Текст книги "Шесть тайных желаний Тома Риддла (СИ)"

Автор книги: theoremI

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– С одним условием. Ты позволишь мне загладить свою вину и купить тебе выпивку.

– Я не пью, – презрительно бросила она, прожигая его взглядом, в котором доверия не было ничуть.

Ну конечно, примерная и правильная девочка. В голове Тома сам собой начал разворачиваться новый план. Такие чопорные отличницы вроде нее, никогда не берущие в рот ни капли, увлеченные лишь отметками в табеле и составлением собственного идеального образа, ничуть не разбираются в человеческих взаимоотношениях, не умеют различать правду и ложь – то, чем всегда свободно манипулировал он сам. Она должна стать такой легкой мишенью – очаровать, увлечь, обдурить, забрать артефакт. Проще простого.

– Я настаиваю, – произнес он, а на губы против воли наползла дьявольская усмешка. – Заодно и прослежу, чтобы ты выбралась отсюда в целости и сохранности. Я не враг тебе, видишь, отдаю твою палочку. Стал бы я это делать, если бы имел недобрые намерения? Заодно поболтаем, мы с тобой со школы не виделись.

Минерва наконец выхватила свое оружие из его пальцев, приблизившись для этого почти вплотную, как Том и хотел. Обвела недавнего противника подозрительным взглядом, размышляя. Наконец, неуверенно кивнула:

– Хорошо. Сливочного пива выпить, наверно, можно. Тем более за твой счет.

Палочка с земли прыгнула в его ладонь, когда они вместе прошли на выход из грязного тупика, не поворачиваясь друг к другу спиной.

Кончик сигареты вспыхнул теплым оранжевым огоньком, а горький дым наконец наполнил легкие дразнящей тяжестью. Голова же, напротив, прояснялась с каждым глотком ядовитого никотина. Горячий воздух приятно щекотал горло, расслабляя и лаская нервные окончания своим почти неощутимым давлением. Том с искренним наслаждением на лице откинулся назад, на жесткую спинку деревянной лавки. Дырявый Котел – слишком скучно и кормят непритязательно, но Минерва явно выбрала это место из-за большого количества людей. Что угодно, лишь бы чувствовала себя спокойно.

– Травишься этой дрянью? – она поморщилась и махнула рукой перед носом, отгоняя дым.

– Знаешь, МакГонагалл, из тебя бы вышел прекрасный преподаватель. Твою страсть к наведению порядка нужно использовать на полную.

– Спасибо, мне и в Департаменте Магического Правопорядка неплохо. И платят больше.

Девушка явно не поняла подкола. Том пару секунд смотрел на нее из-под опущенных ресниц, пока она сверлила раздраженным взглядом сигарету в его пальцах, затем протянул вторую руку и заправил выбившийся из пучка локон ей за ухо, мимолетно коснувшись кожи.

– Тоже тебе идет. Вот так лучше, теперь выглядишь соответственно своему статусу. Разве что строгих очков не хватает.

Она вздрогнула и вскинула на него большие глаза, судорожно вздохнув. Такая прямолинейная, такая напряженная. Он не помнил, чтобы она с кем-то встречалась в школе, хотя не сказать, что обращал много внимания на гриффиндорскую старосту, однако предпочитал быть в курсе всех слухов. Наверняка еще девственница; конечно, вряд ли кто осмеливался подставиться под этот суровый взгляд и тяжелую руку квиддичного загонщика. Слишком боятся люди отказа, уронить свой образ в чужих глазах.

Том же никогда не страдал подобными сантиментами, а предпочитал брать себе все, что покажется ему интересным, не обращая внимания на преграды или сопротивление. И сейчас, глядя на хрупкую фигурку, укутанную мешковатой мантией, где в кармане наверняка скрывалась та большая ценность, которой он жаждал, он размышлял только о том, что задача обещала стать занимательной. И приятной, куда приятнее обхаживания мерзкой старушки Хепзибы ради тех артефактов, что пытался стрясти с нее Берк.

Том молча затянулся еще раз, не сводя с девушки пристального взгляда. Тот нервировал собеседников, он знал. Она передернула плечами и отвернулась, явно чувствуя себя неловко, но он хотел не этого.

– Еще играешь в квиддич?

Людям всегда приятно говорить о себе, стоит лишь изобразить заинтересованность. И сейчас Минерва постепенно расслаблялась от его наводящих вопросов, рассказывала о своем хобби, ни капли не замечая, что Том о себе не говорил ничего, лишь подливал ей пива. Он придвигался все ближе, невзначай дотрагиваясь до ее плеча при разговоре. Намеренно коснулся ее пальцев, передавая бокал, и ощутил, как она вздрогнула – и он в этот момент тоже, но не от физического напряжения, а от возбужденного ожидания скорой победы. И с удовольствием отметил, как она задерживает дыхание и как алеют ее щеки. Когда он накрыл ее ладонь своей, она не отдернула руку, только облизнула губы быстро мелькнувшим язычком. Ее зрачки в полутьме казались ненормально расширенными, затягивающими черными омутами.

– Здесь так много людей, – обвел взглядом бар, поглаживая хрупкое запястье большим пальцем. – Как насчет того, чтобы взять бутылочку вина и посидеть где-нибудь в тихом месте только вдвоем? Например, наверху?

Она долго смотрела в его глаза, будто выискивала там что-то, в глубине прозрачной холодной воды. Перевела взгляд на его губы и наконец кивнула.

– Хорошо, То… Том.

На его памяти она впервые назвала его по имени. Сочтя это прекрасным знаком, он махнул бармену и попросил счет.

Дверь комнаты хлопнула позади, отсекая от них шум оставшейся внизу таверны. Не мешкая, Том захватил девушку за плечи и притянул к себе, прижимая спиной к груди. Она напряглась было, но мышцы расслабились, когда он шепнул на ухо, почти касаясь губами полупрозрачной раковины:

– Ты всегда была такой красивой, или я оказался слепым?

Она мягко развернулась в захвате, а тонкие пальчики вцепились в мантию на его груди. Поцеловала сама, порывисто впившись в его губы, с неожиданным напором. Которым, впрочем, Том тут же воспользовался – перехватил инициативу, скользнул языком в рот, впитывая нежный сливочный вкус. В его руках она казалась такой тонкой, хотя и не уступала ему в росте. В голове зашумело уже не только от выпивки и никотина; кровь текла по венам густым и приторным медом, концентрируясь тяжестью внизу.

Несомненно, он получит удовольствие от этой задачи, в двойном объеме. Трахнет их с Дамблдором во всех смыслах. Подталкивая девушку перед собой, он двинулся к кровати. Коготки прошлись по шее, обжигая оголенные нервы, и он не сдержал громкого выдоха от ярких ощущений. Потянул ворот ее мантии в сторону, коснулся губами изгиба шеи, пробуя на вкус. Минерва запрокинула голову, наслаждаясь прикосновениями, а ее пальцы сильней сжались на его плечах, впиваясь в плоть до боли. Он в ответ втянул в рот ее кожу, не контролируя свой напор.

– Тебе нравится так, да, Том? Сильно, крепко, наслаждаясь яркостью?

– Я люблю темные краски, – усмехнулся он; голос звучал непривычно низко. – Выпивать все удовольствия до дна и идти до конца.

– Тогда я знаю, что тебе нужно.

Минерва толкнула его на кровать. Том вскинул бровь и улыбнулся одобрительно. Определенно, у него получилось погрузить девушку в свою тьму и настроить на нужную волну. Это ли не истинное удовольствие, видеть, как примерная отличница прогибается под его тяжестью, принимая правила игры?

– Иди ко мне. – Он окинул ее наглым взглядом снизу вверх, оценивая стройную фигурку, что виднелась из-под распахнувшейся мантии, – та оказалась затянута в черное, брюки облегали длинные ноги, а покатые бедра переходили в узкую талию.

А в следующий момент почувствовал, как что-то тянет руку. Недоуменно обернулся и заметил уже знакомую темную ленту, которая цеплялась за его запястье и тащила назад. Вскинул непонимающий взгляд на Минерву и увидел нацеленную на него палочку и задорную усмешку. Вторая лента обвилась и вокруг другой руки, которая дернулась было к оружию.

– Что… что ты делаешь? – выдохнул он, пока трансфигурированные путы прижимали его к матрасу, притягивая кисти наверх, к металлическим прутьям изголовья кровати, а он мог только смотреть на это шокированно.

– Я видела, как тебе нравится, Том. Ты любишь острые ощущения, предпочитаешь контролировать все вокруг. Но в тот момент, когда ты контроль теряешь… Ты испытываешь истинное удовольствие от появившейся свободы, свободы от собственных рамок.

– Я не испытываю никакого ощущения свободы, когда связан, – он попытался вырвать руку, скинув путы беспалочковым заклятием, но Минерва уже явно предусмотрела все его фокусы, и лента на этот раз не поддалась. – Убери эту дрянь!

– О, а я думаю, что ты на самом деле не хочешь, чтобы я это убирала, – ее глаза масляно блеснули в темноте, а она шагнула вперед и забралась на кровать, садясь на его бедра. Мантия осталась где-то позади, и теперь он лицезрел на себе стройный девичий силуэт, затянутый в черное. И как он не заметил на ней корсета раньше? – Я видела, как ты реагировал во время нашего боя. Когда моя лента обвилась вокруг твоей шеи… Тебе это понравилось, признай! Может, у тебя даже привстал, пока я тебя душила?

Определенно, он в ней ошибся, как никогда еще не ошибался в людях. Ни черта она не девственница! Он думал об этом, когда она вела палочкой по его рубашке, а та расстегивалась под движением; кончик чертил прямую по голой коже, ровно по вертикальной линии на мышцах живота, а из-под него распространялся щекочущий холод. Наклонившись вперед, лизнула ухо, а шею захлестнула контрастная горячая дрожь, побежала вниз мурашками. В штанах становилось тесно.

– Ты ошибаешься. Я предпочитаю быть сверху, – возразил Том. Голос предавал и звучал странно низко.

– А я думаю иначе. В тебе говорит сила привычных устоев. Однако собственный организм не обманешь.

Она двинула бедрами, и он едва удержался, чтобы не застонать от мучительного давления. Соскользнув вбок, ловко согнула ноги, а голые ступни прошлись по выпуклости на брюках, которая стала уже внушительной. Прижимая и заставляя желать большего. Одновременно еще одна лента обвила его шею.

– Мне остановиться? – лукаво поинтересовалась Минерва, пока ее нога то нажимала сильнее, то отпускала, вырывая разочарованный вздох. – Или ты хочешь большего?

Том молчал, но когда она дотянулась до его брюк рукой и дразняще прошлась по ширинке, захватывая и сминая, мотнул головой, капитулируя.

– Продолжай.

Шею сдавило, а кожа горела под впивающейся в нее лентой, чесалась и буквально умоляла сделать что угодно, лишь бы избавиться от напряжения. Одновременно ловкие пальчики расстегнули брюки, высвобождая член из слоев ткани, прошлись по головке, обводя ее легким щекочущим жестом. Хотелось максимально усилить ощущения, но в руки вдавливались крепкие путы, сковывая движения, и было совершенно невозможно выполнить то, чего он жаждал больше всего. Впиться в нежную плоть, погрузившись до упора, ощутить вокруг себя приятную влажность.

Лента врезалась в шею, приковывая к постели намертво, заставляя бороться за каждый глоток кислорода. Оставляя только возможность наблюдать, как Минерва игриво обводит пальцами его член, дразня, но не давая желаемой силы. От недостатка воздуха все окружение расплывалось, вычерчивая из полутьмы только девушку рядом. Он почти зарычал от разочарования, когда она наклонилась вперед и втянула в рот кожу на его животе. Прикусила подвздошную кость. Ощущения от ее действий сливались с головокружением и казались еще ярче, а по коже бегали мурашки предвкушения. Потеря контроля над ситуацией заставляла одновременно дрожать и выгибаться от неожиданности каждого ее движения, желая привычной определенности, но и затягивала в это падение, где все было не подвластно его воле. Член мучительно пульсировал от напряжения, требуя уделить себе внимание. Когда его наконец коснулся влажный ротик, Том застонал, выпуская из груди последний кислород.

Одежда с тихим шелестом покинула их обоих, улетев куда-то на пол по мановению волшебной палочки. Минерва ловко перевернулась, а ее попка оказалась над его лицом. Он непонимающе моргнул, и она обернулась, на секунду выпустив его член изо рта.

– Хочешь удовольствия, придется постараться и самому, Том, – ехидно вскинула бровь. – Или лучший студент чего-то не умеет? Нужно использовать такой острый язык по назначению.

– Заткнись и продолжай, – он с облегчением втянул в себя воздух, когда лента на шее чуть ослабилась, давая иллюзорную свободу, и впился губами во влажные складки. Чуть солоноватые на вкус, но сочные и такие манящие. Толкнулся внутрь языком, хотя в сознании горело лишь одно желание – ворваться в них членом, раздвигая плоть и заполняя собой. Впрочем, и тому досталось ласки, а умелый язычок обводил головку, словно вылизывал оголенные нервы. Минерва всосала его член в рот жадным движением, и он подался навстречу, желая как можно больше усилить ощущения, ощутить давление на свод нёба и толкнуться еще глубже. Ее рука тем временем перебирала яички, заставляя их поджиматься.

Он едва мог концентрироваться на собственных действиях, жадно впиваясь в горячую плоть и обводя языком клитор, и ощущал, как каждое его движение отзывается зеркальным наслаждением внизу. Она поддерживала темп, плотно смыкая губы при скольжении по стволу, а он непроизвольно проводил языком по набухшим складкам в такт тому, как порхал ее, дразня головку и заставляя поджимать пальцы на ногах в нестерпимом желании большего.

Девушка приподнялась с него, вновь разворачиваясь. Он облизнул влагу, оставшуюся на губах, и встретился с ее горящим взглядом. Скользнул вниз по черному корсету, единственному оставшемуся на ней предмету одежды, на контрасте с которым кожа белела еще ярче. Она мерцала в свете свечей, но сильнее блестел его член – розовая головка то скрывалась в кулаке, то вновь появлялась между большим и указательным пальцем. Том залюбовался этим зрелищем на фоне стройных ног, разведенных в разные стороны, и застонал возмущенно, когда она убрала руку, оставляя лишь холодный воздух. Но тут же свела бедра, сжимая напряженный ствол, медленно двинулась вверх и вниз. Трение поддерживало возбуждение, но не давало желаемой силы, и он пытался податься ей навстречу каждый раз, как член соскальзывал на горячую и тонкую кожу между ее ног.

Наконец Минерве надоело его дразнить и она приподнялась. Он дышал тяжело, наблюдая, как она медленно садится сверху, пока напряжение скручивало все сильнее. Хотелось войти быстро, до упора, раздвинув упругие стенки, но девушка будто издевалась над нетерпением, написанным на его лице. Приятное тепло обволакивало, постепенно поглощая в себя.

Она начала двигаться. Ленты впивались в руки, не давая схватить белые бедра, притянуть сильнее, и Тому оставалось только пожирать глазами изящные изгибы. Это было ужасно незнакомо – обычно именно он задавал темп, делал все так, как нравится самому. Но сейчас был вынужден ловить ощущения и впиваться в них всем вниманием, вбирая в себя каждое движение, малейшее трение. Хотелось большего, чуть быстрее, еще немного… Но контроля не было никакого, лишь проходящие по твердой плоти влажное скольжение, которое дразнило и тянуло вверх. Раздражение от физического ограничения перемешивалось с чем-то терпким, выбивающим остатки мыслей из головы и заменяющим на единственную потребность. Он не чувствовал себя собой, а сломанные границы захлестывало волнами удовольствия и желания освободиться полностью от собственных оков. Он обхватил пальцами ленты, вцепляясь в них до боли. Наслаждение было таким ярким и острым, сжигало нервы неукротимым пламенем. Минерва двигалась все быстрее, а ощущение чего-то ускользающего, но почти давшегося в руки, сжимало все нутро в предвкушении.

Она изящно выгнулась, лаская слух несдержанным стоном, и этого оказалось достаточно, чтобы наконец достигнуть пика. Все тело скрутило, пронзая дрожью и выворачивая наизнанку, даже свет перед глазами на мгновенье будто бы сменился полной тьмой. Такой же, что расслаблялась внутри.

Когда он пришел в себя, ленты с рук уже пропали. Перевел взгляд на девушку, которая поправляла на себе мантию, вновь укутанная в слои одеяния.

– Оказывается, тебе просто нужна твердая рука, Реддл, – усмехнулась она. – Жду сову, когда захочешь познакомиться с мистером Кошачьим Хвостиком.

– Кто это? – лениво спросил Том. В голове не было ни одной мысли. Наверно, Минерва оказалась права – потеря контроля опьянила и выжала досуха, оставляя лишь растворяющую все слабость и полное удовлетворение.

– Моя плетка. И она совсем не мягкая, – усмехнулась девушка и растворилась в дверях.

Том только вздохнул и бросил взгляд на валяющуюся в стороне одежду, из которой торчала белая рукоять палочки. Ко второму раунду погони за артефактом он был пока не готов.

========== Дрянная лошадка (Том Риддл/Андромеда Тонкс) ==========

Комментарий к Дрянная лошадка (Том Риддл/Андромеда Тонкс) Автор: Вишенка_на_пироге

Пейринг: Том Риддл/Андромеда Тонкс

Заданный кинк: управляемый оргазм

– Меди, солнышко, а в дальний угол мы могли бы поставить тот очаровательный резной буфет, который ты приглядела в прошлый поход на Косую аллею…

Андромеда безучастно кривила губы, пока смотрела в окно сквозь жилистый силуэт своего новоявленного супруга. Благо каждая из девочек Блэк всегда рождалась с совершенно очаровательной и неизменной улыбкой, красиво приклеенной к идеальному овалу лица. Тонкс вот уже несколько минут напролет без умолку тараторил какую-то бессмысленную чушь про обустройство их «маленького рая». Маггл прыгнул выше головы – невзрачный паренек из Пуффендуя поймал в закинутые наудачу сети упавшую звезду. Да уж… Птичье гнездо, пожалуй, было бы самым подходящим определением для тесной несуразной халупы, которую Тед гордо именовал домом. Оставалось надеяться, что хуже жила лишь недавно обвенчавшаяся чета Уизли. Вечно кудахтавшая о сопливых младенцах Молли Пруэтт, вне всякого сомнения, исполнила давнюю мечту. Наивная дурочка.

– И у нас хватит средств, чтобы купить тот милый французский сервиз с зачарованными ягодами земляники! – восторженно мечтал Тед Тонкс. – Помнишь, ты как-то говорила, что ваш домашний разбился…

«О, Тедди, только не это!».

–

Андромеда на мгновенье отвернула голову в сторону и незаметно прикрыла глаза, утонув в волнующем воспоминании…

– Мой Лорд! – Андромеда едва успела подавить рвущийся наружу вскрик, когда поддерживающий ее под обнаженные ягодицы мужчина грубо толкнулся вперед бедрами, до саднящих лопаток вдавливая аристократичную спину в фасад резного буфета из красного дерева.

Костяной фарфоровый сервиз их покойной прабабки – храни Господь ее черствую душу – предательски задрожал. Но ей было все равно. Даже если дорогая мамочка нечаянно зайдет в комнату и округлит свой маленький ротик в возмущенное «о». Прямо как сама Андромеда сейчас. Толчок – в ушах слышен звон от полетевшего к дракклу стекла – гортанный стон – Лорд вскинул ее вверх, а кончиком языка тягуче потрогал раскаленную горошину между разведенных бедер – змеиное шипение – Андромеда отпустила себя, глубоко впившись ногтями в покрытые липким потом и ее струящимися соками крутые плечи. Удивленный вздох Блэк – он вновь подстроил ее под себя. Толчок – старинные чашки и креманки разлетаются вдребезги – дорогая матушка будет очень недовольна, ведь простое Репаро не действовало в подобных случаях. К черту! Длинные пальцы, которые еще недавно для услады слуха быстро перебирали клавиши рояля в гостиной, углубились в его короткие влажные пряди, блестевшие в лучах закатного солнца. Лорд, словно мифический Василиск Салазара, изгибался и изворачивался, в очередной раз пристроившись ртом у входа в распаленное желанием лоно. Глубже… Она высоко запрокинула голову с текущим по лбу потом и в диком порыве начала душить милорда изо всех сил сжимаемыми в волнах страсти бедрами, пока сложенный в упругую трубочку язык ритмично втягивал нежную женскую плоть в себя, с наслаждением причмокивая, а затем порывисто всасывая, не давая ни единой капельки упасть мимо.

Мерлин, как же хорошо… Еще чуть-чуть и…

–

– Меда? – из томительной неги ее вырвал озадаченный голос Теда.

Андромеда едва не вскрикнула от досады. Салазар! Оставьте же ее наконец в покое! Поднявшийся внутри гнев все же выплеснулся наружу – сжимаемая в руках чашка с чаем раскололось на десятки острых осколков, которые больно вгрызлись в нежные аристократические ладони. По молочной коже потекли багряные ручейки, смешавшись с янтарной жидкостью. Какой удивительный оттенок! Господину бы понравилось.

Снова Он. Ей срочно нужно к Лорду. Пусть накажет – она могла снести любые пытки, с благодарностью после принимая его в себя, заглатывая целиком, позволяя члену свободно скользить по влажным от слез и слюны губам. Она будет покорно стоять на коленях со связанными запястьями сзади и ждать… Андромеда станет умолять Лорда наказать ее так, как он любил: свистящей и извивающейся, словно змея, плетью. О, как Блэк боялась и одновременно желала ощутить ее болезненное жало на тонкой коже. Они иногда забавлялись на конюшне, когда Друэлла разрешала милорду преподать Меде пару уроков верховой езды. Ее обожаемая Пандора, пятнистая двухлетка, позже долго возмущенно брыкалась и никак не давалась удивленным конюхам в руки. Профессора в Хогвартсе могли бы гордиться, какая прилежная и послушная ученица вышла из средней сестры Блэк. Солома больно колола изнеженную кожу, жеребцы в стойле вставали на дыбы, а Лорд сжимал в ладони рукоять хлыста. Она с детства слыла неукротимой девчонкой, нарушавшей все известные правила. И никто не мог справиться с нею. Только Он. Лишь Лорду позволялось укрощать ее…

–

– Повернись к стене, Андромеда! – звучало властно, жестко, бескомпромиссно. – Прогнись в пояснице так, чтобы я видел твои ладони!

Она повиновалась, нарочито медленно играя юбкой отшитой во Франции амазонки, собирая ту гармошкой за края. Лорд, изобразив деланно скучающий вид, с потемневшими от желания глазами наблюдал, как благородная девица Блэк упирается вытянутыми руками в вертикальную деревянную балку. Как она ловким движением пальцев освобождает себя от юбки, а после, дав ему вдоволь налюбоваться на ажурные чулки с игривыми зелеными бантиками на окантовке, начинает тереться ногами друг о друга, заставляя намокшие кружевные трусики медленно сползать вниз. Андромеда завлекательно покачивала упругими бедрами и с лукавой улыбкой выглядывала из-за округлого плечика, прекрасно зная, что сейчас произойдет. Свист плети – жгут обжигающе ударил по ягодицам, вырывая из груди стон боли, смешанной с наслаждением.

– Разве я разрешал тебе кричать? Отвечай! – и снова в воздухе раздался щелчок хлыста.

– Нет! – поспешно выдохнула Андромеда.

– Ты же Блэк, Меди, где твои манеры? – притворно-ласковый тон голоса обволакивал и туманил разум, заставляя ее еще более увлажниться.

– Мой Лорд, я клянусь быть вашей самой преданной рабыней, – дыхание сбилось, превращаясь в рваные вздохи.

Через секунду она ощутила, как Воландеморт провел сложенным вдвое жгутом по бархатистой коже на внутренней стороне бедра, принуждая ее сильнее раскрыться… А в следующий миг Андромеда снова громко застонала, почувствовав влажный язык, проникающий меж розовых складок. Лорд на мгновенье отстранился, накрыв лоно ладонью. Непристойные хлюпающие звуки тотчас заполнили помещение, а Андромеда, прикусывая до крови нижнюю губу, мычала и отчаянно сдерживала застревающие в горле стоны. Лорд пока не наградил ее милостью иметь право голоса.

– Моя покорная девочка… Теперь ты будешь выполнять мои приказы, – бархатисто и сладко шептал на ухо, пока язык круговыми движениями очерчивал раковину.

Андромеда готова была слушать мелодию его баритона вечно. Но Лорд не любил ждать. Рука с резким шлепком опустилась на мгновенно порозовевшую ягодицу, а затуманенное негой лицо исказилось кривой гримасой боли.

– Отвечай! Ты будешь повиноваться мне?! – теперь в голосе Лорда звучала неприкрытая ярость, подкрепленная еще одним болезненным шлепком.

Громкий стон Андромеды напугал и без того нервничавших лошадей, заставил ноздри кобыл широко раздуваться, а самих скакунов беспомощно метаться в стойле. Непрекращающийся звук шлепков, смешанный с женскими всхлипами, откатывался от стен конюшни.

– Не смей уворачиваться, Андромеда! – стальной рык приказывал повиноваться.

Наконец, когда ягодицы Андромеды пылали алым, Лорд остановился, подушечками пальцев бегло проходясь по розовой коже. Воландеморт с удовлетворением любовался на плод своей работы, а после, захватив рукой подбородок упрямой Блэк, повернул фарфоровое лицо с влажными от невыплаканных слез глазами к себе.

– Моя прекрасная Меда… – пальцы медленно стерли влагу на нежной коже. – Ты заслуживаешь прощения, не так ли? – едва слышно шептал Лорд. – Смотри мне в глаза, Меда. Внимательно.

Он отстранился от нее, чтобы наклониться за хлыстом, свернувшимся змеей у ног. Не разрывая зрительного контакта с Андромедой, Лорд плавно опустился на корточки и потянулся к тому ладонью. Когда плеть оказалась в руках, глаза Воландеморта победно запылали багрянцем, а на всегда бледном лице с впалыми щеками заиграла улыбка. Зверя, хищника, самого Дьявола. Он с наслаждением ловил испуг, расплескавшийся в глазах Блэк.

– Потерпи, Меди. Обещаю, тебе понравится. Лорд Воландеморт всегда выполняет свои обещания.

Медленно расправив хлыст в руках, он поднес его кончик ко рту и, высунув язык, принялся играть с ним, прикусывая зубами и всасывая, отчего плеть обильно увлажнилась слюной. Все это время он смотрел Блэк в глаза. Улыбаясь. И обещая новую порцию боли.

– Кажется, моя девочка успела высохнуть, – Лорд убрал плеть от своего лица и, возвышаясь над Андромедой, провел двумя пальцами по складкам – смазка более не выделялась. – И как же нам теперь это исправить? – Воландеморт в притворной задумчивости наклонил голову вбок. – Думаю, это поможет, – снова приблизил хлыст к глазам. – Оближи его, Андромеда.

Он приказывал – она повиновалась. Андромеда высунула кончик языка и столь же медленно, как и он, повела по причинившей ей столько мучений черной коже. Еще раз и еще.

– Хорошая девочка, – похвалил Воландеморт и в ту же секунду просунул один палец внутрь, раздвигая стенки влагалища.

Андромеда в сладкой неге прикрыла глаза. Откуда он все это знал? Как можно одновременно уметь дарить столько наслаждения и причинять столько боли? И в этот же миг ее веки резко распахнулись, потому что Лорд заменил палец кончиком хлыста.

– Сожми бедра, Меди. Сильно. Будто это мой член. Вот так. Покажи, насколько ты хочешь меня, моя непокорная ведьма.

Андромеда насаживалась на хлыст, а Лорд старательно помогал ей ладонью. Движения становились все резче, хлюпающие звуки все отчетливее, а воздух вокруг них все горячее. Воландеморт рывком вытащил покрытый смазкой кончик жгута и с жадностью облизал его.

– Попробуй себя, Андромеда. Ты так хороша на вкус, – игра продолжалась.

Лорд поднял Блэк к себе под руки и накрыл рот губами, облизав ее зубы языком с остатками ее соков. А затем, не выдержав, он укусил ее и отстранился. Оба тяжело дышали.

– Удивительный вкус. Чистая кровь…

–

– Меда! Да у тебя кровь! Меда!

Тед испуганно тряс супругу за плечи.

– А? – только и смогла вымолвить миссис Тонкс.

Тед поспешно достал свою палочку и быстро залечил кровоточащую ранку, пока Андромеда с отрешенностью в глазах смотрела на затягивающиеся порезы на собственной ладони.

– Меда, прошу. Скажи, о чем ты все время думаешь? – муж заглядывал ей в глаза, будто умоляя поделиться душевной болью.

Но что она должна ответить ему? Андромеда – урожденная Блэк. Ничто и никто не смог бы выбить это из нее. Она впитала в себя дух предков, почитавших правила, с молоком матери, а в роду не принято делиться с кем бы то ни было собственными переживаниями. Что ты хотел бы услышать, Тед? Что я сбежала из дома и вышла за тебя замуж только из-за желания насолить сестре? И ему... Им обоим.

Мать всегда говорила Андромеде не засовывать свой любопытный нос туда, куда не следовало. Хоть когда-то Друэлла оказалась права.

–

В тот день Андромеда гуляла в саду и, услышав странные звуки, доносившиеся из оранжереи, решила проверить, что там происходило. Ей следовало бы сообщить эльфам или Бэлле, но вот незадача, ведь именно последняя и была причиной ее подозрений. Держа палочку наготове, Андромеда тихонько пробралась сквозь заросли тропических пальм и свисающих в воздухе корней орхидей, затаилась за большим керамическим кашпо и аккуратно выглянула из-за его края. Чтобы в следующий миг потерять дар речи.

О, нет! Невозможно! Там, в окружении ядовитых лиан, прямо на деревянном столе для пересадки растений, ее старшая сестра извивалась и рычала, как дикое животное. В объятиях Воландеморта. В горле скопился ком слез, а в помещении стало нечем дышать. Казалось, что весь свет забрали из этого мира. Ее предали. Сговорились за спиной и воткнули нож в сердце. Хуже быть не могло, но... Тут Андромеда сквозь пелену слез увидела взгляд черных, прямо как у нее самой, глаз. Скрестив ноги за спиной у Лорда, пока он стремительно насаживал ее на себя, Бэлла, хищно облизнувшись, с превосходством победителя взирала на растерянную и униженную Андромеду...

–

– Я думаю о том, как мне с тобой повезло, – Андромеда, стыдно признаться, сама не знала, правду она сейчас говорила или нет.

Тед являлся олицетворением всего, что ее семья с таким упоением презирала. Но у Тонкса было одно качество, которое она, с недавних пор, научилась ценить в людях. Он всегда говорил правду. Даже во вред себе. И если поначалу она считала это признаком слабоумия, то позже поняла, что, похоже, наконец делала первые шаги в такой сложной науке, как постижение помыслов другого человека.

Но еще слишком часто саднила старая рана. Помимо неоспоримых достоинств, к Тонксу прилагался главный недостаток: он не был Лордом. С его очаровательной токсичной гнилью, попробовав раз которую, уже не сможешь оторваться от отравленного кубка. Слишком много вещей в ее недолгой жизни стали ассоциироваться с Лордом.

Даже сейчас, тайком от Теда, при котором было стыдно курить, затягиваясь на покрывале в спальне сигаретой, она представляла, как Лорд вихрем налетит на их скромный домик и утащит за собой. Она могла бы вернуться в семью которую, невзирая на все минусы, так любила и которой ей не хватало. Родители бы простили. Да, со скандалом, но мать, несмотря на холодность и манеры, все же испытывала что-то, напоминающее искренность, к своей непутевой дочери. Но она не вернется. Ведь Андромеда была Блэк, а Блэки всегда шли до конца.

Но вот короткий взгляд в сторону окна и... Лорд... Он стоял здесь, все время, наблюдая и читая сквозь туманное подсознание о ее мучениях.

Андромеда, не отдавая себе отчета, медленно потянула к нему руку, страшась, что ночной кошмар мог оказаться лишь иллюзией больного воображения. О, чудо! Лорд резко отбросил ее ладонь в сторону. Значит, он правда здесь.