Текст книги "60 Дней Лета (СИ)"

Автор книги: triple taurus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

У пруда было как обычно шумно – лягушки, насекомые и птицы ожили после дождя и создавали привычную какофонию звуков. Водная гладь блестела под солнечными лучами, изредка по воде расходились круги от падающих с листьев растущей рядом ивы капель. Большие стрекозы с прозрачными крылышками пролетали низко над прудом, задевая высокую траву. Гермиона глубоко вдохнула: приятные запахи цветущих растений смешивались со свежестью после дождя, делая воздух совершенно особенным.

Рон предложил сыграть в горячий мяч и попытался трансфигурировать в него большой камень, но у него никак не выходило, так что Гермионе пришлось ему помочь. Мяч вышел слегка тяжеловатым, но чего ещё можно ожидать от камня? Они бросали его друг другу, стараясь отбить как можно быстрее и сильней, смеясь и крича друг на друга.

– Джин, лови! – завопил Рон, запустив мячом со всей дури в сестру, и она еле успела подставить руки, передавая мяч Гермионе, которая не смогла отбить, так что мяч с громким всплеском отправился прямиком в воду.

Обычное акцио не работало с трансфигурированными предметами, и ей пришлось лезть в пруд, чтобы достать его. Она быстро разулась, отбросив кеды в сторону, закатала джинсы по колено и осторожно ступила в воду, оказавшуюся довольно холодной. Дно было скользким и противным, но друзья поторапливали девушку своими выкриками, и она двинулась вперёд, приближаясь к тому месту, где потонул мяч. Гермиона пошарила руками по илистому дну, наконец, вытащив игрушку, и запустила ей в Рона, едва не угодив тому в голову. Что-то легко коснулось её ступни, и она, взвизгнув, пулей вылетела из воды, вызывая приступ хохота у своих друзей.

Грейнджер решила остаться босиком – трава была мокрой от дождя, и ей нравилось это ощущение прохлады под ногами, и Джинни с Роном, глядя на неё, тоже разулись, оставив обувь под ивой. Через какое-то время им надоела игра, и младшая Уизли принялась удирать с мячом от брата, а он пытался её догнать.

Гермиона заливисто смеялась над ними, пока не заметила, что к ним кто-то приближается со стороны, противоположной дому. Её друзья тоже заметили гостей и прекратив догонялки, подбежали к подруге. Их лица были напряжёнными, и Гермиона подумала, насколько же сильный отпечаток наложили на всех них неспокойные времена. Они держались рядом, Рон невольно выступил вперёд, разглядывая две точки вдалеке, и их руки были наготове достать палочки из карманов. Вероятность встретить здесь врагов была невелика, но всё же была. Грозный глаз похвалил бы их сейчас – постоянная бдительность и всё такое.

Первой расслабилась Джинни. Девушка, раньше остальных понявшая, кто шёл им навстречу, растянула широкую улыбку на лице и, подняв мяч с земли и дождавшись, пока две фигуры окажутся на более близком расстоянии, бросила его в них. Один из близнецов, как теперь уже стало очевидно и Гермионе, и Рону, ловко поймал мяч и покрутил в руках, ухмыляясь. На парнях были надеты фиолетовые рабочие мантии, скрывавшие одинаковые белые рубашки и светлые брюки.

– Что, играете, детишки? – поинтересовался Фред, подбрасывая мяч над головой и ловя его. – Возьмёте в команду больших мальчиков?

Он подмигнул, не смотря ни на кого конкретного, и перебросил мяч Джорджу, а сам стянул мантию, кинул её на траву и закатал рукава рубашки. Заметив, что ребята были босыми, он тоже избавился от обуви и носков. Его близнец, передавший теперь мяч Рону, повторил то же самое.

– В вашем магазине что, не бывает выходных? – поинтересовалась Гермиона.

Она чувствовала себя неловко в присутствии Фреда, их утреннее подобие ссоры висело между ними, но ей не хотелось раздувать из мухи слона и вести себя как обиженный ребёнок, хотя она не могла пообещать, что не зарядит во время игры ему мячом по голове. Совершенно случайно, конечно.

– Не-а, – усмехнулся Джордж, – веселье должно продаваться каждый день, особенно по воскресеньям.

– Особенно сейчас, – добавил Фред. – Но мы недавно наняли помощницу, так что теперь нам будет чуть попроще.

Представив какую-то непонятную помощницу, работающую с близнецами, Гермионе стало отчего-то неприятно. Они наверняка подыскали хорошенькую девушку, и уж точно не обошлось без заигрываний с ней. А кто знает, что у неё самой на уме. Может, она и Фред уже оставались в какой-нибудь подсобке вдвоём или и вовсе поднимались в квартиру братьев, и…

Грейнджер вовремя остановила своё разыгравшееся воображение на этом моменте, мысленно давая себе подзатыльник. Ей совершенно не следовало об этом думать, всё это подозрительно напоминало ей банальную ревность, а это уж точно было лишним чувством. Нет, она не имеет никакого права испытывать что-то подобное к Фреду Уизли. К тому же, он сейчас вёл себя странно – избегал смотреть на неё, словно игнорируя присутствие Гермионы поблизости. Вероятно, его задели её слова утром. Девушка понимала, что тогда она звучала резко, но он, в общем-то, сам был виноват.

– Во что сыграем? Может, в футбол? – предложил Рон, но его предложение никто не поддержал.

Пятерым людям было невозможно поделиться на команды, так что они сошлись на том, чтобы возобновить игру в горячий мяч, добавив в неё остроты – Джордж придумал новое правило, согласно которому человека, уронившего мяч, должны были закинуть в пруд.

Начав играть, Гермиона расслабилась, и неуместные мысли покинули её голову. Правда, вскоре им на смену пришли другие, не менее неподходящие, но с ними бороться у неё просто не было ни сил, ни желания, поэтому девушка позволяла себе некоторую вольность. Она ничего не могла с собой поделать: её глаза упорно вновь и вновь возвращались к Фреду, и она им попросту любовалась. Он был очень красив в этой рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими его длинные белые предплечья с россыпью веснушек с одной стороны, и выпуклыми венами с другой. Его волосы, изначально бывшие более-менее уложенными в аккуратную причёску, довольно быстро растрепались во время игры, и он то и дело убирал их с лица.

А ещё он много улыбался и смеялся. Гермиона давно определила для себя, что его улыбка была одной из тех вещей, которые буквально сводили её с ума – то, как растягивались его тонкие губы, и по бокам появлялись чуть заметные ямочки, как у глаз россыпью собирались морщинки. Его смех был таким заразительным, что все остальные обязательно тоже начинали хохотать вместе с Фредом, даже если ничего особо смешного не происходило. Привычные весёлые искорки в ярких голубых глазах парня делали его взгляд необыкновенно притягательным и обаятельным.

Он двигался легко и ловко, без особого труда отбивая мяч раз за разом, успевая ещё и бесконечно шутить, и Гермионе была хорошо заметна его физическая форма, которую он обрёл, годами играя в квиддич. Рубашка из тонкой ткани обтягивала плечи Фреда и совершенно не скрывала того, как напрягаются его мышцы. Она не была заправлена в брюки и иногда, когда Уизли вытягивался кверху, задиралась немного, обнажая его подтянутый живот с небольшими кубиками пресса. Пару раз Грейнджер успевала заметить дорожку тёмных волос, идущих ниже от пупка, от чего её щёки начали предательски заливаться краской. Девушка надеялась, что никто не замечал её быстрых, но частых взглядов в сторону Фреда.

Ей было ужасно сложно сосредоточить своё внимание на игре в горячий мяч, но она очень старалась.

Спустя несколько минут интенсивных перебрасываний мячом, Рон первым упустил его, создавая тем самым паузу, давая Гермионе отдышаться. Близнецы поймали и потянули отчаянно упирающегося и вопящего во всю глотку брата к пруду, пока Джинни хохотала, а Грейнджер просто стояла и смотрела на них с показной улыбкой, пытаясь успокоить свой разум.

Фред и Джордж крепко держали Рона и, остановившись у самой кромки воды, подняли его за руки и за ноги, раскачали и швырнули в пруд. Вид мокрого до нитки друга вывел Гермиону из ступора, и она тоже рассмеялась – промокшие волосы Рона залепили ему половину лица, он был весь покрыт зеленоватой тиной, и смешно открывал и закрывал рот, как рыба, судорожно пытаясь скинуть с себя противные скользкие водоросли.

– Это нечестно! Ты кинул кручёный! – возмущался младший из мужской части Уизли, наконец, выбравшись из воды с помощью Гермионы и Джинни, а Джордж, бросок которого парень и упустил, невинно пожал плечами, всё ещё посмеиваясь вместе с Фредом.

– Нужно было лучше ловить, Ронни, ты ведь у нас вратарь.

Рон явно был недоволен упоминанием своей карьеры игрока в квиддич, поскольку играл он не лучшим образом, в основном, конечно, из-за нервов, но сам он считал себя никудышным. Он вернулся на прежнее место, что-то бубня себе под нос, поднял мяч с земли и швырнул его в Джорджа. Тот, конечно, мяч словил, чем ещё больше раздосадовал Рона.

Следующей в пруду купалась Гермиона. На самом деле, она была удивлена, что вообще сумела продержаться так долго, ей почему-то везло, или же друзья жалели её и бросали мяч лишь вполсилы. Но так не могло продолжаться вечно, и один из бросков от Джинни она всё же пропустила.

Осознание, что сейчас её, как и Рона до этого, бросят в пруд, мгновенно промелькнуло у неё в голове, как только мяч пролетел мимо неё и улетел в ближайшие кусты. Она испуганно посмотрела на ребят, которые уже начали приближаться к ней, хищно улыбаясь и протягивая руки к девушке. Перспектива сидеть в пруду совершенно её не радовала, но деваться было некуда – она бы всё равно не смогла убежать от них. Она вообще быстро смирилась со своей участью и решила даже особо не сопротивляться, ведь против четверых это было бесполезно.

Рон, воодушевлённый тем, что не ему одному сегодня достанется, подбежал к подруге первым и, не очень убедительно извинившись, подхватил её за талию и закинул себе на плечо. Гермиона, совершенно этого не ожидавшая, вскрикнула и заколотила Рона по спине, но ему было плевать на её жалкие попытки его остановить. Он нёсся прямо к пруду с громким воплем и со стороны, наверное, походил на сумасшедшего. Джинни и близнецы хохотали, как ненормальные и помогать Гермионе точно не собирались. Перед глазами Грейнджер мелькала трава, деревья и счастливые лица друзей, бежавших вслед за ними. Она сама смеялась и кричала, умоляя Рона не делать этого, хоть и понимала, что это бессмысленно.

Потом, парень вдруг затормозил, и Гермиона подумала, что он передумал бросать её в пруд, но уже через секунду она ощутила, как его руки на её талии разжались, и он подался корпусом вперёд, скидывая её с плеча.

Гриффиндорка плюхнулась в воду с громким звуком, забрызгав всех остальных. Но кое-что ей всё же удалось – она быстро сообразила ухватить Рона за руку и поэтому утянула его за собой, так что он оказался в пруду уже второй раз. Они сидели, полностью мокрые, и хохотали до колик в животе. Гермиона чувствовала, как за доли секунды намокает её одежда, но сейчас её это не слишком волновало.

Ей повезло практически не намочить волосы, но радовалась она недолго. Девушка слишком поздно заметила палочку в руках Фреда, направленную в её сторону. Он что-то сказал, и небольшая волна воды поднялась из пруда, окатив её с головой. Вода залила ей уши, глаза и рот, попала в нос, и она начала откашливаться, пытаясь одновременно убрать мигом намокшие волосы с лица. Когда ей это, наконец, удалось, она увидела мстительную улыбку на лице Фреда.

– Обязательно было это делать? – она сузила глаза, выдерживая насмешливый взгляд Уизли, на что он лишь неоднозначно повёл бровью и пожал плечами.

– Мне показалось, ты была слишком сухой, Грейнджер.

– Ну, теперь я абсолютно мокрая, спасибо тебе! – Фред рассмеялся с её слов, и она заметила, что Джин и Джордж тоже развеселились ещё больше, но сама она не сразу осознала двусмысленность сказанной фразы. – О, ну что вы как дети, – Гермиона закатила глаза, пытаясь подняться, но её руки и ноги проскальзывали по илистому дну. – Если вы находите то, что я сказала, пошлым, то этим вы лишь показываете неразвитость своего интеллекта.

Она, наконец, поднялась, уцепившись за Рона, любезно предложившего ей помощь. Ждать её от остальных было бы глупо – они все были слишком заняты своим весельем, а Рон единственный, кажется, так и не осмыслил в чём была шутка, судя по его лицу, но спросить он не решился. Гермиона собиралась высушить себя, а заодно и Рона заклинанием, но Фред ей не позволил.

– В чём же тогда веселье?

– О, тебе хочется веселья? Хорошо, Уизли, – и совершенно без предупреждения девушка направила палочку ему в лицо и выкрикнула: – Агуаменти. – Из кончика палочки вырвалась струя воды, облив Фреда, явно не ожидавшего такого. Он раскрыл рот от удивления и наверняка проглотил часть воды. Зато наглая ухмылка исчезла с его лица, но вместо неё там появилось опасное выражение, не предвещавшее ничего хорошего.

Фред, не обращая внимание на смех своих братьев и сестры, кинулся к Гермионе, и уже через несколько секунд девушка снова оказалась в пруду. Он не просто столкнул её туда, нет, он навалился сверху, крепко удерживая обе её руки в одной своей, и начал старательно размазывать зелёный ил со дна по лицу вопившей Грейнджер. Она думала, что просто убьёт его за это, но судорожный смех всё равно вырывался из её горла, живот нещадно болел, но сейчас ей было всё равно, ведь тонкие пальцы Фреда гладили её по лицу, пусть и размазывая при этом грязь. Он тоже смеялся, давно потеряв свой устрашающий вид, и Гермиона, на секунду вывернув руку из его хватки, зачерпнула ил, залепив им в лицо парню.

Оба абсолютно мокрые и грязные, но счастливые, они, наконец, прекратили свои валяния в пруду, и Фред даже помог ей подняться, правда, в шутку тут же уронив обратно, но потом всё же вытянув за руку окончательно. Приступ смеха отпустил девушку, и теперь она ясно почувствовала, как спазмы внизу живота вернулись с новой силой, а промокшее нижнее бельё ощущалось просто отвратительно.

Она всё-таки высушила себя и очистила лицо, не обращая внимание на попытки Фреда помешать ей, и опустилась на траву, стараясь удерживать весёлое выражение на лице, дабы избежать очередных расспросов, как за завтраком. Джинни сбегала к иве и принесла босоножки, свои и Гермионы, и остальные тоже начали обуваться, шутливо переговариваясь, хотя уже и без прежней энергичности – они все устали.

Было решено отправиться домой, к тому же, солнце уже приближалось к горизонту, и мистер и миссис Уизли уже, возможно, вернулись. Гермиона надеялась, что Молли сварит ей зелье уже сегодня, и что попросит её об этом Джинни, потому что самой ей было как-то неловко.

Друзья медленно плелись по направлению к Норе, Рон зачем-то прихватил с собой мяч и изредка бросал его кому-нибудь из ребят, поддерживая своеобразную игру. Фред, не пожелавший высушиться с помощью заклинания, шёл впереди всех рядом с Джорджем и постоянно ерошил свои влажные волосы. Белая рубашка, конечно же, просвечивала, намокнув, и мысли Гермионы опять то и дело возвращались к тому, что она считала неприличным и неуместным. Фред поймал мяч, брошенный ему Джинни, крутанул его в руках и вдруг улыбнулся Грейнджер. Она засмотрелась на его улыбку, совершенно не успев сообразить, что сейчас произойдёт.

Мяч, выпущенный из рук Фреда, летел в её сторону, но у неё уже не оставалось времени хоть как-то среагировать, и её лицо тут же пронзила резкая боль, а от силы удара её слегка пошатнуло, и она упала на пятую точку. Ей показалось, что она услышала, как хрустят кости её носа. Мяч был тяжёлым, и эти ощущения напомнили ей заклятье, брошенное в неё Долоховым в министерстве, настолько ей было больно. Часть лица будто онемела, но она чувствовала, как из носа хлещет кровь. Её было так много, что она стекала не только у неё по подбородку, пачкая лицо, но и по глотке тоже. Глотать её было отвратительно, но сплёвывать она не собиралась, ведь это было бы ужасно неприлично. Всё это происходило каких-то несколько мгновений, но в её восприятии время словно замедлилось, вероятно, от сильной боли.

Фред сидел перед ней на корточках с испуганным выражением лица и что-то тараторил, но она никак не могла уловить, что он говорит – в ушах ужасно звенело. Наверное, он извинялся, судя по сведённым домиком бровям и его круглым глазам. Остальные стояли рядом и тоже что-то говорили, кажется. Джинни протянула Фреду какую-то тряпку, и он стал аккуратно промакивать кровь, нежно касаясь кожи. Сейчас было совсем не время думать об этом так, но это было всё, на что мозг Гермионы был сейчас способен. Она смутно подозревала у себя сотрясение и, возможно, сломанный нос, но даже не могла ничего сказать. Мир вокруг кренился в стороны и её замутило.

Грейнджер не знала, сколько времени прошло, когда звон в ушах, наконец, прекратился, и она смогла слышать окружающих. Очевидно, не много, поскольку кровь всё еще шла у неё из носа, а Фред всё ещё сидел, теперь уже на коленях, и пытался что-то с этим сделать. Она слегка раздражённо подумала, неужели никто из них не знает нужного заклинания, но, заметив напряжённое лицо Джорджа, догадалась, что он просто никак не мог его вспомнить. Звон в ушах стал стихать, и она, наконец-то, смогла расслышать, что говорил Фред.

– Миона, прости меня, ради Мерлина, умоляю, – лепетал он, осторожно притрагиваясь к её щекам. – Ты меня вообще слышишь? Джинни, а что, если от удара у неё теперь мозги будут набекрень? – спросил он паническим почти что шёпотом, повернувшись к сестре, и его лицо в этот момент исказила гримаса настоящего ужаса. Гермиона рассмеялась, вернее, попыталась, но из-за боли из неё вышло только что-то, похожее на смесь кашля и икоты, и Фред вернул всё своё внимание к ней. – Хей, ты слышишь, да?

– Слышу, слышу, – ответила, наконец, девушка, и обратилась к Джорджу: – Попробуй Фините Сангвис.

Парень быстро-быстро закивал, ругнувшись, что так долго не мог вспомнить заклинание, и опустился перед ней, отодвигая Фреда в сторону. Он направил палочку на нос Гермионы и шепнул нужные слова – кровотечение тут же прекратилось, Джордж с облегчением вздохнул.

– Прости, у меня напрочь вылетело из головы, хотя мы раньше частенько пользовались этим заклинанием, когда испытывали наши кровопролитные батончики, – он взволнованно бормотал ещё какую-то ерунду, но никто его уже не слушал.

– Ты в порядке? – поинтересовался Рон, опустив ладонь девушке на плечо, и она слабо кивнула.

Он подтянул её на себя за руки и приобнял за талию, поддерживая в вертикальном положении. Гермиона сперва хотела протестовать, но быстро поняла, что она не сможет сейчас идти самостоятельно – голова ужасно кружилась и болела, и она боялась, что либо свалится, оступившись, либо её стошнит. Джинни поддерживала её с другой стороны, и втроём они двинулись к дому, до которого оставалось уже всего ничего. Близнецы поспешили вслед за ними, и Фред всю дорогу рассыпался в самых искренних извинениях, которые Гермиона вообще когда-либо слышала из его уст. Он был всё ещё напуган произошедшим и даже не пытался шутить, что, признаться, поразило Грейнджер до глубины души.

В Норе они усадили девушку на диван в гостиной. Родителей семейства, как оказалось, ещё не было, поэтому они просто стали ждать. Единственное, что они сделали – смыли кровь с лица Гермионы и зачем-то положили на лоб мокрую повязку. Хотя, с ней ей стало немного легче.

– Прости меня, пожалуйста, – снова завёл шарманку Фред, опустившись на коленях у дивана со стороны головы Гермионы, и она заметила маленькие пятнышки своей крови на его белоснежной рубашке. Он держал её за руку, а его лицо было таким печальным и сожалеющим, что сердце девушки сжалось.

– Фред, всё нормально, – тихо проговорила она, чуть улыбнувшись, – ты не виноват.

– Я думал, ты поймаешь мяч, ты ведь смотрела в упор на меня, – он покачал головой и снова извинился ещё раз десять.

​Грейнджер было даже стыдно перед ним сейчас. Действительно, она ведь смотрела прямо на него, только вот ничего не видела, кроме его прекрасного лица и чудесной улыбки. Вот и получила…

​– Ты меня простила, м? Простила же?

​– О, Годрик, – Гермиона вздохнула, поморщившись от боли в голове, – я на тебя не обижаюсь, успокойся уже, – она постаралась смотреть на него как можно мягче и улыбаться.

​– Я имею в виду не только мяч, – тихо добавил парень, и Гермиона, сперва задумавшись, вдруг поняла, о чём идёт речь. Он извинялся перед ней за утренний разговор, и это её совсем уж обескуражило. Она не ожидала, что он решит попросить прощения и за это тоже, но получить эти извинения было очень приятно. – Ну, так что?

​– Извинения приняты, Фредди, – девушка улыбнулась ему так нежно, как только вообще была сейчас способна – с сотрясением и сломанным носом, а Фред выглядел довольным и удивлённым одновременно.

​– Ты ещё никогда не звала меня Фредди, – он закусил губу и тепло улыбнулся ей. – Мне нравится. Называй меня так почаще, – Гермиона прыснула, на секунду забыв про боль и дискомфорт.

​– А ты почаще будь хорошим мальчиком, и, может быть, тогда я буду так тебя называть.

​Он тихо рассмеялся и кивнул ей, его тёплая ладонь всё ещё сжимала её руку, и он, казалось, не собирался её отпускать. Гермиона прикрыла глаза, давая им отдых от яркого света, который сейчас ощущался весьма болезненно. Ей было стыдно. Стыдно за то, что по её вине Фред разбил ей нос и теперь чувствовал себя паршиво, и за то, что в глубине души она была рада тому, что случилось, ведь сейчас он сидел перед ней на коленях и вымаливал прощение так, будто важнее этого для него не было ничего в мире. И держал её за руку.

​Остальные были заняты на кухне поисками льда, и, спустя какое-то время, Джинни принесла маленькие кубики, завёрнутые в полотенце, и приложила их к носу Гермионы, чтобы снять отёк.

​– Да уж, кровавый сегодня день, а? – усмехнулась подруга, и только они вдвоём поняли эту шутку. Гермиона прыснула, тут же застонав от отвратительных ощущений в голове.

​Примерно через полчаса родители Уизли вернулись домой, и Молли, конечно, пришла в ужас, выслушав рассказ своих детей. Она отчитала Фреда, а после неё это продолжил делать мистер Уизли. Потом женщина выгнала всех из гостиной, чтобы не мешались, попросив лишь Джинни остаться для помощи. Молли осмотрела нос девушки и произнесла заклинание, кости с хрустом вернулись на свои места, заставив Гермиону вскрикнуть от боли. Миссис Уизли заключила, что теперь с её носом всё в полном порядке, и послала Джинни в кладовку за зельем.

​– Найдёшь его на третьей полке, оно синего цвета в такой квадратной склянке. Отлично помогает при сотрясении, – последнюю фразу она сказала, уже обращаясь к Гермионе. – С таким количеством мальчишек в доме приходится иметь зелья практически от всего на свете, – усмехнулась она. – Да что уж говорить, Джинни тоже от них особо не отличается.

​Джинни как раз вернулась с нужной склянкой в руке, и заодно сообщила маме, что обезболивающее зелье у них закончилось. Миссис Уизли сказала, что уже в курсе и как раз сегодня приобрела необходимые ингредиенты для него. Она оставила дочь присматривать за Гермионой, строго наказав той не вставать, а сама пошла варить зелье. Слава богу, оно готовилось быстро, а не как какое-нибудь оборотное, месяцами, так что уже меньше, чем через час, Гермиона получила ещё один пузырёк с белёсой жидкостью внутри, и её страдания, наконец-то, закончились.

​После быстрого ужина и походов в душ по очереди они с младшей Уизли поднялись к себе, наконец, повалившись в свои кровати, вымотанные за день. Гермиона сладко зевнула, готовясь провалиться в блаженный сон, и последним, что она услышала, была тихая реплика Джинни:

​

– А я ведь говорила, что мой брат – самый лучший.

С этим девушка была абсолютно согласна.

Комментарий к Самый лучший Фред

https://pin.it/1zkU58G

========== Неурядицы – большие и маленькие ==========

После инцидента с мячом Фред вёл себя весьма странно. Всё свободное от работы в магазине время – а его было не очень много – он проводил поблизости от Гермионы, стараясь заполучить её внимание. То он внезапно присоединялся к их с Джинни прогулкам во дворе, даже без Джорджа и совершенно игнорируя недовольство сестры, то подсаживался к ней, когда она вечерами читала учебники, сидя в гостиной у камина, и пытался завести разговор о школьных предметах, что немного пугало девушку – обсуждение учёбы было, наверное, наименее любимой темой близнецов.

За завтраком и ужином он обязательно отвоёвывал себе место либо рядом с ней, либо напротив. В его поведении наблюдалась некая навязчивость, и это напрягало Гермиону, потому что она не понимала, что за всем этим стоит. Хотя Джинни активно убеждала её в своей правоте на счёт симпатии Фреда, девушке всё равно слабо в это верилось. Может быть, он всё ещё чувствовал свою вину за разбитый нос? Грейнджер так упрямилась в спорах с подругой ещё и потому, что Фред, в общем-то, не делал ничего романтического. Он всего лишь вёл с ней себя как хороший друг, просто теперь он уделял ей чуть больше внимания, чем раньше, а в причинах этого ей разбираться не хотелось.

Сама же она по возможности избегала самокопания в собственных чувствах, хотя ей и так уже было предельно ясно, что её вполне безобидная симпатия к брату Рона превратилась во что-то не очень здоровое. Она чувствовала удушающую волну смущения в его присутствии, терялась в словах, хотя раньше с ней такого никогда не случалось. Это жутко раздражало, ей казалось, что уже все Уизли заметили её странное поведение с Фредом, что уж говорить о нём самом. И его новая линия поведения совершенно не облегчала ей жизнь. Хорошо хоть они с Джорджем должны были постоянно уходить в магазин, и она могла вздохнуть спокойно в его отсутствие.

Несмотря на сердечные проблемы, Гермиона всё равно считала, что проводит лучшее лето в своей жизни. Каждый день в Норе наполнял её теплотой и уютом, рядом с друзьями она ощущала себя привычно и легко, и тёмные времена, нависшие над ними, казались ей далёкими и нереальными. Она очень редко возвращалась мыслями к жутким событиям в министерстве или к неизбежным будущим угрозам, а кошмары почти перестали ей сниться. Девушка знала, что расслабляться нельзя, и что это спокойствие было мнимым, но, в конце концов, сейчас они всё равно ничего не могли сделать. Они были всего лишь подростками, и им хотелось жить.

​Однако, атмосфера менялась. Артур всё чаще задерживался на работе допоздна, магглы продолжали пропадать, и даже погода испортилась окончательно – полупрозрачная туманная дымка заволокла холмистую долину, температура упала на несколько градусов, и дожди проливались каждые несколько дней, словно наступила осень. В воздухе витала тревога.

Мистер Уизли с помощью других министерских служащих переместил антиаппарационную границу Норы, так что теперь она находилась прямо во дворе, и настрого запретил детям выходить за её пределы. Этот запрет существовал и раньше, но, кажется, отец семейства прекрасно понимал, что дети всё равно его нарушали, а теперь это действительно стало опасно. Только близнецам, как совершеннолетним, было позволено уходить на работу. Про походы в деревню можно было теперь забыть, и Рон особенно расстроился из-за этого, хотя Гермиона не совсем его понимала – он и так уже давно не навещал свою Бетти.

​

Ещё Артур сообщил, что теперь вся их почта, входящая и исходящая, будет проверяться министерством, и это стало поводом позлиться для Джинни – она изредка получала письма от Дина Томаса, с которым начала встречаться в конце учебного года, и, хотя отвечала девушка ему через раз, а её ответы скорее походили на короткие отписки, она всё равно не желала, чтобы «министерские жуки», как она выразилась, читали их личную переписку. Её недовольство, конечно, не могло ни на что повлиять.

​

Последним новшеством в Норе стало обязательное теперь правило – быть постоянно начеку. Все двери должны были запираться, а каждого стучавшего в них нужно было спросить контрольный вопрос, чтобы убедиться в личности пришедшего. И тот, кто явился, также должен был удостовериться, что внутри дома его ждут действительно Уизли, а не пожиратели смерти.

​Всё это жутко давило на психику, заставляя Гермиону постоянно тревожиться и вздрагивать от каждого шороха. Расслабленные дни закончились, сменившись страхом, напряжением и ожиданием очередных плохих новостей. Но одна очень хорошая новость всё же была: Дамблдор сообщил мистеру и миссис Уизли, что Гарри прибудет двадцать шестого июля. До пятницы оставалось всего два дня, и это было, пожалуй, единственным, что хоть как-то поднимало настрой. Гермиона очень соскучилась по своему другу, и она всё время думала о том, как ему должно быть тяжело переживать смерть Сириуса в одиночестве.

В четверг на ужин в Нору заглянула Нимфадора Тонкс. Молли накрывала на стол, когда в дверь постучались, и миссис Уизли крикнула детям, чтобы кто-нибудь открыл. Близнецы, находившиеся сегодня дома, с громким топотом сбежали вниз по лестнице, остановившись у двери, вслед за ними вышли и Джинни с Гермионой.

– Кто там? – хором спросили Фред и Джордж.

– Это я, Тонкс, – раздался знакомый голос за дверью.

– Докажи! – близнецы переглянулись, на секунду задумавшись над проверочным вопросом, и это опять выглядело так, словно они общались без слов. Они кивнули друг другу, и Фред снова заговорил: – Какой глаз у Грозного Грюма ненастоящий?

– Левый, – уверенно ответила Тонкс, – но это не секретная информация, так что вопрос неудачный.

– Чёрт, – Фред дёрнул головой с досадой, а потом спросил у брата: – А точно левый? Мне кажется, что правый.

– Слушай, я никогда его лицо особо не разглядывал, больно оно у него жуткое. Но, по-моему, этот глаз у него справа.

– Да нет же, слева, – вклинилась в их спор Гермиона, а Джинни с сомнением закусила губу, словно стараясь вспомнить, с какой же всё-таки стороны был волшебный глаз у Аластора.

– Вы собираетесь меня впускать или нет? – их гостья начала раздражаться, девушка явно не была рада топтаться у двери, пока ребята обсуждают этот дурацкий вопрос.

Джинни вдруг решительно прошла вперёд и, отодвинув близнецов от двери, спросила:

– Какой цвет волос твой самый любимый, Нимфадора?

– Ярко-розовый, – голос прозвучал довольно резко, – и не смей звать меня Нимфадорой, Джиневра!

– Ну вот, это точно она, – рассмеялась младшая Уизли и открыла дверь, впуская недовольную Тонкс внутрь.

Девушка с красивым лицом в форме сердечка, обычно всегда поражавшая окружающих своей яркостью, выглядела… грустно. Она была бледной и какой-то осунувшейся, а вместо розовых волос на голове у неё неаккуратно торчали короткие тёмно-русые прядки. Было очень непривычно видеть её такой. Тонкс сняла с себя чёрную мантию и повесила её на крючок в стене, а потом поочерёдно ткнула пальцами под рёбра обоих близнецов, которые, не ожидая атаки, отскочили в сторону, вскрикнув.