355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тиккун » Теория Девушки: Предварительные материалы » Текст книги (страница 6)
Теория Девушки: Предварительные материалы
  • Текст добавлен: 30 апреля 2017, 14:09

Текст книги "Теория Девушки: Предварительные материалы"


Автор книги: Тиккун



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Приложение

Предисловие 1999 года[8]8
  Предисловие к оригинальной публикации текста «Теории Девушки» в первом выпуске журнала «Тиккун»: Premiers matériaux pour une théorie de la Jeune-Fille // Tiqqun. 1999. № 1. P. 94-96.


[Закрыть]
Р

За пределами традиционно многочисленных мест, где ему приходится вести открытую войну, господство (в его наиболее прогрессивных формах) предпочитает воздерживаться от применения грубой силы. Ему удалось настолько усовершенствовать свои методы, что у него самого получилось достичь относительной невидимости. Таким образом, вражеский отряд присутствует повсюду, как отряд оккупантов, но в таком качестве он неизвестен, поскольку не был назван. Тем не менее столь большую территорию невозможно удержать без широкомасштабного развёртывания войск, техники и агентурной сети. В этих условиях некоторые торопятся заявить, что мы сильно опоздали с критикой господства, поскольку нигде нет ни провозглашённого хозяина, ни, скажем так, видимой тирании. И это в действительности одна из наиболее заметных особенностей мира авторитарного товара – что концентрированная сила полиции была разделена и распылена в виде мельчайших частиц, которые нашли своё новое пристанище во взглядах, действиях, мыслях, разговорах и даже, в некотором смысле, в органах. Эта метаморфоза не является случайным следствием триумфа товара, но простым развитием того, чем товар является по сути, от доступа к чему отгородился Маркс. Поскольку он анализирует овеществление как искажение отношений между людьми в отношения между вещами, он оставляет несформулированным итоговый смысл этого искажения: сокрытие политики, и, в первую очередь, товара как такового, в качестве политического устройства. Но поскольку это сокрытие само по себе также является политическим, всемирное распространение товара является не чем иным, как всемирным распространением политики путём её всеобщего утаивания. Девушка представляет собой основной вид этого распространения. Девушка – это современный образ власти. Настоящая критика, губительные последствия которой будут наиболее бесповоротными и наиболее скорыми, должна начинаться с очерчивания контуров базовой формы угнетения.

Вообще, невозможно объяснить сочетание предельной власти и предельной уязвимости, характерные для господства Спектакля, не определив изначально, что оно осуществляется не непосредственно на самих людях, но на том, что находится между ними, над их общим миром, над Рекламой. «Общество человечно лишь как ансамбль Желаний, взаимно желающих друг друга в качестве Желаний» (Кожев). Спектакль – это тираническая монополия на всё человечное, что есть в обществе. Это непосредственный захват состояния выражения Желаний, вооружённая оккупация территории, принадлежавшей этому «ансамблю Желаний, взаимно желающих друг друга в качестве Желаний», антропогенному Желанию признания: сознание – то Я, которое присутствует в Нас, то Мы, которое присутствует во Мне. Отчуждение Рекламы предстаёт в качестве политической сущности контроля над каждым. Рыночное господство, в своей финальной стадии, движется по своему изначальному плану туда, где стало совершенно напрасным пытаться различить относящееся к чувственному от принадлежащего к сверхчувственному, туда, где в глубине каждого из них обнаруживается другой – на метафизический уровень.

Т

Весь революционный характер критики содержится в её способности придать опыту форму Гештальтов. Лишь тогда можно будет увидеть истинную глубину того, что есть. В свете Гештальта мир как таковой предстаёт сценой, на которой развиваются Гештальты в их взаимоотношениях между собой. Гештальт не имеет смысла в имманентности истории и не порождается ею. Он предыдущий и последующий по отношению ко времени. «Гештальт есть, и никакое развитие не увеличивает его и не уменьшает» (Юнгер). Для каждой эпохи может быть выявлено несколько Гештальтов, которые будут более реальными, чем она сама, поскольку они превысят все её проявления и не только охватят видимое, но, более того, сосредоточат в себе всё множество возможного, переполняющее эту эпоху. Каждый Гештальт охватывает конкретную область Бытия во всех её противоречивых обликах, придавая ей характер целостности и единства. Гештальт находится по ту сторону от того, что он обозначает, там, где единство способа разоблачения и разоблачаемого объекта, осуществляемое Гештальтом во времени, всегда уже осуществлено. В социально-исторической сфере нет никакой каузальности, но лишь Гештальты, которые становятся эффективными и которые перестают таковыми быть. Гештальт – это ens realissimum, реальнейшее сущее. Он является истинной метафизической силой.

У

Между образом Девушки и женщинами или молодёжью нет никакого метафизического родства, исключительно историческое. Девушка не соответствует ни конкретной категории индивидуумов, ни конкретному типу абстракций, сколь реальными они бы не были. Таким образом, разделённые, они являются двумя объектами, одинаково лишёнными онтологического значения. Девушка не означает ни определённую форму Спектакля, ни Блума, который стремится её осуществить, но их взаимные объятия, добровольные или принудительные. Девушка – это стремление к единству конкретного способа разоблачения и объекта, который он разоблачает. В Девушке, однако, их единство строится не на принципе равенства. Форма проявления в данном случае действительно главенствует над тем, что проявляется, так же как метафизика действительно, и не только логически, предшествует физике. Таким образом, внутри товарной Рекламы, другими словами, в состоянии выражения полностью отчуждённых Желаний, всё/что отличает Блума от Девушки,  образует  объективный  недостаток, уродство. Разоблачаемый объект не волен избежать способа его разоблачения: искусственному характеру Девушки не противоречит её отказ от искусственности, поскольку этот отказ тоже искусственный. Из этого проистекает важное следствие: подобно тому как отнюдь не биологический детерминизм обрекает всё множество наполненных зародышевыми клетками двуногих в возрасте от двенадцати до двадцати пяти лет на мучения Девушки, это происходит лишь благодаря тотальному отчуждению Рекламы, то есть благодаря конкретной организации социальных отношений; так же ничто не мешает шестидесятипятилетнему полупокеру мужского пола являться отличной Девушкой. В свете образа Девушки возрастные различия, так же как и половые, являются несущественными. Таким образом, Девушка не была в один момент отчуждена Спектаклем от самой себя, наоборот, это общество ежесекундно работает над этим отчуждением и его актуализацией. Поскольку «то, что люди скажут», является истинным мотивом, движущим Девушкой, не существует никакого индивидуального освобождения от образа Девушки. То, что частный индивидуум отвергает Девушку даже публично, никоим образом не освобождает его от неё. Теория Девушки должна быть приведена в действие совместными усилиями.

Но так же как неизбежный крах содержится в самой сущности рыночного общества, невозможность Девушки является частью её концепта. Рыночный способ разоблачения характеризуется тем, что способ разоблачения и разоблачаемый объект предстают разделёнными. Потому всё, что он может вызывать к существованию, – это вещи, и он превращает в вещи всё, что он вызывает к существованию. Его действие заключается в том, чтобы сковывать мир. Человеческое устанавливает нерушимую границу от этого окаменения. Спектакль не может разоблачить её, не отрицая себя. Объятия, субъектом и объектом которых является Девушка, определяются этим как невозможность, как боль. Поэтому о Девушке можно сказать, что она страдает и что она страдает как образ.

Того, что Девушка ощущает свою форму как простое страдание, достаточно, чтобы показать, что образ Девушки сам по себе плох.

Ть

Естественно, люди ничему не противостоят столь же упорно, как восприятию Девушки в качестве образа. Её готовы признать прототипом человечества, полностью переформатированного Спектаклем, или наиболее ужасающим продуктом рыночного общества в его терминальной стадии, или, более сдержанно, перекрёстком всех отчуждений. Они готовы даже дойти до того, чтобы стенать об её идентичности, заключающейся в самоистязании, когда существо непрерывно и бесцельно калечится своим метафизическим измерением. Но люди, само собой, откажутся признать её чем-либо большим, нежели типом человека, нежели новым и немного эксцентричным объектом антропологии. Они изо всех сил отрицают ужасающую уверенность этого чертежа существа, сотканного исключительно из действующих условностей, правил и представлений. Поскольку иначе им пришлось бы признать, что за этой фигурой стоит вся отчуждённая человеческая сила,  все неопровержимые доказательства господствующих объяснений, что каждое из её суждений имеет повелительную силу всей организации общества в целом. Некоторые предпочитают представлять людей независимыми от их условий существования и от значения их для их мира. Никогда не будет позволено говорить о Девушке как об общей категории общественного бытия, которая в нашем историческом периоде придаёт свой облик всем проявлениям жизни. Поскольку Девушка – это не простой распорядок поведения, но метафизический Гештальт, который, разоблачая себя, разоблачает мир. Одновременно с тем как она предстаёт человеческим в его рыночной форме проявления, она также является тем, кто приводит абсолютно всё к этой форме. Под её действием давно устаревшие антиномии (господство и рабство, работа и праздность, приключения и повседневность, политика и экономика, болезнь и здоровье, человеческое существо и товар, тело и дух и т.д.) заново обретают утраченные ими силу и значение. Но новая молодость этих давно уже ставших недействительными оппозиций не продлится долго. Потому что в момент возникновения теории Девушки Девушка уже преодолена, по меньшей мере, в её основном и грубо софистическом аспекте серийного производства. Исключительно победа или поражение практики Воображаемой Партии может указать, идёт ли речь об эволюции Девушки, связанной с банальным устареванием фордистской модели, или с завершением самой Девушки.

В качестве повседневной реальности Девушка предстаёт на первый взгляд чем-то тривиальным и понятным само по себе. Однако это не так. Наш анализ демонстрирует, что, наоборот, это вещь очень сложная, полная метафизических нюансов и теологических уловок. Следующая за этим россыпь фрагментов не образует сколь-либо организованной теоретической конструкции. Основная уловка теоретиков заключается в презентации результатов их работы в таком виде, что ход рабочего процесса не обнаруживается. Процесс имеет свои причины и мотивы. Безусловно, тем, кто стремится к истинной критике повседневной жизни, ничто до сих пор не служило столь хорошо, как сглаживание следов резца. Однако в других условиях эта сила уменьшается, представление теории в её исходном виде и в её несовершенстве в данном случае служит цели многократного увеличения её вредоносности. Таким образом, вы найдёте тут лишь первичные материалы в том виде, в каком они могут предстать без какого-либо соединения, вне всякой связности. Их компоновка по рубрикам была, однако, не совсем случайной. В их последовательности каждый шаг является нисхождением на уровень. Разумеется, она начинается с феномена и заканчивается его распадом. Таким образом, каждый этап будет уничтожать предыдущий. Истина – это разрушение.

Краткая история журнала «Тиккун»[9]9
  Этот материал и следующий за ним подготовлены одним из участников группы «Тиккун» специально для настоящего издания.


[Закрыть]

В декабре 1997 г. в Сорбонне вспыхнули студенческие забастовки, в частности, в Высшей нормальной школе на улице Ульм, которая была оккупирована студентами. После этого весной в аудитории кампуса Жюссьё ежедневно проводилось общее собрание беспрецедентного характера, на котором абсолютно каждый мог выступить совершенно свободно, однако вход на это собрание был запрещён политическим организациям и их представителям. Очевидно, что непосредственные вопросы университетской жизни участников (числом от 50 до 200 человек в разные дни) практически не интересовали, но, наоборот, темой обсуждения становились все аспекты критики современного общества. Это собрание, представлявшее уникальное событие в своём роде, проводилось на протяжении нескольких месяцев, а затем самораспустилось.

В ходе оккупации Высшей нормальной школы внутри «особого собрания в Жюссьё» сформировались группы по интересам. К февралю небольшая дискуссионная группа отделилась от собрания в Жюссьё, не покидая его бесповоротно, чтобы собираться раз или два в неделю в одном из кафе XX округа Парижа. Затем достаточно быстро сформировалось ядро этой группы из семи человек (Жюльен Б., Фульвия К., Жюльен К., Ким А., Стефан X., Реми Р., Жоэль Г.), которые вывели качество дискуссии на более высокий теоретический уровень. Участники, почти все обладающие обширными познаниями и хорошим образованием в областях философии и литературы, несмотря на юный возраст большинства из них (самому младшему из них было 19 лет), ориентировались среди прочего на Ситуационистский Интернационал, на дада и сюрреализм, а также на Франкфуртскую школу, на молодого Лукача (автора работ «Душа и формы» и «История и классовое сознание»), на Ханну Арендт («О революции», «Скрытая традиция»), на работы Гершома Шолема по еврейской мистике, и, разумеется, на Вальтера Беньямина. Что касается современной философии, следует отметить сильное влияние работ Джорджо Агамбена («Грядущее сообщество», „Homo Sacer“), с которым был установлен непосредственный контакт, а также интерес к работам Жильбера Симондона, Жиля Делёза, и, разделяемый не всеми, к работам Мишеля Фуко. Модные идеологи вроде Алена Бадью или Славоя Жижека игнорировались, или, точнее, презирались. Достаточно скоро возник вопрос об издании журнала под названием «Тиккун» („Tiqqun“), что было отсылкой к традиции еврейской мистики, в которой понятие «тиккун олам» обозначало исправление испорченного, опустошённого, утратившего гармонию мира. Здесь можно обнаружить мессианскую отсылку, разделяемую Беньямином, но также и всей западной традицией критики, общей для анархизма и социализма (см. работу Михаэля Леви «Искупление и утопия»). За исключением нескольких коротких текстов («Война, ну что ж» в первом номере и «Что делать?» во втором), которые были плодом коллективного авторства изначально, статьи писались единолично, а впоследствии читались, обсуждались и редактировались всей группой.

Первый номер журнала, составленный в Венеции в декабре 1998 г., был опубликован в феврале 1999 г. В мае 1999 г. Ким А., Жюльен Б., Жюльен К., Фульвия К. и Стефан X. находятся в Израиле. Они, в частности, посещают Цфат, город, в котором возникла лурианская каббала. Они привозят с собой раритетный экземпляр «Изречения господа» Якова Франка в английском переводе. Первый номер журнала имел настоящий успех среди читателей, открытых к обновлению критической концептуализации, сбив с толку немалое число ископаемые интеллектуалов из среды радикалов. В то же время в группе возникают разногласия. Ким А., Реми Р. и Жюльен Б. от неё отдаляются. Более или менее прогрессивные представители культурных кругов (журналы „Ligne de risque“, „Evidenz“ и т.д.) пытались наладить контакт с группой «Тиккун», но эти встречи закончились безрезультатно. В мае 2000 г. к группе присоединяется Лоран Ж., друг Жоэля Г. Он разрабатывает новаторский анализ кибернетизации мира.

Бесконечные аргументированные дискуссии, зачастую весьма ожесточённые, воодушевляли и раскалывали коллектив. Не было и речи об установлении единой политической линии группы. Разногласие воспринималось как движущая сила и обогащающий элемент. Достаточно было базового соглашения о сущности проекта по преодолению существующих условий Такой подход позволил избежать застоя, которому столь подвержены критикующие современное общество группировки. Таким образом, акцент делался на свободную игру форм жизни и исторические разногласия в свободном обществе. Идея устройства контрсообществ внутри современного общества является прямым следствием концепции Тиккун, которая заключается не в эсхатологическом ожидании будущих потрясений, но требует начала осуществления здесь и сейчас. В отличие от «Великой ночи», Тиккун располагается не в конце времени, но во времени конца.

Подготовка второго номера была сопряжена с рядом сложностей. Этот номер был в большей степени посвящен политическим аспектам с ярко выраженным теоретическим усовершенствованием многих позиций, но менее ведомым энтузиазмом, и, в конечном счёте, менее последовательным, чем предыдущий номер. В июле 2001 г. группа едет в Италию, где принимает участие в демонстрации в Генуе вместе с друзьями из Нью-Йорка, командой кинематографистов. Фильм Джона Келси «Избавься от себя», снятый во время беспорядков, во многом построен на текстах из первого номера журнала «Тиккун», отдельные фразы из которого зачитывает актриса Хлоя Севиньи. В начале сентября 2001 г., сразу после завершения редакционной работы над вторым номером, группа распадается по эмоциональным причинам, возникшим из-за разрыва любовных отношений между двумя протагонистами, но за которыми, как обычно, скрывались более глубокие разногласия. В конце концов номер был напечатан месяц спустя.

Группа «Тиккун» просуществовала около трёх лет. Были опубликованы два выпуска журнала, которым предшествовало издание ряда памфлетов, полностью воспроизведённых в первом номере. Члены коллектива разошлись в разные стороны. Ким А. присоединился к кибуцу в Израиле, Фульвия К. стала современной художницей, чьи выставки проходят по всему миру, Жюльен Б. работает в театре, Стефан X. преподаёт немецкий, Реми Р. стал кинорежиссёром, Лоран Ж. преподаёт в Сорбонне, Жоэль Г. продолжает переводить и писать книги, Жюльен К. открыл общинную бакалею на плато Мильваш. Никто, кажется, не посрамил своих прошлых обязательств.

Глоссарий в помощь читателю «Тиккуна»

Биовласть: термин, используемый Мишелем Фуко для обозначения новых форм власти в капиталистическом обществе XIX в. Если раньше Государство сохраняло за собой право наказывать смертью, то сейчас уже оно способно управлять непосредственно условиями жизни людей из соображений контроля (антропометрия и т.д.) и экономической рентабельности (обязательные вакцинации, систематизация медицинского обслуживания рождения и преклонного возраста и т.д.); сейчас биовласть распространяется на всё живое.

Блум: мужское имя, производное от Леопольда Блума, персонажа романа Джеймса Джойса «Улисс», а также от Плюма, персонажа одноимённой книги Анри Мишо, а также от Обломова из романа Гончарова. Фигура обычного современного человека, лишённого экзистенциальной сущности и классовой принадлежности, целенаправленно сокращённая до голой жизни. Из-за всеобщей взаимосвязи между индивидуумами освободиться от блумства невозможно. Можно лишь осознавать его и предпринимать собственные действия, изобличающие его ложь. Поэтому мы не можем оказаться полностью посторонними по отношению к Блуму, но так же, как будучи включёнными в Млечный Путь и неспособными увидеть его снаружи, мы можем, однако, воссоздать его точную картографию, так и наши позиции на берегах Блума хоть и не позволяют всецело освободиться от него, предоставляют нам возможность дать его чёткое описание без каких-либо уступок.

Воображаемая партия: единство всех тех, кто выражает своими протестными действиями, индивидуальными и коллективными, политизированными и аполитичными, бескомпромиссный отказ от наложенных на них условий. Воображаемая партия может одинаково успешно включать в себя и бунтаря без причины, и революционера по зову сердца.

Всеобщая мобилизация: общая мобилизация с целью вербовки под знамёна товара и причастности к системе.

Голая жизнь: жизнь, рассматриваемая исключительно в биологическом, не-экзистенциальном аспекте. Концепт «голой жизни», представленный в книге „Homo sacer“ Джорджо Агамбена, ссылается на различия, проведённые Ханной Арендт между понятиями «биос» (политическая жизнь, полная экзистенциального содержания) и «зое» (чисто биологическая жизнь, общая для всех животных). Современный биологический статус неосмерти (пациент признаётся находящимся в состоянии смерти мозга, в случаях которого закон позволяет изъятие органов) является одним из наиболее очевидных проявлений этой законодательной редукции каждого до голой жизни.

Люди: термин Мартина Хайдеггера (Бытиё и время, кн. 1, § 27). Люди – это те, к кому примыкает Блум, те, кто призывает его быть средним. Речь идёт не о внешнем или трансцендентном властном предписании, но о глубоко усвоенном в виде соответствия другим. Люди это то, что толкает человека «всё-таки» идти голосовать, хотя он не питает совершенно никаких иллюзий в отношении электорального фарса. Однако каждый, чтобы предотвратить этот невыносимый детерминизм, стремится выявить небольшие различия между собой и другими, которые могли бы дать ему иллюзию собственной индивидуальности. Таким образом, турист никогда не признает, что он является «туристом», он будет искать места, ещё не затронутые туризмом, но поскольку он далеко не единственный, кто это делает, он там быстро обнаружит себя погружённым в массу не-туристов. Искусство дистанций заключается в том, чтобы беречь себя от подобных безобидных иллюзий.

Семиократия: власть, которой единолично владеют собственники рыночной семиотики (рекламные агентства, модельеры и т. д.).

Сообщество: свободное объединение индивидуумов, устанавливающих форму совместной жизни.

Спектакль: термин Ги Дебора, используемый с тем же смыслом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю