнув, Джек сунул пузырек в карман и вопросительно посмотрел на Брока.

– Пойдем домой, – сказал Брок. – Понедельник завтра.

Джек спокойно сел в машину и молчал до самого дома Брока, а там накинулся с порога, будто боялся не успеть, не утолить грызущий изнутри голод, не насытиться неожиданным подарком судьбы.

– Я вызову такси на пять утра, – устроившись у Брока под боком, сказал Джек и жадно провел носом вдоль подмышки. – На службу из дома.

Брок знал, что спорить бесполезно. Джек был податливым, восторженно-ласковым, как подобранный на улице щенок, но только в койке. Во всем остальном у него, похоже, был еще тот характерец, другой бы ни за что не подался в армию, будучи омегой.

Другие там не выдерживали.

«Я и не хочу другого», – сонно подумал Брок, и даже испугаться этой мысли не успел – уснул, привалившись к большому горячему телу Джека.

Своего омеги.

***

Брок почти пропустил уход Джека. Проснулся только, когда тот, уже полностью одетый, склонился поцеловать его на прощание.

– Чего в лоб, как покойника? – хриплым со сна голосом спросил Брок. – Погоди, отвезу тебя.

– Такси ждет. Я сам.

– Хорошо, – Брок упрямо поднялся, хотя спать хотелось зверски, и натянул штаны. – Тогда посажу тебя в такси.

– Брок… Не нужно.

– Нужно, – Брок погладил его по обтянутой курткой спине и поцеловал в шею, повел по ней носом и сжал задницу. – Мне было здорово. Тебе, надеюсь, тоже. Почему все надо испортить чертовой неловкостью? Я посажу тебя в такси, как приличный альфа. Хотя приличный накормил бы завтраком и отвез сам. Но ты упрямый, Джек, а мне после крышесносной ебли совсем не хочется спорить.

Джек расслабился и обнял его в ответ.

– Спасибо, – тихо повторил он. – Мне…

– Я охуенный, знаю, – хмыкнул Брок, не давая Джеку снова сделать все неловким. – Завтра тренировки по полной программе. У меня теперь будет вставать каждый раз, как ты будешь жать от груди три моих веса.

– Сегодня, – поправил его Джек, еще раз прижался всем телом и отодвинулся. – Мне пора.

Брок вышел за ним на подъездную дорожку как был – босиком и в домашних штанах. Долго целовал на прощание и даже умудрился сунуть водителю деньги, сообщив, что запомнил номер.

Вернувшись в дом, он никак не мог понять, что с ним происходит. Он не был мудаком в постели, но и особой трепетной заботливостью не отличался. Кончалось взаимное удовольствие – кончались отношения. Какие бы то ни было. И уж до такси он точно никого не провожал. Уходил сам с нейтральной территории или из чужого дома. До него вдруг дошло, что, по сути, он сто лет не приглашал никого к себе. Видимо, принцип «Мой дом – моя крепость» на Джека не распространялся.

Что было странно, но не удивительно – Джек был парнем из его отряда, а на отряд этот принцип не распространялся никогда.

Посмотрев вслед удаляющемуся такси, Брок отправился досыпать. Поворочавшись в пропахшей Джеком постели, он поймал себя на мысли, что вдвоем тут было лучше, и уснул, не додумав до конца.

Утром он, насвистывая, шел по коридору в зал. Настроение было отличным ровно до того момента, как он попал на свою территорию. В воздухе висела напряженность. Слух у Брока был что надо, а потому он прекрасно слышал, что происходило в раздевалке.

– Что, Роллинз, выжил? – с фальшивым сочувствием поинтересовался Петерсон. – Сжалился кто, или резиновым хуем себя ебал?

– Не твое дело, – спокойно отозвался Джек, и Брок услышал в его интонации насмешку. Скорее, даже почувствовал на каком-то совсем другом уровне.

– Ебал и представлял командира, да?

– Клод, – резко оборвала его Андерсон. – Ебало завали. Если Рамлоу услышит – ты труп. Роллинз, будешь моей подружкой? Покурим, новую модель винтовки обсудим.

– LR-500? Зарядов маловато, – мягко ответил Джек.

– Для меня еще и тяжеловата, – вздохнула Андерсон. – Но у тебя такой проблемы нет, верно?

– У меня вообще нет проблем, Анжела. Спасибо.

– Что, не хочешь быть страшненькой подружкой нашей Анж? – глумливо спросил Петтерсон.

– Клод, ты заебал, – встрял Куинс. – Обсуждать отсутствие интимной жизни Роллинза – это не то, чем бы я хотел заняться с утра.

– А давай обсудим отсутствие интимной жизни у тебя? – предложила Андерсон.

– Хватит, – Брок давно вошел в раздевалку и стоял, опершись о косяк двери плечом, но его никто так и не заметил. Кроме Джека, конечно. Но, похоже, Джек просто хорошо знал его запах, что было не удивительно. – Может, кто-то рискнет обсудить заодно и мою интимную, блядь, жизнь? Ну? Страховка покрывает дантиста.

Все дружно принюхались к нему, даже Андерсон, и растерянно переглянулись. Брок чувствовал, как в их чугунных головах вращаются шестеренки и мысли приобретают, наконец, верное направление.

– Что, нет желающих? Тогда на улицу и двадцать километров в полной выкладке. Андерсон, задержись. Роллинз, ты ведущий. И чтобы я ваши кричалки отсюда слышал. Выйду – проверю.

– Роллинз, – под нос себе проворчал Петерсон. – Чего ж не Джекки?

Брок ему все-таки врезал. По челюсти и от души.

– Еще одно слово не по сути, так сказать, проблемы, и вылетишь из отряда. Как понял?

– Так точно, – Петерсон поднялся с пола и потер челюсть. – Разрешите исполнять?

– Разрешаю.

Парни, не переговариваясь, вышли за Роллинзом, а Андерсон осталась.

– Что нового за неделю? – спросил у нее Брок, прикуривая. – Без сплетен.

– У Петтерсона вывих плеча, Куинсу предложили перевод, но он отказался. А по поводу сплетен, не касающихся твоей и Роллинза интимной жизни, так поговаривают, что нас переподчинят Кэпу.

– Какой удар для Петтерсона, – саркастично заметил Брок. – Ведь Роджерс – о ужас – тоже омега.

– Роджерсу Петтерсон будет лизать зад, если тот позволит, – хмыкнула Андерсон. – А ты молодец, командир.

– И что бы я делал без твоего одобрения?

– Все то же самое, только хуже.

– Иди уже. И спасибо.

– За Джека?

– И за него тоже. Хотя, думаю, он справится и сам.

Андерсон весело фыркнула и подошла почти вплотную. Брок не отодвинулся – слишком давно и слишком хорошо ее знал.

– Если Клод доведет Роллинза так, что тому придется «справляться», боюсь, у нас в отряде появится вакансия. И я не ожидала от тебя особой сердобольности. Тогда ты остался в стороне.

«Тогда» это в ебанной пустыне с взбесившейся от жары Андерсон. Да, он остался в стороне.

– Ну, кто-то должен был стоять на часах. И тут не только в сердобольности дело, Анж.

– Это хорошо, – кивнула та. – Побегу догонять?

– Не перегони только.

– Бумаги на подпись в желтой папке, босс.

– Я разберусь.

Когда за ней закрылась дверь, Брок выдохнул. Он знал, что в очередной раз усложняет себе жизнь, но в этот раз ему не было до этого никакого дела.

***

В первую же совместную операцию с Роллинзом Брок понял, почему весь его отряд так ненавязчиво пасет Андерсон, чтобы та не вляпалась. Это было на инстинктивном уровне: омега не должна пострадать. Особенно та омега, что была под тобой. Хоть раз. Даже если потом послала тебя так длинно и затейливо, что ты не нашелся с ответом.

И вот теперь он сам точно так же пас Джека. Почти неосознанно все время старался держать его в поле зрения, хотя тот был профи в лучшем смысле этого слова: четко выполнял инструкции, не особо высовывался, а в рукопашной вообще был – огонь. Будто развернулся на полную силу, вырвался на волю из душных тренировочных залов, где он был омегой, занимающим чужое место. В поле Роллинз был точно на своем.

Это поняли все, даже те, кто поначалу не верил, что омега может быть настоящей машиной смерти и хорошим бойцом.

Откровенно говоря, до этой вылазки в это толком не верил и сам Брок, даже несмотря на то, что знал, на что способна Андерсон, даже если не делать скидку на то, что весила та в два раза меньше любого альфы из отряда и вообще была девочкой.

Джек за девочку не сошел бы даже ночью и со спины, а уж когда он метнул нож, четко попав в глаз чужому бойцу, взявшему Петтерсона на мушку, Брок окончательно успокоился. Фьюри не зря рекомендовал Роллинза, тот был достоин числиться в одном из лучших подразделений ЩИТа, да еще и под руководством самого Кэпа.

Кстати о нем.

Роджерс был фееричен. Брок и раньше слышал всякие россказни о том, что тот творит в поле, но считал их художественным пиздежом, которому можно верить, только разделив на шестнадцать.

Сейчас, глядя, как Роджерс сигает с четвертого этажа, приземляется на ноги и тут же берет разгон, одновременно бросая свой клоунский щит, он вынужден был признать, что сплетники не врали. Более того, еще немного приглушали ослепляющую действительность, наверное, чтобы не загнуться от комплексов и не выдрать на жопе остатки волос.

Роджерс успевал везде, и Брок даже немного напрягся, когда противники выпустили против него какого-то мужика в черном и с металлической рукой. Потому что тот не уступал Роджерсу ни в чем. Они так лупили друг друга, что асфальт трескался, и Брок уже хотел дать снайперу сигнал снять это киберчудо, не носившее, к слову, шлем, но Роджерс вдруг заорал, перекрывая шум боя: «Не стрелять».

Видимо, Роджерсу нравилось, когда его бил кто-то настолько сильный, но, несмотря на неадекватность приказа, Брок решил, что прыгать Роджерсу через голову не будет. Они быстро зачистили группу сопровождения, скрутили уцелевших, оцепили периметр и взяли все-таки на мушку чертову ебущуюся парочку. Потому что их драка больше походила на секс – настолько отчаянно-страстно это выглядело.

Хотя секс с Роджерсом был особым сортом извращения, и дело было тут не в его размерах и статусе. Просто он был повязанным омегой с приглушенным запахом рождественского калача, от которого становилось горько на языке. Так пахло только от вдовцов, и хотя никто никогда не говорил об официальной паре Роджерса, всем было понятно, что его альфа погиб. И что Роджерс до сих пор скорбит о нем. Скорбит настолько, что и спустя много лет не собирается впускать кого-то в свою жизнь и постель.

Наконец, Роджерс сорвал маску с того мужика, к слову, не уступавшему суперсолдату ни размерами, ни силой, ни техникой, скинул свой шлем и прижался к его губам своими, открывшись, бросив щит, как какой-то ебаный самоубийца. Брок уже поднял руку вверх, чтобы все-таки дать сигнал снайперу, когда чертов киборг замер, будто его отключили, а потом сграбастал Роджерса в ответ, схватил за задницу и легко поднял в воздух, словно тот ничего не весил. Они сосались посреди разрушенного квартала, будто были у себя дома, в теплой уютной спальне, а уж когда альфа-киборг рванул на Роджерсе куртку и прижался ртом к стыку шеи и плеча, зализывая старую метку, Брок опустил руку и позвонил Фьюри.

Сплетни о Роджерсе и нежданно-негаданно вернувшемся к нему альфе так заняли умы обывателей, что о них с Джеком все забыли на целый месяц. Роллинз вел себя как обычно, разве что стал более уверенным и спокойным. Если раньше на довольно злые подколки он весь каменел, то теперь будто вовсе не слышал их, будто смотрел куда-то мимо, видел что-то свое.

В конце-концов, подкалывать их вообще перестали, и Брок, как только разгребал очередной пиздец и возвращался домой, в первое мгновение у порога жадно вдыхал уже слабый запах их близости. Лежа в слишком большой для него одного постели, он спрашивал сам себя: а хотел ли он просыпаться не один? Иметь кого-то, кто любил бы его, как Роджерс этого своего «Баки». Кого-то, кто просиживал бы в медблоке все свободное время и научился заново улыбаться, просто потому что он, Брок, снова есть в его жизни? Роджерс, вот, улыбался.

Он думал о Джеке постоянно, пока был один, и сразу забывал о нем, стоило ощутить присутствие. Будто вставал на место выбитый, до этого ужасно нывший сустав, и Брок забывал о проблеме до следующего одинокого домашнего вечера.

Он уже несколько раз брал телефон в руки, чтобы позвонить Джеку, но что он ему мог сказать? Приезжай, потрахаемся? Будь на месте Джека кто угодно другой, Брок бы так и поступил. Но Джек любил его, мудака, и с ним так было нельзя. Нельзя было его разочаровать, ведь тогда вышло бы, что Брок не достоин, чтобы его любили. Что Джек ошибся, выбрав его среди всех.

А еще у Брока неотвратимо приближался гон. Нужно было найти кого-то, с кем можно было закрыться на эти пару дней, пока не отпустит животное желание трахаться, вцепившись тупыми человеческими зубами в холку, долбиться в податливое тело под собой, зверея от вседозволенности и жгучего, все смывающего чисто физического восторга от ебли.

У Брока никогда не было проблем с желающими потрахаться, но теперь он отчего-то тянул. Представлял себе, как приедет в отель, снимет апартаменты на несколько комнат и будет драть там какого-нибудь не слишком тонкого мальчика, а тот будет жаловаться на затекшие ноги и уставшую поясницу. Никаких тебе минетов на кухне и поцелуев в парке. Тела в кровати, с которым рядом тесно и жарко, но хорошо, правильно и надежно. И не нужно потом ничего объяснять и оправдываться, уходить, менять номер телефона и надеяться никогда случайно не встретиться.

А в это время киборг «Баки» будет любиться со своим Роджерсом, порвавшим за него и ЩИТ, и судебную систему, и считавшуюся мифической ГИДРу. Будет купаться в его обожании и смотреть, как тот улыбается. Никому не улыбался, а вот ему – да.

***

– Отпуск? – Андерсон поиграла бровями и подписала приказ о временной передаче ей полномочий командира группы в графе «Ознакомлены».

– Да. Справишься или нет, не спрашиваю.

– Да неужели на четвертый год нашего с тобой тесного знакомства ты перестанешь задавать этот дурацкий вопрос. Сколько на этот раз? Двое-трое или, наконец, стареешь?

– Старею, – рассмеялся Брок, который был старше Андерсон всего-то на шесть лет. – Надеюсь, что одного хватит.

Андерсон взглянула ему за плечо и Брок, обернувшись, успел заметить закрывшуюся дверь.

– Кажется, этот «один» пока не в курсе, да?

Броку вдруг стало легко, почти смешно. Он закурил, опершись бедром о стол и выпустил дым в потолок.

– Как думаешь, у меня есть шанс?

– О, боже, – Андерсон рассмеялась, что случалось с ней крайне редко, и встала прямо перед ним, заглянув в глаза. – Самый охуенный… или охуевший? Самец ЩИТа вдруг засомневался в собственной невъебенности?

– Мне мало быть просто невъебенным.

Андерсон закатила глаза и прошептав себе под нос что-то вроде «чертовы альфы», вытащила телефон.

– Алло, Китти? Детка, у нас форс-мажор, двойной отпуск. Да, Рамлоу-Роллинз. Ага, для меня? ОК, буду должна. И я тебя, крошка. Рамлоу зайдет, распишется. Ага, передам. Иди уговаривай своего Роллинза, и чтобы до среды я вас не видела, – Андерсон с видом победительницы сложила руки под грудью и прищурилась. – Выполнять! Я уже, между прочим, в приказе расписалась. И приняла дела.

– Есть, мэм, – издевательски протянул Брок, раздавил сигарету в большой пепельнице и отдал честь. – Зря ты за МакКинона не вышла.

– Ну, ты-то уж должен меня понять, – Андерсон ему подмигнула, и до Брока, как до верблюда, дошло, что значит «Я тебя тоже», сказанное ею Китти Уитфорд – породистой альфе, начальнице отдела кадров.

Брок, ухмыльнувшись, пошел к двери, гадая, успеет ли перехватить Джека на парковке или придется все-таки звонить.

Он успел.

И Джек впервые ему улыбнулся – ярко и широко, совсем как Роджерс.

Нет, лучше. Потому что Джек улыбался ему, а не какому-то другому альфе.

Ему одному.