Текст книги "W&H (СИ)"

Автор книги: Тринадцатая Причина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Блэк снова сделал шаг назад и едва не упал, но его неожиданно поддержали. Позади волшебника замерла антропоморфная волчица, аккуратно положившая свои лапы на его плечи, не давая упасть. Сириус зарычал, вкладывая в этот звук всю свою волю, двумя руками держась за палочку. Огонь подчинился, и вся его сила разорвала монстра в тени, не оставляя ему и шанса на жизнь. Бродяга повёл палочкой вверх – заклятие адского огня подчинилось и, лизнув окружавшие стены, ринулось туда, куда было нужно. Огненные птицы и драконы появлялись и опадали, пока весь огонь не превратился на миг в огромную горящую собаку, пронзившую собой череп над школой. Послышался взрыв, уничтоживший метку Пожирателей и редкие облака, проплывавшие над Невермором.

Сириус упал на колени, тяжело дыша; кончик его волшебной палочки дымился.

– Ни хрена себе, – присвистнул Аякс, уже успевший спрятать змей под шапкой, – это что, все маги так могут?

– Вызвать? – спросил в ответ Блэк, сглатывая слюну. – Да. Контролировать? Нет.

– Ксавьер, ты жив? – крикнула Уэнсдей. Художник оказался слишком близко к эпицентру противоборства тьмы и огня.

– Да! – Торп выглянул из окна, в шоке рассматривая оплавленный камень и раму.

– Надо убираться отсюда. Через минут пять-десять здесь будут все ближайшие авроры, – устало проговорил Сириус.

– Nigrum Mark! – неожиданно для всех прозвучало чёткое заклятие. Чёрной вспышкой то ударило в спину Синклер.

Глаза волчицы моментально закрылись, и та упала без сознания, на ходу превращаясь обратно в человека. В отличие от Блэка, который был анимагом, одежда на Инид волшебным образом не появилась вновь.

Позади упавшей блондинки лежал окровавленный маг, поднявший палочку. Он безумно хихикал, приговаривая, что его должны наградить. Всё его лицо заливала кровь, а волшебную палочку тот держал левой рукой; правая была отрезана.

– Avada Kedavra! – без промедления и жалости рявкнул Сириус.

Враг упал замертво с застывшей на губах улыбкой. Блэк моментально склонился над Инид. Оборотень лежала в позе эмбриона, а на её спине красовалась метка в виде пятиконечной звезды, от которой расползались едва заметные тёмные линии, быстро расходясь по всему телу.

– Что это? – Подскочивший следом Гарри попытался чем-то помочь, но крёстный грубо отпихнул его в сторону.

Бродяга положил поверх звезды руку и что-то начал шептать с закрытыми глазами. Оказавшиеся уже через пару секунд рядом Уэнсдей и Аякс с полными удивления глазами наблюдали, как едва заметные тёмные линии будто нехотя возвращались обратно к звезде, которая была скрыта большой рукой Блэка. Через пять секунд всё было закончено, по крайней мере, старший волшебник устало упал на задницу, убирая руку.

– Не знал, что Белла разбазаривает секреты семьи, – яростно проговорил Сириус.

– Что это было? – поинтересовался Аякс.

– Это проклятье семьи Блэк. – Бродяга бросил усталый взгляд на горгону. – Оно действует как поцелуй дементора – пожирает душу. – Мужчина стянул с себя пальто и укрыл им голую Синклер.

– Повезло, что с нами оказался Блэк, который может его снять, – слегка приподняла уголки губ в подобии улыбки Бьянка.

– Или это судьба, – философски дополнила Уэнсдей, пожав плечами.

Пока Сириус поднимал укутанную в его пальто Синклер на руки, Аддамс успела обернуться, кидая взгляд на четырёхугольный двор: всё было перепахано, как после бомбёжки, лишь кое-где осталась трава и нетронутые участки земли. Дальние стены, где успело порезвиться пламя от заклинания Бродяги, поплыли – камень не выдержал буйства стихии. Почти половина колонн по обе стороны двора были разрушены или находились в состоянии, близкому к этому. Бедное дерево в центре почернело, лишь чудом оставшись стоять на месте. Аддамс справедливо сомневалась, что то когда-нибудь зацветёт вновь.

Уэнсдей прикинула, сколько раз за сегодняшний день чуть не погибла, и вышло так, что цифра уверенно перевалила за пятёрку. Невероятно удачливый день. Когда она расскажет обо всём Пагсли, тот будет страшно завидовать.

– Уходим, – приказал Сириус.

Несколько изгоев и два волшебника быстро выбежали из школы, по дороге захватив Ксавьера. Тот пытался извиниться за то, что нарисовал какую-то жуткую хренотень, чуть не погубившую вообще всех, но ребята просто махнули рукой. В этот вечер они все остались живы – и этого было достаточно.

Через несколько минут бега очнулась Инид, которая была всё ещё слаба, так что не могла бежать сама. Ну, или прикидывалась слабой, чтобы ещё немного побыть на сильных руках, прижатая к голой груди Сириуса.

Они успели немного обсудить то, что произошло перед тем, как Синклер отключилась, и теперь она была в курсе, что чуть не погибла. А также в курсе, что под лопатками у неё теперь знак в виде пятиконечной звезды.

– Заклятие так и останется с тобой до конца жизни, – проговорил Блэк. – Его не снять. Беспокоить не будет, так что всё нормально. Не волнуйся, его очень трудно отличить от обычной татуировки, так что вряд ли будут странные вопросы, – попытался подбодрить Инид Сириус.

Синклер рассматривала лицо своего спасителя и неожиданно весело фыркнула:

– За тату мама меня убьёт.

Эта простая фраза вынудила Блэка широко улыбнуться, а всех остальных – засмеяться. Даже Уэнсдей допустила появление улыбки на своём лице, фыркая.

Подбегая к воротам на территорию школы, пёстрая компания, состоявшая из окровавленных, потных и грязных людей, свернула в сторону леса. Их успели заметить стоявшие Кент и Дивина. Она даже не повернулась – Дивина что-то с серьёзным лицом говорила толпе, пытаясь сохранять влияние Песни сирены. С удивлением Бьянка поняла, что здесь также стоят несколько полицейских машин и прямо сейчас копы слушали сирену.

– Гарри! – прокричал Кент. Поттер слегка замедлился, чуть отставая от своих друзей.

– Что?

– Я понял, что ты маг ещё в самом начале! В следующий раз не оставляй свои книги без присмотра! – Сирена широко улыбался, махая на прощание.

– Спасибо! – прокричал в ответ юный волшебник. Кент понял, что тот его благодарит за сохранённый секрет.

– В Белладонне своих не сдают! – вслед Гарри послышалось последнее, что прокричал Кент.

Ребята остановились через несколько минут бега, когда Бродяга почувствовал, что невидимый груз спал с его плеч и он снова может аппарировать.

Сириус аккуратно поставил на ноги Инид, которая куталась в его пальто. Оно доставало Синклер до щиколоток и пахло гарью вперемешку с кровью, а также было порвано в нескольких местах, не говоря уже о множестве подпалин.

– Пора прощаться, – грустно улыбнулся Гарри.

– Мы больше не увидимся? – спросила Синклер, но смотрела та на Блэка.

– Мы уйдём очень далеко, так что вряд ли.

Сириус имел в виду ближний восток и поиск средства от крестража в голове крестника.

– Нет, мы возвращаемся в Англию, – твёрдо произнёс Поттер, кидая на крёстного упрямый взгляд. – Хватит бегать от судьбы и подставлять всех вокруг.

Бродяга хотел что-то сказать в ответ, но промолчал – здесь не время и не место для споров.

– Надо идти.

К чему-то прислушиваясь, Сириус положил руку на плечо Гарри.

– Подождите! – От аппарации их остановила Бьянка, которая вытащила из-под пиджака бронзовую маску с небольшой подпалиной. – Я вновь приглашаю тебя в общество «Белладонна». – Сирена торжественно протянула маску Гарри. Тот её взял, повертел в руках, но всё же отрицательно помахал головой и произнёс:

– Извини, но нет. Я уже, – Поттер призадумался, как бы охарактеризовать Орден Феникса, – состою в одном обществе, так что…

– Тогда будешь внештатным членом, пойдёт? – Бьянка улыбнулась, но назад протянутую маску – некогда принадлежавшую Роуэну – не приняла.

– А разве так можно? – с сомнением спросил волшебник.

– Я главная, так что теперь можно, – ответила Барклай, на что стоящая рядом Уэнсдей фыркнула.

– Когда прибудут авроры – не надо врать. Говорите правду, скрывать вам нечего, – посоветовал напоследок Сириус, оглядывая ребят. – Пусть спустят всех собак на нас, это будет правильно. – Мужчина не дал вставить пять копеек хотевшей что-то сказать Уэнсдей, продолжив: – Вы все хорошо сражались, и я вечно буду вам за это благодарен. Без вас нас бы уже тащили на поклон к одному ублюдку. Когда в Англии станет спокойно, дом Блэков всегда будет для вас открыт. Прощайте.

– Прощайте, – грустно улыбнулся Гарри.

Вряд ли они когда-нибудь снова увидятся, учитывая, что ему придётся умереть от руки своего злейшего врага.

Поттер покрепче сжал подаренную маску, и они с Блэком исчезли, словно их никогда и не было.

– Грустно, – тихо произнесла Инид и покачнулась. От падения Инид удержал стоявший рядом Ксавьер.

– Уверена, что у них всё будет хорошо, – высказалась Бьянка, сверкая своими глазами.

– Рассвет, – указала Уэнсдей на небо.

Солнце поднималось, освещая всё ещё тёмное небо со множеством ярких звёзд.

Эпилог

Магический огонь оставил после себя обожжённый камень на стенах, запёкшуюся землю и запах гари, который было невозможно убрать никакими средствами. Прибывшие американские маги оцепили весь периметр школы, не выпуская никуда изгоев и не впуская съехавшихся со всей округи полицейских. Никто из учеников или преподавателей не понимал, каким образом прибывшие в деловых костюмах люди легко выпроваживали нормисов.

Волшебники вели себя так, будто они здесь хозяева, разговаривали грубо, но магию в ход не пускали, чего-то опасаясь. Повисшее напряжение между преподавателями-изгоями и представителями Конгресса магов повисло нешуточное.

С каждым часом на территорию Невермора въезжало всё больше машин. Это приезжали родители и родственники учеников, а также просто высокопоставленные изгои, коих оказалось немало. По-скотски ведущие себя маги присмирели, глядя, как из дорогостоящих машин показываются люди и те, кто на людей смахивает лишь отдалённо.

Начался шум и крики – приободрившиеся ученики бежали к своим родственникам, вырываясь из рук магов, которые хотели забрать тех на допрос. Сплочённые из-за их немногочисленности изгои стояли друг за друга горой.

Если раньше казалось, что между изгоями и волшебниками было напряжение, то сейчас – когда прибыли родители – все готовились чуть ли не к битве. Маги шныряли вокруг со своими волшебными палочками, бросая презрительные взгляды каждый раз, когда натыкались на очередного изгоя. Те отвечали им тем же.

Наконец всех, кто принимал непосредственное участие в битве с тёмными волшебниками, всё-таки увели на допросы, конечно же, в сопровождении родителей.

Нетипично серьёзные родители Уэнсдей сверкали глазами, и от этого у большинства присутствующих магов начинали дрожать руки. Синклеры-старшие начинали грозно и низко рычать каждый раз, когда им казалось, что кто-то слишком близко подходил к их дочери или направлял на них волшебную палочку. Мать Бьянки ласково улыбалась, но каждый, кто видел эту улыбку, понимал, что женщина настроена серьёзно – в ней крылась хитрость и непредсказуемость моря. Прибывший отец Ксавьера – Винсент, знаменитый на всю Америку экстрасенс – выглядел очень недовольным. Тихое шипение змей, которое разносилось от родителей Аякса, заставляло проходящих мимо волшебников шарахаться в сторону.

У представителей Магического Конгресса встала дилемма, куда забирать учеников. По всем законам, которые не редактировались уже сотню лет, все изгои классифицировались как магические существа. Но как справедливо опасались маги – если забрать тех в отдел надзора над человекоподобными тварями, то разразится настолько огромный скандал, что хрупкий мир между изгоями и волшебниками рухнет. Он уже сейчас начал шататься.

Тогда было принято решение провести допросы в отделе слежения за магическим правопорядком, но изгои ответили просто: «Нет». И что делать в такой ситуации, никто из магов не знал. Разрешил дилемму прибывший на место происшествия президент Магического Конгресса. Мужчина слащаво улыбался, уповал на дружбу и любовь всех со всеми и предложил провести неприятные процедуры прямо в классах Невермора. Так по итогу и решили.

Маги крайне настаивали на применении сыворотки правды или хотя бы на просмотре воспоминаний, но и тут потерпели поражение: только услышавшие о таком изгои взбесились, громко и ясно заявляя, что не относятся к волшебникам и их законы для них не значат ничего. Спорить с ними не решились, особенно учитывая, что уже сейчас те количественно доминировали над волшебниками.

Допросы проходили быстро. Нервничавшие маги не пускались в длинные расспросы – они спрашивали быстро и по делу. Ребята, помнившие о том, что им ничего не нужно было скрывать, говорили правду, и их версии событий никак не конфликтовали между собой. Они честно рассказывали о Гарри Блэке и его отце Сириусе; о том, как сражались с тёмными магами и победили их.

Как только в первый раз зашла речь об англичанах, скрывавшихся в Неверморе, волшебники, проводившие допрос и присутствовавший тут же президент, сморщились. Магический мир Англии находился на грани гражданской войны, и никому не хотелось, чтобы их проблемы влияли на Америку.

В то время, когда проходили допросы, маги занимались устранением ущерба, нанесённого в битве школе. Ученики с разинутыми ртами наблюдали за их работой. Оплавленный камень едва поддавался чарам, убрать последствия одного из самых разрушительных огненных заклятий было очень сложно. Но всё же возможно. Через несколько часов стены были точно такими же, как и до всех битв, фонтанчик наполнен свежей водой, лужайка восстановлена. Лишь обугленное дерево, растущее посреди двора, не поддавалось никакому воздействию, так что руководству школы просто посоветовали посадить новое.

К полудню волшебники начали уходить, трансгрессируя там, где в данный момент находились, наплевав на этикет, диктовавший, что надо сначала выйти из помещения.

– Что будет с Гарри и Сириусом? – задала вопрос Уэнсдей, сверкая чёрными глазами.

Один из мужчин, проводивших допрос, повернулся, окидывая девочку нечитаемым взглядом. Рядом находились старшие Аддамсы, а также Инид со своими родителями.

Аврор устало вздохнул и ответил:

– Их объявят в международный розыск. Как со стороны магов, так и магглов. Незаконное пересечение границы, террористическая деятельность. Насколько я знаю, в Англии они уже значатся как преступники.

– Но они хорошие! – недовольно воскликнула Инид, сжимая кулаки. Мать положила ей руку на плечо, пытаясь успокоить. – Их пытались убить, и они защищались!

– Не знаю насчёт мальчика, который выжил, но его крёстный, Сириус Блэк, убил двенадцать магглов, за что был посажен в Азкабан пожизненно. Он преступник и заслуживает наказание, – договорил аврор и исчез в трансгрессии.

– Вздор! – рыкнула Инид, выпуская когти. После первого обращения она ещё плохо контролировала собственное тело, а эмоции скакали, как на русских горках.

Когда маги полностью ушли из школы, на выход потянулись и старшие изгои, которые обсуждали между собой произошедшее.

На парковке, рядом с машиной, около которой молчаливым памятником застыл Ларч, Аддамсы прощались с дочерью. Впереди у учеников было еще несколько дней учебного процесса, но в целом все просто ждали оглашения результатов экзамена.

– Не припомню, чтобы в Неверморе было настолько многолюдно, – поглаживая усы, заметил Гомес.

– Большие проблемы или маленькие… Невермор остаётся Невермором, – произнесла Мортиша, ласково оглаживая воздух над щекой дочери.

– Mi corazón está contigo<footnote>(с испанского) – «Моё сердце с тобой».</footnote>, Уэнсдей. – Протиснувшись вперёд, отец мягко прижал к себе не сопротивляющуюся дочь и быстро отстранился, зная, что та не любила физический контакт.

– До встречи, наш маленький скорпиончик, – улыбнулась Мортиша, но не стала делать ничего более.

– Прощайте, мама, отец, – кивнула в ответ младшая Аддамс.

К вечеру на пороге школы показались первые полицейские. Они забрали забытую в одном из классов связанную Лорал Гейтс, которую все знали как Мэрилин Торнхилл. Никто из нормисов и словом не обмолвился о магах, огромном светящемся черепе с выползающей изо рта змеёй над школой или огненном волке, что взорвался в воздухе. Они ничего не помнили об этих случаях. Изгои, проинструктированные волшебниками, уже знали, что тех заставили «забыть» о том, что они видели ночью. Весь городок Джерико, встревоженный взрывами и непонятными черепами, к обеду следующего дня ничего об этом не помнил.

***

Спустя несколько дней экзаменов, когда родители должны были приезжать за своими детьми, Невермор был таким же, как и обычно. Казалось, что никаких магов никогда не появлялось, никто ни с кем не сражался – и всё было тип-топ. Но обгоревшее дерево так никто и не пересадил – лишь оно одно напоминало обо всём случившемся.

Родители забрали Уэнсдей одну из первых. Она ни с кем, кроме Инид, прощаться не стала, но никто на неё зла не держал: все знали её характер.

Бьянка стояла на балконе, наблюдая, как всё больше её знакомых и друзей покидали школу. В руках она держала большой бумажный пакет. Бьянка уличила момент, когда большинство учеников уже уехало, а все остальные столпились на парковке в ожидании своих родственников, и пошла в скрытое помещение своего неофициального общества.

Проходя мимо четырёхугольного двора, Бьянка приостановилась, вспоминая битву; её чуткий слух уловил какое-то шевеление сбоку. Она выглянула из-за угла, наблюдая странную картину: Инид на корячках копошилась в земле рядом со стеной. Приглядевшись, Бьянка поняла, что та собирала осколки зеркала, бережно пряча те в небольшой мешочек.

– Что делаешь? – задала резонный вопрос она. От звука её голоса Инид вздрогнула и повернулась, приостановив на время поиск и сбор стекла.

– Да так, – беспечно отозвалась Инид, – решила помочь с уборкой территории. – Она состроила самые честные глаза, на которые была способна.

– Правда? – недоверчиво протянула Бьянка. – Марая школьную форму?

– Постираю, – по-собачьи фыркнула в ответ Инид.

– Зачем тебе это? – спросила Бьянка. Она хотела добавить что-то ещё, но передумала. Инид промолчала и вернулась к своему занятию, бросив напоследок колючий взгляд. – Ладно, смотри не поранься.

В ответ послышалось лишь фырканье. Бьянка покачала головой и пошла туда, куда с самого начала и направлялась – в потайную библиотеку «Белладонны».

Здесь, как и всегда, было сумрачно, и это даже несмотря на то, что на улице вовсю светило приветливое летнее солнце. На стенах висело множество портретов бывших участников и значимых для их сообщества изгоев. Все они смотрели на нынешнюю главу клуба застывшими в безразличии глазами.

Одну из стен усеяло большое количество фотографий, на каждой были запечатлены полные составы участников; под ними шли позолоченные таблички с разными надписями и датами.

Бьянка достала из своего пакета фотографию в тяжёлой рамке – точно такой же, в какие были вставлены уже висевшие на стене фото.

Она разместила её на пустое место. Фотография сильно контрастировала на фоне остальных из-за того, что была цветной. Бьянка решила, что пора избавляться от чёрно-белой традиции фотографирования и привнести немного красок в это помещение.

На фото застыли в улыбках все нынешние члены «Белладонны». Они улыбались, глядя в камеру. Ровно посередине снимка стояли Гарри и Уэнсдей. Уэнсдей равнодушно смотрела прямо в объектив. Чёрные глаза были задумчивы, а выглаженная форма и прямые косички вкупе с безукоризненной осанкой привлекали взгляд. Гарри на фотографии немного смущённо приподнимал уголки губ, зелёные глаза прятались за круглыми очками, а неряшливая причёска открывала вид на шрам в виде молнии.

Бьянка достала маленькую табличку и вставила её под их общее фото, туда, где располагалось специально созданное для этого крепление. Снизу был написан год, а сверху несколько строк:

«Сообщество Белладонна.

B.X.A.Y.K.D.

Два внештатных участника:

W&H».