Текст книги "Intoxicated (СИ)"
Автор книги: ToriiLee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
My sirens
Песня главы: Saint Asonia – Sirens (feat. Sharon Den Adel)
Темные коридоры Малфой-Мэнора были наполнены холодом и сыростью, словно ужас и страх, пришедшие в это место вместе с Темным Лордом, впитались в сами каменные стены и осели под высокими сводами густой, почти осязаемой субстанцией. Это был тот момент, когда собственный дом перестает быть местом убежища. Скорее он превращается в тюрьму твоих надежд и мечт на лучшее будущее. И именно в то время Драко было сложнее всего сохранять невозмутимое спокойствие на лице, которое в нем воспитывали с самых пеленок. Должен быть сдержан и благородно воспитан – эта мраморная маска словно прикипела уже к лицу, лишь иногда позволяя себе треснуть, чтобы проявить настоящие эмоции. А ведь ему было страшно, дико страшно за свою семью! Отец, который всегда поддерживал идеи Волан-де-Морта и кичился своим чистокровным происхождением, сейчас оказался в полном его подчинении, запуганный, вынужденный не просто поддерживать идеи, но и идти на страшные преступления! Мать, кротко стоящая за спиной мужа, не выражающая никаких протестов в страхе за жизнь сына. А ведь она была против того, что творилось в ее поместье. Но разве в ее силах было противостоять самому величайшему магу последнего столетия? Слишком опасно выражать свой протест, особенно если ей дорог родной ребенок. А Драко знал, насколько сильно мать дорожила им. Как и любой другой родитель, Нарцисса была готова пойти на что угодно, лишь бы он, Драко, был в безопасности.
И наконец он сам. Драко оказался в этой западне против своей воли! Конечно, всю свою жизнь, будучи благочестивым аристократом, истинным сыном своего отца, он следовал вере в чистоту крови. Был беспринципным и всегда готовым идти по головам. То, что приносило пользу ему, несомненно становилось благом. Но в последний год очень сильно разочаровался в большинстве убеждений семьи. Чистота крови оказалась сущим мусором, учитывая то, что творили большинство чистокровных аристократов и на какие мерзости шли, преследуя свои цели! Драко разочаровался… Но не смел проронить и слова о своем разочаровании!
Быстро свернув из такого пугающего коридора в свою комнату, он захлопнул тяжелую дверь и прижался к ней спиной, тут же зажмурившись, когда по каменным сводам разнесся звонкий девичий крик. Боль и ужас смешались в этом звуке, передаваясь в тело парня, словно через стены. Эхо, наполненное звуками агонии, отражалось дрожью в его коленях и грохотом собственного сердца. Малфой сильнее зажмурился и сжал дрожащие губы в тонкую полоску, чтобы не дай Мерлин самому не издать и звука! Ему было страшно, но впервые не было страшно за себя… Он боялся за ту, что кричала, и сам дрожал от отчаяния, потому что не мог сделать ровным счетом ничего!
Крик Гермионы повторился, смешиваясь с ее хрипом от измученного состояния, а громкий смех довольной Беллатрисы посеял первые ростки ненависти не только к этой сумасшедшей ведьме, но и к большинству Пожирателей, что нашли «приют» в его поместье. Длинные пальцы медленно исцарапали дверь и сжались в кулаки, впившись короткими ногтями в бледные ладони.
Крик боли повторился снова…
Малфой подскочил на своей постели, жадно глотая воздух, вцепившись в тонкую простыню, которой обычно укрывался, отказавшись от любого одеяла. С момента окончания Второй Магической Войны и победой над Темным Лордом прошло уже почти пять лет! А этот кошмар все еще преследует его, как наваждение. В голове все еще шумело эхо криков Грейнджер, заставляя уже знакомую мигрень разыграться с новой силой. Мужчина чертыхнулся и отбросил покрывало в сторону, спуская ноги с влажной от пота кровати. Влажной была не только кровать, но и его спина, покрытая испариной, лоб. Волосы неприятно липли к нему, но даже несмотря на все это, Драко было плевать. Он так устал от этой вечной бессонницы, мигрени и кошмара, повторяющегося с завидной регулярностью! За эти пять лет не было и ночи, чтобы он не просыпался в безумии и ужасе, с мыслью, что ничего не способен сделать! И даже знание того, что Грейнджер была жива и здорова, и почти каждый день действовала на нервы своим присутствием в Министерстве, ни на грамм не уменьшило его ночного смятения, когда он открывал глаза в своей кровати. И Малфой совершенно не знал, что ему надо сделать, чтобы наконец-то это закончилось.
– Попс!
– Да, хозяин?
– Накрой на стол, я буду завтракать, – Малфой встал на слабые ноги, из-за регулярного недосыпа он только и мог существовать, что с помощью зелий и постоянных перекусов. Слабость не покидала его тела, но изо дня в день он старался сохранять свое самообладание и не показывать никому слабости. Все внутри. Все как и всегда.
– Но на улице все еще ночь, вы уверены?
– Полностью, Попс. И подготовь мои зелья.
Уходя в ванную комнату, Драко плотно закрыл за собой дверь.
Горячая вода, наполненная ароматами шампуня и мыла, успокаивала разыгравшуюся мигрень. Она словно помогала стереть все те воспоминания, что отпечатались в сознании мужчины и не хотели покидать его. Из-за этих ужасов вся жизнь шла под откос. После войны он так и не смог вернуться в Малфой-Мэнор. Родной дом в Уилшере пугал сильнее прежнего, и, как итог, он добился от матери разрешения купить себе поместье поменьше, но совершенно новое, чтобы оно абсолютно ничем не напоминало о прошлом. Нарцисса же осталась в Малфой-Мэноре, ожидая освобождения мужа из Азкабана. Тот факт, что Люциуса заключили только на шесть лет был огромной удачей, ведь за все поступки он мог запросто оказаться по соседству с такими же Пожирателями, приговоренными к поцелую Дементора.
Выйдя из клубов пара душевой, мужчина повязал полотенце на бедра и ступил к раковине, одним движением руки стирая влагу с зеркала. Собственное отражение встретило его усталым взглядом. Прежнее лицо еще можно было рассмотреть в этих осунувшихся чертах, но сейчас Драко вряд ли бы назвал себя идеальным аристократом. Истощенный взгляд, отросшие волосы и заострившиеся скулы – он сам выглядел, как узник Азкабана, а не свободный подданный. Взгляд в отражении нашел знакомый рисунок на руке: метка Пожирателя – словно еще одно напоминание о западне, в которой он оказался, жжет кожу. Этот зуд выводит, заставляя регулярно чесать руку, словно подсознание намеренно заставляет хозяина содрать, избавиться от этого участка кожи, стереть из памяти и воспоминаний общественности об этом темном моменте. Война изменила его. Те убеждения, с которыми он вырос, были скомпрометированы самым страшным способом: он испытал ужас и отчаяние, видел своих родителей страдающими за свою верность и стал свидетелем крушения всего того, во что его семья верила. И сейчас именно он стал тем, которому приходится разгребать все те последствия крушения безграничной власти семьи Малфоев, что сейчас была полностью опорочена и лишена любого влияния. И именно на его долю выпала обязанность вернуть имя фамилии Малфой.
Завтрак был через силу отправлен в желудок, Драко лишь отвлекал себя просмотром очередной газеты. Колдографии уже доставшей его сознание Грейнджер стали появляться в них чаще. Героиня войны продолжала доказывать Магическому миру свою преданность и острый ум, уже завоевала доверие многих и заняла не малый пост в Министерстве. Восседая на втором уровне в Отделе Магического правопорядка, она так или иначе действовала ему на нервы даже тем, что им приходилось дышать одним воздухом. В то время как он, Драко Малфой, ежедневно торчал в шумном офисе, ломая голову над документами Британского филиала Международной конфедерации магов. Вот уж чего он никогда не думал, так это то, что ему придется быть простым клерком. В частности обязанность контроля Отдела тюрем была возложена на его плечи, словно от него так и ждали, что он мог соблазниться шансом и освободить отца. Но на этот раз они ошиблись, Малфои никогда не брали грязную работу в свои руки.
– Попс собрал вещи хозяина, – домовик появился рядом со стулом Малфоя, протягивая ему дипломат с документами.
Драко посмотрел на существо со слабой улыбкой. Возможно, раньше он бы вырвал сумку из маленьких рук и оттолкнул домовика с особым пренебрежением, но не сейчас. Домовик стал неплохой заменой несложившейся семейной жизни. Хоть какой-то намек на живое существо в огромном доме.
– Спасибо. На сегодня можешь быть свободен.
Оставив посуду на столе, Драко взялся за палочку, но вспомнив о запрете, который распространялся на него в течении пяти лет, с неохотой спрятал ее в складках одежды. Пять лет без колдовства, когда он находится не при исполнении, иначе он рисковал снова оказаться под слежкой. Но осталось еще совсем немного – и запрет скоро снимут. Отмахнувшись от неприятных мыслей, мужчина свернул в сторону выхода. Эхо его шагов распространилось по просторному лобби, звеня отголосками на огромных окнах.
– Попс хочет помочь хозяину, – домовик следовал по пятам Драко, едва успевая перебирать маленькими ножками, чтобы успеть за широкими шагами мага, который торопился к выходу, игнорируя тот факт, что солнце только начало подниматься из-за горизонта.
– Тогда отдохни как следует и подготовь ужин. Возможно вечером у меня будут гости.
Домовик встретил данный приказ с радостной улыбкой, сложив длинные пальцы лапок в замок, наблюдая за тем, как Драко поправляет на плечах тёмный пиджак, словно избавляясь от любой соринки.
– Попс счастлив служить хозяину Драко.
Малфой только снова хмыкнул и вышел из дома.
***
Сегодняшний день обещал быть тяжелым. Сектор борьбы с неправомерным использованием магии получил извещение от Французских коллег о назревающем международном скандале, и Гермиону назначили ответственной за всю какофонию с разборками. Следовало рассмотреть дело о подданном Британского Королевства, который умудрился нарушить закон в самой романтичной стране мира! И одна мысль о том, сколько времени это может занять и какие отделы затянет в разборки, вызывала острую головную боль. Толстая папка была с грохотом закрыта и отодвинута подальше, лишь бы не видеть снова тот обширный список нарушений. Гермиона зажала переносицу и слабо её помассировала. Голова уже гудела от обилия мыслей. Руководство настаивало на переводе, не доверяя любителям лягушачьих лапок суд над подданным Объединённого Королевства, а разрешать их желания приходилось таким как Гермиона! Другим простым подданным! Одно она уже знала точно, для таких масштабных переговоров потребуется человек способный вести эти переговоры по правилам Французской делегации, а следовательно, она, как обладательница весьма вспыльчивой натуры, на эту роль совершенно не подходила. Лучше бы обратиться в тот отдел, который был компетентным в международных переговорах и политических тонкостях. Гермиона быстро достала лист пергамента и окунула перо в чернила, запрос к одному из руководителей не будет ждать отлагательств. А ей нужен настоящий профессионал своего дела.
Выходя из лифта, Гермиона еле успела увернуться от зачарованных писем, что стаей влетели на ее место. Сегодня день сдачи отчётов, поэтому в коридорах следует быть особенно внимательным, чтобы тебя напрочь не сбили с ног. Одно из писем, явно отставшее, зацепилось за её волосы, которые девушка так тщательно собирала по утрам, начав дёргаться словно подрезанная птица.
– Ай! Аккуратнее! – возмутилась она, стараясь ухватить письмо, мечущееся во все стороны и путающее волосы всё сильнее. Но удача сегодня явно была не на её стороне, так как письмо оказалось слишком резвым.
Едкий смех рядом остановил любые попытки, и Гермиона замерла, оборачиваясь на звук. Теперь её день официально можно считать самым не счастливым, так как первый человек, которого она встретила в таком виде оказался никто иной, как Малфой.
– Решила вспомнить школьный стиль, Грейнджер? – знакомая саркастическая улыбка изогнула тонкие губы, Гермиону аж передернуло от этого выражения лица: типично Малфоевское. Оно всегда вызывало в ней страсть к рукоприкладству, кулаки начинали чесаться.
Влепить бы ему пощёчину в такой момент и посмотреть, как это выражение лица треснет. Но они уже давно не в школе, а поэтому Грейнджер только мысленно позволила себе такое шоу, в остальном задавливая любое желание в сторону Малфоя, даже отрицательное.
Блондин же гордо вздернул подбородок, приблизившись к девушке на пару шагов и ловко перехватил письмо, одним движением длинных пальцев высвобождая из густых волос и отпуская на волю, полностью проигнорировав тот факт, как девушка дернулась в сторону. Словно в руке у него была палочка, и он сам собирался использовать одно из запретных заклятий. Впервые Малфой подумал о том, что Грейнджер, оказывается, коротышка.
– Не твое дело, Малфой, – огрызнулась она, и тут же с особым рвением стала поправлять выбившиеся из причёски волосы, которые, к слову, теперь совершенно не желали ложиться обратно. Девушка обречённо вздохнула. – Что ты вообще забыл на этом этаже?!
– Меня вызвал Министр. Но это уже не твое дело, Грейнджер, – передразнив её, Драко обогнал девушку вальяжной походкой и двинулся по коридору. Если уж они и перестали оскорблять друг друга, это не значит, что их отношения стали лучше. Совсем не значит.
Ведьма же так и замерла, смотря в спину своему школьному врагу. В голове мелькнула паническая мысль: «Только не говорите мне, что это будет он…»
Your light will terrify the dark
Песня: Skillet – Terrify the Dark
– Мисс Грейнджер! Только, пожалуйста, будьте терпеливой. Я знаю, что у вас не самые лучшие отношения с мистером Малфоем, но от вашей работы зависит не просто результат, а репутация нашего Министерства на политической арене.
В день выезда на задание Гермиону в очередной раз позвал к себе Кингсли. По лицу Министра легко читалось беспокойство за предстоящее дело и не только. Мужчина прекрасно помнил эту девушку, знал её и ценил не только как мудрого работника, но и как близкого друга! Пять лет назад они сражались вместе плечом к плечу, рассекая грозовое небо на фестрале и после, в битве за Хогвартс. Он ценил Гермиону больше, чем большинство работников Министерства! А ещё он прекрасно успел узнать её характер, и именно поэтому вызвал девушку снова. Чтобы она помнила ту великую цель, которую они будут пытаться достигнуть вместе с… Драко.
Молодая заместитель главы отдела магического правопорядка кивнула, но не смогла скрыть, как скривилось её лицо. Целый день в компании Малфоя – это хуже принудительного заключения. От этой мысли девушку сразу передернуло, и старый шрам на руке отозвался лёгким жжением напоминания, заставив Гермиону положить ладонь чуть выше своего запястья. Пытка Беллатрисы иногда ещё приходила в кошмарах, даже несмотря на то, что та была уже мертва. Гермиона своими глазами видела её труп, но это не помогало ей выбраться из своего кошмара, приходящего к ней в ночи плохой погоды. Это заставляло ненавидеть дождь, который раньше успокаивал нервы.
– Я знаю, Министр Кингсли. Вам не стоит переживать об этом. Всё будет в наилучшем виде.
– Конечно. Именно поэтому за это дело отвечаете Вы и мистер Малфой. Уверяю Вас, что за эти пять лет он изменился.
Выйдя из кабинета, Гермиона еле сдержала себя, чтобы не хлопнуть дверью. Конечно, они были в мире магии, вокруг творились настоящие чудеса, но… Малфой изменился? Да вы что, шутите? Таких чудес не может случиться даже в их реальности!
– Такие, как Малфой, не меняются, – буркнула себе под нос недовольная девушка, резко сворачивая в коридоры, ведущие к лифту.
Как бы то ни было, с того самого момента, как Министр известил её и Малфоя о совместной работе, они стали ещё тщательнее избегать друг друга, словно заранее готовясь к передозировке от «общения». Ведь они и до этого не так часто пересекались, а теперь, стоило только Грейнджер заметить белобрысую макушку, как она находила для себя тысячу и одну отговорку, куда бы свернуть, в то время как Малфой молча разворачивался, выбирая строго противоположный курс. Они не выносили друг друга на подкожно-клеточном уровне! Это сто процентов.
Лифт привычно резко тронулся с места, вынудив быстро схватиться за поручень, чтобы не свалиться на одного из секретарей. Гермиона выдавила стеснительную улыбку, видя как мужчина скептически осмотрел её с ног до головы, видимо, задумываясь о том, где мог её видеть. Ох уж эта слава Героя войны… В большинстве моментов Гермиона не любила это звание, доставлявшее слишком много шума. И даже сейчас она работала над этим делом только из-за этого звания, потому что Французское Министерство должно было отметить её заслуги и прислушаться к мнению. И сейчас в голове засела настойчивая мысль относительно будущего: кем бы она стала, если бы не эта война? Смогла бы она исполнить мечту Рона о крепкой семье, уподобившись матери-героине Молли Уизли? Гермиона только дернулась от этой мысли, словно её током ударило. Нет, пожалуй жизнь домохозяйки – не её приоритет. Колдомедик? Тоже нет. Всю жизнь она только и делала, что контролировала двух остолопов друзей и читала им нравоучения, раз за разом ввязываясь в их авантюры. Поэтому, очевидно, у неё другого выбора не было, кроме как прийти в Министерство, стараясь навести здесь свои порядки. Девушка устало вздохнула. Она неисправима.
В кармане вдруг раздалась вибрация, привлекая внимание нескольких магов по соседству. Специфический звук был им незнаком, зато вот Гермиона не сдержала слабого ругательства, отпущенного через сжатые губы. Родители никогда не могли выбрать подходящий момент!
Чтобы не вызывать ненужных подозрений и перешёптываний, девушка выскочила тут же, стоило дверям лифта открыться, даже не посмотрев, где оказалась. Пустынность коридоров была ей как раз на руку, поэтому она не стала медлить, принимая звонок.
– Папа! Вот ты совсем не вовремя! Я же просила не звонить мне в дневное время, меня здесь не поймут, – возмутилась она, двинувшись вперед и стараясь спрятать документы по предстоящей командировке, что всучил ей Кингсли, в свою сумку.
***
Драко спрятал последнюю коробку с делами Пожирателей, запечатывая ту магической печатью. Как же он ненавидел эту пыльную работу в Отделе тюрем! Министерство словно издевалось над ним, заставляя вести все дела тех, чьё участие вызывало подозрения. И ещё этот чертов запрет… Мужчина спрятал палочку в глубокий карман пальто и поёжился, в этом отделе всегда было прохладно для сохранности бумаг и магических улик. Занесло же!
Сегодня ему снова снился Мэнор… и Грейнджер. Её крики эхом оседали на подкорке мозга, погружая сознание во тьму. Образ бледной и измученной девушки отпечатался настолько глубоко, становясь словно выжженным клеймом его стыда и страха. А теперь ещё и эта командировка, где от её вечно недовольного вида невозможно будет скрыться! Мерлин, сколько ещё наказаний ты вышлешь на его голову прежде, чем он искупит все свои грехи?!
Малфой только прихватил с собой тонкую папку уже со своим делом, которую нашёл совершенно случайно. Ему лишь хотелось увидеть, что ему приписывали, в каких преступлениях обвиняли. Всего пара дней во Франции, и он вернёт папку на место. Толстая каменная дверь за спиной медленно двинулась с места, закрывая проход в тайный отсек. Драко привычно прикрыл глаза, когда поток холодного воздуха от закрывшейся стены запутался в его волосах, обволакивая всё тело своей прохладой. В любом случае ему впервые за пять лет доверили по-настоящему важное дело, и он не может его просрать из-за какой-то грязно… нет. Драко тут же одёрнул себя. Он уже обещал себе, что больше не будет использовать это слово. А он держит свои обещания.
Узкие коридоры отдела тюрем никогда не отличались особым простором или ярким освещением. Драко скорее шёл по памяти, слыша едва различимый стук чьих-то каблуков. Интересно, кому это понадобилось притащиться в это Мерлином забытое место?
«Нет, это всего на пару дней. Конечно, я успею к твоему юбилею! Папа, когда я нарушала данное тебе слово? Ой, вот не надо начинать, я сделала это ради вашей же безопасности. Прекрати, пап» – тихий девичий голос, словно стараясь скрыть какую-то тайну, тихой змейкой пополз по тёмным коридорам, достигая и Драко, который сразу же усмехнулся, слыша такой нелепый диалог. Ему было даже немного завидно, ведь эта девушка, по всей видимости, была в хороших отношениях с отцом, чего нельзя было сказать о самом Драко, который только и получал что упрёки и обвинения в своей недостаточной идеальности. Да уж, быть любимчиком Люциуса Малфоя – не самая простая задача. А тем временем, голос всё приближался, разжигая любопытство младшего Малфоя сильнее. Он хотел увидеть ту, что так нежно разговаривала с родителем, умудряясь при этом ещё и подшучивать.
Коридор заканчивался развилкой, тусклые лампы под потолком едва ли освещали достаточно, но Драко уже мог видеть тень от девушки, что шла по правому ответвлению, их столкновение было неизбежно, мужчина усмехнулся в предвкушении.
Это случилось как-то стремительно. Всего одна секунда, которая решила слишком многое за каждого из них. Девушка шла слишком быстро, чтобы притормозить, а Малфой никогда не был тем, кто привык пропускать кого-то вперёд, тем более того, кого он не знает и ещё даже не видит. Одна секунда, в которую девушка резко повернулась, впечатываясь лицом ему в грудь, секунда, когда его реакция сработала машинально, и рука обхватила тонкую талию, удерживая от стремительного падения, прижав к своему телу крепче. Гулкий стук был сопровождением треска ломающегося прибора, что упал на пол вместе с шелестящими документами, рассыпавшимися вокруг. И тонкий древесный аромат с примесью цветов поднялся в воздух, заставляя Драко сделать глубокий вдох и ощутить, как мурашки побежали по спине. Этот запах был волнующим и таким приятным, что тут же захотелось зарыться лицом в эти каштановые волосы, которые были собраны в нелепый пучок.
Стоп. Пучок?
Драко замер, на мгновение прижав девушку крепче, боясь опустить взгляд снова. Только не говорите ему, что это была Она!
– Ой, простите, пожалуйста… – девушка пришла в себя первой, делая шаг назад, а Драко просто стал мечтать о том, чтобы быть приведением и уметь проходить сквозь стены, потому что видеть, как расширяются в испуге глаза Грейнджер было выше его сил.
– Смотри куда прёшь, Грейнджер! Налетела на меня, как разъярённый бык, – брезгливо сморщившись, Драко стал стряхивать с себя словно невидимый мусор. Мысль о том, что он сейчас обнимал доставучую гриффиндорку заставила его передёрнуться.
– Что?! Бык?! А сам давно ослеп?! – лицо девушки сразу вспыхнуло от праздного гнева, когда она вспомнила о разбросанных документах, но увидела совсем не их. Разбитый телефон в их ногах, поблескивал разлетевшимся вдребезги экраном. Сердце замерло на мгновение. – Мой телефон! Малфой, ты разбил мне телефон!
Драко проследил за взглядом девушки, не понимая, что такого важного может быть в этой коробке, которую сейчас Грейнджер собирала на полу по деталькам.
– И что? Хотя ты права, надо было разбить тебя, а не теле… как его там. Неважно, – отмахнулся он, небрежным жестом поправляя пальто на плечах, но замер, уставившись на след, которого быть просто не должно.
Драко всегда любил аккуратность. Презентабельный внешний вид, наряду с идеальными манерами, был символом аристократизма и помогал вести дела на высшей арене. Малфой никогда не был Поттером, который вместе со своим дружком магглолюбцем Уизли, скакал по лесам по самые уши в грязи. Авроры были важны, но всё же далеки от решения проблем чисто устным путём. Каждое утро и в течении всего дня Драко был идеален с головы до пят, но сейчас омерзительное красное пятно покоилось на его идеально белой рубашке прямо на груди. Ровно по центру. Мужчине пришлось пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что это не было его галлюцинацией.
– Какого… Грейнджер, – рыкнул Драко сквозь сжатые зубы, оттягивая ткань рубашки и стрельнул в девушку разъярённым взглядом. Разве может он в таком виде явиться на заседание?
– Что ты заладил: Грейнджер, Грейнджер? Что? – фыркнула та, размахивая палочкой и собирая разлетевшиеся документы. Помощи от Малфоя всё равно ждать не придётся.
– Это что?..
Гермиона с неохотой повернулась к мужчине и посмотрела на красное пятно, а потом коснулась своих губ. Догадка пришла мгновенно:
– Моя помада… – выдохнула она, её глаза распахнулись шире, и щёки залил предательский румянец, когда она ощутила всю ту лавину ненависти, которую вылил на неё оппонент.
– А почему твоя помада на моей рубашке?
– А что ты меня так прижал?
– Я не прижимал тебя! Это ты влетела!
Оба тут же замолкли, устремив друг на друга раздраженные взгляды. Этот спор был бессмысленным с самого начала, и они понимали это, но никогда не признали бы своей оплошности. Только не перед ним и не перед ней.
– В любом случае это не так сложно исправить. Больше возмущений, чем проблем, – отмахнулась Гермиона, считая эту проблему вытянутой из пальца. И поэтому даже не сразу поняла, почему гнев Драко начинает кипеть, покрывая его лицо уже знакомыми красными пятнами. Так бывало всякий раз когда Малфой едва сдерживался, чтобы не ляпнуть лишнего.
– Конечно, у Грейнджер всегда и всё просто, – выплюнул он, едва сдерживаясь от очередного оскорбления. Прошло пять лет с их последнего диалога, а всего этого времени словно и не было. Малфой всё ещё ощущал необъяснимую ненависть и зависть к магглорождённой ведьме, чей образ преследовал его по ночам.
– Да. Это заклинание нам известно ещё с первых курсов! – закатив глаза, Гермиона слабо усмехнулась, и именно эта ухмылка стала для Драко последней каплей.
– Конечно! Я знаю его. Но то, что колдовать в личных целях я не имею права, ты, конечно, забыла! – рявкнул он, заставив девушку замереть от испуга.
Гермионе было известно, что пять лет назад Малфоя оправдали, она сама давала показания в его защиту. Но вот о том, какое наказание ему назначили, она понятия не имела.
– Я не знала… прости я…
– Закрой свой грязный рот… – Малфой тут же сжал зубы, понимая что снова переходит границы. Он не должен позволить отцовскому мнению, которое в него буквально вбили с пелёнок, вылезти снова наружу. Он же знал, насколько ошибались его родители в своё время! И не хотел наступать на те же грабли. – Просто замолчи. И сделай вид, что совершенно не знаешь меня.
Малфой ушёл. Впервые он ушёл сам, не став ждать, пока увидит тонкую спину и гриву непослушных волос. В этот раз такое зрелище не принесёт ему и капли наслаждения. Ему надо сбежать, исчезнуть, чтобы образ этой наглой девчонки перестал его преследовать. Образ хрупкой и беззащитной… Гермионы Грейнджер.
