Текст книги "Защитник Алькарана (СИ)"

Автор книги: trashed_lost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Пролог

– Ну что, пострелята, хотите послушать страшную сказку?

– Хотим!

Светлые, темные, рыжие головки немедленно столпились вокруг сидевшего на скамейке под тенистой липой старого рыбака. Тот усмехнулся в седую бороду и затянулся трубочкой ароматного табаку.

– Не знаю, стоит ли рассказывать. Может быть, вы ее уже слышали: легенда старинная и известная; а если не слышали – точно ночью не уснете!

– Хотим! Хотим!

– Тогда слушайте. Правда или ложь, быль или небылица – а только поговаривают, что в морской пучине живет ужасное чудовище. Появилось оно в незапамятные времена: и при деде моем было, и при прадеде. Днем сидит оно глубоко в подводной пещере, скрывшись среди водорослей и камней. А ночью выплывает на поверхность и охотится за кораблями. Если оказался ночью в море за Одиноким островом – считай, что ты покойник!

– Почему?

– Съест и глазом не моргнет!

Ребята ахнули.

– Оно большое?

– Огромное. Когда оно поднимается из глубин, море бурлит, как в самую сильную бурю. Когда опускается – в воронку засосет любое судно! Много лежит на дне затонувших кораблей, битком набитых сокровищами, но никто ни разу не решился нырнуть, чтобы обыскать их…

– А как оно выглядит? – боязливо спросил Матиас.

– Никто точно не знает. Те, кто знал, уже погибли! Но говорят, что у него множество длинных и сильных щупалец – как у осьминога. Тело – черное и скользкое. А в гигантской пасти – зубы, острые, как колья!

Золотоволосая Вероника ойкнула от страха и закрыла лицо руками.

– Одинокий остров совсем недалеко, – задумчиво сказал Тео. Он единственный из всех не испугался страшной легенды. Наоборот, он слушал рассказ старика со все возрастающим интересом. – В хорошую погоду его даже видно с пристани. То есть… осьминог рядом?

– Ты прав, мальчуган, – подмигнул рыбак. – Чудище спит и видит, как бы ночью напасть на город!

Дети заверещали от ужаса и возбуждения.

– Но почему оно до сих пор не напало?

– Кто знает. Может быть, потому что наш город под защитой высших сил. А может, потому что и нет никакого морского чуда-юда!

– А если есть? – не унимался Тео. – Может быть, остров ему мешает?

Старик внезапно посерьезнел и стал спешно вытряхивать недокуренную трубку.

– Как бы то ни было, это всего лишь сказка, и дело с концом. Засиделись мы, пожалуй, пора по домам расходиться. А то родители хватятся – куда дети на ночь глядя подевались.

I

В базарный день в Алькаране всегда шумно. Узкие улочки, поднимающиеся от порта к главной площади, заполнены толпой оживленных людей. Теснятся друг к другу лавочки, полные самых разных товаров; повсюду разгуливают лоточники, зычными голосами предлагая попробовать печеных кальмаров и прочие лакомства. У причала швартуются новые и новые корабли из заморских стран, выпуская на твердую землю уставших от долгого плавания путешественников. Надсадно крича, вьются над гаванью стаи чаек. С лаем путаются под ногами вездесущие собаки, шныряют вдоль стен кошки, норовящие урвать все, что плохо лежит. Скрипят доверху нагруженные телеги, движущиеся в центр этого хаотического людского моря – рынок.

Маленький Тео очень любил ходить с матерью за покупками. В этом он усматривал нечто ритуальное, неизменное и великолепно-волшебное. Еще ранним утром, лежа в кровати, он ощущал всем существом множество танцующих внутри него разноцветных калейдоскопных бликов. Потом приходила мать, отдергивала шторы, и в комнату вливался теплый солнечный свет. Быстрее, быстрее – завтрак, во время которого он никак не мог усидеть на месте, дуя пузыри в молоко; наконец, надета чистая рубашка, ботинки начищены, на голове – панамка (а у мамы – соломенная шляпка с цветами), мать берет плетеную сумку, связку ключей – и Тео вываливается в большой, полный запахов и звуков мир.

Больше всего ему нравился рынок. Запрокинув голову и раскрыв рот, он следовал за матерью, держась за ее юбку, чтобы не потеряться. При входе в длинную арочную галерею сидели торговки цветами и птицами. Щебет канареек и дроздов, отрывистое карканье воронов, забавные реплики цветастых попугаев смешивались с ароматами роз и лилий. Входя в мясные ряды, Тео привычно жмурился, чтобы не смотреть на страшные отрубленные свиные головы, сосредоточенно взирающие на него с высоты столов. Затем – переполненные рыбные ряды, где надо было зажимать нос, но тем не менее волнующе интересные: рыбы живые и потрошеные, обычные и редкие, маленькие и огромные. Тихие молочные прилавки, наполненные желтыми круглыми сырами и корзинками с творогом, сменялись упоительно душистыми стойками пекарей. Сумка матери постепенно тяжелела и к отделу овощей и фруктов была уже набита доверху.

Тео обожал эту часть рынка. Самая ароматная, самая пестрая, самая сладкая – она манила его румяными бочками груш, радужными горами яблок, пышными охапками зелени. Торговцы наперебой предлагали отведать ломтик сахарного арбуза или крупной черешни, а некоторые даже протягивали мальчику в дар кисть винограда или сушеные финики, надеясь тем самым расположить его мать. И в один из таких безмятежных и замечательных дней, как всегда, Тео слегка отвлекся и пошел вдоль рядов собирать привычную дань, пока мать торговалась с продавцом.

Набив рот спелыми, уже начавшими трескаться сливами и рассовав по карманам орехи, Тео направился обратно к матери. Взгляд его случайно упал на небольшой столик под бахромчатым навесом, спрятавшийся в углу. Там продавались редкие пряности и травы. Торговец пряностями – высохший, морщинистый, высокий старик – раздраженно говорил что-то стоящей рядом неприметной старушке в черном платке. Тео прислушался.

– Давай сюда все, что собрала, и уходи! Ну же… быстрее!

Старушка бережно доставала из холщового мешочка засушенные цветы и листья. Бакалейщик при этом торопливо оглядывался и вырывал травы у нее из рук.

– Быстрее шевелись, ты, старая карга!

Он сунул ей несколько мелких монет и тут увидел Тео, которого поначалу не заметил из-за прилавка.

– Иди-иди, мальчик, – проворчал он с кислой гримасой. – Нечего тебе здесь делать! Ты слышал, что я сказал?

Тео не двигался. Старая женщина повернула к нему лицо, и он утонул в удивительной красоты бездонных голубых глазах. Глаза сияли, словно два топаза; в остальном же это была вполне обычная старушка с седыми волосами, покрытыми черным платком, в длинной домотканой юбке. Только он собирался спросить, почему у нее такие глаза, как был схвачен в объятия подлетевшей матерью. Мать была разъярена, как тигрица.

– Что ты уставилась на моего ребенка, ведьма?! – закричала она. – Убирайся прочь!

Она крепко прижала Тео к себе:

– Не смей больше отходить от меня ни на шаг, слышишь?

Кругом загалдели, столпились люди; старуха вышла из-за прилавка – и все отпрянули.

– Ведьма, ведьма, – послышались голоса. Старуха молча проследовала к выходу сквозь расступившуюся толпу. В спину ей полетели проклятия и гнилые овощи. Но она ни разу не обернулась, и никто не посмел приблизиться к ней вплотную.

– Почему ты прогнала ее, мама? – спросил Тео по дороге домой. Он нес, обняв, тяжелый и увертливый кочан капусты и порядком запыхался, но мать шла быстрым шагом. За все время после рынка она не проронила ни слова, из чего Тео сделал вывод, что она страшно разозлена. Мать остановилась как вкопанная и резко обернулась к нему.

– Никогда больше не подходи к этой женщине. Ты понял?

– Но почему…

– Никаких почему. Не подходи к ней, не разговаривай с ней, не смотри на нее. Ясно?

– Ясно, – испуганно пролепетал Тео.

Больше он ничего не спрашивал у мамы по поводу той старухи, опасаясь ее гнева. Но их встреча запомнилась ему надолго. Робко, исподлобья, таясь от матери, он продолжал искать ее взгляда среди шумной базарной толпы, но не находил. Шли годы, мальчик взрослел, и с течением времени та встреча становилась в его памяти все более мистической, символической и судьбоносной. Порой во сне являлись ему лазурно-голубые глаза – отдельно от лица, от общего облика. И он просыпался тогда: но не с криком ночного кошмара, а с сосущим, зовущим неведомо куда чувством тоски; встав с постели, открывал окно и смотрел поверх крыш домов в темное ночное море, до тех пор, пока не утверждался в мысли, что однажды покинет Алькаран навсегда.

========== Часть 2 ==========

II

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать! – бойко отчеканила Вероника, отделилась от стены и побежала вдоль берега.

Матиас и Тео сидели на корточках под старой перевернутой лодкой. Укрытие было отличным. Матиас предлагал скрыться в густом кустарнике, но Тео с негодованием отверг эту идею. Времени на раздумья было мало, и оба, скрючившись, нырнули под лодку, шепотом продолжая спорить.

Через рассохшиеся доски виднелось голубое небо и мелькающее, как зайчик, белое платьице.

– Надо было по раздельности прятаться, – настаивал Матиас.

– Тихо, ты выдашь нас, – зашипел Тео.

Вероника была совсем близко. Она остановилась прямо возле лодки, утирая пот со лба краем передника. Сквозь щель перед собой Тео видел ее коленки: худенькие, острые, исцарапанные, – и внезапно это так умилило его, что у него защипало в носу. «Вероника, – подумал он, – я буду защищать тебя всю жизнь, чего бы мне это ни стоило».

Его глубокую задумчивость прервал громкий шепот Матиаса:

– Она ушла! Перебегаем!

Приподняв лодку, они на полусогнутых медленно поползли к лодочному сараю, готовясь немедленно присесть, если увидят Веронику; но девочка исчезла. Завернув за угол, мальчики опустились на песок, переводя дух.

– Пусть побегает, – хихикнул Матиас, и внезапно сверху на их головы, прямо по днищу, обрушилась барабанная дробь.

– Нашла, нашла! – торжествующе кричала Вероника.

Перевернув лодку, Тео выпрямился.

– Нашла-то нашла, а попробуй догони еще, – сказал он и резко бросился в сторону.

Прятки перетекли в догонялки; с визгом детвора носилась вдоль берега, пока не устала и не растянулась у прибоя. Матиас достал из кармана теплые мелкие яблоки, и они вгрызлись в них, глядя на шуршащие набегающие волны.

– О чем думаешь, Тео? – спросила Вероника, наматывая на палец золотистый локон.

– Помните сказку про морское чудовище?

– Что-то такое припоминаю, – сказал Матиас.

– Сокровища… Корабли на дне, битком набитые сокровищами… Ожерелья из драгоценных камней, сундуки с золотыми монетами, закаленные мечи с узорными клинками… Вы никогда не мечтали нырнуть за ними?

– Хочешь разбогатеть? – усмехнулась Вероника.

– Нет. Просто хочу увидеть эту красоту. Может быть, возьму монетку на память.

– Что за бред, – зевнул Матиас. – Не было там ничего и нет. Иначе бы давно всё выбрали.

– Неправда, есть. Просто все боятся чудовища.

– До сих пор веришь в эти дедушкины сказочки?

– Это не сказки! – вспылил Тео. – Ты сам боишься.

– Я-то?

Матиас встал, забросил огрызок в воду и прищурился.

– Мне все равно, я не верю ни в сокровища, ни в чудовищ. А вот ты, походу, струсил…

Тео тоже поднялся.

– Спорим? – с вызовом произнес он. – Я доплыву до затонувших кораблей, нырну и в доказательство достану какую-нибудь драгоценность!

Вероника, умоляюще прижав руки к груди, встала между ними:

– Мальчики, не ссорьтесь…

– На что спорим? – не обращая внимания, хладнокровно принял вызов Матиас.

Тео сначала побледнел, потом густо покраснел.

– Выигравший будет год сидеть за одной партой с Вероникой! – выпалил он.

– Вот как, – Матиас многозначительно улыбнулся. – По рукам!

Девочка в растерянности переводила взгляд с одного на другого.

– Что ж, когда ты намерен начать? – язвительно спросил Матиас.

– Прямо сейчас.

Круто развернувшись, Тео зашагал к стоявшей на приколе ближайшей плоскодонке. Вероника побежала за ним.

– Тео, подожди! Неужели ты серьезно решил…

Тео отвязал канат, оттолкнул лодку и сел на весла.

– Не бойся. Я вернусь через пару часов. Можете подождать меня здесь.

– Ох и взгреет тебя старый Хендрик, когда узнает, что ты взял его лодку! – крикнул вдогонку Матиас.

Свежий бриз трепал волосы, плескал в лицо солеными каплями. Тео плохо умел ходить на веслах: отец брал его с собой в море всего несколько раз; спустя три четверти часа он уже натер кровавые пузыри на ладонях. Нещадно ломило спину, но, сжав зубы, он продолжал грести дальше. Друзей на берегу давно было не различить, зато по правую руку на склонах холмов живописно раскинулся Алькаран, теснясь черепичными крышами. На горизонте замаячила черная точка – Одинокий остров.

Тео взял курс на остров. Ветер постепенно крепчал, и солнце начало заволакивать сероватой дымкой – верным признаком приближающегося шторма. Волны становились все выше и выше, лодка то взмывала в небо, то падала в пропасть. Холодок пробежал по спине Тео, когда он понял, что слишком самонадеянно отправился в открытое море. Он попробовал было повернуть обратно, но не сумел. В отчаянии он закричал о помощи, но голос его потонул в громовом раскате надвигающейся на Алькаран бури. Плоскодонку тряхнуло, и Тео упал, ударившись головой о скамью.

Гроза повергла мир в серо-черный хаос. Потеряв управление, лодка ныряла вверх и вниз. Ливень хлестал свинцовые волны, пенные валы яростно обрушивались на крохотное суденышко. Весла давно выпали из уключин, их разнесло в щепки. Тео из последних сил пытался держаться, но ослабевшие пальцы соскользнули, и его смыло за борт. Хлынула в рот и нос вода, раздирая легкие пронзительной болью. Море подняло на гребне тело захлебнувшегося мальчика и метнуло его в свою разверстую пасть.

III

Дрогнули веки, сквозь ресницы забрезжил свет. Тео тихонько пошевелил сначала правой ногой, потом левой. Руки нащупали под собой что-то шерстяное и мягкое. Он медленно приоткрыл глаза.

Над собой он увидел уходивший к верху наклонный деревянный потолок и длинную балку, с которой свешивались, почти касаясь его лица, сухие растения и связки лука. Приятный запах ароматических трав расслаблял и успокаивал. Он лежал на скамье, на шерстяном одеяле, прикрытый мягкой меховой шкуркой. Через небольшое оконце проникали солнечные лучи, в которых танцевали легкие пылинки. Потертый деревянный стол со скамьями, небольшая дровяная печурка, полки с глиняной утварью вдоль стен – все дышало опрятностью. По углам стояли бочонки, громоздились горками холщовые мешки. И повсюду, куда ни падал взгляд, висели, лежали, торчали пучки засушенных стеблей.

Скрипнула входная дверь, и до боли знакомые голубые глаза встретились с глазами Тео. Он продолжал лежать и слегка улыбнулся.

– Я сплю? – спросил он.

– Нет, – ответил неожиданно глубокий, грудной, бархатный голос. – Не спишь.

Воспоминания разом нахлынули на мальчика, и он резко вскочил со скамьи.

– Где я?

– На Одиноком острове, – спокойно отозвалась пожилая женщина. Она прошла к печке и неспешно начала закладывать в топку поленья. – Будешь пить чай?

Вместо ответа Тео распахнул дверь и выбежал наружу. В нос ударил резкий запах гниющих водорослей и чаячьего помета. Солнце клонилось к закату. Почти у самых ног плескалось море, и далеко на горизонте, в тумане, виднелась башня Алькаранской крепости.

Он протер глаза. Еще раз протер. Это определенно был не сон. Все еще оторопело моргая, он вернулся в хижину. Старушка любовно доставала чашки с блюдцами, а на плите уже шумел закопченный чайник.

Тео сел за стол и подпер голову руками.

– Ты жив, а это главное, – словно опережая его вопросы, сказала старуха. – Не бойся. Тебе ничто не угрожает… по крайней мере, пока я здесь.

– Кто вы? – наконец вымолвил Тео. – Я искал вас долгие годы…

Он запнулся.

– Можешь звать меня Тиной, – отозвалась женщина. – Вот, наконец, мы и встретились снова. Но предопределена ли Судьбой наша встреча, можно будет сказать лишь впоследствии. Как тебя зовут?

– Тео.

– Ты бесстрашный мальчик, Тео. Заплыл в место, которое все лодки обходят стороной.

– Как я оказался у вас дома?

– Тебя выбросило ко мне на порог после шторма. Ты наглотался воды и сильно поранил правую руку…

Тео осмотрел руку, но не увидел никаких признаков раны. Взглянул на ладони – ни следа от мозолей.

– У меня на острове растет очень много трав, – невозмутимо сказала Тина. – Среди них есть и те, что врачуют любые болезни. А я хорошо умею применять их.

Она налила в чашку удивительно душистый чай и подвинула ее Тео.

– Пей, малыш. Солнце скоро сядет. Твоей лодки больше нет – придется мне отвезти тебя на берег.

Мальчик отпил немного чая и почувствовал, как силы возвращаются к нему. Вскоре он уже был так же бодр, как раньше, и с интересом разглядывал дом.

– Ты давно живешь здесь, Тина? – спросил он.

– Очень давно.

– А чем занимаешься?

– Всем понемногу. Ловлю рыбу. Тку полотно. Ращу травы на маленьком клочке земли, что за домом. Иногда приплываю в Алькаран, чтобы продать на рынке редкие растения. На вырученные деньги покупаю муку, соль и прочие необходимые вещи… Этого достаточно, чтобы жить, а большего мне не нужно.

– Я и не знал, что на Одиноком острове кто-то живет, – сказал Тео и вздрогнул, впервые четко осознав, где именно он находится. Старуха, видя его волнение, встала из-за стола.

– Нам пора. Пойдем.

Они вышли из дома, прошли вдоль крохотного огородика с поваленным частоколом, обогнули расстеленные на просушку сети и спустили на воду лежавшую на песке лодку. После грозы вечернее небо казалось кристально чистым. Стоял полный штиль, и только размеренный плеск воды под веслами нарушал тишину.

– Тебе не тяжело? – обеспокоенно спросил Тео, сидя на корме.

Старушка рассмеялась:

– Я старая, но не дряхлая!

– А у тебя есть родственники? Дети, внуки?

– Нет, никого. Птицы, рыбы, растения – вот мои друзья.

– Знаешь, я бы мог помогать тебе. Если тебе что-то нужно… Я у тебя в долгу.

– Нет, спасибо, – торопливо ответила Тина. – Не стоит… лишний раз навещать меня.

Тина привезла его в уединенную бухточку за окраиной Алькарана, когда уже зажглись первые звезды. Тео выбрался на берег и протянул старой женщине руку, чтобы помочь ей сойти, но она покачала головой.

– Я не могу идти дальше, Тео. Тебе придется добираться домой самому – справишься?

Только тут Тео понял, что очень многие вопросы так и остались неозвученными, а ответы на них – неузнанными.

– Подожди! – окрикнул он Тину. – Ты моя спасительница! Я должен познакомить тебя с родителями.

– Не думаю, что они будут очень благодарны. Послушай, Тео. О том, что ты был на Одиноком острове, и тем более – что общался со мной, не должен знать никто. Ни одна живая душа. Ты понял меня? Иди, и ни слова о нашей встрече. Так будет лучше и мне, и тебе.

У него защемило в груди, когда сцена на рынке предстала перед его внутренним взором.

– Они изменят свое мнение!

Тина горько усмехнулась:

– Ты еще слишком маленький. Вырастешь – поймешь. Прощай!

Она быстро начала грести в сторону моря. Тео растерянно смотрел ей вслед.

– Ответь мне на один вопрос! – крикнул он. – Чудовище… существует?!

– Не ищи его – вот мой ответ, – донесся издалека низкий голос, и лодка растворилась в сумерках.

Когда он добрался до дома, в окнах горел свет, никто не спал. Мать, рыдая, бросилась обнимать его; отец стоял рядом, скрестив руки на груди; даже маленький братишка огласил округу восторженными криками. А потом отец снял у Тео штаны и задал ему первую в жизни порку: за игры со смертью, за разбитую чужую лодку, за все доставленные хлопоты.

– Только попробуй, – грозил он, потрясая ремнем перед носом зареванного Тео. – Только попробуй мне еще раз поплыть за сокровищами! Я с тебя три шкуры спущу! Мы все побережье обегали в поисках твоего тела!

– Поклянись мне, – всхлипывала мать. – Поклянись, что больше никогда не будешь так делать.

И Тео поклялся. Прекрасно зная, что лжет.

***

Лоб покрылся холодным потом, к горлу подкатила тошнота. Забурлила вода, освещаемая лунным сиянием, разбились на тысячи осколков серебристые блики. Черная скользкая масса медленно поднималась из глубины, источая тяжелый, удушливый запах. Выпростав на песок длинные кольчатые щупальца, гигантский монстр приоткрыл тяжелые складки век и смерил взглядом стоявшую перед ним, опираясь на посох, маленькую фигурку.

Каждую ночь она делала это, и каждую ночь не могла привыкнуть смотреть в эти глаза. Они подавляли волю, подчиняли себе, туманили рассудок. Но она сжимала зубы, собиралась с духом и выпрямлялась, глядя чудовищу прямо в чернильные зрачки.

– Что расскажешь мне сегодня? Чем убедишь меня? – голос зверя звучал в голове, как эхо. – Я слушаю твое доказательство.

Она сделала глубокий вдох и крепче стиснула посох.

– Сегодня я расскажу тебе легенду о великом волшебнике, врачевателе и спасителе Алькарана. Родился он в небогатой семье, и до десяти лет ничего не знал о своем предназначении…

========== Часть 3 ==========

IV

По грифельной доске постукивал кусочек мела, сыпля белыми крошками. В открытое окно класса долетали теплый ветерок и пение птиц, а прислушавшись, можно было различить шум моря. Тео сидел, сложив руки под подбородок, задумчиво смотря сквозь пространство. В мыслях он был далеко-далеко от уроков грамматики.

Побывав на Одиноком острове, он сильно изменился. Вероника и Матиас (сидевшие теперь вместе на передней парте) по-прежнему звали его играть после уроков, но Тео все чаще отказывался и предпочитал проводить время в одиночестве. Часами просиживал он на берегу, пытаясь разглядеть в море очертания Одинокого острова. Частенько видали его и на рынке в овощных рядах, с вечно голодным, ищущим взглядом. Прошли дни, и вот в глубине уединенной сосновой рощицы послышался приглушенный стук молотка. Тайком от всех Тео начал мастерить свою собственную лодку.

Лодка была нужна ему с единственной целью. Сокровища больше не интересовали его: вернее, они отошли на второй план. Все, чего он хотел – правды; все, к чему стремился – снова увидеть Тину. Он был уверен теперь, что встретил ее дважды не случайно: между ними возникла связь – духовные, сверхъестественные узы, скрепляющие их чем-то более значительным, нежели отношениями спасителя и спасенного. Угрозы родителей его не пугали. Жажда постигнуть тайну, окружавшую Одинокий остров и Тину, была сильнее страха наказания.

Тео перевел взгляд на друзей, сидевших впереди. Матиас склонился к уху Вероники и что-то шептал ей, та сдержанно прыскала, прикрывая рот ладошкой, чтобы не услышала учительница. Что-то похожее на ревность кольнуло Тео, но он тут же подавил в себе это низменное чувство. «У меня хорошие друзья, – подумал он. – Но даже им я не могу рассказать о том, что случилось».

После занятий он одним из первых выскользнул на улицу и окольными тропами проследовал в свой тайный уголок, где под грудой веток хранилась лодка. Вчера Тео нанес последний штрих – законопатил и просмолил борта, и сегодня ее можно было спускать на воду. Бешено билось сердце, когда он стащил лодку по склону и оттолкнул от берега. Она была немного неровной и еле заметно кренилась на левый борт, а из неоструганных досок отовсюду торчали опасные занозы; но на ней можно было доплыть до Одинокого острова – а это главное.

Через час, раскрасневшийся, задыхающийся, мокрый от воды и пота, он выскочил на песок Одинокого острова, промчался через грядки с зеленью и ворвался в бревенчатый домик. Тина сидела за столом, заваленным травами, и раскладывала их на кучки. Она взглянула на него и улыбнулась как ни в чем не бывало.

– Я ждала тебя, – сказала она. – Значит, это Судьба.

Тео кивнул, подошел к старухе и присел рядом, наблюдая за ее работой.

– Я пришел, чтобы узнать, – произнес он после нескольких минут молчания. – Ты расскажешь мне?..

– Теперь нам некуда спешить. Спрашивай – я расскажу тебе все, но выбор останется за тобой… хотя я и так знаю, что ты выберешь. Ты не можешь выбрать иного.

– Кто ты? – замирая, спросил Тео. – И кто… я?

– Мы – Стражи, – спокойно ответила Тина. – Мы оба.

– Кто?

– Маги, если хочешь называть так. Волшебники.

– Но…

– Да, магия существует. Это не сказки и не легенды. Это действительно так. Просто люди предпочитают в это не верить – так проще жить.

– Разве для того, чтобы быть волшебником, не нужно обладать особым даром? Я никогда не замечал за собой такого…

– А разве твои ноги не привели тебя ко мне? – ответила Тина вопросом на вопрос. – Ты почуял меня, как один маг чует другого. Я не сразу решилась сказать тебе об этом. Предпочла сначала подождать, проверить. Наше знакомство могло оказаться чистой случайностью. Но чем больше я говорила с тобой, тем лучше понимала, что ты – Страж. Просто ты сам еще этого не знал.

– Но я не умею делать никаких магических штучек…

Тина рассмеялась:

– Этому учатся. Я буду учить тебя… если ты захочешь.

– Почему ты называешь себя и меня Стражами?

– Потому что наша задача – оберегать Алькаран от опасности. Только благодаря Стражам он еще не стерт с лица земли, а жители его – не сожраны заживо.

Тео побледнел:

– Значит, оно…

– Да, – опустила голову Тина. – Оно реально.

Тео повертел в пальцах лист полыни, размял и глубоко вдохнул терпкую горечь. Это немного успокоило его.

– Ты его видела?

– Я вижу его каждую ночь. И ты будешь видеть… когда придет время. Таково наше предназначение. Впрочем, ты можешь и отказаться. Но ты первый Страж, которого я встретила в Алькаране за последние девяносто лет. И боюсь, что единственный.

– Теперь у меня еще больше вопросов, чем было, – пробормотал Тео. – Голова уже идет кругом… Я, оказывается, вообще ничего не знал!

– Даже представить не мог, – подтвердила Тина. – Да и откуда тебе было знать, если об этом никто не помнит? А если и помнит, то предпочитает не распространяться? Мне очень много лет, Тео. Гораздо больше, чем тебе кажется. Но какова бы ни была моя волшебная сила и мудрость, тело мое слабеет с каждым днем. Рано или поздно я умру, и некому будет обеспечивать безопасность города. Ты должен сам себе ответить, насколько тебе дороги те, кто на берегу, все – без исключения. Готов ли ты ради них каждую ночь рисковать своей жизнью? Готов ли ты стать моим преемником? Готов ли взвалить на себя бремя Защитника Алькарана?

У мальчика перехватило дыхание от столь неожиданного и ответственного вопроса. Пока он собирал разрозненные мысли, Тина встала и, очистив край стола, поставила перед Тео кружку ароматного крепкого настоя.

– Пей, – велела она. – Я понимаю, тебе тяжело. Всем Стражам тяжело в тот момент, когда они осознают свой путь.

Тео пригубил напиток, и ему показалось, что в голове у него прояснилось. Тина была права: он уже сделал свой выбор. Оставалось только принять и смириться с ним.

– Я должен жить здесь, с тобой? – спросил он.

– Пока я жива – нет. Но после моей смерти тебе придется перебраться на Одинокий остров. Жизнь Стража – грустная жизнь, малыш. Это тяжелая ноша, которую не переложишь на чужие плечи. И тебе придется нести ее в одиночестве, не надеясь ни на помощь, ни на поддержку.

– Я готов, – просто сказал Тео.

Внутри него словно зазвенела струна и оборвалась.

V

– Расскажи мне побольше о Стражах, – попросил Тео.

Он сидел на высоком чурбане, болтая ногами в воздухе, пока Тина возилась среди кустов шалфея. Прошло уже полгода с тех пор, как он принял решение стать Защитником. Всякий раз, когда выдавалось свободное время, он норовил улизнуть на Одинокий остров. Лодку он прятал в лесу в укромном месте; никто не знал о его тайных морских прогулках. Пару раз мимо проплывали большие корабли, но Тео опускал лицо, чтобы его не запомнили. Родителям порой приходилось ругать его за поздние возвращения домой: но он никогда не приходил позже полуночи, а они списывали задержки на взросление мальчика – хотя и не одобряли такой его ранней самостоятельности. На более долгое время он не мог задержаться, даже если хотел, – Тина не разрешала. Она считала, что ему еще рано видеть монстра, а в опасности его он даже не сомневался.

– Стражи – это древняя традиция, – начала Тина. – Раньше она передавалась из поколения в поколение, но позже была утрачена: тогда, когда магический род Защитников Алькарана был уничтожен в битве при Фелере. В давние времена Стражи были почитаемы и любимы; жители города чувствовали к ним признательность и благодарность. Ведь если бы не Стражи, то алькаранцев уже давно бы не было на свете! Но времена меняются. На Одинокий остров стали прибывать те, кто прежде дела не имел с чудовищем, а то и вовсе заезжие волшебники. Некоторые не справлялись. Страшные тогда были ночи. Крепостные стены горели тысячами факелов, а в гавани дежурил в полном сборе имперский флот, готовый отбиваться пушками, стрелами и мечами. Несколько раз, пока не находили нового волшебника, приходилось вступать в бой с монстром. Сколько бравых воинов погибло тогда! Сколько кораблей ушло на дно, разломанных пополам ударами невиданной силы! И горожане постепенно перестали уважать Стражей. Наоборот – в их глазах они стали приманкой для чудища, безумными смельчаками, играющими с огнем, подвергая опасности себя и всех остальных.

– А что потом?

– Потом появился один волшебник. Его звали Алдрик. Откуда он взялся, никто не знал. Но при нем все стало тихо. Он нашел способ усмирить чудовище. Алдрик основал магическую школу тут, на острове. «Школа», конечно, громко сказано – он просто искал себе учеников и учил их. Благодаря Алдрику в Алькаране забыли, что такое страх. Одно поколение сменялось другим, умирали те, в чьей памяти еще сохранились воспоминания о морских сражениях. Ученики Алдрика разбрелись по всему свету. Постепенно само понятие о монстре и о Стражах превратилось в легенду, старую сказку. Алдрик прожил долгую жизнь и умер в забвении. В его магию уже никто не верил – впрочем, как и в него самого.

– Ты ученица Алдрика? – тихо спросил Тео.

Тина выпрямилась и подставила лицо ветру.

– Алдрик многому научил меня. Дал мне в руки ниточки, за которые я могу дергать монстра, как марионетку. Но это не навсегда. Придет и мой черед. И хорошо, что мне повезло встретить тебя.

– Неужели никто не осознает опасности? Мне больно за тебя, Тина…

– Когда-то мне казалось несправедливым, что к Стражам – и к Алдрику в частности – перестали относиться серьезно. Но невозможно в одиночку бороться против толпы. В лучшем случае тебя будут считать ведьмаком, колдуном, будут сторониться, боясь связаться с Тем, Кто Живет На Одиноком Острове. В худшем – будешь сумасшедшим, слова которого не значат ничего. Это ждет и тебя. Помнишь, я спрашивала, готов ли ты рисковать жизнью ради всех остальных? Тебе придется делать это, даже не вспоминая о благодарности – просто потому, что иначе поступить нельзя.

Тео сжал кулаки и опустил голову. Его душили слезы от несправедливости и обиды. С языка уже готовы были сорваться слова, что он не Страж, что Тина ошиблась, что он не готов; но в сердце затеплилась маленькая искорка, и перед глазами предстала Вероника: худенькие ручки держат передник, полный каштанов, глаза задорно искрятся, розовые губки пытаются сдуть с лица выбившуюся прядь волос. Мгновение – и ее сменяет черноволосый загорелый Матиас, протягивающий ему новую удочку. А вот и мама смотрит на него с любовью и тревогой; и Тео понял, что не откажется от своего выбора. Он не может дать им умереть – он лучше умрет сам, чем позволит им страдать.