Текст книги "Кто кого! (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

А всё потому… что жизнь в нашем кругу была действительно насыщенной, она была полна ссор, оскорблений, всеобщего игнорирования и так далее. Но среди всего этого мы никогда не забывали мириться, помогать друг другу и проявлять пусть малую, но долю жалости. В общем, хочу сказать, что как бы там ни было, всё это уже за плечами. И сейчас, когда мы выросли, мы понимаем, что всё ещё только начинается, – я поднял стаканчик вверх и под удивленные взгляды отпил.

Сам сейчас прекрасно понимаю, что не ожидал от себя подобной речи, но ведь я не солгал никому из присутствующих, я действительно так считаю…

Время сегодня с нами сыграло злую шутку: в самые эпические моменты вечера оно неслось, как угорелое, из-за чего все окружающие под шафе боялись даже моргать, ну, а в других случаях, когда приходилось что-либо делать, вспоминать или кого-то разнимать, время превращалось в черепаху…

В час ночи к нам присоединилась скромная компания из семи родителей, которые приехали к нам на такси, вынимая из багажника запасы еды, что остались после банкета, на который мы отказались идти с самого начала, когда только представилась такая возможность. Виктор Михайлович – отец Юли и Вадима, привез четыре огромные палатки, напоминающие зимний вариант. Они вмещали в себя по десять человек, но мы-то все прекрасно понимаем, что при большом желании туда может залезть и двадцать.

Тосты летели мгновенно. Казалось, что весь запас алкоголя уже должен был кончиться, но нет. Он, как назло, даже не пытался изжить себя со свету. Более того, пьяные предки навеселе закупились в Алкомаркете перед отъездом и теперь щедро раздаривали своё имущество детям.

Ох… пьянки–гулянки, как я скучал!

Душа ликовала, а тело говорило о том, что ещё какое-то время оно держаться сможет, а уж потом точно начнет бунт…

Воспользовавшись моментом, пока на меня никто не смотрит, я ткнул в плечо Кирилла, который о чем-то болтал с двумя моими одноклассницами и одноклассником, и пошел вглубь леса, прекрасно зная, что через пару секунд Он последует за мной…

Не прошло и пяти минут, как я зашел за дерево, прислонившись к его мощной столетней коре и вытирая рукой капельки пота от пылающего жаром костра. Потом я услышал шорох, а затем высокая темная фигура, прижавшись рукой к стволу, нависла надо мной…

Повеяло приятным запахом шашлыка, костра и вина, отчего я сразу задышал чаще, стараясь не упустить ни миллиграмма этого аромата… Вот почему я так сильно люблю походы.

– Звал? – томно спросил меня Кирилл, прислонившись ещё ближе, отчего дышать стало еще жарче. Алкоголь… Это ты такой проказник?

– Нет, – твердо ответил я, стараясь не рассмеяться прямо там, из-за чего на нас сразу же обратили бы внимание, ведь мы не настолько далеко ушли… Видеть нас не видели, а вот услышать могли.

– Тогда, – парень резко перевел руки на мою талию, а затем резко приподнял меня, прислоняя к дереву. Мне ничего не оставалось, как обхватить его ногами. – Думаю, ты будешь не против, если я позову тебя, – он говорил какие-то странные вещи, смысл которых мне стал понятен только тогда, когда его рука накрыла мой пах, осторожно массируя его через ткань брюк, а затем, словно специально, плавными движениями перешла на живот, оставляя эту чувствительную зону без своего внимания.

– В фильме тебя назвали бы «шалуном», но мы не в кино, поэтому я назову тебя распиздяем, – нахмурился я, выдавая свою досаду с потрохами.

– Правильно, мы не в фильме, поэтому, что мне помешает сделать так? – его рука сдернула рубашку обратно, следом за ней возвращая в вертикальное положение и само тело, из-за чего я было подумал, что на этом мы остановимся, но Кирилл был не так прост. Конечно же, с минетом в полном классе он не сравнится, но, стянув с меня штаны и вобрав так быстро, как только было возможно, мою плоть себе в рот, он решил отыграться на моём бедном организме, прекрасно понимая, что и тут наш народ часто шастает.

Если бы у меня получилось, я бы закрыл себе рот рукой, но у меня это выйти никак не могло, а всё потому, что обе мои руки были прижаты к дереву, пока Кирилл, играя своим языком с моим на всю длину стоящим членом, водил по всему стволу своей медной сережкой, заставляя каждую набухшую венку чувствовать это присутствие.

Он был настолько нежен, настолько опытен и страстен, делая каждое движение безумно ощутимым и четким, что мне казалось, что он сам испытывает от этого удовольствие, пусть и малое по сравнению с тем, которое испытываю сейчас я.

Вбирая плоть так глубоко, как только можно, а затем, словно дразня, выпуская её обратно, полностью освобождая от оков своих губ, он раз за разом возвращался к чувствительной зоне, заставляя ноги дрожать и подкашиваться при одном только касании. Вспоминать о том, каким для меня был минет с девушкой, мне не хотелось. Нет… Не от того, что девушке овладеть подобного рода «искусством» довольно сложно, не зная всех физиологических премудростей мужского тела, а потому, что до этого любая девушка или пусть даже девочка, которая касалась моего члена, была весьма неопытна, в каких-то моментах стеснительна, боясь показать свою истинную натуру.

С Кириллом же было всё иначе…

Он всецело отдавался этому процессу, из-за чего внизу живота я слышал не только приятные причмокивающие скользкие звуки, но и его частые вздохи и стоны. Он не боялся быть некрасивым, быть пошлым, быть страстным в желании доставить удовольствие своему молодому человеку. Он просто делал то, что было нужно мне для этого удовольствия…

Раздирая кору своими руками, глотая клубками, если бы это оказался дым, воздух, я непрерывно дышал, извергая из себя сладострастные звуки… Чувствуя мою пиковую точку, Кирилл, специально оттягивая момент, начал сосать медленнее, касаясь своими губами каждого миллиметра кожи, из-за чего я, не выдержав, толкнулся к нему в рот, слушая в ответ хитрый сдавленный смешок.

Кончить получилось лишь спустя несколько изнурительных движений, которые своей медлительностью буквально свели меня с ума… Кирилл, поднявшись с корточек и вытирая тыльной стороной руки уголки своих губ, снова возвратился в нависающее, доминирующее положение надо мной в желании меня поцеловать.

– Я это пробовать не буду, – упёрся я, тыкая пальцем в его сомкнутые губы, которые тут же растянулись в улыбке.

– Хм, не хочешь испить сам себя? – усмехнулся Кирилл, высовывая язык на моё обозрение. – Пусто, – хитро сощурился он, прислоняясь ко мне и всё же целуя.

Он прошелся языком по моим губам, так и не дождавшись ответа, снова вернулся к любованию моим телом, а затем, словно ему что-то подсказало, он нагнулся ближе, резко хватаясь зубами за губы.

Обычно в романах это описывают в момент великой страсти между двумя людьми, которые ловят необузданный кайф (приятный) от покусанных до крови губ и металлического привкуса во рту…

Но как бы не так…

Я зажмурился в тот же момент, когда эти белые зубы клацнули по коже, вопя на всю округу от дикой боли.

Как было больно (!). Как я орал. Нет, не так. Как, мать вашу, я орал!

– Будем думать, что я лишил тебя невинности, – хохотнул Кирилл, резко хватая меня в охапку, из-за чего я даже не успел отреагировать, и понёс в сторону гуляющей компании.

– У, он что, уже в отключке? – послышались голоса присутствующих, на что я тут же показал им средний палец правой руки, левая была занята. Так бы показал сразу обе.

– Ага, набрался, вы не против, если я закину это тело в палатку, – ответ был не нужен, так как это был и не вопрос. Кирилл просто закинул меня в свободный шалаш, закрыв за нами тканевую дверь на замок.

– Иди сюда, киска, поиграем в доктора, я буду тебя лечить, – он, словно дикая пантера, приблизился ко мне, укладывая меня на импровизированную кровать, придавливая всей тяжестью своего тела.

– Нет, ну ты издеваешься, рядом сидит куча пьянчуг, к тому же все, что мы тут делаем отражается тенью, -я ткнул пальцем на крышу палатки, но вместо того, чтобы на этот жест отреагировали поворотом головы, мою конечность страстно всосали в глубину своего рта. – И кто из нас пьяный? – буркнул я, откидываясь назад, чувствуя, как руки шарят по груди, задевая задубевшие от мурашек соски.

– Я не пил, – заявил Кирилл, заставляя меня задуматься: а ведь я действительно не видел, чтобы он пил… Много пил. Ну, подумаешь шесть стаканов вина.

– Ага, – фыркнул я, не веря в эти факты.

Подтасовка улик.

– Эй, мужики, мы спать хотим, – послышались уставшие голоса, а я тут же подскочил к замочку и дернул его, раскрывая молнию и впуская пятерых ребят внутрь.

Улеглись все довольно быстро, правда спать никто так и не укладывался, утомительно растягивая время своей болтовней, из-за которой меня потянуло в сладкую дремоту и во время которой на своей попе я почувствовал теплую руку Кирилла.

«Мам, роди меня обратно, нахер такие выпускные», – соврал я сам себе, окунаясь в сон.

========== Эпилог. ==========

POV Кирилл

Никогда не думал, что могу пойти на такую авантюру, но спустя какое-то время, когда твоему взору предстают очень выгодные факты, которые полностью оправдывают твой поступок, понимаешь, что пошел на это не зря. Не зря… долгих четыре месяца обманывал своих родителей, не зря отказался от мечты их жизни, не зря доверился незнакомым людям. Всё это было не зря.

Прожив почти полгода, работая на два фронта в Швейцарии, возвращаясь домой, когда почти не было сил, успевая при этом подрабатывать, чтобы оплатить себе хотя бы проживание в отдельной квартире, вместо общежития, чувствуешь, с каким трудом мне даётся моя мечта. Зимой медицинский факультет, на котором я должен был учиться (я и учился, но систематически пропускал занятия из-за несовместимого графика в своём институте) распустили. У профессора умерла жена, после смерти которой он впал в глубочайшую депрессию. Конечно же, его никто не винит, ведь это стечение обстоятельств жизни, от которой никто не застрахован. А вот декан, которому половина факультета заплатила в его личный карман, чтобы безвылетно продержаться до конца в своём отделении, умотал в неизвестном направлении, поставив на уши весь университет.

Конечно же, подобная новость о роспуске нашей «конторы» быстро долетела до моих родителей, в результате долгого разговора с которыми, я стал их успокаивать, что не все потеряно, открыв им свою большую тайну: сразу после приезда в Швейцарию, куда вместе со мной прибыли Влад и Макс (отчасти и по своим рабочим делам), мы подали документы на нужный мне и им факультет, окончить который я должен буду через два года, а не через шесть, как медицинский. Подобная новость ввергла в шок моих родителей, но спустя два дня тщательного анализа ситуации, они позвонили Владу, принося свои извинения и понимая, что намерения, с которыми он переступил порог их дома, значат гораздо больше, чем намерения молодого юнца, да к тому же на деле оказались оправданы.

Что касается Егора, который узнал о моём отъезде самый последний, совершенно не расстроившись этому факту, так он объяснил всё тем, что я не буду ближайшее время мозолить ему глаза, заставив меня изрядно побеспокоиться по этому поводу, опять впадая в раздумья о том, что он всё ещё не определился, не разобрался в себе. Однако, звонок первого сентября, в котором я узнал о том, что он вроде как… с горем пополам будет меня ждать, при условии, что я сообщу ему сразу, если у меня кто-то появится, дабы не тянуть резину, боясь ранить его чувства, как это делают многие, заставил в моём сердце поселиться надежде на долгое время.

И вот, когда перед летними каникулами, сдав все зачеты, со спокойной душой я собирался приезжать в Россию, в дверь моей квартиры позвонили, после открытия которой на пороге предстали два высоких парня, один из которых был одет в форму полицейского. Он держал за шиворот высокого мальчика с длинными черными волосами и темно-зелеными глазами, который то ли с опаской, то ли с подозрением смотрел на меня.

– Guten Tag, Ich bitte um Verzeihung für die Mühe (Добрый день, прошу прощение за беспокойство), – подал голос молодой мужчина, заправляя выпавшую прядку белокурых волос за ухо.

– Здравствуйте, – на автомате выпалил я, совершенно не сообразив, что говорю с ним на русском.

– Ох, русский? – переспросил он, радостно улыбаясь, я лишь кивнул.

– Тогда позвольте и мне перейти на родной язык, – обворожительно улыбнулся он.

– Конечно, – скрестив руки на своей груди и облокотившись о дверной проем, спросил я, так и не позволяя гостям пройти в дом. – Что-то случилось?

– Да, – я вскинул одной бровью, задавая немой вопрос: «Что же?», пристально поглядывая на парня, который был почти одного роста с высоким гражданином моего государства (хотя кто знает, может он уже и не наш). – Этот молодой человек перевел старушку через дорогу, – ответил полицейский, продолжая держать парня.

– И что в этом плохого? – не успел я задать вопрос, как мне тут же ответили.

– Одиннадцать раз, одну и ту же, в одно и то же время, по одной и той же зебре, – четко продиктовал мужчина. – А когда я его поймал, грозясь отвести в отделение, он сообщил о том, что сперва нужно домой, называя данный адрес. Сами знаете наши законы, он ведь ещё несовершеннолетний, да к тому же, как выяснилось, гость города, – мужчина скривился, произнося эти слова.

– Я могу как-то уладить этот вопрос? Просто я очень спешу, – подал я голос.

– На этот раз мы ограничимся предупреждением, но обещайте, что его проступок, хотя бы в вашем лице, не останется безнаказанным, – я в довольной улыбке скривил губы, обещая стражу порядка выполнить его поручения, пропуская в дом заблудшего парня.

– Вы не представляете, какую ошибку совершили, – заулыбался парень, входя в квартиру и обращаясь при этом к светловолосому. – Вы сейчас подписали смертный приговор, – уточнил он, на что мужчина удивленно спросил:

– Кому?

– Вот этому, – длинноволосый указал пальцем на меня, не упуская возможности потыкать им мне в грудь, и скрылся за дверью ванной.

«Он неисправим», – мысленно взвыл я, закрывая входную дверь и понимая, что поездка в Россию отменяется, ведь тот, к кому я ехал, уже здесь.

Спасибо большое всем, кто прочел эту работу)

========== Ревность (спешл) ==========

*Был потерян целый кусок концовки, загружаю снова*

Так странно жить и чувствовать эту жизнь всей душой, совершенно иначе, совершенно по-новому.

Ровно два года назад я закончил учебу в институте и по одному из пунктов своего договора был вынужден переехать в столицу Эстонии – Таллин. Недалеко от центра города мне выделили двухкомнатную квартиру с красивым видом из окна на старинную крепость и довольно приятным глазу ремонтом. Так уж получилось, что Егору удалось перебраться ко мне только через полгода. Все остальное время он жил в Швейцарии, в которую мне удалось затащить его несколько лет назад. Не скажу, что парень сильно жалел об этом выборе, ведь, покидая родную страну, он оставлял там близких ему людей, но доля какой-то горечи все же присутствовала в его жизни.

Влад и Макс, так уж довелось, год от года стали посещать нас всё реже, об этом давал нам знать скопившийся фронт работы брата Егора и свалившиеся на них обязанности с их приемной дочкой. Все же, как печально это не было признавать, но в родном месте так и не приняли их отношения вне круга близких людей, а так как проблемы нужно было решать экстренными методами, Морозов и Чернов решили, что лучшим вариантом для них и для маленького ребенка будет переезд.

Переправившись ко мне в город, Егор вновь подал документы в институт, похожий на тот, в котором он учился за границей, и, несмотря на многие противоречия в программе, его всё же приняли, при всем при том реабилитировав сразу на третьем курсе. Период, во время которого парень нагонял новую программу, получился довольно тяжелым: стрессы, постоянное нервное состояние, вечные цифры и буквы перед глазами сыграли пиковую роль – Егор выходил из себя по всяким пустякам, из-за чего приходилось лишний раз просто не трогать его и как самому последнему трусу скрываться на работе, отмазываясь кипой не разобранной макулатуры своих подчиненных.

Все же… за полгода трудной и кропотливой работы ему удалось достичь результата и подняться до нужного уровня. Егор стал совмещать учебу с работой, что тоже было неплохо и для него, и для меня. Она приносила разрядку.

Вот уже полгода по трудоустройству института Егор работал в частной организации простым шофером, который время от времени развозил по среднему богатых дяденек и тетенек, которым лень водить машину, по нужным им местам.

Чем, вы спросите, такая работа отличается от простого водителя такси? Наверное, помимо заработка, некоторыми условиями, выполнять которые был обязан каждый сотрудник: не всегда машину заказывали на сутки, поездка могла затягиваться на недели, и прикрепленный к этому авто водитель должен был ждать своего клиента там, где ему будет угодно, а все для того, чтобы вновь доставить его до точки отправления. Егору в этом деле повезло гораздо больше, учитывая график его работы, парню доставались лишь временные заказы: к примеру, сопровождение на вечер или же деловую встречу с клиентами.

Такая работа понравилась ему, ответственность была серьезная, зато обязанностей несла не так много.

И все бы было хорошо, если бы Егор не увлекся работой настолько, что забыл про меня…

Вот уже месяц его просто лихорадит. Я практически перестал общаться с ним, а все потому, что почти не вижу его в доме. Даже если Егор находится в квартире, он всего лишь присутствует в ней. Работа или же что-то иное выматывает его настолько, что он умудряется спать сидя на диване с открытыми глазами, при этом упорно делая вид, что смотрит телевизор.

Подойдя в очередной раз с кружкой кофе, внимательно всматриваясь в его лицо, я сел рядом, оставшись просто незамеченным. Зеленые глаза были тусклыми, они не выражали никакой заинтересованности к окружающей его действительности. Хоть лицо больше не закрывали былые длинные черные волосы, легкая небрежная челка все еще позволяла глазам скрываться в тени, что прямо сейчас и сделал Егор, слабо тряхнув головой, делая вид, что просто разминает шею.

– Эй, – окликнув его, я положил свою руку на плечо, аккуратно потряхивая парня, словно пытаясь вывести из этой странной эйфории.

Я ведь действительно пытался.

– Что? – голос не был отрешенным, а вот взгляд, наоборот, все ещё говорил о том, что ему сине-фиолетовы мои жалкие попытки.

И когда он только так успел вырасти? Может я и упустил часть его взросления, но все же каким бы каменным он не пытался казаться, таким колючим, как сейчас, он не был никогда.

– Я тебя в третий раз спрашиваю, ты есть будешь? Ты когда в последний раз садился за стол? – отрицательно покачивает головой, забирая руки в замок и откидываясь на спинку дивана, демонстративно закрывая глаза.

– Я ел недавно. Кирилл, послушай, я же уже говорил о том, что устал и я действительно просто хочу отдохнуть… – просьбой отвечает на мой вопрос, вновь демонстрируя в голосе свою усталость.

«Пожалейте меня, какой я больной!»

– Ты не один выматываешься на своей работе, я тебе уже… – нет, хотел было сказать о том, что не раз предупреждал его… нет, просил уволиться, и каждый раз эти фразы заканчивались дракой, после которой синяки по всему телу россыпью выступали, словно это была крапивница. На одни и те же грабли. Нет уж. Увольте. – Давай так… Ты урежешь себе часы работы, выходи на неё хотя бы сутки через двое, иначе, таким образом, забросишь учебу. Тебя выгонят.

Ухмыляется, проворно выгибаясь, специально демонстрируя своё обнаженное тело, которое видно из-под пол распахнувшегося халата.

– Меня? Ещё и выгонят? Ты либо совсем со своей назойливостью с катушек слетел, либо даже не смотришь в мою зачетку, – отворачивается в сторону, съезжая по дивану и облокачиваясь о моё колено спиной, роняет на него голову. Волосы на затылке длинною чуть больше пяти сантиметров аккуратно поглаживают мою кожу, щекоча её.

– Видел.

– Там нет ни одного пропуска. Я получил зачет по каждой дисциплине в этом списке, поэтому ты не должен кидать ко мне какие-либо претензии. Я и так много сделал. Даже больше, чем ты от меня требуешь.

– Я от тебя ничего не требую. Я не твоя мама, чтобы ждать, когда сынок явится домой с пятеркой, чтобы дать ему конфету или же, наоборот, отвесить леща за очередную парашу… – вскинув бровью, я посмотрел на него, мысленно прокручивая в голове события своего одиннадцатого класса, ведь именно тогда на меня свалилась кипа обязанностей, что вся от начала до конца содержалась в этом мальчишке.

– Кто бы говорил… – поведя плечами, он закрыл себе рукой рот, застывая в таком положении ровно на полчаса, заставляя меня чувствовать его ровное дыхание вплоть до того момента, как в углу дивана раздалась вибрация телефона, от которой Егор тут же дернулся, впопыхах открывая глаза и хватаясь за сотовый.

В Таллине были свои преимущества: мы почти не пользовались здешней речью, а все потому, что в этом городе люди спокойно общались на русском языке, прибегая даже к ломаному акценту, пример которого сейчас был слышен на том конце провода.

– Звонила мисс Эллен, попросила к восьми часам подогнать машину к её дому, – голос говорил медленно, было заметно, что мужчине тяжело поддавалась русская речь, но он во что бы то ни стало хотел общаться с Егором на равных, не принимая в счет то, что последний был родом из России.

– Я буду через полчаса, пусть заправят машину.

Если ещё час назад он, словно умирающий лебедь, распластанный лежал на диване, то при одном только слове «работа» его тело начало черпать из ниоткуда новый заряд энергии.

Подойдя к шкафу, он выудил вешалку со своей белой рубашкой и джинсами, и надев на себя, вышел в прихожую.

– Что? Даже ничего не скажешь перед уходом? – крикнул я, не поднимаясь с дивана. Было незачем, все равно он меня уже не услышит – дверь хлопнула, послышался звук поворота ключа. Он всегда закрывал меня, особенно в последнее время, когда визиты его домой стали столь поздними.

Позалипая немного на выключенный телевизор и понимая, что червь мыслей все больше разъедает мой мозг, я решил отвлечься на прием пищи, процесс которого был нагло прерван этим сопляком, что так фривольно вновь сбежал на свою поганую работу.

– Нет, – выжевывая кусок мяса так, будто это его рука, я стал бубнить себе под нос, в очередной раз втирая самому себе, как глупо так вести себя. – Ну, достал уже. Честно. По-хорошему бы запереть его в четырех стенах, пойти да написать заявление, но вот кто мне это разрешит? Во-первых, собственная совесть первая забьет в колокол, словно где-то поблизости пожар, – я вновь отрезал себе кусок мяса, запивая его остывшим кофе.

Ещё час спокойной жизни дома был потрачен впустую, после чего, подстегнутый собственными размышлениями, я оделся и, взяв ключи от машины, вышел из дома, намеренно решив, что сегодня я доеду до его работы.

Включив по дороге музыку, чтобы та приглушала своим ревом процесс размышлений в моей голове, я посильнее вдавил педаль в пол. Ехать оказалось не так долго, вот только не до нужного места, на середине дороги меня остановили сотрудники дорожного патруля, вежливо попросив палочкой припарковаться у обочины.

– Ебать в ухо, только этого ещё не хватало, – сквозь зубы процедил я, внимательно наблюдая за загорелой мордой, на лице которой сияла по-настоящему доброжелательная улыбка.

– Прошу прощенья, – без всяких представлений на родном эстонском заговорил сотрудник, улыбаясь от этого ещё шире. – Вы превысили скорость, я вынужден выписать вам штраф, – конечно, в такой ситуации можно было бы договориться с этим мужичком, вот только кто бы мне это разрешил? В этой стране абсолютно другой менталитет и им проще мне штраф вкатать, чем слушать мои разглагольствования по поводу того, что я могу все это исправить своим бумажником, а точнее тем, что в нём находится.

– Я могу попросить Вас оформить его на участок, я оплачу его сразу там, просто у меня, правда, нет времени, я обещаю ехать по правилам, – нет, никакой невинной и наивной улыбки на моем лице не было, пришлось разговаривать с ним строго, а оттого, что процесс шел на их родном языке, скоро я услышал в свой адрес вот такую «замечательную» фразу:

– А… так Ви… руЗкий, – глаза, полные понимания и сожаления, глядели на меня так, что я уже хотел было жалеть о том, что я «руЗкий», но уже через минуты, забирал свои слова у самого себя обратно, когда вновь ехал по дороге, понимая, что меня отпустили. Нет, штраф, конечно же, вкатали, но при заполнении документов разрешили не участвовать. Мой номер машины и так у них имелся, все остальное – дело базы данных.

Добравшись до работы Егора, я оставил машину недалеко от её главных дверей, на тот случай, если он вернется на стоянку раньше.

– Здравствуйте, – подойдя к одному из информаторов в фойе, я вынул из пакета, что держал в руках, черную папку. – Могу я узнать, Егор Чернов сейчас на заказе? – вежливо поинтересовался я, сталкиваясь с очередной улыбкой в ответ. Мужчина низенького роста смотрел на меня так, будто мы знакомы, но при этом осторожничал в своих движениях, продолжая лишь кивать, будто пророни он слово, я его тут же съем. – Дело в том, что он оставил вот эту папку у меня и мне нужно срочно её ему передать, не могу я узнать адрес заказа, на который Егора отправили? – нет, я, конечно, не такой наивный, как хотелось бы и поэтому на фразу эстонца:

– Мы не можем разглашать такую информацию, – я запасся своим вариантом.

– Скорее всего, эта папка принадлежит вашему клиенту, точнее одному из них, Егор как раз недавно работал с ним, – внушая доверие, продолжил я.

– Мисс Эллен, – на лице информатора появилось странное удивление и беспокойство. – Да, возможно. Она последние два месяца является самым частым нашим клиентом. Она берет машину на заказ почти каждый вечер, – для чего-то начал выговариваться мужчина, я хотел было остановить его, сказав о том, что я не для того пришел, чтобы выслушивать о том, какие богатые «кошельки» к ним ходят, но уже через секунду стоял молча и внимательно вникал. – Егор Чернов? Да. Именно он чаще всего выпадает ей на заказ, – пробивая по базе данных, затараторил информатор.

Собрав себя в руки, чтобы прям там не отвесить пиздюлей этому лупоглазому, я как можно вежливее попросил его дать мне хотя бы конечный адрес остановки машины Егора, которую он на данный момент отслеживает у монитора. Прикрываясь этой важной папкой, морально давя на него тем, что будет плохо, если её владельцем окажется та женщина, ведь на их отдел могут повесить кражу, которая будет первой на их счету, да и положительных оттенков репутации отдела не прибавит.

Все же… через двадцать минут долгих и упорных раздумий – эти эстонцы такие медленные – я вышел из здания, держа в руках бумажку с координатами места, где сейчас остановилась машина Егора. Добравшись за полчаса до старого города, я нашел по навигатору нужный дом, который, как оказалось, арендует под офис одна компания. По номеру я узнал машину Егора и припарковавшись неподалеку, принялся ждать.

Лишь спустя пять минут я заметил какое-то движение внутри салона машины, на переднем сиденье показалась чья-то голова, как оказалось потом, – Егора. Он сидел один, ожидая своего клиента на месте.

Совесть уже тихо напевала себе под нос о том, какой же я дурак, что повелся на собственные эмоции – ревность, продолжала наматывать густые сопли на кулак, словно готовая вмазать им этой самой совести, напоминая, что она принадлежит мне, а не кому-то другому, поэтому логичнее всего быть на стороне «защита Кирилла», а не «обосри Кирилла» или «макни Кирилла лицом в дерьмо». В общем только копрофилией не хватало ещё заняться.

Через час рядом с машиной показалась женщина, совещание, похоже, именно с него она шла, закончилось. Даже несмотря на небольшие по размеру каблучки на обуви, её низкий рост так и не удалось скрыть, расправляя свои шатеновые волосы на ворот плаща, осторожно перешагнув лужицу, она помахала в лобовое стекло Егору, который уже через секунду выбежал из машины, чтобы открыть той дверь. Мне всегда нравился костюм, в котором он работал: прямые черные брюки, форменный пиджак, под рукавами которого скрывались белые перчатки, и фуражка с остроугольным козырьком.

Машина тронулась, я подождал немного, когда она отдалится на нужное расстояние, а затем завел и свою. Я не успел рассмотреть женщину полностью, однако даже этот мимолетный взгляд дал мне понять, что на лицо она была довольно миловидная, а по одежде роскошная. Разница в возрасте хоть была и небольшая с Егором, но не заметить, что женщина была старше его, было нельзя. Через затянутую поясом талию можно было рассмотреть ее пышные бедра, несмотря на то, что сами ножки были узенькие.

Я старался держаться неподалеку от них, при такой видимости смог лишь разглядеть силуэты сквозь запотевшее стекло заднего вида. Однако и этого было достаточно. Они явно не ехали в молчании. Эллен изредка жестикулировала, что поначалу казалось, словно шатенка показывает дорогу парню, но вспомнив о том, что в машине стоят навигаторы, использовать которые куда удобней, я понял, что речь идет не о дороге.

Передвигаясь по главной дороге, изредка сворачивая в переулках и вновь выезжая на главную, Егор припарковал машину около небольшого ресторана, которому в местных кругах дали своё говорящее название «Мажор».

Парень вновь вышел из черного авто, чтобы открыть дверь Эллен, которая совершенно не торопилась выходить. Там, где я стоял, вид был не полный, но саму женщину я сумел разглядеть. Её макушка показалась только тогда, когда к зданию подъехала ещё одна машина и из неё вышел деловитый мужчина, с которым в скором времени и ушла женщина, присев за небольшой столик около витражного окна.

Перед уходом она о чем-то попросила Егора: по окончанию её фразы он кивнул.

Подышав немного свежим воздухом, облокотившись на капот машины, засунув обе руки в карманы брюк, парень вернулся на свое место, включив в салоне музыку, которую было довольно хорошо слышно с этого расстояния.

Вскоре Эллен вернулась, и я уже хотел было завести мотор машины, вот только рука застыла при повороте ключа зажигания: она даже не спешила сесть внутрь, лишь поманив рукой к себе Егора, дождалась, когда тот поставит авто на сигнализацию, взяла его за локоть и повела по направлению к входу в ресторан.

Прозрачные витражные стекла сделали свое дело, и, заняв место на стоянке отъехавшей машины, я принялся пристально разглядывать, сидящих за столом, мужчину и женщину, которые о чем-то разговаривали с Егором.