Текст книги "Солнечный удар (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Жизнь Славика всегда била ключом. Она протекала быстро и насыщенно, год за годом набирая такой бешеный темп, что иногда даже сам парень начинал отставать, выпадая с переднего плана на задний и становясь при этом сторонним безучастным наблюдателем. Надо отдать Славику должное, он никогда не сетовал на судьбу, как это делали его сверстники. Не то чтобы она всецело его устраивала, мечты о лучшем всегда теплились в его сердце, но воспитанный законами улицы парень никогда не углублялся в этот вопрос, не анализировал свою жизнь на предмет изъянов, не строил перед собой далеко идущих планов.

Конечно, подобное инертное существование возможно для человека его возраста до определенной поры. Ведь всегда неотвратимо наступает момент, когда необходимо замедлиться, оглянуться и ответить на вопрос: «А что будет дальше?» Для Славика он наступил как раз после той секунды, когда двери школы закрылись на летний период, а классный руководитель, хлопнув по плечу, с улыбкой сказал: «Ну что, остался последний рывок? Набирайся сил для следующего года и сделай его максимально продуктивным – от этого будет зависеть твоя дальнейшая судьба». Слава тогда ничего не ответил. Зачем забивать голову всякой ненужной ерундой, если при всем при этом ерунда может еще и подождать? Он видел куда больше перспектив в продуктивном времяпрепровождении этим летом. Благо, белокаменный город полуострова Крым предоставлял для этого все необходимое: жаркую погоду, теплое море и друзей, которые никогда не спешили разъезжаться с родителями в отпуска (по крайней мере не все сразу и ненадолго). Первая неделя каникул пронеслась быстро. Утром бегал на пляж, днем скрывался во дворе под тенью деревьев, вечером зависал с гитарой в парке или у одной из арок, стоящей на побережье. И все это в компании своих братанов. Возможно, летний сценарий прошел бы без изменений и дальше, если бы на второй неделе Слава, перегревшись, не свалился с солнечным ударом и не провалялся безвылазно в постели два дня.

Тогда-то и вспомнились слова классрука, и наступило то самое заветное замедление. И в жизни семнадцатилетнего парня появилось еще одно причудливое слово – «самоанализ». Славик крепко задумался о том, что с ним будет дальше, если единственно важным в его жизни останутся три вещи: еда, турник, стычки с местными отщепенцами или стрелки с другими дворовыми компаниями. В итоге организм в норму вернулся, а мысли нет.

Отклонив предложение ребят, собравшихся во дворе, замаскировав отсутствие нужного настроя недостатком свободного времени, Слава обогнул дом, в желании остаться для своих незаметным, и пристроился на турниках, чередуя подтягивания и отжимания с мозговым штурмом.

– Чего один зависаешь? – прозвучал спустя час вопрос за его спиной.

– Да так… тело ноет от безделья, – ответил Слава раньше, чем успел обернуться. И сразу пожалел об этом, опасливо озираясь по сторонам в надежде, чтобы своих поблизости не оказалось и неожиданный разговор с местной грушей остался для всех в тайне. Для всех, но не для него. Осанка, взгляд и тон Славы резко изменились, парень не спешил маскировать свою неприязнь, даже наоборот, надеялся что она будет настолько очевидной, что собеседник это поймет и продолжит заниматься своими делами, на приличной скорости удаляясь с ничем неогороженной спортплощадки. – Че надо?

– Хотел попросить об одолжении, – подведенные черным карандашом, наверняка маминым, глаза уставились на Славу, и тот демонстративно скривился, но все же спросил:

– И какие же между нами могут быть одолжения?

– Во дворе наверняка опять тусуются твои отморозки…

– Базар фильтруй, – резко взбунтовал Слава, однако остался сидеть на месте, дожидаясь окончания фразы.

– … пройду мимо – вцепятся. И легко и быстро я от них не отделаюсь, а мне сегодня опаздывать домой никак нельзя. У мамы днюха, – парень в доказательство потряс черным пакетом, разнося шелест по всей округе. Видимо, подарок уже купил, – бабушка наверняка пришла, не хочется, чтобы они застали результат общения с твоими… друзьями.

– А я здесь при чем? – удивился Слава.

– Не мог бы ты посадить их на цепь на пару минут? Мне всего-то и нужно, что в подъезд попасть без приключений.

Слава прищурился:

– Ты ахуел? Кого я с радостью готов посадить на цепь, так это тебя. С чего мне помогать тебе? Ходишь как клоун ты, а последствия за тебя я должен разруливать?

– Есть еще один вариант – можешь просто пройти со мной рядом. А своим братанам скажешь, что заходил к знакомой поздравить «для галочки», да и мама твоя наверняка уже у нас.

– Как трусливо прикрываться предками.

– Я всего лишь даю тебе шанс отмазаться перед своими и не испортить праздник людям, которые тебе вроде как тоже не чужие. Но я, видимо, сильно перегрелся на солнце, раз решил попросить тебя об этом, – парень широко улыбнулся, будто подходил к Славе проверить теорию стопроцентного отказа, и поплелся к арке, ведущей во двор.

Местного чудика звали Владом. Про них со Славой и других детей со двора можно было сказать без преувеличения, что они выросли в одной песочнице. Еще до смены формата с ребенка на подростка и прилагающихся к этому пунктиков, оба парня неплохо ладили. Летом поливали друг друга водой из бутылки, носясь голышом по двору; обливаясь соком ели персики, которые мама Влада привозила с дачи и непременно угощала семью Славы; осенью бегали в резиновых сапогах по лужам и стреляли друг в друга рябиной из отрезанного от перчатки пальца, натянутого на горловину от пластмассовой бутылки; зимой смотрели дома у Славы мультики и собирали пазлы. Но с переходом из младшего звена в среднее, несмотря на то, что и так все четыре года учились в разных школах, общение постепенно сошло на нет. А единая дворовая тусовка распалась на группы по интересам, которые позже обросли новыми участниками.

Всплеск гормонов, социальный конструктор и обстоятельства сделали свое дело. Слава вымахал, перерос отца на целую голову, примерил как-то дедову бескозырку и больше с ней не расстался. Мать, не желая отставать от модных трендов, увидев на рынке точь-в-точь как в телевизоре синий спортивный костюм с двумя белыми полосками на плечах, не смогла пройти мимо. Слава вместо «Женщина, ну на что ты опять потратила деньги, не в моем вкусе» отвесил довольное «Четко» и влез в обновку, и вот уже второй год с ней не расставался. Одежда буквально так и вынуждала разбавить словарный запас резкими фразочками, сменить некоторые повадки. Пацанам и девчонкам со двора нравился такой апгрейдившийся Слава, а он нравился себе. Вот только если Славик вызывал неприязнь у старшего поколения, всюду вставлявшее ему свое «Вам бы поучиться манерам, молодой человек», то к образу жизни и внешнему виду Влада оставаться равнодушным не мог уже никто. Длинные черные патлы, зачесанные на бок, выбритый висок, мертвецки бледный цвет кожи, контрастирующий с накрашенными карандашом глазами, гвоздики в левом ухе, неизменный гардероб в темных оттенках и вечно отсутствующий взгляд – такие перемены нравились единицам и чаще всего тем, что сами не гнушались таскаться в летний зной по городу в черном шмотье.

Слава наблюдал за постепенно удаляющейся облаченной в темно-коричневый балахон спиной Влада, и то ли в нем взыграли старые чувства и тоска по беззаботно прошедшему детству без ярлыков и шаблонов, то ли последствия проведенных в раздумьях бессонных ночей сказались, но он поспешил окликнуть парня:

– Замедлись, – засунув руки в карманы спортивных штанов, Слава спрыгнул с перекладины-лесенки и зашагал навстречу жалкой пародии на восставшего из могилы покойника.

– И чего вдруг передумал?

– Не твое дело, если не хочешь чтобы передумал вновь. Шевели своими корявками.

– Как будет угодно, – ответил Влад, и Слава снова поймал себя на мысли, что по такому пресному лицу не грех и вмазать.

Они зашли во двор, бодрым шагом дошли до третьего дома и остановились у нужного подъезда. За их путем Славкина компания пронаблюдала с удивленными, ничего не вдупляющими лицами, но окликнуть или, тем более, подходить никто не спешил.

– Ну что, зайдешь? Мама, конечно, будет в шоке, ты же к нам столько лет не наведывался, но рада.

– Нет уж. Я свое дело сделал, так что открывай резче дверь и топай.

Влад тряхнул головой, смахивая волосы на бок – неотъемлемая привычка всех патлатых – и так искренне и широко улыбнулся Славе, что тот на мгновение выпал и растерялся.

– Спасибо, – открыл дверь ключом от домофона и скрылся за дверью подъезда. Слава в последний момент успел поймать ручку и юркнул следом, вот только за Владом не пошел, остался стоять на первом этаже, выждал необходимое количество времени, чтобы не казаться подозрительным, а после вышел на улицу и с непринужденным видом поплелся к своим. Будто не он только что шел на расстоянии вытянутой руки с дворовой грушей и ни разу ее не ебнул, и даже не попытался как-то задеть словом.

В этот день ребята его о чем-то расспрашивали, но Слава не помнил ни вопросов, ни ответов. Его голова было забита совершенно другими мыслями. Мыслями о своей жизни и о том, что ждет его дальше.

***

К концу подходил июль. Не сказать, что внутренняя буря Славика успокоилась, скорее приутихла, но мандраж, что охватил его вначале каникул, больше не заставлял тело колотиться, будто в ознобе. Он начал рассуждать рационально: не выбрал дополнительные экзамены для сдачи в следующем году – выбери прямо сейчас; не задумывался о поступлении и будущей профессии – прикинь подходящий для себя формат и рой в этом направлении; достали однотипные тусовки – разбавь новыми знакомствами; не можешь отличить нужные вещи от ненужных – пара дней одиночества помогут расставить все по своим местам. Однако относительная гармония, которой успел достигнуть Славик, порушилась в тот день, когда разбирая старый шкаф в прихожей и прикручивая новые полки, он случайно выронил из груды вещей пальто сестры.

– Вот мелкая паршивка, – чертыхнулся парень, когда поднял шмотку и нащупал между неплотными кусками ткани продолговатую коробочку. – Настя, блять, а ну иди сюда, – басом крикнул он, ожидая когда сестра, занятая своим делом, выглянет из комнаты.

– Чего кричишь так? – возмутилась девчонка, но когда увидела в руках брата нечто знакомое, тут же изменилась в лице. Испугалась. Но не ушла. И оправдываться не спешила. Молча ждала вердикта.

– Твое?

– Мое, – кивнула она. Если бы Слава подошел совсем близко, то наверняка услышал бы, как сильно заколотилось о ребра сердце сестры, будто пыталось проломить кости и сбежать.

– Тебе двенадцать лет, совсем рехнулась?

– Я только попробовала.

Слава немного ослабил напор:

– Родителям ничего не скажу, но это конфискую. Еще есть?

Сестра отрицательно покачала головой.

– Подожди хотя бы, пока все, что нужно, вырастет, дура! Иди, убирайся дальше.

Настя вернулась к себе в комнату, переваривая результаты перенесенного шока, не зная что делать – обижаться на брата или все же радоваться, что сигареты нашел именно он. А Слава прикрутил полки, собрал новый шкаф и вышел на улицу. Во дворе друзей не нашел, вызванивать или писать в ВК не захотел. Все равно возможных мест дислокации было всего четыре. Где-нибудь да найдутся, а так будет еще повод прогуляться и мысли проветрить. Дойдя до римской полукруглой арки, откуда открывался вид на причал и береговую линию, усыпанную огнями, Славик примостился на белокаменные перила арки между двумя столбами и вытащил из кармана едва начатую пачку.

Представление курящей сестры навеяло более глобальные мысли, и парень им не обрадовался. «А что если кто-то из моих уже спалил ее с сигаретой? Во дворе как не шкерься – кому-то да попадешься, – думал он. – Так и заклеймить недолго. Нет, конечно, все в курсе, чья она сестра, здесь над ней никто издеваться бы не рискнул. Но, а школа? Компании из других мест, где она любит гулять?» Чем больше Слава думал об этом, тем сильнее к горлу подкатывало раздражение. Он в свое время успел повидать немало девчонок (сверстниц, старше или младше), которые одним своим неловким движением портили себе репутацию: целовалась на скамейке больше, чем с одним парнем – шлюха; купила на прогулке слишком много напитков и еды – своровала у родителей; вернулась с пляжа во двор в одном купальнике – вниманиеблядь, и так далее по списку. И он не хотел, чтобы сестра заработала себе ненужную славу. Да, он понимал, что Настя девчонкой была вполне смышленой, и одно желание попробовать нечто неизведанное не сделало бы из нее совершенно другую личность, но кому это потом докажешь? Взгляд Славки зацепился за идущую у высокой каменной стены, огораживающей жилой комплекс, длинную темную фигуру, и ему вдруг почему-то подумалось, что, быть может, и с Владом обошлись несправедливо. Конечно, доказательств, свидетельствующих об обратном, было предостаточно, и Слава сам не раз наблюдал за этим воочию, но все же. Вдруг он и его друзья когда-то ошиблись, а все издевки над Ходячим Трупом продолжились чисто на автомате.

Влад тем временем вынул один наушник и свернул с намеченного пути, и Слава понял, что смотрел на парня чересчур долго и навязчиво, и тот расценил этот момент, как желание пойти на контакт.

– Привет.

– Здорова.

– Ты курить начал? Не знал, – удивился тот.

Слава опустил взгляд на свои руки, успев позабыть о сигаретах. Розовая пачка «kiss» с ароматом зеленого яблока брутальности не прибавляла.

– С чего мне травить себя этой дрянью? – возмутился Слава – он был из тех парней, что не следили за кулаками, но за базаром и телом – успевали вполне. – У сес… – парень быстро осекся, мысленно проклиная себя за беспечность – доверить такую информацию он не мог никому. Тем более человеку, который мог обернуть ее против него. – Тут валялась.

Влад же сделал вид, будто данный ответ его полностью удовлетворил.

– Если хочешь, можешь отдать ее мне.

– Да забирай.

Влад протянул ладонь, и Слава вложил в нее пачку с удивлением наблюдая, что та превратилась будто в крошечную в его руках. «Его пальцы длиннее моих», – подумал тот.

– Благодарю, – черноволосый долго мяться не стал, достал свою зажигалку и подкурил сигарету, разнося яблочный аромат по округе.

– Так и будешь стоять тут и дымить? – беззлобно поинтересовался Слава.

– Могу и присесть, – пожал Влад плечами и тут же уселся на те же самые перила римской арки напротив него. Слава прогонять его не стал, мысленная круговерть стихла в присутствии этого парня, и с темы о сестре он смог переключиться на менее волнующую, но при этом познавательную:

– Ты правда так хочешь сдохнуть?

Вопрос для Влада прозвучал весьма неожиданно, но, тем не менее, не был произнесен впервые. Ему не хватило бы пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать, сколько раз он его слышал. Слышал, но никогда не отвечал. Потому что ответов от него и не ждали. В тоне каждого человека, задававшего его, сквозила констатация факта, а развеивать чьи-то суждения он не считал нужным. Однажды он даже, проходя мимо, услышал этот вопрос от самого Славы, вот только спрашивал о Владе он не у него самого, а у одного из своих друзей…

– Почему ты так решил? – дым вместе со словами вырвался из легких.

– Так все считают, – ничуть не стыдясь, ответил Слава, придерживая бескозырку – с моря начал дуть ветер.

– Пускай, если им так хочется. Но я хочу сдохнуть не меньше, чем любой другой подросток на этой земле. Например, по утрам когда нужно встать с постели и плестись в школу. Или когда температура 37,4 и кости ломит так, что ничего не помогает, – Влад улыбнулся настолько широкой сумасшедшей улыбкой, что Славе как-то расхотелось ему верить. Все-таки несмотря на всю аморфность, эмоциональная выразительность Ходячего Трупа не имела границ. Как говорится – редко, но метко.

– И хочешь сказать, что вены себе никогда не вскрывал?

Влад немного поразмышлял, покурил в задумчивости, зажал сигарету в зубах и по очереди закатал рукава балахона по самый локоть.

– Наслаждайся моими девственно чистыми запястьями, сколько влезет, – брюнет несильно сжал кулаки и вытянул руки перед собой.

На светлой, нетронутой загаром коже не наблюдалось никаких отметин, которые быть там не должны – проглядывающиеся ниточки вен и пара родинок не в счет.

– И из петли предки тебя пару месяцев назад не вытаскивали? – со скепсисом во взгляде продолжал наседать Слава.

– А ты считаешь, что я такой даун, что полез бы в нее в их обеденный перерыв? Я прилежный сын, и аппетит родителям портить не намерен.

– Тогда что насчет таблеток? Я сам слышал, как врач, возвращавшийся с вызова в свою карету, сказал водиле, что какому-то «хиленькому парнишке, измазанному, как девочка, тенями, сделали промывание желудка и уложили спать» – кто же это мог быть?

– Я, – уверенно заявил Влад, делая последнюю тяжку и выбрасывая окурок в траву. – Отравился шелковицей. Бывает и такое, – развел он руками в стороны, а потом забрался на широкие перила с ногами. В попытке скрыться от пусть и вечернего, но все еще палящего солнца, Влад натянул на голову капюшон толстовки и вновь раскатал рукава. – Ну что, не оправдал твоих ожиданий? Суицидник из меня, выходит, фейковый, но если вдруг захочется рассказать своим браткам какую-нибудь интересную байку про меня, в результате которой я чуть не самоубился, можешь упомянуть один случай из нашего общего детства. Помнишь о прыжках с пирса?

Слава помнил. Как такое забудешь? Им было по девять, когда они приклеились хвостом к ребятам постарше и поплелись с ними на пляж. Те прыгали в воду с многоярусного пирса: первый этаж находился на уровне полутора метров над водой и особой опасности ни для кого не представлял, второй же – примерно пяти-шести метров. Славе захотелось выпендриться, не быть таким сопляком в глазах старших приятелей. Он знал, что ребята разминаются на мелком пирсе, а потом забираются на второй этаж, и решил опередить их и сразу сигануть с него, чтобы было «по красоте» и с уважением в чужих глазах. Эта идея не осталась не озвученной, и по дороге он поделился ею с Владом. В итоге на бетонных балках высотой шесть метров над водой они оказались вдвоем. Слава чувствовал, что его друг не отстает. А так как он считал себя творцом данной идеи, а значит и первенство ее исполнения должно быть доверено ему. Ускорил шаг, балансируя с широко разведенными руками, достиг конца балки и сиганул в воду. Влад, побоявшись, что не успеет, добегать не стал и спрыгнул с середины. Славка всплыл, радостно взвизгнул, поднял глаза на ребят, но вместо восторга увидел страх и панику. Да и Влад наверху не обнаружился… Мальчик неудачно упал плашмя на воду, осушил половину тела и якорем уплыл на дно, которое оказалось ближе, чем он думал.

– Да, Денис еще неделю хвастался всем во дворе, что оперативно вытащил тебя из воды, а Лева – что сделал искусственное дыхание.

– Сомневаюсь, что в последнем была необходимость. Я тогда уже пришел в себя, просто глаза не мог открыть из-за боли.

– Но все равно ты оленя кусок, совершать такие необдуманные вещи…

– Мне было девять, – напомнил Влад.

– Не уверен, что это что-то меняло.

Слава наблюдал за бегущими вдали по морю волнами, как раскачивались пришвартованные корабли, а в небе, расправив крылья, планировали чайки. Ветер так и не стих, поэтому бескозырку пришлось снять. Пшеничные, как солома, непослушные волосы встали дыбом.

– Кажется, мы не говорили по-человечески уже целую вечность, – тихо озвучил Влад свои мысли, вернул наушник на место и поднялся на ноги. Но Слава не стал ничего отвечать.

***

Дни перестали быть похожими один на другой. Некоторые проносились со скоростью выпущенной из ружья пули, другие тащились, подобно сухопутной черепахе. Слава начинал ловить кайф от новых знакомств: к бабушкам, проживающим в соседних домах, понаприезжали внуки и разбавили закоренелую тусовку его тесного круга знакомых. А новые песни под гитару разучились сами собой.

Слава сидел на скамейке в конце двора, прижимая к талии приезжую девчонку. По ее словам, ей было пятнадцать, но приличный слой косметики и постоянное поддакивание его друзьям подсказывали ему, что Рита свой возраст явно преувеличила на год, а то и на все два. Сложившаяся ситуация Славу ничуть не смущала – далеко идущих планов на нее он не строил, тем более, что отпуск ее родителей подходил к концу через полторы недели. Для Риты это оказался своего рода курортный роман – еще один повод похвастаться перед подружками по возвращении.

«А я устал, мне просто надоело

Кивать в ответ на глупые признанья

Я не такой, но разве в этом дело

Вам это в кайф, мне это в наказанье

Я устал от всего, мне нужна передышка

Давай уйдем и больше ничего

Но для тебя это слишком

Забудь слова, что мама говорила

Купи билет, уедь куда подальше

Возьми друзей и выпей с ними пива

Они и пиво спасут тебя от фальши

Я устал от всего, мне нужна передышка

Давай уйдем и больше ничего

Но для тебя это слишком*», – гитарный бой резко оборвался на крике раздавшемся из глубины двора:

– Ну ты че как целка убегаешь? Остановись, давай поговорим!

Слава повернул голову и увидел, как вдоль дома, несясь на бешеной скорости, перебирая своими длинными худощавыми веточками, бежит Влад, а за ним несутся два парня.

– Эй, сучка, у моей мамы есть ахуительная помада, хочешь подарю? Но только при одном условии: флакон от нее я засуну тебе в задницу.

– Только если сможешь вытащить его из своей. Наверняка, твоя мамка его тебе туда глубоко засунула, – запыхавшимся голосом парировал Влад, подбавляя газку.

– Опаньки, а мертвец живее всех живых, – подал голос друг Славы, отложив гитару. – И чего это он сцепился с ребятами с соседнего района?

– Да у них там постоянно сходка ему подобных, собирают свой шабаш и пугают народ. Вот, видимо, местным надоело это и они решили его разогнать, – ответил другой.

Со стороны эта потасовка действительно напоминала бунт в курятнике.

– О, смотри, если добежит до арки, то успеет улизнуть, – выкрикнул кто-то. – Может подсобить ребятам и зажать его?

Слава, наблюдая за бегущим Владом, невольно словил себя на мысли, что начал ставить ставки на него, прекрасно видя преимущество длинных ног и сильной дыхалки перед его противниками. Но впереди местного задохлика, который, впрочем, всем своим видом сейчас демонстрировал еще ту жизненную энергию, маячила длинная преграда – стена дома, к которой в любой момент парня могли припечатать, замедлись он хоть на секунду. А тут еще и его друзья изъявили желание поучаствовать.

– Но ведь это будет нечестно. Силы и так неравны, – вмешалась Рита, пихая то ли случайно, то ли специально Славу локтем в бок.

– Сами справятся, – отмахнулся он, не желая вмешиваться. Если ребята вознамерятся сунуться к нему, он их не остановит или, по крайней мере, не станет пытаться, но те явного желания не выказывали – слова оставались словами.

Влад, тем временем, добежал до середины дома, звучно крикнул: «Да отъебитесь уже, топлива не хватит столько за мной носиться», – и скрылся под аркой.

– Ну, если завтра его лицо разбавят скупые оттенки его гардероба, то будет ясно хватило им топлива или нет.

Слава услышанные слова запомнил и принялся ждать.

На следующий день он специально вышел пораньше во двор, чтобы узнать результаты своих ставок. Но лицо Влада по-прежнему отдавало только бледностью. Парню он, конечно же, лично ничего не сказал, но про себя подметил: «Красавчик!»

***

Августовское солнце было сегодня особенно палящим и кружащим голову, потому выходить на улицу до шести по собственной воле мог только самый отчаявшийся, и Слава к их числу себя не причислял. Провалявшись с час в прохладной ванной, парень с удивлением и досадой обнаружил абсолютно пустой флакон из-под шампуня, которым они пользовались на двоих с отцом. Но посчитав себя слишком потным и вонючим из-за проведенной первой половины дня за сборкой кухонного уголка – ремонт в их квартире плавно подходил к концу – не растерялся и помыл голову шампунем сестры. На этикетке зеленого флакончика значилось «2в1. Шампунь и бальзам», но Слава вряд ли мог догадаться заранее, будучи неосведомленным о тонкостях работы различных уходовых средств для шевелюры, потому эффект заметил только тогда, когда ему об этом сказали прямо в лоб:

– Сменил стиль?

Слава висел на турниках на время и вот-вот готовился побить свой предыдущий рекорд. Весь его взгляд был устремлен на закрепленный ниже локтя секундомер на ремешке, однако парень узнал обращавшегося к нему Влада по голосу. Тратить энергию и силы на ответ не хотелось, стараясь не соскользнуть с мокрой перекладины, он начал мысленный обратный отсчет: «Десять, девять… пять… три, два, один». Спрыгнув с турника, он первым делом нажал секундомер на стоп, подмечая, что на сорок секунд провисел дольше, и только после понял, что его спина упирается в преграду, которой там быть не должно. Чужие пальцы с облупившимся черным лаком на ногтях скользнули в волосы, а голос за ухом негромко выдал:

– Поразительно мягкие, не похожи на привычную солому на твоей голове.

Слава отпрянул с такой скоростью, будто ему на спину вылили кипяток.

– Еще раз так подкрадешься, и я проломлю тебе бубен, чудила! – сжимая кулаки, еле сдержался парень.

– Извини, просто хотел проверить, – краснея, Влад отступил на шаг назад, вдобавок опуская взгляд на носки кед. Сам того не зная, брюнет упустил из виду момент, как его смущение сбило с толку и самого Славу, и тот, вместо того, чтобы продолжить словесную перепалку, потянулся к своим волосам.

«И правда… мягкие», – запоздало приходя в себя, парень одернул руку. Подошел к лавочке, нацепил обратно бескозырку и олимпийку, запихнул руки в карманы и, не прощаясь, бодрым шагом пошел в сторону парка, куда должны были подтянуться его приятели.

***

На этот раз компания Влада устроилась прямо в его дворе. Громкая музыка из колонок эхом отлетала от полукругом стоящих домов. Все одиннадцать участников мини-Апокалипсиса, пол которых невозможно определить с первого взгляда из-за наличия смешанных признаков и бурной маскировки, активно проводили вечер. Разноцветные баночки с горячительной, едкой, как химикаты в сточных водах, жидкостью покоились на лавочках или в руках. Ноги активно постукивали, а тела покачивались в ритм колыбельной, предназначенной для самого Дьявола. Кто-то даже пытался подпевать, но чаще что-то оживленно рассказывал своему собеседнику, стараясь при этом переорать музыку.

– Сброд гребанных сатанистов.

– Я из-за них не слышу собственное дыхание.

– Придурок, ты его и не должен слышать.

– Ну… это… ты понял, что я имел в виду. Надо прикрыть эту вакханалию, уши вянут. Сейчас гитару принесут. Как мы, по-твоему, должны играть?

Друзья Славы не испытывали особого восторга, находясь по соседству с Владом и Ко. Он понимал, что в действительности громкая музыка лишь служила поводом для выказывания своего негодуя, однако со своими братанами он был солидарен – уши начинали постепенно вянуть.

– Эй, – крикнул он в сторону черного пятна, сидевшего рядом с колонкой. – Утихомирь завывания своей бездны!

Парень, укутанный в черную штору аки папа римский (иначе его прикид описать нельзя), наоборот, прибавил децибел на колонке и со скучающим видом повернулся в сторону активно жестикулирующей девушки.

– Вот говнари! – Слава сжал кулаки и сделал уверенный шаг в их сторону, намереваясь довести дело до конца, но его дружки, будто спущенные с цепи, сорвались со своих насиженных мест и помчались к скамейкам, на которых сидели наряженные ребята. Парень в синей бескозырке с ужасом наблюдал, как за считанные секунды на площадке развернулось месиво из тел. Поднявшийся гул перекрыл музыку. Из окон начали один за одним высовываться встревоженные звуками драки жители.

– Эй, придурки, вы что творите? Остановитесь! – крикнул он, понимая, что происходящее мало напоминало обычную потасовку. На этот раз его друзья перешли черту. Парням окончательно посрывало башни, и те, будто только и ждавшие этого момента, пустились во все тяжкие.

Слава судорожно искал в этой каше из тел Влада, надеясь, что он успел понять, в чем дело, раньше остальных и просто воспользовался моментом и успел ускользнуть на своих двоих. Но внутренний страх возрос, когда присмотревшись, он увидел знакомую фигуру, валявшуюся на земле. Парень, сидевший на животе Влада, держал того за волосы и неистово колотил кулаком по лицу, превращая его в окровавленное месиво.

– Кончай, Дэн, отъебись от него! – Слава дернулся в их сторону, но добежать не успел, замерев в оцепенении – в руках озверевшего парня появился камень. Тот замахнулся и со всей силы ударил Влада в лицо.

Слава вздрогнул и, чувствуя агонию собственного тела, открыл глаза. Сердце билось, как ошалелое. И даже вид родных стен комнаты не спасал от причудившегося кошмара. «Привидится же такое, – Слава закрыл лицо руками, – чтобы я еще хоть раз завалился спать в обед». Голова звенела, а тело требовало разминки. Взглянув на часы в смартфоне, парень со стонами закатил глаза: он умудрился проспать пять часов – вечер стремительно подходил к концу. В итоге Слава выполз из кровати, сполоснул холодной водой лицо, снял с вешалки олимпийку и выскользнул за дверь, ничего не сказав родителям. Необходимо было проветриться и размяться.

Летом в Крыму темнело еще раньше обычного, в восемь солнце скрывалось за горизонтом, а к девяти наступала непроглядная тьма, от которой спасали разве что уличные фонари и свет из окон домов. Поэтому когда Слава выполз на улицу после наступления десяти, создалось впечатление, будто уже стояла глубокая ночь. Он вышел со двора и поплелся в сторону причала, вдоль которого располагалось несколько белокаменных, так любимых Славиком, арок. Из всех мест, где они собирались с друзьями, это было самым любимым. Примостившись на перилах, он прислонился спиной к колонне и прикрыл глаза, стараясь прийти в себя. К чему ему снились такие сны, Слава даже не догадывался. То, что нарисовало его подсознание – отвратительно, но нельзя сказать, что в жизни столь сумасшедшее проявление жесткости было исключено. Сам Славик в такого рода разборках никогда не участвовал, применяя силу обычно в тех случаях, когда кто-то перегибал палку и только в том случае, если ему могли ответить или хотя бы попытаться постоять за себя. Во всех остальных ситуациях Слава старался решать проблемы с помощью «правильного базара», и чаще всего именно благодаря ему все и разруливалось. Но это были его личные правила, за других же он ручаться не мог.

Слава просидел больше часа, наблюдая за ночными огнями, рассыпанными по причалу. Быть может, он бы так и дальше заплывал за буйки своего сознания, если бы ветер не донес до него неразборчивое, но такое узнаваемое бормотание и шипение. Сами арки не подсвечивались, потому идущим вдалеке вдоль стены прохожим становилось видно сидящих на ней только на подходе. И еле плетущийся Влад Славу, конечно же, не заметил. А тот не стал палиться, хотя так норовящий вырваться из груди смех, грозился выдать парня с потрохами.