Текст книги "Цветение омеги (СИ)"

Автор книги: Thorny

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Пролог ==========

Эволюция – вещь коварная. Живые организмы с течением лет видоизменяются, сбрасывают лишнее или наращивают ранее ненужное и казалось, невозможное, а теперь необходимое, приспосабливаясь к изменениям среды своего обитания. Люди сбросили хвост, а копчик остался. Люди перестали есть твердую растительную пищу и часть их кишечника стала рудиментом. Из-за обилия разнообразной еды наши организмы перестали вырабатывать витамин С, а сладкоежки начали страдать от диабета.

Когда-то давным-давно люди размножались в пещерах, кутаясь в добытые шкуры зверей, ради тепла и потомства, и его заводили много, как прочие животные, ведь из десятка детей мог выжить лишь один-двое. Или вовсе ни один.

Позднее, с развитием цивилизации, люди поняли, что омеги совсем не пахнут, если девственны. Пока юный мальчик не ляжет под кого-нибудь – у него не начнутся течки. А как искать спутника жизни, если ты не сможешь обратить на него внимания? Вот и придумали в ночь шестнадцатилетия, что любой родственник-альфа, кроме отца, мог лишить девственности своего брата, племянника, дядю. Заодно, раз появилась возможность, могли научить, как ублажать альфу, но, к счастью, так делали не все и обычно по просьбе самого омеги. И частенько этот акт был впервые и у молодого альфы. Процесс не заканчивали до тех пор, пока не проявлялся запах. Если первый альфа уставал, звали другого, даже соседа могли, если других родственников-альф не было.

Обычай назвали Цветением омеги.

С развитием медицины и технологий дефлорацию начали проводить врачи. Поначалу люди не одобряли нового метода, но все больше омег стеснялись делить ложе с родным братом или престарелым дядей, и шли на операцию, кто тайно, а кого поддерживали отцы-омеги, не желавшие своим детям традиционного Цветения. Позднее, законодательно, омегам запретили проводить Цветение до достижения совершеннолетия, то есть до двадцати одного года. Медицина и технологии продолжили развиваться, казалось, со стремительной скоростью. Открыли пенициллин, группы крови, витамины. Технологии несли человечество вперед, появлялось все больше возможностей и альтернатив привычному. Телефоны, автомобили, телеграфы…

В середине двадцатого века возраст для совершеннолетия и Цветения снизили до восемнадцати, когда политики поняли, что для их «наполеоновских» планов нужно больше рабочего населения, а врачи исследованиями подтвердили, что организмы омег готовы к вынашиванию и рождению детей в восемнадцать.

Жизнь в прямом смысле ускорилась.

Цветение стало редким явлением, большинство, едва им исполнялось восемнадцать, бежали на дефлорацию. Все ради любви!

========== Глава 1 ==========

Генри долго ждал своего восемнадцатилетия, ведь это означало выпуск из приюта, начало новой самостоятельной жизни. Другие омежки не упускали случая пообсуждать альф и помечтать о первой течке с возлюбленным или мужем. И прямо в свой восемнадцатый день рождения бежали на дефлорацию к доктору, у которого записались заранее. Полки магазинов ломились от обилия омежьих второсортных эротических романчиков, где доктор отбрасывал прибор и лишал девственности своим членом со словами: «Нет, эта сладкая попка достойна Цветения!» А после омега начинал благоухать, как роза, и, выходя из кабинета или больницы, падал в руки своему Истинному. Альфа, не медля, нес омежку домой и трахал его до рассвета, а потом на омежку клал глаз коллега-друг-однокурсник-сосед (нужное подчеркнуть). Альфы дрались чуть ли не до смерти, пока у омежки не получалось их разнять и страстно целовал своего любимого, а коллега-друг-однокурсник-сосед уходил ни с чем. Ах, да, омежка неизменно был прекрасен, как Афродит. *

Генри бесили эти романы, потому что приютские омеги зачитывали их до дыр, мечтая о своем неповторимом альфе. И заставляли его читать данную литературу. Поняв, что Генри не будет читать любовные романы, они перестали с ним общаться, ведь о чем говорить с омегой, как не о романе?

Генри был только рад. Он, конечно, тоже мечтал о своем единственном, но предавался мечтаниям крайне редко, в минуты одиночества и грусти. Грезил о высоком сильном брюнете с карими глазами, о добром и нежном, о заботливом и умном.

Ещё омега мечтал работать учителем, хотел учить детей своим любимым предметам: математике или физике. Генри ещё не решил. После приюта его поселят в муниципальную квартиру-студию в социальный дом с обитателями-сиротами. Со временем, получив образование и отработав учителем лет десять-пятнадцать, Генри сможет купить собственное жилье. А семья? Любовь людей основывается на чувствах и запахе. Если он не будет пахнуть, никто не полюбит. Семья подождет. Говорят, квартиры для сирот ужасно маленькие, что в нее еле помещаются шкаф, стол, кровать, плита, холодильник и мойка. Нет, сначала нужно собственное нормальное жилье, а уже потом можно завести семью.

Дни до совершеннолетия пролетели для Генри незаметно – он готовился к вступительным экзаменам, и особенно налег на математику и физику. Другие омеги приюта косились и шептались: «Ему уже восемнадцать, а он не сходил на дефлорацию!». И столько непонимания и отвращения было в их голосах.

А Генри настолько углубился в учебу, что ничего вокруг не замечал. Он знал, что чем лучше будут результаты экзаменов, тем больше шансов поступить. Поступающих сирот было много. Генри хотел быть конкурентоспособным.

Закончились зима, весна. Школы выпустили вчерашних школьников в большой мир. Генри заметил, что вокруг него были одни парочки. Под конец вечера стадо голубков попрятались в укромные уголки и изучали друг друга. Только тогда Генри заметил, что не пахнет только он. Однако данный факт не расстроил омегу, он лишь подумал, какие остальные беспринципные аморальные животные, и отправился в свою комнату повторять выученное.

Спустя неделю выпускникам пришли письма от государства с поздравлением и адресом их нового жилья. Генри обрадовался так сильно, что смеялся и кричал: «Ура!» – и приплясывал. Остальные делились друг с другом адресами и обещаниями прийти в гости.

Генри, успокоившись, побежал собирать вещи. Закончив, он быстро попрощался с соседями по комнате, пятнадцатилетними омежками, затем зашел к заведующему забрать все свои документы, и после отправился в новую квартиру, новую жизнь.

Новый дом находился на другом краю города, где активно строились социальные дома и жилые комплексы для не слишком состоятельных граждан. Добирался омега долго, несколько часов, успел проголодаться и пожалеть, что не пообедал в приюте. Потом понял, что ему все равно теперь жить на новом месте и их могли выдворить и не накормить, и успокоился.

Его дом был потрепавшимся. Конечно, в письме указали, что дому пятнадцать лет. Несмотря на это, выглядел он неплохо: крыша и стены целы, нигде ничего не испорчено и не разрисовано, лужайки аккуратные и зеленые, входы в подъезды украшены металлическими арками, обвитыми розами. В общем, внешне дом Генри понравился.

В квартире под первым номером жил комендант. Открыл он быстро и пригласил вовнутрь. Милый, седой, пожилой омега что-то пек – пахло волшебно. Живот Генри предательски заурчал, и он смутился.

– Присаживайся, сейчас чайник поставлю, – предложил комендант.

Не успел Генри оглянуться, как на столе появилось овощное рагу, отварной рис и салат, заправленный растительным пахучим маслом, а в центре яблочная шарлотка. Комендант разлил по кружкам черный чай и сел за стол.

– Рассказывай о себе, – улыбнувшись, попросил комендант.

– Меня зовут Генри Бартон, неделю назад выпустился из пятого городского детского приюта. Собираюсь поступать в педагогический институт. Сегодня получил письмо с распределением и… – Генри замялся.

– Решил немедля переехать? – закончил за юношу комендант. Генри кивнул. – Ничего страшного, раз в два года кто-нибудь обязательно приезжает в день получения письма. Ничего страшного, все нормально. Хоть обычно сироты и съезжают на следующее утро после получения письма. А меня зовут Марк Харелл. Работаю комендантом в этом доме пятнадцать лет. Давай покушаем, и я покажу тебе твою квартиру.

– Спасибо.

– Не за что. Приятного нам аппетита! – пожелал старичок.

– Приятного аппетита, – ответно пожелал Генри.

Генри любил вкусно покушать, потому попробовал всего понемногу. «Очень вкусно, мистер Харелл», – похвалил юноша. Комендант смутился. Закончили обед они превосходнейшей шарлоткой и, молча и неспешно, допили чай. Только тогда мистер Харелл удалился на минутку в свой кабинет и вернулся со свертком. Они вышли из квартиры и пошли к лифту, привезшему их на шестой этаж. Стены подъезда были окрашены в приятный салатовый цвет, а пол – выложен коричнево-бордовой плиткой. Двери были все одинаковые: черные и металлические. Генри быстро подсчитал, что на этаже было десять квартир. Комендант открыл предпоследнюю дверь и пригласил парня в квартиру.

Обстановка была светлой, но скромной. На полу – дешевый ламинат из светлой березы. На стенах – обычные бежевые обои с растительно-геометрическим рисунком. В кухонной зоне расположились белые холодильник и плита, по два деревянных нижних и верхних шкафов. Рядом небольшой стол и два стула, дальше синий диван-кровать с большими голубыми подушками. Напротив дивана стояли вместительные шкафы: один для одежды, другой для книг и мелочей. Окно украшала полупрозрачная голубая тюль. Комендант обратил особое внимание на тот факт, что «сантехника полностью рабочая, крепкая и не течет». Генри удивился, что совместный санузел был весь в аквамариновой красивой плитке, даже потолок. Омега вошел и будто попал на морское дно. В малюсеньком помещении помещался только унитаз и ванна, уже не кристально белая, а чуть желтоватая.

– Эмаль ванны, да, пожелтела, – озвучил комендант. – Но это не страшно, можно будет отбелить, в хозяйственных магазинах продаются всякие разные специальные средства.

Генри кивнул.

– Предыдущий жилец не был хозяйственным, за все пятнадцать лет почти ничего не поменял, вот, даже крючков для полотенец не приделал! Ладно, Генри, пусть это и муниципальное жилье, но теперь оно твое.

Они сели за стол напротив друг друга.

– Сейчас заключим договор бессрочной социальной аренды. Ты можешь в любой момент разорвать договор, но тебе придется покинуть квартиру в течение недели и сдать мне ключи. Дубликат ключей делать запрещено. Ты можешь украшать жилище как угодно, можешь даже сделать ремонт и купить новую мебель, однако после себя ты должен оставить тот же набор мебели и техники, её полный перечень на третьей странице договора, – проинструктировал комендант. Генри оставил подписи в трех копиях договора, один остался у него, остальные забрал комендант. – Кстати, у тебя же нет постельного белья! – осенило коменданта.

– Точно, нет, – вспомнил Генри.

– Пошли ко мне, как комендант я могу выдать тебе один комплект чистого белья.

В лифте Генри расспросил про окрестности: есть ли рядом школы, детские сады, офисы.

– На соседней улице есть торговый центр, там вечно нужны работники. Университетов и институтов поблизости нет, нужно ехать в центр. Школы в любом направлении, их тут, как грибов после дождя. С детскими садами также. В подвале соседнего дома есть продуктовый магазин и прачечная самообслуживания. В общем, Генри, тебе повезло с распределением, – заметил мистер Харелл.

Всю следующую неделю Генри готовился к предстоящим экзаменам. В середине двадцать первого века люди отказались от монет и банкнот и полностью перешли на виртуальные деньги, быстро привыкнув к удобству безденежной оплаты. Приложил карту и деньги мгновенно списались на счет предприятия. Каждому человеку вместе с паспортом заводят и личный электронный счет в банке, куда впоследствии поступает весь заработок. Сиротам при выпуске из приюта государство выплачивает четыре минимальные зарплаты, чтобы те не умерли с голоду до начала студенческой жизни. Выплаченные деньги государство получало обратно в виде отдельного налога, когда сироты начинали работать. Генри считал это разумным, получалось эдакое взятие взаймы у государства, причем гарантировано отданное.

Как Генри ни боялся, а экзамены все же наступили, но они оказались не такими трудными, как ожидалось. Омега подавал заявление в два университета, и в оба успешно поступил. Более престижный университет находился дальше от дома, но диплом из него стопроцентно гарантировал ему работу. Другими словами, Генри на рынке труда станет более конкурентоспособным будучи выпускником Университета имени Эрика Ронхайма, самого лучшего гуманитарного универа страны.

Эрик Ронхайм был министром образования в начале века, и именно он разработал современную систему образования, ввел широкий выбор профильных предметов и систему дополнительного образования. После занятий в школе начинались обязательные факультативы, на которых дети разбирали сложные темы и делали домашние задания, ставшие обязательными и усложненными, призванными лучше освоить и закрепить материал. Учителей стали учить более индивидуальному подходу, в классы не набирали более пятнадцати детей, что позволило поднять качество образования. Спустя двадцать лет после внедрения системы, Инглия* стала передовым государством в области образования, на него стали равняться другие и вводить систему Ронхайма у себя. Генри нравилась эта система, и потому он уважал Ронхайма. Да и мечта стать учителем появилась как раз после прочтения автобиографии выдающегося реформатора.

Генри с нетерпением ждал осени, ежедневно гуляя по окрестностям и исследуя их. Так омега обнаружил небольшой парк, густо заросший деревьями и кустами гибискуса и роз. Многочисленные витиеватые дорожки порой заводили в тупик, где за кустами прятались парочки.

Омеге понравилось читать в этом парке. Именно там он решил прочитать любовный роман из числа ненавистных. Ожидаемо, чтиво нисколько не понравилось Генри. Он подумал, что уж такому обычному ему не суждено стать Афродитом. Тощий, среднего роста, глаза серые, волосы русые, чуть курносый, без явных скул, остренький подбородок. Лицо вроде намекало на миловидность, но низко посаженные густые брови все портили. Остальные молодые люди казались ему более красивыми и идеальными.

В августе, успешно исследовав все в радиусе двух километров, Генри ходил только в библиотеку и читал в ней же. Из-за чрезмерной жары о парке пришлось временно забыть. Вечером Генри возвращался домой, принимал душ, ужинал и ложился спать.

Наконец, началась учеба. Генри на крыльях летел на вступительную церемонию, где присутствовал нынешний министр образования, ректор произносил речи, потом первокурсникам раздали расписания и необходимую информацию, а также брошюру с картой, помогающей не заблудиться в множестве корпусов. Генри радовался как никогда. Он целыми днями учился и учился, прерываясь на сон, готовку, еду и душ. На зимней сессии сдав все экзамены на высшую оценку, Генри получил более высокую стипендию.

В группе был ещё один омега-сирота. Такой же отличник – Николас Прюэтт. Высокий, стройный, голубоглазый блондин. Они с Генри быстро сдружились, общались и гуляли по выходным. Николас жил возле того самого заросшего парка, и частенько место встречи назначалось именно там. Зима и весна вновь пролетели для Генри незаметно. Юноши успешно сдали летнюю сессию и перешли на второй курс, их даже отправили на практику в одну и ту же школу. Хоть учеба детей и закончилась, но в июне и июле учителя ходят в школу. Ребят посадили в классе рядом с учительской и, показав как, дали им составить расписание на будущий год. На другой день и до конца практики омеги составляли собственные учебные планы. Учитель, курирующий их, проверил работы, остался доволен и поставил «отлично».

Омеги поняли, что без учебы будет скучно, и устроились на месяц в супермаркет, пока постоянные сотрудники были в отпуске. Работа было монотонной и одинаковой. Месяц промчался быстрее, чем ребята ожидали.

Генри получил зарплату, и сумма на его счете оказалась внушительной. Он ведь только на продукты и коммунальные услуги тратился, потому с каждой стипендии оставались небольшие средства. Генри и Ник, недолго раздумывая, купили себе по небольшому ноутбуку для учебы. Теперь не придется засиживаться в библиотеке. Доклады можно будет делать дома! Отпраздновав облегчение своей жизни стаканчиком мороженого, омеги пошли в гости к Генри, чтобы начать осваивать современную технику.

Комментарий к Глава 1

Афродит – древнегреческий бог красоты

Инглия – государство, занявшее весь материк Северная Америка. Когда-то была колонией Англии, но в середине 20-ого века указом Короля, обрело независимость.

========== Глава 2 ==========

Воскресным вечером Генри сидел у окна с ноутбуком и готовился к занятиям, попутно любуясь закатом. Деревья почти сбросили свою желто-красную листву, земля начала промерзать, а промозглый ветер казался все противнее и холоднее. Даже сквозь современные окна Генри слышал завывания воздушной стихии. Солнце успело зайти за горизонт, небеса почернели, и звезды скрылись за городским смогом. Только тогда студент второго курса закончил свои домашние занятия. Желудок заурчал, глаза начали слипаться. Ужиная бутербродами с чаем и простым овощным салатом, Генри смотрел на ноутбуке научно-популярный фильм о физике. Ему было комфортно в одиночестве, но отчетливо чувствовалась нехватка общения – Николас приболел и уже неделю сидел дома, а с другими в университете Генри не общался. Даже заядлые тусовщики-лентяи не подходили с просьбой о списывании или вопросами. Но один альфа иногда с заинтересованностью наблюдал за ним.

Наконец, Ник выздоровел и с головой погрузился в университетский омут. Друзья обсуждали сложные темы на перерывах между занятиями, а на обеде неожиданно начался разговор о подработке.

– Мой сосед сейчас в декрете, малышу-альфе через полгода исполнится три года, но недавно заменяющий его работник уволился. Соседа попросили принять участие в поисках новой кандидатуры, поскольку он живет в социальном доме, – поведал блондин.

– А ты не можешь ему помочь, потому что устроился помощником декана? – догадался Генри. – Я до сих пор на тебя немного обижен, что не рассказал мне о вакансии в нашем же университете!

– Извини, пожалуйста! – в сотый раз извинился Николас. – Я же не виноват, что декан увидел, как я читал объявление, сразу же провел собеседование и взял меня! Я собирался тебе рассказать…

Генри рассмеялся.

– Не воспринимай это всерьез, я же шутливо. Так, что за работа?

– Второй секретарь в офисе, недалеко отсюда.

– Второй секретарь? – чуть недоуменно переспросил Генри.

– То есть младший секретарь. Работа в стиле «подай-принеси», и нужно соблюдать порядок в электронной библиотеке документов. Что-то вроде работника архива, но с дополнительной обязанностью подавать кофе. Так я понял со слов соседа.

– На полгода? Учебе, вроде, навредить не должно, – прикинул омега. – Я согласен.

Николас улыбнулся и дал визитку фирмы.

Спустя неделю Генри, успешно пройдя собеседование и сдав несколько несложных заданий, приступил к работе младшего секретаря начальника отдела сбыта компании, занимавшейся производством строительных материалов. Старший секретарь – добродушный полненький омега приблизительно тридцати пяти лет, Питер Лоуренс, обучал новенького основам работы. Питер старался не заваливать новичка профессиональной терминологией, говоря более простыми словами. Электронная библиотека документов обязательно дублировалась бумажным дубликатом. Документы (преимущественно договора сделок со строительными организациями) нужно было систематизировать. После увольнения предыдущего секретаря оказалось, что он недобросовестно выполнял свои обязанности, сваливая новые файлы в одну папку и распечатывая их по своему желанию, превратив архив договоров в кавардак.

– Получается, я должен разобрать завал от предшественника, а потом сохранять порядок в архиве?

– Да, верно, – кивнул Питер. – К тому же, ты – студент, поэтому мистер Гортон берет тебя на неполный день, по пять часов всего. По учебе несильно отстанешь. К тому же, скоро экзамены и тебе оформят отпуск.

– Да, мистер Гортон на собеседовании уверил меня в этом, потому что я акцентировал внимание на важности учебы.

– Ты умница, Генри, – похвалил коллега. – Я знаю, что ты с легкостью справишься.

Устроившись на работу, Генри понял значение фразы «Крутиться, как белка в колесе» на собственном примере. Его будние дни превратились в колесо, где начиналось все с утренней чашки чая, продолжалось занятиями в университете, после Генри мчался на работу, где пять часов пытался разобраться в архиве. Вечером, когда луна давно высилась над горизонтом, юноша возвращался из центральной части города на окраину и домой, по пути забегая в магазин. Уставший, сонный и голодный Генри падал на диван, давая телу отдохнуть, и делал домашние задания. И так было изо дня в день.

Выходные спасали. Генри вставал на несколько часов позже, довольный и выспавшийся. Два дня омега занимался, и иногда даже полчаса гулял по окрестностям.

Работать было интересно. Генри понимал, что подобный опыт вознаградится новыми навыками и деньгами. Возможно, он даже сможет начать откладывать на собственное гнездышко, если не потратит накопленное на неожиданные нужды. В любой момент может испортиться обувь, сломаться ноутбук или, что хуже, холодильник. Социальная стипендия покрывала расходы на еду и коммунальные услуги, стипендия за отличную учебу тратилась на проезд, а остаток оставался и присоединялся к остаткам прошлых стипендий.

Хоть пока и не было неожиданной финансовой необходимости, и деньги на счете Генри постепенно увеличивались, омеге было спокойнее, когда приходила стипендия и зарплата. Чем больше было денег, тем меньше студент переживал за собственное будущее.

После успешно сданных экзаменов и, соответственно, окончания отпуска, колесо однообразности и рутины вновь закрутилось. Тусовщики-лентяи с потока начали подходить за помощью к Генри, отмечая, что он совсем себя не бережет. Да еще и бета! Генри устал объяснять, что он омега, не сделавший дефлорацию.

– Да ладно? Не верю! – отвечали они и благодарили за помощь.

Однажды омега напрямую спросил:

– А почему вы решили, что омега не может не сделать дефлорацию? Это же только мой выбор. Я решаю, когда стоит лишиться девственности, а когда нет.

– Разумеется, это твой выбор, – согласился менее ленивый из компании «тусовщиков». – Просто многие приняли тебя за бету, ведь они не пахнут и… ну… не отличаются привлекательностью. Мы с ребятами немного сомневались, ведь тебя при должном уходе можно превратить в красавчика, но отсутствие запаха убедило. Немногие омеги посвящают себя науке и работе. Генри, ты – редкость.

– Спасибо, что, наконец, поверили мне, – рассмеялся отличник.

Старший секретарь Питер отлично сработался с Генри. Омеги вместе ходили на перерыв, где студент обедал и выслушивал сплетни от добродушного, но желавшего зрелищ и интриг человека.

– Вот, смотри, Леон Хант снова воркует с омегой! Это уже сто восемьдесят первый!

– Нет, Питер, сто восемьдесят первый был вчера, этот уже сто восемьдесят второй, – поправил Генри. – Ты каждый день говоришь о том, какой Леон Хант бабник, повеса и скотина, меняющий омег, как перчатки. Но я не вижу в этом ничего плохого, пока не стану его очередной «перчаткой». К тому же, наверняка он отличный работник и профессионал своего дела. Насколько я знаю, он успешно управляет отделом производства. Пожалуйста, рассказывай, что угодно, кроме очередной истории о Леоне Ханте. Я устал слушать о его любовных похождениях.

– Ладно, Генри, извини, я постараюсь находить более свежие новости, – пообещал Питер. Омеги хихикнули, но оба все равно наблюдали за Хантом и его «перчаткой», убежавшей в неизвестном направлении.

Генри заметил на себе заинтересованный взгляд Леона.

В конце своего рабочего дня омега, как обычно, привел в порядок стол, выключил компьютер и, попрощавшись с Питером, поспешил домой. В коридоре, ведущему к лифту, его явно ждали. Высокий брюнет-альфа спортивного телосложения с каре-зелеными глазами. Черты лица мягкие, но с будто очерченными скулами. Приблизившись, Генри заметил насмешливый и игривый взгляд Леона Ханта.

– Добрый вечер! – поздоровался альфа.

– Добрый вечер, – почти шепотом ответил омега.

– Меня зовут Леон Хант. Я – начальник производственного отдела нашей компании, а ты…

– Генри Бартон, временный младший секретарь мистера Гортона, – представился студент и протянул руку для рукопожатия. Леон удивился, но протянутую маленькую ладошку омеги пожал.

– Генри, я уважаю людей, которые умеют правильно вести деловые отношения. Мне нравится общаться с умными омегами. И, честно признаюсь, Вы мне любопытны.

Секретарь мысленно прыснул. Ведь он знал, что Леону нравится любое общение с любым омегой. То, что Леон честно рассказал о своих намерениях, смешило ещё больше.

– Мистер Хант, – Генри решил придерживаться делового тона, – я готов ответить на Ваши вопросы.

Альфа дружелюбно улыбнулся.

– В наши дни редко можно встретить омегу без запаха. Вы боитесь сходить на дефлорацию? – попытался угадать взрослый альфа.

– Нет, мистер Хант, просто мне некогда и незачем идти к андрологу. Я всегда в приоритет ставил учебу, а не мечты об альфе.

– О! Интересно, интересно… – брюнет похлопал омегу по плечу. – Ты выбрал науку и работу вместо личной жизни. Я совсем не такой, потому и уважаю. Знаю, какие обо мне ходят слухи, потому просто хотел познакомиться. Без продолжения. Не переживайте, Генри, я не буду пытаться за Вами ухаживать.

Генри удивился. Он с течением разговора начинал бояться стать желанной «перчаткой», а, услышав слова Леона Ханта об уважении, несказанно удивился. Что ж, данный альфа достаточно умен, чтобы не кадрить увлеченного учебой омегу и не мешать ему навязанными разговорами и подарками. Леон Хант понимал, что существуют отличные ему люди, которым нравятся другие вещи, ставящие другие цели, живущие иначе.

По дороге домой юный омега подумал, что когда-нибудь, в далеком будущем, мог бы вступить в брак с таким альфой, как Леон Хант.

========== Глава 3 ==========

Колесо жизни крутилось в обычном, почти неизменном темпе. Генри ходил на занятия, сдавал домашние задания, много читал, развивался, работал. Только в конце февраля он навел порядок в архивах документов! Питер поддерживал коллегу, причитая на лентяя-предшественника.

Николас помогал другу с конспектами. Пару раз Генри настойчиво просили выйти на работу в полный день, из-за чего тот пропустил занятия. Разумеется, Генри огорчался, ведь начальник на собеседовании утверждал, что подобного происходить не будет.

– Плюнь ты уже на своего босса и забудь! – посоветовал Николас. – Весна началась! Хоть я и не ищу альфу, но в это волшебное время…

– Нет, Ник, перестань! – перебил Генри и отвернулся. – Ты стал говорить, как мои одноклассники из приюта. Мне будто строчку из омежьего романа прочитали!..

Николас рассмеялся и пообещал не цитировать «великих писателей». Генри сразу же простил, ведь ему очень нравилось чувство юмора друга, хотя он не всегда понимал его шутки.

– Мы никогда не говорили на эту тему, Генри, но я хочу знать: ты планируешь завести семью, детей? – серьезно спросил Николас.

– Честно? Не знаю. Если появится альфа с желанием создать именно со мной семью, а я пожелаю того же, то так и будет. Пока я не сделаю дефлорацию – мир любви для меня закрыт. Сначала карьера, а потом уже семья.

– Ты говоришь очень разумные вещи, – похвалил Николас. – Знаешь, уже все заметили интерес одного альфы к тебе. А ты?

– Ты про взгляды Роберта? Да, давно заметил. Он во мне заинтересован, пусть он и начинает общение, это же логично. Похоже, что он стеснительный. И я не утверждаю, как некоторые, что нерешительные альфы – не альфы, – помахал ладонями Генри в знак подтверждения своих слов.

– Он пару раз заходил за справками в деканат, – рассказал Николас, убирая непослушную прядь за ухо. – А еще спрашивал про тебя.

– О-о-о, – Генри удивился, – и о чем спрашивал?

– Спрашивал про твои увлечения, любимую музыку, любимую еду, твой день рождения. На первые пару вопросов я ответил, что знал, а потом посоветовал спросить у тебя, мол, я не знаю. Мне неловко признаться, но я без понятия, что ты любишь кушать.

– Наверное, потому что я сам этого не знаю, – успокоил друга Генри.

Роберт Уолтон учился в том же потоке, но предпочел учить детей информатике, а не математике, как Генри и Николас. Альфа на занятиях часто сидел перед Генри, потому тот знал, как он выглядит. Стройный, высокий, кареглазый с рыжеватыми волосами, давно не стриженными, челка явно мешала и постоянно убиралась набок рукой или движением головы. Однако, парень был старательным, имел неплохую успеваемость. Было заметно, что он доволен учебой и своим выбором.

Через пару дней после лекции по математике Роберт задержался в коридоре и, дождавшись Генри, подошел к нему.

– Привет, Генри! – альфа смущался.

– Привет, Роберт, – Генри прямо смотрел на одногруппника, не отводил взгляда.

– Я… Можно проводить тебя на работу?

– Можно.

По пути к офису строительной компании студенты общались на тему студенческих будней. Пару раз Роберт хотел прикоснуться к Генри, но резко убирал руку, боясь, что спешит. Когда ребята пришли к небоскребу, омега прямолинейно и твердо произнес:

– Прости, Роберт, ты хороший парень, но я не планировал заводить отношения до окончания университета. Конечно, я могу передумать, но это не отменяет того факта, что я хочу получить хорошее образование.

– Да-да, я знаю, Генри, – с нежностью ответил Роберт. – Именно это мне в тебе и нравится. Ты умница. Не знаю, как это можно объяснить, но мне кажется, что ты моя возможная пара.

– Удивительно, – смущенно улыбнулся Генри. – Не исключено, что это так. Я побежал работать.

– Удачного дня! – пожелал альфа и, дождавшись исчезновения омеги из своего поля зрения, направился к остановке.

Позднее Генри начал замечать, что отношение Питера к нему поменялось. Он стал пристальнее разглядывать молодого коллегу и все чаще рассказывал о собственных детях. После очередного (наверное, сотого) рассказа о первом выпавшем зубике первенца, Генри подошел ближе к Питеру и спросил:

– Неужели по офису ходят слухи обо мне?

– Да, – кивнул Питер, – неделю назад тебя до работы проводил молодой альфа. Я всю неделю пытался не спрашивать подробности! А наши чего только не напридумывали про вас…

Слухи – неизменная забава общества. Генри с облегчением выдохнул и вкратце рассказал о Роберте.

– Давно на тебя смотрел, но решился подойти только неделю назад? И сказал, что считает тебя своей возможной парой? – Питер, любивший романтику, сиял.