Текст книги "Я здесь…"

Автор книги: Тори Ру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Тори Ру
Я здесь…

Пролог

Значит, кто-то там знает

Значит, кто-то там верит

Значит, кто-то там помнит

Значит, кто-то там любит…11
  Е. Летов «Про мишутку»


[Закрыть]

Я часто вспоминаю время, которое выпало на нашу юность.

Время страшных терактов, катастроф, войн, стихийных бедствий и потрясений, тяжким фоном, липким страхом, ужасающей картинкой из телевизора сопровождавших ежедневный быт каждого из нас.

Время безденежья, бездорожья и беспросвета, неподъемным грузом свалившееся на плечи тогда еще молодых родителей.

Время классной музыки, тусовок, сносящей крышу первой любви, веселых и преданных друзей, многим из которых не суждено было стать старше.

Время учебы и огромных планов, так и не воплотившихся в жизнь.

Время заблуждений и фатальных ошибок.

Юность. Время, которое незаметно ушло от нас к другим.

Глава 1

Эй, дорогой друг, а где сейчас находишься и чем занимаешься ты?

Лично я сижу на старом захламленном балконе незнакомой шумной вписки, и жаркая августовская ночь шепчет мне загадочные сказки на ушко. На дворе год две тысячи третий от Рождества Христова, если, конечно, ты в него веришь, а от моего дня рождения прошло целых семнадцать с половиной лет.

Из-за стеклянной двери, которую я подпираю спиной, доносятся звуки пьяной тусовки: веселые неформалы – молодежь всех форм и расцветок – глушит черный вонючий портвейн и срывает голоса под едва ли строящую гитару в руках какого-то музыканта-самоучки.

Это лето было тяжелым, как каторга: школьные выпускные экзамены и вступительные – в универ – выжали из меня все силы.

Теперь ад позади: школа закончена, и новоявленный студент юридического факультета, то бишь я, наконец-то может позволить себе отдохнуть. Чуть ли не впервые за три месяца.

Сегодняшний день был поганым во всех отношениях.

Сегодня я чуть не убила человека.

Произошло следующее: в нашу квартиру полдня ломился мамин бывший «бойфренд» дядя Вася, по причине разрыва отношений с ней находящийся в невменяемом состоянии, и наотрез отказывался понимать русский язык. И остановить его смог лишь черенок от швабры, который я переломила об его голову…

Руки до сих пор дрожат. К счастью, он довольно быстро пришел в сознание и даже извинился перед тем, как нас оставить, но мама вместо благодарностей обрушилась на меня со скандалом.

Да, дерьмовый день.

Она спустила на меня всех собак и за раненого дядю Васю, и за мой трудный характер, и за нашу тяжелую жизнь.

Потом она уехала в Первопрестольную за товаром для палатки на вещевом рынке, ассортимент которой составляют недорогие, но модные женские вещи. В твоем времени их гордо назвали бы «репликами», но мы-то знаем правду…

Под это дело ко мне заявилась двоюродная сестра Светка.

Кузина моя, такая же как и я – длинная и тощая, только ей уже девятнадцать лет, и в этом году она перешла на третий курс медицинского колледжа. В учении Светка не особо прилежна, зато отрываться любит и умеет – приехала после школы в наш город из сельской местности и пустилась во все тяжкие.

Она тусуется с местными неформалами, и они величают ее Баунти. Небезосновательно, если честно. Я хожу с ней из скуки и ради компании, но ко мне ни одно из погонял так и не пристало. Я – Лика, просто Лика.

Глава 2

Когда кузина ввалилась в мою прихожую, я чуть в обморок не упала от изумления – она откромсала светлые волосы почти под ежик.

– Све-е-е-етка. – Мне только и осталось ошарашенно выдохнуть.

– Чего «Светка»? Надоело все к хренам, вот и оттяпала! Пожрать есть?

«Пожрать» мама приготовила на два дня вперед и только для меня одной, но для Светки мне ничего не жалко. Провела гостью на кухню, разогрела суп, и она, пожирая его и чавкая, вдруг выдала:

– Сегодня туса у Дарка. Айда со мной!

– У кого?! Нет! Я никуда не пойду! – Я честно пыталась откреститься от этой затеи. Несколько раз мне доводилось бывать на незнакомых тусовках, но все заканчивалось тем, что я мирно засыпала где-нибудь в уголке, либо устраивала грандиозный скандал, сцепившись с очередным навязчивым и не понимающим отказов кавалером.

– Пойдем! Дарк клевый, он против не будет!.. – Она драматично возвела очи к потолку. – Если честно, мне твой совет нужен. Я запала на одного чувака. Пропала я, Лик…

Ну, это вполне в духе Светки. Мимолетными влюбленностями она постоянно трахает мой неприспособленный к подобному мозг.

– Так у тебя же парень есть!

– Есть. Но этот – такой, что с ума сойти можно. Может, я даже на новые отношения решусь? Ликусь, ну пойдем, ну пожа-а-алуйста…

Какие могут быть «новые отношения», если у тебя действующие по накалу страстей похожи на бразильский сериал? Ее парень Кидис – в миру Юрка Петров – похож на рок-звезду, одной улыбкой девушек у своих ног в штабеля укладывает, так ведь Светке этого мало – ее душа, как она выразилась, «требует свободы и находится в вечном поиске». Не буду это комментировать, потому как высказывание сие находится за пределами здравого смысла…

А Светка все продолжала ныть:

– Ну, Лик! Ты должна увидеть это чудо…

Господи, моя жизнь и так полна чудес и неожиданностей!

Но Светка – манипулятор и тонкий знаток моей натуры – в какой-то момент меня все же выбесила, и я согласилась сходить с ней к этому чертову Нарку, Дарку, или как его там еще.

Весь остаток дня, в надежде сразить нового… «зазноба» наповал, Светка наносила на лицо макияж роковой расцветки, так что перед выходом из дома стала похожа на Дэвида Боуи времен Aladdin Sane, но я об этом злорадно умолчала. Стараться так ради парня – это все выше моего понимания.

И надо же было такому случиться – теперь Светка здесь, а «зазноба» нет. Она расстроена и громче всех выдает за стенкой фальшивое визгливое пение в припеве песни, слов которой не знает.

А я, не обращая внимания на звуки пьяной тусовки, долетающие из недр квартиры, в одиночестве любуюсь истекающей медом природой. Сейчас, пока никто не видит, я даю душе волю, и она звенит от предчувствий чего-то несбыточного, но близкого и волшебного.

Надо мной густое темно-синее небо, шуршащие кроны деревьев и ночь.

Поднимаю руку, растопыриваю пальцы, и на фоне неба она кажется черной, словно рука африканской богини. Но в ней, бурля и шипя, течет кровь сотен бледных рыжих предков – мнительных кисейных прабабок и суровых бабушек, мечтательных прадедов и бравых доблестных дедов, бедной моей мамы и отца придурка.

Кровь… Это она толкала предков друг к другу, смешивалась и вливалась в новые вены, чтобы жить вечно…

С грохотом открывается балконная дверь, я внутренне съеживаюсь: за время пребывания здесь мне пришлось отшить уже троих не совсем трезвых кавалеров. На их счастье, я сдержала свою бунтующую личность и не закатила скандал.

Но, к великому облегчению, на сей раз на балконе появляется Светка, с горя почти совсем не стоящая на ногах.

– Лик, угости сигареткой. – Светка плюхается рядом со мной на свернутый в рулон пыльный половик. – Ты почему тут? Внутри офигенно весело!.. А моего лапочки нет сегодня, но это даже хорошо! Я про него такое узнала!.. Ты упадешь!

– Свет, а давай потом?! – поспешно перебиваю я. Чует сердце, что рассказ этот затянется минимум на час.

– Ладно. – Светка обижается, но мне плевать. – Пойдем внутрь, там пришли прикольные ребята, принесли виски. Много виски!

Все равно ведь не отвяжется. Встаю и плетусь за ней в шумную духоту квартиры.

Глава 3

Под знойными лучами полуденного солнца раскинулись широкие кроны деревьев, в их зелени лениво чирикают птицы, на фоне пасторального пейзажа тихо льются баварские напевы, а где-то совсем рядом громко и раскатисто хрюкает боров. Звуки нарастают и становятся чересчур навязчивыми, картина подергивается тревожной дымкой и исчезает.

Боров резко превращается в спящую в отрубоне Светку, едва я разлепляю глаза. В них будто насыпали песка.

В моем иссохшем рту тоже Сахара.

Квартира погружена во мрак, храп и зловонные пары перегара, откуда-то доносится бренчание гитары и чье-то тихое подвывание.

Сажусь и обнаруживаю себя на полу, среди спящих вповалку тел. Внутри отяжелевшего черепа с тяжелым грохотом катается пудовая гиря.

Боже…

Очень хочется пить. А барда этого шизанутого – прибить с особой жестокостью.

Встаю на четвереньки, а потом, путаясь в собственных гадах, – и на ноги. Выставив вперед руки, иду искать среди темных закоулков кухню, и да поможет Бог тому, кто посмел меня разбудить.

После очередного изгиба адского коридора ко мне внезапно возвращаются зрение и слух: из прямоугольника кухонного проема бьет яркий свет и раздается обрывок песни: «…Загорятся крылья на ветру, повторятся сказки наяву. Живые ливни брызнут нам в глаза, земные боги выйдут нам навстречу…»22
              Песня «Еще немного» Е. Летова


[Закрыть]

Я разражаюсь хриплой бранью:

– Менестрель недоделанный, ты на часы смотрел?!

Хватаю дрожащей рукой грязный стакан, с шипением наполняю его водой из-под крана и насмерть присасываюсь к живительной влаге.

– Счастливые часов не наблюдают! Слышала о таком, неудачница? – огрызается в ответ какой-то мелкий засранец.

Ох, вот это он зря. Я – кто угодно, но только не неудачница! От этой жизни я возьму все, выбью любую дверь, если будет нужно. И любому глотку перегрызу!

– Радуйся, что сейчас ночь и все спят, а то я б тебе за такие слова шею свернула! – гавкаю я, грохая стаканом о буфет.

– Дура! – невозмутимо отзывается он.

– Дебил!

– Ты сейчас договоришься!

– И что ты мне сделаешь, недомерок?!!

Мелкий засранец резко отставляет гитару, вскакивает с табуретки так, что та с грохотом падает, и в два шага подлетает ко мне. Я вжимаю голову в плечи: кажется, я и в правду договорилась…

А что главное в самообороне? Как говаривал дядя Вася: «Главное в самообороне – долго не раздумывать». За эту науку я ему благодарна – применила на нем же.

Вот и сейчас, не раздумывая, я делаю первое, что пришло мне в голову – вытягиваю грабли и смыкаю их на шее мелкого засранца. От удивления его глаза лезут из орбит, а потом то же самое происходит и со мной, потому что и мелкий рывком хватает меня за горло.

На самом деле мы с ним примерно одного роста, и вижу я его впервые. Вполне симпатичный, темненький такой… Только мутный: глаза странные. Жуткие, будто на мокром месте, прозрачно-серые, ледяные. Но красивые настолько, что кровь бешено разгоняется в венах.

Но он же, мать его, прямо в этот самый момент меня душит!

Он тоже разглядывает меня, но не ослабляет хватку, тогда и я усиливаю захват. Костяшки пальцев белеют.

Мне уже тошно, перед глазами расцветают разноцветные пятна, лицо напротив тоже становится багровым.

– Отпусти… – сиплю я.

– Ты первая, – хрипит он.

Ну уж нет. Проходит еще несколько мучительных идиотских секунд.

– Ладно. На счет три, – шипит он.

Я киваю, мы одновременно отцепляемся друг от друга и падаем в разные стороны.

Сидим на старых некрашеных досках деревянного пола, пытаемся отдышаться.

– Ты совсем без башки, – констатирует мелкий.

– Ты тоже! – не унимаюсь я, готовая к новому раунду противостояния, но мелкий засранец только улыбается.

– Сид. – Он протягивает мне руку.

– Лика. – Нехотя, но примирительно пожимаю ее я. – Не скажу, что уж очень приятно, ну да ладно.

– Ага, и мне не особо. – Он подползает и садится напротив.

Только сейчас до меня доходит: у него лицо типичного сахарного красавчика: высокомерные брови, вздернутый нос, веснушки на переносице, но скулы и подбородок резко очерчены. Я всю сознательную жизнь боялась парней с такой внешностью, ведь она дает ее обладателям неограниченные права и пожизненный карт-бланш на мудачество. Примерно таким в молодости и мой папаша был. Мама рассказывала.

Но гармонию на лице этого экземпляра напрочь разламывает странный изъян: его глаза. Они приковывают внимание, заставляют смотреть в них помимо воли, меняют цвет с прозрачного на невозможный, утягивают мысли в хаос, вгоняют в дрожь, оставаясь при этом бездонными и чистыми.

Я хватаю ртом воздух.

Мелкий отводит взгляд и тянется к карману.

Неловко. Очень приятно: я – Лика, мастер неловких ситуаций. Он это заметил? Тогда мне все же придется его убить. Или для начала побить.

Он долго шарит в карманах, постукивает по ним, извлекает на свет божий сигареты, прикуривает одну и протягивает мне:

– Держи. Трубка мира. Раскурим, и ты больше не будешь на меня нападать.

Он выжидательно и хитро на меня смотрит. В голову приходит странная, будто чужая, мысль, что примерно так бы выглядел ангел, упавший с неба прямиком в наш совковый загибающийся городишко. Разве на такого у меня поднялась бы рука?..

Трясу головой.

– Черт с тобой, давай! – Забираю сигарету и затягиваюсь, признавая полное поражение. – Ну, и отчего ты тут херней страдаешь в полтретьего ночи?

– А, это… Пришел поздновато, все уже в отключке, а сердце просит песен, – мечтательно лыбится мелкий, перенимая у меня «трубку мира».

– Ну так валяй, подпою… – Устраиваюсь поудобнее, прислоняюсь спиной к грязному кафелю и далеко вперед вытягиваю ноги. В такие дни, как сегодняшний, жизнь моя летит кувырком, потому что я намеренно позволяю себе ослабить контроль над ситуацией. Сейчас вот попоем немного с этим дурачком, тогда, глядишь, я с ума не сойду и никого завтра не покусаю.

Мелкий засранец притягивает за гриф гитару, бренчит вступление и запевает:

– «Плюшевый мишутка шел по лесу…»33
              Песня «Про мишутку» Е. Летова


[Закрыть]

Я подхватываю слова про отважного и упрямого мишутку, который лез на небо прямо по сосне, грозно рычал и грозил ему прутиком, шел войною прямо на Берлин, смело ломая перед собой каждый мостик…

Мне всегда казалось, что песенка эта про меня, оттого еще удивительнее тот факт, что мелкий выбрал именно ее.

Парнишка весьма стройно поет и при этом сияет, словно сошла на него какая-то особенная благодать. Мне вдруг начинает казаться, что мы с ним одной крови, и это странное единение душ до чертиков пугает.

Покумекав над следующей песней, мелкий вдруг затягивает: «Луч солнца золотого…»44
              Песня из м/ф «По следам бременских музыкантов» Г. Гладков, Ю. Энтин


[Закрыть]

Вот этой песни в его исполнении я уж точно не выдержу!

– Песня для того, чтобы девочек в кровать заманивать, и только! – отрезаю я, потому что его вид в эту самую секунду меня дико бесит. – Не может мужик на самом деле чувствовать так!

– Во дела… Откуда такая информация? – Мелкий в порыве азарта придвигается еще ближе.

– Оттуда! Все мужики – козлы! Я точно знаю! – Я пытаюсь казаться бывалой, но мелкий только загадочно улыбается.

– Какое избитое клише!..

Я копаюсь и копаюсь в памяти, но ничего остроумного там не находится.

– Тогда возрази мне неизбито… – бубню я.

– В мире есть по крайней мере трое мужчин, которые тебя всегда поддержат: Jack Daniels, John Jameson и Johnnie, мать его, Walker. Я точно знаю. – И он стреляет глазами в сторону колченогого кухонного стола, на котором высятся бутылки с дорогим пойлом, наверняка краденым из большого супермаркета неподалеку. – Напьемся? Расскажешь, что такого у тебя стряслось…

– Даже не думай! Ты мне не друг! И выпивка – тоже! – Я медленно встаю на ноги и плетусь обратно в зловонное тепло валяющихся вповалку тел. Лучше уж туда, чем выносить общество всяких идиотов.

– Не зарекайся! – смеется он мне вслед.

Глава 4

Светка валяется в моей кровати, и у нее еще хватает совести просить меня принести ей водички. Чего не сделаешь для этой обормотки? Превозмогая мутное, но стойкое желание забиться в какой-нибудь уголок и тихо умереть, вылезаю из-под одеяла.

Умываю в ванной виноватую опухшую рожу и смотрюсь в зеркало. На шее синяки. То-то она болит… Припоминаю схватку с мелким засранцем, приятненьким таким, но придурочным, и наш странный и спонтанный певческий дуэт. Вчера все пошло не по плану, а теперь у меня чувство, будто по душе наждачкой прошлись. Это Света – существо тупое, но доброе, всех впускает в свой ближний круг, а мне такого счастья позарез не нужно.

У меня трясется ливер, выбросить бы к чертям вчерашний вечер в мусорку и забыть.

– На, подавись! – Возвратившись в комнату, сую Светке под нос стакан с холодной водой.

Та хрипит:

– Мерси… – И осушает его в секунду. – Ох, как голова трещит… Это я еще легла рано, а какие-то идиоты на кухне всю ночь глотки драли…

Я осторожно сажусь на край матраса и поднимаю на кровать ноги в пижамных штанах с желтыми уточками:

– Вот уж точно – идиоты… Ну, рассказывай, на кой ляд я тебе вчера понадобилась? Когда это ты у меня совета насчет мужиков просила?

– Там дело такое… В тусовке появился новый парень, к компашке Кидиса примкнул. Когда я вижу его, у меня крыша съезжает, я готова сожрать его целиком… Но вчера я узнала кое-что, отчего теперь и самой смешно. – Светка мнет кулаком подушку. – Ему только шестнадцать, представляешь?!

Ну все, Светке пора завязывать с тусовками. Даже от нее я такого не ожидала!

– Ты что, мозги пропила? На фига тебе малолетка? У тебя же есть Кидис – шикарный парень, красавчик и мечта любой девчонки!

– Кидис? Нет. Мы паузу взяли. Не могу с ним больше мутить. Боюсь, мы вообще не созданы друг для друга.

От злости у меня дергается глаз.

– Все, не продолжай. Помолчи. – Ложусь рядом и задницей откидываю Светку к стене. – Просто дай спокойно умереть!

Глава 5

Из-за Светки целый день жизни прошел впустую. Мы спим до самого вечера, а потом она долго собирается отчалить, но все никак не соберется и каждую минуту норовит снова присесть мне на уши.

Распрощаться с ней получается лишь под вечер.

Застегнув в прихожей косуху, она долго роется в кармане и достает из него кусочек красочного картона:

– «Король и Шут» в субботу приезжает, ты ведь в курсе. Кидис тоже идет, а я не хочу его видеть. Но не пропадать же билету. Так что держи. Развеешься.

Я хотела попасть на этот концерт, даже была немало расстроена из-за того, что вовремя не купила билеты. Но теперь на душе как-то мутно. Одной на рок-концерт идти – это, как по мне, извращение.

***

Мама опять познакомилась с мужчиной. Говорит, что вдовец. Серьезный, галантный… Вот оно, чудо всепрощения и несусветной глупости. Как же после стольких предательств можно оставаться настолько наивной? Меня одолевает желание с разбегу впечататься головой в стену.

От маминых восторженных рассказов я на весь день прячусь в своей комнате, выхожу оттуда только по крайней необходимости, но даже во время коротких вылазок стараюсь не смотреть в мамину сторону.

На крыши домов плавно опустился дымный промозглый почти осенний вечер, а мы с ней через стенку друг от друга наводим марафет для выхода в свет. Мама собирается на свидание, а я – в ДК. Она накручивает себе озорные букли, а я обвожу глаза черным карандашом.

Мама не выдерживает первой и врывается в мою комнату под предлогом, что нуждается в совете:

– Ликусь, какие лучше? У этих каблук неустойчивый, но они красивые, а эти удобные, но слишком повседневные… – На ней парадно-выходное платье с пайетками, и меня разбивает приступ изжоги. – А ты в чем пойдешь?

Я только отмахиваюсь: рок-концерт же. Тут без вариантов: балахон, косуха и гады. Не видит, что ли?

– Ликусь, но нельзя же так. Так на тебя мальчики никогда внимания не обратят! – пускается в причитания мама.

– Мальчики – это по твоей части! Чем больше, тем лучше! – Я специально нарываюсь, потому что ее сияющий вид меня бесит. Это сейчас она сияет, а потом будет ходить с опухшими глазами и носовые платки изводить. Дай бог, чтобы мне больше не пришлось ломать швабры о чьи-то лысины. – Сказать, как тебя соседки называют?!

– Ты… тварь неблагодарная! – ахает мама.

Это я-то неблагодарная?

Я смотрю на нее, а глаза жгут слезы. Вот она стоит напротив, разодетая и радостная по причине какого-то мимолетного мужика, а я – та, которая всю жизнь землю рогом роет, чтобы быть лучше всех и хоть этим облегчить ее жизнь, заслужила только право называться неблагодарной тварью?

Не хватало еще, чтобы она увидела, как я плачу. Пролетаю мимо, выбегаю за дверь и грохаю тяжелыми гадами по гулким подъездным ступенькам навстречу ледяному ветру и мелкому дождю.

Глава 6

Пока ехала в троллейбусе, чуть не учинила драку с дурной теткой, которая на весь салон распиналась о моем неподобающем внешнем виде. Мое замечание, что чудесный нежно-фиолетовый цвет ее волос гораздо более экстравагантен, чем моя косуха, отчего-то побудило ее пойти в рукопашную. Тут мне снова помогли уроки самообороны от дяди Васи, и я вовремя успела поставить блок.

В ларьке за остановкой зацепила бутылку пива, у ДК завернула за какой-то гараж, приготовилась к разгону – а пиво и не открывается вовсе. Кручу-кручу, а пробка заточена только под открывалку. Вот засада. Еще одна.

Вокруг ДК обретаются орды разномастных панков, милиция. Но пока стражи порядка снисходительны к неформалам и в дежурный автобус запихивают только самых шумных и крикливых. На ступенях толпа уже «Лесника» орет, перед концертом распевается, а я тут с пивом своим все гоношу.

– Мэм, вам помочь? – раздается за спиной насмешливый голос, оборачиваюсь, и в тусклом свете промозглого вечера передо мной предстает паренек в косухе и покоцанных гриндерах. И есть что-то неуловимо знакомое в его облике, а вот откуда – припомнить не могу. Улыбочка такая приятная, только глаза какие-то отмороженные, мутные…

– О! Психо-о-ованная! Привет! – искренне радуется он, и ко мне возвращается память – передо мной ведь не кто иной, как мелкий засранец, придурок и маньяк.

– Справлюсь! – огрызаюсь я.

– Не-а, не справишься! – лыбится он. – Давай!

Мелкий забирает у меня бутылку, прислоняет ее к краю высокого бордюра и бьет ладонью по пробке – та отскакивает.

– Ну, спасибо! – сухо благодарю и забираю назад свое пойло.

– Ну, пожалуйста. – Расшаркивается мелкий засранец. – Смотрю, ты все же подружилась с алкоголем? Я же говорил: не зарекайся!

Он подмигивает и смывается к орущим собратьям, а Земля еще пару секунд отчего-то продолжает вращаться с бешеной скоростью.

Я огромными глотками пью пиво. Хорошо! Нет, ну серьезно. И не нужен мне никто. Совсем.